Текст книги "Нервы ни к чёрту (СИ)"

Автор книги: Кастуш Смарода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Гильермо угрюмо засопел, подливая себе вино.

– А если я скажу, что вам никогда больше не придётся промышлять контрабандой и бегать от властей, а вместо лелеемой антикварной лавчонки, у вас будет роскошный ювелирный магазин на одной из главных улиц Столицы?!

Дон Алонсо явно распалился: его глаза сверкали, щёки налились румянцем и, по всей вероятности, он сейчас и сам верил в то, что говорил.

– А вам, – он указал унизанной перстнями рукой на оторопевшую монашку. – Не придётся отдавать свою будущую дочь в монастырь, чтобы уберечь её от нищеты или участи проститутки. Она вырастет в достатке и вольна будет сама выбирать своё будущее!

Монашка зарделась и снова потупила глаза.

"Хорошо их там учат в Лазурной Обители, – подумала Ута. – Прям сама добродетель. Хоть сейчас пиши с неё картину из жизни святой Ирмы".

– Вы, Сименс, сможете купить любовь самых красивых женщин Империи. А вы, мой друг, – он повернулся к бродяге. – Получите то обращение, которого достойны по праву рождения!

Бродяга одобрительно закивал ему головой, не отрываясь, впрочем, от самозабвенного обсасывания свиного рёбрышка.

"А этот слушает, да ест", – подумала Ута.

Дон Алонсо повернулся к ней.

– Вам же милая Ута никогда больше не придётся сражаться на Арене с потными волосатыми мужиками, изображая из себя сумеречную деву...

– Ну это только в том случае, если мы вернёмся обратно, – перебил его тугомордый Гильермо. – И даже если вернёмся, всё может быть не так радужно, как вы нам тут расписали. Не расскажите ли нам о тех двоих, которые несколько лет назад пришли из Проклятых земель, куда вы их снарядили? И что вы им наобещали, отправляя туда? И где они сейчас?

Дон Алонсо растерянно смотрел на него хлопая ресницами и не зная что ответить.

– Звучит заманчиво, – неожиданно просипел седой старик, резко ударяя двумя пальцами по краю столешницы. – Мы в деле. Надеюсь, ты со мной, Сименс?

12. ТИБАЛЬД. БЛАГОРОДНЫЙ ВОИТЕЛЬ

– Мы в деле. Надеюсь, ты со мной, Сименс?

Сименс сидел приоткрыв рот, не зная что на это ответить, и Тибальд понял, что втайне наслаждается его смешной, почти детской растерянностью.

– Но сир Тибальд... То что предлагает нам дон Алонсо – это же форменное самоубийство.

– А чего ты ожидал поступая ко мне на службу? Что мы будем портить дорогое оружие и доспехи в рыцарских турнирах и наедать задницы за пиршественными столами?

Сименс молчал.

– Не слушай его, мальчик, – Гильермо устало массировал висок, болезненно скривив лицо, и сразу сделавшись как-то меньше и благопристойнее. – Он ищет смерти и тащит тебя за собой. Я лично встречал людей, которые вернулись из Проклятых земель и искренне заявляю, что предпочёл бы смерть подобной участи. И уж если идти туда, то не за пустые обещания.

– Мои обещания вовсе не пусты! – подался вперёд дон Алонсо. – Если цели экспедиции будут достигнуты – нам всем хватит золота на десяток жизней.

– Расскажи это тем двоим, которые вернулись назад! Какую награду они получили за свои труды?! Не утруждайся – я сам отвечу! Один из них приобрёл пожизненную прописку в бедламе при Белой Обители, а второй – уютную безымянную могилку на местном кладбище!

Дон Алонсо сидел, опустив голову, его губы дрожали.

– А что я должен был сделать?! – закричал он, подняв на Гильермо яростные глаза. – Рассказать всем о своём предприятии? И навсегда лишиться шанса на успех? Они были нытиками и трусами, и получили то, чего заслуживали! Если бы эти идиоты придерживались моих инструкций, то ничего подобного бы не случилось!

