Текст книги "Звездой помеченный любовник"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 7

Блондинка-медсестра по-прежнему скучала, и я не осуждаю ее за это. Мне бы тоже осточертело сидеть целыми днями в такой стерильной обстановке.

– Доктор Меррилл готов принять вас, мистер Холман. – Она уже не пыталась подавить зевоту. – Как пройти к нему, вы знаете.

– И еще мне надо остерегаться невысоких людей с сачками для ловли бабочек?

– В прошлый раз вы с ними не столкнулись, – заметила она. – Надеюсь, вам повезет и сегодня. Главное – не попасться Суини-душителю.

– Меня разбирает алчное любопытство. Почему-то я все думаю, что же творится под вашей накрахмаленной униформой?

– Пожалуйста, обсудите ваши проблемы с доктором, – отозвалась она. – Я не уполномочена разбираться в вашем похмелье.

Я пошел в кабинет Меррилла. Он вскользь улыбнулся мне и указал на кресло для посетителей:

– Признаюсь, Холман, рад видеть вас, но лгать понапрасну бессмысленно, верно?

– По-моему, там сидит медсестра, которая вот-вот свихнется от скуки, – заметил я. – Доктор, у вас есть пациенты или этот дурдом служит вам прикрытием для уголовной деятельности?

– Неужели вы проделали такой долгий путь лишь для того, чтобы задать мне этот вопрос? – мягко осведомился он.

– Как именно попала сюда Аманда Уэринг? Вот о чем я хочу спросить вас.

– Просто в один прекрасный день переступила порог нашего заведения. А разве это имеет значение?

– Возможно, – отозвался я. – Мне неизвестно многое из того, что произошло с ней до появления здесь. А то, что я знаю, мне не нравится. Это грязная и преступная история.

– Отчасти такова и вся жизнь. – Он пожал плечами. – Полагаю, вы пришли сюда не затем, чтобы обсуждать философские проблемы?

– Вы снова не угадали. Итак, мне нужно точно выяснить, как поступила к вам в лечебницу Аманда Уэринг.

– Откровенно говоря, понятия не имею. Один из наших сотрудников вышел и обнаружил ее на ступеньках. Она что-то напевала. Ее, разумеется, пригласили зайти, осмотрели и оставили. И только через три-четыре дня мы узнали, кто она такая.

– Значит, ее кто-то высадил здесь?

– Вполне возможно.

– Трое мерзавцев преднамеренно довели Аманду Уэринг до такого состояния, – сообщил я. – Они давали ей сильные наркотики и успокоительные таблетки, подвергали сексуальным надругательствам. Их имена: Отто, Карл и Касси. Вам они знакомы, доктор?

– Нет. И я уже сказал вам в прошлый раз: меня не волнует, как все произошло. Моя цель – лишь восстановить здоровье.

– Неужели вас не заинтересовало бы, что над ней надругались эти три мерзавца, если бы вы узнали об этом еще до начала лечения?

– Ничего подобного я не говорил! – без особой уверенности возразил доктор.

– Однако все сводилось к этому. Вы утверждали, будто не сумели подобрать ключа к прошлому пациентки, скрытому в ее подсознании. Ответственность за ее состояние вы возлагали на Фореста, считая все происшедшее позже лишь последствиями.

В его темно-карих глазах вспыхнуло явное недоброжелательство, но меня это не смутило.

– Полагаю, Холман, что допустил ошибку, разрешив вам переступить порог моего кабинета.

– Возможно, и допустили, – кивнул я. – В вашей больнице чертовски тихо, доктор. Это действует мне на нервы. А вам? Ведь, похоже, вы сидите тут без дела целыми днями?

Он вздохнул:

– О чем вы, Холман?

– Впервые придя сюда, я увидел за приемным столиком скучающую блондинку. Больше никого в приемной не было. До вашего кабинета я прошел по пустому коридору. И когда уходил, в коридоре было так же безлюдно, а за столиком в приемной сидела все та же скучающая медсестра. Это здание слишком велико для вас двоих, не так ли?

– Я – квалифицированный психиатр, – возразил он. – Лечебница зарегистрирована в соответствующих учреждениях штата и открыта для проверок. Сейчас здесь лечатся около двадцати пациентов, работают восемнадцать человек персонала. Плата высокая, но она соответствует качеству обслуживания.

– Аманда Уэринг бросила мужа и отправилась к своей подруге, – сказал я. – Проведя у нее пару недель, она поехала дальше, прихватив с собой любовника подруги, Чака Адамса. Аманда не говорила вам о нем?

