Текст книги "Роман после драконьего развода (СИ)"

Автор книги: Карина Иноземцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Спасибо, – улыбнулась мужчинам.

– Урд'ах свободен, красавица, – внезапно вставил дедуля, имени которого я до сих пор не знаю.

– Приму к сведению, – засмеялась я. – Теперь я поняла почему мои поиски работы не увенчались успехом.

– Женщины не работают, – кивнул Тал. – Их место возле хала. А халы ей подарки дают, чтобы убедить родить маленького.

Разбаловали мужики своих баб. А теперь сами не знают что с ними делать.

– Но драконы другое дело, – Урд'ах стоял недалеко от меня. Видно что не доверяет, но и не опасается. – Драконихе нельзя запрещать и подавлять нельзя. Иначе зверь в спячку впадет и может не проснуться.

– Драконы магию имеют. Природа их любит. Силу свою дает, – тихо вставил старик.

Хватит мою ручку тискать! Я себя заложницей уже чувствую!

– И что за сила досталась ат? – Тал мельтешил где-то позади. Его явно вдохновил мой напор и сила вручения лопаты.

– Целительство.

Эх, была – не была. Я вообще ничего вокруг не знаю. Вся память из прошлой жизни только осталась. И то что есть ценного – это мои медицинские навыки. Применить на деле удалось только раз, но это ведь считается?

– Целитель? – взгляд у Урд'аха стал проницательным. Он будто резал меня без ножа, желая найти правду.

– Начинающий, – решила поправить так, как под таким вниманием трех пар глаз уже не уверена сама в себе.

– Целитель, – восхищенно пробурчал старик. – Чувствую, много жизней спасла. Духи и мир тебе благоволят. Защитой тебе одарили великой.

– Дракон, – задумчиво прожевал Тал и скосил взгляд на своего противника – друга – помощника.

– Мать драконов, – помрачнел Ата и сурово сдвинул брови. – Все хуже, чем мы думали.

Ага, я – ходячая проблема. Но и вы, господа орки, не подарочки.

– Гости… непрошенные, – взглянула в глаза Урд'аху.

В его изумруды я готова смотреть сколько угодно, а остальные и сами поймут, что к ним обращаюсь. Не такие они отсталые, как оказалось. Должны сообразить.

– С неизвестными намерениями, – грозно выпятила грудь вперед. – Лезут туда, куда их враг не посылал, – взмахнула молоточком. – Я вас не звала. Если боитесь и хвост поджали, то держать не собираюсь. Дорогу протопчите, а направление до своего дома знаете. Или вас куда подальше послать, ар'ханы? – молоточек постучал по ладошке.

Орки выпучили глазки. Переглянулись.

– Нет уж, на наших землях живешь, значит, ты наша проблема! – строго, не терпя возражений, произнес Урд'ах и подошел ко мне так близко, что я ощутила давление в своем личном пространстве.

Ушлый старик быстро вложил мою руку в его огромную лапу и радостно заухал. Орк опешил, но ладонь мою не бросил. Легонько сжал.

Агррр, хватит меня за руки хватать!

Не успела возмутиться, как скорее ощутила, а не услышала, как Эль проснулся.

– Бросссь, – зашипела на мужчину и едва в его руку не вгрызлась.

Меня ребенок зовет. Некогда мне с большими мальчиками цацкаться. Надоели, как немытый холодильник. Руки все не доходят разобраться с внутренностями.

Подобрав подол, вскочила на крыльцо и побежала к младенцу. Как только Арсиэль оказался в моих руках – успокоилась. Тут Иришка заелозила, тоже просыпаться стала. Уткнулась мне в грудь, ласки прося. Пока одному пеленки меняла, другой косу плела – не заметила как час пролетел.

Вышла из комнаты и слышу, как старик шепчет:

– Дикая буйволица. Норов царский. Не чета нашим коровкам.

– Дев'рах, ты уверен в своем видении? – тихий шепот Урд'аха.

– А ты других неезженых видишь?

– Смотри, руку откусит, – засмеялся Тал.

– Тогда ты иди, – прошипел заместитель.

Надоели мне интриги вокруг родного двора. Надо сообщить людям чего я точно не хочу и делать не собираюсь. Ох, чувствует мое сердечко на что намекают пришедшие гости.

