Текст книги "Собрание сочинений, том 20"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 58 страниц)

Ф. ЭНГЕЛЬС ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ[243]243
  «Диалектика природы» – одно из главных произведений Ф. Энгельса; в нем дано диалектико-материалистическое обобщение важнейших достижений естественных наук середины XIX века, осуществлено дальнейшее развитие материалистической диалектики и подвергнуты критике метафизические и идеалистические концепции в естествознании.
  «Диалектика природы» явилась итогом многолетних фундаментальных занятий Энгельса естественными науками. Первоначально результаты своих исследований Энгельс намеревался изложить в форме полемического произведения, направленного против вульгарного материалиста Л. Бюхнера. Этот план относится приблизительно к январю 1873 г. (см. настоящий том, стр. 516—521). Позднее Энгельс пришел к мысли о необходимости поставить перед собой более всеобъемлющую задачу. Грандиозный замысел «Диалектики природы» изложен в письме, которое 30 мая 1873 г. Энгельс из Лондона послал. Марксу в Манчестер. Маркс показал это письмо выдающемуся естествоиспытателю К. Шорлеммеру. Рукопись письма содержит пометки Шорлеммера, в которых он полностью одобряет основные идеи замысла Энгельса. В последующие годы Энгельс проделал огромную работу по намеченному плану, однако в полной мере осуществить свой замысел ему не удалось.
  Материалы, относящиеся к «Диалектике природы», были написаны в период с 1873 по 1886 год. За это время Энгельс проштудировал обширную литературу по важнейшим вопросам естествознания л написал 10 более или менее готовых статей и глав и больше 170 заметок и фрагментов.
  В работе Энгельса над «Диалектикой природы» выделяются два главных периода: от замысла этого произведения до начала работы над «Анти-Дюрингом» (май 1873 – май 1876 г.) и от окончания работы над «Анти-Дюрингом» до смерти Маркса (июль 1878 – март 1883 г.). В первый период Энгельс занимался преимущественно собиранием материала, написал большую часть фрагментов и «Введение». Во второй период Энгельс разработал конкретный план будущего произведения, написал значительную часть фрагментов и почти все главы. После смерти Маркса Энгельс, всецело поглощенный работой по завершению публикации «Капитала» и по руководству международным рабочим движением, вынужден был фактически прекратить работу над своим произведением. «Диалектика природы» осталась незаконченной.
  Материалы «Диалектики природы» дошли до нас в виде четырех связок, по которым Энгельс незадолго до своей смерти распределил все статьи и заметки, относящиеся к этому произведению. Этим связкам Энгельс дал следующие заголовки: 1) «Диалектика и естествознание», 2) «Исследование природы и диалектика», 3) «Диалектика природы» и 4) «Математика и естествознание. Разное». Из этих четырех связок только две (вторая и третья) имеют составленные Энгельсом оглавления, перечисляющие содержащиеся в связке материалы. Благодаря этим оглавлениям мы точно знаем, какие материалы Энгельс отнес к второй и третьей связкам и в какой последовательности он их расположил в этих связках. Что же касается первой и четвертой связок, то у нас нет уверенности в том, что отдельные листки лежат в них именно там, куда их положил Энгельс.
  Первая связка («Диалектика и естествознание») состоит из двух частей: 1) из заметок, написанных на 11-ти пронумерованных Энгельсом двойных листах, каждый из которых имеет заголовок «Диалектика природы»; эти заметки, отделенные друг от друга разделительными линейками, относятся к периоду 1873—1876 гг. и написаны хронологически в той последовательности, в которой они расположены на нумерованных листах рукописи; 2) из 20-ти ненумерованных листов, каждый из которых содержит одну более длинную или несколько более коротких заметок, отделенных друг от друга разделительными линейками; лишь очень немногие из этих заметок содержат данные, позволяющие определить время их написания.
  Вторая связка («Исследование природы и диалектика») содержит три больших заметки: «О прообразах математического бесконечного в действительном мире», «О «механическом» понимании природы» и «О не-гелиевской неспособности познавать бесконечное»; «Старое предисловие к «Анти-Дюрингу». О диалектике», статью «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» и большой фрагмент «Опущенное из «Фейербаха»». Из составленного Энгельсом оглавления этой связки видно, что первоначально в нее входили еще две статьи: «Основные формы движения» и «Естествознание в мире духов». Но затем Энгельс зачеркнул в оглавлении второй связки названия этих двух статей и перенес их в третью связку, куда он поместил наиболее отделанные составные части своего незаконченного труда.
  Третья связка («Диалектика природы») содержит шесть наиболее обработанных статей: «Основные формы движения», «Мера движения. – Работа», «Электричество», «Естествознание в мире духов», «Введение» и «Приливное трение».
  Четвертая связка («Математика и естествознание. Разное») состоит из двух незаконченных глав «Диалектика» и «Теплота»; 18-ти ненумерованных листов, каждый из которых содержит одну более длинную или несколько более коротких заметок, отделенных друг от друга разделительными линейками; нескольких листков с математическими вычислениями. Среди заметок четвертой связки находятся два наброска плана «Диалектики природы». Даты написания заметок этой связки можно установить только в самых редких случаях.
  Подробные указатели содержания связок и хронологии написания глав и фрагментов «Диалектики природы» даны в конце настоящего тома (стр. 747—756).
  Ознакомление с содержанием четырех связок «Диалектики природы» показывает, что Энгельс включил в них, кроме глав и предварительных набросков, написанных специально для «Диалектики природы», еще несколько таких рукописей, которые первоначально для нее не предназначались. Таковы: «Старое предисловие» к «Анти-Дюрингу», два «Примечания» к «Анти-Дюрингу» («О прообразах математического бесконечного в действительном мире» и «О «механическом» понимании природы»), «Опущенное из «Фейербаха»», «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» и «Естествознание в мире духов».