– Не помню, – равнодушно ответил он.

– Чак атлетически сложен и не слишком умен. Они использовали его.

– Они? – удивился Меррилл.

– Они, – подтвердил я. – Отто, Касси и Карл. Вероятно, поняв, что ему не нравится, когда его подставляют, они что-то сделали с ним. Не исключено, что он прямо обвинил их в недостойных проделках по отношению к себе и к Аманде. Разумеется, это было не очень умно, но Чак и не отличался умом. Поэтому интуиция подсказывает мне, что им пришлось избавиться от него, притом навсегда.

– Не приходилось ли вам, Холман, прибегать к системе анализа? – вкрадчиво спросил доктор. – Фантазии заводят вас слишком далеко.

– Только доказательство отличает фантазию от факта, доктор. Странно, что вы не знаете этого.

– Моя снисходительность к вам переходит разумные границы, Холман, – раздраженно проговорил он. – А теперь убирайтесь, пока я не попросил вышвырнуть вас за дверь.

– Меня еще ни разу не выбрасывала за дверь ни одна блондинка-медсестра, – задумчиво заметил я. – А может, вы намерены сделать это сами, доктор? – Я увидел, как его рука потянулась к звонку. – Ладно, я ухожу, но скоро вернусь.

– Не стану ждать вас затаив дыхание. Прощайте, мистер Холман.

– До свидания, доктор Меррилл. Хотелось бы как-нибудь почитать заполненную вами историю болезни Аманды Уэринг.

– Среди персонала лечебницы достаточно здоровых мужчин. Они не откажутся вышвырнуть вас отсюда. – Доктор надавил на кнопку.

Из его кабинета я направился по пустынному коридору к стерильно чистому приемному покою, где единственной живой – а живой ли? – душой была блондинка-медсестра. По-прежнему зевая, она отрешенно смотрела в пространство.

– Вы потрясающе красивое создание, – доверительно сказал я. – У меня страстное желание сорвать с вас эту униформу, бросить на стол ваше прекрасное голое тело и изнасиловать вас. Как вам такая идея?

– Это скрасило бы рутину, – отозвалась она. – Полагаю, мне удалось бы объяснить доктору Мерриллу, если бы он застал нас, что это своего рода терапия.

– Не согласитесь ли вы поужинать со мной сегодня? – предложил я. – Форма одежды любая, изнасилование по желанию.

– Вы все еще пытаетесь что-то выведать? – Она противно усмехнулась. – Не хочу, мистер Холман. Думаю, доктору это не понравится.

– Доктор знает, как поступают в таких случаях его коллеги.

– Сидеть тут нудно, – призналась она, – но платят хорошо. И мне не часто приходится подсовывать подкладные судна. Пожалуй, мне тут даже нравится, мистер Холман.

– Готов поверить этому. Значит, поужинать вы отказываетесь. А как насчет небольшой прогулки по лечебнице?

– Когда доктор распорядится провести для вас десятицентовую экскурсию, тогда и прогуляемся, – любезно ответила она.

– Чего же боится такая крупная, сильная, потрясающе красивая девушка, как вы?

– Знаете что, мистер Холман? – терпеливо отозвалась она. – По-моему, вас привлекает вовсе не мое потрясающе красивое тело.

– Вы правы только отчасти.

Я пошел к своей машине и двинулся из гористой местности в Лос-Анджелес. Домой я вернулся около семи. Мое настроение не соответствовало этому спокойному вечеру. Налив себе выпить, я опустился на диван и с раздражением подумал, что день выдался чертовски неудачным. Я по-хамски обошелся с располневшей блондинкой, вел себя как бандит с Дейлом Форестом и так оскорбил Меррилла, что даже сверхтерпеливый психиатр не выдержал этого. И ради чего? Форест, как я догадывался, придумал все, чтобы развлечь меня. Меррилл проявил повышенную осторожность, и теперь я сам могу в любой момент угодить в психушку. Что ж, если уж я весь день вел себя как последний подонок, с чего же мне менять курс в данный момент? Я снял трубку и набрал номер Аманды Уэринг.

– Алло? – отозвалась она осторожно, но не испуганно.

– Вы помните Венецию? – бодро спросил я.

– Кто это?

– Помните Венецию? – повторил я. – Вы вспомнили пляж в Малибу и постоянный шум прибоя. Вспомнили Вегас, потому что там они играли на вас в карты, а в конечном счете вы достались девушке. Интересно, вы все же вспомнили про Венецию?

