Текст книги "Чары тьмы"

Автор книги: Катарина Керр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– Я никогда не думал, что придет день, когда мою жизнь спасет девушка, – прошептал он. – Но благодарю тебя, серебряный кинжал.

Успокоить мулов оказалось куда тяжелее, чем выиграть сражение. Наконец погонщики пинками и уговорами привели их назад. Джилл делала для раненых все, что могла, в то время как Родри и охранники в поисках живых осматривали лежащих людей. Своих они доставляли ей, а бандитов убивали, спокойно перерезая им горло. Джилл только что закончила перевязывать последнего раненого погонщика, когда ей принесли слугу Серила. Он упал с лошади, и животные затоптали его. Он кашлял кровью, у него были сломаны обе ноги.

– А, боги! – застонал Серил. – Мой бедный Намид!

Парень посмотрел на него, но очевидно не узнавал.

– Его нельзя переносить с места на место, – проговорил Серил. – Это убьет его.

– Он в любом случае умрет, – сказала Джилл. – Мне очень жаль, но это правда.

Серил снова застонал и провел рукой по волосам парня. Джилл оставила его со своим горем и присоединилась к Родри, который стоял на коленях рядом с последним из раненых бандитов, держа в руке серебряный кинжал. Этому разбойнику было не больше пятнадцати лет. Он так жалобно плакал, что Родри заколебался. С его кинжала капала кровь.

– Попридержи руку, – сказала Джилл. – Он умирает.

Бандит отвернулся и заплакал еще горше. Джилл встала на колени рядом с ним.

– Я могу зашить эту рану и спасти тебя. А ты расскажешь нам все, что знаешь.

– Расскажу. А, боги, мне так больно.

Резаная рана оказалась такой глубокой, что Джилл потребовалось немало времени, чтобы зашить ее. К тому времени юный грабитель настолько ослаб, что едва мог говорить, но Джилл все же выяснила, что он присоединился к банде недавно, что сам он – беглый ученик, который обокрал своего хозяина, а всего в отряде насчитывался тридцать один человек. Десятерых оставили охранять лагерь. Это было зловещей новостью:

– Они обязательно вернутся, – сказал Родри. – Сегодня ночью они будут зализывать раны, но завтра…

– Мы убили двенадцать из тридцати одного.

– Да, это так. А что если они приведут свежих людей из лагеря? Мы потеряли двух охранников и шестерых погонщиков. По крайней мере теперь мы знаем, кто нам противостоит. Хорошо, что ты решила спасти парня.

– Дело не только в этом. Мне показалось, что он сможет рассказать нам кое-что еще. Клянусь всеми кругами ада и всем льдом его, как я хочу, чтобы вернулся мой гном! Готова поклясться: он кое-что знает о происходящем.

Джилл посмотрела на горные вершины. Она была уверена, что за ней наблюдают, – никогда в жизни она ни в чем не была настолько уверена! – но ничто не двигалось в безмолвных, задумчивых горах.

На закате умер Намид. Он долго плевался кровью и жизнь по капле выходила из его поврежденных легких. Джилл сказала купцу слова утешения, а затем просто беспокойно бродила по лагерю. Погонщики сидели, сгрудившись и не разговаривая, без сил, подобно испуганным овцам, которые ждут очередного нападения волков. «До границы с Камом Пеклом недалеко, – подумала Джилл. – Но он вполне может быть на другой стороне Южного моря, если учитывать скорость, которую может развить эта компания.» Потом ей в голову пришла мысль, безрассудная, отчаянная. И тем не менее это был единственный шанс. Когда она сказала об этом Родри, он отругал ее.

– Не будь идиоткой! – продолжал он. – Насколько мы знаем, остальные мерзавцы стоят лагерем на перевале. Я не позволю тебе ехать одной. Не позволю и все!

– Передать послание одному из патрулей Блейна – это наша единственная надежда. И ты забываешь, что у меня есть Восход. Даже если они меня увидят, то к тому времени, как оседлают коней и бросятся в погоню, я буду уже далеко. Они никогда не догонят коня западной охотничьей породы. Я ведь легкая. Хотя Восход устал после схватки, он хорошо отдохнул во второй половине дня.

