Текст книги "Чары тьмы"

Автор книги: Катарина Керр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

– Да, так его зовут. – Морло сделал паузу и с беспокойством провел рукой по глазам. – Последние два дня мы не видели ни его, ни его людей, а это плохой знак. Мы боялись отправить к нему посыльного.

Даннин выругался и повернулся к Гвенивер.

– Давай выводить отсюда наших ребят. Если Кавид не мертв, то в осаде. Нам также следует отправить посыльного назад в Кермор. Выберем надежного человека. Следует привести в гавань несколько кораблей, чтобы выгнать отсюда это дерьмо из Элдиса. – Он огляделся по сторонам и заметил Рикина. – Твой капитан отлично справился бы с этим поручением.

– Нет, – резко ответила Гвенивер. – Он не подходит, лорд.

Даннин резко побагровел. Только долгие годы военной дисциплины удержали руку Рикина от меча.

– Как пожелаете, госпожа, – наконец выдавил из себя Даннин. – Я пошлю кого-нибудь из своих ребят.

Рассеянной толпой армия пробиралась по городским улицам, а потом заново построилась на дороге, ведущей на север. Повинуясь приказу, Гвенивер неохотно поехала рядом с Даннином, оставив Рикина наедине с мрачными мыслями. Чтобы развеять унылое настроение товарища, Дагвин поехал рядом с ним. Примерно десять миль они спешили, так что телеги с провизией отстали, следуя за ними своим медленным темпом, а затем остановились на большом коровьем пастбище. Рикин видел, как Даннин отправляет разведчиков.

– Как ты думаешь, что это значит? – спросил Дагвин.

– Проблемы. Что же еще? Клянусь задницами богов, я не хотел, чтобы наша госпожа так быстро увидела схватку.

– А, конское дерьмо, Рикко! Из всех нас она находится в наибольшей безопасности. Богиня день и ночь держит над ней свои руки.

Дагвин говорил с такой спокойной уверенностью, что Рикин немного успокоился. Приблизительно через полчаса разведчики вернулись. Новость распространилась по армии от одного человека к другому: дан тьерина Кавида осаждает сотня человек из Элдиса и до него всего две мили. Не ожидая приказов, люди надели щиты на левые руки, освободили мечи в ножнах, натянули капюшоны кольчуг и достали копья. Рикин видел, как Гвенивер яростно спорит с Даннином. Наконец она, выругавшись, вывела коня из строя и поскакала вдоль строя к своему боевому отряду.

– Наглый ублюдок! – воскликнула она.

– Что он сделал, госпожа? – спросил Рикин. – Приказал держать нас сзади, в качестве резерва?

– Именно. Откуда ты знаешь?

– В этом имеется определенный смысл, госпожа. Наш отряд никогда раньше не сражался в составе армии. Это играет роль.

– Все это превосходно, но он смеялся надо мной, будь он проклят! «Если госпожа будет так добра не путаться под ногами», «если мои триста человек не смогут разбить в три раза меньшее количество собак из Элдиса, то тогда нам очень потребуется помощь твой Богини».

– Пес!

– Именно так. Он оскорбил Богиню, не меня. Если бы король так сильно не ценил его, черт побери, то я убила бы его не сходя с места.

Когда армия тронулась, боевой отряд Гвенивер двинулся в арьергарде. Конники скакали через сожженные поля, и черное жнивье послужило немым свидетелем сражений. Затем воины вброд перешли ручей и поднялись на невысокий холм. С вершины Рикин смог увидеть серый брох, окруженный земляными укреплениями, а также лагерь осаждающих, который раскинулся на лугу. С боевым кличем Даннин достал меч и повел армию вниз галопом. На такой скорости вполне можно сломать шею. Вражеский лагерь внезапно ожил, там начались крики. Резерв чинно ехал позади армии Кермора.

