Текст книги "Дни изгнания"

Автор книги: Катарина Керр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– Что? – рявкнул Ивмир. – Кто?

– Король. Король Дэверри. Эйрик. Со своим флотом. Они высадились в гавани вчера на рассвете. Они взяли гавань, мои лорды, но город держится стойко. Они даже не попытались атаковать, просто разбили лагерь у ворот.

Вокруг кричали, ругались и паниковали, но Данри уже понял совершенно точно, почему Эйрик тянет время.

– Нужно немедленно возвращаться! – Майноик проталкивался через толпу, окружившую гонца. – Мой город! Он сожжет его дотла!

– Ни в коем случае! – отрезал Данри. – Именно этого он от нас и ждет, и мы не можем сделать ничего хуже.

– Заткнись, тьерин Данри! Я сказал – мы возвращаемся немедленно!

– Лайте Данри договорить. – Ко всеобщему удивлению, в том числе и его собственному, защитником оказался Леомир. – Он знает, что такое война, мой лорд, и сердцем, и кровью, и каждой косточкой.

Повисла тишина. Потом Майноик недовольно кивнул, разрешив Данри говорить.

– Он ждет только нас, мои лорды. Он не собирается наносить вред ни единой душе в городе и не будет настраивать город против себя. Он хочет разбить нас и остановить мятеж, а затем предложить такое-очень-величественное помилование всем в Элдисе, и здесь больше никогда не возникнет мятеж. Если мы сейчас кинемся в Аберуин, он будет поджидать нас на выбранной им позиции с хорошо отдохнувшей армией.

Крики разорвали тишину, как летняя буря – яростная, с громом, но быстро проходящая.

– Достаточно верно, Сокол, – сказал, наконец, Майноик. – Так что же нам делать? Выбрать удобную позицию и ждать, когда он явится к нам? Наши люди начнут голодать раньше, чем он решит сдвинуться с места.

– Я знаю это, ваша светлость. Я считаю, нам следует идти в Аберуин. Пусть Эйрик сидит возле Абернауса и дожидается нас. Когда он поймет, в чем дело, и пойдет за нами, мы уже окопаемся за укрепленными стенами в городе с гаванью. Мы сможем посылать корабли за провизией, если потребуется, или использовать суда для безопасной перевозки людей в город и из города. Оттуда можно попробовать вновь собрать людей.

Все повернулись к Гатрику. Он пожал плечами и повернул руки ладонями вверх.

– Леомир прав, – заметил лорд Аберуина. – Сокол живет и дышит войной. Мои лорды, позвольте предложить вам радушный прием в моем дане.

Раздались смешки, но уж очень невеселые. Однако разойдясь по своим местам и начав отдавать приказы, мятежники воспряли духом. Надежда еще оставалась, люди и кони не успели устать, Аберуин находился от них в какой-то сотне миль, а Эйрик стоял далеко, под Абернаусом. И все же повстанцам не повезло – Абернаус, в котором была всего полусотня пожилых или больных воинов для его охраны да перепуганные, рыдающие горожане, сдался в тот же день.

Когда городское ополчение распахнуло ворота Абернауса, Эйрик заподозрил подвох, но тщательно отобранный им отряд занял город безо всяких проблем. Эйрик проехал во главе остальной армии в оставшиеся без охраны ворота, по безлюдным улицам, и только отдельные горожане смотрели на них из окон верхних этажей. Наконец возле дана гвербрета он увидел совсем старую женщину, которая храбро стояла на углу улицы. Эйрик подъехал поближе, а женщина подхватила лохмотья, заменяющие ей юбку, и присела в реверансе. Эйрик поднял руку и остановил войско, с самым серьезным видом поклонившись старой карге.

– Доброго дня. Что заставляет тебя делать реверанс королю?

– Хорошее воспитание, господин мой. Похоже, в этом паршивом городе все забыли о вежливости. Захлопнуть двери перед носом у короля! Вот моя мама часто твердила мне: всегда приседай перед королем. Так я и поступаю.

– В самом деле? Прошу тебя, назови мне свое имя.

– А, меня зовут Полоумная Маб, и это в общем-то правда, господин мой. Скажите, вы сожжете этот город? Я люблю пожары.

