Текст книги "Я признала хаос (СИ)"

Автор книги: Катти Карпо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Подтягиваю колени к груди и крепко обхватываю ноги. В горячей наполненной ванне в кругу водных потоков я чувствую себя по-настоящему уязвимой. Нет сил препятствовать его действиям. Большие руки поглаживают мои волосы, прохладный шампунь стекает по моей шее, плечам, забирается в выемку между ключицами. Он легонько трет мои уши, касается мочек и наклоняется, добавляя собственное дыхание на поверхность моей кожи.

‒ Не горячо? ‒ шепчет Виви, рисуя кончиком пальца фигурные линии вдоль моего лба.

‒ Не бур… буль… ‒ сглатываю, сообразив, что успела разомлеть настолько, что едва способна складывать слова в связные фразы. ‒ Терпимо.

‒ Тогда продолжаю.

Он доволен.

Мне даже не требуется видеть его лица. Особое настроение чувствуется в нотках его голоса, в трепетных касаниях, в легком дуновении, порождаемом его дыханием.

Совсем рядом.

Близко.

‒ Нет, я лучше сама...

Мысленно ругаю себя, однако вновь не отталкиваю руку, пробирающуюся по моей шее, массируя кожу, а затем скользящую вниз ‒ вдоль линии позвоночника.

‒ Э-эй, не заползай там никуда!.. ‒ опомнившись, хрипло шепчу я, и, откидывая голову, ударяюсь затылком о руку Виви, которую он не спешит доставать из воды, да и вообще отлеплять от моей спины.

Яростно смотрю на его перевернутое лицо и сердито моргаю единственным функционирующим глазом.

Ну же, ужаснись от кошмарности моих увечий. И заканчивай уже со своими сбивающими с толку нежностями.

‒ Дальше сама справлюсь, ‒ вкрадчиво уверяю я, чувствую, как он медленно вынимает руку из воды. Отчего-то моей сообразительности не хватает, и я даже не додумываюсь отодвинуться от стенки ванны, чтобы не мешать ему. Из-за этого его рука оказывается зажатой и поэтому при подъеме оглаживает мою спину еще ощутимее.

Наконец Виви аккуратно освобождает руку и опирается на край ванны, молча ловя мой взгляд.

‒ Что? ‒ Сглатываю и морщу поврежденный нос. ‒ Ты это… прежде чем уйти, мне полотенце где-нибудь поближе положи.

Вздрагиваю, заметив, как опасно приблизилось лицо Виви. И немедленно застываю от внезапной встречи наших губ.

Быть не может…

Поцелуй?

Глава 14. Вспышка на солнце (часть 1)

Пламенное сегодня

Ошарашено наблюдаю за тем, как Виви неторопливо собирает с пола ванной комнаты раскиданные мной вещи. Затем водружает несколько полотенец на прямоугольный белоснежный поднос и устраивает конструкцию на верхней ступени – выступ на краю ванны.

В его поведении абсолютно отсутствуют какие-либо изменения. Может, произошедшее мне только почудилось? Все случилось настолько быстро, что обвинить во всем пресловутые игры воображения не составит особого труда.

Однако я все еще помню прикосновение его губ к моим. Легкое и быстрое. Пожалуй, это едва ли можно назвать даже простеньким чмоком.

Зачем он так поступил?

Хватаюсь за край, проталкиваю свое тело сквозь воду и прижимаюсь подбородком к стенке ванны, внимательно следя за перемещающимся по комнате Виви. В мою сторону он даже не смотрит.

Может, он пытался повторить мой лишенный ловкости поступок из нашего далекого детства? Тот самый дурацкий поцелуй, которым я во время похищения атаковала его, желая успокоить, и случайно вместо щеки покусилась на его губы. Или Виви отчего-то вспомнил, как сам в тот день полез ко мне, израненной и перебинтованной, со своими нелепыми ласками?

Но даже если и так, то причина все равно не ясна.

Меня его близость вовсе не успокаивает! Скорее уж приводит в отчаянное смятение.

С особой жестокостью поигрался с моим телом, пока я не способна была сопротивляться, а теперь общается со мной так, словно ничего и не случилось. Еще и с раздражающе явной деликатностью.

Да пусть к чертям валит со своей мягкостью!

‒ Готова? ‒ Виви не оборачивается, будто вернувшись к исполнению моего недавнего требования.

Злюсь.

И сильно.