  В настоящее издание «Диалектики природы» включено все то, что содержится в четырех связках Энгельса, за исключением страничек с отрывочными математическими вычислениями, не сопровождаемыми пояснительным текстом, и следующих заметок, которые по своему содержанию явно не относятся к «Диалектике природы»: 1) первоначальный набросок «Введения» к «Анти-Дюрингу» (о современном социализме), 2) отрывок о рабстве, 3) выписки из книги Ш. Фурье «Новый хозяйственный и социетарный мир» (эти три заметки относятся к подготовительным работам к «Анти-Дюрингу») и 4) маленькая записка с замечанием Энгельса об отрицательном отношении немецкого химика Ф. Паули к трудовой теории стоимости.
  Взятая в этих пределах, «Диалектика природы» состоит из 10 статей и глав, 169 заметок и фрагментов и 2 набросков плана – всего из 181 составной части.
  Весь этот материал расположен в настоящем издании тематически, в соответствии с основными линиями плана Энгельса, как они намечены в двух дошедших до нас набросках плана «Диалектики природы». Оба наброска даются в самом начале «Диалектики природы». Один из них – более подробный и охватывающий весь труд Энгельса – написан, судя по всему, в августе 1878 года; другой – охватывающий только часть всего труда – написан примерно в 1880 году. Наличный материал «Диалектики природы», над которой Энгельс работал с перерывами на протяжении целых 13 лет (1873—1886 гг.), не вполне совпадает с намеченными пунктами общего плана, и поэтому буквальное проведение схемы плана 1878 г. во всех деталях невозможно. Однако основное содержание рукописи и основные линии плана «Диалектики природы» друг другу вполне соответствуют. Поэтому наброски плана и положены в основу расположения материала. При этом проведено намеченное самим Энгельсом (при группировке по связкам) разграничение между более или менее отделанными главами, с одной стороны, и подготовительными заметками, с другой. Таким образом получается разделение всей книги на две части: 1) статьи и главы и 2) заметки и фрагменты. В каждой из этих двух частей материал расположен по одной и той же руководящей схеме согласно основным линиям плана Энгельса.
  Эти основные линии плана Энгельса намечают такую последовательность частей: а) историческое введение, б) общие вопросы материалистической диалектики, в) классификация наук, г) соображения о диалектическом содержании отдельных наук, д) рассмотрение некоторых актуальных методологических проблем естествознания, е) переход к общественным наукам. Предпоследняя часть осталась у Энгельса почти не разработанной.
  Основные линии плана определяют следующее расположение статей и глав «Диалектики природы», составляющих первую половину книги:
  1) Введение (написано в 1875—1876 гг.);
  2) Старое предисловие к «Анти-Дюрингу». О диалектике (май – июнь 1878 г.);
  3) Естествознание в мире духов (начало 1878 г.);
  4) Диалектика (конец 1879 г.);
  5) Основные формы движения (1880—1881 гг.);
  6) Мера движения. – Работа (1880—1881 гг.);
  7) Приливное трение (1880—1881 гг.);
  8) Теплота (апрель 1881 – ноябрь 1882 г.);
  9) Электричество (1882 г.);
  10) Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека (июнь 1876 г.).
  В отношении всех этих статей и глав тематический порядок в основном совпадает с хронологическим. Исключение составляет статья о «Роли труда», которая образует переход от естественных наук к наукам общественным. Статья «Естествознание в мире духов» в набросках плана Энгельса не упомянута совершенно. По всей вероятности, Энгельс первоначально предполагал напечатать ее отдельно в каком-нибудь журнале и только впоследствии включил ее в состав «Диалектики природы». Здесь она поставлена в разделе статей и глав на 3-е место, так как она, подобно двум предыдущим, имеет общеметодологическое значение и по своей основной идее (необходимость теоретического мышления для эмпирического естествознания) довольно тесно примыкает к «Старому предисловию к «Анти-Дюрингу»».
  Что касается черновых набросков, заметок и фрагментов, которые составляют вторую половину книги, то сопоставление наличного материала с набросками плана Энгельса приводит к распределению этого материала по следующим рубрикам:
  1) Из истории науки;
  2) Естествознание и философия;
  3) Диалектика;
  4) Формы движения материи. Классификация наук;
  5) Математика;
  6) Механика и астрономия;
  7) Физика;
  8) Химия;
  9) Биология.
  Если сопоставить эти отделы фрагментов с заголовками десяти статей и глав «Диалектики природы», то обнаружится почти полное соответствие между порядком расположения статей и порядком расположения фрагментов. Первой статье «Диалектики природы» соответствует 1-й отдел фрагментов. Второй и третьей статьям соответствует 2-й отдел фрагментов. Четвертой статье соответствует 3-й отдел фрагментов. Пятой статье соответствует 4-й отдел фрагментов. Шестая и седьмая статьи соответствуют 6-му отделу фрагментов. Восьмая и девятая статьи соответствуют 7-му отделу фрагментов. Десятая статья не имеет соответствующего ей отдела фрагментов.
  Внутри отдельных рубрик фрагменты расположены также по тематическому принципу. Сначала даются фрагменты, посвященные более общим вопросам, а затем фрагменты, относящиеся к более частным вопросам. В отделе «Из истории науки» фрагменты расположены в исторической последовательности: от зарождения наук у древнейших народов до современников Энгельса. В отделе «Диалектика» сначала даются заметки, посвященные общим вопросам диалектики и основным законам диалектики, а затем – заметки, относящиеся к так называемой субъективной диалектике. Каждый отдел заканчивается по возможности такими фрагментами, которые служат переходом к следующему отделу.
  При жизни Энгельса материалы, относящиеся к «Диалектике природы», не публиковались. После его смерти были опубликованы две статьи, включенные им в состав «Диалектики природы»: «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» – в 1896 г. в журнале «Neue Zeit» и «Естествознание в мире духов» – в 1898 г. в ежегоднике «Illustrirter Neue Welt-Kalender». Полностью «Диалектика природы» была впервые опубликована в СССР в 1925 г. на немецком языке параллельно с русским переводом («Архив Маркса и Энгельса», книга вторая). Впоследствии книга Энгельса неоднократно переиздавалась. При этом уточнялась расшифровка рукописи, улучшался перевод, совершенствовалась система расположения материала. Важнейшими из этих последующих изданий являются: издание на языке оригинала в 1935 г. (Marx-Engels Gesamtausgabe. F. Engels. «Herrn Eugen Duhrings Umwalzung der Wissenschaft. Dialektik der Natur». Sonderausgabe. Moskau—Leningrad, 1935) и русское издание 1941 г., по образцу которого были сделаны многочисленные издания в различных странах мира. В настоящем томе расположение материала в «Диалектике природы» воспроизводит то, которое было принято в русском издании 1941 года.