– Я думаю, тебе достаточно полюбоваться на огонь в очаге, Маб. И скажи всем, кто спросит тебя: король милосерден к тем, кто не устраивает заговоров и мятежей. Я же как можно скорее издам эдикт об этом.

– Так я и скажу им, мой господин. Кажется, вы добрый король. – Полоумная Маб склонила голову на бок и немного подумала. – Да, добрый, и наверняка вежлив со своей матерью.

– Во всяком случае, стараюсь. Доброго дня, Маб. – Эйрик поскакал в дан, расположенный на вершине самого высокого холма Абернауса, где у ворот его ждал отряд воинов. Дан был совершенно пуст – ни людей, ни коней, ни еды. Даже слуги пропали – вероятно, смешались с городским населением.

– Да плевать я хотел на треклятых слуг, – сказал Эйрик подошедшему с докладом капитану. – Что ж, очень хорошо. Похоже, жена Майноика тоже сбежала, и это замечательно. Пока мне некогда заниматься заложниками.

Эйрик бросил поводья подбежавшему пажу и прошел вместе с Гвенином, капитаном своей личной охраны, в большую залу. Увидев, насколько она мала и убога, он очень удивился: не намного лучше, чем зала простого тьерина Дэверри – со старомодными гобеленами, изношенной мебелью, и места не больше, чем для двух сотен человек.

– Да, мой господин, – заметил Гвенин. – Единственное, что может делать в этом дане король-самозванец – вешать людей. Это место прекрасно приспособлено для подобных целей.

Кто-то отыскал несколько хороших карт – настоящее сокровище, потому что ни король, ни его капитаны ранее в Элдисе не бывали. Эйрик уселся на край почетного стола и сам развернул карты. Наскоро перекусывая хлебом с сыром и запивая еду забытым Майноиком элем, король и его капитаны изучали побережье Элдиса, отмеченные на карте деревни и поместья знатных лордов.

Далеко на западе находился Каннобайн, где, как настоящий барсук, прятался от всех единственный оставшийся верным вассал. Эйрик указал на это место острием кинжала.

– Так или иначе нам все равно придется пройти мимо дана Майлвада, – сказал Эйрик. – Я намерен вознаградить его за преданность, поэтому лучше всего позволить ему и его людям присоединиться к нашему войску. Шпионы говорят, что у него всего десять или одиннадцать воинов, но для сельских лордов вроде Майлвада это дело чести.

– Несомненно, мой король, – отозвался Гвенин. – Боги, не много же народа живет на западной границе!

– Насколько мне известно, там только леса да туманы. Я не тороплюсь в Каннобайн, нет необходимости. Мы подождем здесь и посмотрим, заглотнут ли наживку наши мятежники.

Но сразу после заката прибыли двое лазутчиков с известием, что мятежная армия мчится в Аберуин. Эйрик разбудил свой штаб и приказал быть в готовности выступить до рассвета.

Конечно же, Данри тоже выслал лазутчиков, а ночью лично удостоверился, что вокруг лагеря выставлена двойная охрана. После спешного и совершенно бесплодного совещания с потерявшим присутствие духа королем Данри вернулся к костру, где его нетерпеливо дожидался сын.

– Отец, не хочу я сидеть всю зиму в Аберуине! Мы что, не будем сражаться?

– Будем, но не сейчас. Вот когда поднимется все остальное население и к нам на выручку пойдет дополнительная армия, мы выступим из Аберуина.

Канвелин был разочарован совсем по-детски.

– Ожидание – неотъемлемая часть войны, сынок. Нравится это тебе или нет, но ты уже настоящий солдат.

К этому времени армия мятежников перебралась через Авер Дилбрей милях в двадцати выше Абернауса и разбила лагерь на западном берегу. Отсюда на юго-запад по прямой оставалось не более сорока пяти миль до Аберуина. В те времена даже летом, в хорошую погоду, войско покрывало не более двадцати миль в день, а в сырые короткие дни середины зимы и двенадцать было много. Данри считал, что король их уже не догонит, но он не мог знать, что первоклассная королевская кавалерия, сурово вымуштрованная, верхом на лучших конях, имеющая в своем распоряжении сколько угодно запасных лошадей, с тщательно продуманной системой обеспечения – по иронии судьбы, наследием Невина – в случае крайней необходимости могла проходить расстояние вдвое большее.