Ничего не было. Я тоже не воспринимаю эти непредвиденные падения на чужие губы как поцелуй. Да я даже не в курсе, какие там ощущения при этом должны быть. И меня никогда особо не трогали подобные сцены в сериалах. И в фантазиях своих я всегда с трудом представляла, как это могло бы быть у нас с Сэмюэлем. Нет, воображала, конечно, в картинках, но не в ощущениях.

И, конечно же, ничего подобного никогда не могло произойти у меня и Виви.

Фу и бе, как я уже заявляла Тео, который на днях заикался, что я будто бы пытаюсь игривыми нарядами… э-э-э… соблазнить Виви?

Вокруг меня что, слепые кроты собрались? Может, кто-нибудь из них уже посмотрит на меня внимательнее и, наконец, прозреет? Нормальным во мне остался разве что успешно помыргивающий правый глаз!

Очень привлекательно, о да.

И Виви…

Прищуриваю свой привлекательный глаз, мысленно выжигая на широкой спине Виви сложные узоры.

У нас с ним абсолютно не такие отношения.

‒ Чахотка? ‒ Он резко разворачивается.

Его внезапный порыв заставляет меня отпрянуть. Колени скользят по дну ванны, а я, загребая руками пузыри, снова целюсь раздолбать поврежденный нос о какую-нибудь твердую поверхность.

На пути моего лица появляется ладонь. Нос застревает между указательным и средним пальцами Виви.

Кажется, уже стоит вести счет того, сколько раз он уже предотвращал мои позорные попытки покалечиться.

‒ Не поворачивайся так неожиданно, ‒ ворчу я, ударяя мокрым кулаком по его ладони.

‒ Тогда не молчи, когда я задаю вопрос.

Вопрос?

А, верно. Он ведь спросил что-то по поводу моей готовности выйти из ванны. Но я была слишком поглощена своей злостью и смолчала. Вот и добилась его чрезмерной активности.

‒ Сказала же, дальше справлюсь сама. ‒ Прикрываю левой рукой грудь, а правой тянусь к одному из приготовленных полотенец. ‒ Не маячь. Мешаешь.

‒ На очереди инъекция «Алым». С учетом твоей импульсивной энергичности, предпочту проследить за тем, чтобы ты добралась до постели невредимой.

Виви захватывает край полотенца, который я тяну к себе. Просовывает руку мне подмышку и, приподняв меня, невероятно быстро заматывает в полотенце мое тело.

‒ Э-э-эй! ‒ Мои руки притиснуты махровой тканью, поэтому выразить свое недовольство мгновенной физической расправой не удается. ‒ Поставь где взял!

‒ Водных процедур на сегодня достаточно. ‒ Виви перемещает руку под мои бедра, и, держа меня так же, как недавно держал Эли, берет второе полотенце. ‒ Не будем усердствовать.

‒ Опусти!

И Виви опускает. Полотенце на мою голову.

‒ Этим будем вытирать волосы, ‒ сухо сообщает он.

Пока я трясу головой, чтобы сбросить полотенце и рассмотреть то, что происходит вокруг, Виви аккуратно меня куда-то несет.

Смена позиции, и вот мои оголенные колени чиркают по какой-то мягкой поверхности. Неказистый кулечек по имени Лето водружают на постель владыки. С особым усердием встряхиваю головой и, в конце концов, роняю полотенце рядом, на покрывало. Без хватки Виви освободить руки оказывается довольно легко, что я стремительно и проделываю, а затем скрещиваю их на груди, чтобы удержать съезжающее вниз полотенце. Мелкие капельки воды скатываются по шее и впитываются в ткань, отрываются от кончиков все еще мокрых локонов и бесшумно шлепаются на мои обнаженные ноги. Поблескивающие на свету влажные дорожки уже создали целую сетку, внутри которой отлично видны синяки и остаточные следы от игл, когда-то долгое время впрыскивающие в меня разнообразные живительные смеси.

На другой стороне комнаты слышится шуршание. Из-за темноты я мало что могу разглядеть. Вижу только очертания спины Виви, который явно что-то ищет.

‒ Ты – отвратительная букашка, ‒ первое, что говорю ему, как только он приближается к кровати. Очень надеюсь, что в моем голосе прозвучала та же безучастность, что и в его, когда он меня в полотенце пеленал.

Обыденность в интонациях ‒ вот, что бесит меня больше всего. Словно ничего такого и не происходит прямо сейчас. Будто Виви не придает абсолютно никакого значения этой оказываемой мне псевдопомощи. И от этого все его действия кажутся мне одним масштабным глумлением и отвратительно изысканным издевательством.