[Закрыть]

Написано Ф. Энгельсом в основном в 1873—1883 гг., отдельные добавления в 1885—1886 гг.

Впервые полностью опубликовано на немецком и русском языках в «Архиве Маркса и Энгельса», кн. II, 1925

Печатается по тексту рукописи

Перевод с немецкого

[НАБРОСОК ОБЩЕГО ПЛАНА][244]244
  Этот общий план «Диалектики природы» составлен после июня 1878 г., – так как в нем упоминаются старое предисловие к «Анти-Дюрингу», написанное в мае—июне, и брошюра Э. Геккеля «Свободная наука и свободное преподавание», вышедшая в июле 1878 года; но этот план составлен до 1880 г., – так как в нем отсутствует всякое указание на такие главы «Диалектики природы», как «Основные формы движения», «Теплота» и «Электричество», написанные в 1880—1882 годах. Сопоставление содержащегося в пункте 11 этого плана упоминания о немецких буржуазных дарвинистах Э. Геккеле и О. Шмидте с письмом Энгельса Лаврову от 10 августа 1878 г. дает основание для предположения, что план составлен в августе 1878 года.


[Закрыть]

1.   Историческое введение: в естествознании, благодаря его собственному развитию, метафизическая концепция стала невозможной.

2.   Ход теоретического развития в Германии со времени Гегеля (старое предисловие)[245]245
  Имеется в виду «Старое предисловие к «Анти-Дюрингу». О диалектике» (см. настоящий том, стр. 364—372).


[Закрыть]^. Возврат к диалектике совершается бессознательно, поэтому противоречиво и медленно.

3.   Диалектика как наука о всеобщей связи. Главные законы:

превращение количества и качества – взаимное проникновение полярных противоположностей и превращение их друг в друга, когда они доведены до крайности, – развитие путем противоречия, или отрицание отрицания, – спиральная форма развития.

4.   Связь наук. Математика, механика, физика, химия, биология. Сен-Симон (Конт) и Гегель.

5.   Apercus [Соображения, заметки. Ред.] об отдельных науках и их диалектическом содержании:

1)   математика: диалектические вспомогательные средства и обороты. – Математическое бесконечное имеет место в действительности;

2)   механика неба – теперь вся она рассматривается как некоторый процесс. – Механика: точкой отправления для нее была инерция, являющаяся лишь отрицательным выражением неуничтожимости движения;

3)   физика – переходы молекулярных движений друг в друга. Клаузиус и Лошмидт;

4)   химия: теории, энергия;

5)   биология. Дарвинизм. Необходимость и случайность.

6. Границы познания. Дюбуа-Реймон и Негели[246]246
  Имеются в виду: 1) доклад Э. Дюбуа-Реймона «О границах познания природы», сделанный в Лейпциге 14 августа 1872 г. на 45-м съезде немецких естествоиспытателей и врачей; первое издание этого доклада вышло в Лейпциге в 1872 году; 2) доклад К. Негели «Границы естественнонаучного познания», сделанный в Мюнхене 20 сентября 1877 г. на 50-м съезде немецких естествоиспытателей и врачей; доклад был опубликован в приложении к «Бюллетеню» съезда.


[Закрыть]. – Гельмгольц, Кант, Юм.

7. Механическая теория. Геккель[247]247
  Имеются в виду механистические взгляды сторонников естественнонаучного материализма, одним из типичных представителей которого был Э. Геккель. Ср. заметку «О «механическом» понимании природы» (настоящий том, стр. 566—570).


[Закрыть].

8. Душа пластидулы – Геккель и Негели[248]248
  Пластидулами Э. Геккель называл мельчайшие частицы живой плазмы каждая из которых, по его учению, представляет собой белковую молекулу весьма сложного строения и обладает некоторой элементарной «душой».
  Вопрос о «душе пластидулы», о наличии зародышей сознания в элементарных живых телах, о соотношении сознания и его материального субстрата явился предметом дискуссии на состоявшемся в Мюнхене в сентябре 1877 г. 50-м съезде немецких естествоиспытателей и врачей, где этой проблеме было уделено значительное внимание в выступлениях Э. Геккеля, К. Негели и Р. Вирхова (на пленарных заседаниях 18, 20 и 22 сентября). Защите своих взглядов по этому вопросу от нападок Вирхова Геккель посвятил специальную главу своей брошюры «Свободная наука и свободное преподавание».


[Закрыть].

9. Наука и преподавание – Вирхов[249]249
   Энгельс имеет в виду доклад Р. Вирхова «Свобода науки в современном государстве» (см. примечание 6). В этом докладе Вирхов предлагал ограничить свободу преподавания науки. Против Вирхова выступил Э. Геккель, опубликовавший брошюру «Свободная наука и свободное преподавание».


[Закрыть]^.

10. Клеточное государство – Вирхов[250]250
  О вирховской концепции животного индивида как федерации клеточных государств см. примечание 23.


[Закрыть].

11. Дарвинистская политика и дарвинистское учение об обществе – Геккель и Шмидт[251]251
  В июле—августе 1878 г. Энгельс предполагал подвергнуть критике выступления буржуазных дарвинистов против социализма. Поводом послужило сообщение о том, что О. Шмидт выступит с докладом «Об отношении дарвинизма к социал-демократии» на 51-м съезде немецких естествоиспытателей и врачей в Касселе в сентябре 1878 года. Это сообщение Энгельс прочитал в журнале «Nature» от 18 июля 1878 г. (т. XVIII, № 455, стр. 316). После съезда доклад Шмидта был опубликован в виде брошюры (О. Schmidt. «Darwinismus und Socialdemocratie». Bonn, 1878). Около 10 августа 1878 г. Энгельс получил брошюру Э. Геккеля «Свободная наука и свободное преподавание» (Е. Haeckel. «Freie Wissenschaft und freie Lehre». Stuttgart, 1878), в которой Геккель пытался снять с дарвинизма упрек за его связь с социалистическим движением и приводил также высказывания Шмидта. В своих письмах Шмидту от 19 июля и Лаврову от 10 августа 1878 г. Энгельс выразил намерение дать ответ на эти выступления.


[Закрыть]. Дифференциация человека благодаря труду [Arbeit]. – Применение политической экономии к естествознанию. Понятие «работы» [«Arbeit»] у Гельмгольца («Популярные доклады», вып. II)[252]252
  H. Helmholtz. «Populare wissenschaftliche Vortrage». Zweites Heft, Braunschweig, 1871 (Г. Гельмгольц. «Научно-популярные доклады». Выпуск второй, Брауншвейг, 1871). О физическом понятии «работы» Гельмгольц говорит главным образом в своей лекции 1862 г. «О сохранении силы» (стр. 137—179 указанной книги). Категорию «работы» Энгельс рассматривает в главе «Мера движения. – Работа» (см. настоящий том, стр. 419—422).


[Закрыть].

[НАБРОСОК ЧАСТИЧНОГО ПЛАНА][253]253
  В своей основной части этот набросок является планом главы «Основные формы движения». Вместе с тем ему соответствует целая группа тематически и хронологически связанных между собой глав: «Основные формы движения», «Мера движения. – Работа», «Приливное трение», «Теплота» и «Электричество». Все эти главы написаны в 1880—1882 годах. Набросок частичного плана написан до них, – вероятно, в 1880 году.


