Текст книги "Тайны портового города (СИ)"

Автор книги: Катерина Крылова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Лудим был сначала сыном старосты одного из таких оборотнических городков, а потом старостой и главой клана. Никогда не мечтал он о пути наемного воина и, тем более, сыскаря или стражника. Но зрячие руки слепых линдавий – помощниц Лосса, ткущих дороги из паутины судеб, отмерили ему жизнь странствий.

– Я встретил девушку, полюбил и женился. Она не была оборотницей, приехала с отцом за товаром. Была первой помощницей ему: справлялась со счетами и строгим учетом, могла за перестрел определить лежалый товар или шкуру, отданную зверем добровольно. То есть после смерти от старости. Яркая, живая, всегда приветливая. И очень красивая. Есть женщины-веточки, как ты. Ты и в 150 лет будешь такой же худощавой и тонкокостной. А есть женщины-воительницы. Высокие, плавные, округлые и очень сильные. С прямым и открытым взглядом. Моя жена была из последних. Мне повезло, она тоже не осталась ко мне равнодушной.

– Что было дальше?

– А дальше все было плохо. Ее отец воспротивился. Ты же знаешь, в Чангаре женщина не вольна сама выбирать себе мужчину. Отец или старший мужчина в семье должен передать ее мужу. Проводится специальный обряд, после которого она как бы умирает в своем роду и рождается в новом. В роду мужа. Не то, что купец был против свадьбы своей дочери именно с перевертышем, он был бы против любого. Ведана была действительно важна для него, но как помощница. Дела бы он ей ни в жисть не передал, «баба же», а вот использовать ее ум и житейскую мудрость на благо своей мошны – это пожалуйста. Но, как я уже говорил, она была умна и прекрасно отцовские замыслы понимала. Поэтому просто сбежала со мной. Нас связал жрец в Храме Лосса в чаще. После этого дороги назад ей уже не было. Да не очень-то и хотелось. Купец побушевал, да и успокоился, как мы думали. Только в городок наш ездить перестал, предпочел вести торговые дела с другим кланом. Жили мы хорошо. Дружно и ладно. Пока Ведана не понесла. Мы ждали дочек-близняшек. Я был счастлив до слез, выстругивая им люльки, стульчики, игрушки…

Лудим вздохнул и замолчал. Взгляд его был устремлен в прошлое, а по щекам потекли слезы. Кажется, он их даже не заметил.

– Это сделал маг, нанятый ее отцом. Именно маг, потому что ни один чангарский ведьмак не согласился бы убить еще не родившуюся жизнь. Да и просто ни один не взялся бы за убийство невинных. Я знаю, вам противна даже мысль об отнятии жизни…

– Не то, чтобы противна. Скорее для нас это неестественно. Ведьмак-убийца – это извращение тех сил, которые дал нам Мир. Ему неугодно, когда обрывают жизнь, путь которой еще не подошел к своему естественному концу. Леи за это и покарать могут.

– Вот-вот. Ни один чангарский ведьмак и не стал, как ты говоришь, извращаться. Это сделал маг из Нидаля. Я даже знаю, что отец моей Веданы оценил ее жизнь и жизнь наших детей в сто золотых и сорок процентов своего дела. Он готов был сделать этого мага компаньоном. Смерть должна была выглядеть естественно. Родильная горячка и все такое… У меня нет магии, но есть другие способности. Я могу видеть, именно видеть, чувства других. Не всегда и не всегда могу понять, что вижу. Это скорее как цвет над человеком. Желтый – зависть, грязно-зеленый – злоба, багровый – желание или намерение убить. Маги оставляют эти цвета и на вещах или питье, которое заколдовали. Я не сразу понял, что это убийство, не сразу увидел и разобрался. А потом… Что мне оставалось делать?

– Найти того, кто лишил тебя семьи.