Внизу поднялись клубы пыли, кругом лязгала сталь, люди орали, бежали к лошадям, отчаянно сражались, не успев сесть в седло, когда на них набросились Даннин и его люди. Даже если бы Гвенивер нарушила приказы, подумал Рикин, то они вряд ли успели бы присоединиться к неравной битве. Люди Даннина покрыли все поле, как прорвавший плотину поток воды. Именно тогда ворота открылись и осажденные врезались в неприятеля сзади. Толпа с криком металась то взад, то вперед, лошади вставали на дыбы, мелькали мечи. Наблюдая за схваткой, Гвенивер улыбалась так радостно и широко, что Рикину внезапно сделалось страшно.

С криком ужаса одна небольшая группа воинов Элдиса вырвалась из схватки и понеслась прочь – прямо на резерв. Рикину едва хватило времени достать меч до того, как Гвенивер с вызовом прокричала в ответ боевой клич, пришпорила коня и полетела на врага. Он последовал за ней. Хотя Рикин слышал, что подчиненные отстают, он не выпускал Гвенивер из виду. Она врезалась прямо в центр удирающих врагов.

– А, дерьмо! – Рикин с силой пришпорил коня.

Он увидел, как сверкнул ее окровавленный меч, как человек упал с седла. Вокруг Гвенивер находились еще трое. Рикин атаковал наседающих неприятелей сзади. Он принялся размахивать мечом во все стороны, словно у него в руках был кнут и он подгонял гончих во время охоты на оленя. Какой-то человек из Элдиса развернул лошадь и уставился на Рикина, но тот нанес колющий удар с такой силой, что пробил кольчугу и сразу же убил врага.

Едва Рикин успел высвободить меч, как мертвец скатился с лошади и рухнул прямо под копыта коня Рикина. Конь взвился на дыбы. Рикин услышал, как Гвенивер смеется, кричит, воет, словно злой дух. Она убила еще одного врага. В это мгновение повсюду вокруг них появились всадники из клана Волка. Схватка закончилась.

Веселая, словно только что услышала великолепную шутку, Гвенивер подъехала к Рикину.

– Я прикончила двоих, – гордясь собой, объявила она. – Что не так, Рикко? Ты выглядишь испуганным.

– Боги! В следующий раз, когда ты бросишься в схватку при безнадежном раскладе сил, по крайней мере возьми меня с собой! Ты, маленькая идиотка! Я думал, что никогда больше не увижу тебя живой! Я имею в виду… ну, э… госпожа.

– Я знала, что у тебя хватит ума последовать за мной. Ты ведь догадался сделать это, не так ли?

Боевой отряд собрался вокруг Гвенивер, рассматривая ее с благоговейным трепетом.

– Вы только гляньте! – воскликнул Дагвин. – На ее коне нет ни царапины.

Воины зашептались между собой в суеверном страхе.

– Это действовала Богиня, – объявила Гвенивер. – Она была со мной.

Шепотом ругаясь, мужчины подали коней назад. Внутренняя сила Гвенивер, к которой прикоснулась Богиня, казалось, распространяла тепло, подобно огню. Рикин никогда не видел такой улыбки, какая застыла на ее лице, – натянутая и холодная, словно вырезанная на лице статуи. При звуке знакомого крика, раздавшегося за их спинами, эта мертвая улыбка исчезла. Люди расступились, чтобы пропустить к госпоже лорда Даннина.

– Значит, твои люди тоже немного поучаствовали в потехе, да? – осведомился он. – Ты возглавлял атаку, Рикко? Надеюсь, черт побери, у нее хватило ума не лезть в схватку!

Весь боевой отряд развернулся к лорду Даннину, глаза конников засверкали от ярости. Они окружили его. Когда рука Даннина потянулась к рукояти меча, Рикин выхватил свой меч.

– Назад! – вскричала Гвенивер. – Оставьте его!

Они нехотя отступили – все, за исключением Рикина, который приблизился к лорду сбоку и отвесил ему полупоклон, не отпуская меча.

– Лорд забывает о том, что разговаривает со жрицей. И я, и мои люди нижайше просим, чтобы с этой минуты лорд помнил об этом. Госпожа возглавила нашу атаку, лорд. Мы все видели, как она удерживала четверых человек до того, как мы достигли ее, и она сама убила двух из них.

Побелевший Даннин резко повернулся к Гвенивер.