[Закрыть]

1.   Движение вообще.

2. Притяжение и отталкивание. Перенесение движения.

3. Применение здесь [закона] сохранения энергии. Отталкивание + притяжение. – Приток отталкивания = энергии.

4.   Тяжесть – небесные тела – земная механика.

5.   Физика. Теплота. Электричество.

6.   Химия.

7.   Резюме.

a)  Перед 4: Математика. Бесконечная линия. + и – равны.

b)  При рассмотрении астрономии: работа, производимая приливной волной. Двоякого рода выкладки у Гельмгольца, вып. II, стр. 120 [Ср. настоящий том, стр. 404—407. Ред.]. «Силы» у Гельмгольца, вып. II, стр. 190 [Ср. настоящий том, стр. 402—404. Ред.].

[СТАТЬИ И ГЛАВЫ]

ВВЕДЕНИЕ[254]254
  В составленном Энгельсом оглавлении третьей связки материалов «Диалектики природы» это «Введение» называется «Старым введением». В тексте «Введения» имеются два места, позволяющие определить дату его написания. На стр. 355 Энгельс говорит, что «клетка открыта менее сорока лет тому назад». Если принять во внимание, что в письме к Марксу от 14 июля 1858 г. Энгельс указывает 1836 г. как приблизительную дату открытия клетки, то можно прийти к выводу, что «Введение» написано до 1876 года. С другой стороны, на стр. 357 Энгельс пишет, что «только примерно лет десять как стало известно, что совершенно бесструктурный белок выполняет все существенные функции жизни», имея в виду монеры – простейшие организмы, которые Э. Геккель впервые описал в своей книге «Общая морфология организмов», изданной в 1866 г. (см. примечание 52). Отсюда можно сделать вывод, что «Введение» написано примерно в 1876 году. Первоначальный набросок «Введения» (см. настоящий том, стр. 508—510) был сделан в конце 1874 года. Из сопоставления всех указанных фактов следует, что «Введение» можно датировать 1875 или 1876 годом. Возможно, что первая часть «Введения» была написана в 1875, а вторая часть – в первой половине 1876 года.


[Закрыть]

Современное исследование природы – единственное, которое привело к научному, систематическому, всестороннему развитию, в противоположность гениальным натурфилософским догадкам древних и весьма важным, но лишь спорадическим и по большей части безрезультатно исчезнувшим открытиям арабов, – современное исследование природы, как и вся новая история, ведет свое летосчисление с той великой эпохи, которую мы, немцы, называем, по приключившемуся с нами тогда национальному несчастью, Реформацией, французы – Ренессансом, а итальянцы – Чинквеченто [буквально: пятисотые годы, т. е. шестнадцатое столетие. Ред.] и содержание которой не исчерпывается ни одним из этих наименований. Это – эпоха, начинающаяся со второй половины XV века. Королевская власть, опираясь на горожан, сломила мощь феодального дворянства и создала крупные, в сущности основанные на национальности, монархии, в которых начали развиваться современные европейские нации и современное буржуазное общество; и в то время как горожане и дворянство еще продолжали между собой драку, немецкая Крестьянская война пророчески указала на грядущие классовые битвы, ибо в ней на арену выступили не только восставшие крестьяне, – в этом уже не было ничего нового, – но за ними показались предшественники современного пролетариата с красным знаменем в руках и с требованием общности имущества на устах. В спасенных при падении Византии рукописях, в вырытых из развалин Рима античных статуях перед изумленным Западом предстал новый мир – греческая древность; перед ее светлыми образами исчезли призраки средневековья; в Италии наступил невиданный расцвет искусства, который явился как бы отблеском классической древности и которого никогда уже больше не удавалось достигнуть. В Италии, Франции, Германии возникла новая, первая современная литература. Англия и Испания пережили вскоре вслед за этим классическую эпоху своей литературы. Рамки старого orbis terrarum [буквально: круг земель; так назывался у древних римлян мир, земля. Ред.] были разбиты; только теперь, собственно, была открыта земля и были заложены основы для позднейшей мировой торговли и для перехода ремесла в мануфактуру, которая, в свою очередь, послужила исходным пунктом для современной крупной промышленности. Духовная диктатура церкви была сломлена; германские народы в своем большинстве прямо сбросили ее и приняли протестантизм, между тем как у романских народов стало все более и более укореняться перешедшее от арабов и питавшееся новооткрытой греческой философией жизнерадостное свободомыслие, подготовившее материализм XVIII века.

Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености. Люди, основавшие современное господство буржуазии, были всем чем угодно, но только не людьми буржуазно-ограниченными. Наоборот, они были более или менее овеяны характерным для того времени духом смелых искателей приключений. Тогда не было почти ни одного крупного человека, который не совершил бы далеких путешествий, не говорил бы на четырех или пяти языках, не блистал бы в нескольких областях творчества. Леонардо да Винчи был не только великим живописцем, но и великим математиком, механиком и инженером, которому обязаны важными открытиями самые разнообразные отрасли физики. Альбрехт Дюрер был живописцем, гравером, скульптором, архитектором и, кроме того, изобрел систему фортификации, содержавшую в себе некоторые идеи, которые много позднее были вновь подхвачены Монталамбером и новейшим немецким учением о фортификации. Макиавелли был государственным деятелем, историком, поэтом и, кроме того, первым достойным упоминания военным писателем нового времени. Лютер вычистил авгиевы конюшни не только церкви, но и немецкого языка, создал современную немецкую прозу и сочинил текст и мелодию того проникнутого уверенностью в победе хорала, который стал «Марсельезой» XVI века[255]255
  Энгельс имеет в виду хорал Лютера «Ein' feste Burg ist unser Gott» («Господь – наш истинный оплот»). «Марсельезой Реформации» называет эту песнь Г. Гейне в своей работе «К истории религии и философии в Германии», книга вторая.


[Закрыть]. Герои того времени не стали еще рабами разделения труда, ограничивающее, создающее однобокость, влияние которого мы так часто наблюдаем у их преемников. Но что особенно характерно для них, так это то, что они почти все живут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие в практической борьбе, становятся на сторону той или иной партии и борются кто словом и пером, кто мечом, а кто и тем и другим вместе. Отсюда та полнота и сила характера, которые делают их цельными людьми. Кабинетные ученые являлись тогда исключением; это или люди второго и третьего ранга, или благоразумные филистеры, не желающие обжечь себе пальцы.

