Текст книги "Живое и Мёртвое (СИ)"

Автор книги: Карина Чепурная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Живое и Мёртвое

Глава первая. Наше

Самый популярный сайт по покупке, продаже, аренде и чего только «не» подрагивал, когда мама водила по сенсорному экрану мобильника продрогшими от холода пальцами. Посещать, а тем более покупать недвижимость в разгар зимы – ужасная затея, но так уж оно вышло.

Так вышло, что отец «погиб в результате несчастного случая на производстве», как следовало из равнодушной бумажонки, вручённой за ночь состарившейся от горя матери. Так вышло, что родственники, и без того хищным вороньём кружившие над головами, мгновенно набросились на открывшееся наследство и даже умудрились выудить откуда-то поддельное завещание. Так вышло, что нанятый за более чем скромное вознаграждение адвокат вступил в сговор с наследничками и, глядя в лицо бесстыжими глазами, сказал, что ничего не поделать, одновременно с тем поглаживая туго набитый купюрами кошелёк.

Оказавшись на улице, мама приняла нелёгкое для вас обоих решение переехать в Т., её родной город, где каждый столбик и деревце напоминали ей о детстве и счастливой жизни под одной крышей с вашей бабушкой и прабабушкой. В отличие от неё, вы не особенно цеплялись за воспоминание, но переезд обещал череду новых впечатлений и какой-никакой выход из сложившегося положения.

И вот вы вместе с ней стоите на пороге не то новых открытий, не то очередных проблем, идущих в комплекте с явной развалюхой, названной ушлым риелтором «единственным строением девятнадцатого столетия во всём Т». Далее следовала какая-то ересь о необходимости косметического ремонта и неисправной проводке, но вы уже не слушали, обходя «памятник культуры» по периметру и то и дело увязая в сорной траве, в некоторых местах доходившей вам до колена.

Временами вы не без опаски поглядывали на предлагаемый к покупке «объект», втягивая голову в плечи всякий раз, когда наверху что-то загадочно мерцало или хлопало. Не из-за наличия всяких потусторонних гостей, о нет, ваши треволнения куда более прозаичны: декоративные ставни держались буквально на честном слове и так и норовили распрощаться c хлипкой поддержкой, устремляясь вниз, на вашу бедовую голову.

Пополнять некролог местечковой газеты вам отнюдь не улыбалось, оттого немного послонявшись туда и сюда с постным выражением на раскрасневшемся от мороза лице, вы проследовали за мамой внутрь. Азартно потиравший руки риелтор нашёлся там же: ему не терпелось впарить развалюху «двум оказавшимся в стеснённых обстоятельствах женщинам», а по сути, «лохам».

Мама уже угодила на крючок и с нелепо приоткрытым ртом выслушивала риелтора, успевшего нарисовать достаточно привлекательную картину вашего переезда в Т., где всё и вся, казалось, только и ожидало прибытия двух неприкаянных душ в ваших с матерью лицах. Вы бы с удовольствием поучаствовали в односторонней дискуссии, но пятнадцать лет – не тот возраст, когда родители прислушиваются к мнению собственных детей.

Отойдя от мамы с риелтора на добрый десяток шагов, вы принялись осматривать свои будущие владения, – просто потому как на что-то поприличнее у вас попросту не хватит денег – если чем и впечатлявшие, так своими габаритами.

Живописно свисавшие со стен лоскуты обоев производили гнетущее впечатление и буквально взывали к лихо обрисованному риелтором «косметическому ремонту». Прогнившее дерево надсадно скрипело, когда вы поднимались по лестнице на второй этаж, ошалело сжимая в руке кусок перил, оставшийся в руке после того, как вы, грешным делом, додумались на них опереться. И всё это под аккомпанемент развесёлой капели, доносившейся из ванной комнаты на первом этаже и открыто намекавшей на неучтённые расходы в виде вызова сантехника на дом, а то и полную замену батарей.

Второй этаж вам не понравился: всё то же запустение, всё те же скрипы, всё та же гниль. Единственное условное достоинство – просторность и некий флёр загадочности, присущий малость одичавшим от человеческого отсутствия домам. Опасно свесившись вниз и заполучив в своё распоряжение ещё один кусок перил, вы отметили, что мать по-прежнему внимает словам ушлого риелтора.

