Текст книги "Осторожно, Синди!"
Автор книги: Карин Матч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Синди без труда поймала и оседлала Петру, и они вместе со Стюартом выехали из ворот и направились в Памп-Паддок, а потом вперед по длинной наезженной дороге, которая огибала невысокий холм и тянулась до полевого аэродрома.
Добравшись до границы фермы – разделительной чертой служил широкий чистый ручей, по берегам которого росли деревья, – они спешились и побрели по высокой траве к пологому холму, ведя лошадей в поводу.
К этому времени поднялся сильный ветер, он качал деревья, волновал огороженные поля, превращая их в мили сияющего зеленого шелка.
Синди запрокинула голову, глядя в небо, и слегка нахмурилась, заметив на горизонте маленькую серую тучку.
– Теперь уже недолго осталось ждать, – сказала она, заправляя под резинку длинные пряди волос, которые выбились из хвостика, завязанного на затылке.
– А давай поваляемся на траве, пока ее не занесло снегом, – с невинным видом предложил Стюарт.
Синди искоса взглянула на него, поймала наглое двусмысленное приглашение в его глазах и пустилась наутек. «Сейчас, жди!» – думала девушка, несясь вниз по пологому склону. Оглянувшись через плечо, она увидела, что он бежит за ней следом.
Синди издала счастливый испуганный визг, тут ее каблук подломился, она споткнулась, упала на траву и кубарем покатилась по склону, не в силах остановиться, истошно вопя каждый раз, когда натыкалась по пути на ухаб. Земля и небо перед ее глазами все время менялись местами, но в этой бешеной круговерти она вдруг увидела, что Стюарт катится за ней на опасно близком расстоянии.
– Стюарт! Дурак несчастный! Ты сейчас на меня налетишь! – вопила она, задыхаясь от смеха, потом подняла руки и прикрыла ими голову, словно защищаясь.
Докатившись наконец до подножия холма, она так и осталась лежать, свернувшись в клубок, насторожившись, обхватив руками голову, потому что ей показалось, что Стюарт сейчас нагонит ее и навалится всем своим огромным весом.
Но этого не случилось. Она почувствовала, что ее рванули за волосы, вскочила и вскрикнула от удивления, увидев, что Стюарт стянул резинку с ее волос.
– Ну скажи на милость, зачем ты это сделал? – спросила Синди, сердито глядя вниз на его смеющееся лицо.
Он ничего не ответил, натянул резинку на пальцы, как рогатку, и прицелился в девушку.
– Ах! – вскрикнула она, втянув голову в плечи, и закрыла лицо руками, готовясь испытать болезненный удар, которого, как стало ясно через секунду, ждала напрасно.
– Чего ты прикрываешься? Тебя даже не задело этой штукой, – засмеялся Стюарт, растянувшись на животе и подперев кулаками подбородок.
– Ну и где теперь моя резинка, скажи на милость? Где прикажешь ее искать? – набросилась на него Синди.
– Она пролетела у тебя над головой. Не знаю, куда упала. Может, поищем вместе? – с готовностью вызвался он.
Синди беспомощно вздохнула, сорвала пучок травы и бросила ему в лицо.
– Вот сумасшедший! Ты что, не понимаешь, что мог меня придавить, когда покатился прямо за мной по склону?
– Да что ты говоришь? – усмехнулся Стюарт.
Синди пробурчала что-то невразумительное, вырвала еще один пучок травы, засунула прямо ему за шиворот и, резво вскочив, чтобы он не смог до нее дотянуться, бросила оставшиеся в руках травинки ему на голову.
В следующее мгновение Стюарт уже был на ногах. Девушка взвизгнула – то ли от радости, то ли от ужаса. Развернувшись, она помчалась по склону, задыхаясь и крича:
– Не подходи!.. Не подходи ко мне, Стюарт Ньюман! Я тебя предупреждаю! Отстань от меня!
– Хорошо. – Стюарт остановился, пожав широкими плечами.
Синди тоже замерла и откинула с лица растрепанные волосы. Она испытала облегчение и одновременно разочарование, наблюдая за Стюартом исподтишка – так вороной жеребец косил на него глазом в загоне, когда он медленно, кругами подбирался к нему.
Девушка приросла к земле, не в силах пошевелиться, сдвинуться с места и отвести взгляд от его лица. Приблизившись к ней, Стюарт взял ее за плечи и потянул к себе – нежно, несильно. Наконец она очутилась так близко к нему, что почувствовала его дыхание на своей щеке.