Компания студентов за соседним столом попритихла, с опаской поглядывая в их сторону; угрюмая личность в запачканном сюртуке поблёскивала глазами из-под полей шляпы.

– Для нас ты, наверняка, тоже понапридумывал всяких инструкций, учитывающих все возможные и невозможные ситуации. Но сам-то ты не пойдёшь бродить по мрачным лесам и гнилым болотам, а останешься здесь, наслаждаясь хорошим вином и свежими закусками. – Гильермо поддел вилкой кусок мяса и продемонстрировал его окружающим.

Дон Алонсо вытянулся в кресле, нервно сжав губы.

– А вот здесь вы ошибаетесь сеньор контрабандист, – процедил он. – В этот раз я лично собираюсь возглавить поход. Это должно послужить для вас гарантией моей уверенности в успехе предприятия.

– Гарантией для меня послужит только кругленькая сумма в имперских дублонах, половину которой мне хотелось бы получить авансом.

– Сейчас я не располагаю наличными средствами, поскольку все мои свободные сбережения вложены в оснащение экспедиции. Но я готов написать расписку...

– А если ты загнёшься в дороге, то кто тогда отдаст мне мои денежки?

– Это оправданный риск, сеньор Гильермо...

– Ничего нельзя назвать оправданным риском, когда речь идёт о Проклятых землях. Я конечно не прочь прогуляться, но только исключительно на своих условиях.

Неожиданно в разговор вступила смуглая девица в пятнистых шкурах:

– А как же дух авантюризма? Всё или ничего! Неужели тебе никогда не хотелось поставить на кон свою жизнь, чтобы разом решить все проблемы или окончательно кануть в небытие? А может ты считаешь, что твоя никчёмная жизнь стоит дороже?

Контрабандист мерзко усмехнулся, не удостоив дикарку ответом.

Девчонка-весталка исподтишка поглядывала на оппонентов, не выпуская из рук чёток; Аль-Саади продолжал обсасывать рёбрышки, неопределённо улыбаясь каким-то своим собственным мыслям.

Воспользовавшись возникшей паузой, Тибальд постучал пустым кубком по столу, привлекая внимание, и, откашлявшись, взял слово.

– Полагаю, что всем желающим принять участие в экспедиции нужно недвусмысленно выразить своё согласие, а несогласным... – он покосился на Гильермо – Лучше будет покинуть зону переговоров прямо сейчас.

Тот фыркнул и, не сказав ни слова, принялся нарочито медленно выбираться из-за стола.

– Спасибо за угощение, дон Алонсо, – небрежным тоном проговорил он. – Надеюсь, что мы больше никогда с вами не увидимся. А сейчас позвольте откланяться – меня наверное уже заждались на "Счастливой жемчужине".

Не оглядываясь он направился прямиком к выходу, но дон Алонсо остановил его:

– До меня тут дошли слухи, что сегодня на "Счастливой жемчужине" произойдёт облава, как впрочем и на любом другом из частных судов, не гнушающихся перевозкой контрабанды. Бургомистр Солёной Гавани наконец-то решил всерьёз заняться борьбой с контрабандистами, в виду чего ожидаются суровые репрессии. А если учесть, что за вашу голову назначена награда в трёх провинциях Старой Империи, то я настоятельно советую вам быть осторожнее.

Гильермо не оборачиваясь сделал всем ручкой и скрылся за дверью в общую залу, но за мгновение до этого Тибальду бросилось в глаза то, что его спина заметно напряглась.

Он перевёл взгляд на оставшихся за столом и снова ударил по краю столешницы двумя сложенными пальцами, подтверждая, что всё ещё в деле.

Дикарка, не раздумывая, повторила его жест; сытый и довольный как кот Аль-Саади небрежно шлёпнул рукой по столу; весталка, поцеловав чётки, положила их на скатерть и прикрыла узкой ладонью, а Сименс всё никак не мог определиться с выбором.

– Ну разве я смог бы вас бросить? – проговорил он, наконец, натужно улыбаясь старому воину, но было совершенно очевидно, что мыслями он далеко отсюда – там, где самые красивые женщины Империи занимаются с ним, Всепрощающий ведает какими, непотребствами.

