Текст книги "Кто вы, мистер соблазнитель?"

Автор книги: Карла Кэссиди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Их милый разговор прервался звонким голоском Билли, донесшимся из дома.

– Мама, ты где? – Мальчуган вбежал из двери черного хода, увидел рядом с Норин Винни и радостно воскликнул: – Привет! Ты пришел меня навестить? А где медаль, которую тебе вручили за нашу победу? Я всегда ношу ее с собой. А ты? Покажи!

– Привет, Билли! – сказал пожарный.

– А где Синди? – спросила Норин.

– Они с Джеффри поехали по делам, а потом снова приедут к нам. Джеффри сегодня ночует у нас, мама. Винни, ты видел мою палатку? Классная вещь, правда? Пошли, я покажу тебе ее изнутри! – И Билли потащил пожарного за собой.

– Постой, – окликнула мальчика Норин, однако Винни успокаивающе помахал ей рукой:

– Все нормально!

Он с удовольствием залез вместе с Билли в палатку, радуясь удачному разрешению возникшей между ним и Норин неловкости. Билли откинул клапан окошка и, оглядевшись, спросил:

– Здесь прохладно, правда? Даже сетки от мух на окнах есть. Хорошая палатка. Тебе нравится?

– Еще бы! Просто высший класс!

Мальчик сел скрестив ноги и нахмурился.

– Мама обещала, что этим летом мы пойдем в поход. И будем здесь ночевать, – наконец произнес он.

– Отличная идея! – сказал Винни. – Тебе что-то не нравится?

Билли помрачнел еще сильнее.

– Я привык спать с зажженным ночником. Нет, я ничего не боюсь, – поспешно добавил он, – просто мне нравится, когда в спальне есть свет. А в палатке свет не включишь: электричества нет.

Винни улыбнулся: как хорошо быть маленьким! Включил ночник – и никаких проблем!

– Хочешь, я раскрою тебе секрет?

– Какой? – подсел к нему поближе Билли.

– Когда я в детстве ходил в походы, мне тоже не нравилось спать в темноте. Вот я и придумал брать с собой карманный фонарик и включать его, забравшись в спальный мешок.

– Да, фонарик – это как раз то, что мне нужно! – улыбнулся мальчик и обнял Винни за шею.

На мгновение Винни оцепенел, ожидая прилива знакомых воспоминаний, однако на этот раз, к своему удивлению, не ощутил их пугающей горечи. Он чувствовал лишь сладкий запах детского тела. Билли чмокнул его в щеку и, разжав руки, серьезно произнес, глядя в глаза:

– Если бы ты был моим папой, я вел бы себя очень хорошо. Не проливал бы молоко на стол и не грубил бы взрослым.

У Винни подступил ком к горлу и защемило сердце. Разве можно не полюбить такого ребенка?

–Давай-ка выбираться отсюда, приятель, – севшим голосом сказал он. – Здесь становится жарко.

Они вылезли из палатки, и Билли предложил:

– Хочешь посмотреть мою комнату?

– Как-нибудь в другой раз, дружище! – покачал головой Винни. – Мне пора идти.

– Я провожу тебя до машины. – Норин встала с шезлонга. – Билли! Ступай приберись в своей комнате, пока не приехал Джеффри!

– Пока, Винни! – помахал рукой мальчик и побежал в дом.

– Славный парнишка, – сказал Винни, оборачиваясь к Норин.

– Да, – согласилась она. – Знаешь, я хочу устроить в пятницу вечеринку. Ты придешь?

– Звучит соблазнительно. Ты решила сменить гнев на милость?

– Это обыкновенная вечеринка, не более, – вспыхнула Норин. – И хочу тебя сразу же предупредить: на нее придут еще Эмили Уинстон, мой отец и Синди с мужем.

– Ты что-то задумала! – прищурился Винни. – Признайся!

Норин прислонилась спиной к машине и взглянула на домик соседки.

– Вчера на пикнике ты верно подметил, что нам с отцом пора изменить образ жизни. Я подумала и решила, что хватит нам прятаться друг за друга. Нужно что-то предпринять.

– Уж не задумала ли ты женить отца на Эмили Уинстон? – ахнул Винни. – Я угадал?