Сердце ее подпрыгнуло в груди. Синди догадалась, что это – извинение за ту грубость, с которой он обращался с ней раньше. Хотя больше всего на свете ей хотелось поднять к нему лицо и взглянуть в глаза, что-то удерживало ее, и она стояла неподвижно, напряженная и скованная.
– Синди. – Стюарт склонил к ней голову, и девушка быстро отвернулась. – На этот раз я тебя не стану принуждать.
– Я понимаю.
– Это потому, что я не нравлюсь твоей маме?
Она попыталась высвободить руки, чтобы убрать со лба волосы, но Стюарт ее не отпустил, тогда она помотала головой, чтобы отбросить волосы назад.
– Нет, не в этом дело. Ей звонила тетя Донна, наговорила с три короба, и мама теперь думает, что между нами что-то было. Тони тоже так считает...
– Тони? – прищурился Стюарт.
Синди кивнула:
– Он тоже все знает, поэтому был с тобой так нелюбезен и со мной держался холодно. Надо будет как-нибудь выбрать время и все ему объяснить – что между нами ничего не было и нет.
– Зачем?
Синди отвела взгляд.
– Почему? – настаивал Стюарт.
– Потому что у нас с Тони... мы с ним дружим. Мне неприятно, что он плохо обо мне думает.
– Дружите?
– Тони хотел на мне жениться, еще до моего отъезда. Да все мечтали об этой свадьбе – и его родители, и мои. Папа очень хотел, чтобы мы поженились, потому что у него нет сына и дочь – единственная наследница; он всегда считал, что лучшего зятя, чем Тони, не найти. А когда Максвеллы – его родители – и мои мама с папой уйдут на покой, наши два хозяйства можно будет объединить, и получится большая овцеводческая ферма. Но я отказалась заводить семью так рано, мне хотелось сначала посмотреть мир, пожить в большом городе.
– Значит, ты собиралась вернуться сюда и выйти за этого славного парня, после того как нагуляешься? – Стюарт отпустил ее руки и отступил на шаг.
– Вот этого я как раз и не знаю. Я еще не решила, хочу ли осесть здесь, выйти за Тони. Я даже не была уверена, что люблю Тони достаточно крепко, чтобы стать его женой.
– А сейчас уверена?
Синди не ответила и пошла вверх по склону холма, туда, где они оставили лошадей.
В тот же вечер в окрестностях Апити выпал первый снег, и к утру землю укутало белое покрывало, искрившееся в лучах восходящего солнца.
Джордж Тейлор оделся и собирался позавтракать пораньше, чтобы пойти осмотреть ферму, задать сено лошадям и корм другим животным.
Стюарт тоже рано поднялся и предложил ему помочь, Синди быстро вмешалась в разговор, прежде чем отец успел отказать:
– Если ты правда хочешь помочь, то, думаю, нам очень кстати будет пара свободных рук, правда, пап?
Джордж Тейлор хмыкнул, покряхтел, потом тяжело поднялся и обратился к Стюарту:
– Ну, если вы идете со мной, то давайте пошевеливайтесь. Сейчас захвачу нож, принесу ботфорты из сарая, и сразу отправимся. У вас, наверное, нет рукавиц?
– Нет, сэр.
– Ну ладно, одолжу пару своих, они вам подойдут, – проворчал мистер Тейлор. – И не забудьте захватить флягу с горячим кофе – Бет сейчас все приготовит.
Прежде чем уйти, Стюарт велел Синди собрать вещи – он хотел отправиться в Окленд сразу после того, как разделается с делами на ферме.
В два часа дня Стюарт и Джордж Тейлор все еще не вернулись, и Синди уже во второй раз за день собралась звонить Тони, чтобы узнать, дома ли он, и вдруг увидела его самого через окно в гостиной – он верхом ехал по дорожке к их дому.
– Я сейчас вернусь, мам! – крикнула Синди и выбежала ему навстречу.
– Привет, Тони!
– Привет. Мама сказала, что ты утром звонила. Хотела со мной поговорить?
– Ага, – подтвердила девушка и нервно провела языком по губам. – Надеюсь, я тебя не отвлекла от работы?
– Нет, ничего страшного, – сухо ответил молодой человек. – Так о чем ты хотела со мной поговорить?