– Я всегда знал, что могу положиться на тебя, мой мальчик! – Тибальд потрепал Сименса по плечу и обернулся к дону Алонсо. – А теперь, когда отряд наконец сформирован, не могли бы вы посвятить нас в детали предстоящего похода?

– С удовольствием, сир! Но сперва... – дон Алонсо окинул взглядом всех присутствующих. – Мне хотелось бы познакомить вас с ещё одним участником... участницей нашей экспедиции.

Он посмотрел куда-то в сторону и угрюмая личность, просидевшая весь вечер в одиночестве за кувшином вина, подошла к их столу и уселась на ранее пустовавшее место между Терезой и Аль-Саади. Сняв шляпу она оказалась ещё довольно молодой женщиной с чёрными курчавыми волосами, бледными губами и усталыми глазами в пол-лица, полуприкрытыми воспалёнными набухшими веками.

– Позвольте представить сеньориту Зузанну МюррЕй. Она будет обеспечивать нашей экспедиции магическую поддержку и защиту.

13. ЗУЗАННА. ОККУЛЬТИСТКА

Копать было тяжело: корневая система краснопёрки пронзала каменистую почву на целый ярд. Приходилось работать лопатой как топором, вырубая и отбрасывая в сторону спутанные нити жёстких корней с комками налипшей на них сырой земли.

Зузанна налегала всем весом на кромку штыка лопаты, сожалея о слишком коротком черенке; вырубала очередной квадратный кусок дёрна и, с усилием обрывая жёсткие корни, швыряла его в темноту. Несмотря на ночные заморозки, она скинула сюртук, оставшись в одной лишь нательной сорочке с широким воротом и свободными рукавами.

Когда из-за облаков показалась ущербная луна, Зузанне удалось наконец добраться до относительно мягкого грунта – работа пошла быстрее и вскоре кончик лопаты вонзился в деревянную крышку гроба. Она дотянулась до фонаря и посветила себе под ноги. Гроб не сужался книзу, как это было принято, а больше походил на простой деревянный ящик, которые используют для перевозки скобяных изделий, каковым он скорее всего и являлся.

Забитые землёй щели между досками были достаточно широкими, чтобы просунуть туда лопату, но воспользоваться ею как рычагом, несмотря на короткий черенок, всё равно бы не получилось из-за узости ямы. Зузанна выбросила лопату наружу и вытащила из кожаной петли на брючном ремне небольшую сподручную кирку с отполированной от частого использования рукоятью. Она всадила плоский обух кирки между гнилыми досками гроба, наступила ботфортом на другой её конец и, помогая себе руками, резко надавила.

Доска затрещала, но выдержала; с чавкающим звуком вышли из разбухшей древесины пятидюймовый гвозди. Зузанна положила кирку на край ямы и, ухватившись за край доски, потянула его на себя. Чтобы было сподручней, она выбралась из могилы и принялась расшатывать доску, слыша как гвозди со скрипом покидают трухлявое дерево.

Фонарь остался в яме и если бы не рассеянный лунный свет, то Зузанна ни за что бы не заметила своего ночного гостя. Она не ждала его так рано.

Он сидел прямо на земле, вытянув одну ногу и опершись локтем на колено другой, смотрел на звёзды и курил трубку с длинным тонким мундштуком, популярную среди волшебников и лесорубов, поскольку ей нельзя было ненароком опались себе усы или бороду. Он не был похож на волшебника – скорее на лесоруба – такой же кряжистый и широкоплечий, с могучими руками и грузными ляжками, но Зузанна сразу поняла кто перед ней, отчасти потому, что вызывала-то она не лесоруба, а колдуна.

– Давно сидишь? – она встала так, чтобы между ней и пришельцем оказалась разрытая могила. Несмотря на все предосторожности, ей было немного не по себе: впервые случалось вызывать дух колдуна такой силы.

– Я ждал тебя, – замогильным голосом проговорил он, выпуская из ноздрей струи призрачного дыма и продолжая созерцать ночное небо. – Тебя... Или кого-то вроде.