Ивмир, не ведая, что творит, еще более ухудшил ситуацию, потому что утром потребовал сделать крюк в несколько миль, чтобы зайти в свое поместье и забрать двадцать воинов, оставленных там для охраны. Ивмир рассудил, что Эйрик будет преследовать основное войско и не станет нападать на даны, а им лишние воины и свежие лошади не помешают. Данри безумно хотелось закричать, что они должны торопиться и не могут задерживаться ни на минуту, но с болью осознал, что никто не назначал его кадвридоком, он просто советник, да и то из милости высших лордов. Поэтому он промолчал и позволил армии резко повернуть на запад, в дан Грейбур, вместо того, чтобы направиться на юг, в Аберуин.

Двадцать людей Ивмира не сыграли никакой роли, потому что Эйрик настиг их войско в пути на второй день после капитуляции Абернауса. У мятежников были лазутчики, поэтому Данри не был захвачен совсем врасплох. У них оставался час, чтобы найти хорошую оборонительную позицию и занять ее. Широкий луг переходил в невысокий пригорок, не выше двенадцати футов, но тылы оказались прикрыты, а на самом пригорке редкая рощица все же защищала повозки с продовольствием. Что касается короля, тут Ивмир и оба гвербрета не стали спорить с Данри, решив, что юноше лучше находиться подальше от этой первой и решающей битвы. Армия Эйрика еще не появилась, и Данри нашел Канвелина.

– Слушай, сынок, это твоя первая серьезная заварушка. Ты будешь одним из тех, кто охраняет короля.

– Ты хотел сказать, кто отсиживается в лесу!

Данри хлестнул его по щеке, но не сильно; в конце концов, он просто учил сына вежливости.

– Ты будешь делать то, что сказал я.

– Да, господин.

– Хорошо. – И он позволил себе улыбнуться. – А теперь вперед, Белло, и учти, большинство готово умолять о таком шансе – ехать рядом с королем. Тебе оказана высокая честь, глупый зеленый юнец, и поверь мне, позже сражений будет более чем достаточно.

Потирая одной рукой щеку, Канвелин выдавил улыбку. Отец похлопал его по плечу и подтолкнул в сторону повозок с продовольствием и королевской охраны.

Солнце уже было в зените, когда подошла армия Эйрика. Появилось облако пыли, и в войске мятежников раздались сигналы рога. Клацая металлом, люди вытаскивали дротики и готовили щиты. В центре размашистого полумесяца встал Данри во главе своих людей. Он успел прочитать молитву, чтобы боги сберегли Канвелина; потом роги Дэверри протрубили вызов, и времени на молитвы не осталось. Армия Эйрика свернула с дороги и остановилась на расстоянии четверти мили, чтобы вытащить дротики. Данри прикинул, что их около тысячи. Лазутчики сообщали, что больше, но это несоответствие объяснялось страхом и волнением неопытных людей. Больше ошибок за всю кампанию он не сделал.

Армия Дэверри образовала клин. Линия Элдиса подвинулась вперед, собираясь с силами; кони противника тоже сделали несколько шагов вперед, изготовившись к броску. Они уже стояли так близко друг к другу, что Данри хорошо видел крылатых драконов на щитах врага; роги королевской армии протрубили атаку; линия дрогнула; клин рванулся вперед и бросился на мятежников. Данри прокричал команду своим людям, метнул дротик и плавным движением вытащил меч; дэверрийцы подняли щиты. Несколько человек упало. Данри издал пронзительный боевой клич и пришпорил коня. Следом мчались его люди, разворачиваясь, как он учил их, чтобы ворваться на фланги противника и рассеять его силы. Поле боя взорвалось криками и лязгом оружия.

Данри столкнулся с кем-то, убил его, повернулся, чтобы пронзить еще одного, услышал рог, перекрывающий все боевые крики… Шеренга дэверрийцев откатывалась назад, словно отступая. Сзади галопом подлетел капитан Данри, Одиль.

