Текст книги "История мусора"

Автор книги: Катрин де Сильги

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

О НЕКОТОРЫХ ОГРАНИЧЕНИЯХ И НЕУДОБСТВАХ, СВЯЗАННЫХ С ПЕРЕРАБОТКОЙ

Европейский союз принял в 1994 году директиву, требующую от каждого государства-члена к 2001 году переработать от 50 до 65% упаковок, в том числе дать вторую жизнь 25–45% этого рода продукции. При этом в каждой из категорий требуется добиться не менее 15% вторичной переработки. Способы равно допустимой переработки: вторичное употребление, реутилизация составляющего изделие материала и сжигание для получения тепла. Этот последний пункт очень опечалил немцев и голландцев, которые первыми особо преуспели в получении полезных материалов из подобных отходов. Вот так, сообразуясь с местными условиями, отдельные ассоциации могут выбирать между компостированием, реутилизацией, сжиганием с последующим использованием получаемого тепла или вторичной переработкой таких материалов, как стекло, сталь, бумага, картон или пластмасса. Требуемый процент повторной обработки, навязанный этой европейской директивой, продолжает повышаться. К концу 2008 года вся совокупность упаковок должна перерабатываться на 60% от их совокупного веса и уж никак не меньше, чем на 55%. Тут требования варьируются в зависимости от материалов: 60% для стекла, бумаги и картона, 50% для металлов, 22,5% для пластмасс.

За этой директивой, вызвавшей весьма бурную полемику, стоят мощные коммерческие интересы. В некоторых странах политики, очень ревностно пекущиеся о вторичной переработке отходов, были заподозрены в намерении притормозить свободную конкуренцию. Так, в Дании пожелали запретить на своей территории не поддающиеся реутилизации емкости, а в германских пивных, подчинявшихся требованию сбора и повторной обработки пустых бутылок, попытались дать преимущество отечественным упаковкам, изготовленным в согласии с этими требованиями, перед упаковками иностранными.

Страны или регионы, поднимающие выше планку притязаний, добиваясь превышающего 50% уровня вторичной переработки (такие, как Австрия, Германия и особенно Фландрия), порицают практику сжигания и складирования без дальнейшей обработки всего, что возможно использовать вторично, превратить в новое сырье или компостировать. В нацеленные на это программы и технологии они вкладывают большие инвестиции. Во Фландрии, например, пользуются немалым вниманием все инициативы, побуждающие к селекции и раздельной обработке отходов, и все способы склонить к этой практике нерадивых. А вот Франция среди развитых стран еще не заняла в этой области подобающего ей места. К 2008 году только 13% бытовых отходов получают здесь вторую жизнь и только 6% компостируется.

Чтобы доказать, что усилия, направленные на это, оправданны, вторичная обработка должна продемонстрировать достаточную экономическую и экологическую эффективность. Сбор, сортировка и преобразование отходов оказываются подчас операциями более трудоемкими, да и связаны с загрязнением среды больше, чем способы более традиционные. Они требуют значительных затрат, множества рабочих рук и какой-то инфраструктуры. Некоторые из этих операций пока слишком затратны, если иметь в виду требуемые технологические ухищрения и довольно низкие цены новых изделий, конкурирующих с теми, что получатся из утиля. Конечно, продажа переработанных материалов должна окупать стоимость их получения, но возможность их сбыта слишком зависит от внешнего вида, цены и стоимости того сырья, которое они призваны заместить.

Экономическая конъюнктура решает все. Если во времена кризиса промышленники строят умильные глазки, взирая на мусорные баки, внезапно ставшие для них привлекательными, все меняется в эпохи благоденствия, когда вволю дешевой энергии и недорогого сырья. Переработанное вторично сырье вынуждено конкурировать со свежеполученным. Так, регенерированная пластмасса не всегда выдерживает сравнение с той, что получена непосредственно из нефти. Приходится мириться с очевидным: с какой бы симпатией мы ни относились ко вторичной переработке, законы рынка неумолимы. Цены обваливаются и взмывают вверх, следуя капризам мирового спроса. Будь это в развитых странах или в государствах третьего мира, утилизация не выглядит простым делом из-за чересполосицы биржевых курсов и стоимости сырья. Чтобы обезопасить себя от колебаний цен, покупатели и продавцы нередко заключают между собой договоры по гарантированным ценам.