Зузанна поспешно осмотрела "периметр": все чёрные свечи по углам пентакля горели, защищённые от ветра бумажными фонариками, между которыми явственно поблёскивала тонкая серебряная цепочка. Полосы соли и пороха конечно видны не были, но Зузанна от всей души надеялась, что сделала их достаточно плотными. Если слухи хотя бы на треть правдивы, то даже через семьдесят лет он может представлять серьёзную опасность.

– Зачем же я тебе понадобилась? – она ловко подтянула к себе сумку, в которой содержались всевозможные средства против призраков – от банальной святой воды до пепла казнённого отцеубийцы.

– Я хочу, чтобы ты нашла мне новое тело.

– Ишь ты! А моё тебе не подойдёт?

– Вполне, – он усмехнулся. – Но чтобы мне снова облачиться в плоть требуется провести ритуал. А ты ведь не согласишься добровольно расстаться со своим телом?

– Ещё чего захотел! – Зузанна перешагнула через яму и уселась на корточки напротив призрака. – Ты сейчас полностью в моей власти. А до меня тебе не добраться, несмотря на всё твоё прижизненное могущество.

Он вдруг захохотал, запрокинув косматую медвежью голову и Зузанна отшатнулась, чуть не свалившись в могилу.

– Захоти я – и ты умрёшь раньше, чем успеют спариться степные тушканчики, – он прикоснулся полупрозрачной рукой к серебряной цепи и звенья в месте касания начали стремительно ржаветь, пока не истлели полностью, оставив хорошо заметную брешь.

Порох задымился и вспыхнул, стреляя колючими искрами; соль зашипела, испаряясь; чёрные свечи разом потухли, выпустив напоследок тонкие язычки сизого дыма.

Зузанна нашарила в сумке алюминиевый цилиндр с пеплом отцеубийцы и принялась лихорадочно отворачивать крышку.

– Не старайся, – он снова отвернул лицо к звёздам, обхватив колено рукой. – Неужели ты до сих пор не поняла, что на меня твоя бутафория не действует?

– Так как же нам теперь быть? – она выронила из рук сумку и замерла в напряжённой позе.

– Всё очень просто, – его улыбка могла бы сойти за доброжелательную, если бы не тёмные провалы глаз. – Мы заключим договор, благодаря которому каждый из нас получит то, чего он желает – и никто не окажется в накладе.

– Но как мы сможем быть уверены в том, что условия договора будут соблюдены обеими сторонами?

– Насчёт этого не волнуйся – мы проведём особый ритуал, который не позволит нам нарушить данное друг другу слово.

14. ТЕРЕЗА. ПРОРИЦАТЕЛЬНИЦА

Она уселась на соседний стул, сняла шляпу и положила её на скатерть перед собой. От неё дисгармонично тянуло пряным ароматом весенних степных трав и тяжёлым смрадом разрытой могилы. Её довольно длинные курчавые волосы рассыпались по воротнику и плечам заношенного мужского сюртука с кожаными заплатами на локтях.

Тереза украдкой бросила любопытный взгляд на короткий вздёрнутый носик, плотно сжатые бледные губы и болезненный румянец своей соседки.

– Позвольте представить сеньориту Зузанну Мюррей. Она будет обеспечивать нашей экспедиции магическую поддержку и защиту. – дон Алонсо откинулся на спинку стула, ожидая, какое впечатление произведут произнесённые им слова.

– Колдун в отряде – это, конечно, неплохо, – старый сир Тибальд покосился на чародейку. – Но я привык больше полагаться на свой меч и воинское умение... К тому же Всепрощающий не одобрял колдовства...

– А ещё, – перебил его дон Алонсо. – Зузанна прекрасный боец, следопыт и картограф. Кроме всего прочего, она уже участвовала в одной из организованных мною экспедиций, знает часть маршрута и осведомлена об опасностях, которые могут подстерегать нас в пути.

– Можем мы наконец услышать, какого рода задание нам предстоит выполнить? – недовольно выдавила из себя смуглая Ута. – И какова будет оплата?

