Текст книги "Mayday. Я влюбляюсь (СИ)"

Автор книги: Катя Саммер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 17

Почему все таксисты такие философы?

Пока Ника зажимала без конца кровоточащую рану, этот, например, рассказывал, что в советское время при Сталине народ жил совсем другой, настоящий, а современное общество взращивало лишь алкашей да подонков. Что в наши дни новорожденный не мог стать человеком в полном смысле слова из-за ущербности окружающих людей. Водитель бранил власть, обвинял во всех смертных грехах. Но Ника, не в защиту правящей верхушке, поспорила бы с ним, так как считала, что все в нашем мире начиналось с маленького человека. Да неужели уличный дворник, получив те же денежные ресурсы и дорвавшись до управления, стал бы вести себя иначе?

Эти интересные темы Ника с удовольствием бы обсудила, если бы Алик не истекал кровью.

– Нет-нет, не спи!

Девушка похлопала парня по щекам, прижала к спинке сидения и взмолилась, чтобы такси ехало быстрее. Почему, когда не нужно, соблюдались все скоростные ограничения?

«Девятка» припарковалась перед круглосуточной ветеринарной клиникой, и таксист странно покосился назад. Нике было плевать. Главная задача сейчас состояла в том, чтобы дотащить нелегкую «ношу» до входа и каким-то образом объясниться с Колей, ее другом, что ждал Нику «по очень срочному вопросу» – так она сообщила в разговоре по дороге сюда.

Коля, с которым выросла бок о бок, был ее единственной надеждой. Только на его огромное неравнодушное сердце девушка и рассчитывала. Мальчишка из соседнего подъезда вырос в настоящего профессионала своего дела, часто и безвозмездно помогал бездомным животным, спасал их от живодеров, устраивал в хорошие приюты, оставлял у себя на передержке. Рекса, пятнистую дворняжку, подстреленную на заводе рядом с его домом, после чудесного выздоровления он и вовсе поселил в квартире.

Но даже он удивился, встретив Орлову, подпирающую правым плечом Белозерова, который терял сознание прямо на ходу.

– Нет посторонних? – прошептала Ника и зашипела от тяжести рыжего парня под боком.

– Я один.

В этот миг Белозеров пошатнулся и чуть было не завалился на пол, но Коля вовремя помог Орловой удержать парня. Они вместе дотянули Алика до стальной кушетки и усадили на нее. Никин друг посмотрел на свои руки, все измазанные кровью.

– Я лечу животных, – глухо прошипел он.

– Представь, что это о-очень большая собака!

Ника взмолилась про себя. И все было видно по ее глазам. Коля никогда не умел отказывать сумасшедшей девчонке. А это вот выражение лица было вообще запрещенным приемом. И во что она вляпалась?

Белозеров прикрыл глаза и, потеряв ориентацию, чуть не лег на спину.

– Держи его! – подхватив парня, указал ветеринар. – Я тут недавно овчарку от бешенства прививал.

Совместными усилиями Белозерова раздели, оставили в одних штанах. Тот даже немного пришел в себя и с силой сжал Никин локоть, когда Коля обработал рану и засадил несколько уколов подряд. Что там было в шприцах, девушка понятия не имела, но другу полностью доверяла. Вот только когда он достал устрашающие операционные инструменты и едва заметно ей кивнул, Орловой без преувеличения стало тошно. Алику будто передалось, он тотчас сделал попытку повернуться, но Ника удержала его лицо в руках. Усилив хватку, прислонила его лоб к своему и напряженно выдохнула вместе с первым, но не последним стоном боли, что вырвался из легких Белозерова.

Парень невольно дернулся.

– Держи его, – прорычал Коля.

И Ника не придумала ничего лучше, чем крепко обнять, пока ее друг трудился, вытаскивая пулю.

Боже, как ей было больно смотреть, будто ее кожу резал скальпель, будто ее кожу пронзала игла. Рыжий время от времени сильнее сжимал ее талию здоровой рукой, иногда даже слишком, но Ника готова была терпеть. Лишь бы хоть как-нибудь помочь, хотя бы немного облегчить его пытку.

Алик спас ее. Снова спас. И от этой мысли хотелось смеяться и плакать одновременно. Эмоции вырвались за грань. И если бы не Коля, если бы не чертово железо в плече Белозерова! Ника заулыбалась и спрятала нос где-то в районе его шеи. Господи, мужчина просто не мог пахнуть так безумно прекрасно!