– Именно. Я отправился по следу. Смог вычислить кто, когда и как. Мог сам задавить гадин своими руками, но побоялся, что не справлюсь с магом. Поэтому и пошел к господину Модро. Наставнику Таболы, кстати. Рассказал все, привел доказательства, поведал как вычислил. Их повесили. Мага сначала лишили силы, а потом повесили. Я отомстил, но смысла в этой жизни все равно большене было. Модро, видя мое состояние, и предложил работу в Сыске. Мол, есть утебя способности, умереть всяко успеешь, поработай-ка на благо государства, раз уж оно пошла тебе навстречу. Оказалось, что действительно есть. Когда отбегал своё гончей, то устроился сюда. Думал, непыльная работенка. Пойдет на старости лет…

– Ты был и раньше знаком с Таболой?

– Ты что, девочка! Когда я в Сыске работал, твой Наварра еще пеленки пачкал! Ему ж еще и сорока нет! Но знаешь что. Он Империи предан. Да, будет крутить что-то для себя, но на первом месте у него всегда будет служба. Модро его растил под себя, как идеальную ищейку, беззаветно преданного государству пса.

Рина мягко улыбнулась и положила руку на плечо Лудиму.

– Мне очень жаль, что так случилось с твоей семьей. Прими мои соболезнования.

Оборотень накрыл ее руку своей лапищей и разрыдался. Никто и никогда еще не сочувствовал ему. Никто не разделил его боль тогда и, тем более, потом. Ведьма гладила его по волосам и говорила что-то утешающее. Было в этих ее движениях и сочувствии что-то материнское. Что-то такое домашнее и давно забытое. За одно это сопереживание он готов был помочь ей в любой ситуации. За какие-то несколько склянок они стали близкими. Словно вместе пережили что-то тяжелое.

– Лудим, когда боль утраты делишь с кем-то, она уже не так не выносима, – произнесла девушка, словно прочитав его мысли. – Спасибо, что открылся.

Некоторое время они посидели в молчании. Потом синхронно поднялись и отправились приводить план капитана в действие.

Глава 9

Рийна

Я не помню как дошла до «Снежных волков». Все крутила в голове историю Лудима. Что-то в ней царапало меня, доставало до живого. Он рассказывал про свой городок, про клан и Великий лес, про свою жену, а я вспоминала наш дом в Наваррских топях. Как мы жили там все вместе: я, папа, дедушка с бабушкой, прадед… И что теперь из всей семьи осталась только я. Что наш дом остался там, среди болот совсем один. Ему там, должно быть, очень одиноко.

«Я вернусь!» – пообещала я сама себе, – «Когда-нибудь обязательно вернусь и, если мне суждено прожить длинную жизнь и увидеть старость, то закончить ее я хочу дома!»

Лудим, как и я, потерял родных. Но у меня есть Марк, есть шанс, что мой род будет жить. У него до недавнего времени этого шанса не было. Лудим не понял, но я сотворила одно такое простое ведьминское заклятье. Оно называется «Утешение». Человек не утешается в прямом смысле слова, не притупляется боль от потери, не забывает. Просто, если ведьма (не ведьмак, толькоженщина) искренне сочувствует и хочет помочь, она забирает часть боли себе. И человеку становится легче. Только после «утешения» такой человек становится как бы немного родственником.

Матери способны на такое без всякой ведьминской магии. Они забирают часть боли своих детей. Многие, если бы могли, забрали бы всю… Некоторые силой своей любви забирают не только боль, но и болезни на себя, лишь бы ребенок был жив и здоров. Нередко после этого женщина теряет десять и более лет жизни, а то и саму жизнь. Нава не любит такого обмена, но иногда отзывается и оставляет жить дитя, пропуская мать за Грань.

Сейчас я уже прекрасно понимала с кем мне предстоит иметь дело. Не ведьмаку из столицы, который только добирается сюда, а именно мне. Я молила богов об одном. Дать время. Время подготовиться. Этот Даррен явно старше и сильнее меня. Если наши предположения верны, то он еще и напитался искрами тех кого выпивал.

По дороге я свернула в травяные ряды и скупила практически все, что могла. Благо «звезда», ненавязчиво отправленная за мной капитаном, предложила разделить это стог. Также я, наконец, обзавелась парой медных котлов, весами, разноразмерными ложками из разных материалов и несколькими десятками маленьких порционных глечиков, совсем как в лекарне.