– Я уже собирался об этом рассказать, – миролюбиво отозвался дон Алонсо. – Но меня грубо прервали. Итак, дела обстоят следующим образом...

Тереза не запомнила всего, что он рассказал (она в любом случае решила присоединиться к экспедиции, поскольку ей некуда было податься после изгнания из Обители) и поэтому особенно не прислушивалась. Достаточно было того, что не нужно будет заботиться о пропитании и ночлеге, а опасности особенно не пугали: без общения с Лазурной Госпожой, дальнейшая жизнь всё равно казалась ей бессмысленной и никчёмной.

Всё сводилось к тому, что после Войны Восьми Великих Волшебников, которая отгремела больше семидесяти лет назад, в Юго-Западных провинциях Старой Империи воцарилась анархия и беззаконие. Эти районы получили в народе название Проклятых земель. По дорогам бродили наспех сколоченные банды головорезов – остатки восьми разбитых армий, леса и болота наполняло невиданное ранее зверьё – побочные результаты магических экспериментов, на заброшенных капищах и древних курганах проводили свои жуткие обряды адепты различных тёмных культов.

Но оказывается, что кое-где в глубине Проклятых земель всё ещё сохранились цивилизованные поселения. На помощь Короны они давно уже не надеялись, а сами пробиться к обжитым районам не могли; научились как-то ладить с разбойниками и сектантами или противостоять им; наладили какое-то подобие инфраструктуры.

До одного из таких поселений и удалось добраться Зузанне, которая была в составе последнего, посланного в Проклятые земли, отряда. Дальше лидер отряда идти отказался, и группа, отдохнув и пополнив запасы питьевой воды, повернула обратно. Зузанне пришлось возвращаться вместе со всеми, поскольку продолжать поход в одиночку она не могла, а на активную помощь местных жителей рассчитывать не приходилось.

Целью же экспедиции был заброшенный замок одного из восьми волшебников – местного барона – на землях которого произошли самые жестокие и кровопролитные сражения. В старых манускриптах дон Алонсо прочитал о древнем талисмане огромной силы, хранящемся в одном из подземелий замка и питающем его магической энергией.

Кроме того подвалы замка должны были ломиться от богатств, которыми издревле славился род барона-колдуна – дон Алонсо был абсолютно уверен, что у того хватило ума не растратить их все на военные действия. Местных эти сокровища не интересовали, поскольку в Проклятых землях значения не имели: там были в ходу совершенно иные ценности.

Задача экспедиции состояла в том, чтобы добраться до замка, по пути зачищая местность от особо настырных головорезов и магической фауны, и вернуться обратно с волшебным артефактом и таким количеством золота, какое они в состоянии будут унести. Половину золота и артефакт забирал себе дон Алонсо, как идейный вдохновитель и финансовый организатор экспедиции, а вторую половину делили между собой остальные участники.

Тереза заметила, что кроме смуглой Уты и красавчика Сименса денежная сторона похоже никого особо не интересовала. Бродяга наелся и теперь благодушно слушал рассказ дона Алонсо, потягивая вино, а старый сир Тибальд интересовался в основном предполагаемым вооружением разбойников и особенностями рельефа.

– О какой магической поддержке вы нам говорили? – спросила Ута у дона Алонсо.

Слушая его рассказ, она всё больше теряла свою напускную воинственность и если бы не упоминание о подвалах, набитых золотом, затеплившее в её глазах алчные огоньки, то наверное ретировалась бы вслед за грубияном Гильермо.

– Думаю, об этом вам лучше расскажет сеньорита Зузанна, – улыбнулся дон Алонсо, кивнув в сторону чародейки.

– Как хорошо известно, все колдуны, перешагнувшие определённую границу могущества, становятся практически бессмертны. – Скучным голосом заговорила соседка Терезы. – Их можно уничтожить физически, но дух ещё многие столетия будет привязан к останкам и, в принципе, способен вновь воплотиться если для него найдётся подходящее тело и будет проведён особый ритуал. В бестелесном состоянии колдун теряет большую часть своей прижизненной силы, но всё равно может быть очень опасен (особенно по ночам), если достаточно близко подойти к месту его захоронения...