Прекратить бы этот ненужный водопад словесности, схватить мать в охапку и… Ха-ха-ха, вот именно, что «и»? Вернуться в сдаваемые за гроши апартаменты, где только вчера снявшие соседнюю комнату на сутки соседи посылали вас на три весёлых буквы и грозились убить? Или постоять под окнами вашей бывшей квартиры, рассчитывая на милосердие прибравших её к рукам родственников?

Что-что-что?!

Отбросив ненужные мысли, вы с тяжёлым сердцем начинаете исследовать комнаты, втайне надеясь, что скрипучий дощатый пол проломится под вашими ногами и навсегда освободит бедовую головушку от тяжёлых и тягучих, словно патока, мыслей. К вашему удивлению большая часть комнат оказывается меблирована.

Сокрытая многочисленными простынями мебель выглядит добротной и, что немаловажно, не изъеденной червоточинами. Возможно, она даже сможет выдержать ваш вес. Или мамин.

«Минус расходы», отмечаете вы, снимая простынь с кресла-качалки и тяжело бухаясь в неё. «Ну хоть какая-то радость».

Скрип. Скрип. Скрип.

Убаюканные мерными движениями и пресловутым скрипом, вы смыкаете веки лишь для того, чтобы проснуться двумя минутами позже и обнаружить неладное. Висящее напротив зеркало, добросовестно завешенное тканью, как и всё остальное, обнажило гладкую поверхность, в которой не менее добросовестно отражалось кресло-качалка и…

Больше ничего.

Нехотя покидавшая разум дремота мешает соображать, но яркая вспышка мысли пронзает нейроны, и вы наконец-то понимаете, что же именно не так с отражением. Всё та же комната, всё та же мебель, накрытая простынями, всё то же кресло-качалка, равномерно покачивающееся взад-вперёд и…

Полное отсутствие вас.

Раздавшийся снизу оклик матери вынуждает вздрогнуть, а когда вы снова переводите взгляд на зеркало, то встречаетесь взглядом с собственным отражением. Вдох-выдох, снова вдох – и вот вы уже нехотя спускаетесь вниз, чтобы выслушать окончательное и бесповоротное решение матери насчёт покупки дома и переезда в Т.

Пройдоха-риелтор стоял тут же и азартно потирал руки, предвкушая «сделку века» и полученные на руки отчисления. Вы с матерью смогли бы прожить на них пару, а при тщательной экономии и все три месяца, но этот жук наверняка просадит всё за день или два.

К чести матери, она нервничает, передавая ему накопления и подспудно понимает, что совершает большую, чудовищно большую ошибку, но выхода нет. Ипотека – не вариант, кредит – не потянете, взять в долг – не у кого.

Малочисленные друзья враз куда-то испарились, предоставив вам решать свои проблемы самостоятельно, но обещавшие появиться на горизонте сразу же, как вы разберётесь со своими «непреодолимыми жизненными обстоятельствами». Родители матери давно покоятся на кладбище, о родителях отца вообще ничего не известно – он был из приютских.

«Новое место всё равно, что новая жизнь», соловьём заливался риелтор, пересчитывая выданный матерью аванс дрожащими от возбуждения ручонками. «Стоит переехать – и всё, баста. Никаких проблем, никаких забот, новое будущее грядёт. Да и ремонта никакого не нужно – чисто косметика. Мебель побросали, опять же».

Побросали?

Ваша мама тотчас вцепляется в случайно слетевшее с губ риелтора слово и начинает расспрос. Мужчина недовольно цыкает, убирает в карман деньги, после чего приступает к рваному, дёрганому и откровенно зияющему пробелу рассказу.

Да, побросали. Да, несколько владельцев сменил. Да, никто больше пары месяцев не продержался. И вообще, от деда к бабе, от бабы к внучке, от внучки к Жучке. Да, пресловутая Жучка и есть текущий продавец, сказавшая, что и на пушечный выстрел не приблизится к этому проклятому месту.