В «Волках» я рассказала Тларгу о том, что происходит. Он недовольно поморщился, но с планом Лудима согласился. Оставался самый сложный шаг – рассказать все Настае и Миху. Она, конечно, решение и без него бы приняла, но они все-таки вместе. Да и надежнее так будет. Пока я у себя в комнатушке собирала вещи сына, он сидел в кроватке и перебирал чурочки, что-то лопоча под нос. Марк недавно проснулся и пока был нелюдим. Ему, чтобы стать существом социальным после сна, требовалось не менее половинынара.

Я «прислушивалась» к трактиру. Никаких ведьмачьих сюрпризов не чувствовалось. Вот мои обереги над дверями, вот заговоренная соль под порогами, вот Печать еле заметно фонит, а вот в фундаменте «обережник» заложен. Это еще при постройке дома хозяева, видимо, приглашали ведьмака, чтобы провел ритуал. Нет, ничего чужого и дурного на «Снежных волках» сейчас нет. Постояльцы тоже с амулетами, но простенькими, их даже не ведьмак делал, а какой-то маг: от сглаза, на удачу в делах, от болезней. К сожалению, в людских умах я читать не могла. Да и вряд ли таким способом можно было бы обнаружить злоумышленника. Пойди пойми человек вот конкретно сейчас на что-то зол и раздосадован, зуб болит или он коварные планы строит? Даже менталы учатся этому десятилетиями. И это при наличии врожденных способностей. Как у Лудима, кстати.

Постучалась Настая и позвала в «кабинет» к Тларгу. Я подхватила недовольно пискнувшего сына и поднялась наверх. Наш маленький военный совет был быстрым. Мы рассказали ребятам о том, что происходит в городе. Даже об обороте Тларга. Мих искренне обрадовался за перевертыша, разулыбался, поздравил его и пожал руку.

– Ребята, вы же понимаете, что обо всем, что вы сейчас узнали нужно молчать?

– Рин, ну ты нас совсем уж за идиотов не держи. Лучше говори, чем мы можем помочь. Ясен день, что вы нас не просто так в известность ставите, – серьезно сказала Настая.

– Тебе придется на время оставить работу в трактире, – ответил за меня оборотень. – Возьмешь Марка и поживете пока у тебя. Рина сейчас ввязывается в опасное дело. Не по собственной воле. Без нее и без ее знаний магу и стражникам просто не справиться. В трактире вам будет опасно.

– Хорошо, – сразу согласилась подруга.

– Мих будет приходить и приносить вам продукты. «Звезду» на вашу улицу отдельно распределят. Лудиму так спокойнее будет, – сказала я. – Да и я тебе кое-что с собой дам…

– Тогда пойдем собираться!

Сначала я зашла в комнату к Таболе и собрала для него кое-какие вещи. Переезд стал спонтанным, но не ходить же ему в одном и том же исподнем несколько дней, если есть возможность держать себя в чистоте. Мужчины они, знаете ли, не фиалками пахнут. Особенно, когда лошадьми и хозяйством занимаются. А я отказываюсь нюхать эти «не фиалки» в своей кровати. Потом мы с Настаей спустились ко мне. Я показала на вещи малыша и вытащила из своей торбы несколько пузырьков и мешочков.

– Смотри и запоминай. Ведовство, которое здесь заложено, не определит даже ведьмак, пока оно не сработает в полную силу. Это значит – на убой! Я делала их еще дома, а со временем они лишь напитываются. Вот здесь в черном мешке заговоренная соль с травами. Как придете домой, посыпь ей вдоль порога внутри дома. Если есть еще двери во двор, то и там. Ничего читать не надо. Насыпаешь и прикрываешь половиком. Она просто не пустит в дом любого, у кого дурные намерения к тем, кто внутри. Запомнила?

– Ага.

– Вот в этом мешочке, – показала я простой холщовый, – обереги для детей. На Марка я сейчас сама одену, потому что это должна делать только мать. А ты слушай заговор и запоминай. Я на твоих ребятишек сделала на всех. Как придешь домой, сразу же сделай и пусть носят не снимая. Сам оберег не потеряется и силой его снять невозможно. Он на всю жизнь.