Синди вздохнула, чувствуя, что между ними выросла стена. Это было все равно что разговаривать с совершенно незнакомым человеком, а не с другом детства.
– Тони, ты так холоден со мной – словно мы чужие друг другу, – выпалила она. – Ты раньше никогда таким не был. До моего отъезда...
– Много воды утекло с тех пор, Синди.
Она вздрогнула:
– Что это значит?
– Сама знаешь, что это значит. Разве твоя мама не рассказала, что ей стало известно и о чем я тоже узнал недавно – про этого красавца-богача?
– Тони, у него есть имя. И что ты вообще знаешь про меня и Стюарта?
– Пойми, мне просто не хочется ставить тебя в неловкое положение...
– Ставить меня в неловкое положение? – переспросила она, ничего не понимая. – А чего мне стыдиться? Подумаешь, тетя Донна позвонила, наговорила всяких гадостей про Стюарта Ньюмана, это ведь еще не значит... – Она осеклась, заметив, как холодно смотрит на нее Тони. – Но ты ведь не станешь верить этим бабьим сплетням про нас со Стюартом, которые тетя Фрэн разнесла по всему городу?
– Слушай, Синди, мне надо возвращаться домой. Меня отец ждет – надо убрать снег с дорожки перед домом, а то нельзя вывести машину из гаража.
– Нет, постой минутку, выслушай меня! – Синди схватила его за руку и с неожиданной для самой себя силой дернула к себе, когда он уже было повернулся, чтобы оседлать лошадь. – Я задала тебе прямой вопрос и хочу получить на него прямой ответ. Ты веришь, что у нас со Стюартом были... был роман?
– А что, разве нет?
Она отпустила его руку и отступила на шаг. Тони вскочил на лошадь.
– Понятно, – пробормотала девушка. – Думаю, если я стану все отрицать, это уже ничего не изменит? Ты для себя уже все решил.
– Ничего я не решил. Я просто не знаю, что мне думать. Я сбит с толку и, видит бог, так зол, что готов разорвать этого Ньюмана на куски. Я любил тебя, Синди, и всегда верил тебе, как никому другому. Но ты изменилась, и вообще все изменилось, даже я это вижу. Наверно, и я сам теперь другой. Зачем тебе надо было отсюда уезжать? Почему ты не могла остаться здесь, жила бы счастливо – была бы моей женой... – Он резко развернул коня и, сильно стукнув его пятками по бокам, пустил галопом по длинной дорожке к воротам, за которыми выстроились в рядок серебристые от снега березы.
– Давай уезжай и верь чему хочешь, мне все равно! – крикнула Синди ему вслед, глядя, как он уезжает, потом прижала кулаки к зубам и больно прикусила костяшки пальцев.
Резко повернувшись на каблуках, девушка опрометью кинулась в дом.
«Что ж, в следующий раз, когда сюда приеду, я хотя бы постараюсь оправдать все ваши гадкие мысли обо мне!» – думала она, переодеваясь в темно-серый брючный костюм и бледно-голубой джемпер, потом автоматическими движениями побросала свои вещи в чемодан, лежавший открытым на кровати, застегнула его и замерла, оглядывая комнату, в которой провела первые двадцать лет своей жизни.
Погруженная в свои невеселые мысли, Синди невольно вздрогнула, услышав голос Стюарта, который спросил с порога:
– Ты готова?
Она обернулась и увидела его раскрасневшееся от тяжелого сельского труда и морозного горного воздуха лицо с резкими чертами, его весело блестевшие глаза. Одежда была вымазана грязью, местами порвана, а волосы прилипли к вспотевшему лбу.
– Да, да, я готова. – Голос у нее был вялый и бесстрастный. – Пожалуйста, поедем скорее. Я хочу уехать. Немедленно. Сейчас.
Глава 6
Ей показалось, что прошло сто лет, а не один час, пока расчистили от снега дорогу. Но вот наконец они сели в машину и помчались по шоссе, снег с которого убрали еще утром.
– Господи, как я проголодался! Работа на ферме вызывает у человека просто зверский аппетит, – с довольным видом сообщил Стюарт.
– Ты спасен – я сделала несколько бутербродов и горячий шоколад. Подумала, что ты проголодаешься, тем более что мы не обедали. – Синди покопалась в своей сумочке, достала завернутые в бумагу бутерброды с бараниной и, развернув их, положила на сиденье рядом со Стюартом.