Коля механически и без усилий выполнял все действия. Он не первый раз оперировал людей, случай был не смертельный, так что он сильно не напрягался. Но то и дело поглядывал на Орлову: обычно сдержанная и скупая на эмоции девчонка просто извергала залпы чувств. Ее била дрожь переживаний, она источала безграничную нежность, благоговение в глазах делало ее только прекрасней. Никогда прежде он не видел ничего подобного, никогда не видел ее такой живой. И даже одно это заставляло помочь.

Прошло пять минут или полчаса, Ника не заметила. Очнулась, уже когда Коля попросил надеть на Алика футболку, выбросил извлеченную пулю и убрал миску из-под нее в мойку. Затем проверил, как держалась повязка, и отвел ее в сторону.

– Я сделал все, что в моих силах, но ему определенно нужно обратиться в больницу. Последствия ранений могут быть непредсказуемые, – он старался не пугать подругу, но убедить в серьезности своих слов. – Надеюсь, вы никого не убили. Блин, если бы не знал тебя так хорошо, никогда не ввязался бы. У тебя все в порядке?

Ника нервно улыбнулась Николаю. Все ли у нее в порядке? Очень вряд ли. На самом деле, все было даже слишком плохо, чтобы быть правдой. Но это не то, что она собиралась сказать парню, что так крупно помог. Не поддавалось подсчету в который раз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Честно – нет. Но я справлюсь. Прости, не знала, куда податься. Не хотела тебя ввязывать, но…

– Забей. Мне все равно не расплатиться за то, как ты прикрывала меня в детстве.

Ребята вместе рассмеялись. И одновременно замолчали, когда на входе разразился трелью колокольчик. Ника испуганно посмотрела на Колю.

– Черт это Юра, мой сменщик. Собирай своего друга, нужно быстрее валить отсюда, – шепнул он на ухо последние слова.

Орлова ринулась помогать Белозерову с курткой. Каждое движение его сопровождалось приглушенным матом, но, собравшись с силами, он даже сумел встать на ноги, не опираясь ни на что, пока Коля встретил коллегу и задержал того на входе.

– О-о, что тут происходит? – размашистым шагом зайдя в смотровую, спросил незнакомец.

Мужчина оглядел стол, мусорное ведро, раковину, пустые ампулы, перепачканные кровью ватные тампоны и марлевые бинты. Нахмурился, оценив картину.

– Собаку спасали, – совершенно спокойно выдал Коля.

Ника позавидовала его невозмутимости.

– И где она?

Несостыковочка оказалась на лицо. Парни зависли, Белозеров и вовсе сейчас был бесполезен – после такого количества обезболивающих и седативных средств. Ника взяла все в свои руки.

– Убежала, – ничего лучше не придумав, заявила Орлова. – Перевернула все и убежала.

Не поверил. Заметно было, что не поверил. Повисла напряженная тишина. Девушка уже выискивала глазами, что потяжелее, намереваясь вырубить ночного гостя за чрезмерное любопытство. Но тот воспринял ситуацию совсем по-другому.

– Ты опять за старое? – загрохотал противный бас. – Бродячих собак за наш счет лечишь? Тебя предупреждали! В последний же раз! Делай, как знаешь, но я не собираюсь терять работу.

И мужчина набрал на мобильном номер, а затем стал громко, во всеуслышание жаловаться на Колю хозяину клиники.

– Пойдемте отсюда, – прикрыв глаза ладонью, устало выдал Никин друг. – Могу отвезти вас. Куда вам там надо?

Выходя из здания, Ника безмерно радовалась, что Алик жив, пуля извлечена и они ни коем образом не выдали себя. Но теперь еще дико тревожилась о Колиной работе.

– Тебя, что, выгонят? – одернув парня за рукав, наконец, спросила. – Из-за меня? Нас?

– Забей, – Коля махнул рукой, – я давно собирался уходить. Все не решался.

– Но…

– Я поднакопил денег, Ник. Хочу открыть свое место. Не эту коммерческую хрень, где разрешают лечить только домашних животных, а настоящую клинику. С приютом, возможно.

Девчонка шире раскрыла глаза.

– Это же прекрасно! Боже, надеюсь, ты говоришь правду, иначе… ужасно себя чувствую.

– Садись уже. Вместе с больным.

Мужчина потрепал Нику по голове и открыл машину.

Оказавшись на заднем сидении, Алик без промедлений лег на правый бок и уснул. Его голова покоилась у Ники на коленях, и она почти невесомо касалась кончиков его волос.

– Куда везти мадмуазель? – пошутил в своем духе Коля, заглядывая в зеркало заднего вида.

Ника напрягла извилины. Разве она сейчас хоть где-то будет чувствовать себя в безопасности? Ну, только если Алик рядом. Но к нему ехать точно не видела смысла – несмотря на всю защиту, место теперь оказалось засвечено, ведь именно там вычислили автомобиль Белозерова, именно там могли их поджидать.