– Спасибо, Рина! Это же так дорого!

– Для меня это ничего не стоит. Причем сделала я уже давно, до того как все это завертелось, случая отдать тебе не было.

Я достала один из оберегов – маленький речной камушек с дырочкой на веревочке, и принялась читать, одевая на сына:

– От лихих, злых людей, от лохматых лесных зверей,

От змея ползучего, мороза трескучего,

От жара, пожара, потопа, потопления,

От вражеского пленения,

От суда людского, пересуда мирского,

От острого ножа, от сабли и топора,

От голоду и холоду,

От хвори лихой, от злобы людской,

От ереси, колдуна и колдуньи,

От дел шептуна и шептуньи.

Ты, слово мое, со словом сомкнись,

Ты, дело мое, с моим делом срастись,

Леями Мира благословись.

Настая стояла и хлопала глазами.

– Мда, раньше надо было учить тебя читать! Ладно, давай на слух учить.

Нам потребовалось с четверть нара, чтобы девушка зазубрила наговор. Даже если перепутает или забудет пару строк – не страшно. Главное, материнский посыл и любовь, вера в защиту. Силовую составляющую я там итак вложила. Слова – это скорее для внутренней уверенности.

– Теперь смотри дальше. Я сделала универсальные лекарства для взрослого и ребенка. На глечиках есть цветные пометки, чтобы ты не перепутала. Вот этот с зеленой линией – это от жара. Три капли на кружку воды. Пить три раза в день. С желтой – если животом будут мучиться. Принимать так же. С синей – от кашля, дозировка и прием те же. А вот этот с красной – это противоядие. Не ото всего, но от большинства знакомых мне и самых распространенных ядов. Главное, чтобы ты вовремя смогла распознать. Но это уж, скорее, будет удача…

– Ну почему удача? С принятыми в наших краях я как раз хорошо знакома и определить смогу с первых же склянок, что у себя, что у кого-то другого, – удивила меня Настая.

– Вот это новости! И откуда такие познания? – вскинула брови я.

– У меня прабабка знахаркой была. Когда я родилась, отец ее в дом взял, чтоб присматривала, а там уж и я за ней, когда та совсем одряхлела. У меня, наверное, ближе нее в семье никого и не было. Старая да малая. Всему она меня не учила, но основным ядам, их распознаванию и противоядиям – да. Травкам самым простым. Мала я еще была, чтобы серьезно все воспринимать, а подросла когда, она уж умерла. Я почти сразу замуж и выскочила.

– Ого! Ну-да, приведут леи, будет у нас время тебя еще выучить, – пообещала я. – Ты дочери знания передай, как подрастет. Если у вас родовое, нельзя терять.

Мы синхронно по-бабьи вздохнули, проверили еще раз все торбы с вещами и вышли из каморки. На кухне нас ждали мужчины, а в зале ужинала наша «звезда». Я решила отправить ребят с Настаей и Марком в Раскатный. Мне-то до дома градоправителя прогуляться пару склянок по освещенным улицам, а им через полгорода идти. Уже было подумала, что придется брать тележку у Тларга, чтобы дотащить все свои вещи и покупки, но тот сам вызвался меня проводить. Правда, в ускоренном темпе, потому что в трактире оставался один Мих и подавальщицы, а ужин и гостей никто не отменял.

Я поцеловала сына и передала его подруге, надеясь, что еще увижу.

– Тларг, – по дороге завела разговор я. – Если со мной что-то случиться, а Табола выживет. Отдай Марка ему. Если никого из нас не останется в живых – воспитай сам. Прошу тебя. Не бросай малыша.

Тот лишь мрачно оскалился и кивнул.

– В моей комнатушке я оставила завещание. Оно покажется и дастся тебе в руки, только если я буду за Гранью.

Он кивнул еще раз. Только когда мы подошли к полуосвещенному дому он, наконец, заговорил:

– Я не собираюсь отсиживаться в трактире пока вы там жизнями рискуете. Как станет понятен план действий, я жду весточки. Оборотень вам в команде не помешает. Не спорь!