– Вы произносите кощунственные речи, миледи! – с негодованием одёрнул её старый рыцарь. – Все знают, что после смерти души попадают в Подземные Чертоги, созданные Верховным Зодчим, где и дожидаются Последнего Суда, на котором обретут прощение за свои проступки, дарованное людям Всепрощающим. Всем! Даже богомерзким колдунам!

Чародейка терпеливо выслушала его гневную тираду и спокойно продолжила:

– Один из таких бестелесных духов и станет помогать нам в нашем походе.

– Но если я вас правильно поняла, то дух привязан с останкам тела, – поразмыслив, спросила Ута. – Как же в таком случае он сможет нам помочь?

– Всё очень просто, – Зузанна с лёгкой долей уважения посмотрела на смуглую воительницу. – У меня его череп...

Наступило долгое молчание. Дон Алонсо наслаждался эффектом, произведённым словами его протеже, Сименс и Аль-Саади с откровенным интересом разглядывали свою будущую попутчицу, старый сир Тибальд отчётливо скрипел зубами.

И вдруг на Терезу накатило. Нахлынувшее чувство было ей хорошо знакомо, но она ещё ни разу не испытывала его с тех пор, как покинула Лазурную Обитель: это было невероятно, но Пречистая Госпожа желала говорить с ней...

Когда она вновь пришла в себя, её сердце бешено колотилось, глаза застилали слёзы счастья, а на душе было безмятежно и радостно. Все сгрудились вокруг с тревожными взволнованными лицами; красавчик Сименс держал её руку, проверяя пульс, а дон Алонсо обмахивал лицо батистовым носовым платком.

– Что с вами, сеньорита Тереза? – обеспокоенно спросил он, заметив, что она очнулась.

– Лазурная Госпожа только что беседовала со мной, – прощебетала счастливая девушка. – Она позволила мне лицезреть частичку нашего будущего. Я видела всех вас – все были живы и здоровы, а это значит в ближайшее время с нами не должно случиться ничего дурного...

Она прикрыла глаза и взволнованно зашептала:

– О, Всепрощающий, благодарю тебя за это чудо! Я и не подозревала, что Пречистая может общаться со своими дочерьми вне стен Обители!

– Это хороший знак, сеньоры и сеньориты!– дон Алонсо запихал платок во внутренний карман камзола и победоносно оглядел собравшихся. – Вы понимаете, что это означает? Это означает, что теперь в нашем отряде появилась собственная прорицательница!

ИНТЕРЛЮДИЯ-2. ВЕСТАЛКА

Она родилась в семье рыбака, ходившего в море на наёмной лодке и отдававшего за неё львиную долю своего улова, и прачки, стиравшей на дому постельное бельё и одежду более состоятельным обывателям. Она была самым младшим ребёнком и с ранних лет чувствовала, что является обузой для своих небогатых родителей. Старшие сёстры уже вовсю помогали матери со стиркой и глажкой, а братишку, который был всего на год взрослее неё, отец начинал потихоньку брать с собой в море.

У неё никогда не было ни одной новой вещи: всё приходилось донашивать за сёстрами, а из игрушек имелась только сплющенная редиска с нацарапанными на ней глазками и изогнутой полосочкой улыбающегося рта, завёрнутая в ветхую застиранную тряпицу. Она целыми днями баюкала эту "куколку" и пела ей колыбельную, которую слышала от матери.

Несмотря на то, что отец по многу часов пропадал в море, а мать с сёстрами стирали и гладили с раннего утра до позднего вечера, денег в их семье почти не водилось. Большая часть заработанного отдавалась за право рыбачить в императорских водах и за аренду того клочка земли, на котором ютился их ветхий домишко да пятачок крохотного огорода. Нередко на ужин не было ничего, кроме ржаного сухаря, размоченного в тёплой воде, а порой и вовсе приходилось ложиться спать голодными.