– Давай ко мне, – ответила с запозданием, а потом чуть тише добавила: – Как он?

– Пуля не задела важных органов, так что… жить будет. Но все равно советую обратиться к настоящему врачу.

Сам сморозил, сам посмеялся – в этом был весь Коля. Ника не стала спорить, просто кивнула. Они со всем разберутся. Чуть позже. Ведь так?

Будила Алика она нежно и осторожно. Еще раз поблагодарив и попрощавшись с Колей, провела Белозерова ко второму подъезду с неработающим домофоном и открытой настежь дверью – да, сама улыбнулась безопасности на высшем уровне. Поднявшись на четвертый этаж, вставила ключ в замок и удивилась, когда не попала в квартиру после двух оборотов. Пришлось провернуть щеколду в третий раз, чего не делала никогда, только если...

Черт, неужели родители вернулись раньше срока?

Глава 18

Джизус – Девочка в классе

Но Ника ошиблась. В квартире не горел свет, не ощущалось присутствия. Девушка на всякий случай проверила спальни, но те, как и полагала, оказались пусты. Может, она в самом деле сошла с ума? Ника включила лампу в прихожей и отбросила навязчивые мысли. Паранойя это или нет, больше не хотела думать. Вот ни о чем. Ей с лихвой хватало в голове Алика.

И как Белозеров так быстро заполонил все пространство ее разума? Дурманя крепче алкоголя. Парень сейчас выглядел усталым и измученным, но для того, кто часом ранее избавился от пули в плече, держался отлично.

Он, не наклоняясь, стащил с себя обувь и подошел ближе. Ника и раньше отмечала его высокий рост и массивную спину, но сейчас без каблуков, в такой опасной близости в полной мере оценила все прелести рыжего парня перед ней.

Воздух становился вязким. Казалось, они понимали друг друга без слов. Не двигались, изучали, будто увидели по-новому, в первый раз. Алик занес правую руку и невыносимо медленно приблизил ее к лицу девушки. Одно прикосновение и шипящий звук из самого сердца. Ее губы растянулись в улыбке. Ника подалась вперед и отбросила с его лба завитки.

– У тебя ссадина.

Орлова внезапно нахмурилась. И как прежде не заметила? Схватила парня за руку и потянула в кухню.

Перекись и вата обнаружились не с первой попытки и даже не со второй. Алик молча наблюдал за суетящейся девчонкой. У него было одно желание – сгрести ее в объятия и не отпускать, но он пообещал себе сделать все правильно. Сейчас нельзя было спешить, все и так развивалось слишком быстро.

Ее аккуратные касания не причиняли даже легкого жжения, но Ника кусала губы с такой силой, будто резала наживую. Алик не отрывал взгляд. Почувствовал напряжение в паху. Тяжело сглотнул.

– Ты слишком много для меня делаешь, – хриплым голосом произнес он.

– Не больше, чем ты для меня, – Ника ответила, колдуя над крошечной ранкой рядом с бровью.

Взмах, еще один, а потом резко застыла, опустила руку и посмотрела парню в глаза.

– Я знаю, что ты сделал для меня – экзамен, Райкин. Даже боюсь представить, скольким еще тебе обязана.

– Ничем ты мне не обязана, – недовольно прыснул в ответ.

Он не привык обсуждать свои поступки. И не горел желанием начинать.

– Почему ты мне ничего не сказал? Хотя бы раз. Я ведь и представить не могла!

– А какой смысл? Сделал и сделал. Значит, посчитал нужным – ни больше, ни меньше. Я поступаю так или иначе не для того, чтобы получать что-то взамен.

– Но ты же столько сделал!

– Мне этим гордиться?

Алик оперся на столешницу и развел руками, подняв левую бровь.

– Да! – громко воскликнула Ника.

Белозеров усмехнулся и покачал головой, отвернувшись в сторону.

– Грош цена тогда моим поступкам.

Боже! Нике хотелось взвыть. Какой же невыносимый мужчина! И прекрасный!

Девчонка закатила глаза и достала из шкафчика закупоренную бутылку «Пино Гриджио». Легким движением отвинтила крышку и наполнила до краев бокал. И только осушив наполовину, осмелилась спросить.

– Тебя никто не заждался?

Ника старалась не язвить, не показать эмоций, но вышло из рук вон плохо. Она сдала себя одним тоном, поняла ведь, что Алик никуда не спешил, но погром в его квартире помнила еще слишком ясно.

