Текст книги "Тайна замка Грэнит-Фолли"

Автор книги: Каролина Фарр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

Проснулась я в незнакомой комнате и незнакомой постели. На столе рядом со мной стояла лампа, неприятно пахнущая керосином.

Я не сразу сообразила, что это комната Вивьен и я лежу в ее постели и в ее ночной рубашке. В открытом камине пылал огонь. Кто то открыл дверь.

– Гейл? Гейл, вы в порядке?

У меня перехватило дыхание, когда в двери показалось лицо Адриана Хаммонда.

– Конечно, я в порядке, – быстро ответишь я, натягивая одеяло на шею.

Он с тревогой посмотрел на меня:

– Вы только что кого-то позвали, а Анна с Вивьен внизу, поэтому…

– Они оставили вас, чтобы вы караулили меня?

– Не совсем. Признаюсь, это была моя идея, – застенчиво произнес он. – Я работал, пока вы спали. Но когда стемнело, я подумал, что лучше последить за вами, поэтому принес из другого крыла кресло и сел у двери. Я думал, что вы, может быть… испугаетесь, когда проснетесь в темноте и одна.

Я слабо улыбнулась:

– Меня не так-то легко напугать!

– Тогда почему вы закричали?

– Может быть, это во сне. Я… что такое?

Адриан усмехнулся:

– Прилив. Говорят, перед тем, как обрушится волна, всегда становится очень тихо. Может быть, вас разбудила тишина?

– Может быть, – сказала я, повышая голос, так как звук становился все громче.

– Он еще далеко, – сказал он. – Погодите, пока волны дойдут до ущелья. Тогда вы ясно услышите его рокот.

Он по-прежнему стоял в проеме двери. Я задрожала.

– Там, наверное, холодно, – сказала я. – Если вы должны играть роль моего телохранителя, почему бы вам не поднести ваше кресло к камину?

– А вы не возражаете?

– Нет.

Когда он снова вышел, я огляделась. Моя одежда, высушенная и выглаженная, лежала на столике с другой стороны кровати. Я продела руки в рукава своей голубой шерстяной кофты и как раз застегивала ее, когда он вошел.

– Я думала, вы сегодня вместе с Коттреллом собирались вернуться в Шаранту, – сказала я, когда он поставил кресло возле моей постели и зажег лампу.

– Против этого две веские причины. Во-первых, то, что с вами сегодня произошло. Во-вторых, прошел ливень, и Коттрелл говорит, что дорога совершенно непроходима. Он говорит, что она не высохнет еще несколько дней. Я в этом сомневаюсь. Но сейчас в Шаранту можно вернуться только пешком.

– Вы не можете этого сделать! – воскликнула я, с содроганием вспомнив животное, которое видела в лесу.

– Да нет, смогу, – весело возразил он. – Но я не уверен, что хочу уйти и оставить вас здесь одну. Кто-то же должен напоминать вам о таких мелочах, как приливы! В следующий раз вы можете захотеть обследовать ущелье во время отлива и попасться в ловушку. Слышите? Волна уже достигла входа в ущелье. Она уже начинает прорываться в него, и после сегодняшнего дождя прилив будет особенно сильным.

Я прислушалась. Звук превратился в сплошной гул. Я заткнула уши руками. Звук был громоподобным и оглушающим.

Я тревожно посмотрела на потолок и перевела взгляд на Адриана. Он засмеялся и покачал головой.

– Здесь спокойно! – воскликнул он. – Этот замок очень прочен! Вот на утесах сейчас все вибрирует, а здесь тихо. Впрочем, можно представить, что случится с тем, кто окажется там…

Я кивнула. Он спокойно смотрел на меня и улыбался. В его присутствии было что-то утешительное и ободряющее.

– Начинает спадать, – сказал он через несколько минут. – Хотите верьте, хотите нет, но вода в ущелье может подняться на несколько футов за несколько минут. Звук прилива слышен в течение некоторого времени, пока не уйдут потоки воды. Потом будет, конечно, слабее. Слышите?

Я слышала. Рокот становился тише и вскоре превратился лишь в отдаленный шум.

– Где вы взяли одежду? – сказала я, вновь вернувшись к нему.

– Забавно, да? – засмеялся он. – Она принадлежит одному из постояльцев. Одному из тех, кто занимается спортом.