– Мой лорд! Посмотрите назад!

Одиль прикрывал его сбоку, и Данри смог повернуть голову, чтобы увидеть, как среди деревьев клубится пыль. В это мгновение опять раздались звуки рогов и крики. Часть дэверрийской армии поднималась по другой стороне пригорка. Конечно, они просто пытались отрезать тыл мятежников, но им достанется великолепный приз.

– Король! – закричал Данри. – Одиль!

Крича и ругаясь, они пытались развернуть коней и собрать оставшихся в живых людей, чтобы защитить короля, но дэверрийцы брали верх. Люди Эйрика сражались хорошо, чертовски хорошо. У Данри хватило времени только на эту мимолетную мысль – и через мгновение он уже отчаянно защищал свою жизнь. Одиль упал, раненный в спину. Данри отчаянно пытался удержаться в седле, больше отражая удары, – чем нанося, и увертываясь от одной группы нападающих, только чтобы оказаться окруженным другой. Сердце его похолодело, когда он понял, что люди Эйрика обдуманно охотятся на предводителей – аристократов и капитанов, не убивая простых воинов. Молча, как сама смерть, продолжал он разить, рубить, увертываться, направляя коня все назад, назад, пока не достиг подножья холма. Теперь то, что служило защитой, превратилось в ловушку. На него так насели, что повернуть коня и начать взбираться на холм означало погибнуть. Он мог только сражаться и надеяться, что сумеет прорваться.

Роги Элдиса затрубили отступление. Данри повсюду видел золотых крылатых драконов, несущихся по полю боя. Он сбил с коня одного противника, убил другого, рванул вперед и удачно промчался мимо двух дэверрийцев, не успевших остановить его. Тут он заметил три элдисских щита – галопом мчались к нему Леомир и двое его людей.

– Выбирайся отсюда, парень! – кричал Леомир. – Все погибло!

– Мой сын! Я должен добраться до деревьев!

– Это безнадежно! Сердце мое рвется от боли, но, ради бога, скачи прочь! Смотри, вон приближаются эти ублюдки!

Прямо к ним скакал отряд из двадцати человек. Только мысль о том, что могло произойти чудо, король и Канвелин живы и нуждаются в нем, заставила Данри отступить, и он последовал за Леомиром, Они галопом пересекли поле и нырнули под укрытие дальнего леса. Позже Данри понял, что им удалось спастись только потому, что войско короля достигло какого-то большого успеха и перестало обращать на них внимание. В том миг он мог только благодарить богов.

В лесу они наткнулись на разрозненные остатки элдисского войска. Они собрали их в кучу, как скот, и пустили коней в галоп, и мчались, пока кони не выбились из сил и не начали спотыкаться, даже идя шагом. Данри повернулся в седле и посмотрел назад, но их никто не преследовал. Все, что они могли сейчас сделать – добраться до ближайшего верного им дана и надеяться, что остальным уцелевшим придет в голову та же мысль. По дороге они собирали отставших, так что до ворот лорда Мардира добрались шестьдесят измученных воинов. Во дворе толпились израненные, загнанные кони. Данри завел людей во двор и поручил их обезумевшим слугам.

В зале было море воинов, сидящих на полу, лежащих в углах, лелеющих свои раны и просто плачущих от унижения. Жена Мардира и ее служанки сбились с ног, ухаживая за ранеными. На возвышении сидела жалкая кучка знатных лордов. Данри и Леомир присоединились к ним, и сердце Данри упало, когда он увидел, что ни короля, ни Ивмира, ни Майноика среди них нет. Они еще появятся, успокаивал он себя, или же отправились в другой дан. Но тут его схватил за руку Ладоик.

– Короля взяли в плен! О боги, его схватили, как простого воина!

Данри начал всхлипывать, дрожа всем телом, а его надежды и честь умирали по мере того, как он выслушивал жестокую историю. Плакал не он один. Кто-то из лордов видел, как Майноик упал, еще один видел, как убили Ивмира, а третий – как вытащили из седла Каварина. В зал, спотыкаясь, вошли еще несколько человек. С каждым новым вошедшим Данри вскидывал голову, надеясь увидеть сына, но его не было. Слуги суетились, зажигали свечи и факелы, а лорды начали спорить о том, что им делать дальше. У каждого в дане оставались для охраны воины; если собрать их всех, получится войско числом до четырех сотен. Весь вопрос в том, как это сделать. Наконец гвербрет Гатрик, несмотря на раненую правую руку, собрался с силами и взял командование на себя.