‒ Почему не начала сушить полотенцем волосы? ‒ Виви, не обратив внимания на по-детски прозвучавшее оскорбление в свой адрес, кладет на покрывало стопку одежды и тянется к сброшенному мной куску ткани.

‒ Чего ты хочешь добиться?

‒ Высушить твои волосы.

В отличие от окаменевшей мимики, в золотых глазах Иммора бушует настоящее штормящее безумие. И мне прекрасно это видно, когда он приближается вплотную, держа полотенце перед собой, словно ловчую сеть.

Контраст сбивает с толку. Я сосредотачиваюсь на его подбородке, чтобы даже случайно не утонуть в искрящихся золотых всплесках глаз Виви.

‒ Дай сюда! ‒ Отнимаю полотенце и нахлобучиваю на свои примятые волосы.

От созданной иллюзорной границы между нами становится легче. Я растираю голову и старательно пялюсь в пол. Примерно через минуту идеальной тишины в поле моего зрения попадает рука Виви. Он подтаскивает найденную стопку с одеждой к моей правой пятке.

‒ Сменка? ‒ бурчу я.

‒ Да.

А цвет прямо один в один, как у его пижамки. По крайней мере, мне это чудится в свете ночника. Неужто парную одежонку подобрал? Смехота.

‒ Отвер…

‒ Отвернулся.

Вскидываю голову. И правда ‒ Виви стоит спиной к кровати.

Разум встряхивает еще одна волна злости. Из-за его хитрых уловок в тактике поведения мне становится сложнее объективно обосновывать причины для дальнейшей ненависти.

«Паразиты. Паразиты. Паразиты, ‒ принимаюсь мысленно бубнить, чтобы не позволить себе расслабиться. ‒ Я ‒ ресурс, ресурс, ресурс. Материал, материал, материал».

Пижамная майка, пижамные брюки.

И трусишки.

Ругнувшись, натягиваю белье, продолжая при этом мнительно хвататься за полотенце.

Представляю Виви копающимся в женских трусиках. Зрелище, от которого следует от души поржать. Но… не получается.

Минус навык зубоскальства.

Моя насмешливая натура, видимо, деградирует.

Отдельные мои локоны по-прежнему влажные, но Виви точно не предложит фен, так как в курсе, что мне не нравится им пользоваться.

Правильно. Не предложил.

В курсе буквально обо всех мелочах…

‒ Ну… ‒ Оглядываюсь через плечо на подушку со своей стороны господского ложа. ‒ Теперь я почти не воняю. Итак, вряд ли ты позволишь кому-нибудь ввалиться сюда, поэтому, предполагаю, что до Такеши с его уколом я потопаю ножками?

‒ Я сам введу тебе инъекцию.

Морщу нос, тут же вспомнив предыдущий опыт его работы со шприцом.

‒ Слушай, в прошлый раз был крайний случай. Мой дух решил дать деру, заручившись приступом. Опять же благодарить тебя не стану, но тогда ты сработал быстро. Нормальная реакция. Отчасти молодец. Но сейчас… ‒ Развожу руками. ‒ Мое состояние в относительной стабильности. Никакого форс-мажора, требующего твоего вмешательства. Поэтому надо оставить уколы тем, кто в этом шарит.

‒ Ничего сложного. Сами управимся. ‒ Виви исчезает во тьме комнаты.

‒ Эй! Ты вообще воспринимаешь смысл мох слов?! Я ртом их воспроизвожу, если ты не заметил. Да чтоб тебя!

Качнувшись из стороны в сторону, встаю на колени и переползаю поближе к своей подушке. Наверное, не стоит слишком рьяно паниковать. Сейчас я в сознании, с дыханием порядок, да и из мероприятия с простой инъекцией Виви не сумеет устроить никакую феерию. К тому же меня уверяли, что определенной методики нет, и важен лишь факт переноса «Алого», сдобренного благотворительной кровушкой, в мой организм. Грубо говоря, куда хотите, туда и втыкайте иглу.

Просто и легко.

‒ Ни фига себе!! ‒ Эмоции рвутся наружу, когда я вижу размер капсулы и устройство для инъекции. ‒ Чего так много-то?! Ты что, половину кровяного запаса из себя выкачал?