Отец, чтобы заработать лишний грош, выходил в море до поздней осени, до самого сезона тайфунов, когда другие рыбаки прятали свои лодки под навесами и принимались за копчение засоленной впрок рыбы, чтобы потом подороже продать её в городе, или шли наниматься на коптильни поселкового старосты – первого рыботорговца на всём восточном побережье.

В один из холодных осенних дней, когда её отец и братишка уже возвращались с уловом домой, погода неожиданно испортилась, море разволновалось и налетевший ветер выбросил их лодку на прибрежные скалы, разбив в мелкие щепки...

После скромных похорон, их домишко был продан за долги, а сами они, вместе с матерью и сёстрами, отправились в город, чтобы найти приют в одном из работных домов. Там им выделили угол в душной общей комнате, где кроме них ютилось ещё три или четыре семьи; выдали одинаковые серые платья из грубой холстины и накормили жидкой похлёбкой, основными ингредиентами которой были вода и гнилая капуста.

Вскоре мать нашла себе и старшим сёстрам работу прядильщицами на ткацкой мануфактуре. Они уходили засветло и возвращались с первыми звёздами, а она, как самая младшая, да к тому же, очень маленькая и слабая для своего возраста, от постоянного недоедания, оставалась целыми днями совсем одна – сидела, поджав ноги, в пыльном углу и баюкала на руках свою уродливую "куколку". Редиска, из которой та была сделана, со временем ссохлась и пожухла так, что "куколка" стала напоминать теперь маленького сморщенного старичка, зачем-то завёрнутого в пелёнку.

Однажды ночью ей привиделся страшный сон: снилось, что её мать и сёстры горят в огне, кричат, задыхаются, но никак не могут выбраться наружу. Видение было настолько ярким, что она проснулась с криком, а потом остаток ночи никак не могла успокоиться, заходясь в истерических приступах рыданий и вызывая ворчливое бормотание недовольных соседок.

Утром она не смогла подняться с постели и одна из её сестёр – Феона – осталась дома, чтобы ухаживать за ней. А вечером они узнали, что на мануфактуре случился большой пожар и их сёстры вместе с матерью погибли в огне...

Одна из соседок по комнате, поражённая страшным и удивительным совпадением, заподозрила у девочки дар предвидения и, отыскав на городском рынке монахиню-весталку, привела ту к её постели. Монахиня внимательно выслушала сбивчивые рассказы остальных соседок, дала Феоне несколько медных монеток и наказала заботиться о младшей сестре, пообещав вскоре вернуться и проведать её.

Феона, подавленная ужасной смертью матери и сестёр, бледная, с сухими красными глазами, машинально взяла предложенные деньги, а тем же вечером, вусмерть напившись в портовом трактире, бросилась в тёмную воду городского канала...

Но она узнала об этом не сразу, поскольку провалялась все последующие дни в лихорадке, и когда очнулась, то увидела себя лежащей на охапке сухого душистого сена, до шеи укрытая мягким шерстяным одеялом, едущая в щелястой крестьянской телеге, под тоскливые скрипы деревянных колёс. Рядом с телегой шла давешняя монашка и смотрела на неё с мягкой печальной улыбкой.

– Теперь всё будет хорошо, девочка, – ласково проговорила она, нащупав под одеялом её руку. – Пречистая Госпожа позаботится о тебе...

Так она оказалась в Лазурной Обители.

В комнате, где её поселили вместе с двумя десятками других девочек – по большей части таких же сирот, как и она сама – было много света, свободного пространства и свежего воздуха. На окнах с широкими подоконниками трепетали невесомые полупрозрачные занавески, высокие потолки покрывали замысловатые завитушки лепнины, по гладкому паркету пола было так приятно скользить в домашних войлочных туфлях.

Ей досталась уютная кроватка с невероятно удобными тюфяком, застеленным белоснежной накрахмаленной простынёй, нежнейшим стёганым одеялом и невообразимо мягкой пуховой подушкой, заправленной в наволочку с рюшами.

Рядом с кроваткой стоял маленький деревянный комод с выдвижными шуфлядками. Одна из них даже запиралась на настоящий замок, ключик от которого лежал глубоко в кармашке её нового ситцевого платья, точно такого же, как и у всех других девочек.