Пока они разговаривали, Джилл седлала коня и надевала на него узду. Родри ругался, спорил и угрожал, но в конце Джилл добилась своего, просто потому, что была права. Обращение к патрулю Елейна на самом деле оставалось их единственной надеждой.

Когда она выезжала, поднималась полная луна, и это позволило Восходу выбирать дорогу среди валунов и идти большими легкими шагами. Джилл ехала, держа наготове щит и меч.

Родри долго стоял на краю лагеря и смотрел туда, где скрылась Джилл. Наконец он заплакал, думая об опасности, которой она подвергалась. Люди развели небольшой костер, но большинство погонщиков мулов уже спали, единственным возможным для них способом утопив свой страх.

Двое охранников, Лидик и Мин, встали, когда подошел Родри. Эти люди посмотрели на него в слепой надежде на то, что закаленный в битвах серебряный кинжал спасет их.

– Поспите немного, – предложил Родри. – Я покараулю первым.

Они кивнули. Мин собрался что-то сказать, затем просто пожал плечами. Родри взял щит и шлем и прошел примерно сто ярдов вниз по перевалу. В лунном свете он видел так же хорошо, как днем. Он различал даже цвета окружающих предметов – это была часть наследия эльфийской крови. Караулить скучно даже в самое лучшее время, а теперь, когда он еще беспокоился о Джилл, время тянулось страшно медленно. В хитрых тенях казалось, что предметы двигаются. Когда Родри смотрел в сторону движения, оно прекращалось, но что бы это ни оказалось, существа были очень маленькими и несомненно не представляли угрозы. Наконец, когда было уже далеко за полночь, судя по положению луны, к Родри пришел Лидик.

– Тебе следовало разбудить меня раньше.

– Я не устаю так, как большинство людей. Когда пойдешь будить Мина себе на смену, скажи ему, чтобы поднял меня до рассвета.

Лидик улыбнулся так, словно полагал, что Родри перенапрягается, желая дать своим людям побольше времени для отдыха, но Родри на самом деле мог долго обходиться без сна, и это был еще один подарок эльфийской крови. Когда он шел назад в лагерь, то проходил мимо раненого бандита, который громко стонал. Склонившись над парнем, Родри подумал, что Джилл напрасно потеряла время, пытаясь спасти раненого. Лицо юноши так горело, что сразу становилось очевидно: в рану попала инфекция.

– Это ты, серебряный кинжал? – прошептал он.

– Да. Меня зовут Родри.

– Где девушка?

– Отправилась за подмогой.

– А у нее в самом деле драгоценности?

– Что?

– Драгоценности. Старик сказал, что они у нее. Мы должны были взять ее живьем и отобрать драгоценности.

Родри схватил его за плечи.

– Расскажи мне правду! – рявкнул он. – Какой старик?

– Тот, который нас нанял, – у бандита заплетался язык и говорил он очень тихо. – Я не знаю его имени. Но он нанял нас, чтобы захватить девушку.

– Как он выглядел?

Юноша не ответил. Родри снова потряс его, но раненый потерял сознание. Выругавшись, Родри поднялся на ноги и оставил его лежать. Теперь слишком поздно ехать за Джилл. Родри снова заплакал, а потом отправился назад дежурить вместе с Лидиком. Нескоро он сможет заснуть. Теперь у него появился новый страх, который будет терзать его неотступно. Он позволил Джилл уехать одной, когда все это время истинной целью бандитов была она.

К полуночи Восход стал сильно уставать. Джилл спешилась и повела его в поводу, их обоих шатало от усталости. Хотя ее спина горела огнем от веса кольчуги, Джилл решила не снимать ее. Все, о чем она могла думать, – это отдых, но она точно знала: если поддастся импульсу, то обязательно заснет. Еще через милю она подошла к высшей точке перевала. Рядом с дорогой возвышался грубо выточенный столб со взвившимся на дыбы жеребцом – символом гвербретов Кама Пекла.

– Видеть тебя почти так же отрадно, как лечь спать. Теперь уже недалеко.

