Текст книги "Ада из Ада (СИ)"

Автор книги: Карина Чепурная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Жалко, – согласилась псина. – Так?

– Да ну тебя, – вспыхнув, я подхватила с пола ранец-зайку и выбежала за дверь. – «Потакай» мне тут ещё… У-ух!

***

На географии нас учили многим вещам, только вот я не училась. Если честно, то я запомнила только широту, долготу и мох, всегда растущий с северной стороны. Но никто не учил меня, как поступать, когда…

– Телефон! – радостно засмеявшись, я шлёпнула себя по лбу. – Точно, я сейчас же позвоню маме… нет, лучше сразу в службу спасения. Пусть отследят меня! И как я раньше не додумалась?

Откинув крышку телефона, я принялась дрожащими пальцами набирать номер. В мечтах мне уже виделись вертолёты со спасателями и заплаканное лицо мамы. Надо будет потом перед ней извиниться.

«Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети».

– Может, не туда ткнула? – предположила я. – Попробую ещё разок!

«Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети».

– А… а… ну и ладно! – пальцы задрожали ещё сильнее. – Позвоню маме, а она – спасателям.

«Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети».

– Да… да что же это такое! – закричала я, тыкая во все контакты подряд. – Ну хоть кто-нибудь! Пожалуйста! Ответьте мне!

«Абонентнеотвечаетилинаходитсявнезоныдействиясети», «Абонентнеотвечаетилинаходитсявнезоныдействиясети».

– А-а-а! – размахнувшись, я швырнула телефон на землю. – А-А-А! Никто… никто не придёт… спасать меня…

– Жалко?.. Так жалко? – спросила трусившая за мной в отдалении псина. – Так?

– Заткнись! Заткнись!

Схватив с земли камень, я запустила им в неё. За первым камнем последовал второй, за вторым – третий… Однако это уродливое создание и не подумало убегать. Оно продолжало упрямо брести ко мне, несмотря на все удары, а дойдя – доверчиво ткнулось носом в колено.

– Жалко?.. Жалко?..

– Жал… ко… – всхлипнула я, оседая на землю. – Очень жалко…

– Так, так? – простыня сползла, обнажая безобразно розовую кожу.

– Ты!.. – снова напряглась я.

– Жалко? – ухватив мощными зубами камень, псина положила его мне в руку и несмело вильнула хвостом: – Так?..

«Он готов терпеть побои», неожиданно поняла я. «Готов терпеть боль, лишь бы просто быть рядом. Он почти как… как…»

Почти как человек.

Занесённый было камень выпал из моей руки. Придвинувшись вплотную к ужасной собачьей морде, я твёрдо произнесла:

– Тебя не в чем винить. И бить незачем. Ты… ты не виноват, что родился таким. Ни в чём не виноват. Понимаешь?

– Виноват. Не, – повторило чудовище. – Не виноват? Не, не, не? Жалко так не виноват?

– Быстро учишься, – я протянула к нему руку, и оно поднырнуло под неё, довольно заурчав. – Знаю, я тебе много чего сделала, но давай дружить?

– Так, так… – счастливо вздохнула бескожая псина. – Жалко?

– Похоже, тебе нравится это слово, – хихикнула я. – Решено! Отныне ты – Жалик. Ну, как тебе новое имя?

Жалик радостно взвизгнул и кинулся облизывать меня тем, что оставалось у него от языка. Прежняя «я» непременно бы отшатнулась, подумав, что её хотят съесть. Теперешняя же «я» только обрадовалась этой простой ласке.

Ведь кроме Жалика у меня теперь никого…

– Глупые мысли, – проворчала в загривок Жалику я. – Мы обязательно выберемся отсюда! И я обязательно уговорю маму тебя оставить!

А уж что скажут одноклассники, когда тебя увидят!

– Так, так, – согласился Жалик и, сбегав за отброшенным в порыве ярости телефоном, положил его к моим ногам. – Не виноват?

– Не виноват, – с чувством произнесла я. – Ни капельки. А теперь, Жалик, давай-ка пойдём искать людей. Э-э, ну или кого-то на них похожего. Мало ли, вдруг они тут все как ты. Всё, идём!