Тларг жестко оборвал мои возражения. Ладно, он мужчина и воин. Пусть сам решает как ему поступать. Я бы тоже в стороне не осталась.

Кглавному входу мы идти не стали, вошли через калитку для слуг и постучались в двери кухни. Их нам открыл Табола в личине Таба Равна. Они с градоправителем сидели на кухне, пили взвар и, видимо, ужинали.

– Проходите, – всего-то и сказал он.

Тларг сгрузил все мои вещи вместе со стогом трав на пол рядом с большим разделочным столом и быстро откланялся, лишь мельком глянув на градоправителя и даже не поздоровавшись. Другу решительно не нравилась наша идея поселиться в этом доме. Высказываться он на эту тему не стал, но молчал уж оооочень выразительно.

– А у вас еда какая-то еще осталась? – спросила я мужчин, когда трактирщик покинул дом. – Я сегодня лишь позавтракать и успела.

– Я курицу зажарил, но, кажется, от нее только косточки и остались, – виновато развел руками Таби. – Нам и самим не очень-то и хватило.

– Иееех, мужчины… – прошипела я. – Ладно, сейчас займусь нормальным ужином, а ты пока отнеси мои и свои вещи в нашу комнату. Ваше сиятельство, вы же нас поселите недалеко от вас?

– Да!

– Ты принесла мне вещи? – удивился Таби.

– А ты думал я тебя собираюсь после конюшни нюхать?

Маг рассмеялся, поблагодарил за предусмотрительность, подхватил указанные торбы и вышел.

– Как ваше состояние, господин граф? – спросила я у Джоя.

– Рина, оставь церемонии, пожалуйста, – попросил тот.

– Хорошо. Поможете? То есть, поможешь? – спросила я примеряясь к большой печи и пристроенной к ней плите.

– Конечно, что нужно сделать?

– Разведи огонь в печи, да дров не жалей, мне много углей нужно будет. Иплиту тоже растопи.

Судя по округлившимся глазам и задумчивому выражению лица, графа никогда о таком не просили, но с печью и плитой он вполне справился. Я же пока обошла кухню, проверила и оценила запасы и принялась раскатывать тесто. Сделаем-ка мы традиционную в герцогстве Эльгато лапшу с мясным соусом «чезаре».

Тем временем, вернулся Табола и принес мне бутылочку вишневого ликера. Колдовать на пьяную голову нельзя категорически, но маленькая рюмочка перед ужином не повредит. Поэтому я благосклонно кивнула и попросила поставить пока на полку.

– Может мы и поужинаем прямо здесь? – предложил Джой. – Чего тарелки туда-сюда таскать и добавлять всем нам работы?

Гляди-ка оценил и понял, что обслуживать его тут по-большому счету никто не собирается и слуги они для вида. Придется и самому ручки запачкать. Да уже запачкал.

– Ты прав, твое сиятельство, руки только и лицо помой. В саже вымазался как трубочист, – беззлобно поддела я. Обидится – не обидится.

Джой посмотрел на свои руки, улыбнулся и пошел умываться, бросив через плечо:

– Слушаюсь, твое ведьминство!

Когда он покинул кухню, Табола подошел ко мне, приобнял и поцеловал в кончик носа.

– Таби, ты вот не вовремя, я вся в муке и ты тоже в ней сейчас будешь!

– А я не со скабрезностями, я посекретничать, – прошептал мне в ухо маг, прижавшись сзади. Со стороны мы наверняка казались воркующей парочкой. – У местного «колокольчика» средством связи с графиней было дупло в саду, куда человек из городскойголубятни приносил весточки. Так вот, сегодня пришла одна.

Графу мы про этот способ связи не говорили. Лудим Таболе на ушко шепнул, когда провожал до кареты.

– И что там? – тихо промурлыкала я. Удивившись, что слуга был грамотен. Уж не для графа ли эти записочки предназначались?…

– Дословно: Что г. дж.с.? Зачем вызвал. Узнай планы. Оплата та же.

– Не похоже, что графу. Хотя я все же сомневаюсь, – я продолжала мурлыкать Таболе, чуть повернув к нему лицо. Так нас и застал граф. Таби неохотно отстранился и извинился:

– Прости, Джой. Не хотели тебя смущать.