– Это так. Я не следовала твоим приказам, – сказала она. – Командуй армией, как хочешь, но не играй с Луной. Что касается тебя, Рикко, то ты и сам сражался, как демон из ада. Готова поклясться: ты почти утратил рассудок от ярости.

Рикин понял, что она сказала правду, и ощутил, как его охватило непонятное чувство. Никогда раньше Рикин не был таким неистовым бойцом. Он предпочитал заранее выбирать себе определенного противника и очень точно следить за стратегией. Казалось, Богиня протянула руки и к нему. Он содрогнулся, и внезапно ему стало холодно.

Стройный светловолосый юноша, почти мальчик, тьерин Кавид после своего неожиданного спасения больше смеялся, чем говорил, причем немного истерично. За поспешно накрытом в большом зале столом он рассказал Гвенивер и Даннину о случившемся. Они сидели на местах для хозяев и почетных гостей, в то время как армия Кермора расположилась на полу из-за недостатка скамей. Молодая беременная жена тьерина молча сидела рядом с Кавидом, но к еде не притрагивалась.

– Я никогда не слышал, чтобы они были такими смелыми, черт побери, – воскликнул Кавид. – Конечно, у нас постоянно случаются набеги, это вы знаете, но никогда не появляется столько налетчиков сразу. Клянусь демонами, у моих ворот собралось по крайней мере триста, а может, и целых четыреста воинов. Затем они оставили тут часть армии, чтобы держать меня в осаде, а остальные уехали. Я был уверен, что они направляются в Морлин, но если бы я сделал вылазку – ведь у меня всего пятьдесят воинов! – то мы не успели бы даже добраться до города. Я молился, чтобы кто-нибудь из моих союзников узнал о случившемся и прибыл ко мне на выручку.

– Несомненно, у них самих возникли трудности, – сказал Даннин. – Завтра мы отправимся за ними на север.

– Мне придется оставить людей, чтобы охранять крепость, но сам я, конечно, отправлюсь с тобой.

– В этом нет необходимости. Это неразумно. Они могут вернуться назад, чтобы забрать тех, кого оставили осаждать тебя. Наоборот, я оставлю тебе для усиления пятьдесят человек.

– Но не меня и не людей из моего боевого отряда, – вставила Гвенивер. – Лорд Даннин может сразу отказаться от этой идеи.

Когда он повернулся к ней с ледяным взором, Гвенивер улыбнулась, вспоминая, как ее люди окружили его на поле. Даннин, казалось, тоже это вспомнил.

– Как пожелает госпожа, – сказал он. – В любом случае, осада дана свидетельствует о недобрых намерениях, ваша светлость. Похоже, с этого времени Элдис планирует усилить давление на западную границу.

Жена Кавида встала и выбежала из зала.

– Как далеко находятся твои ближайшие вассалы? – спросил Даннин.

– В пятнадцати милях к северу, и есть еще один, в шестнадцати милях к западу. Возможно, мне следует сказать: был. Кто знает, стоит ли еще его дан?

Когда Даннин выругался вслух, губы Кавида искривились. Возможно, это была улыбка.

– Когда вернетесь ко двору, передайте нашему сеньору кое-что от меня, хорошо? – произнес он ровным тоном. – Я не знаю, сколько мы еще сможем продержаться. Когда поедете на север, лорд, поглядывайте вокруг. Когда-то на всем пути отсюда до границы с Элдисом вдоль реки Вик находились чьи-либо владения. Просто посмотрите – и сами увидите, как много там осталось лордов Дэверри.

– Не сомневаюсь, что наш сеньор исправит ситуацию.

– Лучше бы так. Я поклялся умереть за нашего короля, и умру, если до этого дойдет, но некоторые готовы договориться о мире с Элдисом, лишь бы положить конец набегам.

Даннин хлопнул ладонями по столу и склонился вперед.

– Тогда позволь мне кое-что сказать тебе, – прорычал он. – Если кто-то станет предателем, то по его землям пройдем я и мои люди. Мы сами станем осуществлять набеги! Спроси своих недовольных друзей, что для них будет хуже.

Он встал со скамьи, развернулся на каблуке и вышел, не произнеся больше ни слова. Кавид вздохнул и взял кружку с элем.