Нет, сам он ни в какие проклятия не верит и ничего эдакого не замечал. Дом как дом, старый, разваливающийся, мрачноватый. А каким ещё ему быть, когда ни света, ни отопления? Всё подключат по первому требованию, не беспокойтесь. Электрик, сантехник – не проблема, держите номера телефонов.

– Призраки в комплектацию не входят, – наконец заявил риелтор, явно раздражённый вашими многочисленными и, по его мнению, нисколько не относящимися к делу расспросами. – А уж если таковое и водится, считайте чем-то вроде приятного бонуса к покупке, ха-ха. Можете потом экскурсии устраивать…

Ни вам, ни маме шутка не кажется смешной, и вы одновременно хмуритесь, после чего также одновременно испускаете тяжёлый вздох. Призраки – не призраки, а деваться-то всё равно некуда, да и незачем. Здесь, в Т., у матери остались хоть какие-то связи и призрачные надежды на нормальную жизнь с нормальной работой.

Очевидно же, что единственной «ненормальностью» во всём происходящем матери виделось ваше поспешное бегство из мегаполиса в захудалый Т.

Успокаивая себя проходившей красной нитью чрез все ваши решения «нормальностью», вы мимоходом кидаете взгляд на второй этаж – и замираете. Наполовину скрытый тенями, но всё ещё отчётливо различимый…

Там кто-то стоит.

Глава вторая. Своё

Разноцветные огни большой М. весёлыми стайками пролетают мимо окон такси, постепенно смешиваясь в единую, неразличимую массу. Мамина персидская кошка, Фредерика фон Цюрих, – не имевшая, впрочем, никакого отношения к славному швейцарскому городу – недовольно шипит, взволнованная и резкой переменой места, и далёкой от комфортабельности переноской.

– Всё будет хорошо, Фреди, – успокаивающе произносит мама, чуть поворачивая голову. – Вот увидишь, всё будет хорошо.

Натянутая улыбка на материнских губах выглядит приклеенной, и вы устало вздыхаете, понимая, что она и сама не верит в собственные глаза. Ваше «хорошо и ладно» осталось далеко позади, в расцвеченной миллионом красок М., а впереди лишь одна неизвестность.

– Зато у тебя наконец-то будет своя комната, – после небольшой паузы добавляет мама. – Только представь: собственная комната! Можешь выбрать любую из тех, что на втором этаже.

Фреди злобно мяукнула и остервенело вцепилась зубами в пластмассовые прутья переноски, ставшей ей нечаянно тюрьмой. То ли завидует вашему праву выбора, то ли просто проголодалась, то ли неистовствует из-за того, что вам пришлось ненадолго сдать её в зоогостиницу.

– Тебя мы впустим первой, конечно же, – увещевает свою драгоценную животину мама, нервно перебирая пальцы. – В новый дом всегда первой входит кошка, знаешь об этом?

Невнятное бурчание становится ответом: прозаичные вещи а-ля «спать-есть-отдыхать» интересуют вас куда больше всяких деревенских поверий и суеверий. Мама терпеливо выжидает и, так и не дождавшись желаемой реакции, говорит:

– У нас, в Т., говорят, что в долго пустовавшем жилище может завестись нечисть, поэтому-то кошку и принято пускать вперёд. Злые духи испугаются и сбегут, добрые же, напротив, окажут и кошке, и её семье своё покровительство.

«Ах, так вот в чём дело», зло думаете вы, сощурив глаза. «Нас из однушки в М. выперли исключительно потому, что мы вовремя не впустили на порог кошку. Офигеть – не встать!»

Мама ещё долго разглагольствует на тему злых и добрых духов, но вам все эти бабские суеверия неинтересны. Вместе с уже кажущейся далёким сном М., вы расстаётесь и с друзьями детства, и со школьными приятелями.

Нет, первое время вы, конечно, будете переписываться с ними и планировать встречи на выходные, к счастью расстояние от Т. до М. покрывается полуторачасовой ездой на электричке и двумя часами на автобусе, но…

Мало-помалу ваши пути-дорожки разойдутся. Общие интересы поблекнут, а позже и вовсе исчезнут, шутки-самосмейки и неисчерпаемые запасы мемасов с котиками отправятся в утиль, вы сами – размытым и, честно говоря, изжившим себя воспоминанием.