– Не совсем, – улыбнулась Норин. – Для начала устроить так, чтобы они хотя бы подружились. А там видно будет.

– А я нужен тебе для того, чтобы придать вечеринке романтическое настроение? Ведь без моего обаяния вам будет скучно.

– Просто мне требуется ровное число присутствующих за столом, – озорно сверкнула глазами Норин. – И пока я не нашла себе примерного, добропорядочного ухаживателя, вполне сойдешь и ты.

– Ах, Норин! – расхохотался Винни. – Тебя не обвинишь в лицемерии.

– По-моему, ты не нуждаешься в лести и похвале, – парировала Норин. – Ты достаточно самоуверен и сам постоянно расхваливаешь себя на все лады.

– В котором часу прикажешь мне быть здесь в пятницу?

– Часиков в семь.

Винни кивнул и сел в машину.

– Если соберешься снова красить спальню, не забудь включить вентилятор! – крикнул он, высунувшись из окошка.

– Благодарю за совет, – ответила Норин, отходя в сторону.

Винни кивнул ей на прощание и тронул машину с места. Выезжая со двора, он взглянул в зеркальце заднего обзора, вновь задавшись вопросом, что притягивает его к этой женщине. Даже перепачканная краской и с растрепанными волосами она неудержимо влекла Винни к себе. Ему нравились ее оригинальный юмор и тонкая ирония. Большой любитель шуток, Винни получал от пикировки удовольствие, едва ли уступающее сексуальному удовлетворению.

Нет, встряхнул он головой, это неудачное сравнение. Их неминуемая близость будет подобна землетрясению. Или умопомрачению, мысленно добавил он.

Но соития в обычном смысле этого слова ей будет мало, она потребует слияния не только их тел, но и душ, полного растворения друг в друге.

А ее сын? Пальцы Винни крепче сжали руль, когда он представил себе мальчугана. Как ему хочется, чтобы Винни стал его отцом! Ради этого он готов даже стать пай-мальчиком.

Винни знал, что значит расти без отца. И хотя его мать и была чудесной, любящей женщиной, в детстве и юности ему порой не хватало ощущения сильной мужской руки на своем плече и пожеланий спокойной ночи, произнесенных низким, мужественным голосом.

Конечно же, Билли нужен отец! Но Винни, увы, ничем не может ему помочь.

Не может, хотя и понимает, что Норин и ее сынок вполне заслуживают осуществления их заветного желания. Винни дал зарок не влюбляться, а потому не позволит очаровательной красотке и ее веснушчатому сыночку сбить его с толку.

Добравшись до дома, Винни поднялся в свою квартиру на втором этаже и вновь задумался о разговоре с Норин, прерванном неугомонным Билли, появившимся в самый неожиданный момент.

Винни понимал, что подразумевала Норин, рассказывая об особых узах, которые связывали ее родителей. Такое взаимопонимание сложилось и у них с Валери: не прошло и полугода после свадьбы, как они уже с полуслова догадывались, о чем кто-то из них завел речь, и даже нередко читали мысли друг друга.

Это был безупречный брак. Безусловно, случались и перепалки, вполне естественные для людей, долго обитающих под одной крышей. Одна из таких семейных ссор вспыхнула из-за пустяка в ту роковую ночь. В результате Винни лег спать на диване и лишь поэтому остался в живых. А жена и дочка погибли.

У маленькой Мелани были голубые глазки и мелодичный смех. Вспомнив свою замечательную дочурку, Винни опустился на диван и закрыл глаза, целиком отдаваясь во власть нахлынувших воспоминаний. Сегодня ему почему-то не хотелось гнать их прочь.

В свои четыре года девочка была умна не по возрасту и обожала своего папу. А еще она любила танцевать. Ей наверняка бы понравился Билли.

Винни тяжело вздохнул. В ту ночь Мелани погибла безболезненно, задохнувшись от угара во сне. Валери доставили в больницу живой, врачи упорно пытались вывести ее из комы, но безуспешно: к вечеру следующего дня она умерла.

Винни вдруг охватило волнение: ему вспомнились его сестры и мама. После гибели жены и дочери он долгое время избегал общения с родными. Сестры были очень дружны с Валери, и каждая встреча с ними приносила Винни боль. А печаль, застывшая в глазах матери, разбивала его сердце.