– Ничего. Я – мальчик взрослый.

– Ну, раз все здесь мальчики взрослые, – встряла я, – то помогайте. Вот вам по куску мяса каждому, берите ножи и разделочные доски и нарубите его мелким кубиком. Сейчас покажу пример и размер.

Мужчины не стали сопротивляться. Мы устроились за столом, что стоял посреди кухни и принялись за священнодействие – приготовление ужина. Я раскатывала тесто и нарезала его длинными тонкими полосами, присыпала мукой и отставляла, чтобы подсохло и не слиплось. Видов эльгатской лапши было множество, я выбрала самую простую форму и состав, чтобы долго не возиться. Мужчины аккуратно, аж высунув от усердия языки, резали красную говядину. Пока они этим занимались, я почистила и мелко нашинковала лук и морковь, освободила от кожуры и перетерла томаты. Поставила на плиту котел с подсоленной водой. А рядом примостила большую чугунную сковороду, очищенную, впрочем, до блеска. Слуги в доме графа старались не за страх, а за деньги. Поэтому и хозяйство было в порядке. На сковороду политую маслом отправилось обжариваться мясо, потом морковь и лук, а затем перетертые помидоры. Долила чуть воды, отодвинула сковороду с большого огня и накрыла крышкой. Пусть тушится. Специи решила добавить чуть позже. Их на кухне Сарагосса особо не водилось. Кроме соли и черного перца я, собственно, больше ничего и не нашла. А мои запасы, мне еще понадобятся. Через несколько склянок вода в котле закипела и я закинула туда часть нарезанной лапши. Остальную решила просушить и сложить в мешочек на будущее. Пусть немного ираскрошится, но храниться будет достаточно долго. Лишь бы жучок не завелся.

Через четверть нара ужин был готов. Я быстро, как привыкла, оттерла стол, накрыла скатертью, нашедшейся здесь же в буфете, поставила хлеб, соленья, нарезала сыр и разложила эльгатскую лапшу с мясным соусом а-ля чезаре по тарелкам. Большая часть трапезы прошла в молчании. Уже насытившись и попросив добавки, Сарагосса налил себе взвар и отхлебнув произнес:

– Надо же! Блюдо вкуснее в десять раз, если приложил руку к его приготовлению. Я такой лапши даже в Эльгато не пробовал! Спасибо тебе, Рина.

Я отхлебнула глоточек ликера и улыбнулась:

– На здоровье! Могу дать еще пару уроков. Может, когда на покой уйдешь, откроешь свою ресторацию!

Джой было помрачнел, но нашел в себе силы поднять взгляд и улыбнуться:

– Знаешь, а это мысль! Только не ресторацию, а тратторию. С простыми и лаконичными блюдами герцогства Эльгато! Вот как твоя лапша и соус чезаре сегодня.

Я расстегнула небольшую кожаную сумочку, подвешенную на ремень, которую купила сегодня и потянула из нее трубку. У Таболы сразу загорелись глаза. Ясно, сейчас будет просить «пару вдохов».

– Таби, открой, пожалуйста, вот ту холщовую торбу рядом с травами, – попросила я. Тот встал и подошел к горе вещей, которые остались на кухне, – Там сверху кожаный мешочек. В нем трубка и табак для тебя. Ты же тоже любишь вишневый?

Маг, только вечером и за закрытыми дверями и задернутыми шторами, снявший личину, застыл с кисетом в руках. Потом его глаза радостно сверкнули и он с энтузиазмом принялся развязывать тесемки. Извлек небольшую трубку из грушевого дерева, набор щеточек для ее обслуживания и завернутый в бумагу табак. Прижал все это к сердцу и с благодарностью посмотрел на меня.

– Риа, спасибо! Это безумно приятно!

– Не обольщайся! – ехидно усмехнулась я, – Это исключительно, чтобы ты весь мой табак не выкуривал и трубку не отнимал!

Таби подошел ко мне и поцеловал в щеку.

– Все равно спасибо!

Джой наблюдал за нами, доедая вторую порцию. Потом мы закурили и кухня окуталась терпким ароматом вишни. Он принюхался и опять взгрустнул.