Восход устало фыркнул, опустив голову. Джилл прислонилась к столбу и дала коню передохнуть несколько минут. Внезапно она опять поняла, что за ней наблюдают. Держа в руке меч, девушка отпустила поводья и сделала несколько шагов в сторону дороги, а затем медленно повернулась кругом, осматривая вершины скал. Ничто не двигалось, никаких силуэтов не показалось в лунном свете. Джилл схватила коня под уздцы и пошла дальше. Теперь она шла быстрее, чем раньше, ее подгонял страх.

Чувство усиливалось. У нее по спине не потек пот. За ней наблюдали. Теперь в любой момент, за следующим поворотом дороги или прямо за нагромождением валунов могла ждать засада, которая означала ее смерть. Тем не менее Джилл преодолела еще одну милю и не встретила никого.

Крутые скалы заканчивались, дорога стала шире. Она ясно просматривалась, и ступать было легче, а таинственные глаза все так же следили за Джилл, пока она вела коня, похлопывая его по мокрой от пота шее и подбадривая тихими словами.

Наконец он пошатнулся и чуть не упал. Джилл позволила ему остановиться, опустив голову почти до самой земли. Не оставить ли его здесь? Внезапно Джилл почувствовала, как наблюдатель оставил ее. В полубессознательном состоянии девушка огляделась вокруг и увидела в сотне ярдов рядом с дорогой небольшую башню за невысокой каменной стеной. Это мог быть только один из патрульных постов гвербрета Бдейна – небольшой боевой отряд был расквартирован рядом с границей, всегда готовый к неприятностям. На такие затраты не пошел ни один из остальных лордов Дэверри. Джилл откинула голову и рассмеялась.

– Идем, старый друг. Мы в состоянии преодолеть еще несколько ярдов.

Пошатываясь, Восход позволил ей подвести себя к обитым железом воротам, на которых был вырезал герб – жеребец. Джилл молилась, чтобы кто-то услышал, когда она закричит. В лунном свете мигнуло что-то серебряное. Это был рожок, подвешенный на цепи к кольцу, за которое открывались ворота. Девушка схватила его и дунула. Раздался долгий, отчаянный звук. Восход поднял голову и победно заржал.

– Кто здесь? – спросил голос из-за двери.

– Серебряный кинжал. На перевале бандиты.

Ворота со скрипом открылись, человек, несущий ночной дозор, схватил ее за руку и ввел в безопасное место.

– Мы просто будем здесь ждать? – спросил Серил.

– Так лучше, – ответил Родри. – Скала прикроет нам спину.

Серил кивнул и уставился на него, как голодающий ребенок смотрит на своего родителя, уверенный в том, что его мудрый храбрый отец найдет еду, далее когда потеряны все надежды. В сером рассвете они обошли лагерь. Родри боролся со своей печалью. Он был уверен, что Джилл мертва. Его единственным утешением было то, что вскоре ему представится шанс отомстить за нее. Лагерь укрепили как только можно. Груз, который несли мулы, был свален, чтобы получилась грубая стена из мешков, за которой спинами к скале находились погонщики. Мулов стреножили рядом. Родри повторил свои приказы. После того, как его и двух других охранников убьют, погонщики должны привести скот в состояние паники и погнать стадо прямо на бандитов. Суматоха положит нескольких.

– Сражайтесь до смерти, – закончил он. – Вам от них пощады ждать не придется.

Родри, Лидик и Мин сели на коней и заняли позицию перед баррикадой. Хотя парни были бледны, они держались твердо, готовые умереть, как мужчины. Солнце стало светить ярче; минуты тянулись медленно. Родри понял, что испытывает нетерпение и горит желанием присоединиться к любимой в Других Землях. Наконец они услышали стук копыт и позвякивание упряжи – к ним быстро приближался большой отряд. Родри взмахнул мечом и повел своих им навстречу.

Боевой отряд рысью преодолел поворот. В нем насчитывалось двадцать человек в кольчугах, на хороших лошадях. На щитах красовался красно-золотой герб Кама Пекла.