Раздался негромкий щелчок – она положила трубку. Я решил минут пять подождать, потом позвонить ей снова. В тот момент заняться мне было нечем. Став негодяем, быстро привыкаешь к этой роли. Но мне, как нарочно, помешали: через три минуты раздался телефонный звонок.

– Холман? – прохрипел в трубке знакомый голос. – Это Сэм Айкман.

– Любопытно, как вам удалось отцепиться от Генриетты и поднять телефонную трубку, – съязвил я. – Или у вас обе руки действуют одинаково хорошо?

– Я беспокоюсь за Аманду, – сообщил он. – У меня не хватило смелости сказать ей правду.

– Что?

– Да о том вранье по поводу финансирования фильма, – пояснил он. – Вас подводит не только сообразительность, но и память, Холман.

– Ах это!

– Мне нужен ваш совет, – продолжал Сэм. – Кроме меня, только вы один разбираетесь в этой ситуации.

– Вы сказали, что сумеете достать деньги, если предложите Дейлу Форесту сыграть главную мужскую роль, – напомнил я. – Вы уже обратились к нему с такой просьбой?

– Смеетесь! – фыркнул он. – Этот подонок будет ржать целую неделю, если я попрошу его об этом!

– А нет ли способа убедить Фореста?

– Полагаете, я упустил бы такой шанс?

– Видимо, вы правы, Сэм, но сейчас не могу посоветовать вам ничего толкового.

– Мне не удастся долго водить за нос Аманду. В лучшем случае это продлится до завтра, но это предел. Холман, придумайте что-нибудь!

– Знаете, что говорят в таких случаях мудрецы? – оживился я. – Отвлекайте и покоряйте. А что, если мне отвлечь ее внимание, Сэм?

– Но как? – насторожился он.

– Дайте поразмыслить над этим. – С этими словами я положил трубку.

После чего опять набрал номер Аманды:

– Как насчет Венеции?

– Это, конечно, Холман, – резко сказала она. – Мне следовало бы с первого раза догадаться об этом. Впрочем, хорошо, что вы снова позвонили, иначе мне самой пришлось бы сделать это. Я больше не нуждаюсь в ваших услугах и отказываюсь от них. Счет можете выслать по почте.

– Поскольку мне ничего не удалось сделать, никакого счета не будет.

– Начнем с того, что я допустила глупость. – С каждым словом ее голос звучал все увереннее. – Мне нужен был лишь основательный стимул, и я получила его от Сэма Айкмана, который сказал, что достал денег для съемок нового фильма! Поэтому теперь я полностью сосредоточусь на работе, и эти дурацкие телефонные звонки больше не отвлекут и не запугают меня. Кроме того, я завтра же съеду отсюда и подыщу место, где мне удастся укрыться от них. Вот тогда я всецело посвящу себя новому фильму.

– Конечно, Аманда, – беспомощно отозвался я.

Раздался короткий звонок в дверь.

– Знаю, вы пытались сделать все возможное в меру своих сил, мистер Холман, – продолжала она. – Но думаю, тот, кто стоит за теми телефонными звонками, страдает слабоумием. Пронюхав, что я в плохом состоянии – только что вышла из психолечебницы и прочее, – они не удержались от того, чтобы пнуть меня. Полагаю, такое не редко случается?

– Разумеется.

– Что ж, спасибо за добрые намерения. – Теперь ее звонкий голос почти оглушал меня. – И пожалуйста, пришлите мне счет, мистер Холман. Уверена, вы сделали все от вас зависящее.

– Доброй ночи, Аманда. – Я положил трубку.

Решив, что тот, кто звонил мне в дверь, либо ждет, проявляя незаурядное терпение, либо давно ушел, я направился в прихожую. Признаться, я и не надеялся на такой сюрприз. На крыльце стояла высокая полногрудая и совершенно голая брюнетка. Рот ее был заклеен пластырем, а руки связаны за спиной. Онемев от удивления, я уставился на нее. Но тут колени Мариан подкосились, и она упала бы, если бы я не успел подхватить ее.

Глава 8

Мариан Бирнс сидела на диване в моем халате, держа высокий стакан со второй порцией спиртного. Ее щеки чуть порозовели, а выражение серо-зеленых глаз уже не напоминало загнанного зверя.

– Это показалось мне кошмарным сном, – сказала она. – Даже хуже, поскольку я знала, что это происходит наяву.

– Не волнуйся, ягодка, – успокаивал я ее. – Сейчас тебе надо только одно – расслабиться.