Подчас переработка утиля, нерентабельная экономически, оказывается невыгодна еще и экологически, поскольку обнаруживаются иные пути избавления от отходов. Селективный сбор и обработка собранного требуют немалых затрат энергии и воды и сами способствуют загрязнению среды, прежде всего из-за промывки сырья. Если вредоносность процесса довольно очевидна, а усилий затрачивается больше, чем сберегается, природа в общем и целом страдает не меньше, чем от мусорных отвалов.

Планы экологических мероприятий, базирующиеся на анализе круговорота сырья «от рожденья до смерти», стремятся представить количественные показатели и оценить свойства сырьевых компонентов или технологических подходов с точки зрения их влияния на среду (включая усилия по транспортировке и обработке). Тем не менее все методики планирования сталкиваются с ограничениями: они не всегда могут учитывать влияние всего этого на здоровье, промышленные риски и эстетическую привлекательность: не пострадают ли, например, ландшафты и почвы. Кроме того, в вопросах экологии трудно установить жесткие приоритеты. Что, скажем, лучше сохранять от загрязнений, воду или воздух?

При более глобальном подходе, нацеленном на «долгосрочное развитие», стремятся интегрировать все социальные и экологические вызовы, такие, как, например, создание новых рабочих мест или стоимость загрязнения среды. Тут уже некоторая категория отходов не идет в сравнение с обычными продуктами или изделиями, и рыночных критериев недостаточно, чтобы определить уместность ее переработки. Государства и ассоциации часто навязывают свою помощь и покровительство, нередко путем выработки списка требований, расценок, предложения дотаций и навязывания производителям и дистрибуторам обязанности по сбору и обработке отходов, возникающих по их почину. Теперь в цену товара все упорнее входят и планируемые процедуры по охране окружающей среды.

Реутилизация материалов из отходов наталкивается на серьезные технические ограничения, так как некоторые материалы деградируют в процессе их воспроизводства. Изыскания, направленные на производство высококачественных «вторичных сырьевых компонентов», могли бы способствовать их утилизации. Для этого было бы желательно предвидеть будущее тех приборов и других изделий, которые ныне производятся так, чтобы облегчить их разукомплектование на отдельные компоненты. То есть уже при рождении думать о том, какова будет их кончина и будущая жизнь в ином качестве. При этом особо подозрительно стали относиться к материалам сложного и, что еще хуже, разнородного состава, ибо это сделает потом затруднительным извлечение из них простых соединений.

Маловероятность переработки некоторых компонентов бросает вызов нынешним ученым. Его принимает американский Центр по трудно поддающимся повторному использованию материалам (CHARM: Center for Hard to Recycle Material), созданный одной из ведущих в данной области ассоциаций «Экопереработкой» (Écocycle). Он стремится найти соответствующие технологии и заинтересовать в их внедрении предпринимателей, таких, как калифорнийская фирма, целиком разбирающая компьютеры и экспортирующая мобильные телефоны (по доллару за штуку) в Бразилию и Таиланд, как фабрикант, выпускающий спортивную обувь, преобразуя выброшенные ботинки в материал для покрытия спортивных залов. Однако эти соблазнительные эксперименты не могут решить глобальных экологических проблем, связанных с отходами, в частности обойти запреты транспортировать их на дальние расстояния.

Итак, повторная переработка наталкивается на финансовые, экономические и экологические ограничения. Не все можно повторно восстановить и поставить на службу. Хотя многие развитые страны эволюционируют в направлении все более масштабных преобразований на этом пути. Однако количество отходов растет слишком быстро, большинство упаковочных материалов, к примеру, проходят лишь один цикл перед уничтожением, и поэтому можно почти все упаковки считать «отсроченным мусором». И даже то, что прошло тщательную сортировку, часто не идет в переработку за неимением рынка сбыта.

Предприниматели подчиняются требованиям момента, диктующего «расширение зоны ответственности». Взимание «экологической контрибуции» осуществляется в разных секторах производства и касается упаковок, электротехнического и электронного мусора, невостребованных почтовых отправлений и т. п. Часто повторное использование восстановленного сырья оказывается здесь меньшим злом, нежели уменьшение объема продукции или продление сроков ее использования. Все это не влияет ни на увеличение спроса на сами товары, ни, следовательно, на рост их выпуска. Напротив, подчас занятие реутилизацией сырья может способствовать улучшению экологической репутации предприятия и благоприятно воздействовать на рост его престижа.