В отличие от Норин и ее отца, которых горе сплотило, Винни стал отшельником после пережитого потрясения. Но сейчас он чувствовал настоятельную потребность в общении с родственниками.

Не долго думая, он взял телефон и набрал номер матери. И когда в трубке послышался знакомый голос, Винни ощутил прилив тепла и доброты и понял, что это начало его окончательного выздоровления.

– Не понимаю, зачем ты пригласила его на ужин?! – проворчал Чарли, грузно опускаясь на диван.

– Но ведь ты дал мне слово, папа! – погрозила ему пальцем Норин. – Ты обещал быть хорошим. Предупреждаю: если испортишь мне эту вечеринку, я не стану больше приглашать тебя.

Чарли засопел и поправил тесный воротничок сорочки.

– Я не собираюсь ничего портить, мне просто непонятно, зачем ты тратишь на него время.

– Он мне нравится, – бесхитростно ответила Норин. – Он развлекает меня и смешит.

– Странно, что ты так нарядилась ради какого-то шута! – фыркнул Чарли.

Его неуклюжий комплимент вызвал у Норин улыбку. Она погладила ладонью свое шелковое открытое платье и подумала, что вряд ли купила бы обновку, если бы не особый повод. Ей показалось, что изящный наряд абрикосового цвета придаст ей уверенности.

– Схожу взгляну на запеканку, – спохватилась она и побежала в кухню, наполненную аппетитным запахом мяса, чеснока и острых приправ.

Убедившись, что все в порядке, Норин убавила температуру в духовке и еще раз окинула придирчивым взглядом стол. Красные салфетки подчеркивали белизну фарфора, свечи в центре стола, казалось, только и ждали, когда хозяйка чиркнет спичкой.

– Все очень мило, – раздался у нее за спиной голос Чарли. – Но ты говорила, что будет шесть человек. Почему же я вижу лишь четыре прибора?

– К сожалению, Синди с мужем не смогли прийти. Вот я и накрыла стол на четверых.

– Пахнет вкусно, – запуская палец под воротничок, заметил отец.

Он явно нервничал, что было большой редкостью. Ведь на пожаре его ни разу не подводили нервы. Норин погладила отца по щеке.

– Уверяю тебя, Эмили не кусается!

В дверь позвонили, и Норин побежала открывать.

С порога ей улыбался Винни. Одетый в черные брюки и серую сорочку, он выглядел особенно привлекательно.

– Потрясающе! – окинул он восхищенным взглядом Норин. – Сегодня ты само совершенство.

– Ты тоже неплохо смотришься, – ответила она.

– Это тебе. – Он протянул ей букетик цветов, источающих сладковатый аромат.

– Благодарю, – сказала она, принимая подарок. – Проходи!

– Билли дома? – спросил Винни, оглядываясь по сторонам.

– Нет, он сегодня ночует у приятеля.

– Я и для него кое-что приготовил. Он знает, для чего это нужно, – улыбнулся Винни, вручая Норин карманный фонарик. – Привет, шеф! – поздоровался он с Чарли, вошедшим в комнату из кухни.

– Добрый вечер, Пасторелли, – кивнул тот, опускаясь на диван.

– Я поставлю в воду цветы. – Метнув в отца предостерегающий взгляд, Норин вышла в кухню.

Пока она ставила букет в вазу, из гостиной не доносилось ни звука. Она даже засомневалась, стоило ли приглашать отца и Винни одновременно. Чарли, похоже, так и не осознал, что его дочь, как и любой взрослый человек, вправе самостоятельно выбирать друзей.

Норин внесла вазу с цветами в гостиную. Мужчины молча сидели в противоположных углах комнаты и смотрели в пространство. Она поставила вазу на кофейный столик и воскликнула:

– Чудесно! Правда?

Чарли неопределенно хмыкнул, а Винни улыбнулся. Норин так и подмывало влепить им обоим по оплеухе.

– Не желаете ли вина? – спросила она.

– С удовольствием, – ответил Винни. Норин выбежала на кухню за бутылкой красного. В комнате вновь зависла тишина. Черт бы их подрал, могли бы поболтать хоть о работе!

Не успела Норин подать мужчинам бокалы, как вновь раздался звонок. Эмили! Наконец-то! Хозяйка дома бросилась к двери.