‒ Дозу отмерил Такеши. ‒ Виви присаживается на край кровати и осторожно убирает пластины защитного корпуса с инъекции. ‒ Доля «Алого» в составе та же. Увеличено лишь количество моей крови. Значительно.

‒ И зачем? ‒ Покрываюсь мурашками.

‒ В период твоей комы процентное соотношение поддерживающих лекарственных средств значительно снижало эффективность адаптации моей крови в твоем организме. Сейчас воздействие лекарств исключено. Твое тело готово принять больше меня.

Давлюсь воздухом и с трудом сдерживаюсь, чтобы не пнуть его. Вдруг уронит инъекцию.

‒ Ничего подобного… Не собирается мое тело что-то… твое принимать! И тебя… Ни к чему оно там не готово!

Виви довольно спокойно наблюдает за моим копошением, пока я сбивчиво протестую и захлебываюсь вдруг начавшимся кашлем.

‒ Тело пострадало, ‒ поясняет он, дождавшись, пока я утихну. ‒ Сейчас есть возможность задействовать непосредственно ресурсы твоего организма при воздействии моей крови. Он, организм, сам решит, как, сколько и куда распределять. Без вмешательства медицинских приборов и лекарственных препаратов. И сам начнет восстановление.

И такой волшебный фокус, по словам того же Такеши, прокатывает только со мной. Какая же избирательная у Виви кровь, раз расщедривается подлатать только мое тельце. Может, отдельные составляющие Виви тоже нацелены на издевательства в отношении меня? Ради солидарности с хозяином?

‒ Короче, вы с Такеши собираетесь ускорить мое выздоровление, ‒ уточняю я.

Если эта ужасающая порция жидкостей в исполнении Виви избавит меня хотя бы от пары синяков, это увеличит шансы моего скорейшего возвращения в «Ораж». К тому же необходимо выглядеть менее устрашающе, когда я буду пытаться завоевать расположение Роки. Не рассчитываю на толпу друзей, но хотя бы с ним подружиться очень уж хочется. Этого общения на весь период учебы мне будет вполне достаточно. Ведь со мной Тамара, да и Лиллоу вполне приятный собеседник. А на десерт из подколок можно оставить Тео и Такеши.

Да ладно, все не так уж плохо.

‒ Хорошо. ‒ Барабаню пальцами по боку. ‒ Куда втыкать собираешься? Опять в бедро?

‒ Нет. Возьмем предплечье. Введение «Алого» займет время. Требуется сохранить удобство и твоего положения при процедуре.

От сухих рассуждений нехило воротит. От его слов несет чем-то стерильно медицинским.

‒ Угу. ‒ Откидываюсь на подушку и складываю руки на животе. ‒ Понятное дело, за секунду столько гадости в меня не впрыснешь. Я потерплю.

‒ Будет больно. ‒ Виви забирается на постель.

Инъекция в его руках служит успокоением, и я смиряюсь с нашей будущей нежелательной близостью.

‒ Знаю я. ‒ Поджимаю губы и цежу сквозь зубы: ‒ Не первый раз уже колете всякую дрянь.

Скользящим движением Виви оказывается рядом и, держась на коленях, склоняется ко мне.

‒ Хмм… ‒ Задумчиво смотрю на свои выпрямленные ноги, находящиеся в точке, равно удаленной от его коленей. Идеальная позиция, если вдруг я пожелаю согнуть ногу и заехать по некоторым важным господским округлостям.

Рискует. Недальновидно с его стороны.

‒ По-моему, надо было тебе сбоку встать. ‒ Киваю в нужную сторону. ‒ И на ногах своих стоять на твердом полу. А то вдруг я дернусь от боли, и страдать придется уже тебе. Ну, к примеру, заеду я нечаянно коленом по самой бобошке и ай-ай-ай. Понимаешь?

Мог бы на такую сальную шуточку хоть покривиться! Поморщиться. Хмыкнуть. Фыркнуть. Буркнуть. Глаза закатить, показывая, что воспринимает меня не серьезнее, чем слабоумную креветку.

Скорбно вздыхаю и сосредотачиваюсь на вырезе пижамной рубашки Виви.

‒ Если боль будет слишком сильна, воспользуюсь отвлекающим маневром, ‒ обещает Виви, оглаживая мое плечо.

‒ Какой еще маневр?.. А-а-ай! Твою ж!!..

Удары от нападавших да и их последствия почему-то чувствовались менее болезненно, чем одна-единственная игла, проникшая в кожу. До безумия больно. Лучше бы еще раз по морде заехали.