Поправив лямки рюкзака, я целеустремлённо зашагала вперёд. Жалик затрусил рядышком, изредка повторяя «так», «не», «жалко» и «виноват». Мало-помалу потрескавшаяся от засухи земля сменилась просто сухой и нам стала попадаться поникшая трава. Впереди даже замаячило что-то похожее на чёрные деревца, а справа – то ли скалы, то ли горы. Возвышенности, короче говоря.

Одно небо не менялось, оставаясь предельно красным и предельно недружелюбным к двум маленьким путешественникам: мне и Жалику. Хорошо хоть молнии больше не сверкали! Потому что укрыться больше было негде: сплошные пустоши. Шлось тоже неплохо: ноги ни в чём не застревали, в грязюке не утопали…

– Фак фалко, фе? – отошедший «на разведку» Жалик вернулся с чем-то белым во рту. – Фе, фе, фе?

– О-о, да ты выучил новое слово! – поддразнила четвероногого дружка я, протягивая руку. – Будь хорошим мальчиком, выплюнь каку!

– Фе, фе, фе, – довольно произнёс Жалик, послушно выпуская из пасти… человеческую кость. – Так, так?

– Где… где ты её взял? – дрожащим голосом спросила его я.

– Так, так, так, – затараторил он, повернув голову к тому, что я для себя обозначила как «возвышенность». – Не, не, не?

Я повернулась туда же и как раз вовремя: с «возвышенности» упал кусок черепа.

Тоже человеческого.

Вслед за черепом на горе мелькнуло что-то чёрное, вытянутое, непонятное и совершенно точно враждебное.

Потому что того, кто питается людьми никак нельзя назвать добрым.

– Уходим, – скомандовала Жалику я. – Уходим как можно ско…

Вдруг шея существа повернулась под немыслимым углом, и оно уставилось на нас, не мигая. А затем быстро, быстро поползло к нам.

Так быстро, как только позволяли ему восемь ног, расположенных по обеим бокам.

========== Глава 9. Наперегонки со смертью ==========

«Двигайтесь! Двигайтесь!», приказывала я приросшим к земле ногам. «Надо бежать! Иначе…»

Убьют. Сожрут. Оставив только череп и пару костей, которые, быть может, свалятся под ноги другим незадачливым путешественникам.

– Так, так! – надрывался вцепившийся мне в брючину Жалик. – Не, не, не!

Смерть всё приближалась, ухмыляясь белоснежными и наверняка острыми зубами. Её чёрные руки жадно шарили в воздухе, пытаясь схватить, смять, раздавить.

И тогда я… отмерла.

– А-а-а! Бежим, Жалик! – подорвавшись с места, я побежала прочь от смертоносного нечто.

– Жалко, жалко! – подтвердил бескожий пёсик, нагоняя меня. – Виноват не!

Чёрная восьминожка позади нас разочарованно клацнула зубами. Наверняка она не любила догонялки. А может, предпочитала пожирать только тех, на кого нападал столбняк.

Я не знала и не была уверена в том, что хочу знать.

«Бежать, спасаться, убегать!», командовал ногам мозг и ноги послушно несли меня вперёд, где виднелись чёрные не то холмы, не то горы.

«Опасность, боль, смерть!», выстукивало сердце. «Быстрее, быстрее!»

– Так, так! Жалко, виноват! – отчаянно вылаивал на ходу Жалик, остро чувствовавший приближение нашей с ним кончины.

«Слишком… быстро… долго… не протянем», отзывались глухой болью нетренированные ноги. «Рюкзак… тяжело… скинь».

«Нет», также мысленно отвечала им я. «Там – наши вещи, они ещё пригодят… Ой!»

Чёрное чудовище неожиданно появилось впереди нас с Жаликом, вынудив резко затормозить. Потом мелькнуло где-то слева. Затем – справа. И наконец…

Сзади.

– Ай! – выкрикнула я, ощущая грубый толчок в спину и падая на землю. – Больно…

– Жалко, жалко! – засуетился вокруг меня Жалик, пытаясь помочь подняться. – Не, не, не!

Вставая, я заметила поодаль восьминогое чёрное нечто. Оно спокойно наблюдало за тем, как я встаю на ноги. После чего возобновило свой бег. Заойкав, я сорвалась с места, не обращая внимания на ноющую коленку.

Потрескавшаяся земля, силуэты высохших деревьев, смазанные очертания впереди, алое небо – всё смешалось в голове, всё смазалось в глазах. Осталась только эта странная гонка не на жизнь, а на смерть и тяжёлое дыхание преданного Жалика.