По случаю званого ужина соседка принарядилась с особой тщательностью. На ней было бледно-голубое платье, подчеркивающее голубизну глаз. А легкий румянец на щеках вполне гармонировал с оттенком губной помады.

Мужчины встали, когда она вошла в гостиную. В руках у Эмили, как всегда, был домашний пирог.

– С лимонной глазурью, – сказала она, передавая свой подарок хозяйке.

– Вы позволите налить вам бокал вина, миссис Уинстон? – спросил Винни.

– Вы очень любезны, молодой человек. Пожалуйста, называйте меня по имени!

Винни и Норин удалились на кухню, оставив Эмили и Чарли одних.

– Ты просто неотразима в этом платье, – тихо произнес Винни, поставив наполненный бокал на столик.

– Приятно слышать, – потупилась Норин.

– Хочешь узнать, о чем я постоянно думал после пикника?

– О чем же? – выдохнула она.

– Вот об этом. – И он поцеловал ее в губы.

У Норин участилось дыхание, но она справилась с волнением и отступила на шаг.

– Винни! Отец в соседней комнате!

– Я знаю, но его мне совершенно не хочется целовать!

– Веди себя прилично! – улыбнулась Норин. – Возьми бокал для Эмили, а я прихвачу гренки с чесноком.

– Уговорила! Но позже, когда старики уйдут, я вплотную займусь тобой, – подмигнул ей Винни.

– Пошевеливайся, топай отсюда! – расхохоталась Норин.

Она принялась раскладывать гренки, но из головы у нее не выходил Винни с его шуточками. С каждой минутой он ей все больше нравился. Из гостиной доносились приглушенные голоса, потом – взрыв смеха Чарли. Норин окончательно расслабилась: похоже было, что ее затея удалась.

Вскоре все собрались за накрытым столом, и ужин начался.

– Все просто великолепно! – сказала Эмили, кладя на колени салфетку.

– Норин замечательно готовит! Она унаследовала этот дар от мамы, – заметил Чарли, опустив глаза.

– А как насчет любви к танцам? – поинтересовалась Эмили.

– Вы помните, что Кэролин обожала танцевать? – изумился Чарли.

– А как же! И не только Кэролин. Я прекрасно помню, как вы с ней отплясывали на школьных вечерах, – улыбнулась Эмили. – Норин, я думаю, и не догадывается, что все прочили ее отца в киноактеры.

Чарли расхохотался и покраснел до корней волос.

– Это было так давно!

– Верно. Но и позже в нашей жизни бывали неплохие времена, – заметила соседка.

– Да, доброе старое время! – согласился Чарли. – Но чего же мы ждем? Пока все остынет?

За едой все оживленно разговаривали и смеялись. Эмили и Чарли не скупились на забавные истории о себе и своем поколении, и постепенно напряженность в отношениях между мужчинами исчезла.

Норин тщетно пыталась сосредоточиться на разговоре, потому что Винни то и дело словно бы случайно прижимался к ней бедром. Она не рассчитывала, что отец изменит свою точку зрения на него, но была довольна, что Чарли не выказывает к подчиненному неприязни.

В мерцающем свете свечей глаза и волосы Винни казались еще темнее, а улыбка – теплее. Сердце Норин переполнялось нежностью всякий раз, когда он смотрел на нее.

Внезапно Норин ощутила прилив страха. Все это представлялось ей милой игрой, а сам Винни – забавником, беззаботным и веселым знакомым, отношения с которым она намеревалась поддерживать лишь до тех пор, пока не найдет серьезного мужчину. Но теперь отношения с этим весельчаком казались ей вовсе не шуточными...

– Кто хочет десерт и кофе? – спросила Норин и встала, испытывая потребность размяться и отвлечься от смущающих ее предчувствий.

– Я! – откликнулся Чарли, любовно глядя на Эмили.

– Мне только кофе! – сказала соседка.

– И мне тоже, сладости я отведаю попозже, – лукаво блеснул глазами Винни.

За кофе он рассказал несколько забавных случаев из своей адвокатской практики. Все остались довольны как десертом, так и его шутками.

– Скажите, Винни, почему вы сменили профессию? – задала миссис Уинстон вопрос, вертевшийся у Норин на языке.