И ужас в том, что, пока Виви не вкачает в меня всю смесь, игла останется на месте.

Жидкое пламя. Именно им, судя по всему, и заменили прежнюю версию препарата.

Ощущая, как плавится мое плечо, я зажмуриваюсь от боли, жутко скрежещу зубами и дергаюсь вверх. Там не игла, а целое сверло! Кости уже наверняка расплавились, а внутренности замешиваются в собственном соку.

Вскрикиваю и ловлю ртом воздух. Дергаюсь еще сильнее.

Правого плеча, пока не охваченного процессом яростного плавления, касается что-то большое и прохладное. Легкое давление, и я вновь плюхаюсь на подушку. Прохладное прикосновение перемещается на мою шею и щеку. Сосредоточившись на вливающемся в меня обжигающем огне, я не сразу понимаю, что контрастирующую прохладу создают пальцы, тихонечко поглаживающие меня по подбородку и щеке.

‒ Г-г-г-г-г-а-а-а-дены-ы-ы-ыш! ‒ болезненно подвывая, сообщаю я темнеющей пустоте. Веки наливаются тяжестью, открыть здоровый глаз ‒ миссия абсолютно невыполнимая.

‒ Больно? ‒ шепчет мне на ухо Виви.

Он что, издевается?

Нет, не больно.

Адски мучительно! Да меня будто изнутри что-то раздирает!

‒ Дьявольски больно, мерзкое ты зверье! На фиг!

Касания холода становятся настойчивее. Ладонь Виви накрывает мою щеку.

Так легче, не спорю.

‒ Очень больно?

От дыхания Виви тоже веет холодом, поэтому я даже не против того, что он обдувает мои покрытые каплями пота губы, словно маленький вентилятор.

‒ Да, да, да, монстрина ты мерзк…

До одурения приятный холод скользит по губам и проникает чуть глубже. Отчего-то вопить я больше не в состоянии. Что-то напрочь заткнуло мне рот.

Боль, бьющая гейзером в переплетение нервов, становится докучливым фоном. А я, на миг приоткрыв правый глаз, пытаюсь осознать, что творит Виви.

Он снова это делает!

Я концентрируюсь на прохладе, радовавшей меня ранее, и сосредотачиваюсь на ощущениях, все отчетливее распознавая каждое движение прижавшегося ко мне Виви. Его губы легонько давят на мои, мягко скользят вдоль и осторожно подцепляют нижнюю губу. Источающий прохладу кончик языка касается разгоряченной кожи, а затем настойчиво проникает внутрь, излавливая в плен мой собственный горящий в пламени язык.

Разум туманится, а внутри огонь вступает в битву со льдом.

Яростно выдыхаю и делаю вдох, когда Виви чуть ослабляет напор.

‒ Ты что?..

Снова встреча наших губ, и стремительные блуждания его языка, от которых я вздрагиваю, а внутри что-то сжимается.

А миг спустя сознание меня покидает, и наступает абсолютный мрак.

Глава 15. Исход непостоянства (1)

Заносчивое сегодня

Одним глотком осушаю целый стакан воды и, хрипло кашлянув, силюсь посмотреть на солнечный свет, заливающий пространство у окна.

‒ Доброе утро? ‒ с сомнением спрашивает Тео, растеряно рассматривая меня. По всей видимости, мой нынешний вид ‒ предел озлобленности, так что юрист заранее решил отсесть к другому краю стола.

‒ Зачетное утро, окуклиться можно! ‒ выплевываю я и тянусь обняться с графином с водой.

Сегодняшний утренний подъем стал настоящей пыткой, а после того, как ко мне начали возвращаться воспоминания о вчерашних выходках Виви, внутри стала пробуждаться тяга к спонтанной агрессии. Поэтому мерзопакостному хозяину этого гнезда ужаса очень повезло, что он успел умотать на работу.

В качестве альтернативы была избита подушка владыки.

Ногами.

‒ Ладно, ‒ осторожно протягивает Тео, явно силясь разгадать причину моего состояния. ‒ И что на этот раз стряслось?

‒ Виви… ‒ Я выставляю указательный палец и тыкаю в пространство. На языке вертится ужасающе много грязных ругательств. ‒ Он… Инъекцию мне ввел.

‒ Ясно. И? Там никаких нюансов в процессе, поэтому сомневаюсь, что Вацлав мог что-нибудь напутать. Тем более что перфекционизм у него на уровне бытового баловства.