– Этот ужасный тип… Карл? – Ее передернуло. – Он завязал мне глаза повязкой, когда мы проехали пару кварталов, и всю дорогу держал нож у моего бока.

– Куда он тебя отвез?

– Не знаю. – Она отхлебнула спиртное. – С меня не снимали повязку, пока не сбросили пятнадцать минут назад здесь, на твоем крыльце.

– Так ты не знаешь, куда он тебя возил?

Мариан покачала головой:

– Я чуть с ума не сошла. Когда мы добрались до места, этот тип сорвал с меня одежду, и я решила, что он изнасилует меня. Поскольку он этого не сделал, оставалось предположить, что он убьет меня. – К моему удивлению, Мариан покраснела. – В тот момент я предпочла бы, чтобы меня изнасиловали. Это все же лучше, чем умереть.

– Понятное дело.

– Он засыпал меня вопросами, – продолжала Мариан. – Повторял снова и снова одни и те же проклятые вопросы. Мне казалось, что я спячу.

– Какие вопросы?

– Что я рассказала тебе о Чаке Адамсе. Кто тебя нанял. Когда я предположила, что, вероятно, это Аманда, он попытался выяснить, много ли она тебе сообщила. Спрашивал, с кем ты встречался и разговаривал. Я выложила ему все, что знала. А этого оказалось маловато – ведь я очень испугалась и обо всем забыла. Потом он без конца повторял одни и те же вопросы.

– Был ли там кто-нибудь еще?

– Не знаю, – раздраженно ответила она. – Ведь у меня на глазах была повязка!

– Помню, однако ты могла что-то услышать.

– Там было очень тихо. – Мариан вздрогнула. – Могильная тишина, Рик, – такая, будто я в гробу. Но иногда – в промежутках между его вопросами – до меня доносился какой-то шорох. Словно в соседней комнате находился кто-то еще.

– Никто другой не общался с тобой?

– Нет, только он. Слыша все те же вопросы, я поняла, что свихнулась.

– И это все?

– Нет. – Мариан криво улыбнулась. – Кое-что еще. Перед тем как сбросить меня здесь, он велел передать тебе, что если ты не перестанешь совать нос в чужие дела, это приведет к убийству. Прикончат меня, Аманду или тебя. Ему совершенно безразлично, кого убить.

– Упоминал ли он о Чаке Адамсе?

– Только спрашивал, что я рассказала тебе о Чаке.

– Хочешь есть?

– Вообще-то я ничего не ела после завтрака. – Она уныло улыбнулась и протянула мне пустой стакан. – Но сейчас я не смогу проглотить ни кусочка, Рик. Налей мне еще неразбавленного спиртного, и я лягу спать. Сегодня одна, если не возражаешь.

– Еще бы! – Я снова наполнил ее стакан и налил порцию себе. Но тут зазвонил телефон, и Мариан задрожала.

– Говорит Карл, – послышался голос в трубке. – Вы получили сюрприз? Тот, что я оставил на вашем крыльце?

– Получил. Если мои занятия так интересуют вас, то почему вы захватили девушку, а не меня?

– Все дело в уязвимости, – ответил он. – Вы считаете себя крепким крутым профессионалом, и нам в самом деле пришлось бы потратить много времени, чтобы сломать вас. А девушка сломалась сразу. – В его голосе прозвучало легкое разочарование. – Даже слишком быстро. Это неинтересно. Она уязвима, Холман, и вы тоже уязвимы в том, что касается ее. Поэтому воспользуйтесь моим советом и подыщите себе другое задание. А если станете упорствовать, все закончится тем, о чем вас предупредила девушка. Кто-то вскоре сыграет в ящик, и не исключено, что именно она.

– Раз уж зашел разговор о покойниках, как поживает Чак Адамс? – спросил я.

– Думаю, отлично, – спокойно ответил он. – Чака я давненько не видел.

– И другие не видели, – заметил я.

– У вас, Холман, сутки, чтобы подыскать себе другое задание. Не больше. – Он повесил трубку.

Мариан посмотрела на меня округлившимися глазами:

– С кем ты разговаривал?

– С Карлом, – ответил я. – Он спросил, благополучно ли ты прибыла ко мне.

– Как по-твоему, можно ли мне выпить еще? – Голос ее дрогнул.

– Почему же нет? – удивился я и налил ей.

Выпив, Мариан поднялась и слегка покачнулась.

– Я имею в виду постель, Рик. – Язык у нее слегка заплетался. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Мариан.