Обрывок разговора, свидетельницей которого она стала, давал надежду. И все же не была Ника до конца уверена в том, что сделала правильные выводы. Меньше всего хотела быть яблоком раздора между двумя людьми. Но устоять перед обществом Алика становилось все тяжелее.

Белозеров даже не старался скрыть реакцию. Ему нравились ревнивые нотки в ее голосе. Чертовски сильно нравились.

– Нет, никто.

– Но…

– Вер, – начал он, но заметил, как девушка напряглась, и попытался исправиться: – Ника.

Он будто пробовал ее имя на вкус. Из его уст оно звучала потрясающе.

– Прости, не привык тебя так называть.

– Ты что-то там говорил. Ждет тебя кто-то или не ждет, – Ника вернула диалог в русло.

Алик, на самом деле, хотел много чего сказать. Но, взглянув в голубые глаза, произнес единственно важную вещь.

– Все то, что ты видела… теперь это прошлое.

– Я тоже твое прошлое.

Ника поджала губы, лицо быстро сделалось грустным. Алик, не сдержавшись, закинул голову и рассмеялся. Она же была для него всем – настоящим, будущим, но никак не прошлым. В этом он шикарно убедился.

– Ты мое постоянное, – с легкой горечью произнес он, опалив горячим воздухом ее лицо.

Теперь Алик был так близко, что у Ники перехватило дыхание. Все лучшие моменты настигли ее, переплелись в толстую цепь событий.

Она отвернулась, сбегая от наваждения. Подлила вина, закрыла бутылку крышкой и в один заход осушила целый бокал. Не помогло. Щеки полыхали огнем. Ника умылась холодной водой, вытерла лицо бумажным полотенцем и громко выдохнула – ведь знала, что попытки остыть тщетны.

Алик не собирался помогать ей, наоборот, провоцировал. Приблизился, посмотрел на тонкий шрам над бровью девушки. Провел мягко подушечкой большого пальца.

И как он только заметил? Ника не понимала. Никто не замечал. Особенно под слоем тонального средства. Она и сама порой забывала о его существовании. Но Алик хорошо помнил тот злосчастный урок физкультуры, будто это случилось вчера: как Орлова упала из-за подножки одноклассницы и рассекла лоб о железку. Чудо, как без глаза не осталась.

– До сих пор не знаю, за что Васнецова на меня зуб точила, – пробормотала Ника, пока еще хватило сил.

– Ей нравился я, – поглаживая скулу, медленно опустив руку на шею, ответил Алик.

– И-и?

Голос девушки больше походил на довольное мурлыканье.

– Думай, Орлова, – Алик хмыкнул, – не глупая.

И Ника думала. Вспоминала огромную валентинку, которую Васнецова подарила парню. Помнила, что тот не принял ее.

– Ты отдал ей открытку обратно, но не понимаю, как это связано с…

– Я сказал, что влюблен в другую девочку. Что была самой лучшей девочкой в классе. Да и во всей школе. А Васнецова сложила два плюс два.

– Но, – опешила Ника.

– Господи, Орлова, да это было ясно, как белый день. Я и не скрывал ничего, просто не кричал об этом на каждом углу. Все знали. Кроме тебя. Потому что ты не хотела знать. Меня не существовало для тебя, вот я и не лез с ненужными чувствами и признаниями.

Алик выдал на одном дыхании. Взял из-за спины бокал, наполнил и, последовав ее вредному примеру, выпил до дна.

– Тебе, наверное, не стоит, – возразила Ника, потянувшись за вином, стоящим на краю. – Коля вколол тебе лекарства.

Неосторожным движением задела бутылку, которая тотчас улетела со стола. Но Алик резко поймал ее. У самого пола. И неожиданно взвыл от боли.

– Боже, боже, швы не разошлись? Дай посмотрю!

Ника оттянула горловину черной майки, судорожно осмотрела кожу, но ничего не нашла. Все было в порядке – чистая повязка, ни следа крови.

И снова слишком близко. Она оказалась прямо напротив его губ. Алик втянул воздух носом.

– Ты пахнешь так знакомо, – надрывисто прошептал он.

Больше не осталось сил терпеть. Ника поцеловала парня. Сама.

Оба сошли с ума от неожиданной и долгожданной близости: языки с жадностью переплетались, зубы покусывали податливые губы. Границы стерлись, возбуждение накрыло с головой. Ника прильнула к Алику, сильнее сжала его плечи.

Он зарычал от боли.

– Прости! Черт, прости!