– Прежде всего необходимо выбраться отсюда, иначе мы попадем в безнадежную осаду. Начинайте силой сажать своих людей на коней. Я знаю, это тяжело, но нам необходимо отправляться на запад. Мы сможем надежнее укрыться в необитаемых местах.

Логика была неоспорима. Данри отправился собирать своих людей, и тут к нему подошел один из воинов Ивмира.

– Мой лорд, я видел вашего сына. Он погиб.

Данри молча смотрел на него. Парнишка был не старше Канвелина.

– Скоро мы все погибнем, – произнес наконец Данри. – Я увижусь с ним в Иных Мирах.

Ночью около двух сотен всадников, оставшихся из тысячи, направили своих коней на запад. Лошади слишком устали и могли идти только шагом. Никто их не подгонял: если упадут лошади, все будет кончено и для людей. Двигались, пока могли, потом разбили какое-то подобие лагеря в лесу. Остатки элдисской знати собрались вокруг трескучего костра из сырых ветвей и попытались выработать план.

– Нужно искать убежище подальше от берега, – сказал Гатрик. – Он не сунется за нами вглубь страны. Пусть его берет Аберуин! Мы сумеем отбить его позже.

– Верно, – вставил Ладоик. – А Данри отлично знает все леса вокруг Каннобайна.

Данри почувствовал, что все смотрят на него, но в своем горе не мог понять, почему.

– Да, леса я знаю, – сообразил наконец он. – И пока это наша единственная надежда.

Все закивали. Гатрик, тяжело вздохнув, начал баюкать свою перевязанную руку, уставившись в землю. Остальные переговаривались между собой, а Данри вспоминал сына, крохотного карапуза, который ковылял к нему на нетвердых ножках, протягивая руки и что-то лепеча. Кто-то взял его за руку, и он вяло посмотрел вверх.

– Ты слышал? – спросил Леомир.

– Слышал что? Простите меня, лорды. Мой сын погиб в сражении.

Каждый сидевший поморщился от внутренней боли, сочувствуя Данри. Леомир отпустил его руку.

– Да мы тут думали, как скоро Дэверриец повесит короля, сказал он. – Бьюсь об заклад, он не будет долго ждать.

– О, я с тобой полностью согласен, не знаю, правда, чего стоит мое мнение.

– И наследников у короля нет, – голос Гатрика звучал совсем слабо. – Если мы хотим удержать трон в Элдисе, надо найти, кого на него посадить, точно?

Его слова прорвались сквозь изнеможение Данри, как горячий кинжал проходит сквозь воск.

– Очень благородно уважать друга, – продолжал Гатрик. – Но Пертис Майлвад держит будущее Элдгса в своих барсучьих когтях. Как ты думаешь, сможешь ты заставить его мыслить правильно?

Данри заколебался, и Гатрик неприятно улыбнулся.

– Я очень сомневаюсь, что ты сможешь, – сказал гвербрет. – Данри, поверь мне: мне тяжко говорить то, что я скажу. Но нам нужен этот мальчишка. Адрегин станет королем Элдиса в ту минуту, как умрет Каварин. И я не сомневаюсь, что Дэверриец знает об этом так же хорошо, как и мы. Мы пошлем вперед дружину, людей в самой лучшей форме на лучших конях, и они достанут мальчишку из дана его отца. С ними капитаном поедет Леомир, потому что он сможет по дороге остановится в дане Гвербин и забрать оттуда свежих людей и все такое. Остальные поедут следом и будут сражаться в тылу, чтобы удерживать Дэверрийца от немедленного броска на запад. Ты останешься со мной. Нам потребуется твоя боевая мудрость. Кроме того, я не хочу, чтобы ты видел, что произойдет в Каннобайне.

Сказано это было самым любезным тоном, но Данри понял, что его попросту взяли под арест.