На нем были ярко-красная рубашка и синий свитер без ворота. Брюки были широкими и мешковатыми, и он с усмешкой подтянул штанины, чтобы показать мне штрипки желтовато-коричневых кальсон. Дополняли ансамбль потертые клетчатые шлепанцы и зеленые шерстяные носки.

Я хихикнула:

– Вот так одеваются щеголи в Грэнит-Фолли!

– Зато тепло, – нашелся он, – и я благодарен. Мои вещи сушатся внизу. Надеюсь! В отличие от вас я не настолько влиятелен, чтобы попросить их погладить. Может быть, мне и удалось бы уговорить одну из девушек, но мадам Парето сама схватила мою одежду, так что мне не повезло.

– Простите, Адриан, – улыбнулась я. – Не только за одежду. Сегодня я доставила вам серьезные неприятности, да?

Его лицо вдруг стало серьезным.

– Да уж. Лучше не вспоминать, что я пережил, когда обнаружил, что вы пропали. Я принялся нырять в поисках вашего тела, но не мог найти, а течение было сильнее, чем я ожидал… Я вам кричал с пляжа, но вы меня не слышали. Мне пришлось сбросить одежду, чтобы доплыть до вас, но вы были слишком далеко и уже исчезли под водой. Я никогда не был так близок к тому, чтобы самому утонуть. А когда я вытащил вас, решил, что мне придется долго поработать, чтобы вернуть вас к жизни.

– Искусственное дыхание «рот в рот»? – Поддразнила я.

Адриан отвернулся:

– Говорят, это лучший способ помощи пострадавшему!

– По-моему, я начала приходить в себя, как только… как только вы вытащили меня на поверхность воды. Все было как в дымке… но я ожила! Вероятно, вы добрались до меня скорее, чем думали. Во всяком случае, благодарю! Спасибо, Адриан!

– Любой мужчина на моем месте поступил бы так же. Полагаю, даже Алвин. – Он смущенно взглянул на меня: – Поговорим о чем-нибудь другом!

– Не раньше, чем я вам кое-что скажу! – Твердо произнесла я. – Когда возникли неприятности, я заметила, что вы назвали меня Гейл. Вы ведь произносили мое имя, не так ли? И потом, когда старались оживить меня, и теперь, когда сказали, что я кричала?

– Да, это верно. Когда я думаю о вас, я всегда называю вас по имени. Но если у нас деловые отношения, то…

– Нет, – возразила я. – Пусть так и будет. Так легче. Гейл и Адриан. Скажите, вы закончили осмотр?

Он улыбнулся:

– Почти. Я даже нашел в доме жилище рабов. Оно именно такое, каким я его себе представлял. Мрачные, маленькие каморки, в которых человек мог только лечь! Правда, есть и такие, в которые, должно быть, набивалось до дюжины несчастных. Никаких удобств, только железные решетки, кандалы, наручники да столбы, к которым рабов привязывали для порки. Интересно, Гейл, сколько их умерло от такого жестокого обращения?

– Подобным наследством гордиться не приходится, – тихо произнесла я. – Но Алистер Уолтон не был единственным капитаном, занимавшимся работорговлей.

Адриан взял кочергу и поворошил поленья.

– Правда, – сказал ои, – в помещении для рабов я нашел кое-что интересное. Из стены вынут один камень, и похоже, что это сделали совсем недавно.

Я пристально посмотрела на него:

– И это интересно? Единственной причиной, почему Алвин настаивает, чтобы я избавилась от Грэнит-Фолли, является то, что замок начинает разрушаться. Он хочет, чтобы я продала его сейчас, а не тратила кучу денег на ремонт.

– Он так вам и сказал?

– Да. Полагаю, мне следовало сказать это вам, так как вы представляете потенциального покупателя.

– Нет, – задумчиво произнес он. – Не следовало. А сам Алвин произвел осмотр стен? Присылал ли он сюда архитектора?

– Кого-то присылал, – медленно ответила я, пытаясь вспомнить. – Не архитектора, а человека, который должен был оценить туристический потенциал округа и перспективу увеличения стоимости в ближайшем будущем.

– Тогда доклад о необходимости капитального ремонта, должно быть, подал Коттрелл?