Родри услышал, как лагерь за его спиной взорвался радостными криками и истерическим смехом, но сам он не мог произнести ни звука – чувства переполняли его. Теперь он знал, что Джилл в безопасности. К нему подъехал капитан боевого отряда.

– Ну, серебряный кинжал, – заговорил он с улыбкой. – Похоже, здесь все рады нас видеть.

– Клянусь честью, мне никто еще так не нравился при первой встрече! Когда до вас добрался другой серебряный кинжал?

– Примерно через час после полуночи. Крепкий парень, хоть по виду не дашь ему больше четырнадцати. Он падал на месте, но продолжал повторять, что хочет ехать вместе с нами.

– Да, он такой, – Родри предпочитал, чтобы они продолжали считать Джилл мальчиком. – Вы привели с собой врача? У нас есть раненые. – Он снял шлем и откинул капюшон кольчуги.

– Да, – внезапно капитан уставился на него. – То есть, я хотел сказать: да, мой лорд.

– А, свиное дерьмо! Значит, ты видел меня раньше, не так ли?

– Много раз, лорд.

– Никогда больше не называй меня так. Меня зовут Родри и я – серебряный кинжал. Ничего больше.

Капитан кивнул, молча выказывая сочувствие. Это вывело Родри из себя.

Он развернул коня и повел боевой отряд назад к лагерю. Когда он спешивался, капитан попытался попридержать ему поводья.

– Прекрати! Я не шучу.

– Ладно, ладно. Значит, «Родри» – и ничего больше.

– Так лучше. Как далеко отсюда до вашего патрульного поста? Я должен похвалить нашего молодого серебряного кинжала.

– Примерно пять часов пути на свежей лошади, но когда мы вернемся, этого паренька там не будет. Видишь ли, я отправил его в дан Хиррейд с посланием. Прошу о подкреплении. Он сказал, что уедет на рассвете.

Родри выругался вслух. Капитан явно все еще думал о нем, как о лорде Родри Майлваде, потому что поспешил объясниться:

– Мне пришлось привести с собой всех людей, которые расквартированы на посту. Грабители почти никогда не нападают королевские караваны, поскольку знают: мы бросим на них все силы, если они это сделают. Следовательно, здесь происходит что-то странное.

Родри едва слушал его. Джилл опять на дороге одна. И об угрожающей ей опасности она знает еще меньше, чем он сам.

– Она просто от меня ускользнула, – сказал Саркин. – Я был всего в миле позади нее, когда она добралась до патрульного поста.

– Знаю, – ответил Аластир. – Я наблюдал за тобой.

– Если бы ты додумался найти ее раньше через дальновидение…

Вот она, вспышка такой знакомой наглости, но Аластир пропустил ее мимо ушей, потому что они находились в слишком большой опасности, чтобы идти на риск и сражаться друг с другом. Хотя и он сам, и Саркин хорошо владели мечом, вокруг них стояли девятнадцать разозленных бандитов. Аластир никогда не сможет околдовать их всех. Только что избранный предводитель банды широкими шагами подошел к ним, скрестив руки на груди.

– Вы нам не сказали, что девчонка умеет драться, как демон из ада!

– Я предупреждал вас, что у нее есть опыт участия в сражениях.

Бандит опасно зарычал. Аластир достал кошель, который приготовил для них.

– Я также сказал, что вам хорошо заплатят. Вот.

Когда бандит высыпал содержимое кошеля на ладонь волосатой руки, его лицо осветила широкая улыбка. При виде двадцати серебряных монет и квадратного рубина, величиной с ноготь большого пальца, изумленно распахнулся рот, в котором недоставало зубов.

– Ну тогда никаких претензий, – сказал он, поворачиваясь к своим людям. – Все отлично, парни. У нас здесь драгоценный камень, который мы можем продать в Маркмуре и несколько месяцев жить, как короли.

Когда бандиты весело загалдели, Аластир и Саркин сели на коней и уехали прочь. Старый Ган вел за ними лошадь Камделя. Хотя позднее бандиты явно попытаются устроить засаду на людей, которых они теперь считают богатыми, Аластир сможет воспользоваться двеомером и укрыться от этой неприятности. Он позволил себе соскользнуть в легкий транс. Кто-то за ними следит. Знание пришло к нему, как болезненный удар в основание черепа. Аластир быстро открыл глаза и вернул сознание назад, на физическую плоскость.