– Так! – выскочила я за спинами шептунов – заговорщиков. – Если вы о моем великом женском начале, то предупрежу всего один раз. Замуж – не собираюсь, делать там нечего и пользы никакой! Рожать, мать твою…. Хоть один сунется, откушу то, что пониже пупка болтается! А решите что-то с детьми сделать – спущу дракона и запихну вам чертей в анальный проход, чтобы вы головой думать начали, а не жоп… Эээ, ой, – за моей спиной появилась заспанная Иришка и радостно помахала рукой орчонку.

Шар'ах побледнел и спрятался за лопатой, разглядывая меня и меняя цвет лица на зеленый.

Иринка сразу сообразила кто виноват в звенящей тишине и тут же скопировала мою позу – поставила мелкие ручонки на бедра и взрыкнула:

– Мама? – укоризненный голосок малявки поставил мой "поезд" на тормоз и еще холодом обдал. – Ты же вчера радовалась что я с Шар'ахом подружилась. Теперь и ты, начни дружить со взрослыми.

Эх, ее взгляд меня "на привязь сажает".

– На мирное сосуществование – согласна, – мирно произнесла, смотря на надутые губки дочки. – На взаимопомощь тоже согласна, – бровки куклы сдвинулись.

Эх, была – не была. Раз начала весь этот сыр – бор, грожусь бывшему ноги поотрывать, надо начинать действовать.

– Давайте… Дружить, – покорно пробормотала, уткнувшись лбом в теплое тельце Эля и протянув руку для рукопожатия.

– Оливия, у вас очень милый голос, – кончики моих пальцев едва сжали теплые большие руки.

Кому тут мой писк понравился?

15

Писклявый голос вдохновил Урд'аха. (кто бы сомневался. По его лицу видно, что ему нравятся девочки – паиньки).

Свою многострадальную ручку забрала и уже хотела спросить, как часто он вывешивает свои штаны в качестве флага на арену. И не поэтому ли потом ходит в модном обрезке шкуры. Вроде мальчик взрослый, а одеть нечего.

Во мне проснулась язвительность. Нечего меня разглядывать как умственно отсталую.

– Целительница, – внезапной сговорчивости обрадовался Тал. – В нашем племени есть один шарлатан…

– Орд'тай, – тихо молвил старичок.

Тал заткнулся. А мелкое недоразумение в разноцветных бусинах потрусило ко мне. Его белесый взгляд вцепился в мое лицо, в глубине заплясали игривые искорки.

– Красавица, вижу, что ты на самом краю стоишь. В пропасть смотришь, как в себя. Помощи просишь. Не за себя ведь кричишь, молишь. За сына своего, – мудрый орк не посмел тронуть мое дитя. Понимал, что мой дракон сосредоточен на мелком.

Взгляд у деда очень теплый, ласковый. Он так и манит открыть свою слабость, рассказать о наболевшем, выплакать то, что нельзя рассказать.

– У нас есть один целитель. Хорошим врачевателем себя зовет. Если хочешь…

– Отведете? – быстрее чем сообразила, я приблизилась к дедуле и едва сдерживая стон боли, зашептала. – Сколько он за целительство берет?

– Ооооогромные деньги, – недовольно и грубо ответил Урд'ах. – Если не заплатить – не поможет, – он сложил руки на груди и оскалил клыки.

Ему явно не нравился разговор о целители. Если этот так беситься, то чувствую что дело тут нечистое. Но идти мне не к кому. Родители неизвестно когда будут. Приедут ли вообще – не известно. Может артефакт плохо сработал, я ведь не умею им пользоваться. Слишком много "вероятно и авось", я не привыкла рассчитывать на чудо чудное. Мне нужны конкретные действия и проработать все способы, чтобы найти наилучший вариант.

– Я сейчас соберусь и буду готова идти. Ирин…

– Мы поедем, – улыбнулся Тал. – На буйволах.

Эмм, а есть инструкция" Езда на корове для Чайников"? Нету? Как жалко. Я бы ее полистала.

Буйвол оказался огромным. Метра два в холке, длинной шерстью и с безразличными глазищами. На животинке висел цветастый ковер, а на рогах красивые алые кисточки.

Непоколебимые животные стояли и общипывали часть моего еще несуществующего газона. Две зверюги были в цветастых украшениях, а третья была похожа на суповой набор. На ее шее висел красивый колокол.

Старик шустро взобрался на корову – доходягу. Тал залез и позвал к себе Иринку. Дочка радостно взвизгнула и доверчиво протянула руки. Шар'ах помог моей птичке и сам уселся рядом. А мне досталась зверюга Урд'аха. Но чувствую, что взобраться на нее не смогу. Руки заняты сыном, а на спине висят пожитки.

Небольшую котомку я взяла на всякий случай. Моих вещей там одно нижнее белье и пара книг, все остальное – детское. В своем сарайчике бросать не захотела. Рюкзак за плечами – хоть какая-то стабильность. А то меня и так болтает по реке Жизни, как последнюю каку.

Урд'ах протянул мне руки. Ииии… Нет, я не взлете в седло как распрекрасная прЫнцесса к своему любимому. И вспорхнуть, как легкое перышко не получилось.

Встав на стремя носочком, я подпрыгнула и… Едва не прочесала носом попу животного. Коровка взбрыкнула или ее просто не радовало прибавление в виде стакилограммового всадника.

Ар'хан вовремя поймал.

– Ну, мы пойдем, – отчитался Тал, повинуясь нетерпеливой Ире, которая уже во всю голосила "Но! Но! Поехали!" – Догоните.

Старик на своем недокормыше уже давно убежал вперед, оставляя остальных глотать пыль.

– А ваш дедуля… – начала я, чтобы сгладить обстановку.

– Жрец, – поправил меня орк.

– … Его коровка…

– У него старый як, – подсаживал меня мужчина.

– Его животное без седла, – уселась на огромное животное и замерла, боясь дышать.

– Жрецам не положено иметь ничего нового, а старый покров на яка вешать нельзя. Степь рассердится. Это неуважение к Ее Детям, – интересную особенность рассказал Урд'ах и сел за мной.

Буйвол совсем не был против и степенно направился за своими собратьями.

Неприятно сидеть в тишине с незнакомцем. Тем более, что я ощущаю себя слишком маленькой, когда за моей спиной великан, а подо мной двигается гора.

Но теперь беседу решил начать Урд'ах.

– Вы видели сульде, а не штаны.

Если бы я могла, то посмотрела бы на мужчину с удивлением. Он запомнил мою "колючку"? Решил исправить мое понимание Их традиций?

– Расскажите.

Как не странно, но он попал в точку – мою любознательность и любопытство.

– Сульде вышивают родные или близкие для того кто очень дорог. Целый год мы ходим в них, показывая всем что мы ценим их внимание и труд. В ритуальную неделю ар'ханы вывешивают свои сульде с той стороны за что мы будем сражаться. Кто-то располагает возле пастбищ – значит борется за скот или земли, другие…

Но я уже не слышала.

Его голос с хрипотцой и приятными теплыми, успокаивающими нотками сморил меня. Сон забрал меня к себе в цепкие ручки и даже природное любопытство не спасло. Опершись на теплую грудь, я плыла в сказочное время…

Прошлое было наполнено звуками. Выпуск третьегодок целебников. На Оливии изумрудное платье. Я вижу лишь его отблеск в светлом огромном зале, куда стекаются все студенты. Девушки разряжены, как елки. Щеголяют своими драгоценностями. Парни хотят найти момент и улизнуть с неинтересного бала, но котором присутствуют преподаватели. В саду их ждет нечто более интересное, чем традиционные танцы и фруктовое слабенькое вино.

Всего третий курс. Нам осталось еще столько же.

– Ой, смотрите, Ялтон Ратинианский! – вдохновлено шепчет моя однокурсница и готовится идти встречать скандально известного учителя.

Оливия не разделяет ее восторга. Она, наоборот, тушуется и скромно отходит за нишу.

Правильно, девочка. Таких мраз… Мрачных и нелюдимых нелюдей надо обходить стороной. У тебя ведь нет зубов, чтобы защищаться. Не выросли еще.

Фух, вроде мы избежали катастрофы. Надо беречь себя смолоду.

Оливия стоит тихонечко и стенку подпирает. Мальчишки, почти все разбежались, танцевать не с кем. Девочки не очень любят полукровку, поэтому обходят стороной "любимицу преподов". Дракоше скучно.

Мимо идет Ялтон. В черном камзоле с золотыми пуговицами. Ему явно нечего делать. Смотрит на всех вроде приветливо, а у самого в глазах мрак.

"Иди – иди мимо. Не смей на Оли даже взгляд поднять, тварь чешуйчатая!"

Замер. Обернулся в сторону Оливии. Принюхался. В глазах мелькнул интерес.

Я затаилась. Притихла на дне сознания и прикинулась трупом давно лежащей мыши.

Тряхнул своими светлыми волосенками и направился прочь.

"Дефилируй дальше, горе-муж. Мы еще когда-нибудь встретимся. Я тебе еще ноги поотрываю и твои ручки вставлю туда откуда они растут! За сына и дочку расплатишься, ирод! "

Ой, опять стал как вкопанный. Вновь посмотрел на Оливию. Девушка настолько отстранилась от мира, что не замечает окружающих ее людей. Вертит в руках фужер с компотиком и ждет удобного времени, чтобы уйти.

– Вы танцуете? – взгляд злосчастного дракона буравит дыру во лбу моей крошки.

Что? Как? Почему?

Он ведь шел мимо!

"Нет! Мы шлем на три веселых буквы! Сам выбери Каких!"

Интерес зажегся в преподавателе. Он уже сам берет девушку за руку и та от неожиданности вздрагивает.

– Мне кажется, ваш дракон реагирует на меня, – склоняется красавец к ушку невинной девицы.

– Что? – удивляется Оливия и краснеет. С ней никто не говорит о драконах, а тем более не чувствует.

"Тварь! Тварь! Тварь! Пусти ее!"

Я вся мечусь. Не знаю что делать. Как предостеречь свою еще не сломанную девочку? Ищу выход, но сжата в тесных рамках своего сна.

– Наверное, вы – моя Истинная, – его рука замирает на тонкой талии красавицы. – Поэтому ваш дракон зовет меня.

" Нет же! Нет!"

Это я обрекла ее на десятилетие страданий? Но я ведь ничего не сделала. Мне даже "порулить" не дали. Как я могла повлиять на прошлое?

Зато, я могу изменить будущее! И я донесу умные мысли до пустоголовой головушки неандертальца!

Но все же… Сколько еще боли принесет этот подонок хрупкой девочке Оливии. У меня сердце разрывается.

16

Я проснулась на теплых волнах, которые очень бережно и нежно заботились о моем спокойствии. Тоже самое я когда-то уже ощущала.

Мамины руки и верблюд, который несет меня прочь из стойбища зараженных аборигенов. Меня маленькую единственную из детей, которую удалось спасти. Мама покинула свой пост врача, когда поняла что близится мой конец. Она плакала надо мной и молила всех мыслимых и немыслимых богов не забирать меня.

Это одно из немногих воспоминаний о маме. Я так редко с ней виделась, что едва помнила лицо. А хоронили мы ее в закрытом гробу, потому что… положить в землю было нечего. Она заразилась вирусом пятого уровня опасности, когда выехала в очаг вспышки неизвестной инфекции. Бабушке отдали лишь те вещи, которые она оставила в камере хранения. А тело мамы сожгли вместе со всеми умершими. Правительство испугалось распространениях и уничтожало все, что могло нести прямую угрозу.

Поэтому я не могу вспомнить ничего конкретного о родительнице. С бабушкой они часто ругались, а отца я не то что не видела – имени не знаю.

Но теплые укачивающие движения помню очень хорошо. И как мама молилась. Ее горячии слезы падали на мой лоб.

Как там Оливия? Неужели единственный бал решил все? Как Клариса позволила издеваться над своей дочерью? Она у меня оставила приятное мнение.

Кажется…по моей щеке скатилась слезинка. Я очень сильно жалею Оли. Чем больше ее узнаю, тем больше хочу убить бывшего.

Чья-то шершавая рука аккуратно стирает капельку. Открываю глаза и вижу изумиуды, которые обескуражены и не верят происходящему.

Я начинаю закипать. Какой-то незнакомец посмел увидеть секунду моей слабости! Я ведь никогда не перекладываю трудности на чужие плечи и помощи для себя не прошу. Я сильная и самодостаточная!

Что-то отразилось на моем лице. Ар'хан быстро растер капельку между пальцев и стал обычным недовольным Урд'ахом:

– Вы во сне слюни пускаете, – быстро сообразил мужчина, но он продолжал разглядывать меня.

– Бывает, – очень быстро остыла и спокойно приняла более удобное положение. – Главное, чтобы недержания не было. Иначе…я вам не завидую Урд'ах.

– Вы смешно говорите "ах". На нашем языке звучит как "белый или небольшой".

Спиной чувствую его улыбку.

Хорошо. Повеселила. А у самой сердце не на месте из-за прошлого Оливии.

– А "тай", что такое?

– Добавка позади прозвищ – род к которому принадлежит ар'хан. Вам бы подошло Олви'хаг, – мечтательно пробормотал наездник. – "Тай" – древо. И предчувствуя ваш вопрос: хаг – боевая, великая. Я ваш молоток никогда не забуду. На Орд'тая еще никто с оружием не выходил. На Арене, если взял в руки хоть что-то, то сообщаешь о готовности биться до смерти. Своей или противника.

– У вас интересная культура, но прошу прощения, – я перехватила сынишку и повернулась к орку. – Элю надо сменить пеленки и… он опять горит.

Я не знаю что делать и как быть. Больше ничего не знаю. Арсиэль ставит меня в тупик. Сама бы переболела всем чем возможно, лишь бы мальчик был здоров.

– Давно пора, а то я беспокоился, что ваш ребенок совсем тяжел, – радостно сообщил абориген.

Буйвол остановился возле высоких деревьев. Орк быстро спрыгнул на землю и легко, как ребенка, снял меня. Я даже пикнуть не успела как оказалась сидящей под деревом.

– Сейчас вам лучше не двигать ногами, – посоветовал мужчина и стал быстро раскладывать свои и мои пожитки. – С непривычки могут ноги судорогой схватить.

Хорошо. Сижу. Не двигаюсь. Я умная девочка и слушаю более опытного человека. Тем более, что своих нижних конечностей я уже давно не чувствую.

Урд'ах осмотрел меня и быстро куда-то ушел. Оставшись одна с мокрым ребенком, стала его разворачивать и вытирать. Ноги отзывались неприятными мурашками. Но свою боль я легко терпела, а недовольное "мяу" малыша резало сердце. Кое-как оттерла и перепеленала. В этот момент подошел орк. Он принес воду в огромном листе кувшинки.

– Мыть не будешь? – удивился ар'хан.

В его взгляде было недоверие и разочарование. Будто я какой-то из пунктов идеальной женщины не оправдала.

– Дома, помыла бы, – огрызнулась на его недовольную мину. – Я не знала, что ты воду принесешь.

Теперь я смотрела на него разочарованно и недовольно.

– Хорошо, теперь я буду сообщать обо всем что может быть важно для тебя, – наше общение перешло с официального в более приемлимое русло. – Держи, – мне отдали "ведро" из кувшинки. – Я посмотрю?

Согласна. Мое искуство аригами из пеленок трудно назвать памперсом и детским кулечком. Ну не страдала я любовью к детям. Не было у меня в детстве кукол и колясок. Сколько себя помню, в деревенской избушке бабушки находилась разная работа. Играть было некогда. А из игрушек били старые железные медицинские инструменты времен революции. Бабуля тогда работала в госпитале медсестрой, а потом стала акушеркой.

Пока я держала доверенную растительность, орк быстро размотал Эля. Оглядел его ножки и паховые складки. Тут его взгляд немного оттаял. Видимо мнение обо мне вновь изменилось в хорошую сторону.

Хе – хе, я знаю что такое потнички и пролежни. Но не как бывалая мать, а как хирург пациенты которого часто долго лежат.

Арсиэль в мужских руках не плакал. Разглядывал страшного великана своими голубыми глазенками с открытым ртом. Пытался пальчиками поймать огромные руки орка. А когда у него это получилось, то выдал победную струю в белую рубашку мужчины.

– Извините, – засмеялась над Урд'ахом.

– Ничего. Шар'ах тоже так делал, – теплой улыбкой ответил громила и споро перепелинал мальца. – Так проходит посвящение в отцы сына, – его губы растянулись, обнажая клыки и делая лицо приятным и более привлекательным.

– Я тоже прошла это посвящение. Не переживайте. Все отстирывается, – стараюсь быть милой и приветливой.

– Не сомневаюсь, – он настолько легко и непринужденно ответил, что я сама не поняла зачем извиняюсь. – Тут заводь недалеко. Хотите охладиться?

– Нет, хочу понять что с сыном происходит. Побыстрее понять, – тонкий намек на толстые обстоятельства.

– Жар – норма для четырехмесячных драконов, разве нет? – искренне удивился орк и скинул с себя мокрую ткань. – Их тело готовится к первому обороту, выжигает болезни, расправляет крылья. А в полгода малыши оборачиваются и впервые могут зарычать.

Почему орк знает больше чем я – дракон? Попаданство в расчет не берем. Оливия должна была что-то об этом читать. Ее навыки помогали мне не сойти с ума. Про тех же ар'ханов я знала из ее памяти.

– Но он не ест и рвет, – малышок теребил край своего памперса ручками и очень активно вертел ножками.

– Газики?

– Делаю все для профилактики – помогает плохо.

Огромная рука легла на мой лоб, потом тронула плечо и коснулась ладони. Урд'ах нахмурился. Посмотрел на мальчишку, а потом выдал:

– Обычно драконы любят чувствовать тепло своих родителей. Но ты для обладательницы зверя слишком холодная. Может, по-этому? Я попробую повезти малыша, если ты не против.

Орк действительно горячий. Я это своей "гусиной" кожей ощущаю. Тепла от меня мало добьешься – это правда. Но отдавать своего ребенка чужому человеку?

Он ведь все-равно рядом едет.

Пока мелкий наслаждался теплотой, я спала беззаботно и сладко. Оказывается, не только Элю нужна горячая грелка и внимание. Мне это совсем не помешает в качестве компенсации за перемещение в неизвестный мир.

Дорога на буйволах – мой личный спа-салон.

Не знаю, по привычке или чтобы мне с Иринкой угодить, но мужчины делали все сами. Я даже не готовила привале. Единственное что мне доставалось из обязанноесте – кормить, мыть и укладывать детей. Все остальное время Шар'ах развлекал дочку рассказами и какими-то играми. Урд' ах помогал с Элем и я даже пеленать хорошо научилась. Орд'тай никогда не заставлял нас спать на земле. А старик рассказывал сказки на ночь.

Впервые в этом мире мне объясняют законы природды и материнства. Это очень подкупает. Я даже забыла как рычать на Урд'аха. Он единственный кому я доверяла сына, как себе. Ведь благодаря его теплу Эль перестал напоминать мне тряпичную куклу.

Советы орка помогли моему малышу и теперь я желала отплатить. Драконы не любят оставаться в долгу.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Урд'аха когда впервые смогла выспаться в этом безумном мире. – Большое спасибо, – улыбнулась орку, который не посмотрел на "рассовое" отличие и взялся помогать такой криворукой маме, как я.

– Последнее что я ждал от дракона – это благодарность, – мне протянули тарелку с едой. – Вы бы сделали так же, когда поняли что нужна ваша помощь.

17

Ялтон Ратинианский

Сидеть сложа руки лиер не собирался. Да и негде было сидеть. Стоило ему подвести Истинную к огромному саду, как волна пыли и копоти накрыла прогуливающуюся парочку.

Элеонора закашлялась и попыталась скрыть свой милый носик под тонкой тканью своего рукава. Пока она чихала, дракон не смел оставить свою пару. Ялтон не любил ждать, поэтому применил магию и пыль тут же осела. Но на гаризонте больше не возвышалось старинное родовое поместье с его тайными комнатами.

– Твою ж мат…! – не сдержался степенный дракон.

– Ялти, – возмущенно пропищала пара.

Это прозвище коробило многоуважаемого профессора, но сейчас некогда было одергивать истинную. Все мысли и чувства вились вокруг многолетних трудов и разработок.

Граф Ялтон положил всю жизнь в свою работу. Сделал немыслимое и сейчас не мог поверить что все разрушено.

Сделав быстрое объявление во всеуслышание, мужчина бросился к развалинам.

Навстречу выбежала Лейла и скороговоркой запричитала:

– На разрушение замка ушла пара секунд, никто не пострадал.

Но дракону было плевать на слуг. Главное, найти вход в подземелье и комнату для зельеварений.

Пока магический поисковик кружил над кирпичом, лиер вспоминал, как его исследования порицались всеми благородными драконами. И как университеты выставляли профессора прочь, стоило ему начать более серьезные опыты. Ведь для экспериментов нужен дракон. А лучше всего, женщина – дракон.

Драконихи сами по себе были невыносимыми, высокомерными и себялюбивыми. За одно свое присутствие на его "никому ненужных" занятиях они просили полмира. А разговоров о крови или утробе разговоров не было.

И вот, Ялтона опять выгоняют из университета за "приставание к драконихе". На самом деле исследователю понадобилась женская матка для его экспериментов. Он готов был идти на отчаянный шаг и жениться. Но в этой академии все женщины были просватаны с детства. Выкинули горе – жениха за дверь в сторону самого неприметного университета.

В данное учебное заведение брали всех, даже полукровок.

"Может, среди отрепья я найду ту, которая продаст свое тело?"

На выпускном балу третьегодок было шумно. Никто из преподавателей не следил за дисциплиной. Молодых подростков не ругали и не склоняли к соблюдению манер. В зале было подобие праздника для высокородных, а за стеной, в саду шло обычное народное гульбище с пьяными песнями и драками.

"Мусор", – шипел лиер, когда к нему с "хлопающими ресницами" подходила очередная студентка.

Для данного университета его статус слишком высок. Многие девушки хотят заполучить такого мужчину в мужья. Но смотря на них видна лишь алчность и желание прикарманить все его богатства. Разбираться в интригах и подстроенных офертах, которые может сделать дракониха, не хотелось. Главному скандальному профессору нужна тихая и спокойная подопытная мышка.

И она нашлась.

Девушка стояла возле дальней стены и с безразличием смотрела в наполненный бокал. Изумрудное платье явно делали не для сегодняшнего "балагана", а хрупкую фигуру готовили не для пьяных гульбищ.

Высокая, тоненькая, прелестная и пахнет… ДРАКОНОМ!

В этом заведении женщины воняли всем, кроме своего зверя. Ялтон сомневался, есть ли в них вообще дракон. А эта девушка излучала флюиды уставшего, спящего ящера.

– Вы танцуете? – мужчина ощутил интерес зверя. – Кажется, ваш дракон реагирует на меня.

Эта девушка – последний шанс. Ее нельзя упустить! Пусть она будет дочерью последней шлюхи, но Ялтон сделает ее своей.

Кто сказал что эксперименты над драконихами запрещены?

Когда она станет его женой, всему миру будет плевать, что происходит внутри семьи.

– Кажется, вы – моя Истинная.

– Что?

Девица не понимает что происходит и с неуверенностью смотрит красивому мужчине в глаза.

– Вы – моя Истинная.

Немного уверенности в голосе, блеск глаз и сила дракона, которая вибрирует в голосе. Незрелая драконша повинуется и принимает его слова за правду. Это простое внушение на сильных людей не действует. А вот неуверенные в себе красавицы ведутся. Чем и пользуются высокородные драконы, заманивая в свою постель новую жертву. Закон не строг по отношению к внушению. Даже Император называет его "животным магнетизмом".

– Я…, – девушка теряется и опускает взгляд.

Нерешительная. Спокойная. На вид – милая. Идеальная кандидатка для исследований!

– Ялти, что это такое?

Элеонора выглядела обескуражено. Нет, скорее как ребенок у которого отняли подарок.

– Я, надеюсь, это не последнее твое имущество? – ее взгляд был наполнен расчетливостью и брезгливостью.

– Тебя отвезут в мою загородную квартиру, – Ялтон не спешил отвлекаться, ища остатки своего кабинета.

– За… заго… Загородную? – возмущенно вздохнула девушка. – Подожди. Меня? Одну? Ты со мной не поедешь?

Ей не хотелось вновь покидать столицу в которую девушка только недавно попала. Она очень сильно постаралась чтобы втиснуться в мир драконов. Эле пришлось многое отдать ради своих амбиций. И покидать столь удобное место было подобно смерти.

– Нет, ты будешь там одна, – грозно выдохнул дракон.

Мужчина нашел что искал и тут же понял, что все пропало. Несколько лет его работ и исследований уничтожены! Придется вновь все собирать по крупицам!

Но цепкие ручки истинной не дают мужчине шелохнуться. Да и подопытных теперь нет.

Зато есть…

Кое-как мужчина смог расстаться со своей парой. Элеонора не хотела покидать своего "Ялти". Он и не знал что истинность настолько давит на мозг. Даже отойти от нее было трудно. Но когда милая была вне поля зрения, появилось ощущение расслабленности и свободы. Дракон будто отряхнулся от навалившейся истомы.

Сразу вспомнилась нежная девица в изумрудном платье и ее длинные волосы, в которых было приятно запускать пальцы. Кожа девушки всегда пахла чем-то медовым и горячим, будто горячую карамель разлили по венам жертвы. К ней можно было применять разные виды манипуляций и дракониха ни разу не взрыкнула. А когда она забеременела, то вовсе стала покладистой и тихой. Наверное, именно это нужно было исследователю с наклонностями маньяка. Поэтому, воспоминания о бесправной кукле доставляли огромное удовольствие.

Даже сейчас, летя на встречу с бывшей женой, в груди зарождался пожар и интерес. На первом месте была ее кровь, ведь не зря он десять лет потратил на разработку своих лекарств. В крови Оливии теперь слишком много запрещенных средств и антител к ним. Она ходячая аптека от многих драконьих заболеваний. Так же, как и Арсиэль – подопытный номер три. Дракона сына пришлось "будить" в зародыше, чтобы начать свои извращенные манипуляции. А вот с дочерью вышел провал. Дракон девочки умер, когда Ялтон попытался на него внутриутробно воздействовать. С сыном профессор был более аккуратным и мягким, боясь испортить свои эксперименты спешкой.

И ведь все это делалось не ради себя, а для науки!

Драконш после последней войны, почти не осталось. А способность к воспроизведению потомства многие потеряли. Дети стали появляться лишь от Истинных. А где ты найдешь свою пару, если женщин и так мало, а драконы в их телах либо мертвы, либо спят?

Вот и решил Ялтон Ратинианский помочь своему виду выжить. Чтобы крылатые ящеры не переставали покорять небо и держали существ земли в страхе.

У него получилось разработать средство для оплодотворения Не Истинной. Оливия забеременела, хотя до этого было два выкидыша.

Препараты для развития дракона в зародыше. Ради этого пришлось пожертвовать зверем Ирины.

Растворы и лекарства для созревания хищника. Арсиэль явно носил в себе крылатого, но пока обернуться не мог. Зато дракончик был в полном порядке.

И вообще, можно ведь жить с Истинной, а под рукой иметь прекрасный материал для опытов. Оливия уже готовый материал. Ее можно вновь оплодотворить и поставить новые эксперименты над зародышем.

Но то что его встретило на пороге заброшенного дома мало напоминало безропотную Оливию.

18

Ялтон Ратинианский

Дракон метался. Дракон хрипел. Дракон пытался изрыгнуть то, что попало в его кровь. Но все тщетно. Острые зубы Оливии были пропитаны неизвестным ядом, который пульсировал в висках, горел огнем в жилах и разрывал конечность на мелкие кусочки.

Только спустя пару часов Ялтон смог превзойти зверя и обернуться. Мужчина лежал на полу телепорта. Он захлебывался в собственной слюне и рвоте. Сил на что-то еще не было. Движения давались с огромным трудом и через пульсирующую боль в конечности.

– Что-то не так, – прохрипел профессор, когда смог встать и с помощью магии привести себя в порядок.

Ответы на свои вопросы он пошел искать у Энрико. Юриста который один из последних видел Оливию.

Своего знакомого дракон встретил в красивом номере центрального отеля. Спрятав свой укус под дорогим камзолом, мужчина налил крепкий напиток и передал его знакомому.

– Спрашиваешь про бывшую, когда у самого Истинная? – Энрико был в хорошем расположении духа. Он не предвидел темы разговора, но готов был поделиться впечатлениями. Особенно после серьезного взгляда друга. – Ладно, ладно! – сдался юрист. – Девчонка была… Горячей, – хитрая усмешка на губах ловеласа могла значит многое, но профессор ждал продолжения. – Я ощутил в ней силу. Она даже рыкнула на меня, – усмехнулся мужчина и погрузился в воспоминания. – Ее взгляд был наполнен огнем, а сквозь серость и неприметность проглядывалась истинная стать зверя. Внушение и "карающий взгляд" не действовали. Казалось, что еще немного и она потребует меня самого упасть на колени.