– Отлично. Ты просто ангел-хранитель – правда, слегка провинциальный. – Он усмехнулся, искоса взглянув на нее, и принялся жевать бутерброд.
С ужасом чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, девушка быстро отвернулась и стала смотреть в окно. По обеим сторонам дороги расстилалась равнина, припорошенная снегом, которого становилось все меньше по мере того, как они удалялись от Руагинского хребта. Синди никак не могла позволить себе заплакать – она нуждалась в сочувствии, а не в лекции на тему «Такова жизнь – учись стойко переносить испытания», однако именно это и получила, когда он в конце концов догадался, какая эмоциональная буря терзает ее сейчас.
– Говорят, что когда уезжаешь откуда-нибудь, назад уже не вернуться – все изменится и уже никогда не станет прежним.
– Не надо было вообще сюда приезжать.
– Ну, мы все учимся на своих ошибках. Не ты первая, не ты последняя.
Синди заскрежетала зубами и постаралась загнать слезы обратно, моргая изо всех сил.
– Ты не можешь обойтись без своего пресловутого безразличия? – процедила она, и глаза снова заволокло слезами.
– А какой смысл переживать за других – только себе дороже! – раздраженно бросил Стюарт. – Если пытаешься кого-то утешить или как-то помочь, в ответ получишь одни тычки и зуботычины. Ты это тоже скоро поймешь. И если собираешься распускать нюни весь день, я не намерен выслушивать твои жалобы и утешать тебя, не жди! – С этими словами он нагнулся и, включив радио, покрутил ручку настройки, чтобы поймать хорошую музыку.
Было уже половина десятого вечера, когда они подъехали к пригородам Окленда. Почти всю дорогу они молчали. Синди привалилась плечом к дверце и сладко спала. Теперь, позевывая, она распрямила спину и вытянула ноги, прикрыв глаза от ярких вечерних огней города и света фар встречных машин.
– А во сколько Джо ждет тебя домой? – спросил Стюарт.
Не глядя на него, девушка пожала плечами и стала протирать запотевшее окошко.
– Не хочешь пойти куда-нибудь поужинать вместе? – не унимался Стюарт.
– В ресторан – в таком виде? А что, разве твоя экономка не ждет тебя к ужину?
– Не знаю, вряд ли Элизабет вернулась из отпуска.
– В таком случае я сама тебе что-нибудь приготовлю.
Стюарт метнул на нее заинтересованный взгляд.
– Где? У меня дома?
– Ну конечно, не посередине Оклендского моста, – буркнула Синди, голос у нее был суровый, выражение лица решительное и непреклонное. – А что ты так на меня смотришь? Ты же вроде был голодный.
– Ну да, так и есть, просто...
– Джо и Кит не знают, во сколько я приеду, если тебя это беспокоит.
Стюарт резко свернул с шоссе, и машина покатила к его дому, который был расположен за чертой города. Тайком он посматривал на профиль Синди. Выражение лица у нее было растерянное, но боевое, подбородок упрямо выпятился. Она отвела руками назад взлохмаченные волосы и снова забралась на сиденье с ногами. Подперев голову кулачком, девушка смотрела широко раскрытыми глазами прямо перед собой, ничего не видя. Стюарт знал, что она уже пожалела о своем необдуманном предложении и почувствовала, что обрекла себя на что-то страшное, но на что, точно не знала.
С этого момента все ее действия диктовала бесповоротная отчаянность. Она громко хлопнула дверцей «форда», перекинула через плечо пиджак от брючного костюма и стояла, нетерпеливо притопывая ногой, поджидая, когда Стюарт достанет чемоданы из багажника.
Она слегка поежилась, прислушиваясь к холодному зимнему ветру, гудевшему в ветвях деревьев вокруг дома. Ей казалось, что этот свист о чем-то предупреждает ее, как когда-то предупреждал юную Джо, понуждая ее уйти, бежать, пока не поздно. Но было уже поздно, Стюарт протянул ей руку, потом, осторожно обняв за плечи, повел в дом.
Оказавшись в темной, холодной прихожей, она уже не могла подавить панику. Стюарт включил свет в коридоре.
– Я сейчас разведу огонь. Тут как в морозильнике.
Синди пошла за ним в гостиную и смотрела, как он разводит в камине огонь, точно так же, как в первый вечер, когда они встретились, не было только фотографии Делии, которую он так яростно швырнул на пол, а потом сжег, – ее не заменили на другую.