– Благодарю вас, ваша светлость. Хоть он и предал нас, но Пертис был моим другом. Я не хочу видеть, как он умрет.

Это было достаточно неожиданно и застигло их врасплох. Все уставились на него, и Данри горько улыбнулся.

– Клянусь черной задницей Владьтки Ада, а чего вы ожидали? Что я увижу, как погибли все мои надежды, мой король, мой сын – и по-прежнему буду любить предателя, навлекшего все это на меня?

– Кажется, я недооценил тебя, друг мой, – сказал Гатрик. – Что ж, лорды, больше сказать нечего. Давайте попробуем поспать.

Данри чувствовал, что Леомир смотрит ему вслед, но у него не осталось сил беспокоиться об этом. Все равно все потеряно, думал Данри, и все, что мне осталось – это погибнуть, сохранив хоть немного чести. Вокруг трех костров сидели тридцать семь человек – все, что осталось от его дружины в сотню и двадцать. Данри сказал им несколько слов, завернулся в плащ и уснул на замерзшей земле, видя во сне сына и Пертиса, двоих людей, которых он любил больше жизни; один – мертв, другой – обречен.

Проснулся Данри, когда все еще спали и луна светила в усыпанном звездами небе. Он с трудом поднялся на ноги и огляделся в поисках приставленной к нему Гатриком стражи. Юный воин свернулся калачиком на земле и громко храпел. Данри тихонько пробрался мимо юноши и вышел на поляну, где стояли привязанные лошади. Часовой возле них тоже спал. Данри отыскал своего гнедого мерина, все еще взнузданного, и вывел его с поляны. Отойдя подальше от лагеря, он вскочил верхом на неоседланного коня. Ему предстоял долгий и трудный путь до Каннобайна, но Данри твердо вознамерился предупредить Пертиса и погибнуть, защищая его. В голове его царила такая неразбериха, что он считал свой поступок абсолютно честным: ведь он оставил своих людей и лошадей бывшим соратникам, чтобы таким образом оплатить измену.

Лошадь устала, и Данри пустил ее шагом, пытаясь обдумать, что делать дальше. Можно ехать через Элдис, думал он, и просить еду и свежих лошадей в данах своих былых союзников под тем предлогом, что несет ужасные новости. Здесь дорога вилась среди деревьев, скоро их станет больше, это уже лес. Пожалуй, можно срезать путь, заехав сразу в дан лорда Корина, одного из вассалов Майноика. Тут он услышал позади конский топот – к нему быстро приближались какие-то всадники. Данри пригнулся к шее своего мерина и пришпорил его, но усталый конь мог передвигаться только медленной рысью. Данри оглянулся и увидел, что отряд его догоняет.

Сначала он решил, что это дэверрийцы, но тут узнал в лунном свете Леомира. Это были жалкие нелепые гонки измученных людей на измученных лошадях, одни трусили за другим, не в силах даже закричать. Данри так надоел этот фарс, что он развернул коня и поехал навстречу Леомиру. Его самодовольная ухмылка заставила Данри обнажить меч. Шесть всадников окружили его, отталкивая друг друга, чтобы занять более удобную позицию.

– Так я и думал, – сказал Леомир. – Ты хороший лжец, Данри, но меня тебе не обмануть. Ты никогда не доберешься до норы Барсука.

Данри закричал и направил коня на Леомира, но ему помешал другой всадник. Данри убил его двумя ударами меча, сильно рубанул еще кого-то и даже не заметил, кого, и тут почувствовал, что спину его охватило огнем: пять всадников сразу напали на него с боков и сзади. Еще удар – теперь боль прожгла плечо до кости; потом удар в бок. Темная ночная дорога плясала и кружилась, кружилась, кружилась, кони вставали на дыбы, всадники вопили… Деревья устремились вниз, Данри сильно ударился о дорогу, задыхаясь, ощутил вкус пыли и крови… Дорога потемнела. Он увидел свет, возникший во тьме, и такой свет никогда не сиял на море или на земле. А в этом свете над ним склонился его мальчик…

Новость оказалась таким потрясением, что Пертис ощутил слабость и головокружение, как во время приступа злой лихорадки. Он задержался за завтраком, оттягивая момент, когда нужно будет выходить под дождь и тренироваться в стрельбе из лука, и тут в залу вошел Невин. Старик стянул с себя мокрый плащ и протянул его Адрегину.