– Завтра с утра подойдет господин Нол, – вдруг сказал он. – Я итак должен был с ним сегодня встретиться, да вот…

– Хорошо. Мужчины, давайте вы сейчас помоете посуду, приберемся здесь и вы оставите меня. У меня большие планы на эту ночь и последующие сутки. Завтрак будет вовремя, но прошу ночью меня здесь не тревожить. Всем понятно?!

Они кивнули и нехотя принялись за посуду. Ожидаемого ворчания я не услышала. Хорошо быть ведьмой!

Рикард Модро (Его высочество Ричард Нидаль)

Приемы, балы и прочие светские увеселения он ненавидел с детства. Понимал, что это необходимость, но ненавидел и всячески старался избегать. Из-за внешности, вполне себе нормальной, но при этом сильно отличающейся от всех остальных магов рода Нидаль, долгое время Ричард оставался будто бы невидимым. Младший сын. Его место в очереди на престол во втором десятке и, слава всем богам! За это Рик судьбу благодарил.

Если кому-то хочется побыть императором, то он откровенный дурак, считал принц. Видел он как мается отец, а потом и оба старших брата на бесконечных церемониях, задавленные со всех сторон тысячами условностей этикета. ДофЕ – старший из братьев в его поколении, приняв трон от отца Адри II, чуть ли не сразу объявил, что он лишь местоблюститель, пока Миль не будет готов взять власть в свои руки. Дофе был художником, театралом и мечтал заниматься искусством, что сейчас и делал. Миль же, да благословят его все Боги разом и пошлют ему долгих лет правления, долго от этого бремени не бегал. Как только завершил военную кампанию на Западе и усмирил княжества Вышевскогогерцогства, оставив там сильного преемника старого герцога, допустившего междоусобицы, принял трон у брата. Рик искренне считал, что лучшего Императора, чем Миль Нидаль, быть не может. Дофе же взял на себя ведомство культурной политики и с удовольствием погрузился в этот мир.

Сам же его младшее высочество, достаточно долго прожив в восточном герцогстве и вернувшись в столицу, занялся тем, что любил: магией и расследованиями. Взял себе псевдоним Рикард Модро, впрочем, все кому надо были в курсе кто за ним скрывается, перестроил работу Сыска и судебной системы, создал Тайную сыскную службу. Сколотил себе команду и растил новые кадры, которые, как он искренне считал, решают все. Еще совсем недавно он размышлял о создании специальной академии государственных служащих, где эти кадры можно было бы ковать. Но быстро столкнулся с прозой жизни. На это нужны были деньги, деньги, еще раз деньги и толковые наставники. Коих пока просто не было. Сильно тормозил решение этих проблем конкретно Ковен магов.

Сэтими пердунами у Рика отношения не сложились еще в юношестве, когда молодой маг пришел в Ковен и принес свои идеи по работе с Печатями нидлундов. Он, впрочем, как и вся магическая молодежь, сильно интересовался остатками былого могущества древней расы. Его вежливо выслушали (попробуй не выслушай младшего брата императора), покивали и пообещали проверить его наработки, а затем принять по ним решение. Ни проверок, ни решения не было. Один из глав Ковена чуть ли сразу отправился к его венценосному брату и доложил об «опасных для государственности» интересах принца. Брат вызвал его, сказал, чтоб тот не лез ни к Печатям, ни к магам и отослал в Чангар. Хочет работать и помогать, пусть поживет у лесовиков, пообщается с кланами и утихомирит многовековое оборотничье ворчание.

– Что ты не хочешь мне рассказывать? – спросил тогда принц у императора.

– Не не хочу, а не могу! – ответил Дофе, тогда еще Дофе. – Просто не лезь в это. Не нарушай мира на земле Империи. Магические остатки нидлундов опасны. Не только для государства, а для всего мира. Тебе ли не знать, что именно они почти досуха выпили магию из мира из-за своих экспериментов. Заигрались в богов!

– Все было не так! Ты хоть летописи читал вообще?