Винни пожал плечами и потупился. Ответил он не сразу.

– Мне требовалось изменить обстановку и образ жизни. Можно сказать, что я выгорел изнутри и жаждал чего-то нового, какой-то свежей струи. Но должен признаться, что в последнее время, особенно когда чищу до блеска нашу Красную Толстуху, я частенько вспоминаю о своей кабинетной работе.

– Красная Толстуха здесь ни при чем, – прокашлявшись, вставил Чарли. – Работа как работа. Нужно только привыкнуть.

– Сердце подсказывает мне, что я буду иметь возможность довести свои навыки до совершенства, – взглянув Чарли в глаза, сказал Винни.

– Вы неисправимый упрямец, Пасторелли! – от души расхохотался Чарли.

– А мне кажется, что в этом вы с ним очень похожи, – приторным голоском заметила Эмили.

Последовал общий взрыв смеха;

– Может быть, перейдем в гостиную? – предложила хозяйка дома. – Я к вам присоединюсь через минуту. – Она принялась убирать со стола грязную посуду.

– Пусть мужчины от нас немного отдохнут, – сказала Эмили. – А мы, женщины, займемся привычным делом.

Выпроводив Чарли и Винни из кухни-столовой, Эмили и Норин стали переносить в раковину тарелки, ножи и вилки.

– Все было просто прекрасно! – с улыбкой воскликнула Норин. – Я не припоминаю, когда папа в последний раз так смеялся.

– Он славный человек. – Эмили порозовела.

– Он вам симпатичен, да? – спросила Норин.

Щеки соседки стали пунцовыми.

– Твой отец мне всегда нравился. – Она прикрыла щеки ладонями. – Посмотри на меня, Норин! Я смущаюсь, как школьница.

– Вы ему тоже симпатичны, Эмили. – С этими словами Норин обняла ее за плечи.

Они понимающе переглянулись и дружно взялись за мытье посуды. Работа спорилась. Норин чувствовала себя легко и уверенно. Задуманное ею мероприятие удалось, Чарли и Эмили, несомненно, подружатся. А это уже хорошо. И кто знает, возможно, их отношения со временем обретут романтический оттенок.

– Спасибо за помощь, – сказала Норин, когда вся посуда была вымыта. Она обернулась и оцепенела: Эмили судорожно вцепилась в край стола, прижав другую руку к груди, и тяжело дышала. Лицо ее побледнело как мел и болезненно исказилось. – Присядьте, все будет хорошо. – Норин пододвинула ей стул. – Папа! Винни! Скорее!

Эмили упала на пол.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Вызовите «неотложку»! – крикнул Винни.

Пока отец Норин звонил по телефону, Винни присел на корточки рядом с Эмили. Ее веки дрожали, а пальцы сжимали платье на груди. Винни погладил ее по руке.

– Не волнуйтесь, все обойдется. Держите меня за руку, вот так, хорошо.

Норин переминалась с ноги на ногу, не зная, чем помочь в этой ситуации. В кухню вбежал Чарли.

– Врачи скоро приедут!

– Вы слышали, Эмили? – улыбнулся Винни. – Так что крепитесь, вам помогут. Это я во всем виноват: переборщил со своими шуточками, вот ваше сердечко и не выдержало с непривычки.

Эмили улыбнулась уголками губ. По ее щекам скользнули слезинки. Именно в этот миг Норин почувствовала, что любит Винни. В его глазах светилось неподдельное сочувствие, а голос звучал настолько ласково и проникновенно, что не оставлял сомнений в своей искренности. Такого человека нельзя не полюбить, сколь тщательно ни скрывал бы он свою ранимую душу за маской беспутного донжуана.

Прибывшие вскоре врачи осмотрели больную и унесли ее в машину. Винни вызвался сопровождать Эмили, а Чарли и Норин последовали за «неотложкой» на автомобиле.

Когда они вбежали в приемную больницы, Винни был уже там.

– Что с Эмили? Как она? – спросила Норин.

– Пока неизвестно. Нужно ждать, что покажет обследование. Главное – что она в сознании, это обнадеживает, – ответил Винни, взяв ее за руку.

– Давайте присядем, – кивнул Чарли на пластиковые стулья у стены. – Возможно, ждать придется еще долго.