В общественном сознании переработка для вторичного использования материалов и компонентов способна представляться чудодейственным средством. Публика очень клюет на такую наживку, ибо это оправдывает ее склонность много выбрасывать. Однако это повод не менять тактику покупок. То, что человек выбрасывает ненужные упаковки в специальные контейнеры, частично извиняет его расточительство, ибо теперь поведение производителя оправдывает производство и продажу именно данного продукта. Утилизация упаковок, таким образом, служит уверткой, ширмой, делая остальные груды отходов словно бы невидимыми, укрытыми от глаз. Не желая оправдывать целесообразностью подобную коммерциализацию выкидываемой пластмассы, «Экологический центр» в Беркли, уже успешно запустивший одну программу селективного сбора отходов, отказывается включать туда отходы пластмассы, называя их «сатанинскими смолами».

РЕСУРСЫ ДЛЯ ОБЩЕСТВ, ИЩУЩИХ ВЫХОД ИЗ БЕДНОСТИ

Если в зажиточных странах все рьяно предаются расточительству, в бедных, напротив, сбор и переработка отходов позволяют бороться с безработицей и нищетой. На выброшенных вещах и материалах строят свое благосостояние десятки местных ремесленников, вкладывая туда всю свою ловкость, сметливость и изобретательность. Мелкие, часто семейные предприятия колдуют над этим сором, совершенно его преображая. Они изготовляют массу вещичек приятного цвета, ласкающих глаз, иногда хранящих следы их предыдущей службы. В руках какого-нибудь умельца наклеенная на пивную бутылку этикетка или пробка может превратиться в немой укор тому неразумному европейцу, кто их выбросил. Новые недорогие поделки охотно раскупаются бедной клиентурой.

Большие жестяные банки и коробки из-под сардин либо сгущенки, сплющенные и разглаженные молотком, обретают новую жизнь как лейки, кастрюльки, чемоданчики, барабаны, бигуди, жаровни, керосиновые лампы, сосуды для хранения воды, терки, воронки, сита, мерки для муки, а то и силуэты изящных птичек, годных, чтобы повесить их на стенку для украшения. Из головок цилиндров автомобильных двигателей получаются кастрюли, из деревянных лопастей делают мебельные филенки, камеры из колес грузовиков, автомобилей и велосипедов превращаются в большие корзины, эластичные спинки для сидений, в бурдюки для вычерпывания и хранения воды, в тесемки и подошвы сандалий, в веревки, ведерки, мусорные бачки или горшочки для цветов. В Калькутте кости кипятят, чтобы извлечь из них жир, а потом перемалываются в муку для удобрения земли.

Выброшенные изделия из пластмасс возрождаются к жизни в виде игрушек, канистр, автомобильных ветровых стекол. Куски ткани сшиваются в простыни, или из них плетутся циновки. В Африке из нескольких сшитых вместе мешков для риса делаются покрышки тюфяков для домов в бедных кварталах, потом их набивают соломой и полосками бумаги. Из мешков, предназначавшихся ранее для рыбной муки, камбоджийские женщины вырезают большие и малые столовые салфетки, продающиеся в местных сувенирных лавчонках и в больших европейских магазинах.

Индийская неправительственная организация «Сбережение» (Conserve) выпускает дамские сумки из полиэтиленовых пакетов, собираемых и разбираемых по расцветкам тряпичниками из Нью-Дели. Эти пакеты моются, скрепляются друг с другом и с помощью горячего прессования превращаются в толстые полосы, из которых затем специально обученные работники делают сумки ярких цветов без добавления красителей по моделям, созданным дизайнером Нандитой Шауник. Об успешности этого предприятия свидетельствует специальный экспедиционный зал с мастерской, где представлены образцы продукции и технология их изготовления. Такие сумки, выполненные из мусора, собранного в Нью-Дели, экспортируются в Европу, где ими торгуют весьма дорогие бутики. Данное предприятие расширяет номенклатуру своих изделий, в нее теперь входят пояски, сандалии, абажуры и множество мелких домашних аксессуаров. Для руководителей фирмы «Сбережение» главное – чтобы осуществляющиеся там проекты отвечали запросам рынка, чтобы она сохраняла жизнеспособность и не зависела от колебаний спроса.