– У меня образование не хуже твоего, я просто умею делать выводы. Отправляйся в Чангар, наберись немного житейского ума и жизненной мудрости. Вернешься, когда тебя призовет твой император! – отрезал брат, в гневе грохнув об пол изящную чашку со взваром, из которой пил.

Рик развернулся, вышел из личной гостиной государя, и вернулся туда лишь два десятка лет спустя. Вернулся другим человеком. И житейского ума и жизненной мудрости он хлебнул сполна. Ни Дофе, уже передавший трон, ни маги Ковена не знали, что совершили одну тактическую ошибку. Они отправили молодого обиженного мага в ведьмачье герцогство. Предоставили ему целый полигон для обучения ивозможность увидеть другую сторону жизни и магии…

Из Чангара вернулся не его высочество Ричард Нидаль, молодой маг и наследник. Оттуда вернулся Рикард Модро – маг, сыскарь, талантливый управленец, преданный Империи и только ей. Он рассказал Милю о своих планах и доказал, что способен воплотить их в жизнь. Так и получил «золотую бляху» на создание и перестройку ведомств. Рику удалось не просто подружиться с братом-императором. Со временем тот стал все чаще и чаще прислушиваться к «сыскарю», доверять сведениям, которые получает его разведка, оценил порядок в сыскных и судейских системах, которые навел брат. Так был приведен в действие и завершен первый пункт плана Рика: возможность влиять на политику путем создания служб, верных лишь ему.

Сейчас он стоял в приемной рабочего кабинета государя переглядываясь с министрами и магами Ковена, которые пришли на экстренное утреннее собрание. Они не догадывались о его причине, но присутствие «гончего пса», как за глаза называли Рика в Ковене, приводило их в состояние крайнего волнения. Еще пара склянок и кто-нибудь из «беломотанцев» подошел бы к нему с вопросами. Такв ответ на «пса» обзывал их Рик за любовь закутываться в тридцать три слоя белых тряпок как бы подчеркивая свой статус. Задать вопросы никто не успел. Секретарь попросил всех в кабинет.

Император Миль Нидаль сидел за своим рабочим столом в глубине кабинета. Тяжелые шторы на высоких и узких окнах были раздвинуты и помещение заливал яркий утренний свет. От него становились особенно заметны тени, залегшие под глазами императора, и глубокие складки от крыльев носа к кончикам рта.

«Ночь была бессонной не только у меня», – подумалось Рику. Магические способности брата были не столь велики, как у самого главы сыскной службы, да и что они дают, если постоянно не тренировать и не развивать их? Разве что долголетие и умение пользоваться артефактами. Сам Рикард после активной ночи выглядел, да и был, свежим и отдохнувшим, просто подключил подпитку систем организма от искры. Она дала ему несколько часов бодрости. Потом-то все равно нужно будет отдохнуть, но вот сейчас важно быть сосредоточенным и собранным. Император так не мог. Рик снова подумал, что надо бы с Милем наедине пообщаться и промыть брату мозг, насчет тренировок искры и здоровья.

– Приветствую, господа, – начал тем временем его императорское величество. – Я собрал вас здесь по просьбе Главы императорской сыскной службы. У него есть новости, которые он хотел бы донести до нас всех и как можно быстрее. Рассказывайте, Рикард.

Как всегда, коротко и по делу, выступил Миль. Время главы государства ценно, да и сам он не любил лишних словоизлияний.

– Приветствую, государь, господа, – чуть склонил голову Рик. – Вчера нам стало известно о местонахождении и личности, так называемого, «черного волшебника». Им оказался ведьмак барон Даррен Рималь, прошедший испытания и получивший дозволение Ковена магов к практике.

Маги одновременно заворчали, но император остановил их движением ладони.

– Продолжай.

– Сейчас он находится в герцогстве Асом, где проводил запрещенные ритуалы. Это обнаружил один из моих ищеек. В настоящее время туда отправлен отряд по нейтрализации и захвату преступника. Как известно, за ним несколько доказанных фактов наведения порчи, устранения людей при помощи ритуалов и так далее. Полную информацию по делу для вас я передал вашему секретарю, ваше величество.

– Дальше, – опять император. – Ты же не для отчета всех нас здесь собрал.