Тут бы посочувствовать матери, которой, как и вам, придётся всё начинать с нуля, но в подростковом возрасте всегда кажется, что именно ваши – и ничьи больше – проблемы имеют главное значение. Новый дом, новая школа, новые знакомства, новая жизнь…

Абсолютно всё.

Фреди издала очередной злобный «мявк» и ваша сострадательная мама испуганно съёживается под недовольным взглядом таксиста. Ваша животина мешает ему слушать выступления комиков и вместе с ними гоготать над незатейливыми шутками разряда сорок плюс.

– Накорми её, что ли, – драматически шепчет мама, передавая вам пакетик влажного корма. – Бедненькая… соскучилась по нам…

Фреди кидает и на вас, и на маму вполне осмысленный и злобный взгляд: «бедненькой» она себя явно не считает и готова вцепиться в ваши пальцы сразу же, как только дотянется когтистой лапой. Хочется кинуть ей этот пакетик прямо в недовольную усатую морду с криком «Сама открывай!», но мама никогда такого не позволит.

Испуганная, несчастная и бедненькая – это всё про Фреди, отнюдь не про вас.

Надорвав пакетик, вы вываливаете на предусмотрительно засунутое в переноску блюдечко корм и Фреди, неблагодарно цапнув вас за палец, довольно фырчит, прежде чем приступить к еде. Замотав свежую царапину салфеткой, вы вновь уставляетесь в окно и, для надёжности, залепляете уши наушниками.

Отличная работа, ближайшие полчаса вас точно никто не побеспокоит. И если что, всегда можно сослаться на громкую музыку.

***

Надёжный как швейцарские часы мамин план начинает трещать по швам сразу же, как вы, «пожалев бедную и разнесчастную кошечку», открываете переноску. Фреди, словно только того и ждав, стремглав бежит к дереву и быстро взбирается на самую верхушку, шипя, плюясь и сверкая янтарными глазищами.

– Фредичка… Фреди! – кричит снизу мама, прижимая руки к груди. – Милая моя… родненькая… спускайся! Замёрзнешь ведь!

«Фредичка» исторгает из себя больше напоминающий плевок «мявк» и отказывается спускаться. Ещё какое-то время мама увещевает любимую «кошкодочь», но так ничего и не добившись, обречённо качает головой и неторопливо бредёт к дому.

«Человекодочь» в вашем лице успела изрядно продрогнуть и, чтобы хоть как-то согреться вы начали вытаптывать на снегу ангелочков. Те, впрочем, очень скоро были испорчены вашей рассеянной матерью, не имеющей ни малейшего представления о настоящем искусстве.

Щёлк. Щёлк. Щёлк.

Провернувшийся в замке ключ открыл вам с мамой путь в тёмные глубины дома, в котором, несмотря на царящий мрак, оказалось довольно тепло. Бывшие хозяева, в отличие от вашего риелтора, искренне посочувствовали вам с матерью, а потому озаботились вопросами электрическо-сантехнического характера.

– Чудно, – подбадривает себя мама, закатывая внутрь первый из четырёх объёмных чемоданов и делая вам знак приволочь на крыльцо другие. – Сейчас немного разберёмся и пойдём снимать Фреди с дерева.

Хоть мама и говорит так, вы понимаете, что заниматься Фреди предстоит вам. Она же, максимум, отыщет древнюю стремянку и поспешно отскочит назад, если вам не посчастливится с неё сверзиться.

«Нормальные люди сначала обжиться пытаются, а она всё о кошке печётся», думаете вы, послушно закатывая чемоданы на крыльцо и переступая порог нового жилища. «Ну хотя бы комнату себе можно выбрать… если она ничего не выкинет».

Перепрыгивая через две ступеньки на треть и нисколько не заботясь об оставляемой вами цепочкой грязноватых следов, – в случае чего отмывать лестницу опять вам, не маме – вы достигаете площадки второго этажа. Вот всё тот же кусок отломанных перил, вот всё те же скрипучие доски, вот всё та же девочка в старинном белом платье…

Э-э-э, девочка в старинном белом платье?!