Ника отскочила от него, вся покраснела. Но Алик притянул ее обратно. Подхватил здоровой рукой, усадил на стол. Зарылся пальцами в волосы. Потерялся в тонких гранях. Здесь было все – страсть, нежность, нетерпение и осторожность. Она пахла, как тепло, все то невинное и прекрасное из школьных лет. Он упивался ее вкусом, горел от ее отдачи – она ведь двигалась навстречу, сама скрестила ноги за спиной и вжалась в него.

Дышали по очереди, иначе никак. Ее сердце стучало в висках. Внизу живота уже сводило от желания. Она слышала собственные стоны и не могла поверить. Все это точно происходило с ней?

Руки держала ниже, чтобы не сделать Алику больно. Сжимала изо всех сил футболку, когда его поцелуи спускались на ее шею. Круто выгнулась, выбивая из его легких гулкий вздох.

Бутылка все же свалилась со стола. От громкого звука Ника дернулась и отпрянула от него. Алик удержал ее рядом, но тоже обернулся посмотреть. Не разбилась и ладно.

Ника ощущала его взгляд, но так боялась повернуться. Она была ошеломлена. Снесена порывом чувств. Не знала, что сказать, как себя вести.

Спрыгнула. Не сбежала, но ушла. Чтобы хотя бы выдохнуть.

Он нашел ее спустя пять минут на балконе. В тонкой ночной комбинации, босиком. И вроде выглядела целомудренно, а у Алика сводило скулы. Подставив лицо срывающемуся дождю, она представляла собой воплощение женственности. В лунном сиянии светлые волосы блестели от капель воды, что покрывали и ее плечи. Курить захотелось невыносимо, но Алик стерпел – завязывал же с этой дурной привычкой.

Он негромко откашлялся, дав о себе знать. И Ника опустила на него взгляд. Уже не испуганный – заинтересованный, смущенный.

– Извини, не знаю, что на меня нашло, – сказала она сущую глупость.

– Не извиняйся.

– Но…

– На меня тоже.

– Что?

– Нашло.

Странный диалог, понятный лишь им двоим.

– Что происходит? – растерянно спросила Ника.

– С нами? Или вокруг?

Алик заправил ее прядь за ухо и приподнял подбородок. Пусть смотрит. Ему нужны глаза.

– Я обо всем.

Белозеров плавно склонился и оставил короткий поцелуй на губах.

– Могу ответить только за себя.

Лицо девушки смягчилось, но Ника все же тяжело вздохнула.

– Мне лучше уйти? – спросил Алик.

Пусть это было бы невыносимо, ушел бы ради нее. Только надеялся, что не придется.

– Брось. Не после того, как в нас стреляли и… после вот этого всего.

Теперь она улыбалась. И в груди Алика что-то оживало. То, что давно казалось безвозвратно мертвым.

– Я бы, наверное, и не смог, – честно признался он. – Ну, спокойной ночи.

Еще один короткий поцелуй, долгий взгляд, и Алик вышел с балкона.

– Ты куда? – опомнилась Ника.

Она шагнула вперед, глаза расширились от испуга: парень взял с кровати подушку, небольшой плед и, по всей видимости, собирался оставить ее одну.

– Посплю в комнате твоей сестры.

– Она была бы против, – ляпнула Ника первое, что пришло в голову.

Алик заметил уловку и оценил.

– Тогда на кухне, – настырно продолжил он.

– На полу? Там холодно.

– Не знаю, мне на кухне было жарко.

Слава богу, Алик не видел, как запылали ее щеки. Он действовал на Нику просто невообразимо. Отошел в сторону, продолжая игру.

– Еще один шаг, Белозеров, и я пинками уложу тебя в кровать! – не выдержала Ника.

– Какой настрой!

– Пожалуйста, – чуть тише слетело с ее губ. – Мне страшно. Без тебя.

Слишком острое признание, оно сбило с Белозерова всю спесь. Он послушно лег в кровать на правый бок и постучал по свободной подушке.

Ника приблизилась, несмело перешагнула через него, легла рядом спиной и расплылась от счастья, что обрушилось на нее сегодня. Точнее, раньше на Цирковой площади. Или еще в школе.

Она ахнула, когда Алик без предупреждения крепко обнял и притянул за талию к себе. Сжал так сильно, что ее тело повторило его изгиб.

– Эй! – кокетливо запротестовала Ника.

– Молчать. Иначе уйду спать на кухню. На холодный пол.

Минутное затишье, пока Ника пыталась понять, дышать или не дышать. А затем Белозеров поцеловал ее макушку.

– Спокойной ночи, Вера, – бархатно прошептал он.

Что-то давно забытое шевельнулось в груди.

Спокойной? Ух, если бы в таких горячих объятиях Ника еще могла оставаться спокойной.