Дорожные сундучки «Кот-Кот», также изготовленные из отходов, стали знамениты после того, как французский министр Жан-Пьер Кот явился на совет министров с новым атташе-кейсом, созданным в Сенегале. Арматурой там служат деревянные брусочки, а верхнее покрытие – пивные и консервные банки. Внутренность оклеена газетами, листами из каталогов и комиксов. Такие портфельчики пользуются неоспоримым успехом у туристов или выходцев из развитых стран.

«Ремесленники-наставники» обучают молодых учеников приемам, с помощью которых можно извлечь прибыль из разжалованных в мусор вещей. Данный экономический сектор, который принято называть «неформальным», изобретает пути включения в общественный обиход тех, кто оттуда был исключен: безработных, инвалидов, престарелых, коим сложно выбраться на социальную поверхность классическим способом – путем развития способностей и умений. Он дает ответ на проблему нехватки всего и вся, давая выход доступным человеческим и материальным ресурсам. Ведь несмотря на бедность содержимого отвалов, цена вещей и материалов, которым дана вторая жизнь, довольно высока.

Для местных ремесленников свободные собиратели представляют собой дешевую рабочую силу, а материалы из отбросов не так дороги, как то, что импортируется. Поэтому «неформальный сектор», чья активность может представляться уделом маргиналов, играет основополагающую экономическую роль. К тому же это способствует сокращению потока отходов.

То, что необычайно множатся предметы декоративного, утилитарного либо игрового назначения, получаемые из отбросов, свидетельствует о богатом воображении их создателей из бедных стран. Все, что может иметь некоторую ценность для использования или продажи, там подбирается и перерабатывается. При этом ремесленные умения компенсируют нехватку дешевых материалов и приспособлений и стимулируют креативные возможности нищего хозяйства. Народная сметка позволяет находить применение спасенным отбросам в местной экономике, что позволяет ремесленникам продержаться и сохранить самоуважение. Так удается латать дыры в экономике страны. Новые умения часто оказываются последним бастионом противостояния вопиющей бедности и социальной разобщенности.

По большому счету на сегодняшний день страны, продвигающиеся к уровню терпимого благосостояния (как, например, Китай), с неутолимым аппетитом поглощают не только собственные отбросы, но и мусор из богатых государств. Они в огромных количествах привозят его из США и Европы, преобразуя доставленное в готовые изделия и упаковки. Таким образом «империя золотой середины» упрочила свое место в новом «экономическом круговороте». Гонконг и еще несколько подобных портов стали сосредоточием всех отходов планеты, которые здесь рассматривают не иначе как ресурсы. На гигантских контейнеровозах утиль пересекает океаны, направляясь именно сюда.

Продажа американского «первичного вторсырья» Китаю поражает размахом. Между 1994 и 2006 годом экспорт использованной бумаги возрос с 0,35 до 9,1 миллиона тонн. Железного лома (прежде всего искореженных автомобилей) – с 0,17 до 2 миллионов тонн. Увеличение объемов использованного пластика, электропроводки, деталей электроники еще сильнее поражает воображение. Экономист Пол Крэйг Робертс, некогда работавший в администрации Рейгана, так выражает свою тревогу по этому поводу: «Если это будет продолжаться, американская экономика станет рынком третьего мира, экспортирующим сырье и ввозящим готовую продукцию». Однако же в США не остались глухи к таким упрекам: там теперь организуются собственные цеха по переработке утиля и брошенное сырье порой доставляется туда прямо со свалок, где оно лежало десятилетиями. Неужели древние отбросы – золотая жила для будущих изыскателей?

КАК НЕ ДАТЬ НАБИТЫМ МУСОРНЫМ КОРЗИНАМ ЛОПНУТЬ ОТ НАТУГИ

Мы располагаем в пятнадцать раз большим количеством предметов, чем наши деды, в частности электрической и электронной аппаратурой, чья продолжительность жизни неуклонно сокращается. Индустриальное общество порождает все более эфемерные объекты. Испорченная или сломанная вещь отправляется в мусор, даже если ее еще можно починить. «Гаджетизация», страсть к курьезным новинкам, наложила свой отпечаток на наше потребление и наполняет устаревшими изделиями все мусорные корзины. К этому изобилию, норовящему перекрыть все входы и выходы, прибавляется еще и уйма упаковок.