И исследование природы совершалось тогда в обстановке всеобщей революции, будучи само насквозь революционно: ведь оно должно было еще завоевать себе право на существование. Вместе с великими итальянцами, от которых ведет свое летосчисление новая философия, оно дало своих мучеников для костров и темниц инквизиции. И характерно, что протестанты перещеголяли католиков в преследовании свободного изучения природы. Кальвин сжег Сервета, когда тот вплотную подошел к открытию кровообращения, и при этом заставил жарить его живым два часа; инквизиция по крайней мере удовольствовалась тем, что просто сожгла Джордано Бруно.

Революционным актом, которым исследование природы заявило о своей независимости и как бы повторило лютеровское сожжение папской буллы, было издание бессмертного творения, в котором Коперник бросил – хотя и робко и, так сказать, лишь на смертном одре – вызов церковному авторитету в вопросах природы[256]256
  Экземпляр своей только что напечатанной книги «De revolutionibus orbium coelestium» («Об обращении небесных кругов»), в которой излагалась гелиоцентрическая система мира, Коперник получил в день своей смерти – 24 мая (стар. стиль) 1543 года.


[Закрыть]. Отсюда начинает свое летосчисление освобождение естествознания от теологии, хотя выяснение между ними отдельных взаимных претензий затянулось до наших дней и в иных головах далеко еще не завершилось даже и теперь. Но с этого времени пошло гигантскими шагами также и развитие наук, которое усиливалось, если можно так выразиться, пропорционально квадрату расстояния (во времени) от своего исходного пункта. Словно нужно было доказать миру, что отныне для высшего продукта органической материи, для человеческого духа, имеет силу закон движения, обратный закону движения неорганической материи.

Главная работа в начавшемся теперь первом периоде развития естествознания заключалась в том, чтобы справиться с имевшимся налицо материалом. В большинстве областей приходилось начинать с самых азов. От древности в наследство остались Эвклид и солнечная система Птолемея, от арабов – десятичная система счисления, начала алгебры, современное начертание цифр и алхимия, – христианское средневековье не оставило ничего. При таком положении вещей было неизбежным, что первое место заняло элементарнейшее естествознание – механика земных и небесных тел, а наряду с ней, на службе у нее, открытие и усовершенствование математических методов. Здесь были совершены великие дела. В конце этого периода, отмеченном именами Ньютона и Линнея, мы видим, что эти отрасли науки получили известное завершение. В основных чертах установлены были важнейшие математические методы: аналитическая геометрия – главным образом Декартом, логарифмы – Непером, дифференциальное и интегральное исчисление – Лейбницем и, быть может, Ньютоном. То же самое можно сказать о механике твердых тел, главные законы которой были выяснены раз навсегда. Наконец, в астрономии солнечной системы Кеплер открыл законы движения планет, а Ньютон сформулировал их под углом зрения общих законов движения материи. Остальные отрасли естествознания были далеки даже от такого предварительного завершения. Механика жидких и газообразных тел была в более значительной степени разработана лишь к концу указанного периода [Пометка на полях: «Торричелли в связи с регулированием альпийских горных потоков». Ред.]. Физика в собственном смысле слова, если не считать оптики, достигшей исключительных успехов благодаря практическим потребностям астрономии, еще не вышла за пределы самых первых, начальных ступеней развития. Химия только что освободилась от алхимии посредством флогистонной теории[257]257
  Согласно господствовавшим в химии XVIII в. взглядам, считалось, что процесс горения обусловлен наличием в телах, способных к горению, особого вещества – флогистона, который выделяется из таких тел во время горения. Поскольку, однако, было известно, что при прокаливании металлов на воздухе их вес увеличивается, – сторонники флогистонной теории пытались приписать флогистону физически бессмысленный, отрицательный вес. Несостоятельность этой теории показал выдающийся французский химик А. Л. Лавуазье, который дал правильное объяснение процесса горения как реакции соединения горящего вещества с кислородом. О той положительной роли, которую в свое время сыграла теория флогистона, Энгельс говорит в конце «Старого предисловия к «Анти-Дюрингу»» (см. настоящий том, стр. 372). Подробно о теории флогистона Энгельс говорит в предисловии к II тому «Капитала» (см. настоящее издание, т. 24, стр. 19—20).


[Закрыть]. Геология еще не вышла из зародышевой стадии минералогии, и поэтому палеонтология совсем не могла еще существовать. Наконец, в области биологии занимались главным образом еще накоплением и первоначальной систематизацией огромного материала, как ботанического и зоологического, так и анатомического и собственно физиологического. О сравнении между собой форм жизни, об изучении их географического распространения, их климатологических и тому подобных условий существования почти еще не могло быть и речи. Здесь только ботаника и зоология достигли приблизительного завершения благодаря Линнею.

Но что особенно характеризует рассматриваемый период, так это – выработка своеобразного общего мировоззрения; центром которого является представление об абсолютной неизменяемости природы. Согласно этому взгляду, природа, каким бы путем она сама ни возникла, раз она уже имеется налицо, оставалась всегда неизменной, пока она существует. Планеты и спутники их, однажды приведенные в движение таинственным «первым толчком», продолжали кружиться по предначертанным им эллипсам во веки веков или, во всяком случае, до скончания всех вещей. Звезды покоились навеки неподвижно на своих местах, удерживая друг друга в этом положении посредством «всеобщего тяготения». Земля оставалась от века или со дня своего сотворения (в зависимости от точки зрения) неизменно одинаковой. Теперешние «пять частей света» существовали всегда, имели всегда те же самые горы, долины и реки, тот же климат, ту же флору и фауну, если не говорить о том, что изменено или перемещено рукой человека. Виды растений и животных были установлены раз навсегда при своем возникновении, одинаковое всегда порождало одинаковое, и Линней делал уже большую уступку, когда допускал, что местами благодаря скрещиванию, пожалуй, могли возникать новые виды. В противоположность истории человечества, развивающейся во времени, истории природы приписывалось только развертывание в пространстве. В природе отрицали всякое изменение, всякое развитие. Естествознание, столь революционное вначале, вдруг очутилось перед насквозь консервативной природой, в которой все и теперь еще остается таким же, каким оно было изначально, и в которой все должно было оставаться до скончания мира или во веки веков таким, каким оно было с самого начала.