Все трое сели, Норин – между мужчинами.

– Все случилось совершенно внезапно, – сказала она. – Ни с того ни с сего схватилась за сердце и побледнела. Зря я позволила ей помогать мне! Ведь я знала, что у нее слабое сердце.

– Если бы ты дала ей понять, что считаешь ее инвалидом, она бы смертельно обиделась, – заметил Чарли.

– Это верно, – согласился Винни, дружески пожимая Норин руку.

Его участие было как нельзя кстати: лишь сейчас Норин поняла, насколько напугана случившимся и как много значит для нее пожилая соседка. Все минувшие четыре года эта мужественная женщина ненавязчиво помогала им с отцом пережить горе. Норин зажмурилась и стала молиться о ее выздоровлении.

Спустя полчаса к ним вышел врач и, сообщив, что Эмили увезли в операционную, посоветовал им возвращаться домой и там ждать результата.

– Поезжайте домой и отдохните, – сказала мужчинам Норин, когда врач ушел. – А я дождусь исхода операции и позвоню вам. Билли все равно ночует у друга.

– Я тоже могу остаться, завтра у меня выходной, – заявил Винни.

– А тебе, папа, утром на службу! – напомнила Норин отцу.

Чарли не был в больнице с тех пор, как умерла его супруга. На лице бывалого пожарного читались печаль и тревога,

– Я, пожалуй, тоже посижу здесь до конца операции, – сказал он.

– Операция может продлиться несколько часов, папа! Поезжай домой, прошу тебя. Как только что-то станет ясно, я с тобой свяжусь. Обязательно!

– Хорошо. – Чарли запустил в шевелюру пятерню, наклонился к дочери и поцеловал ее в щеку. – Передай Эмили, если представится такой случай, что мне было очень приятно провести с ней вечер. – Он обнял Норин и торопливо ушел.

– Давай спустимся в кафе и выпьем по чашке кофе, – предложил Винни.

– Напрасно ты остался, – вздохнула Норин.

– Нет, я хочу побыть с тобой. – Винни взял ее под локоть. – Пошли, здесь готовят самый отвратительный во всем Риджвью кофе. Я слышал, туристы специально приезжают сюда, чтобы отведать этот уникальный напиток.

– Ну разве можно отказаться от подобного предложения? – улыбнулась Норин.

Маленький зал оказался почти пустым. За столиком в углу читала газету медсестра. Поодаль пожилая супружеская пара молча переживала, пожимая друг другу руки. Винни и Норин взяли по чашке кофе и присели за свободный столик.

– Терпеть не могу больницы, – глухо произнес Винни.

– А кто их любит? – отозвалась Норин.

– Мне кажется, в них всегда пахнет утратой и болью, – сказал Винни.

Норин удивленно посмотрела на него. По щекам Винни ходили желваки, в глазах застыла тоска. Поймав на себе ее взгляд, он заморгал и расплылся в улыбке:

– Запах антисептиков не назовешь божественным!

Норин хотелось выяснить причину печали, промелькнувшей в его глазах, но она сообразила, что разумнее не задавать вопросов. Помолчав, она сказала:

– В больницах случаются и приятные события: люди выздоравливают, рождаются дети...

– Только не говори об этом сыну, – попросил Винни. – Он примчится сюда и будет требовать младенца.

Норин не смогла сдержать смех: это действительно могло произойти. Она отхлебнула из чашечки и покосилась на пожилых супругов, по-прежнему пытавшихся превозмочь свою боль.

– Я рада, что ты остался со мной, – сказала Норин. – Вдвоем легче осилить горе.

Он накрыл ее ладонь своей ладонью.

– Я не мог иначе.

По телу Норин растеклось тепло. Винни овладевал ее сердцем, удивительным образом проникая сквозь все защитные барьеры. И все же она не могла ему поверить, раз он с самого начала прямо заявил, что останется холостяком, не желая обременять себя ни супружескими, ни родительскими обязательствами.

Она высвободила руку и обхватила ладонями чашку. Анализировать свои чувства ей не хотелось, в них лучше разобраться потом, когда станет известно, как прошла у Эмили операция.

– Кофе здесь и в самом деле чудовищный, – наконец нарушила она тишину.