‒ Больно было адски.

‒ Что ж. ‒ Мужчина снисходительно пожимает плечами. ‒ Лечение ‒ не отдых. Обещания на приятное времяпровождение никто не давал.

‒ Он сказал, что будет использовать отвлекающий маневр, когда станет слишком больно.

Тео замирает, так и не донеся чашку с кофе до лица, а его брови устраивают целое представление из складывания в фигурные загогулины.

‒ Маневр? ‒ Он произносит это слово с особым выражением, словно ожидая особый вкус от каждой буквы.

‒ Да ты знаешь, куда он свой язык совал?!! ‒ не выдержав, взрываюсь я.

‒ Ох, черт вас, а. ‒ Тео едва не роняет чашку и соскакивает со стула. ‒ Погоди-ка… ‒ Выставляет перед собой руки, пытаясь сформулировать что-то связное. ‒ Чего он там?..

‒ Языком поработал, ‒ холодно чеканю я и с хлюпаньем делаю глоток прямо из графина.

‒ О, кажется, я не хочу знать подробности. ‒ Тео прижимает кулак ко лбу и со стоном прокручивается на месте. ‒ Обязательно со мной на эти темы разговаривать? Для этого ты меня вызвонила с утра пораньше?! У меня вообще-то работа, Лето! Клиенты, репутация! И веди свои эмоциональные интимные беседы со своей подружкой из кафе!

‒ Слушай, у меня кризис.

‒ Да что ты?! У меня теперь тоже! ‒ Тео, всплеснув руками, плюхается обратно на стул. ‒ Как теперь прикажешь избавиться от отвратительных фантазий?!

Он косится на меня и прищуривается.

‒ Что? ‒ бурчу я, притягивая колени к груди и крепко их обнимая.

‒ Второй глаз у тебя открылся. И синева со лба спала. И нос как будто выровнялся.

‒ Правда? ‒ нехотя переспрашиваю я.

Верно, улучшения в состоянии были мной замечены с момента пробуждения. Вот только не хотелось связывать этот прогресс с сумасшедшими действиями Виви.

‒ Конечно. «Алый» за несколько часов починил то, что при обычных условиях восстанавливает минимум за месяц.

‒ Кровь Иммора. ‒ Освобождаю одну руку и наваливаюсь локтем на стол. ‒ Так ведь? Она и ускоряет заживление.

‒ Похоже на то. Как и прежде. Нет, даже еще лучше. ‒ Тео оглаживает подбородок и клонит голову к плечу, приглядываясь ко мне с другого ракурса. ‒ Чудо наяву. Аж тошно. Будто мой профессиональный прагматизм распиливают вдоль, а затем поперек.

‒ Виви меня поцеловал, ‒ отрешено бубню я. ‒ Зачем он так поступил? Спятил, да?

‒ Сама же сказала, что это был отвлекающий маневр. ‒ Тео зрелищно и долго выдыхает и под конец звонко цыкает. ‒ Сбрендить с вами можно, честное слово! Лично я за свободные отношения и кучу дамочек рядом. А ты?

‒ Мне не нужны кучи из дамочек, ‒ вяло отказываюсь я, тюкая пальцем по поверхности графина.

‒ Да я не о том! ‒ Юрист ударяет кулаком по столу. ‒ Не задумывалась о том, что это может быть… то самое… дрянное и обременяющее чувство. Привязанность. Любовь, в общем, ну?

‒ А? ‒ Непонимающе открываю рот. ‒ У него ко мне?

‒ Да черт его знает. ‒ Тео откидывается на спинку стула и начинает с утомленным видом массировать запястья. ‒ Сложность в том, что ты ‒ человек, а он ‒ Иммора. Нечто несовместимое в целом. Это словно наблюдать, как крупный мощный хищник засматривается на червячка.

‒ И в этом примере мощный хищник ‒ это не я? ‒ негодую машинально, на автомате.

‒ Именно. Учитывая, как брезгливы Иммора, подобная близость ‒ что-то на грани фантастики из влажных девчачьих бредней. Однако, ‒ Тео деловито стучит пальцем по собственному виску, ‒ стоит вспомнить весьма значимую деталь: детишки. С глазами такими же, как у растрепы, сидящей напротив меня.