– Верно, – ответила я, вдруг вспомнив об этом. – В годовом отчете Коттрелла даже содержалась оценка расходов. А что?

Он покачал головой:

– Вы только что сообщили мне сведения, которые продающий обычно не разглашает. Теперь буду с вами столь же откровенен и скажу то, что, как потенциальный покупатель, должен был бы держать при себе. Стены Грэнит-Фолли удивительно прочны. Поэтому мы так им интересуемся. У нас нет денег на дорогостоящий ремонт. Это моя специализация, как архитектора, знаете ли. Я прикинул, что ремонт каменной кладки и деревянных деталей будет очень небольшим. Пяти тысяч долларов будет более чем достаточно. А Коттрелл оценил его дороже?

У меня расширились глаза.

– Намного дороже! Алвин сказал, что во многие тысячи долларов.

Я судорожно пыталась вспомнить, какую же цифру назвал Коттрелл в своем отчете. Больше тридцати… нет, больше сорока тысяч долларов!

Он кивнул:

– Многие? «Многие» может означать десять, пятнадцать тысяч – даже больше. Гейл, или ваш адвокат вам лжет, или его дезинформирует Коттрелл! На вашем месте я бы задумался об этом!

– Но Коттрелл использовал ремонт как аргумент в пользу продажи!

– И в то же время принял предложение Фелтона?

– Он наш агент. Это его работа. Он также говорит, что упомянул в письме Алвину о том, что ваши люди заинтересованы в покупке замка.

– Мне этот малый не нравится. Я бы не доверял ему безоговорочно.

Я покачала головой:

– Я не могу сомневаться в искренности Алвина, Адриан. Если Алвин не сказал мне о вашем предложении, то только потому, что вы еще не сформулировали его по-настоящему. Вы же еще до сих пор его не сформулировали?

– Я имел в виду не Алвина, – возразил он, – а Коттрелла. И я намерен рекомендовать именно ту цифру, которую предложил вам. Сто тысяч долларов за здания и сорок акров земли, кроме того, права разработок на пляже остаются за вами. Вернувшись в Шаранту, я тотчас же поговорю об этом с моими людьми. Надеюсь, завтра. Ваши адвокаты получат официальное предложение в течение пяти, от силы шести дней. Но если Фелтон предложит цену выше нашей, мы не сможем бороться с ним. Выше цены мы не предложим. Я хочу, чтобы вы это поняли, Гейл.

– Мне не надо продавать Грэнит-Фолли по более высокой цене, – сказала я. – Мне вообще не надо его продавать. И я хочу, чтобы вы это поняли. Я вернусь к предложению Фелтона в Нью-Йорке. Обсужу с Алвином оба предложения, а затем приму решение. Впрочем, оно будет таким, каким захочу я! Понятно?

– Понятно.

Я улыбнулась:

– Да, так что вас заинтересовало в недостающем камне в одной из камер?

– Ах это. – Он усмехнулся. – Так вот, я посветил внутрь, и стена оказалось полой. В одну сторону там идет ход, который, вероятно, ведет из камер к бухте. В другую сторону идут ступеньки на этот этаж, огибая угол кухни. Камеры расположены на цокольном этаже, прямо под этими комнатами. – Он с любопытством осмотрел комнату Вивьен. – Ступеньки, проходящие мимо кухни, вероятно, ведут прямо к этой стене, а куда они идут отсюда, я не знаю. Но это доказывает, что мои подозрения относительно того, что стены замка, вероятно, изрешечены потайными ходами, верны. Возможно, внешние степы большей частью сплошные, потому что дом первоначально был построен для обороны. Я замерил толщину внутренних стен и убедился, что там очень много неисследованного пространства. Слишком много. При строительстве этого замка была предусмотрена возможность бегства к бухте, а может быть, и к каменному причалу, который вы обнаружили.

– Уф! – сказала я, подумав об этих ходах. – Темные, мрачные и полные паутины?

Он слегка поморщился:

– Я осмотрел только одно узкое отверстие, Гейл, но ничего подобного не увидел. Ну конечно, там была паутина и было темно, но паутина висела очень высоко, намного выше человеческого роста. Я не видел на полу никакого сора. Его лицо вновь стало серьезным. – Если поду мать, это может означать только одно: ходом пользуются до сих пор!

– Но кто может им пользоваться? И зачем?