Осторожно спустившись по трем ступенькам в конце гостиной, она исчезла. Возможно, для Мариан вечер уже закончился, но для меня был еще в самом разгаре – часы показывали начало десятого. Я достал из холодильника вырезку и поджарил ее.

Закусив, я заглянул в спальню. Мариан крепко спала, ровно и глубоко дыша. Я понял, что разбудить ее может только землетрясение, поэтому вышел из дому и сел в машину.

Увидев, что окна дома на Бель-Эйр все еще плотно зашторены, я задумался, продолжаются ли у Сэма Айкмана оргии или он страдает клаустрофобией. Поскольку ответить на эти вопросы было нельзя, не позвонив в дверь, я так и сделал. Однако никто не отозвался, и я позвонил еще раз. Наконец дверь чуть приоткрылась, и на меня настороженно посмотрели голубые глаза.

– Вас не ждали, – сказала Генриетта.

– Привет! – Мое лицо осветила улыбка. – Мне нужно поговорить с Сэмом лишь несколько минут.

– Не сейчас, – торопливо возразила она. – Сэм занят. Уходите!

– Я не отниму у него много времени, а вы вернетесь к вашим занятиям сразу после моего ухода. Короткий перерыв только разожжет ваш пыл.

– Пожалуйста, уходите! – повторила Генриетта.

– Дверь на цепочке? – осведомился я.

– Нет, но Сэм рассвирепеет, если вы… не…

Я сильно надавил плечом на дверь, отодвинул Генриетту и тут же оказался в передней.

– Скажите Сэму, что мне необходимо увидеть его. Я подожду здесь.

– Ладно. – Она мило надула губки. – По-моему, вы самый ужасный тип из всех, кого я когда-либо видела.

Чисто условная мини-юбка Генриетты почти ничего не прикрывала. Я с удовольствием наблюдал, как подрагивал ее соблазнительный зад, когда она шла по просторной прихожей. Как только девица скрылась в гостиной, я закурил сигарету, что делаю теперь редко, когда хочу убить время. Через минуту Генриетта вернулась:

– Сэм просил вас подождать. Чуть позже он встретится с вами.

– Отлично.

Она провела меня в просторную комнату:

– Посидите здесь. Сэм велел предложить вам выпить.

– Спасибо.

Оглядевшись, я решил, что это любимая комната Сэма, его логово. На стенах висели афиши его фильмов, письменный стол с кожаным покрытием поражал своими размерами так же, как и огромный диван. В баре я обнаружил прекрасный выбор вин. Я налил себе спиртного, разглядел афиши и снимки, а потом услышал, как позади меня отворилась дверь. Обернувшись, я увидел красотку своей мечты, знакомую мне с предыдущего вечера.

Ее густые черные волосы блестели, огромные темные глаза пылали страстью, из крупного полуоткрытого рта вырывалось учащенное дыхание. Как и вчера, вся ее одежда состояла из набедренного шнура. Я снова задумался о том, почему так набухли ее соски: от кондиционера или от постоянного возбуждения.

– Я услышала, что вы пришли к нам, – ласково проговорила она. – А Генриетта сказала, что вам придется подождать здесь Сэма.

– Привет, Харриет! Что нового?

– Ваше появление. Поскольку вы в прошлый раз проигнорировали меня, я приняла вас за гомика. Это так?

– Генриетте я открыл, ничего не утаив, свою печальную тайну.

Харриет усмехнулась:

– Да ладно вам! Она все рассказала мне. Уверена, ваши слова – плод больного воображения!

– Хотите выпить? – спросил я.

– Нет. – Подбоченившись, она покачала головой. – Хотелось бы проверить, и впрямь ли вы такой.

Харриет направилась ко мне и, приблизившись, внезапно укусила меня за нижнюю губу. Я вскрикнул от боли и оттолкнул ее:

– Сука! Прокусила до крови!

– Хоть какая-то реакция, – невозмутимо отозвалась она. – Значит, вы все-таки не ходячий мертвец и в ваших венах течет горячая кровь. – Харриет начала быстро расстегивать мою рубашку. – Пожалуй, надо проверить, что под ней.

Вероятно, я ничуть не отличаюсь от других мужчин. Разве что внешне. Поэтому углубляться в этот вопрос не стоит. Я самый обычный любитель секса. Отведя ее руку, я расстегнул рубашку, потом сбросил башмаки, снял носки, брюки и трусы.

– Да вы же нормальный мужик, приятель! – Она привычным жестом погладила меня по интимным местам. – Моя набедренная повязка вас не смущает?