‒ «Так было удобнее» ‒ это то, что он сказал как тебе, так и мне. Помнишь? ‒ Кладу голову на стол и жмусь щекой к столешнице. ‒ Полная фигня. Удобнее обзавестись приплодом без нудной необходимости обхаживать красотку своего вида, так, что ли? Про занятость во благо своей империи что-то там тебе втирал. Затем бредил про то, что семьей обзавелся… Еще и реально собирается меня в качестве их мамки представить общественности. Это тоже ради собственного удобства? Чтобы не связываться с «чужими»? С иным родом Иммора? Даже невесту свою, утвержденную заранее, в далекие дали послал.

‒ По мне, в данном случае выбранные средства не особо оправдывают цель. ‒ Тео проводит пальцем по поверхности стола, словно вырисовывая некую схему. ‒ Без обид, Лето, но ты ‒ «средство», которое абсолютно не обеспечивает чье-либо удобство. Другими словами, задействовав тебя, Вацлав вовсе не облегчил себе жизнь. Если именно таким образом и трактовать его тягу к озвученному «удобству».

‒ Может, пацану просто не повезло? ‒ С трудом исторгаю из себя вялое хмыканье. ‒ Хотел по-быстренькому провернуть стандартный сценарий жизни с обязательным воспроизведением наследников, а затем, не парясь, вертеть властью? Вот и получил, что примерно и хотел. Теперь может смело наслаждаться своим владычеством. Ну, почти. «Средство» в лице меня сейчас ему рьяно досаждает, что и приводит нас к выводу о том, что это результат его адского невезения.

‒ Спорно. ‒ Юрист обводит меня пристальным взглядом. ‒ И глупо.

‒ Да почему?!

‒ Хотя бы потому, что человек ‒ сам по себе существо менее качественное, чем Иммора. С интеллектом у Вацлава все отлично, да и в способностях он давно уже превзошел своего отца. Так с чего бы ему делать то, что ни один Иммора даже в кошмарном сновидении помыслить не мог? Смешивать свои гены с априори порченными человеческими?

Пытливо гляжу на юриста в ответ.

‒ Без понятия.

‒ В первую нашу встречу после пробуждения ты выдвигала довольно смелые предположения о том, что Такеши мог создавать условия для того, чтобы Вацлав творил с твоим безжизненным телом всякие непотребства. Что скажешь сейчас?

‒ Ну, тогда я была на эмоциях… Ладно, раньше Виви и правда никогда мне существенно не вредил и не подвергал мою жизнь опасности. И я готова поверить, что вся эта муть с эмбрионами проводилась искусственно, на медицинском уровне, а сам он меня и пальцем не тронул. Но это все равно незаконно и мерзко!

‒ Соглашусь, приятного мало. Но мы о другом. Итак, ты ‒ не источник легкой жизни и не гарантия его успеха или возможности сосредоточиться на своем господстве. Какой вывод напрашивается?

‒ Что… Причина в ином. ‒ Сжимаю руку в кулак, а второй принимаюсь нещадно натирать его.

‒ Именно. ‒ Тео возводит руки к предполагаемому небу и издает зевок. ‒ Как же утомляют все эти разговоры про чувства. В общем, что там у нас по теме совещания? Привязанность и любовь?

‒ Виви ко мне испытывает вот это самое? ‒ нерешительно повторяю я.

‒ Если ты брезгуешь сырной палочкой, разве ты будешь ее облизывать?

‒ Чего? Это я-то палочка?

‒ Да-да-да, премерзкая кишечная палочка. Но именно для Иммора, по факту. ‒ Тео дергает пальцами вверх-вниз, чтобы я не принялась громогласно возмущаться раньше времени. ‒ Будучи человеком ‒ отвратительным существом для Иммора. Так будешь ли ты, как Иммора, целовать «это»?

‒ Кишечную палочку?

‒ Да себя, себя! Человека! ‒ Тео, кажется, тратит на меня сразу весь свой эмоциональный запас. ‒ Брось, Лето. Не придуривайся. По глазам вижу, что ты вникла в суть этого абсурдного примера. И сейчас просто пытаешься защититься от правды.

Я съеживаюсь, прячась в слоях безразмерного кардигана, в котором вышла встречать юриста, и издаю долгое мычание.

‒ А разве Иммора способны испытывать такие чувства? ‒ кашлянув, бурчу я из своего убежища.