– Сарко! – крикнул он. – Наш наблюдатель вернулся!

Ученик попридержал коня.

– Это должен быть Мастер Эфира, – сказал он.

– Нет. Я слишком долго занимался изучением подобных вещей, чтобы не узнать такого мастера. Это ястребы. Больше некому.

Когда они ехали дальше, Аластиру хотелось ругаться. Время уходит. Если их преследуют ястребы, то они должны выбираться из Дэверри. Было бы разумно немедленно повернуть и как можно скорее направиться в ближайший портовый город. На мгновение Аластир колебался, почти готовый принять решение, но затем вспомнил Старца и его замечание о том, что Аластира ненавидит Саркин. Ученик, который утратил уважение к черному двеомеру, опасен. Кроме того, Старец вполне мог послать ястребов следить не за учителем, а за учеником. Это так похоже на Старца, работающего тайно.

Более того, они так близко подошли к тому, чтобы заполучить девчонку! Слишком близко, чтобы сдаться теперь. Аластир не сомневался: если ему удастся захватить Джилл живой, то он сможет торговаться с Невином: Джилл в обмен на обещание безопасного пути из Дэверри – с камнем.

Джилл, конечно, хотела подождать Родри на патрульном посту, но ни один серебряный кинжал не может отказаться выполнить прямой приказ отвезти важное послание самому гвербрету, по крайней мере не получив за это кнута. Восход слишком устал, поэтому конюх вывел для нее крепкого черного коня. Капитан уже вручил ей опознавательный знак; пока она едет по делам его светлости, все вассалы Блейна будут предоставлять ей свежую лошадь и пищу, чтобы она побыстрее доставила послание.

– А теперь послушай, – сказала Джилл конюху, – Восход должен быть здесь, когда прибудет Родри.

– За кого ты нас принимаешь, за конокрадов?

– Есть много великих лордов, которые «обменивали» лошадь, в то время как ее владелец совершенно не собирался этого делать.

– Твой конь в полной безопасности. Я вот что тебе скажу, серебряный кинжал. Мы, люди из Кама Пекла, ненавидим конокрадов больше всех других воров на земле. У нас конокраду не отрубают кисти рук. Ему дают пятнадцать ударов плетью и публично вешают.

– Отлично. В таком случае я отправляюсь в путь со спокойным сердцем.

Вскоре Джилл выехала. Она двигалась то рысью, то шагом, пока не преодолела горы. На более пологих склонах предгорий она время от времени могла пускать коня в галоп. Около полудня она прибыла в дан благородного лорда, получила еду и свежую лошадь и снова понеслась вперед.

Холмы быстро остались позади, теперь дорога Джилл вела по лугам Кама Пекла. Эта провинция, по большей части совершенно не подходящая для земледелия, была настоящим раем для скотоводов. На хорошо орошаемых лугах среди небольших березовых рощиц Джилл видела спокойно пасущиеся табуны; белые коровы с ржаво-красными ушами лежали в тени и жевали свою жвачку. Конные пастухи объезжали стада.

На равнине девушка почти все время скакала галопом. Она еще два раза меняла лошадей. От патрульного поста до города было пятьдесят миль. Преодолеть такое расстояние за один день мог только специальный курьер. К третьей смене лошадей солнце уже опускалось к горизонту. Лорд, который давал ей лошадь, предложил гонцу гвербрета переночевать у него. Джилл хотела было принять предложение, но опять почувствовала предупреждение двеомера. На этот раз оно прошло по ней резко, как нож. Она должна ехать дальше – и как можно быстрее.

– Благодарю, лорд, но послание на самом деле срочное.

– Несомненно, тебе лучше знать, серебряный кинжал.