В этой шуфлядке хранились теперь все её сокровища – "куколка" из сморщенной редиски и маленькая толстая книжечка в кожаной обложке, полученная в подарок от настоятельницы. Точно такую же, вместе с платьем, войлочными туфлями, панталонами и длинной ночной сорочкой, получила каждая из девочек.

Эти книжечки назывались "Святым Уставом" и по ним более старшие послушницы учили юных воспитанниц читать, а временами и сами читали им оттуда разные истории. Все они были о человеке по имени Осуд, который был богом, и поэтому иногда его ещё называли Всепрощающим.

Некоторые истории были смешные, некоторые печальные, а некоторые поучительные, но все они были очень интересными. Раньше никто никогда не рассказывал ей таких чудесных удивительных историй, и она хотела поскорее выучиться чтению, чтобы можно было, наконец, прочитать их все самой.

Всё свободное время она проводила сидя с ногами на удобном широком подоконнике в общей спальне, водя тонким пальцем по чёрным закорючкам букв и с удивлением осознавая, как они превращаются в слова и образы. Немудрено, что читать она научилась раньше всех прочих девочек, которые убирали свои книжечки в комоды сразу после окончания обязательных ежедневных занятий, и вскоре знала уже все истории о Всепрощающем.

Это был самый лучший человек когда-либо ступавший по земле – добрый и мудрый, весёлый и щедрый, верный своим соратникам и беспощадный к врагам. Он немного напоминал её отца-рыбака, а в конце книги тоже погиб. И хотя по-настоящему он не умер, поскольку был богом, но всё равно было очень грустно.

Учёба давалась ей легко. Кроме чтения их учили письму, иконописи и истории Четырёх Обителей, а когда они немного подросли появились и новые дисциплины.

Высокая сухая старуха – сестра Адель из Белой Обители – преподавала врачевание: рассказывала о недугах тела и души, учила как с ними справляться, показывала как обрабатывать и перевязывать раны, вправлять кости, накладывать лонгет, собирать травы, готовить микстуры, изгонять злых духов и принимать роды.

Пышнотелая и румяная послушница Пурпурной Обители – сестра Зорица в ярко-красной рясе, похожей на сарафан с капюшоном – учила домашнему хозяйству: печь пироги, варить похлёбку, полоть грядки на монастырском огороде, ухаживать за монастырским садом, ходить за скотиной, ощипывать уток и курей, прясть, ткать, вязать, вышивать и шить одежду...

Но больше всего ей нравилось то, чему обучала тонкая как молодое деревце и крепенькая как недозрелое яблоко сестра Виорика из Изумрудной Обители – воинское искусство.

Во времена первых королевских династий, когда в Империи царил покой и порядок, и непорочная девушка с сундучком золотых монет могла беспрепятственно пройти её из конца в конец без риска лишиться невинности или денег, воинское искусство не преподавалось ни в одной из обителей, кроме Изумрудной.

Но в нынешнее неспокойное время: после религиозных междоусобиц, Войны Восьми Великих Волшебников и колониальных бунтов – когда проезжие тракты кишмя кишели недобитыми бойцами крестьянских армий, беглыми каторжниками, да и просто разным бродячим и разбойным людом, каждые руки, умеющие держать оружие были на особом счету.

Тридцать лет назад ватага голодранцев оккупировала Лазурную Обитель: сокровищница была разграблена, сады сожжены, животные убиты и съедены, Святой Очаг затоптан, а все послушницы (включая и девятилетних девочек) изнасилованы. С тех самых пор воинское искусство стало обязательным предметом для всех послушниц без исключения. Даже немощные старухи из Белой Обители и румяные матроны из Пурпурной – впредь обязаны были учиться защищать себя.

Конечно это давалось далеко не каждой послушнице, но из тех, кто проходил до конца все испытания, формировались особые защитные гарнизоны. Этих послушниц освобождали почти от всех монастырских обязанностей, за исключением дежурств у Священного Очага и ритуалов ментального общения со Святыми Покровительницами.