Насколько высоко естествознание первой половины XVIII века поднималось над греческой древностью по объему своих познаний и даже по систематизации материала, настолько же оно уступало ей в смысле идейного овладения этим материалом, в смысле общего воззрения на природу. Для греческих философов мир был по существу чем-то возникшим из хаоса, чем-то развившимся, чем-то ставшим. Для естествоиспытателей рассматриваемого нами периода он был чем-то окостенелым, неизменным, а для большинства чем-то созданным сразу. Наука все еще глубоко увязает в теологии. Она повсюду ищет и находит в качестве последней причины толчок извне, необъяснимый из самой природы. Если притяжение, напыщенно названное Ньютоном всеобщим тяготением, и рассматривается как существенное свойство материи, то где источник непонятной тангенциальной силы, которая впервые только и осуществляет движение планет по орбитам? Как возникли бесчисленные виды растений и животных? И как, в особенности, возник человек, относительно которого было все же твердо установлено, что он существует не испокон веков? На все подобные вопросы естествознание слишком часто отвечало только тем, что объявляло ответственным за все это творца всех вещей. Коперник в начале рассматриваемого нами периода дает отставку теологии; Ньютон завершает этот период постулатом божественного первого толчка. Высшая обобщающая мысль, до которой поднялось естествознание рассматриваемого периода, это – мысль о целесообразности установленных в природе порядков, плоская вольфовская телеология, согласно которой кошки были созданы для того, чтобы пожирать мышей, мыши, чтобы быть пожираемыми кошками, а вся природа, чтобы доказывать мудрость творца. Нужно признать величайшей заслугой тогдашней философии, что, несмотря на ограниченность современных ей естественнонаучных знаний, она не сбилась с толку, что она, начиная от Спинозы и кончая великими французскими материалистами, настойчиво пыталась объяснить мир из него самого, предоставив детальное оправдание этого естествознанию будущего.

Я отношу к этому периоду еще и материалистов XVIII века, потому что в их распоряжении не было иного естественнонаучного материала, кроме описанного выше. Составившее эпоху произведение Канта осталось для них тайной, а Лаплас явился много времени спустя после них[258]258
  См. примечание 31.


[Закрыть]. Не забудем, что, хотя прогресс науки совершенно расшатал это устарелое воззрение на природу, вся первая половина XIX века все еще находилась под его господством [Пометка на полях: «Застывший характер старого воззрения на природу создал почву для обобщающего и подытоживающего рассмотрения всего естествознания как единого целого; французские энциклопедисты, еще чисто механически – одно возле другого; – затем в одно и то же время Сен-Симон и немецкая натурфилософия, завершенная Гегелем». Ред.] и по существу его преподают еще и теперь во всех школах [Как непоколебимо мог еще в 1861 г. держаться этих взглядов человек, научные работы которого доставили весьма много ценного материала для преодоления их, показывают следующие классические слова:

«Весь механизм нашей солнечной системы направлен, насколько мы в состоянии в него проникнуть, к сохранению существующего, к его продолжительному неизменному существованию. Подобно тому, как ни одно животное, ни одно растение на Земле с самых древнейших времен не стало совершеннее или вообще не стало другим, подобно тому, как мы во всех организмах встречаем последовательность ступеней только одну подле другой, а не одну вслед за другой, подобно тому, как наш собственный род со стороны телесной постоянно оставался одним и тем же, – точно так же даже величайшее многообразие существующих в одно и то же время небесных тел не дает нам права предполагать, что эти формы суть только различные ступени развития; напротив, все созданное одинаково совершенно само по себе» (Медлер, «Популярная астрономия», Берлин, 1861, изд. 5-е, стр. 316).]

Первая брешь в этом окаменелом воззрении на природу была пробита не естествоиспытателем, а философом. В 1755 г. появилась «Всеобщая естественная история и теория неба» Канта. Вопрос о первом толчке был устранен; Земля и вся солнечная система предстали как нечто ставшее во времени. Если бы подавляющее большинство естествоиспытателей не ощущало того отвращения к мышлению, которое Ньютон выразил предостережением: физика, берегись метафизики![259]259
  Имеется в виду мысль, высказанная И. Ньютоном в заключении ко второму изданию его основного труда «Математические начала натуральной философии», кн. III, Общее поучение. «До сих пор, – пишет Ньютон, – я изъяснил небесные явления и приливы наших морей на основании силы тяготения, но я не указывал причины самого тяготения». Перечислив затем некоторые свойства тяготения, Ньютон продолжает: «Причину же этих свойств силы тяготения я до сих пор не мог вывести из явлений, гипотез же я не измышляю [hypotheses non fingo].
  Все же, что не выводится из явлений, должно называться гипотезою, гипотезам же метафизическим, физическим, механическим, скрытым свойствам, не место в экспериментальной философии. – В такой философии предложения выводятся из явлений и обобщаются помощию наведения» (т. е. индукции).
  Имея в виду это высказывание Ньютона, Гегель в своей «Энциклопедии философских наук», § 98, Добавление 1-е, отмечал: «Ньютон... прямо предостерегал физику, чтобы она не впадала в метафизику...».


[Закрыть]– то они должны были бы уже из одного этого гениального открытия Канта извлечь такие выводы, которые избавили бы их от бесконечных блужданий по окольным путям и сберегли бы колоссальное количество потраченного в ложном направлении времени и труда. Ведь в открытии Канта заключалась отправная точка всего дальнейшего движения вперед. Если Земля была чем-то ставшим, то чем-то ставшим должны были быть также ее теперешнее геологическое, географическое, климатическое состояние, ее растения и животные, и она должна была иметь историю не только в пространстве – в форме расположения одного подле другого, но и во времени – в форме последовательности одного после другого. Если бы стали немедленно и решительно продолжать исследование в этом направлении, то естествознание продвинулось бы к настоящему моменту значительно дальше нынешнего его состояния. Но что хорошего могла дать философия? Сочинение Канта оставалось без непосредственного результата до тех пор, пока, долгие годы спустя, Лаплас и Гершель не развили его содержание и не обосновали его детальнее, подготовив таким образом постепенно признание «небулярной гипотезы». Дальнейшие открытия доставили ей, наконец, победу; важнейшими из них были: установление собственного движения неподвижных звезд, доказательство существования в мировом пространстве среды, оказывающей сопротивление, установление спектральным анализом химического тождества мировой материи и существования таких раскаленных туманных масс, какие предполагал Кант [Пометка на полях: «Открытое тоже Кантом тормозящее действие приливов на вращение Земли понято только теперь». Ред.].