– Вы хорошо знаете Даннина, леди Гвенивер? – спросил он.

– Не слишком, ваша светлость. До этой весны я никогда раньше с ним не встречалась.

– Тогда у вас впереди очень интересное время.

На следующее утро армия двинулась на север через заброшенные фермы, где не оставалось никаких съестных припасов. Это были ясные следы налетчиков из Элдиса. На закате армия наткнулась на сожженную дотла деревню. Груда обуглившихся бревен все еще дымилась среди черных деревьев и потрескавшихся камней деревенского колодца.

– Похоже, люди убежали отсюда вовремя, госпожа, – заметил Рикин.

– Вон там! Посмотри!

Рядом с руинами, вдоль тополей, выстроились простолюдины. Среди деревьев стояли женщины, прижимая к себе детей. Мужчины выступили вперед с цепями, вилами, палками – любыми орудиями, которые можно использовать в качестве оружия. Это было все, что им удалось прихватить, когда налетели враги. Гвенивер спешилась и присоединилась к Даннину. Им навстречу вышли два старика. Они взглянули на татуировку Гвенивер, затем опустились на колени.

– Вы из Кермора, – сказал один.

– Да, – ответил Даннин. – На вас напали? Сколько их было? Когда?

– Два дня назад, господин, – старик задумчиво пососал губу. – Сколько? Трудно сказать. Они просто прискакали словно ниоткуда. Молодой Молик пас коров, и если бы не он, то мы все были бы мертвы, но он заметил приближение врагов и побежал в деревню.

– А откуда Молик узнал, что это враги?

– У них были серебряные драконы на голубых щитах, а Молик никогда в жизни не видел ничего подобного, поэтому он и решил, что это не предвещает ничего хорошего.

– Он был прав, – Даннин бросил взгляд на Гвенивер. – Ты знаешь, что означают эти щиты? Эти налетчики – из людей самого короля и они никогда не выезжают, если только с ними не находится принц.

– Принц? – старик плюнул на землю. – Он, вероятно, бедный принц, если ему так сильно потребовались наши коровы. Они забрали все, что у нас было, лорд. Наших коров, наших кур, все жалкую еду, которую нашли.

– Несомненно, бедный. Какое-то время вы будете хорошо питаться. Мы оставим вам все припасы, какими сможем поделиться, и вьючную лошадь. Попробуйте обменять ее на семена.

Старик поцеловал ему руку и зарыдал, конвульсивно содрогаясь. Гвенивер уставилась на эту картину, пораженная, поскольку ожидала, что Даннин беспокоится о крестьянах еще меньше, чем большинство лордов. Сказать по правде, ее тоже мало заботила участь простолюдинов. Капитан повернулся к ней с искаженным гримасой лицом.

– Я знаю, что такое не иметь ничего, – сказал он. – Нет такого дня в моей жизни, когда я не помнил бы об этом. Это одна из тех вещей, которых ты не понимаешь, не так ли, моя благородная госпожа?

Смущенная, Гвенивер пошла прочь, но первым приказом, который она отдала, было разгрузить деревенским жителям еды с телег.

После того, как армия разбила лагерь на ночь и поставила часовых, Гвенивер присоединилась к Даннину у его костра. Им требовалось посовещаться. Даннин нарисовал в грязи план речной долины. Его лицо, освещаемое пляшущим светом костра, было мрачным, по нему бродили тени.

– Рано или поздно им придется повернуть на юг, чтобы встретить свои корабли, – сказал Даннин. – Тогда мы и возьмем их.

– Если мы захватим этого принца живьем, то у нас будет неплохой приз, чтобы привезти домой.

– Что? Я предпочту видеть его голову на острие копья!

– Не будь дураком. Если мы возьмем в заложники принца их королевства, то сможем прекратить эти набеги без лишнего удара меча.

Даннин присвистнул и поднял голову.

– Ну, госпожа, что бы я ни думал о твоем воинском мастерстве, ты, несомненно, понимаешь суть войны. Значит, решено. Мы сделаем все возможное, чтобы поймать этого принца в капкан, как зайца.