А между тем нога неловко обо что-то запнулась, заставив потерять равновесие и пошатнуться. Сразу же последовал удар сзади, заставивший «пролететь» сколько-то там метров лицом вниз. Сочувственно заскуливший Жалик тут же принялся тыкаться в меня головой, торопя подняться.

Второй подъём дался тяжелее первого: к коленке прибавилась боль от исцарапанного об мелкие камешки носа и разбитой губы. Вдобавок меня теперь шатало из стороны в сторону, словно при сильной качке. Оглянулась назад – «восьминожка» опять застыла неподалёку, чего-то выжидая.

И лишь пропахав высушенную землю носом в третий раз я поняла, что же ему нужно. Есть такие хищники, которым мало напасть и убить. Охота для них – это игра, развлечение. Вот они и играют со своими жертвами. Позволяют им отбегать, почувствовав свободу… и снова загоняют в угол.

В этом странном месте, конечно, загонять некуда, но всегда можно притормозить, сбив с ног. Или слегка укусить, показывая, что деваться некуда. Хищнику-то что? Он ловкий, быстрый, хитрый и беспощадный. И не такой уж и голодный, раз уже который раз позволяет мне подняться на ноги.

Однако, когда я упаду окончательно, он незамедлительно вонзит в меня зубы с когтями. Потому что таковы правила игры. Упавший – проигрывает. А я понемногу начинаю задыхаться…

Непонятные чёрные очертания становились всё ближе, но мне начинало казаться, что я никогда до них не добегу. Выдохнусь раньше и обрадованная «восьминожка», толкнув меня пару раз для проверки, вонзит зубы в беззащитную кожу.

И будет мой выбеленный странным солнцем череп сиротливо перекатываться из стороны в сторону как перекати-поле в пустыне.

«Далеко…», с тоской подумала я, глядя на расплывчатые очертания чёрных холмов. «Не добежать… Здесь и умру, наверное».

– Так, так! – надрывался Жалик, бодая меня в бок. – Жалко, жалко! Виноват, виноват!

«Прости, Жалик», от очередного падения всё закружилось в каком-то странном, уродливом танце. «Я… я всё. Ну, а ты дальше как-нибудь… сам».

– Так, так!..

Обрадованное нечто победно заклекотало за моей спиной и, вцепившись в левую ногу, куда-то поволокло. К жвалам, должно быть. Или к той широкой щели, что заменяла ему рот. Не знаю. Всё равно.

Без разницы чем оно там будет меня поедать. Лишь бы не очень больно. И быстро.

Хоть я так и говорила, на глаза навернулись слёзы. Мне… не хотелось умирать. Тринадцать лет – это мало. Я ничего толком не успела узнать и ещё меньше – сделать. Знаю, что люди умирают и в младенчестве, но я верила, – хотела верить – что доживу до глубокой старости.

– Так, так! Не, не, виноват, жалко! – испуганно верещал Жалик, теребя мой рукав.

– Бесполезно… – вздохнула я. – Я… я устала, понимаешь? Мне уже не…

– Так, так! – не слушая меня, Жалик храбро вцепился в гибкую штуковину, обвивавшую мою ногу. – Не, не, не!

И разумеется, получил ею по бескожей морде.

– Бесполезно, – повторила я бестолковой собаке.

– Так, так!

Почему ты стараешься? Ради чего? Я кричала на тебя, бросала в тебя камни, а ты… Ты пытаешься меня спасти

«Мы все пытаемся», неожиданно сообразила я. «Как бы тяжело и сложно нам ни было, мы продолжаем пытаться».

…до тех самых пор, пока у нас не получится…

Собрав в кулак то, что осталось от воли, я выдернула ногу из пут чудовища и побежала вперёд. Победно тявкнув, Жалик поскакал рядом. «Восьминожка» недовольно рыкнула и поползла следом за нами.

Ведь на то мы и люди.

Далёкие холмы-горы продолжали стремительно приближаться и мне даже начало казаться, что я смогу. Я добегу до них и тогда это ужасное чудовище наконец-то отстанет.

– Так, так! Не виноват! Не жалко! – радовался Жалик. – Не, не, жалко!

Всё ближе и ближе. Мы вот-вот пересечём грани…

– Так, так! – застонал Жалик, наталкиваясь на невидимую стену. – Жалко, жалко!

«Барьер?», испуганно подумала я, притормаживая рядом с ним и вытягивая руку. «Странно… совсем ничего не чувствую. Выходит, оно не пропускает только Жалика?»

Проще всего было бы пробежать через невидимую стенку самой, оставив позади и монстра, и бескожего пёсика, но…

Это было бы неправильно. А я и так за сегодня сделала много всего неправильного.

– Иди ко мне, мой хороший, – прошептала я, разводя руки в стороны.

– Хороший! Хороший! – повторил Жалик, запрыгивая на руки.

Пошатываясь под его весом, я повернулась лицом к монстру, преследовавшего нас всё это время. Неудержимо тянуло показать ему дулю и крикнуть что-то вроде «На-кась, выкуси!», но я была не уверена в том, что он поймёт меня.

Или что мой план сработает.

Поэтому я просто обхватила Жалика и резко подалась назад. Невидимая стена рассыпалась целой кучей искорок, но пропустила нас. Потеряв точку опоры, я упала на спину и некоторое время лежала так, переводя дух.

Страшное чудовище и бешеная гонка остались позади, поэтому мы с Жаликом могли немного расслабиться.

Мы смогли. Мы заслужили.

– Так, так! – задёргался Жалик.

– Лежи уже, – проворчала я, притягивая беспокойную псину к себе. – У нас отдых!

Но тут совсем близко послышались чьи-то голоса и мне резко стало не до отдыха. Подорвавшись с места, я замахала руками в надежде привлечь внимание говоривших:

– Эй! Мы здесь! Здесь!

«Люди!», в волнении думала я, продолжая размахивать руками. «Наконец-то люди! Мы спасе…»

Щёлк.

На руках появились крепкие металлические браслеты, соединённые цепью.

…ны?..

Спасены же?..

========== Глава 10. От одного до шести ==========

– Мама… мама… мамочка-а… – всхлипывала Тася, водя ладошками по подолу грязно-голубого платьица.

– Мама-а… – вторил ей Вова, натягивая на себя драный пиджак с чужого плеча.

«Тоже поплакать, что ли?», грустно подумала я, глядя вниз, на пообтрепавшиеся джинсы. «А смысл?»

Смысла не было нигде и ни в чём. Едва меня поймали на алых пустошах, как втолкнули в эту полутёмную, жутковатую комнатушку к другим детям. Вместе со мной их было шестеро: три мальчика и три девочки. Двое – совсем маленькие, всё ещё надеявшиеся на спасение и мам, трое – моего возраста.

Все они в разное время были пойманы странными людьми с рогами и хвостами, а затем отправлены сюда. На вопросы «почему» и «зачем» никто не отвечал, поэтому приходилось додумывать. Насчёт остальных ничего не скажу, но лично я считала, что всё из-за ОБЖ.

Нам ведь не раз говорили, что не стоит разговаривать и даже подходить к незнакомцам. А я что сделала? Обратила на себя внимание. Причём сама, никто за язык не тянул. Вспомнив об этом, я машинально провела рукой по запястью, всё ещё хранившему следы от волшебных наручников.

Однако даже наручники были не так страшны, как то, что нас ожидало. Ну, точнее могло ожидать по мнению Тёмки, решившего стать главным. Он то рассказывал что-то о кипящих котлах со смолой, куда нас всех побросают, то запугивал жуткими пытками, а то и вовсе говорил, что нас всех так и оставят в этой полутёмной комнатке.

Маленькие, Тася и Вова, каждый раз ревели и просились к маме. Старшие, Стёпа и Маша, крутили пальцем у виска. У них имелось своё предположение – похищение. Мол, всех нас похитили ради выкупа и пока родители не соберут деньги, нас не отпустят. Тёмку очень веселила их теория.

«Какие деньги? Вы вообще о чём?», смеялся он. «Алло, мы даже не в России, а может и не на Земле! Взгляните вокруг, здесь все странные, с рогами и говорят на непонятном языке».

«Вокруг нас только полутьма», упрямилась Маша. «Рога и хвосты – просто маскарад, чтоб преступников не опознали, а мы сами – в другой стране. Только и всего!»

«Вот-вот», примкнул к ней Стёпа. «Детей часто похищают, я в Интернете читал. И по телику видел».

«Угу… А то, почему небо здесь другое, Интернет тебе объяснил?», хмыкал Тёмка.

«Нет», мгновенно стушевался Стёпа. «Здесь сеть не ловит. Сигнал слабый, наверное. Или похитители его загасили, чтоб поисковая группа на нас не вышла».

«Похити-ители», передразнил его Тёмка. «Черти они, зуб даю! Так что нас точно или в котёл засунут или на сковородку отправят. И вилами затыкают. Тыкы-тыкы-тыкы-тык!»

«Да пошёл ты», раздражённо говорил Стёпа и замолкал.

Я в разговоры не встревала. Впрочем, ко мне никто не обращался и впервые я была этому рада. Подтянув колени к груди, я закрывала глаза и представляла себя дома, с мамой, Мишей, Настей и Жаликом. Конечно, я понимала, что всё это не взаправду, понарошку и когда я открою глаза, то никого не увижу, но…

Но так становилось легче.

Жалик, кстати, меня не бросил. Он оставался где-то там, по другую сторону комнатки, скребся в неё лапами и повторял «Жалко, жалко!» Поначалу все пугались, но, когда узнали, что это всего-навсего Жалик, перестали обращать внимание.

У всех было чем заняться. Маленькие – плакали до тех пор, пока не засыпали. А просыпаясь – опять начинали плакать. Они не понимали отчего попали сюда, на пустоши и причину, по которой их посадили в комнатушку-коробку.

Никто не понимал.

Маша читала и перечитывала глянцевый журнал за октябрь, поднося его к глазам едва ли не вплотную. Моя мама непременно бы отругала её, ведь так можно посадить глаза, но Машина мама наверняка думала иначе. А может, у неё вообще не было никакой мамы и некому было делать ей замечания. Когда Маша не читала, то перебирала содержимое своей сумочки или подолгу смотрела на отражение в круглом зеркальце.

Как если бы оно могло помочь ей выбраться отсюда.

Стёпа пересказывал нам вычитанные в Интернете шутки и изображал в лицах мемесы из вк. Он честно старался развеселить нас, но маленькие не понимали его шуток, а старшие были не в настроении. Поэтому единственным кто смеялся был сам Стёпа. Его натужный нервный смех пугал маленьких и те на некоторое время замолкали, давая нам передышку. Иногда Маша даже специально просила его рассказать пару-тройку «шутеечек», чтобы «заткнуть надоедливую мелкоту». Стёпа же был только рад стараться. Маша ему очень нравилась.

Тёмка постоянно рисовал в пыли наших похитителей, котлы, вилы и прочие гадости, частенько «закидывая» туда кого-то из нас. «Смотри, смотри, тебя сварили!», смеясь, говорил он, подтаскивая «закинутого» к рисунку. «Бульк – и баста, кожа слезла, один скелет остался-я!». Маша называла его «дураком», Стёпа пытался отшутиться, маленькие – плакали, я – молчала.

Часы проходили за часами. Мы просыпались на полу, в одной и той же комнате, выстраивались к отгороженной ширмой уборной, а потом каждый занимался своими делами. О еде думать не приходилось – она возникала сама собой в центре комнаты и также таинственно исчезала, когда мы заканчивали есть.

«Нас похитила банда фокусников. Ловкость рук и никакого мошенничества!», посмеивался Стёпа. «То-то они все ряженые!»

Мало-помалу все начали привыкать к такому образу жизни. Даже маленькие уже почти не плакали.

Проснулся – привёл себя в порядок – позавтракал – поскучал – пообедал – поскучал – поужинал – поскучал – привёл себя в порядок – лёг спать.

До жути скучное, однообразное, но спокойное расписание. Никаких тревог, никаких забот, ничего и… никого. Эта комнатушка стала нашим личным мирком, способным защитить нас от чего бы то ни было.

«Эксперимент», вдруг подумала я. «Всё это – один ужасный эксперимент. Вроде тех дурацких релити-шоу. Только нас никто не спрашивал. Отобрали кого придётся и засунули в тёмную комнатушку, чтобы… чтобы…»

Тут моя фантазия застопорилась. Зачем кому-то сажать пятерых незнакомых друг с другом детей в тёмную комнату? Чтобы они сошли с ума? Или чтобы поверили во всяких там демонов? Если так, то Тёмку можно выпускать. Но он до сих пор здесь, а значит эксперимент состоит в чём-то другом.

В чём же?

– Эй, что за дела? – недовольное восклицание Стёпы заставило всех обернуться. – Где наша еда?

– О, неужто сегодня подали салат со свёклой? – съехидничала Маша, откладывая от себя читанный-перечитанный журнал. – Хм-м… и в самом деле. Еды нет – одни номерки.

– Может, они съедобные? – предположил Стёпа, разглядывая круглый пластиковый номерок с цифрой «три».

– Ну, рискни, – хихикнула Маша, вертя в руках номер «один».

– Смотрите, тут булавка! – разволновался Тёмка. – Ребят, что если это бейджики?

– На хрена? – резонно спросил Стёпа. – Мы и так перезнакомились, незачем ещё какие-то номера на себя цеплять.

– Так то – мы, – многозначительно повращал глазами Тёмка, вытаскивая номерок с «двойкой». – А то – они. Они-то не знают, как нас зовут! Вот и пронумеровали! Короче, вы как хотите, а я свой цепляю. Та-да!

– Ну и чё? – по-прежнему недоумевал Стёпа и для проверки толкнул Тёмку. – Чё изменилось-то?

– Ничего, – огорчённо сознался Тёмка. – Ошибся.

– Бывает, – Стёпа похлопал его по плечу и отошёл.

Маша лишь презрительно хмыкнула из своего угла, словно заранее знала, чем всё обернётся. Тася с Вовой тоже перестали таращиться и принялись играть в ладушки. Раздосадованный Тёмка протянул руки к бейджику, но тут…

Дверь комнаты распахнулась и на пороге появился «ряженый». Произнеся несколько резких слов на непонятном языке, он поочередно ткнул в нас пальцем. Никто ничего не понял, кроме Тёмки.

– Ребят! – возбуждённо прокричал он. – Я всё понимаю! Эта штука, наверное, переводчик! Он сказал всем надеть номерки и идти за ним!

– Это ловушка, – проворчал Стёпа, вылавливая из тарелки свою «тройку».

– Выбор у нас всё равно небольшой, – дёрнула плечиком Маша, цепляя на грудь «единицу». – Эй, молчаливая! Малые на тебе!

Кивнув, я взяла оставшиеся номерки и пошла к Тасе с Вовой. Но если Тася послушно дала закрепить на себе «четвёрку», то «пятёрка» – Вова никак не давался. Наконец, «ряженый» не выдержал и, подойдя к нам, сам приколол нам с ним бейджики. Вове – пятёрку, мне – шестёрку.

Вот так вот я из Ады превратилась в «шестую».

========== Глава 11. С молотка ==========

Переход от полутьмы к яркому свету был болезненным. Едва шагнув за порог комнатушки, мы тут же остановились и принялись яростно тереть слезящиеся глаза рукавами. Хорошо ещё, что наш рогато-хвостатый провожатый не подгонял нас вилами и дал немного привыкнуть.

Мне повезло «привыкнуть» первой, поэтому я успела заметить, что наша комната – вовсе не комната, а что-то вроде фургончика на колёсах. И сами мы давно не на Алых Пустошах, а в центре большого, оживлённого города, заполненного рогатыми и хвостатыми.

– Пошли, – коротко бросил «наш» рогач.

– А куда мы идём? – не преминула спросить я, спеша за ним.

– Торги, – также коротко ответил он. – Куда!..

Метнувшийся к переулку Стёпа на мгновение замер, но тут же рванул вперёд. Наверное, решил, что это «его шанс», раз уж я взялась заговаривать «черту» зубы. Однако он не пробежал и пар шагов, как со стоном рухнул на землю, скорчившись в три погибели.

Велев нам стоять смирно, «чёрт» подошёл к нему:

– Вставай, – велел Стёпе он.

– Не могу… – прохныкал тот, прижимая руки к груди. – Больно…

– Я сказал – вставай! – нетерпеливо рыкнул «чёрт». – Не то уйдём без тебя.

Угроза подействовала. Охая и стеная, Стёпа вернулся в строй. Я заметила, как переглянулись Маша с Тёмкой. И если бы взгляды умели говорить, то их взгляды сказали бы «Сбежать не выйдет». Впрочем, мы все давно поняли это.

Наш дом – далеко, неизвестно где. Находимся мы тоже неизвестно где. Только и остаётся, что следовать за провожатым на неведомые торги и надеяться на…

Подождите-ка.

Торги?

Выходит, нас продадут, как каких-нибудь козликов или барашков? Безмолвную скотину на двух ногах?

Тогда беру свои слова обратно.

Надеяться… не на что.

***

Наш путь закончился около деревянного возвышения. Заставив нас подняться по ступенькам, провожатый выстроил нас по номеркам, от первого до шестого. Затем отряхнул от невидимых пылинок, оправил одёжку и отвернулся.

«Только ленточек и не хватает», зло подумала я. «Мальчикам – голубые, девочкам – розовые, как в роддоме. Тут не роддом, правда, но надо же создать видимость подарочной упаковки!»

Однако ленточки на нас цеплять не стали. Взмахнув невесть откуда взявшейся тросточкой, наш провожатый принялся расхваливать свой товар. То есть, нас.

– Дамы и господа! Не проходите мимо, не то пожалеете! Только сегодня и только у нас – шестеро человеческих детёнышей! Прямиком из земель Преддверия! Маленькие, невинные, заблудшие, не развеянные – что может быть лучше? Быстро соображающие, спокойные, покорные, понятливые, занятные! Спешите делать ставки!

«Дурацкая реклама», закатила глаза я. «На неё никто не купится. Я бы вот точно не купилась!»

Но то я, а то неизвестные рогатики. И им, похоже, выкрики провожатого пришлись по нраву. Совсем скоро вокруг нашего возвышения выстроилась большая толпа. Тогда провожатый перестал кричать и принялся расписывать наши достоинства. Мнимые, по большей части.

– Итак, вашему вниманию предлагается номер «один» – миленькая человеческая самочка неполовозрелого возраста. Дорогая номер «один», пожалуйста, выйди вперёд.

Маша неуверенно шагнула вперёд.

– Умница, – удовлетворённо кивнул он. – А теперь – покрутись.

Маша послушно покрутилась.

– Видите? – торжествующе проговорил провожатый. – Послушная, симпатичная, молодая. Что ещё нужно для одинокого демона или демонессы? Хоть сейчас в любовницы или в служанки.

– В любов… ницы? – оторопело пробормотала Маша.

– Слишком молода, – сварливо заметили из толпы.

– И тоща, – прибавили оттуда же.

– Ну, тогда просто в служанки, – быстро согласился провожатый. – Итак, номер «два» – мальчик, что без ума от нас, демонов. Выйди-ка сюда, милый «двоечник».

Тёмке повторять дважды не пришлось. Сделав положенный шаг, он тут же бухнулся перед восторженно ахнувшей толпой и принялся биться головой об доски, приговаривая:

– Возьмите меня к себе! Сделайте себе подобным! Всё ради этого сделаю!

– Видите? – с умилением проговорил наш вожатый, поднимая Тёмку за шиворот, словно котёнка и возвращая в строй. – Готов к употреблению и возможной инициации! Потрясающий экземпляр! Всё, всё, хватит кланяться, уже раздражаешь… Вот мы и добрались до номера «три» – ещё одного потрясающего образчика неполовозрелого человеческого самца. Насколько мне известно, он просто обожает шутить. Ну же, выдай нам чего-нибудь эдакого!

Он повелительно ткнул тросточкой в сторону набычившегося Стёпы. Тот нахмурился и, скрестив руки на груди, отвернулся. У него не было желания шутить перед рогатыми и хвостатыми созданиями, называющими себя «демонами». Провожатый раздосадовано цокнул языком и ткнул его посильнее. Стёпа по-прежнему молчал.

– Что ж, ты сам напросился, – зловеще произнёс он и с конца его трости сорвалось что-то маленькое и сверкающее. – Разряд! Повиновение!

Голова Стёпы замоталась из стороны в сторону, совсем как у тряпичной куклы. Его руки и ноги нелепо вскинулись, словно в странном, зловещем танце. Покачиваясь вперёд и назад, он глупо улыбнулся замершей в ожидании толпы и разразился целым ворохом бородатых шуток из вконтакте.

Рогатые дамы разразились вежливыми смешками, рогатые господа – одобрительными кивками. Вероятно, здесь о вконтакте не знали, иначе с чего бы это они так обрадовались?

Наш провожатый-продавец тоже обрадовался и, водворив Стёпу обратно, вытолкнул вперёд Тасю с Вовой, проходивших под номерами «четыре» и «пять».

– Беспрецедентная акция, дамы и господа! – объявил он. – Два разнополых человеческих ребёнка по цене одного! Маленькие, недоразвитые, но многообещающие экземпляры, из которых можно вырастить две полноценные человеческие особи, готовые на всё, что угодно ради своих хозяев: от постельных утех до кухонных работ.

– Они и сейчас неплохи, – выкрикнул кто-то из толпы. – Как ингредиенты, так точно.

– О, разумеется! – радостно подхватил новую мысль наш вожатый и, схватив Тасю за руку, продемонстрировал её собравшимся. – Вы только посмотрите на её фаланги пальцев! Идеальная перечница или солонка, хоть сейчас на стол. А жирок?

«Чёрт» с силой ущипнул девочку за бок и провозгласил:

– Чудесный детский жирок, основная составляющая любого уважающего себя зелья!

– Косточки тоже можно в расход пустить? – опять поинтересовались из толпы.

– Конечно, – обрадованно закивал тот, выпуская Тасю. – Так, а теперь переходим к последней по цифре, но не по качеству. Номер…

– Аделаида, – хмуро перебила его я, выходя вперёд. – Я – Шишигина Аделаида Юрьевна, а не какой-то там вам номер «шесть», ингредиент или как вы там меня собрались представить. Только так и никак иначе!

Проводник уставился на меня, не моргая. Толпа у деревянного возвышения тоже затаила дыхание. Наконец, он растянул губы в жутковатой, не предвещающей ничего хорошего лично мне улыбке и…

– Покупаю, – твёрдо произнёс женский голос. – Покупаю Шишигину Аделаиду Юрьевну, номер «шесть».

Жутковатая улыбка тут же сменилась вполне дружелюбной и провожатый повернулся на голос. Я тоже повернулась, чтобы увидеть свою будущую «хозяйку».

Ей оказалась высокая, гораздо выше присутствующих на торгах дам, демонка, с вьющимися рыжими волосами до плеч, золотистыми глазами с вертикальным зрачком и устремлёнными двумя штопорами вверх рогами. Одета «хозяйка» была в длинное зелёное платье, а на её покатых плечах было что-то вроде меховой накидки белого цвета с чёрными крапинками. Похожий мех я видела на картинках в учебнике истории, у королей с королевами.

Пока я разглядывала демоническую королеву, она указала длинным, тонким пальцем в сторону Тёмки и, манерно растягивая слова, распорядилась:

– Его тоже заверните.

«Прямо как в магазине!», неприятно поразилась я.

– И я надеюсь на скидку, – капризным тоном прибавила она, поджав губу.

«Точно в магазине», пригорюнилась я. «Очень странном магазине, где люди – всего лишь товар».

========== Глава 12. Хороший мальчик, плохая девочка ==========

Наша с Тёмкой новая «владелица» велела называть себя Бьяскуранти ди Люсциниан или просто лейна Бьяскуранти. На демоническом «лейна» означало «госпожа», поэтому я скорее отхлестала бы себя по щекам, чем стала называть рогатое, хвостатое и наверняка копытное нечто своей госпожой.

А вот Тёмка, напротив, почти сразу произвёл Бьяскуранти в «госпожи», за что получил прозвище «хороший мальчик» и удостоился поглаживания наманикюренной ручкой. Я же, напротив, оказалась «плохой девочкой» и руки мне никто не подал. Впрочем, я и не горела желанием искать расположения нечта.

«Доведёшь нас до особнячка – и поминай как звали», ехидно думала я, трясясь в господской карете. «Поснимаешь с нас волшебные бейджики и мигом домой побегу».

Однако хоть Бьяскуранти по приезде и сняла с нас бейджики, но за ограду поместья не выпустила. Точнее, нас не выпустило само поместье, которое, как оказалось имело собственную волю, отчасти совпадавшую с «господской».

И эта самая воля расценивала нас с Тёмкой как часть хозяйственного инвентаря, позволяя находиться в своих пределах, но не выпуская за ворота.

«Вот так и провалился грандиозный план одной маленькой, но не в меру умненькой плохой девочкой», с досадой подумала я, поднимаясь с земли после очередного неудавшегося «побега» сквозь силовое поле. «Она была прекрасна, молода, но жизнь заставила несчастия хлебнуть до дна…»

Вторую часть стихотворения неизвестного поэта я не припомнила, поэтому ограничилась тем, что повторила первую строчку несколько раз. А затем развернулась к гадскому силовому полю спиной и, скрестив руки на груди, принялась прогуливаться вдоль оградки.