Но позволительно усомниться, скоро ли большинство естествоиспытателей осознало бы противоречие между представлением об изменяемости Земли и учением о неизменности живущих на ней организмов, если бы зарождавшемуся пониманию того, что природа не просто существует, а находится в процессе становления и исчезновения, не явилась помощь с другой стороны. Возникла геология и обнаружила не только наличность образовавшихся друг после друга и расположенных друг над другом геологических слоев, но и сохранившиеся в этих слоях раковины и скелеты вымерших животных, стволы, листья и плоды не существующих уже больше растений. Надо было решиться признать, что историю во времени имеет не только Земля, взятая в общем и целом, но и ее теперешняя поверхность и живущие на ней растения и животные. Признавали это сначала довольно-таки неохотно. Теория Кювье о претерпеваемых Землей революциях была революционна на словах и реакционна на деле. На место одного акта божественного творения она ставила целый ряд повторных актов творения и делала из чуда существенный рычаг природы. Лишь Лайель внес здравый смысл в геологию, заменив внезапные, вызванные капризом творца, революции постепенным действием медленного преобразования Земли [Недостаток лайелевского взгляда – по крайней мере в его первоначальной форме – заключался в том, что он считал действующие на Земле силы постоянными, – постоянными как по качеству, так и по количеству. Для него не существует охлаждения Земли, Земля не развивается в определенном направлении, она просто изменяется случайным, бессвязным образом.].

Теория Лайеля была еще более несовместима с допущением постоянства органических видов, чем все предшествовавшие ей теории. Мысль о постепенном преобразовании земной поверхности и всех условий жизни на ней приводила непосредственно к учению о постепенном преобразовании организмов и их приспособлении к изменяющейся среде, приводила к учению об изменчивости видов. Однако традиция является могучей силой не только в католической церкви, но и в естествознании. Сам Лайель в течение долгих лет не замечал этого противоречия, а его ученики и того менее. Это можно объяснить только ставшим в то время господствующим в естествознании разделением труда, благодаря которому каждый исследователь более или менее ограничивался своей специальной отраслью знания и лишь немногие сохраняли способность к обозрению целого.

Тем временем физика сделала огромный шаг вперед, результаты которого были почти одновременно резюмированы тремя различными людьми в 1842 году, составившем эпоху в этой отрасли естествознания. Майер в Хейльбронне и Джоуль в Манчестере доказали превращение теплоты в механическую силу и механической силы в теплоту. Установление механического эквивалента теплоты покончило со всеми сомнениями по этому поводу. В то же время Гров[260]260
  При работе над «Диалектикой природы» Энгельс пользовался книгой У. Р. Грова «The Correlation of Physical Forces». 3rd ed., London, 1855 («Соотношение физических сил». 3 изд., Лондон, 1855). Первое издание этой книги вышло в Лондоне в 1846 году. В основу ее положена лекция Грова, прочитанная им в Лондонском институте в январе 1842 г. и вскоре после этого опубликованная.


[Закрыть] – не профессиональный естествоиспытатель, а английский адвокат – доказал посредством простой обработки уже достигнутых в физике отдельных результатов, что все так называемые физические силы – механическая сила, теплота, свет, электричество, магнетизм и даже так называемая химическая сила – переходят при известных условиях друг в друга без какой бы то ни было потери силы, и таким образом доказал еще раз, путем физического исследования, положение Декарта о том, что количество имеющегося в мире движения неизменно. Благодаря этому различные физические силы – эти, так сказать, неизменные «виды» физики – превратились в различным образом дифференцированные и переходящие по определенным законам друг в друга формы движения материи. Из науки была устранена случайность наличия такого-то и такого-то количества физических сил, ибо были доказаны их взаимная связь и переходы друг в друга. Физика, как уже ранее астрономия, пришла к такому результату, который с необходимостью указывал на вечный круговорот движущейся материи как на последний вывод науки.

Поразительно быстрое развитие химии со времени Лавуазье и особенно со времени Дальтона разрушало старые представления о природе еще и с другой стороны. Благодаря получению неорганическим путем таких химических соединений, которые до того времени порождались только в живом организме, было доказано, что законы химии имеют ту же силу для органических тел, как и для неорганических, и была заполнена значительная часть той якобы навеки непреодолимой пропасти между неорганической и органической природой, которую признавал еще Кант.

Наконец, и в области биологического исследования систематически организуемые с середины прошлого века научные путешествия и экспедиции, более точное изучение европейских колоний во всех частях света живущими там специалистами, далее успехи палеонтологии, анатомии и физиологии вообще и особенно со времени систематического применения микроскопа и открытия клетки – все это накопило столько материала, что стало возможным – и в то же время необходимым – применение сравнительного метода [Пометка на полях: «Эмбриология». Ред.]. С одной стороны, благодаря сравнительной физической географии были установлены условия жизни различных флор и фаун, а с другой – было произведено сравнение друг с другом различных организмов в отношении их гомологичных органов, и притом не только в зрелом состоянии, но и на всех ступенях их развития. Чем глубже и точнее велось это исследование, тем больше перед взором исследователя расплывалась охарактеризованная выше застывшая система неизменно установившейся органической природы. Не только все более и более расплывчатыми становились границы между отдельными видами растений и животных, но обнаружились животные, как ланцетник и чешуйчатник[261]261
  Ланцетник (амфиокс) – небольшое рыбообразное животное, представляющее собой переходную форму от беспозвоночных к позвоночным; водится в ряде морей и океанов.
  Чешуйчатник (лепидосирен) – животное, принадлежащее к подклассу двоякодышащих рыб, у которых имеются и легкие, и жабры; водится в Южной Америке.


[Закрыть], которые точно издевались над всей существовавшей до того классификацией [Пометка на полях: «Рогозуб. То же самое археоптерикс и т. д.»[262]262
  Рогозуб (цератод) – двоякодышащая рыба, водится в Австралии.
  Археоптерикс – ископаемое позвоночное животное, являющееся одним из древнейших представителей класса птиц и имеющее в то же время некоторые черты пресмыкающихся.
  Энгельс использовал здесь книгу Г. А. Николсона «Руководство по зоологии», первое издание которой вышло в 1870 году. При работе над «Диалектикой природы» Энгельс пользовался одним из первых изданий, вышедшим не позднее 1874 года. Имеющееся в Институте марксизма-ленинизма пятое издание вышло в Эдинбурге и Лондоне в 1878 г. (Н. A. Nicholson. «A Manual of Zoology». 5th ed., Edinburgh and London, 1878).