После бездумной эйфории осознание того, что мы портим все вокруг себя, побудило искать иные пути, позволяющие укротить неумолимый прилив отходов и даже способствовать какому-то отливу. Речь идет об участии в судьбе отходов от тех товаров, которые мы выпускаем, что позволяет предугадать пути избавления от мусорных излишков. Придя с очевидностью к убеждению, что Земля не является неиссякаемым источником ресурсов, приходится искать экономичные способы ими пользоваться. Это уже не надо доказывать. Промышленность делает более легкими упаковки. Сходные устремления движут законодателями, пытающимися приспособить существующие установления и находить новые пути экономического принуждения к экономии. Потребители меняют привычные ухватки при покупке товара и при выбрасывании отходов.

Лучше предупреждать, нежели излечивать ожирение своих мусорных корзин. Многие уже гордятся, что в наших булимических сообществах ведут себя собраннее и скромнее, чем раньше, руководствуясь (в целях экономии, разумеется) выбором более долговечной продукции, к тому же поддающейся починке, а подчас предпочитая покупке аренду или совместное пользование уже приобретенным.

Экоконцепция производства, выбор долговременных изделий, продление времени их жизни, нововведения, облегчающие переработку упаковок, компостирование в саду органических остатков, починка предметов для продления срока их службы, двустороннее использование листов писчей бумаги, отказ принимать рекламную продукцию в личный почтовый ящик – вот лишь некоторые пути сокращения объема отбросов. Более радикальным выходом было бы снижение уровня потребления зажиточных слоев в рамках стратегии «усыхания» промышленной и торговой активности.

Сегодня в развитых странах профилактика назревающих осложнений – ведущая область общественных приоритетов в тех политических процессах, что затрагивают проблему отбросов. Усилия самых энергичных вознаграждаются полнее, это относится прежде всего к Японии, где годичный объем отходов на душу населения на 100 килограммов ниже, чем во Франции. Притом наряду с уменьшением объема упор делается и на снижение токсичности.

ОХОТА ЗА ИЗЛИШНИМИ ИЛИ ЗАГРЯЗНЯЮЩИМИ СРЕДУ УПАКОВКАМИ

Производители и дистрибуторы прекращают выпуск некоторых ненужных упаковок, а также оптимизируют и облегчают другие, повышая коэффициент их «реутилизации». Так, производители стекла постепенно уменьшают толщину своих изделий, сохраняя прежнюю форму и вместимость: стеклянные бутылки полегчали наполовину. Бутылки из пластмассы, баночки для йогурта и лотки для продуктов тоже сильно потеряли в весе (на четверть за десять лет). А вес консервных банок за это время уменьшился на треть. Но тут учитывается, что новые упаковки не должны становиться чересчур хрупкими или изготовляться из материалов слишком сложного состава, не допускающего повторной утилизации.

Дистрибуторы предлагают молоко в тонких пакетиках, из которых его легко перелить в кувшинчики или бутылку, стиральные порошки большей концентрации, детергенты в экологичных упаковках, позволяющих сэкономить до 75% отходов в сравнении с твердыми вместилищами. Тубы с зубной пастой продаются без картонных коробок. Продажа продуктов навалом и россыпью тоже позволяет избавиться от лишней тары. Наши предки покупали гвозди на счет или на вес, а не порциями в прозрачных блистерных упаковках, плотно облегающих предмет и не поддающихся переработке. На сегодняшний день пищевые товары, продающиеся навалом, вытесняют расфасованные на поддонах из полиэстра или эластичной пленки. Потребители выбирают на витрине овощи и фрукты или в мясном и рыбном отделе куски мяса, или сыра в молочном и заворачивают их в листы пергаментной бумаги либо опускают в бумажные пакеты. Крупы, сахар, сухофрукты тоже предлагаются без фасовки, особенно в кооперативах, специализирующихся на продаже экологически безопасных продуктов. Ко всему прочему такой способ продажи способствует тому, чтобы покупатель не платил лишнего, а ровно за столько, сколько ему необходимо, и сокращает избыточное потребление.