Покинув дан, она понеслась галопом. Холодок двеомера подгонял ее, Джилл ощущала спиной его ледяное дыхание. Кто-то знал, где она находится, и этот «кто-то» следовал за ней, чтобы причинить ей зло. После прошлой тяжелой ночи Джилл была близка к тому, чтобы заснуть в седле всякий раз, когда лошадь переходила на шаг. Тем не менее девушка продолжала бодрствовать и подгонять лошадь. При виде путников на дороге Джилл кричала, именем гвербрета требуя, чтобы ей освободили путь. С удивленными возгласами пешеходы и всадники отступали в сторону и позволяли ей проехать.

Наконец Джилл поднялась на гребень невысокой горы и увидела внизу город гвербрета – дан Хиррейд, растянувшийся по обеим сторонам реки и окруженный высокими каменными стенами. Река блестела на закате так ярко, что для усталых глаз Джилл это было почти невыносимо. Скоро городские ворота закроются на ночь. Девушка ударила пятами лошадь, чтобы заставить ее бежать быстрее, и бросилась вниз, примчавшись к воротам как раз когда они закрывались.

– Послание для гвербрета! – заорала Джилл. – С перевала Кам Пекл!

Ворота попридержали. Когда стражник выбежал, чтобы встретить ее, Джилл широким жестом достала и продемонстрировала опознавательный знак.

– Хорошо, серебряный кинжал, – сказал стражник. – Я отведу тебя прямо в дан.

Когда створки ворот затворились и были заперты, Джилл почувствовала огромное облегчение. Здесь на какое-то время она в безопасности.

Стражник повел ее по лабиринту мощеных улиц. Круглые здания лепились друг к другу почти вплотную. В окнах горел свет; люди возвращались домой после торгового дня; тут и там из окон долетал запах ужина, от чего у Джилл заурчало в животе. В дальней стороне города находилась невысокая насыпная гора, окруженная каменными стенами. И снова ворота, и еще стражники, но благодаря опознавательному знаку Джилл с провожатым вскоре оказались во дворе огромного дана Блейна, с тройным брохом, возвышающимся над сараями и конюшнями. После того, как паж забрал лошадь Джилл, городской стражник провел посланца в большой зал.

В каминах пылал огонь, ярко горели свечи. Моргая, Джилл стояла у двери, в то время как стражник отправился поговорить с гвербретом. Возле большого слуги подавали ужин боевому отряду из ста человек. Воины восседали за длинными столами. За отдельным столом для почетных гостей и хозяев гвербрет трапезничал один. Джилл осматривалась по сторонам. Искусная работа каменщиков, прекрасные шпалеры, серебряные кубки и канделябры на столах… Джилл испытала желание отругать весь патруль. Почему эти «олухи не отправили послание капитану гвербрета, вместо того, чтобы заставлять ее врываться к великому лорду и беспокоить его за ужином? Грязный серебряный кинжал, вроде нее, должен был бы ждать снаружи во дворе.

Вид самого Блейна едва ли успокаивал. Когда стражник поговорил с ним, гвербрет надменно откинул голову и встал, гордо расправив плечи. Он оказался гораздо моложе, чем ожидала Джилл, на вид приблизительно двадцати двух лет, и поразительно напомнил ей Родри, синеглазый, с черными волосами. Хотя, конечно, не мог сравниться в красоте с ее мужчиной.

– Иди сюда, серебряный кинжал, – приказал он. – Что там за послание?

Джилл поспешила к нему и уже начала опускаться на колени, но потеряла равновесие и чуть не растянулась на полу.

– Простите, ваша светлость, – пробормотала она. – Два дня в пути, а до этого – сражение.

– Клянусь задницами богов! Тогда поднимайся с проклятого пола и садись на стул. Паж! Меда! Тащи кубок! Шевелись! Этот парень, должно быть, голоден.

Пока удивленные, пажи приходили в себя, Блейн схватил Джилл за плечи, помог ей встать и усадил на свой стул. Он сам сунул ей в руку кубок с медом, затем устроился на краю стола, позабыв о еде.

– Готов поспорить, что угадал, – сказал он. – На этом перевале, по которому таскаются демоны, опять возникли неприятности.

– Именно так, ваша светлость.