‒ По логике, нет. Тот же Сэмюэль, к примеру, был довольно странным представителем своего скудного на эмоции вида. ‒ Тео чуть отодвигается от стола вместе со стулом и закидывает ногу на ногу. ‒ Слишком сердобольным и сочувствующим. А вот Вацлав, будучи ребенком, вполне походил по характеристикам на Иммора. Правда жуть наводил раз в тысячу сильнее. К тому же, как мне известно со слов того же Сэмюэля, Иммора совсем не зациклены на привязанности и эмоциональных увлечениях. И физической близости ими внимание абсолютно не уделяется. Близость для воспроизводства потомства и только, а остальное ‒ скорее желание женщин Иммора, у которых немного сильнее шалят гормоны. В целом, нежности и ласки ‒ это не про Иммора. Они слишком практичны и сконцентрированы на другом. На пренебрежении в отношении людей, например. Может, в «Ораж» прежде, чем натворить дел, ты успела пронаблюдать что-то вроде этого: как юные Иммора относятся к человеческим детям ‒ без особой теплоты.

‒ Да, видела. И за этот беспредел парочке туповатых пустышек я влепила репейником точнехонько в беленькие патлы.

‒ Что сделала?.. ‒ Тео встряхивает головой. ‒ С ума сойти можно. Что же ты за деятельная-то такая? За короткий срок во всех возможных ситуациях побывала.

‒ Так что там с чувствами? ‒ Я складываю ладони вместе и, вытянув сложенные между собой указательные пальцы, упираюсь ими в верхнюю губу. ‒ Считаешь, что Виви в меня влюблен?

‒ Похоже на то.

‒ Сам в это веришь?

‒ Едва ли. Однако факты, по твоим рассказам, говорят об обратном. Вопреки устоявшимся законам бытия, Вацлав, Иммора, высший, всевластный, владеющее внушительной силой создание и практически неуязвимое существо, испытывает к тебе примитивно человеческие чувства. Но лично я бы все же предпочел кучи из дамочек.

* * *

И где его носит?!

Сидя на постели, нетерпеливо перебираю ногами под одеялом. Моя исполнительность в части достигнутой договоренности требует отдельной похвалы. Я явилась в спальню Виви без единого напоминания. Вот только господина на месте не оказалось.

Разговор с Тео испортил мне и без того паршивое настроение, так что весь день я провела как на иголках. Порадовало только обещание Лиллоу не пускать ко мне мелкого паразита Эли, чтобы я сумела спокойно отдохнуть и восстановиться.

Вечером, полная решимости выяснить истину, я вихрем промчалась по коридору с целью избежать случайной встречи с Лирисом и стремглав нырнула за дверь кабинета Виви. Затем прошмыгнула в его спальню и…

Ничего.

Пусто. Никого.

Виви, к моему величайшему разочарованию, задержался на работе.

Побродив в одиночестве по комнате и по кабинету, я выяснила занятную деталь: ни на столах, ни в ящиках, да и вообще нигде не было вещей, которые могли хоть как-то охарактеризовать Виви. Ничего лишнего. Внешне обстановка и казалась уютной, но на деле исходила холодом и безликостью.

Отсутствовала индивидуальность хозяина. Картинка словно была вытянута с просторов Сети, как отдельный образец спальни с роскошным убранством. То же самое и с кабинетом.

Единственное, что хоть как-то выделяло комнату, как слегка обжитую, ‒ это мой дурацкий заяц, сидящий в кресле.

В компьютер залезть у меня не получилось, да и вовсе его включить, честно говоря. Ящики письменного стола пустовали. Книги, занимающие полки в шкафах в кабинете, содержали произведения самых разнообразных жанров, и едва ли могли подсказать, чем на самом деле увлекается их владелец.

И снова ни слова о личности, которая здесь обитала.

Вокруг все было слишком нарочито и наиграно. Будто имелось в наличии все и сразу, и одновременно не было ничего.

Неопределенность.

Ненастоящее.

Хаос, одним словом.

Не обнаружив ничего полезного, я решила разбираться с проблемами постепенно. И для этого мне требовалось присутствие Виви.

Последующее принятие душа и подготовка ко сну, да и предыдущее гуляние по просторам господского обиталища, сопровождались моими краткими отчетами. В связи с тем, что ни Лиллоу, ни кто бы то ни было не смел заходить в спальню и кабинет хозяина без отдельного указания, дворецкий контролировал мое самочувствие дистанционно. Так, я периодически названивала ему с маленького устройства, действовавшего в пределах поместья, чтобы сообщить, что я, пребывая в одиночестве, благополучно вылезла из ванны или без происшествий дотопала до постели.