– Откуда мне знать? Может быть, кто-то, кто имеет возможность попадать в Грэнит-Фолли со стороны моря. Кто-то, кто не хочет, чтобы его видели пенсионеры, или Парето, или… о господи! Откуда мне знать? Может быть, Фелтон? Или, может быть, это еще один обходной путь. Кто-то незаметно попадает через эти ходы и причал на остров Фелтона.

– По этим каналам? Даже рыбаки не хотят ими пользоваться!

– Так они говорят. Но Фелтон пользуется. Вы же говорили, что видели сегодня судно?

– Да, говорила. И оно приставало к каменному причалу. Я в этом уверена. Рядом лежали скрученные канаты, мокрые и покрытые водорослями. Жаль, что я не осталась на крыше. Тогда я могла бы видеть, что происходит внизу. Но вместо этого я как ненормальная полезла этот пляж…

– Гейл, а что, если Коттрелл спустился на пляж по дороге, а вернулся по потайному ходу? Объясняет ли это то, что произошло? Я имею в виду, что вы считали, будто идете по следам, а потом… я увидел его здесь, в столовой? Коттрелл должен знать о приливах. Он шел по тропинке, по которой за ним шли вы, зная, что всегда может вернуться по ходу, не замочив ноги?

– Это возможно, – пробормотала я. – Сокращает путь…

– Этот ход, или то, что я видел, был в очень хорошем состоянии. Однако такие ходы могут быть невероятно опасны. Вы можете себе представить, что человек в здравом уме предпочтет такой вот сокращенный путь? Без очень веской причины, я бы сказал?

– Утром я спрошу Коттрелла об этом.

– Нет, Гейл, – резко возразил он. – Думаю, этого делать не следует!

– Почему? – Я удивленно посмотрела на него. – Я владею этим замком, а значит, и этим ходом, причалом и всем остальным! Вы об этом помните?

– Да, – он подошел к двери, которая осталась открытой, выглянул в коридор и вернулся ко мне. – Здесь творится что-то странное, – тихо произнес он. – Вы видели пансионеров, да? Гейл, вы же деловая женщина! Вы можете объяснить, как Парето удается зарабатывать на приличную жизнь с помощью этих бедных существ да еще оплачивать труд двух служанок?

– Сицилийцы народ прижимистый. Знаю только, что деньги они вносят аккуратно, выполняя условия аренды. А арендная плата не так уж мала. За прошлый год мы даже извлекли из этого места небольшую выгоду.

– А Парето что же, берут такие деньги с людей, которые, кажется, живут только на благотворительные пособия? С нищих пожилых людей или инвалидов? Не понимаю! Не понимаю, как Коттрелл может рассчитывать сделать из этого места что-нибудь достойное!

– Насчет Коттрелла вы, пожалуй, правы, – медленно согласилась я.

– И Фелтон. Что дает Грэнит-Фолли его предложение, каким бы оно ни было? Полагаю, его предложение, по крайней мере, хоть немного приближается к нашему. Откуда у него такие деньги?

– Мне ничего не известно о Фелтоне, – ответила я, поджав колени и обвив их руками. – Знаю только, что он купил остров и что ему понадобилась оплата в рассрочку. Он заплатил наличными. Поэтому, может быть, он удалился от дел. Богатый человек…

Адриан помотал головой:

– Нет, Мари Бель как-то рассказывала мне Фелтоне. Он, кажется, отставной офицер, получает пенсию но инвалидности за ранение в голову, полученное во время Второй мировой войны.

– Но он же может при этом быть богатым, правда? Я имею в виду, деньги у него могли быть еще до войны или он мог их унаследовать. И он разводит собак.

Адриан недоуменно взглянул на меня:

– Вы имеете в виду доберманов-пинчеров? Вроде того, что вы видели на берегу? И может быть, того, что мы оба видели в лесу?

– То была не собака, – с уверенностью возразила я. – Это был большой серый волк!

– Хорошо, каждый из нас имеет по этому поводу свое мнение! Но, хотя доберманы отлично поддаются дрессировке и их используют как сторожевых собак, я сомневаюсь, что разведение их приносит Фелтону большие барыши. Мне, право, неловко просить вас, но пообещайте, что в разговорах с Коттреллом, Фелтоном или Парето вы не будете упоминать о потайных ходах! По крайней мере, пока вы находитесь здесь! В Нью-Йорке или даже в Шаранте делайте что хотите, но только не здесь! Обещаете. Гейл?