Утром разведчики на лучших лошадях поехали вперед. Они кружили перед армией, как чайки перед судном, входящим в гавань. Сразу после полудня они нашли место, где налетчики стояли лагерем прошлой ночью. Среди притоптанной травы и обычного хлама, остающегося после большого боевого отряда, зияли две ямы, где разводили огонь, и валялись кости коров. Две коровы деревенских жителей никогда больше не вернутся домой. Судя по следам, налетчики гонят с собой еще не менее пятидесяти.

– И это – их смертный приговор, – весело заметил Даннин. – Даже с нашими телегами мы можем передвигаться быстрее, чем они, раз они гонят скот. Подберемся поближе, оставим телеги и постараемся перехватить их на дороге. Конечно, принц будет во главе колонны, поэтому мы пошлем подразделение моих лучших людей на колонну прямо за ним и отрежем его от его воинов, в то время, как остальные наши ребята отгонят колонну назад, к их обозу. Ты, я и несколько отборных воинов отправимся за принцем. Окружим его. Попытаемся свалить его с лошади. Если его затопчут до смерти – ну значит, не судьба нам взять заложника.

– Звучит великолепно. Я рада, что ты включаешь меня и моих людей в этот план.

– Нам нужны все люди, какие только у нас есть.

Остаток дня Даннин заставлял армию двигаться быстро, а сам перешел в арьергард и подгонял телеги. Впереди, в уединенном великолепии во главе колонны, Гвенивер принимала известия от разведчиков и направляла армию согласно полученным данным. К тому времени, как они встали лагерем, примерно за час до заката, чтобы дать лошадям поесть свежей травы, разведчики были уверены в том, что налетчики из Элдиса находятся всего в пяти милях впереди армии Кермора. И, что лучше всего, они не встретили никого из вражеских разведчиков. Это свидетельствовало о самонадеянности принца и грело душу.

Пока Гвенивер и Рикин играли у своего костра в кости, она пересказала ему все новости.

– Ну, госпожа, значит, завтра мы наконец поучаствуем в настоящем деле.

– Определенно. Когда мы отправимся за принцем, ты поедешь вместе со мной.

Он улыбнулся и бросил кости. Бросок оказался неудачным. Когда Рикин протянул Гвенивер две проигранные щепки, она вспомнила, как он дарил ей первые весенние фиалки – робко, никогда не произнося ни слова. А ведь наверняка он тратил на поиски этих цветов по нескольку часов. Как она могла быть такой слепой и никогда не подозревать, что конник из простолюдинов любил ее все эти годы!

– Ты собираешься бросать кости? – осведомился он. – Я слишком здорово продулся, чтобы позволить тебе теперь выйти из игры.

Делая свой бросок, Гвиневер думала о том, что ее нисколько не беспокоит, когда он забывает называть ее «госпожа» или когда орет на нее за какую-нибудь глупость. Ее братья приказали бы высечь его за такую наглость. Не любит ли и она его – на свой лад? Но слишком поздно теперь копаться в своих чувствах к этому парню. Гвенивер принадлежит только Богине – навсегда.

На следующее утро армия поднялась на рассвете. Даннин разделил людей, назначил временных командиров и отобрал двадцать пять человек, которые поедут вместе с ним и Гвенивер, чтобы атаковать принца. Яркое летнее солнце освещало зеленые луга. Женщина чувствовала себя совершенно спокойно, словно парила по воздуху. Она почти не замечала тяжести тридцатифунтовой кольчуги. Вознося долгую, молчаливую молитву Богине, Гвенивер начала улыбаться. Поскольку она много часов работала с образом Богини, то он построился у нее в сознании почти без усилий – Богини жуткой красоты, с темными как ночь глазами, которая дрожала от страстного предвкушения предстоящего кровопролития. Гвенивер услышала заунывное песнопение, песню-плач – очень древнюю, очень странную. Она была уверена, что вспоминает ее из далекого прошлого, когда процветало поклонение Черной Луне. Песня в ее сознании стала такой реальной и такой громкой, что Гвенивер вздрогнула, когда Даннин выкрикнул приказ остановиться.