– Вы знаете, что набедренная повязка – это самый сексуальный предмет, похотливый, искушающе-непристойный. Надеюсь, Верховный суд вот-вот предложит местным властям упразднить его.

– О! – Мои слова явно произвели на нее впечатление. – А я-то и не знала.

– Сбросьте это, пока не получили повестку в суд и вас не привлекли к ответственности.

– Готова исполнить все, что вы пожелаете.

Харриет сбросила шнурок с той же исключительной ловкостью, какую я наблюдал и раньше. Вид кудряшек, закрывавших вход в храм Венеры, воспламенил во мне страсть.

– Ой! – воскликнула она с благоговейным страхом. – Теперь не мешкайте!

– Не буду.

Харриет бросилась ко мне в объятия легко и мило, и на этот раз не впилась в мою нижнюю губу. Я прижал девушку к себе так крепко, что ее нежная грудь расплющилась. Мы поцеловались, и она запустила язык в мой рот, исследуя его. Мои руки медленно скользнули по ее спине, по узкой талии и обхватили упругие ягодицы. Харриет возбуждала меня все больше, царапая своими ноготками, потом вдруг отстранила голову.

– Вот что я вам скажу: когда прошлым вечером вы пренебрегли мною, это очень обеспокоило меня.

– Я не пренебрег вами, Харриет. Все дело в настроении. Мне казалось, что, оставшись или прихватив вас с собой, я почувствовал бы себя обитателем того же свинарника, что Сэм и Дейл Форест.

– Гм! – Она глубоко вздохнула. – Приятно слышать, парень. Девушкам такое всегда нравится. Как это называлось в далекие пятидесятые? Уважение?

– Что-то вроде того.

Харриет изменила позу, потом так резко толкнула меня, что я упал навзничь на диван, а в следующее мгновение она оказалась на мне. Вообще это меня не смущает, но я вспомнил, что такой же прием применила Мариан, и решил не превращать его в привычку. Поэтому, улучив момент, перевернулся, и мы поменялись местами. Харриет негромко застонала и выгнула спину навстречу мне. Я быстро, почти грубо, проник в нее, а она обхватила мою спину ногами.

– Не торопись, парень! – глухо пробормотала девушка. – Мне это нравится! Очень.

Нужно обладать завидным хладнокровием, чтобы засечь продолжительность такого занятия. Не знаю, сколько прошло времени, пока мы не достигли апогея, но мне весь процесс показался долгим и прелестным. Потом наступила развязка, Харриет задрожала с головы до ног и отчаянно забарабанила пятками по моей пояснице. Чуть спустя она мягко потерлась носом о мою щеку:

– Мне нравится это! Обожаю!

Я поцеловал кончик ее носа, ибо это избавляло меня от необходимости говорить что-то вроде «и мне это тоже нравится!». Я мягко отстранился от нее и встал с дивана.

– Скажу Генриетте, что я ошиблась в тебе, парень. – Она удовлетворенно усмехнулась.

– Жаль, что сдуру пренебрег тобой вчера, – отозвался я.

– Ты потрясающий мужчина! – Она с наслаждением вздохнула.

– Не порти впечатления, Харриет. Мы получили удовольствие, когда занимались этим, а говорить тут не о чем.

– А что я такого сказала? – удивилась она.

– Я оказался на уровне, – пояснил я. – Почти все мужчины такие же. Если ты начнешь нахваливать меня, называть потрясающим, то пробудишь во мне чувство неполноценности. Я задумаюсь: почему ты это подчеркиваешь? Может, я показал себя скверно и ты считаешь необходимым поддержать меня?

– Что это на тебя нашло, парень? – Харриет встала. – Я проявила обычную любезность и…

– Понимаю, – прервал я ее. – Но в этом нет необходимости.

– Ах, вот оно что! – Она напряглась. – Ну, извини, что осмеливаюсь дышать!

– Послушай. – Я натянуто усмехнулся. – Все было отлично. Я насладился каждой минутой нашей близости. Почему бы не поставить на этом точку?

Я натянул на себя трусы, брюки, застегнул ширинку и ремень.

– По-моему, ты просто чудак на букву «м»! – возмутилась Харриет. – Один из тех жалких ублюдков, которые…

Но она так и не закончила фразу. Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату ввалился Дейл Форест. За ним вперевалку следовал огромный Сэм Айкман.

– Презренный блудливый негодяй! – взорвался Форест. – Я предупреждал, что прихлопну тебя, и собираюсь сделать это немедля.