– Я не понимаю, почему?

– Потому что здесь творятся какие-то темные делишки! Девушке, задающей слишком много вопросов, могут навредить! Лично я не хотел бы, чтобы с вами приключилась какая-нибудь неприятность! Ну как, обещаете больше не рисковать?

– Хорошо, – неохотно согласилась я, – но мне все-таки хотелось бы больше разузнать об этих потайных ходах!

Он решительно поднял руку в предостерегающем жесте:

– Даже не просите меня идти туда, Гейл! Этот замок слишком далеко от деревни!

– Трусишка! Теперь вы говорите точь-в-точь как Алвин!

– Как Алвин? Боже сохрани! Я вовсе не похож на него!

Я проигнорировала его замечание.

– Мне кажется, – снова завела я, – если ход идет мимо этой комнаты, может быть, здесь есть лаз в него! Неужели вам неинтересно отыскать его?

Он покачал головой:

– Анна скоро должна принести вам еду, я должен спуститься вниз и где-нибудь выспаться. Надеюсь, София не предложит мне отдохнуть в камере рабов!

– Вы бросите меня здесь одну? – ужаснулась я.

– Вы могли бы оказаться вообще в полном одиночестве, если бы смогли уговорить меня исследовать потайной ход! Анна с Вивьен будут ночевать рядом, в своей комнате. Прежде чем отправиться спать, я загляну к вам. Если вас то-то напугает, кричите, и я сразу же прибегу к вам!

– Не волнуйтесь!

– Вы очень легко теряете голову! – заметил он, встал и неуверенно обошел комнату, разглядывая стены. – А ведь вы правы! Здесь действительно может быть ход в потайной коридор! Вполне может быть! И было бы нелишне знать, где он!

– Вряд ли он находится в каменной стене, правда?

– Да, конечно. – Адриан задумчиво почесал подбородок. – Скорее всего, в чем-то деревянном! Но вообще-то он может быть и в стене. Дело в том, что здесь повсюду трещины, и они сбивает с толку!

– Тогда пощупайте камин, – предложила я, выпрямляясь. – Эти панели по обе стороны камина из дерева, не так ли? – Мне не терпелось встать с постели, но я постеснялась своей почти прозрачной ночной рубашки. – А почему вы сказали, что было бы нелишним знать, где находится ход?

– Разве я это сказал?

– Вы же знаете, что сказали!

– А вы настойчивы, – заметил он и, оглядев меня, подошел к камину и пристально рассмотрел деревянные панели по обеим его сторонам. – Мне вдруг пришло в голову, что если лаз есть, то вход в него открывается с обеих сторон. В эту комнату можно как войти, так и выйти через этот ход. Поэтому я думаю, нельзя ли как-нибудь закрыть замок, чтобы из хода нельзя было попасть в комнату?

– Эта же мысль пришла и мне, – нервно произнесла я. – Может быть, мы могли бы подтянуть к камину кровать?..

– Нет, – возразил он. – Мы закроем замок. Я не хочу, чтобы вы сгорели в кровати. Если он, конечно, уже не заклинен от деформации и ржавчины. Если, конечно, предположить, что лаз существует и что я смогу его найти.

Панели из красноватого дерева – палисандра или кедра – были украшены восьмигранными ручками резной работы. Пока Адриан говорил, он крутил их, тянул и толкал одну за другой, и, наконец, одна панель зашевелилась словно живая. Вдруг она со скрежетом соскользнула влево, отлетев от камина, а за ней обнаружилась небольшая щель.

– Вы ее нашли! – возбужденно воскликнула я.

– Третья ручка снизу на правой панели. Следовало ожидать, что ручки надо поворачивать или толкать, но эту ручку надо оттянуть, а потом повернуть против часовой стрелки. С другой стороны, наверное, наоборот: оттягиваешь и поворачиваешь по часовой стрелке. Впрочем, пока не могу понять, как она скользит в сторону. Должно быть, ручка высвобождает противовесы. Мне понадобится фонарь, чтобы все рассмотреть. У меня нет. Одолжите мне свой, Гейл!

– Мой? По-моему, я отдала его вам, когда мы обследовали башню.