[Закрыть]. Ред.]; и, наконец, были найдены организмы, относительно которых нельзя было даже сказать, принадлежат ли они к животному миру или к растительному. Пробелы палеонтологической летописи все более и более заполнялись, заставляя даже наиболее упорствующих признать поразительный параллелизм, существующий между историей развития органического мира в целом и историей развития отдельного организма, давая, таким образом, ариаднину нить, которая должна была вывести из того лабиринта, в котором, казалось, все более и более запутывались ботаника и зоология. Характерно, что почти одновременно с нападением Канта на учение о вечности солнечной системы К. Ф. Вольф произвел в 1759 г. первое нападение на теорию постоянства видов, провозгласив учение об эволюции[263]263
  В 1759 г. К. Ф. Вольф опубликовал свою диссертацию «Теория зарождения» («Theoria generationis»), в которой он опроверг учение о преформации и научно обосновал теорию эпигенеза.
  Преформация – предобразование взрослого организма в зародышевой клетке. С метафизической точки зрения сторонников преформизма, господствовавшей среди биологов в XVII и XVIII веках, все части взрослого организма уже имеются в зародыше в свернутом виде, и, таким образом, развитие организма сводится к чисто количественному росту уже существующих органов, а развития в собственном смысле, развития как новообразования (эпигенеза) не происходит. Теория эпигенеза была обоснована и развита рядом крупнейших биологов от Вольфа до Дарвина.


[Закрыть]. Но то, что у него было только гениальным предвосхищением, приняло определенную форму у Окена, Ламарка, Бэра и было победоносно проведено в науке ровно сто лет спустя, в 1859 г., Дарвином[264]264
  24 ноября 1859 г. вышел в свет основной труд Ч. Дарвина «О происхождении видов».


[Закрыть]. Почти одновременно было установлено, что протоплазма и клетка, признанные уже раньше последними составными частями в структуре всех организмов, встречаются и как живущие самостоятельно в качестве низших органических форм. Благодаря этому была доведена до минимума пропасть между органической и неорганической природой и вместе с тем было устранено одно из серьезнейших затруднений, стоявших перед учением о происхождении организмов путем развития. Новое воззрение на природу было готово в его основных чертах: все застывшее стало текучим, все неподвижное стало подвижным, все то особое, которое считалось вечным, оказалось преходящим, было доказано, что вся природа движется в вечном потоке и круговороте.

* * *

И вот мы снова вернулись к взгляду великих основателей греческой философии о том, что вся природа, начиная от мельчайших частиц ее до величайших тел, начиная от песчинок и кончая солнцами, начиная от протистов[265]265
  Протисты – см. примечание 52.


[Закрыть] и кончая человеком, находится в вечном возникновении и исчезновении, в непрерывном течении, в неустанном движении и изменении. С той только существенной разницей, что то, что у греков было гениальной догадкой, является у нас результатом строго научного исследования, основанного на опыте, и поэтому имеет гораздо более определенную и ясную форму. Правда, эмпирическое доказательство этого круговорота еще не совсем свободно от пробелов, но последние незначительны по сравнению с тем, что уже твердо установлено; притом они с каждым годом все более и более заполняются. И разве это доказательство могло быть без пробелов в тех или иных деталях, если иметь в виду, что важнейшие отрасли знания – звездная астрономия, химия, геология – насчитывают едва одно столетие, а сравнительный метод в физиологии – едва 50 лет существования как науки и что основная форма почти всякого развития жизни – клетка открыта менее сорока лет тому назад! [В рукописи этот абзац отделен от предыдущего и последующего абзацев горизонтальными чертами и перечеркнут наискось, как это обычно делал Энгельс с теми частями рукописи, которые он использовал в других работах. Ред.]

* * *

Из вихреобразно вращающихся раскаленных газообразных туманностей, – законы движения которых, быть может, будут открыты нами лишь после того, как наблюдения в течение нескольких столетий дадут нам ясное представление о собственном движении звезд, – развились благодаря сжатию и охлаждению бесчисленные солнца и солнечные системы нашего мирового острова, ограниченного самыми крайними звездными кольцами Млечного пути. Развитие это шло, очевидно, не повсюду с одинаковой скоростью. Астрономия оказывается все более и более вынужденной признать существование в нашей звездной системе темных, не только планетных, тел, следовательно потухших солнц (Медлер); с другой стороны (согласно Секки) часть газообразных туманных пятен принадлежит, в качестве еще неготовых солнц, к нашей звездной системе, что не исключает того, что другие туманности, как утверждает Медлер, являются далекими самостоятельными мировыми островами, относительную степень развития которых должен установить спектроскоп[266]266
  Здесь и в дальнейшем Энгельс использует книги: J. Н. Madler. «Der Wunderbau des Weltalls, oder Populare Astronomie». 5. Aufl, Berlin, 1861 (И. Г. Медлер. «Чудесное строение вселенной, или Популярная астрономия». 5 изд., Берлин, 1861) и A. Secchi. «Die Sonne». Braunschweig, 1872 (А. Секки. «Солнце». Брауншвейг, 1872).
  Во второй части «Введения» Энгельс использовал свои выписки из этих книг, относящиеся, по-видимому, к январю – февралю 1876 г. (см. настоящий том, стр. 589—592).


[Закрыть].

Лаплас показал подробным и еще не превзойденным до сих пор образом, как из отдельной туманной массы развивается солнечная система; позднейшая наука все более и более подтверждала ход его мыслей.

На образовавшихся таким путем отдельных телах – солнцах, планетах, спутниках – господствует сначала та форма движения материи, которую мы называем теплотой. О химических соединениях элементов не может быть и речи даже при той температуре, которой Солнце обладает еще в настоящее время; дальнейшие наблюдения над Солнцем покажут, насколько при этом теплота превращается в электричество или в магнетизм; уже и теперь можно считать почти установленным, что происходящие на Солнце механические движения проистекают исключительно из конфликта теплоты с тяжестью.

Отдельные тела охлаждаются тем быстрее, чем они меньше. Охлаждаются сперва спутники, астероиды, метеоры, подобно тому как ведь давно уже омертвела и наша Луна. Медленней охлаждаются планеты, медленнее всего – центральное светило.

Вместе с прогрессирующим охлаждением начинает все более и более выступать на первый план взаимодействие превращающихся друг в друга физических форм движения, пока, наконец, не будет достигнут тот пункт, с которого начинает давать себя знать химическое сродство, когда химически индифферентные до тех пор элементы химически дифференцируются один за другим, приобретают химические свойства и вступают друг с другом в соединения. Эти соединения все время меняются вместе с понижением температуры, которое влияет различным образом не только на каждый элемент, но и на каждое отдельное соединение элементов, вместе с зависящим от этого охлаждения переходом части газообразной материи сперва в жидкое, а потом и в твердое состояние и вместе с созданными благодаря этому новыми условиями.