Бутылки из РТТ особенно загромождают мусорные хранилища. Половина из 8,5 миллиона опорожняемых каждый год во Франции бутылок из РТТ в финале погребается в отвалах или сжигается. В 2007 году французы заняли первое место в Европе по потреблению воды из бутылок (135 литров в год). Воде из крана не могут простить привкуса хлора, предполагаемого высокого содержания нитратов и пестицидов. Однако европейские нормы предписывают верхний предел в 50 миллиграммов нитратов и 0,5 микрограмма пестицидов на литр. Этот уровень нигде не превышается, кроме разве что некоторых зон интенсивного животноводства, где это порой возможно в связи с засорением подземных водоносных слоев и гумуса.

Мировой фонд зашиты природы опубликовал в 2001 году исследование, адресованное непосредственно потребителям бутилированной воды; в нем подчеркивается, что она не надежнее и не здоровее той, что течет из крана. Хотя в Европе и Северной Америке качество водопроводной воды строго регламентировано, ловкая маркетинговая стратегия внушила многочисленным потребителям, что вода в бутылках более безопасна. Санитарные инстанции мечут громы и молнии против кампаний в СМИ, затеянных продавцами воды в бутылках и направленных против водопроводной воды с целью вызвать сомнение в ее пригодности для питья. Власти уверяют, что вода никогда еще не была такого высокого качества: ее берут из подземных водоносных слоев или из рек, обрабатывают на заводских установках и тщательно контролируют. Санитары добавляют обычно, что вода в бутылках сплошь и рядом перенасыщена минералами и микроэлементами, а потому для питья вообще-то мало пригодна.

Для того чтобы выдохся запах хлора, добавляемого с целью гарантировать бактериологическую безопасность воды во время ее путешествия по трубам до водопроводного крана, рекомендуется дать воде отстояться в незакупоренном графине. Что до возможного попадания в стакан следов свинца, особенно когда воду не брали несколько часов, следует дать воде немного потечь, а уж потом наполнять ею посуду. Существуют также специальные аппараты, которые крепятся на кранах, они фильтруют воду и придают ей те же органолептические свойства, что и у бутылочной. Но к несчастью, они довольно дороги и громоздки.

Недалеко от Сан-Франциско один из ресторанов, пользующихся в Калифорнии самой почтенной репутацией, отказался подавать клиентам воду в бутылках, хотя это снижало выручку, поскольку бутылка минеральной воды обходилась клиенту подчас в четыре раза дороже ее закупочной стоимости. Официанты подавали в графинах водопроводную воду, дополнительно отфильтрованную и насыщенную газом. Экологические организации этого американского штата провели активную кампанию, выявляя пагубность чрезмерных затрат на 31 миллиард пластиковых бутылок, перевозимых на миллионы километров и производящих невероятный объем отбросов. По оценке вашингтонского Института политики в отношении Земли (Earth Policy Institute), на производство этих бутылок (без учета горючего, что тратится на их транспортировку) требуется полтора миллиарда баррелей нефти.

Мэры 17 крупных городов США в 2008 году решили не выставлять бесплатно бутылки с водой работникам государственных служб, хотя этому очень противилось торговое лобби. По сути, борьба против воды в бутылках стала частью более масштабных планов по противодействию стремлениям торгового сектора наложить руку на отечественные ресурсы пресной воды.

Французы тоже стали воротить нос от бутылочной воды, в частности из-за ее неэкономичности и обилия пластиковых отходов. Водопроводная вода стоит примерно 0,003 евро за литр, а минеральная – в сто раз дороже, причем 80% дополнительных денег платится именно за упаковку. Теперь «входит в моду» пузатая бутыль, наполненная прямо из крана.

Американским экологам и потребителям удалось обуздать массированный выпуск фастфуда в коробках из полистирола. Они стали инициаторами национальной кампании «Отошли назад» (Sent it back), цель которой – отсылать почтой на адрес одной их ресторанных сетей баркетки и другие пластиковые емкости. Через три года фастфудный гигант отказался от употребления подобных упаковок, к тому же сработал «эффект домино»: остальные рестораны подобного типа последовали его примеру.