Пока Джилл рассказывала, подошел капитан Блейна, чтобы тоже послушать новости. Это был крепкий мужчина тридцати с лишним лет; на его щеке выделялся побледневший шрам. Когда Джилл закончила говорить, гвербрет повернулся к нему.

– Комин, возьми пятьдесят человек и запасных лошадей и отправляйся в путь сегодня же ночью. Я… так, подожди минутку. – Блейн схватил кусок жареного мяса с золотой тарелки и бросил Джилл. – Хлеб возьмешь сам, парень. А теперь послушай, Комин. Гони этих бандитов, шлюхино отродье, в Йир Аусглин. Если у гверберта Игвимира хватит наглости пожаловаться, то скажи ему вот что: если мы не увидим их головы на копьях через неделю, это означает войну.

– Все сделаю. Как только будут новости, отправлю посыльного.

Пока они обговаривали детали, Джилл продолжала есть. Когда Комин ушел, чтобы выбрать людей, Блейн взял свой кубок и быстро выхлебал мед – так жадно, словно это была чистая вода. Паж, поджидавший поблизости, тотчас же шагнул вперед и ловко долил кубок.

– Похоже, ты едва прикоснулся к меду, – заметил Блейн, обращаясь к гонцу. – Что ты за серебряный кинжал, если так медленно пьешь? Как тебя зовут, парень?

– Джилиан, ваша светлость, и я не парень, а девушка.

Блейн уставился на нее, потом откинул голову и расхохотался.

– Похоже, я старею и слепну! – все еще улыбаясь, воскликнул он. – Да, на самом деле девушка! Что же заставило девушку ступить на долгую дорогу?

– Мужчина, которого я люблю, – серебряный кинжал. Я оставила своих родственников, чтобы следовать за ним.

– Очень глупо с твоей стороны, но с другой стороны кто знает, на что способны женщины? – Он передернул плечами. – Хорошо, Джилиан. Мы не можем разместить тебя в казарме, поэтому на ночь я выделю тебе комнату в брохе.

В тот же день патруль Кама Пекла проводил остатки каравана Серила к приграничному посту, а затем воины снова отправились на поиски бандитов. Родри помог перенести Серила на койку в казарме, проследил, чтобы охранников и погонщиков хорошо накормили, а затем отправился в конюшни – проверить, в порядке ли Восход. Конюх сказал ему, что Джилл выехала на рассвете с посланием гвербрету.

– Так что она прямо сейчас должна приближаться к дану Хиррейд.

Родри посмотрел сквозь дверной проем на закат.

– Именно так. Ты когда-нибудь был в нашем городе, серебряный кинжал?

– Один или два раза. Ну, я собираюсь поужинать.

Закончив трапезу, Родри зашел проведать раненого бандита, которого заперли в сарае с припасами. В этих предосторожностях не было необходимости, поскольку юноша умирал. Он был без сознания. Родри чувствовал запах зараженной раны через бинты. Он дал умирающему воды, затем уселся рядом, разглядывая его. Никогда прежде он не видел, чтобы подобная рана так быстро убила человека – а ведь Родри принимал участие в очень многих сражениях. Конечно, грабители питаются совсем не так хорошо, как лорды. Молодой человек, несомненно, нередко голодал и поэтому сильно ослаб. Тем не менее заражение должно было распространяться медленнее, в особенности после того, как Джилл обработала рану. Она ведь сделала перевязку сразу же после того, как юноша был ранен! Если кто-то хотел заткнуть парню рот, то ему очень повезло.

– Но была ли это просто удача? – спросил Родри вслух.

Умирающий застонал. Хотя совсем недавно Родри собирался перерезать ему горло, внезапно ему стало жаль незадачливого паренька.

Джилл проснулась поздно и, ничего не понимая, огляделась вокруг. Что она делает на этой роскошной кровати с вышитым пологом? Наконец она вспомнила: Блейн, его гостеприимство, прошлый вечер. Подняв полог, она обнаружила, что сквозь окна проникают солнечные лучи, а в дверном проеме неуверенно топчется паж.

– Э… госпожа… – заговорил он. – Гвербрет хочет, чтобы вы присутствовали на полуденной трапезе. Приготовить вам ванну? Время есть.