В полубессознательном состоянии она огляделась вокруг и увидела, что боевой отряд останавливается возле леса. Когда-то он, вероятно, являлся частью охотничьего заповедника здешнего лорда, поскольку не был густым и состоял по большей части из лиственниц и кленов, с небольшим количеством кустарника, который не сдержит всадников. Даннин разбил колонну на отряды и повел их растянувшимся строем под укрытие. Далеко на севере Гвенивер увидела приближающееся облако пыли. Армия приготовила щиты и копья, пока налетчики из Элдиса медленно приближались к засаде.

Враги находились всего в четверти мили от места засады, когда какой-то парень с острым зрением заметил в лесонасаждениях впереди нечто странное. Крик пронесся по рядам всадников, и они остановились, смешав строй. Гвенивер увидела скот, который с жалким видом опускался на землю в арьергарде колонны.

– Вперед! – крикнул Даннин, забыв про рог. – Берем их!

Как туча стрел, всадники из Кермора вылетели из укрытия и бросились в атаку. Наконечники копий вспыхивали на солнце, жаля конников из Элдиса. Атаке не подвергались только первые ряды, где удачное попадание могло лишить нападающих заложника-принца. Когда всадники развернулись, чтобы встретить неприятеля, один из отрядов обнажил мечи и вступил в рукопашную. Сражение развернулось на обеих сторонах дороги.

– За принцем! – приказал Даннин.

С громким кличем он бросился в атаку на первую линию, а избранные им люди понеслись за ним. Гвенивер хотела закричать вместе со всеми и разразилась смехом. На этот раз он был таким холодным, таким пустым, что она была уверена: это Богиня использует ее голос и тело, говорит и сражается через свою жрицу. Впереди, в поднимающейся пыли, десять человек из Элдиса неслись галопом им навстречу. Увидев щит с изображением дракона, по ободу украшенный серебром и инкрустированный драгоценными камнями, Гвенивер догадалась, что храбрость принца срабатывает им на руку.

– Рикко! – закричала она. – Вот он!

И снова раздался ужасный нечеловеческий смех, когда две группы всадников столкнулись друг с другом и развернули коней. Гвенивер нанесла удар по коню врага, попала концом меча и увидела яркую кровь. Внезапно весь мир взметнулся туманно-красным огнем. Жрица смеялась и выла, она рубила мечом и гнала своего коня вперед, и снова рубила, и парировала неловкий ответный удар. Сквозь красную пелену она увидела полное ужаса лицо врага, когда он пытался отбиваться. Ее смех превратился в песню, которую она слышала у себя в сознании. Страх врага заставил Гвенивер возненавидеть его. Она сделала обманное движение, вынудив его податься слишком далеко вперед, затем рискнула нанести опасный удар и резанула его по лицу. Кровь хлынула и смыла страх с его лица – навсегда. Гвенивер позволила врагу упасть, а затем бросилась к Рикину.

Люди Элдиса уступали нападающим в численности. Они собрались вокруг своего принца и в отчаянии пытались отогнать от него армию Кермора. Гвенивер увидела Даннина, который наседал сзади, сражаясь с человеком, который бросился ему навстречу, чтобы закрыть доступ к принцу. Двумя быстрыми ударами Даннин вначале убил коня, затем всадника и бросился дальше. Все это время он молчал, на его лице даже застыло кислое выражение, словно ему было скучно в этой бойне. Когда воины вокруг принца попытались перестроиться, у Гвенивер появился шанс. Она убила одного из неприятелей, нанеся удар через проем в кольчуге у подмышки. Ее смех превратился в крик баньши, когда она повернулась к всаднику, что стоял рядом с только что убитым.

Серебряный щит поднялся, отражая удар, и тут белоснежный конь понес принца в совершенно безнадежную атаку. Гвенивер увидела васильковые глаза, холодные и целеустремленные, когда он замахнулся на нее и уверенно нанес удар. Он был таким сильным и так правильно нацеленным, что разломил ее щит пополам, но Гвенивер ответила ударом снизу и поймала его запястье в латной рукавице плоской частью лезвия. Принц с криком выпустил меч. Его смертельно бледное лицо подсказало ей, что у него сломана кисть.

Сбоку на принца напал Даннин, стукнув щитом по боковой части головы соперника. Оглушенный, хватающий ртом воздух принц закачался в седле. Гвенивер убрала свой меч в ножны и схватилась за серебряный обод щита, заставляя принца повернуться к ней. В это мгновение Рикин схватил поводья молочно-белого коня, и принц оказался в ловушке.

– Отлично сработано! – крикнул Даннин. – Уводите его!

От боли глаза принца были, как у пьяного, но внезапно левой рукой он схватился за кинжал у себя на поясе. Однако Гвенивер добралась до оружия раньше его.

– Никаких самоубийств, – сказала она. – Ты когда-нибудь мечтал увидеть Кермор, парень?

Даннин и остальные развернули коней и поехали назад к месту сражения, которое кипело и бурлило у них за спиной. Дагвин присоединился к Гвенивер и Рикину, которые повезли принца в противоположном направлении по дороге и остановились в тени дерева.

– Сними с него эту латную рукавицу, Рикко, – велела Гвенивер. – Если его рука опухнет внутри, то потребуется кузнец, чтобы высвободить его чертову руку.

Принц стащил шлем левой рукой и с силой бросил его в грязь. Когда он посмотрел на Гвенивер полными слез глазами, жрица поняла, что он на несколько лет младше ее.. Пока Рикин стягивал латную рукавицу, принц тихо стонал, кусая нижнюю губу так сильно, что из нее пошла кровь. Внезапно Гвенивер почувствовала, как холодок пробежал у нее по спине: опасность. С криком она развернулась в седле и увидела, что люди из Элдиса несутся галопом прямо на них.. Подразделение из примерно десяти всадников. Вслед за ними скакали люди из Кермора, но враги опережали их примерно на два корпуса лошади.

– А, дерьмо! – рявкнул Дагвин. – Они, вероятно, увидели проклятую лошадь принца!

Гвенивер развернула коня, затем достала меч и бросилась вперед на приближающихся всадников. Крича и смеясь, она снова увидела, как опускается кроваво-красный туман. Двое человек обогнули ее и направились к принцу. Гвенивер начала поворачиваться, но прямо на нее мчался еще один щит с драконом. Она завыла и, позабыв все, что ей когда-либо говорили об осторожности, бросилась вперед, опасно склонившись в седле. Ей не требовалось отражать удары – только атаковать! Ее треснувший щит рухнул под ударом врага, но Богиня направила ее меч. Гвенивер нанесла такой сильный удар, что вражеская кольчуга лопнула. Убитый повалился с коня. Женщина тотчас развернула коня. В мыслях у нее было одно: Рикин, окруженный позади нее большим количеством врагов.

К этому времени подоспели люди из Кермора, которые с криками бросились к принцу. Гвенивер видела белого коня, который встал на дыбы и взбрыкивал, старясь сбросить своего беспомощного седока. Мелькнули мечи, и она услышала боевой клич Рикина, когда он ринулся в толпу.

– Рикко! Дагвин! – заорала Гвенивер. – Я здесь!

В ответ Дагвин разразился воплями. Он сражался, как злой демон. Они с Рикином в основном отбивались от врагов, в отчаянии пытаясь удержаться в седле. Мечи Элдиса были повсюду. Гвенивер рубанула одного врага по длине, развернулась в седле и едва успела отразить удар сбоку. Она слышала голоса Кермора позади себя, но продолжала прорываться вперед, – смеясь, постоянно смеясь. Она наносила удар за ударом, пока не прорвалась к Рикину. Конь умирал под ним, у него по лицу текла кровь.

– Садись позади меня! – крикнула она.

Рикин прыгнул, как раз в тот миг, когда конь под ним рухнул. Гвенивер слепо рубила мечом, пока Рикин устраивался позади нее. Ее конь фыркал и гарцевал под ними. В атаку бросился какой-то воин из Элдиса. Он закричал и извернулся, когда его сзади ударил кто-то из Кермора. Ругаясь во всю силу легких, Даннин прорвался сквозь толпу и схватил под уздцы белого коня принца. Вихрь смерти уже стихал, когда люди из Кермора гнали последних налетчиков по дороге.

Внезапно Гвенивер почувствовала, как Богиня оставляет ее. Она опустилась в седле, огляделась вокруг словно выходя из обморока, а затем разрыдалась, как ребенок, который засыпал на коленях у матери и вдруг проснуться в одиночестве на незнакомой кровати.

– Черт побери! – рявкнул Даннин. – Ты ранена?

– Нет. Минуту назад Богиня держала на мне свои руки, но теперь Она ушла.

– Я видел Ее, – произнес Рикин слабым голосом. – Когда ты, Гвен, несешься в битву, ты – Богиня.

Она развернулась, чтобы посмотреть на него. Рикин прижимал руку к кровоточащему порезу на щеке и в его глазах стояла боль. Спокойная уверенность, звучавшая в его голосе, пугала.

– Я именно это имею в виду, – повторил Рикин. – Ты для меня – Богиня.

Примерно через четыре недели после того, как Гвенивер покинула дан Кермор юной неопытной девушкой, она вернулась назад настоящим воином. Поскольку Даннин хотел на время оставить большую часть армии на границе с Элдисом, то отправил Гвенивер и ее боевой отряд сопровождать их ценный трофей, который оказался принцем Мейлом из Аберуина, младшим сыном и соответственно последним в линии наследования трона дракона. Когда Гвенивер въехала на открытый двор и увидела все эти высокие каменные строения, то поняла, что ее место здесь.

Больше они не подавляли ее, поскольку роскошь и великолепие не имели для нее никакого значения. Это было всего лишь место, где можно жить между кампаниями. Гвенивер легко кивнула толпе суетящихся слуг и пажей, затем спешилась и помогла Рикину разрезать веревки, которыми захваченный принц был привязан к седлу. Пока Мейл спешивался, поспешно подбежал советник Саддар и поклонился. Принц стоял напряженно и смотрел на дан и советника с презрительной улыбкой.

– Наш сеньор находится в зале для приемов, ваше святейшество, – сообщил Саддар. – Мы получили ваши послания и их высочество очень хочет увидеть принца.

– Хорошо. Я буду рада избавиться от него, должна вам сказать. Он оказался премерзкой компанией.

Четверо из стражников Глина проводили их в зал для приемов в главном брохе. В одном конце находилось небольшое возвышение, покрытое коврами, позади которого висели две огромные шпалеры, изображающие короля Брана – основателя Священного Города, и того же короля во главе воинов во время битвы.

Король Глин ждал на стуле с высокой спинкой, одетый в церемониальные одежды – чисто белую, богато украшенную тунику. На боку у него висел золотой меч, а на плечи была накинута королевская накидка, скрепленная на плече огромной брошью в виде кольца, символом его королевского статуса. Его волосы недавно осветляли в очередной раз и на этот раз они были зачесаны таким образом, словно в лицо Глина дул ветер.

Слегка взмахнув унизанной перстнями рукой, король приветствовал появление Мейла и Гвенивер. Оба были грязными и усталыми с дороги. Когда Гвенивер опустилась на колени, Мейл остался стоять и прямо смотреть на Глина, который в конце концов был ему ровней.

– Приветствую вас обоих, – молвил король. – Хотя я и не признаю претензии вашего клана на мой трон, я уважаю твое право на твой, принц Мейл. Заверяю тебя, что во время твоего пребывания здесь к тебе будут относиться с почтением.

– Правда? – вскрикнул Мейл. – Хотел бы я знать, какое почтение может предложить мне твой грубый двор.

– Насколько я вижу, принц силен духом, – Глин позволил себе слегка улыбнуться. – Я вскоре отправлю гонцов ко двору твоего отца, чтобы официально объявить о твоем пленении. Хочешь ли ты отправить какие-нибудь послания?

– Да, письмо жене.

Гвенивер откровенно удивилась. Хотя среди особ королевской крови обычным делом были рано женить своих наследников, принц выглядел совсем ребенком, в особенности в грязной одежде. Ей было сложно представить его женатым.

– Моя жена должна была родить, когда я уезжал, ваше святейшество, – обратился Мейл к Гвенивер. – Возможно, такие вещи вас не интересуют, – но ее благополучие сильно меня беспокоит.