Вы рьяно трёте глаза и видение исчезает. Да и видение ли? Околонаучные передачи говорят о том, что уставший мозг способен и не на такие штуки. А вы уж точно за сегодня устали.

Неторопливо прохаживаясь по второму этажу, вы ведёте подсчёт комнат, с каждой новой цифрой ощущая себя не то опальной аристократкой, не то бедной падчерицы, всё состояние и поместье которой разворовала злая мачеха со сводными сёстрами. Итак, за время неспешных хождений туда и сюда, вы обнаружили:

1. Пыльную кладовку с доисторическим инвентарём для уборки. Кажется, он находился там с самого момента постройки и там же он и будет ближайшие сто-двести лет, пока кто-нибудь, кто не вы, отважится там прибраться;

2. Крайне неплохо обставленную ванную комнату в ядовито-жёлтый цветочек на зеленоватом кафеле с традиционной ванной, раковиной и туалетом. Чудно, чудно, вам с мамой не придётся сражаться за возможность «позаседать» на унитазе или поплескаться в тёплой водице;

3. Запертую дверь непонятного предназначения. Когда вы пытаетесь её открыть, дверная ручка падает на пол, замочная скважина так и вовсе чем-то забита. Вероятно, ещё одна кладовка, иначе к чему было её запирать? Ну и в любом случае мама рано или поздно доберётся до неё, чаянно или нечаянно выведав все её секреты;

4. Пустую комнату с затхлым воздухом и огромным чёрным роялем, стоящим ровнёхонько посередине. Некогда кремовая и, пожалуй, весёлая, она погрязла в пыли и запустении. Отчего-то все окна забиты досками, но даже так между щелей пробивается дневной свет;

5. Огромную гостиную с накрытым тканью камином, оскаленной медвежьей шкурой на полу и всяким-разным поменьше, вроде стола, стульев и придвинутой к гипотетическому огню креслом-качалкой. Даже немного странно, ведь в доме имеется электрокотёл и прочие современные удобства;

6. Голубую спальню. Вообще-то, у неё нет никакого названия, но раз уж вы – опальная аристократка в энном поколении, то и называть своё место обитания нужно соответствующе. Сдёргивая ткань с мебели, вы поочередно обнаружили два кресла, стол, напольную лампу, большую кровать и шкаф. Недурно, весьма недурно;

7. Невероятных размеров библиотеку, шкафы которой распростёрлись по обе стены. Тысячи и тысяч давно никем не читаных томов, постепенно впитывающих в себя пыль и сожаления тех, кому пришлось оставить позади эдакие сокровища. Восторженно всплеснув руками, вы кидаетесь гладить кожаные, бархатные, глянцевые, какие-только-не, обложки, но тут, на периферии зрения видите кое-что ещё.

Точнее, кое-кого.

Глава третья. Ваше

Истощённое бесконечными нервотрёпками сознание постепенно угасает, и вы вместе с ним соскальзываете в блаженную тьму, оставляя позади как невидимого наблюдателя, так и непонятные шорохи-скрипы-стоны, коими полно ваше новое пристанище.

Просыпаетесь вы также резко, едва не подскакивая до самого потолка и некоторое время прислушиваетесь: не донесётся ли откуда-то тихий шёпот или же смешок. Всё ещё во власти ночных грёз, вы опускаете ступни на мягкие комнатные тапочки и какое-то время молча боретесь с ними, прежде чем отправиться в туалет.

Раскачиваясь из стороны в сторону, будто пьяная, вы добираетесь до конечного пункта назначения и воздаёте мысленную хвалу архитектору, предусмотревшему страдания полуночных «заседальцев» и распорядившемуся о строительстве двух ванных комнат.

Приспустив штаны, вы оккупировали белый трон и под аккомпанемент незатейливого журчания, невидяще уставились в стенку. До конца не проснувшийся мозг отказывается воспринимать действительность как она есть, и вы вздрагиваете от тихого щелчка, доносящегося от двери.

Выставив подвернувшийся ёршик, словно копьё, вы готовитесь затыкать им до смерти то самое нечто, которое вот-вот появится оттуда, но…

Единственное, что предстаёт вашему взору, так это Фреди.

С исключительно кошачьим осуждением она щурит на вас глаза, после чего усаживается на ваши штаны и начинает не менее осуждающе вылизываться. Потыкать в неё ёршиком означает запятнать её туалетными ароматам и негласно объявить войну маме, поэтому вы возвращаете его на место.

И тут снизу доносится странный звук, похожий на всхлип. Дыбом вставшие волоски на руках указывают на сверхъестественное происхождение, и вы готовитесь сорваться с места, однако мимолётный взгляд на Фреди рассеивает любые недопонимания.

Будь здесь привидение или ещё какая потусторонщина, кошка бы первой почувствовала её и принялась шипеть, мяукать, нервно пушить хвост и всё в таком же духе – уж это-то вы успешно усвоили. Спасибо голливудским ужастикам, всякий раз заостряющим на этом внимание.

Новый полувсхлип-полустон, но теперь – опознаваемый. Это у мамы окончательно сдали нервы, и она колобродит по первому этажу, потерянная и одинокая.

Где-то в то же время у неё начинают рождаться странные идеи, вроде полуночной прогулки или составления графика на завтра, поэтому вы решаете пойти на опережение и присоединиться к ней внизу. Покончив со своими неотложными делами и вымыв руки, вы подхватываете недовольную Фреди и спускаетесь по ступенькам.

Мама действительно там и ей действительно очень и очень плохо: прижав ладони к ушам, она раскачивается туда-сюда, словно неваляшка. На ум приходит словосочетание «сиротский синдром», но у мамы-то, в отличие от папы, семья была полной.

«Она просто никак не может поверить в происходящее», решаете вы и осторожно подкладываете маме на колени фырчащую Фреди. «Ей нужно время, чтобы ко всему привыкнуть».

Фреди перестаёт фырчать и с исполненным невероятного презрения достоинством устраивается на маминых коленях, обернув вокруг себя пушистый хвост. Вроде как опомнившись, мама кладёт руку на спину кошке и вдруг начинает плакать.

Слёзы крупным жемчугом падают вниз, на шерсть Фреди и та с негодованием отряхивается, но и не думает покидать свой пост. Мама утирает глаза свободной рукой, после чего уже осмысленно смотрит на вас.

Кажется, ей даже немного стыдно, ведь ребёнок здесь – вы и ей полагается защищать вас от всего и вся, включая жестокую правду жизни. И она такова, что вы не нужны никому, за исключением друг друга и, возможно, налоговых органов.

– Всё будет хорошо, милая, – выдавливает из себя мама, но по глазам понятно, что она сама в это не очень-то верит. – Иди спать, завтра пойдём в «пятнашку», попытаемся записать тебя в класс и, может, найдём мне какую-нибудь работу.

Муниципальное общеобразовательное учреждение города Т., школа №15, она же «пятнашка», являлась альма-матер вашей матери. Она всегда с искренней теплотой отзывалась и о тамошних преподавателях, и об одноклассниках, и о самой школе. Неудивительно, что ей хочется, чтобы вы учились там же.

– Извини, что-то я совсем расклеилась, – продолжает мама, поглаживая трактором замурчавшую Фреди. – Напротив, впору радоваться, ведь после стольких лет я вернулась в Т. и, возможно, получу работу в любимой «пятнашке».

Молчаливо кивнув, вы присаживаетесь рядом с мамой и осторожно берёте её лихорадочно вздрагивающие руки в собственные. Она поднимает на вас усталый взгляд и тотчас роняет голову на грудь, со свистом втягивая в себя воздух.

Фреди озабоченно топчется по маминым коленям, будто бы разминаясь на месте и снова укладывается, не прекращая тарахтеть мини-моторчиком. Веки мамы постепенно смежаются и, наконец, она погружается в глубокий сон без сновидений.

– Остаёшься за главную, – шепчете вы Фреди и та ожидаемо отвечает презрительным «фырком», будто и в самом деле вас понимает.

Пускай мама и отправилась в дивное царство снов, у вас самой его ни в глазу. Можно было бы продолжить блуждания по второму этажу, закрывая «белые пятна» на карте, но вам слишком лениво этим заниматься.

Вместо того вы отправляетесь в библиотеку, предвкушая непродолжительное чтение на сон грядущий. Или уютную дремоту в глубоком кресле с хорошей книгой, прижатой в груди. Или ещё что-нибудь эдакое, чудесное и разморенное.

Оказавшись в комнате, вы обнаруживаете, что выключатель не работает и, равнодушно пожав плечами, приступаете к плану «б», заключающемуся в том, чтобы, подсвечивая себе телефоном, добраться до развешанных по стенам светильников. Те в полном порядке, и вы поочередно включаете каждый из них, отчего библиотека озаряется не то потусторонним, не то призрачным светом.

При мысли о призраках вы досадливо морщитесь и, взяв с полки первую попавшуюся книгу, тяжело бухаетесь в глубокое кресло, едва не утопая в нём. Раздумывать о том, куда бы пристроить ноги не пришлось – рядышком стоял пуфик.

Устроившись поудобнее, вы открываете книгу и… почти тут же отбрасываете её прочь, потирая руки с той же гадливостью, с какой иные касаются змей. Совершив не лишённый изящества «порх», книга падает обложкой вверх и светильник выхватывает из полутьмы нарисованные языки пламени, объявшие православный крест.

Начертанное латинскими буквицами название гласит «Malleus Maleficārum», а чуть ниже дана расшифровка – «Молот ведьм». И мимолётно прочтённое вами подтверждало увиденное: оно описывало судебный процесс над некоей ведьмой, чья малая нужда вызвала небывалой силы ураган, вынудивший истцов отменить свадьбу.

– Это книга, – бормочете себе под нос вы, привставая с кресла и бредя к книжному шкафу. – Обычная такая книга, хоть и немного странноватая.

«Малый ключ Соломона» – отнюдь не то, что хотелось бы прочесть на ночь. Да и трактат «О неопределённости и суетности всех наук и искусств» под редакцией Корнелия Агриппы не внушал доверия. К непонятной книге без названия в рыжевато-коричневатом переплёте и вовсе не тянуло притрагиваться.

– Тут что, ведьмы до нас жили? – спрашиваете у себя вы и, заслышав чьё-то хихиканье за спиной, резко подаётесь назад. – Кто здесь?

Между книжных шкафов вы замечаете девичью спину, прикрытую длинными, в пол, светлыми волосами. Из-за волос мельком виднеется бежевая ткань старомодного покроя. Незваная гостья продолжает хихикать, после чего резко поворачивается к вам и, погрозив указательным пальчиком, истаивает в воздухе.

Искрящаяся напряжением атмосфера постепенно спадает, очевидно последовав за девочкой-видением. Яростно потирая глаза, вы вновь окидываете взглядом «неправильные» книги и видите, что названия изменились.

«Молот ведьм» – «Серп и Молот», «Малый ключ Соломона» – «Ключ лорда Корвуса», «О неопределённости и суетности всех наук в искусстве» – «О пользе домашних заготовок», безымянная книга в пугающем переплёте и вовсе оказывается пожелтевшим блокнотом с чьими-то кулинарными рецептами.

– Чертовщина какая-то! – не справившись с эмоциями, рычите вы, потрясая кулаком в воздухе. – Выселить нас пытаешься, да? Не дождёшься!

Тихое хихиканье перерастает в громкий хохот, когда один из книжных шкафов резко накреняется в вашу сторону, а вы сами оказываетесь погребены под грудой книг, лишь чудом не распоров лоб об острый угол. Внутри резко холодеет, когда до вас доходит, что вы вполне не иллюзорно могли погибнуть.

Кое-как выбравшись из-под шкафа и отряхнув с себя многолетнюю – а то и многовековую – пыль, вы ковыляете к выходу из комнаты. Дойдя, воровато оглядываетесь, молясь, чтобы не увидеть ничего эдакого, но ваши мольбы тщетны.

За вашей спиной стоит всё та же призрачная девчонка и, склонив голову набок, лукаво изучает ясными голубыми глазами. Удостоверившись, что вы её видите, она показывает на какую-то полку и снова исчезает.

Вы надеетесь, что, хотя бы до утра.