– Это одно из немногих явлений нашей жизни, в которых можно быть уверенным, – улыбнулся Винни. – В любом кафетерии при больнице посетителям гарантирован отвратительный кофе.

Она попыталась изобразить на лице ответную улыбку, но, к собственному ужасу, расплакалась. Нервное напряжение нескольких минувших часов лишило ее самообладания.

Винни пересел на соседний стул и обнял ее за плечи.

– Не надо плакать, Норин! Все будет хорошо.

Он погладил Норин по волосам.

– Это так несправедливо! – всхлипывала она. – Ведь Эмили такая замечательная, добрая женщина.

– Это верно. Но что поделаешь, если порой с хорошими людьми происходят скверные вещи, – пытался успокоить ее Винни.

Его проникновенный голос и ласковые прикосновения к волосам лишили Норин остатков воли. Слезы хлынули ручьями по ее щекам. После перенапряжения последовала разрядка.

Винни понял, что ей нужно выплакаться, и крепче прижал Норин к себе. Она заплакала еще громче.

– Все в порядке. – Он гладил ее по спине, повторяя: – Все хорошо.

Норин уткнулась лицом ему в грудь и разрыдалась. Она давно не плакала и теперь разом освобождалась и от страха за несчастную Эмили, и от собственных опасений и предубеждений, закупоренных на многие годы в ее душе. А еще ей было чуточку жаль себя, неисправимую дурочку, влюбившуюся в мужчину, который теперь ее обнимал и утешал.

От чистой сорочки Винни пахло свежестью, в его сильных руках ей было так спокойно и уютно, что хотелось остаться в них навсегда. Норин с трудом высвободилась, устыдившись своей слабости, и сказала:

– Извини.

– Не нужно стыдиться слез, без них на душе не сверкали бы радуги! – сказал Винни.

– Сам придумал?

– Нет, – подкупающе улыбнулся Винни. – Мне это объяснила Эмили, правда другими словами.

– Какая она чудесная женщина! – снова нахмурилась Норин. – Я так беспокоюсь за нее. Наверно, пора вернуться в приемный покой: вдруг уже что-то известно.

– Пошли, – кивнул Винни.

Он обнял ее за плечи, и она не отшатнулась: ей стало приятно, что этот легкомысленный мужчина все же поддержал и утешил ее в трудную минуту.

Новостей о состоянии Эмили не было. Дежурная сестра сообщила им, что операция продолжается. Норин и Винни заняли свои прежние места на стульях вдоль стены приемного покоя. Она склонила голову ему на плечо и тихо сказала, глядя на стрелки круглых настенных часов:

– Похоже, нам придется просидеть здесь всю ночь.

– Мне тоже так кажется, – ответил Винни, крепче прижимая ее к себе.

Следующие несколько часов тишину приемного покоя, как это ни странно, практически ничто не нарушало. Только молодая супружеская пара привезла ребенка с приступом рвоты да вбежал растерянный мужчина, умудрившийся пораниться, открывая банку консервов. Странное затишье для отделения неотложной помощи...

К полуночи Норин уже дремала на плече у Винни, согревая дыханием его шею. Рука, которой он обнимал ее, давно онемела, но он не шевелился и не убирал руку, боясь разбудить женщину.

Его тоже клонило ко сну, но он не позволял себе подремать, опасаясь, что к нему вернется старый кошмар о долгих часах, проведенных в больнице в ожидании известия о Валери. Именно тогда он и возненавидел специфический больничный запах.

А вот запах волос Норин был свеж и приятен. Они рассыпались по плечу Винни мягким шелковым покрывалом, и, любуясь ими, он забыл о маленьких неудобствах, которые испытывал, сидя в одной позе несколько часов кряду. Норин уронила руки на колени и казалась поразительно беззащитной, как недавно, когда рыдала на его плече.

Но Винни знал, что она сильная, стойкая женщина. Не каждая отважится в одиночку растить ребенка. Это было хорошо известно Винни по собственному опыту: ведь он тоже вырос без отца.

Ему вспомнился последний телефонный разговор с матерью. Все-таки он правильно сделал, что позвонил ей! Давно было пора вспомнить о своих родных. Прощаясь с мамой, Винни дал ей слово вскоре снова позвонить и непременно поговорить по телефону с сестрами.