– Они идут, мой лорд. Леомир и с ним восемьдесят человек, но мятеж подавлен, признают это идиоты или нет.

Пертис попытался что-то сказать, но не смог. Невин продолжал выкладывать новости: король вошел в Элдис, неожиданно напал на мятежников и уничтожил их. Осталось несколько отчаявшихся, которые ушли в леса и собираются сражаться насмерть.

– Сегодня утром король Эйрик повесил Каварина, – завершил рассказ Невин. – Боги, боги, это застало меня врасплох! Я все собирал новости – и обнаружил, что суп из котла уже выплеснулся в очаг! Я-то считал, что король появится в Элдисе не раньше, чем через месяц!

– Я тоже, – с трудом выдавил Пертис. – Где Леомир?

– Остался день пути.

Пертис в замешательстве качал головой. Галабериэль, увидевший Невина, поспешно подошел к почетному столу.

– Что будем делать с женщинами? – спросил банадар. – Похоже, в Элдисе нет для них безопасного дана.

Пертис кивнул и огляделся. В дверях стоял Адерин, глядя на Невина своим пустым совиным взглядом.

– Можно отправить их в лес, – предложил Невин. – А лучше всего – пусть остаются здесь. Придется держать осаду, пока не подоспеет король.

Пертис наконец обрел дар речи.

– Легко сказать, нелегко сделать. Если лучники и смогут держать их на расстоянии, те попытаются поджечь дан. Подъехать поближе и бросить факелы во двор. У нас везде полно дров для маяка.

– Я иной раз удивляюсь богам. – Галабериэль усмехнулся, пытаясь говорить не очень ехидно. – Они дают круглоухим такие же большие головы, как нам, а мозги в них положить забывают. На твоей стороне – два колдуна.

– И какое это имеет отношение к происходящему?

Галабериэль закатил глаза к небесам, словно умоляя богов быть свидетелями того самого отсутствия мозгов.

– Он хочет сказать, что, если Леомир и попытается поджечь дан, он не загорится, – пояснил Невин.

– Ну-ну, вы пытаетесь мне сказать, что распоряжаетесь огнем?

Невин посмотрел по сторонам, показал на пучок соломы, лежащий на камнях, и прищелкнул пальцами. Солома вспыхнула. Невин еще раз щелкнул пальцами, и огонь немедленно погас. Пертису показалось, что он теряет сознание.

– Я думал, вы видели этот фокус. Так вот, мой лорд, предлагаю подготовиться к осаде.

Пертис опять смог заговорить.

– Последний вопрос. Вы видели Данри в своих магических кристаллах?

– Видел, мой лорд. Мне тяжко это говорить, но Данри мертв, и его старший сын тоже.

Пертис всхлипнул и запрокинул голову, чтобы прогнать слезы.

– О, милостивые боги, я знал, что этим кончится, когда он пошел не той дорогой, но это так больно! Это случилось в сражении?

– С его сыном – да. Но Данри… – видите ли, Леомир и шестеро его людей убили его на дороге. Я думаю, Данри пытался бежать и предупредить вас о приходе мятежников, но точно сказать не могу.

– Это похоже на него – подумать обо мне. – Пертис заметил, что голос его дрожит, проглотил комок в горле и повернулся лицом к зале. – Все слушайте! Когда мятежники начнут рваться к воротам, знайте: лорд Леомир из дана Гвербин – мой! Все услышали? Ни один из вас не смеет послать в него стрелу, пока я сам не расправлюсь с ним! А теперь – за дело. Нужно предупредить горожан и фермеров, и пора распределить стрелы по местам на стенах.

День прошел в суматохе и спешке, и у Пертиса не было времени погоревать, но поздно вечером он один вышел в темный двор и стал вспоминать Данри. Он бы отдал свою правую руку за возможность поцеловать его на прощанье. Жена всегда ставила ему в вину, что Данри он любил больше, чем ее. В чем-то она была права, подумал Пертис, хотя он никогда не любил Данри больше, чем эту женщину; впрочем, она не верила ему. Теперь он потерял обоих… Пертис поднялся на сотню и пятьдесят ступенек маяка Каннобайна – вид сверху часто успокаивал его. На верху башни смотритель маяка, согнувшись над костром, подкладывал в огонь поленья. Галабериэль, опершись на каменное ограждение, высматривал что-то на темной поверхности океана, испещренной серебряными каплями лунного света. Пертис облокотился рядом и стал смотреть на скользящие внизу волны, покрытые призрачной пеной.

– Что, Перро, похоже, ты готов принять незваных гостей?

– Лучше готовым я уже не буду. У тебя и твоих людей еще есть время уйти домой.

– На это у меня не хватит времени в течение ближайшей сотни лет. Я тут думал о твоей свадьбе и…

– Знаешь, Гал, не очень-то я хочу вспоминать, каким счастливым я тогда был.

– Тоже верно. Может, лучше подумаем о противнике? Невин говорит, они еще довольно далеко, стали лагерем на север отсюда.

– Этот старик знает, что говорит.

– О, он за ними хорошо присматривает. – Галабериэль слегка повернулся, и в прыгающем свете маяка позади него было видно, что он с трудом сдерживает смех. – Невин мне говорит: эти ублюдки один раз застали меня врасплох. Будь я дважды проклят, если им это удастся еще раз! Этот старик – просто чудо, правда?

– Ты можешь сказать это еще дважды, и все равно скажешь только половину правды.

Задолго до рассвета Пертис поднял своих людей и расставил их по местам при свете маяка Каннобайна. Лучники разместились на узких мостиках, для защиты спрятавшись за мешками с сырым песком. Когда лорд подаст сигнал, они поднимутся во весь рост, готовые атаковать, и, надо надеяться, сумеют застать врага врасплох.

Пертис выбрал себе место прямо над воротами, спрятал лук и облокотился на стену, словно собирался вести переговоры.

Они ждали, и никто не разговаривал, даже эльфы. Небо на востоке медленно светлело; так же медленно умер огонь на маяке. Наконец хранитель огня закричал с башни:

– Пыль на дороге, мой лорд! Они быстро приближаются!

Еще две-три минуты – и Пертис услышал топот копыт. Леомир скакал впереди, из самонадеянности не надев шлем, а за ним прямо к дану мчалась дружина в восемьдесят человек. Они остановились, не доехав какой-нибудь сотни ярдов, вне досягаемости стрел. Леомиру хватило дерзости помахать совсем по-дружески, потом он подъехал еще ближе и заорал во всю глотку:

– Открывай ворота! Не будь дураком, Барсук! Это твой шанс стать королем Элдиса!

– В Элдисе уже есть король, и зовут его Эйрик.

Пожав плечами, Леомир повернулся в седле и начал отдавать приказы. Они умудрялись все время держаться вне предела досягаемости стрел. Часть дружины отделилась и окружила дан. Остальные столпились вокруг Леомира на дорожке, ведущей к воротам. Находящиеся сзади спешились и побежали к вьючным мулам. Обратно они вернулись с тараном – толстым бревном, обитым железом, который Леомир, должно быть, захватил из дана Гвербин. Очевидно, он и не рассчитывал, что Пертис сдастся. Восемь человек в доспехах, спешившись, ухватили таран за ручки и стояли наготове.

– Последний шанс, – заорал Леомир. – Сдаешься?

– Можешь засунуть себе этот таран туда, где он доставит тебе больше всего удовольствия!

Леомир снова пожал плечами, нахлобучил шлем, повернулся и махнул рукой. Державшие таран медленно двинулись вперед, за ними двигались всадники на лошадях, сам Леомир шел рядом и отдавал приказы. Люди двигались медленно, осторожно, ожидая, что ворота в любой момент распахнутся и оттуда начнут атаку. Пертис, улыбаясь, оценивал расстояние. Воины подошли еще ближе, обнажили мечи и с недоумением стали поглядывать на стены.

– Пертис, будь ты проклят! – закричал Леомир. – Ты что, и переговоров вести не будешь?

– Вот мои переговоры!