– Нет. Он лежит вместе с вашей одеждой. Анна положила его туда. Мой, или вернее, фонарь Коттрелла, находится там, где я сидел.

Я пошарила и нашла его.

– Вам придется подойти и взять его.

Он вернулся, одним глазом глядя на скользящую панель, словно ожидая, что она вновь станет на место, и я заметила, что губы у него скривились.

– А вы сможете ее закрыть? – Спросила я, протягивая ему фонарь.

– Надеюсь, мне поможет кочерга!

– Запах как из могилы, – скривилась я, подумав об Алистере Уолтоне, лежащем в своем мавзолее.

– Это лишь сырость, – успокоил меня Адриан. – Теперь я понимаю, почему в камере внизу не хватает камня. Вентиляция. Может быть, они используют только нижнюю часть хода. Лучше слушайте, когда придет Анна с подносом. Обязательно задержите ее, пока я не закрою эту штуку.

– Постараюсь.

С кочергой в одной руке и фонарем в другой он пролез в щель.

– Кажется, им пользуются не так часто, как другим ходом, – донесся до меня его тихий голос. – Полно паутины, мусора и плесени. Слева ничего не видно. В какой-нибудь из больших комнат, в которых мы были сегодня утром, наверное, есть такие же панели. Только, по-видимому, не в комнате Анны. Ступеньки поднимаются только на несколько футов справа от меня.

– Тогда это не в той комнате!

– Да… О, да здесь противовес! – Его голос стал приглушенным, но я еще видела свет фонаря. – Как изобретательно! Нет каната или цепей, которые могли бы сгнить, только камень-противовес, который давит, и…

– Возвращайтесь! – воскликнула я.

Не знаю, что он сделал, но щель закрылась. Не медленно, скрипя по камню, как тогда, когда открывалась. Быстро и беззвучно. Удивленная, я села и свесила ноги с кровати. Подбежала к каминной панели и застучала по ней.

– Адриан! Адриан, вы меня слышите?

Ответа не последовало. Вообще ни звука.

– Адриан, вы в порядке?

Ничего!

– Вы ранены? Адриан, ответьте мне!

Четвертая ручка снизу справа! Кажется, так он сказал? Потянуть и повернуть по часовой стрелке?

Я схватила ручку и в отчаянии потянула ее. Ничего не произошло. Нет, не четвертая, третья снизу справа! Да, именно так! Я схватила ее и изо всех сил потянула на себя. Она медленно, словно неохотно, выдвинулась на несколько дюймов и застыла на месте. Я остановилась. Что теперь? Конечно, повернуть по часовой стрелке! Ведь так он сказал, не правда ли? Я что есть сил повернула проклятую штуку вправо и отлетела назад. Ручка отвалилась, оставшись у меня в руках. У меня подогнулись ноги, и я упала на постель с ручкой и осью из твердой древесины в руках. Вдруг из-за стены до меня донесся слабый крик и звук тяжелого удара. Я соскочила с постели и снова подбежала к камину:

– Адриан?

Теперь я слышала его и через дырку, которая осталась от выдернутой ручки, видела свет от фонаря.

– Адриан, вы ранены? – тревожно крикнула я.

– Еще бы несколько дюймов, и мне бы раздробило ногу, – ответил он. – А какого черта вы там делали?

– Я сделала так, как вы сказали! – крикнула я. – Я потянула ручку, повернула по часовой стрелке и…

– Я сказал – против часовой стрелки!

– Тогда почему вы не ответили мне и не сказали, что делать? – рассердилась я чуть не плача.

– Эта проклятая панель оказалась звуконепроницаемой, – мрачно ответил он. – Вот почему. Я не мог вас слышать, пока вы не вынули ручку вместе с осью, правда, при этом мне почти на голову упал камень весом в три или четыре фунта!

– Вы сказали – на ногу!

– И то и другое. Я почувствовал, как он просвистел мимо моего лица и отскочил!

– Простите, – пробормотала я. – Я хотела помочь вам. Я решила, что с вами что-то случилось. – Я чувствовала, как на глаза у меня навертываются слезы, и посмотрела на круглую дыру в панели. – Ах, Адриан, перестаньте дурить и возвращайтесь! Мне страшно!