Даже маленькому Билли хочется иметь семью. Именно это естественное желание, стремление почувствовать себя частью сплоченной ячейки, и обусловило его наивное требование к Винни подарить им с Норин малыша.

Норин нужен совершенно другой человек, мужчина, без сомнений и колебаний способный отдать ей и ее сыну все сердце и всю душу. Он к такому поступку не готов: в своем сердце он хранит память о погибших в огне жене и дочери и не осмелится больше рисковать...

Лишь в два часа ночи в приемном покое появился усталый врач. Винни разбудил Норин, и оба они встали, приветствуя доктора.

– Она перенесла операцию хорошо, – без обиняков сообщил он.

– Можно ее увидеть? – спросила Норин.

– Она сейчас еще под наркозом, ей требуется сон и покой. Поезжайте домой, вам разрешат встречу, когда больную переместят в отдельную палату.

Лишь очутившись на улице, Винни и Норин сообразили, что им не на чем доехать до дому.

– Остается угнать карету «Скорой помощи», – пошутила Норин.

– Я могу вернуться в приемную и вызвать по телефону такси, – предложил Винни.

– До моего дома отсюда не так уж и далеко, всего несколько кварталов. В такую чудесную ночь можно и прогуляться. Пошли пешком? – предложила Норин.

– Потрясающая идея! – согласился Винни.

Взявшись за руки, они пошли по аллее. Полумесяц на черном небе высвечивал только контуры их лиц и фигур. Но и этого оказалось вполне достаточно для Винни, чтобы догадаться, что его спутница наконец расслабилась после пережитого потрясения.

– Вот что я хочу тебе сказать, Норин! – произнес Винни. – Вряд ли кто-то сравнится с тобой в умении устраивать потрясающие вечеринки.

Она звонко расхохоталась, нарушив тишину ночи и вызвав у него улыбку.

– Надеюсь, подобное больше никогда не повторится! Хорошо, что ты остался сегодня со мной, – сказала Норин, сверкнув в полумраке глазами. – Я нуждалась в поддержке.

– Для этого и существуют друзья, – ответил Винни.

Норин сжала его ладонь, и они пошли дальше, наслаждаясь волшебной тишиной ночи. Казалось, что весь мир уснул: ни лай собак, ни шум автомобилей не нарушали благоговейный покой.

– Подумать только, – вздохнул Винни, – ведь именно сейчас в этих домах наверняка кто-то предается в темноте радостям любви.

– По-твоему, это исключительно любовники, но уж никак не супруги, – криво усмехнулась Норин.

– То, чем занимаются супруги, любовью не назовешь. Они пыхтят под одеялом и могут только мечтать, что вновь обретут прежнюю пылкую страсть, соединившую их когда-то, – пошутил Винни.

– Ты неисправимый циник. – Она толкнула его локтем в бок.

– Ох, мое ребро! – притворно простонал Винни. – Я циник. Ну и что?

Норин остановилась и пристально посмотрела на него.

– Иногда мне кажется, что ты специально стараешься всем это внушить. Но больше всего тебе хочется самому в это поверить.

Он деланно рассмеялся:

– По-моему, сейчас слишком рано, чтобы копаться в моей душе! Час психоанализа еще не наступил.

– Вот в этом ты прав, – согласилась она и вновь взяла его под руку, увлекая за собой.

Винни чувствовал, что в отношении к нему Норин произошел коренной перелом. Она стала гораздо откровеннее и менее осторожной. Это одновременно и возбуждало и смущало его.

Разумеется, ее настроение объясняется драматическими событиями этой ночи, совместными переживаниями и взаимной помощью. Не может быть, чтобы Норин прониклась к нему глубоким чувством, позабыв, что их взгляды на жизнь совершенно различны! Винни потер ладонью лицо: он слишком переутомился за эту ночь, вот и лезут в голову дурацкие мысли.

Впереди засверкали огнями окна дома Норин. Винни испытал весьма странное ощущение, что и для него он стал родным. Его автомобиль на подъездной дорожке, казалось, всегда стоял по ночам именно здесь.

Он глубоко вздохнул и спросил, стараясь придать голосу привычный игривый оттенок:

– Ты не хочешь пригласить меня на чашечку кофе?

Норин достала из сумки ключи, отперла входную дверь и сказала, обернувшись: