Текст книги "Живое и Мёртвое (СИ)"

Автор книги: Карина Чепурная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Глава шестнадцатая. Сюда

Пускай чудик и сказал, что «автоматическое письмо» – способ проверенный и безопасный, вы ему нисколечко не поверили. В конце концов, спирити… спириту… сеанс, короче говоря, тоже подразумевался «безопасным», а в итоге ему дважды расцарапали руку, а вам – заехали углом стола по животу.

Однако и принять меры безопасности было не в ваших силах: никто не знал, что выкинет Агнесса. Может, вообще откажется общаться и тогда вся ваша затея пойдёт насмарку или, может, заставит всю мебель водить хороводы в воздухе.

По итогу вы с чудиком засели в пустой комнате с роялем. Тот был в меру тяжёлым и неповоротливым, чтобы вы, случись что, смогли убежать прочь. Казалось бы, вы предусмотрели всё возможное и чуть-чуть невозможного, но тут настал черёд новой проблемы.

Бумага.

Агнесса с одинаковой брезгливостью отнеслась как к проверенному двойному листочку, наспех вырванному из клетчатой тетрадки, так и к белоснежному офсету, выуженному из новой принтерной пачки.

– Ну что тебе надо! – взмолился чудик, комично заламывая руки. – И то тебе не так, и эдак… Дай хотя бы подсказку!

– Всё достаточно очевидно, – неожиданно для самой себя заявили вы, доставая из кармана вчетверо сложенный желтоватый листочек с четырьмя дневниковыми записями. – О дух, зовущийся Агнессою, тебе вверяю своё тело и разрешаю действовать чрез моих руки! Расскажи же нам, что с тобою сталось и дай ответ на вопрос животрепещущий. Зачем?..

Сжимающие шариковую ручку пальцы какое-то время оставались на месте, но потом плавно заскользили по древнему листку, вручённому вам маленьким привидением. Вместе со словами на ум пришли образы.

Едва уловимые, не совсем чёткие, они стали складываться в трагичную повесть о судьбе одной двенадцатилетней девочке, которая больше всего на свете любила свою маму и намеревалась прожить рядом с ней много-много лет, но…

Кап. Кап. Кап.

Неудержимые слёзы полились из ваших глаз, когда радостные образы из дневниковых записей померкли, оставляя после себя лишь горький привкус разбитых надежд и не воплощённых в жизнь чаяний. Агнесса не заслуживала постигшей её участи, не должна была окончить жизнь взаперти, без еды, без воды, окружённая равнодушием невежественных местных, считающих её «ведьминым отродьем».

Она не должна была умереть.

***

Еле-еле встав с кровати, вы мрачно осматриваете собственное отражение и делаете блестящий вывод: фигово. Распухшие от долгого плача глаза, красноватый нос и подёргивающееся, словно от нервного тика веко мало способствовали началу трудового дня.

– Всё из-за чудика, – неблагодарно бормочете вы, стараясь привести лицо в более-менее пристойный вид. – И надо же ему было устроить сеанс письма именно сейчас… Могли подождать до выходных.

Спускаясь вниз по лестнице, вы по привычке хватаетесь за упаковку премиального кошачьего корма и начинаете им яростно трясти, попутно оглядываясь в поисках Фреди. Запоздало сообразив, что и она, и мама ночуют в школе, вы огорчённо вздыхаете и падаете на стул.

Жуя кажущиеся безвкусными хлопья, обильно политые молоком, вы думаете, как бы помягче навести маму на мысль, что дома теперь безопасно. Во всяком случае, найдя ответы на два из трёх заданных призрачной девочкой вопроса, вам думается, что вы заслужили относительную безопасность, лишённую всяких острых предметов, парящих в воздухе.

Агнесса больше ничем себя не проявляла, да и вам не очень-то хотелось видеть ту, по чьей милости вы вчера ревели в три ручья, проникшись горестными эмоциями одинокой, брошенной и никому не нужной девочки, чья жизнь трагически оборвалась в двенадцать лет.

Отдельного испанского стыда заслуживало поведение чудика, сочувственно похлопывавшего вас по спине на протяжении всего сеанса и по-рыцарски подставлявшего свой носовой платок всякий раз, когда вам было необходимо высморкаться.

Вся в соплях и в слезах, вы едва видели, что пишет ваша правая рука, но благодаря более стойкому ко всякого рода сентиментализму партнёру, чётко усваивали содержание и ревели, ревели, ревели… покуда все глаза не выплакали.

«Жуть, как мне теперь ему в глаза смотреть-то?!..» думаете вы, поспешно натягивая на себя пуховик и вдевая ноги в отороченные мехом ботинки. «На месте чудика я бы уже заклеймила себя дурой, которая не стоит того, чтобы с ней связываться».

– Утречка, бука, – вышедший из-за ближайшего сугроба приятель заставляет вас слегка смешаться. – Нормально спалось? В смысле, вчера ты словила эмоциональное перенапряжение и всё такое, но сейчас-то нормально?

– Нормалёк, – вынужденно бурчите вы, издавая гневное восклицание, когда одноклассник лишает вас ранца и подобно вьючному ослу закидывает себе на спину. – Это ещё что такое? По-твоему, я настолько жалкая, что и сумку до школы донести не могу, да?!

– Спокойствие, только спокойствие, – смеётся чудик, протягивая вам руку, за которую вы после минутного замешательства берётесь. – Из-за моего опрометчивого предложения ты вчера едва ли не воедино слилась с тем несчастным привидением, так что… Помочь с вещами – меньшее, что я могу предложить.

– Откуда нам вообще было знать, что мы с Агнессой в тот момент станем единым целым? – вздыхаете вы, крепко сжимая пальцы чудика. – Мы-то думали, она просто напишет, что захочет – и всё. Кто ж знал…

– Настоящий охотник за привидениями, в качестве которого я вчера провалился, всегда рассматривает самые невероятные возможности, – сбивает вас с мысли одноклассник и, задрав голову кверху, какое-то время рассматривает снежинки. – А я – недосмотрел. Извини.

– М-м-м, – неразборчиво мычите вы, придвигаясь поближе к чудику, как если бы Агнесса готовилась выпрыгнуть на вас из-за ближайшего сугроба. – Всё в порядке. Относительном порядке. Для нас главное то, что она дала ответ на второй по значимости вопрос: «Зачем?»

– Кстати об этом, – мгновенно оживляется чудик, поворачивая к вам раскрасневшееся от мороза лицо. – Долго думал, полночи не спал, но так и не понял отчего Агнесса поставила «Зачем?» вторым вопросом. Разве не логичнее было спросить: «Почему?»

– Зависит от того, что она подразумевала, – медленно говорите вы, просчитывая и тут же отбрасывая различные варианты. – «Когда?» – здесь всё понятно, хотя дата смерти Агнессы и не совсем согласуется с той, которую мы приблизительно можем рассчитать из написанного вчера. Зачем, зачем, зачем…

Продолжая бормотать, вы вспоминаете желтоватый листочек, исписанный мелким бисерным почерком и невысказанный вопрос, чёрной загогулиной повисший в воздухе.

Зачем они это сделали?..

Остановившись как вкопанная, вы со свистом втягиваете воздух, чем изрядно пугаете своего бессменного компаньона по всякого рода паранормальщине.

– Эй бука, ты чего? – лепечет чудик, на всякий случай делая шаг назад. – Или всё-таки Агнесса? Кто вас там разберёт…

– Бука я, бука, – нетерпеливо отзываетесь на дурацкую кличку вы. – Знаешь, чудик, благодаря тебе я кое-что поняла.

– О, и что же именно? – польщённо проговорил тот, впрочем, не делая и шага вперёд, из опасения, что «Агнесса» сумела завладеть вашим телом.

– Вопросы… нам с самого начала следовало обратить внимание на порядок задаваемых вопросов, – торжественно произносите вы, обращая к приятелю сияющие глаза. – Смотри… первый вопрос звучит так: «Когда [это произошло]?» Ответ нам преподнесли практически на бумажном блюдечке: «лето одна тысяча семьдесят пятого года», а чуть позже уточнили «начало августа одна тысяча семьдесят пятого года».

– Давай-ка ближе к делу, – прерывает поток вашего красноречия чудик. – Насчёт первого вопроса догадаться несложно, но вот второй и, тем более, третий – полнейшая головоломка. «Зачем» идёт перед «почему» и всё такое прочее.

– Зачем [они это сделали]?.. – вполголоса произносите вы, спиной чувствуя чей-то внимательный взгляд и вместе с ним – едва ощутимое прикосновение к плечу. – Агнесса искренне хотела понять и вместе с тем не понимала, зачем они это сделали. Даже подсказку дала сразу как мы переехали – завалила меня ведьмовской литературой.

– Третий вопрос, бука, третий вопрос, – продолжал настаивать чудик, возбуждённо размахивая руками и роняя оба рюкзака в снег. – Мы почти у цели, коллега. Клянусь, если мы его разгадаем, то я лично состряпаю нам отмазку, чтобы оправдать грядущий прогул!

Вам хочется произнести ответ как можно пафоснее и приняв соответствующую позу, но на деле вы ощущаете чуть ли не вселенскую усталость. Слишком долго томившаяся в потёмках разума и оттого потерявшая всякую ценность разгадка усталой синицей выпорхнула из вашего рта:

– Почему [именно я]?..

Глава семнадцатая. Почему?

Заручившись помощью верного чудика, вы принимаетесь обыскивать дом сверху донизу. Ещё с момента первого видения вы чувствовали неладное, а теперь, когда Агнесса «заговорила» с вами посредством автоматического письма, всё стало кристально ясно.

Несчастный ребёнок по-прежнему томится где-то в доме.

Испуганный, обозлённый и донельзя потерянный, он бродит из угла в угол в надежде, что однажды… однажды…

«Выпустите меня! Пожалуйста, кто-нибудь, выпустите меня!»

Отчаянно мотая головой и зажимая уши руками, в которых до сих пор стоял детский крик, вы опускаетесь на ближайший стул. Чудик тотчас отлипает от совместно ощупываемой стены и присаживается рядом.

– Бука… ты как? – с беспокойством спрашивает он. – Может, того… перерыв на чай?

– Не время для чаепития, – со вздохом отвечаете вы, нехотя отнимая руки от ушей. – Мама с Фреди сегодня вернутся домой… во всяком случае, так она написала в ВотсАпе. Наверняка успела убедить себя в том, что всё произошедшее – дурной сон, и она сама по неосторожности поранила ухо.

– Умеют же люди принимать желаемое за действительное, – чудик неловко хлопает вас по спине и смущённо кашляет. – Хорошо, уговорила. Продолжаем поиски… а собственно, что мы ищем? Ловко замаскированную дверь? Портал в привиденческий ад?

– Дверь, – коротко бросаете вы, вставая со стула. – Ту самую дверь, в которую изо всех сил стучала маленькая Агнесса, умоляя равнодушных взрослых выпустить её наружу.

Ту самую дверь, которая не открылась даже после смерти несчастного, ни в чем не повинного ребёнка.

Расправив плечи, вы сосредотачиваетесь на ниспосланном вам видении, «хрономираже», как выразился чудик. В нём должна, просто обязана содержаться подсказка, крошечный намёк на то, где именно заперли Агнессу.

Вместо того вам на ум неожиданно приходят параллели с событиями настоящего, и вы постепенно начинаете осознавать, отчего маленькое привидение обратилось именно к вам.

«Двадцатое января одна тысяча восемьсот семьдесят четвёртого года. Сегодня мы переехали».

Двадцатое января две тысячи двадцать второго года. Сегодня вы переезжаете в дом на Г-нской.

«Двадцать первое января одна тысяча восемьсот семьдесят четвёртого года. Надеюсь, маме станет полегче».

Двадцать первое января две тысячи двадцать второго года. Вы надеетесь, что истерическое состояние вашей мамы пойдёт на спад и всё станет как раньше, до того, как вы покинули большую М.

И самое главное…

«Пятнадцатое сентября одна тысяча восемьсот семьдесят четвёртого года. <…> Смешной дядька, откуда им взяться, если у мамы всю жизнь была только я и у меня всю жизнь была только мама?»

Несчастная девочка всю свою короткую жизнь прожила с мамой, в то время как вы на момент переезда в Т. тоже остались лишь с ней. Из-за этого ваши с Агнессой судьбы оказались переплетены, и маленькое привидение из тысяча восемьсот пятого года смогло преодолеть пространство и время, чтобы дотянуться до вас, той, которая, по её мнению, разделяла с ней одну судьбу.

– Судьба, – медленно говорите вы, поворачиваясь к чудику. – Нет, не так… навеки умолкшие часы, заржавевшие шестерёнки, остановившийся жернов… Да, теперь мне всё ясно.

– И что тебе ясно, бука? – осторожно интересуется тот, на всякий случай подняв руки ладонями вверх. – Эй, я – хороший парень, если ты вдруг засомневалась.

– Время Агнессы, – терпеливо повторяете вы, направляясь на второй этаж. – Оно закольцевалось. Пускай мы и видели её всё это время, настоящая Агнесса продолжает оставаться там.

Начало августа одна тысяча восемьсот семьдесят пятого года.

– Даже если мы знаем, что она до сих пор там, что мы можем с этим поделать? – удивляется чудик, следуя за вами.

– То, что могут сделать только настоящие охотники за привидениями, – усмехаетесь вы, проходя в свою комнату. – Как думаешь, легко пробить гипсокартон?

Повторять дважды не пришлось: ваш одноклассник бросается в расположенную на этом же этаже кладовую и приносит оттуда топорик. Его слегка потряхивает от нетерпения и предвкушения: наконец-то последняя загадка Г-нского дома будет разгадана.

– Разойдись! – на всякий случай кричит он и выделаете шаг назад, позволяя буйному другу нанести удар по обманчиво-белоснежной стене спальни. – Ого, бука, да ты у нас Шерлок! Тут и впрямь дверь!

Слегка кивнув, вы поощряете творимые одноклассником разрушения, а сами в глубокой задумчивости смотрите на очертания старой двери. Всё это время Агнесса была непростительно близко и всё же непозволительно далеко.

Она, как могла, давала о себе знать, но из-за того, что её воспоминания стали бесконечной петлёй из предсмертного желания и въездом в Г-нский дом, была не в силах донести самое главное.

«Здесь, по-прежнему здесь».

Чудик в поте лица работает топором, отвлекаясь разве что на попить, причём пьёт прямо из горлышка принесённого чайника. И вам, и ему сейчас не до вопросов гигиены: разгадка близка как никогда.

– Ну вроде бы всё, – ваш приятель в последний раз окидывает освобождённую от гипсокартона дверь критическим взглядом, после чего кладёт топор на пол и разминает пальцы: – Осталась сущая мелочь…

– Угу, взлом двери, – фыркаете вы, отнюдь не считая предстоящее мелочью. – Надеюсь, у тебя есть знакомый домушник, потому что вдвоём нам никак не справи… О!

– Одними фильмами о привидениях мои увлечения не ограничиваются, – довольно хмыкает чудик, вытаскивая из кармана заколку и явно наслаждаясь произведённым эффектом. – За столько лет замок наверняка пришёл в полную негодность. Тем более, что дверь межкомнатная.

– Думаешь, взрослый сумел бы её выбить? – задумчиво спрашиваете вы, следя за ловко орудующим в замке чудиком. – Сумел бы выбраться из этой злополучной комнаты?

– Смотря какая дверь и смотря какой взрослый, – дипломатично пыхтит тот и отстраняется. – Кажется, всё. Исторический момент: бука входит в комнату, где наверняка томится неприкаянная душа Агнессы.

– Если я всё поняла правильно, не только душа, – со вздохом отвечаете вы, берясь за ржавую дверную ручку. – Побудь пока здесь, мне нужно кое-что сделать… Иначе это рискует никогда не закончиться.

Отворив дверь, вы застываете на пороге. Любопытный чудик с интересом смотрит через ваше плечо и неприлично присвистывает, за что получает болезненный тычок.

Там, внутри, прижавшись к стене сидит маленький скелетик в истлевшем бежевом платьице. Его взгляд обращён к так и не открывшейся при его жизни двери. Из-за заколоченного досками окна едва-едва пробивается солнечный свет, в воздухе танцуют пылинки.

– Всё как в моём видении, – хриплым голосом произносите вы, ступая в нетронутую течением времени комнату. – В том, что ты назвал «хрономиражом». Стой здесь, ясно? Не вздумай творить глупости, пока я не закончу.

Чудик понятливо кивает, и вы садитесь на корточки перед скелетом Агнессы. Опустив взгляд чуть ниже, вы обнаруживаете книжку в твёрдой кожаной обложке.

Дневник, выдержки из которого маленькое привидение надиктовывало вам автоматическим письмом.

– Агнесса, – вполголоса шепчете вы, бережно проводя ладонью по лишённому волос черепу. – Агнесса, я здесь. Наконец-то я здесь и могу ответить на твой последний вопрос. Правда, ответ тебе не понравится.

Ненадолго умолкнув, вы всматриваетесь в обращённое к двери лицо, вспоминая и «хрономираж», и охвативший вас при записи последних строк ужас, смешанный с тоскливой безысходностью.

– Почему? Почему именно ты, да? – ласково спрашиваете вы, касаясь ветхой ткани платья, расползающейся буквально между вашими пальцами. – Никто не знает точного ответа на этот вопрос, но… Мне кажется, тебе просто не повезло.

За окном продолжают мирно падать снежные хлопья, устилая дорожку к дому ровным покровом. Когда Агнесса умирала, стояло начало августа, сейчас же – начало февраля, но вы как никто другой знаете, что её душа всё ещё там. И она продолжает умирать, раз за разом, снова и снова.

«Выпустите меня! Выпустите меня! Выпустите меня! Пожалуйста, кто-нибудь, выпустите меня!..»

– Твоё замёрзшее время должно пойти дальше, Агнесса, – говорите вы, вставая и протягивая руку к съёжившемуся у стены тельцу. – Хватит с тебя боли и страданий, малышка. Давай же… ну давай же… идём со мной, ведь дверь наконец-то открыта.

Почувствовав прикосновение холодной ладошки к своей руке, вы с облегчением выдыхаете: она всё поняла. Агнесса была готова вместе с вами пересечь порог и принять то, что бы за ним ни таилось. Вместе с маленьким привидением вы торжественно идёте к выходу и вместе с ним же делаете последний, роковой шаг и слышите едва уловимый шёпот.

«Спасибо…»

– Что бы это ни было, оно ушло, – со знанием дела заявляет чудик, портя важность момента. – Думаю, наше привидение отправилось туда, куда по мнению книжек отправляются все души – на Круг Перерождений.

– Куда бы она ни направилась, надеюсь она будет там вместе со своей дорогой мамой, – отзываетесь вы, возвращаясь к скелету и поднимая с пола дневник Агнессы. – В Т. есть краеведческий музей, верно? Пора заполнить белые пятна местной истории.

Теперь дневник принадлежит вам, и вы намерены исправить вопиющую несправедливость. Этого бы хотела сама Агнесса, к этому же стремитесь и вы.

Эпилог. И то, и сё

Весть о том, что в потайной комнате вашего дома был замурован чей-то скелет, маму явно не обрадовала. Для человека сведущего легко провести параллели между останками бедного ребёнка и творившимся на кухне мракобесием, но…

Мама предпочла сделать вид, будто бы ничего не происходило.

Ни леденящего, пробирающего до самых костей холода, ни таинственного силуэта на лестнице, возникающего в тот самый момент, когда вы идёте наверх, ни повисших в воздухе кухонных принадлежностей, одно из которых наградило её шрамом.

«Ох уж эти взрослые, везде свою рациональность приплетут», проворчал тогда чудик и вы с ним безмолвно согласились. «Ну, так даже лучше, не думаешь, бука? До тех пор, пока классуха убеждена в том, что всё это – сон, она будет спокойна».

Фреди тоже больше не ощущала ничего «эдакого» и лишь иногда заходила в пустую комнату с роялем, чтобы грустно помяукать на придвинутый нему стул. Видимо, она – единственная, кто искренне скучал по маленькой Агнессе, несмотря на то, что та собиралась погрузить её в вечный сон в детской.

Та странная комната, кстати, больше не изменялась и в ней действительно некогда располагалась детская. Вся мебель с игрушками была добросовестно накрыта покрывалами, но вы так и не решились к ним притронуться. По вашему мнению всё это принадлежало Агнессе даже после того, как та покинула… нет, после того как она отправилась дальше.

И куда бы ни лежал её путь, она наверняка счастлива.

На следующий же день после обнаружения скелета, вы с чудиком отправились в краеведческий музей Т., чтобы передать дневник Агнессы и восполнить пробел в истории города. Хозяйка музея, добродушная пожилая женщина с благородной проседью в волосах, искренне поблагодарила вас с другом и позволила спуститься в подвал, где хранились некоторые экземпляры «Вестника Т.»

Вы с чудиком смущённо переглянулись, осознавая, что вовсе необязательно было отправляться в библиотеку, ведь всё можно было разузнать и здесь, тем более, что история Агнессы долгое время считалась одной из нерешённых загадок города.

«Мы не ищем лёгких путей», наконец заявил чудик, после чего нервно рассмеялся и прибавил: «Так же, бука? В конце концов, нам удалось разобраться с тайной дома на Г-нской и без всяких там газетёнок. Есть чем гордиться!»

«Ага, вот только имей мы под рукой эти самые газетёнки, расследование прошло бы в два раза быстрее», возмутились вы, пихая друга локтем. «Хотя бы знали какие версии стоит исключить, а какие – принять на веру».

«Вряд ли», парировал чудик, потрясая перед вами сохранившимся до наших дней «Вестником», чья первая страница была посвящена Агнессе. «Смотри, что здесь говорится… Ограбление! Исчезновение! Похищение! Убийство! Что же сталось с невинным дитятей, Ильиной Агнессой Павловной?»

«Сплошное враньё», нехотя подтвердили вы, складывая на груди руки. «Она не исчезла, не была похищена и уж тем более не была убита. Агнесса просто… просто навсегда осталась в стенах родного дома, не имея возможности оттуда выбраться».

Ни при жизни, ни после смерти.

Останки Агнессы, как водится, отправились на экспертизу и потребовалось целых два месяца, прежде чем напыщенный криминалист вынес давно известный вам вердикт – Ильина Агнесса Павловна, дочь Ильиной Елизаветы Юрьевны, похороненной на кладбище Т.

Исследование продвинулось бы гораздо быстрее, если бы криминалист не проигнорировал ваши с чудиком показания и сразу же эксгумировал тело Ильиной Елизаветы Юрьевны с тем, чтобы сопоставить образцы ДНК и понять, что съёжившийся у стены детский скелет принадлежит её дочери, Ильиной Агнессе Павловне, числившейся пропавшей без вести с августа одна тысяча восемьсот семьдесят пятого года.

Естественно, ваше «смелое», по словам криминалиста, предположение было проигнорировано и какое-то время следователи ходили по кругу, пока не вернулись к «не внушающему доверия источнику» в лице ваших с чудиком показаний. Вы искренне переживали из-за того, что пришлось тревожить покой Елизаветы Юрьевны, но чудик успокоил вас словами о том, что всё это ради воссоединения матери и дочери, разлука которых длилась целых сто сорок семь лет.

Сто сорок семь лет замкнутого на самом себе цикла, состоящего из бесконечной боли, смерти и страданий.

После установления личности Агнессы состоялось двойное захоронение за счёт средств городской администрации и теперь всякий мог издалека приметить гранитное надгробие семейства Ильиных, чтобы возложить цветы. Вообще, вся эта история с невинным ребёнком, медленно умиравшем от голода и жажды оказалась на редкость скандальной.

Тысяча восемьсот семьдесят пятый год считался достаточно просвещённым, и никто бы не подумал, что в те времена до сих пор велась охота на ведьм. И уж тем более никто бы не подумал, что в ведовстве будет обвинена маленькая девочка, которую оставят умирать в собственном доме, после чего лицемерно опубликуют статью о том, что ту либо убили, либо похитили.

«Ещё один кусочек головоломки встал на место», приговаривала хранительница музея, бережно размещая дневник под стеклом. «Теперь каждый, кому будет интересна история маленькой Агнессы, сможет узнать о ней чуть больше. Всё благодаря вам, молодые люди. Кстати, не могли бы вы сфотографировать дом на Г-нской? У нас есть давняя фотография, но не помешала бы и современная».

«Молодые люди» в лице вас с чудиком, пообещали и, не теряя времени понапрасну, отправились делать снимок. С улицы ваш дом казался безобидным и меньше всего походил на место совершения зловещего преступления.

«Говорят, что внешний вид обманчив», справедливо заметил чудик, выдыхая облачко пара и глядя на тёмные стёкла второго этажа. «Чертовски верно, особенно по отношению к твоему дому».

«Продолжишь в том же духе, и я тебе двину», добродушно проворчали вы, нацеливая камеру телефона на дом. «Мне ещё там жить-поживать, возможно, что и добра наживать».

Для верности несколько раз нажав на кнопку съёмки, вы с чудиком вернулись в музей, где перекинули фотографии на старенький компьютер смотрительницы, после чего с чувством выполненного долга вернулись в дом на Г-нской. И вам, и чудику кажется, что тот стал чуточку гостеприимнее, словно бы вместе с Агнессой его стены покинули и накопившиеся за годы и годы страдания.

– Ещё один подарок освобождённого нами привидения, – довольным тоном говорит чудик спустя два месяца после происшествия, после чего опрокидывает в себя стакан с чаем. – Эх-х, до чего хорошо жить на белом свете! Правда, у нас осталось одно незаконченное дельце.

– Ну и какое же? – рассеянно спрашиваете вы, почёсывая за ушком неожиданно воспылавшую к вам страстью Фреди. – Вроде бы мы со всем управились, причём так, что комар носа не подточит. Агнесса отправилась дальше, её личность установлена, а останки покоятся вместе с мамой на кладбище. Дневник передан на хранение в краеведческий музей и отныне все знают правду о случившемся. Поправь меня, если я ошибаюсь.

– Всё так, – соглашается чудик, отставляя от себя чашку. – Вот только мы ни разу не побывали на кладбище и не принесли цветы на могилку. Надо бы отдать последние почести, прежде чем, как и Агнесса, отправиться дальше.

Охотно согласившись, вы сбрасываете с колен недовольно мяукнувшую Фреди и, быстро переодевшись в весеннюю куртку, идёте на выход вместе с чудиком. Цветочный магазин находится через несколько домов, поэтому долго идти не приходится.

Немного поколебавшись, вы останавливаете свой выбор на белых лилиях и просите продавца перевязать их чёрной лентой с начертанными золотым шрифтом словами «Помним. Любим. Скорбим». Нельзя сказать, чтобы вы так уж любили Агнессу, но вы определённо будете помнить её и скорбеть.

– Она сделала правильный выбор, – говорит чудик, когда вы опускаетесь на колени перед украшенной чёрным мрамором могилкой. – Если бы не твоё вмешательство, никто бы и не знал, что на самом деле случилось с девочкой, а её тело оставалось незахороненным. Хорошее дело сделала, гордись собой, бука.

– Без тебя у меня бы ничего не вышло, – признаётесь в ответ вы, бережно кладя букет лилий в изголовье и выпрямляясь. – Это ведь ты предложил провести детальное расследование и благодаря твоим знаниям о привидениях мы провели и сеанс, и письмо.

– Значит… – чудик делает выразительную паузу и вытягивает руку со сжатым кулаком.

– …партнёры, – заканчиваете фразу вы, ударяя его кулак своим кулаком.

А затем, взявшись за руки, вы выходите за ворота кладбища.