– Не могу, – мрачно отозвался он. – Эта дверь больше не откроется ни с одной стороны, пока камень не будет установлен на место. А для этого, я бы сказал, понадобится человек шесть!

– О нет! А что, если я верну эту штуку на место и снова поверну?

– Если не поставить на место камень, это бесполезно, – ответил он. – Но не волнуйтесь. Я выберусь, вернусь и дам вам понять, что я в порядке. По крайней мере, сегодня в вашу комнату никто не войдет! Но в других комнатах могут быть панели вроде этой. Проход, наверное, идет в стене между двумя комнатами, в которых мы работали.

– Тогда я пойду туда с фонарем и выпущу вас. На этот раз я найду правильную ручку и поверну ее против часовой стрелки. Адриан?

– Подождите секунду, Гейл, – с тревогой в голосе отозвался он. – Погодите! Гейл, вы еще здесь?

– Разумеется. Я только сказала…

– Я слышал, что вы сказали. А теперь слушайте меня! Я смогу гораздо легче выбраться отсюда один, точно так же, как я бы вернулся, если бы вы не… помогли мне. Понимаете?

– Отлично! Если хотите быть независимым.

– Хочу, – твердо произнес он. – А еще я хочу, чтобы вы вернулись в постель. Если придет Анна или кто-нибудь еще, сделайте вид, что спите. Вы меня не видели. Правильно?

– Да, но…

– Правильно?

– Правильно.

– Я в полном порядке. И я выберусь. А теперь поставьте ручку на место и придайте ей вид, как будто ничего не произошло, если можете. Я в неприятном положении. Сплошная паутина и пыль. Мне придется здесь прибрать прежде, чем кто-нибудь…

Вдруг я услышала шаги.

– Кто-то идет! – прошептала я.

Я схватила ось и со всей силы затолкнула ручку. В постель вернулась как раз вовремя. Анна уже входила со своим подносом. Притворяться спящей было бесполезно, потому что она с любопытством смотрела на меня. Я ей улыбнулась.

– Я как раз собиралась одеваться, – сказала я. – Кто высушил мою одежду?

– Я ее высушила и выгладила, мадемуазель. Вот ваш ужин.

– Вы очень добры.

Она улыбнулась:

– Мы с Вивьен волновались за вас. И бедный мистер Хаммонд. Когда вас принесли сюда, вы выглядели ужасно. Вы ведь чуть ни утонули. Вас должны были предупредить о пляже. Во время прилива там небезопасно. Мистер Коттрелл тоже беспокоится. Вивьен сказала, он говорил вам, что, может быть, пойдет туда. Теперь он чувствует себя виноватым за то, что произошло.

– Он ходил на пляж?

– Нет, – улыбнулась она. – Я слышала, как мистер Хаммонд спрашивал его об этом, но мистер Коттрелл сказал, что он просто прогуливался по поместью в ожидании ленча, пока не пошел дождь. Он иногда делает это, Как хорошо, что мистер Хаммонд вас заметил, правда?

– Да, – сказала я. – Очень хорошо.

– Он очень вас любит, – лукаво произнесла Анна.

– Мистер Хаммонд? – быстро спросила я. – Почему вы так думаете?

– Да по тому, как он смотрит на вас, когда вы этого не видите! И разумеется, по тому, как он сидел перед вашей дверью все время, пока вы спали. И мистер Парето, и мистер Коттрелл приходили вас проведать, но он их к вам не допустил. Он позволил только Вивьен и мне присматривать за вами.

Я что-то смущенно пробормотала, чувствуя, как краснею. Анна, вздохнув, поставила поднос мне на колени и сияла крышку:

– Вам повезло, мадемуазель. Он очень красив. Я даже не думаю, что он замечает нас с Вивьен. И даже гости на это обратили внимание. Нам приходится наблюдать за ними, когда мы остаемся с ними наедине. Особенно за мистером Реймондом. Это человек в инвалидном кресле. Вы его видели?

Я содрогнулась:

– Да, видела.

– Мы обе его боимся, – тихо сказала она. – Он… странный. Несколько лет назад он пострадал в авиационной катастрофе. С тех пор у него парализованы ноги. Он… отвратителен! Иногда он встает с кресла и плетется сам. Тогда он еще страшнее. Он пытается схватить нас, а тело и руки у него очень сильные! Но, слава богу, через пару дней вы отсюда уедете.