– Ванна – это прекрасно. Уже полдень? Боги! Скажи, супруга их светлости будет за столом? Я даже не знаю ее имени.

– Каниффа. Она уехала навестить своего брата.

Джилл возблагодарила богов за это. Она совсем не хотела, чтобы дама благородного происхождения следила за ее манерами. После ванны Джилл достала из седельных вьюков другую рубашку, которая была относительно чистой. Внезапно она опять вспомнила про браслет. Среди запасных вещей во вьюке его не оказалось.

– Клянусь льдом во всех кругах ада! Вероятно, его выкрал один из этих проклятых погонщиков!

Она в раздражении перевернула оба седельных вьюка, но драгоценная вещица пропала. Однако внизу одного из вьюков, под наполовину оторвавшейся заплаткой, лежало что-то маленькое и твердое. Джилл засунула туда пальцы и извлекла перстень с сапфиром. Большой камень был вставлен в золото, и два крошечных дракона свернулись вокруг него. Джилл долго смотрела на перстень.

– А ты как оказался в моем барахле? Наверное, Дикие украли браслет… – Она замолчала, взвешивая перстень в руке. – Браслет весил примерно столько же, не так ли?

Сапфир мерцал в солнечном свете. Джилл чувствовала себя полной дурой, разговаривая с перстнем, словно он мог ей ответить. Она нашла тряпку, завернула в нее свою находку и снова убрала ее в седельные вьюки, в самый низ. Ее ждет гвербрет – нет времени беспокоиться о каком-то перстне.

Блейн опять оказал ей честь, усадив за свой стол. Ему было любопытно, как протекает ее жизнь на долгой дороге. Она знала, что Родри стыдится обсуждать с посторонними свою ссылку, поэтому прилагала все усилия для того, чтобы почти ничего не говорить о нем во время трапезы. Это оказалось легко, когда она упомянула, что ее отец – Каллин из Кермора.

– Ну, тогда не удивительно, что ты так хорошо идешь по долгой дороге, – заметил Блейн с улыбкой. – Послушай, Джилл, один раз я встречался с твоим отцом. Я был маленьким мальчиком, думаю, шести или семи лет, и мой отец нанял его. Я помню, как смотрел на Каллина из Кермора – снизу вверх. И думал, что никогда не встречал более устрашающего человека.

– Да, папа действительно вызывает у людей такие эмоции.

– Но он великолепный воин. Я не очень хорошо помню, как там все обернулось, но закончилось тем, что мой отец подарил ему красивые ножны, украшенные золотом, и кое-что заплатил в дополнение к оговоренной сумме. А он все еще жив, твой замечательный отец?

С этого момента Джилл могла преспокойно повествовать о различных подвигах своего знаменитого отца. Этих подвигов хватило очень надолго. Когда трапеза закончилась, Блейн дал ей горсть монет, словно желая заплатить за послание.

– А когда прибудет караван, как ты думаешь? – спросил ее гвербрет.

– По крайней мере в ближайшие три дня не приедет, ваша светлость. Некоторые ранены.

Джилл собрала свои пожитки и вынесла их из дана на многолюдные улицы.

Это было единственное поселение во всей провинции, достойное называться городом. Под специально сделанными арками в стенах река текла через город, разделяя его на западную часть – для обеспеченных граждан и самого гвербрета, и восточную – для простых людей. Везде вдоль берегов реки тянулись зеленые общинные выгоны, где на жарком послеполуденном солнце паслись коровы.

У восточных ворот Джилл наконец отыскала гостиницу под названием «Бегущая лиса», которая находилась в достаточно тяжелом положении, чтобы предоставить место наемнику. Как только Джилл оказалась в маленькой комнатке одна, она открыла седельные вьюки и нашла перстень. На этот раз вокруг камня извивался всего один дракон.

– Не могла же я сойти с ума. Ты должен быть двеомером.

Камень на мгновение ярко замерцал, затем погас. Теперь это был просто блестящий драгоценный камень. Вздрагивая, Джилл завернула его в ткань и опустила в кошель, который носила на шее. Там хранились почти все монеты, которые у нее были.