– Раньше, – с жаром произнесла я. – Завтра!

Она засмеялась:

– Боюсь, вы не знаете нашу дорогу в Шаранту, мадемуазель! Даже если сегодня вечером не будет дождя, вы ни завтра, ни послезавтра не проедете по опасному красному болоту. Но мы с Вивьен постараемся сделать ваше пребывание здесь как можно более приятным! Вы хотите, чтобы я, прежде чем уйти, дала вам что-нибудь из вещей Вивьен?

– Спасибо, Анна, но, я думаю, мне лучше отдохнуть.

Когда она повернулась, чтобы уйти, я окликнула ее:

– Анна, вы сказали, что мистер Хаммонд сидит у двери. Не передадите ли ему, что я проснулась? Я хочу поблагодарить его за все, что он для меня сделал. Я сегодня больна и смущена.

– Мистера Хаммонда сейчас там нет, – ответила Анна, немного удивившись. – Он ушел. Я хотела спросить у вас, не знаете ли вы, где он. Если честно, я думала, что он еще здесь.

– Может быть, он заглядывал, пока я спала? Когда вы пришли, я только что проснулась.

– Вероятно, он работает в какой-нибудь другой комнате. Я позову его. Но если вы увидите его, мадемуазель, не скажете ли ему, что внизу его ждет ужин?

– Да, конечно, – пообещала я, посмотрев на свою ночную рубашку. – Она очень милая, Анна. Ваша?

– Да. Подруга купила мне ее в Галифаксе, мадемуазель. – По тому, как она это сказала, было совершенно ясно, что подруга – мужчина.

Я слышала, как она, подходя к лестнице, зовет Адриана. Накрыв блюда крышками, я отодвинула поднос и с тревогой подумала о нем. Надо немедленно одеться и посмотреть, не пытается ли он проникнуть в дальние комнаты!

Но скоро вернется за подносом Анна и, если я ни к чему не притронусь, начнет допытываться почему. Я быстро съела половину ужина, выпила кофе, а затем встала с постели и выглянула в коридор. Анны там не было, Адриана тоже. Я закрыла дверь и начала одеваться.

Адриан уже должен вернуться, подумала я. Однако если он сильно испачкался, ему придется почиститься прежде, чем показаться людям, а это займет время. С другой стороны, ему, может быть, требуется моя помощь, чтобы открыть лаз.

Я быстро вышла в коридор и поискала второй фонарь, который, как говорил Адриан, он оставил здесь. Я ощупала кресло у стены возле моей двери, внимательно осмотрела и обыскала как свою комнату, так и комнату Анны, но фонаря так и не обнаружила.

Поглядев на безлюдный коридор с этими пустыми комнатами, я немного испугалась, и только свет, горящий на нижнем этаже, подбодрил меня.

Я дала Адриану еще пять минут, затем, все больше тревожась, вернулась к камину и позаимствовала у Вивьен каминные щипцы.

С ними я почувствовала себя увереннее, и вскоре тревога за Адриана стала сильнее моего страха. Крепко держа щипцы в руках, я нервно прошла по коридору к лестнице и заглянула вниз через перила. В комнате отдыха горел свет, слышались разговоры, заглушаемые звуками радио, а из двери плыли облака сизого табачного дыма.

Из кухни доносился отдаленный звон посуды, и это означало, что Анна скоро придет за моим подносом. Я решила сказать ей, что ходила искать Адриана. Довольная своей изобретательностью, я двинулась с места, но тут же застыла, услышав скрип колес. Кто-то катил с кухни тележку. Вероятно, одна из девушек везет кофе в комнату отдыха или?..

У начала лестницы появилась какая-то тень и остановилась под лампой. Но это была совсем не тележка с едой. Это было инвалидное кресло. Инвалидное кресло Реймонда. Я видела, как он смотрит на лестницу, слегка подавшись вперед, стараясь рассмотреть, что делается наверху. Похоже, он знал, что я здесь и одна.

Я инстинктивно отпрянула назад, чтобы не видеть его огромного тела с волочащимися бесполезными ногами, черной бороды над белыми зубами и яростно горящих жестоких черных глаз.

Представив, как он встает с кресла и с помощью своих огромных рук неумолимо подтягивается по лестнице ко мне, я содрогнулась.