– Ты еще не передумала готовить мне ужин? – спросил Стюарт, вставая с колен и вытирая грязные руки о свои и так уже перепачканные джинсы.
– Нет, конечно, – с вызовом ответила Синди, швырнув сумку и пиджак на ближайшее кресло.
Ее непривычно бесшабашное поведение заставило его нахмуриться, к тому же он уловил в ее голосе нотку нервозности.
– Тогда идем, покажу тебе, где у нас что лежит, потом приму душ и переоденусь, а то перед отъездом я не успел.
При других обстоятельствах Синди с радостью повозилась бы у Стюарта на кухне, которая была оборудована по последнему слову техники: новенькая большая и удобная плита, кастрюли и сковородки с непригорающим покрытием, мыть их в роскошной раковине – одно удовольствие. Но сейчас девушка нервничала, ее томило неясное предчувствие, она не знала, во что ввязалась, но была твердо намерена ни за что не отступать.
Она вздрагивала и подпрыгивала каждый раз, когда слышала скрип половицы или звон посуды, и в конце концов даже опустила венецианские жалюзи на большом окне, которое днем, наверное, наполняло солнцем всю кухню. Но сейчас в черных стеклах отражалась ее тень, и каждый раз она пугалась до полуобморока, увидев свое лицо или услышав, как в окно из сада стучат ветви дерева.
Наконец она разложила еду на две тарелки, поставила их на поднос, положила туда же ножи и вилки, поставила солонку, перечницу и осторожно понесла все это в гостиную. Хотя девушка ожидала, что Стюарт выйдет ей навстречу, все же сердце ее сжалось от страха при его появлении, так что руки задрожали и она чуть не уронила ужин.
Стюарт быстро взял у нее поднос и поставил его на низкий журнальный столик возле камина.
– Что с тобой такое? Ты, по-моему, ужасно взвинчена. Скоро будешь шарахаться от собственной тени. – Он бросил на пол перед огнем несколько диванных подушек и уселся.
– Точно, я уже шарахаюсь. Там, на улице, так темно и жутко... – Синди присела на подушку рядом с ним и протянула ему тарелку. – А когда возвращается твоя экономка?
– Элизабет? Завтра, кажется.
– Она у тебя, наверное, очень хозяйственная. – Ага. Даже не знаю, что бы я без нее делал.
– А что будет, когда ты женишься?
Стюарт чуть не подавился куском жареного мяса. Он повернулся и посмотрел на девушку:
– Ты что, смеешься?
– Нет, и не думала. Ведь женишься же ты когда-нибудь, пусть даже сейчас это кажется тебе невероятным.
– Детка, я уже получил один такой урок от женщины, и, хотя все это было очень поучительно, не могу сказать, что мне понравилось, поэтому не хочу повторять этот опыт. Как ты знаешь, я из тех, кто учится на своих ошибках.
– Да, конечно, – сдержанно проговорила Синди.
Закончив есть, она поставила пустую тарелку на поднос, потом встала, подошла к столику в углу и стала просматривать большую пачку пластинок. Выбрав одну из них, под названием «Ангел», она поставила ее на проигрыватель.
Несколько минут девушка тихо покачивалась под музыку, потом протянула руки к Стюарту, который неторопливо встал и принял ее в объятия.
Они медленно танцевали, Синди чувствовала свежий аромат мужского одеколона и приникала к Стюарту все ближе. От него пахло чистотой, он даже на ощупь казался чистым под тонкой зеленой тканью пуловера. Она смело посмотрела ему в глаза и сказала:
– А что, если ты влюбишься в кого-нибудь... в меня, например?
Он прищурился, увидев незнакомый жадный блеск в ее глазах, ее рот был крепко сжат, выдавая бесшабашную решимость идти до конца. Ее, видимо, очень сильно обидели. Стюарт понимал это и чувствовал, что девушка готова отомстить, забыв про все свои принципы и идеалы.
– О, это очень маловероятно, – сказал он. – Если бы я испытывал к тебе желание, тогда бы мог и полюбить. Это единственная любовь, на какую я способен, но это будет прекрасно и восхитительно, могу тебя заверить, ты ни на минуту не пожалеешь об этом. – Он говорил медленно, не сводя с нее глаз, в его голосе звучала страсть. Он опустил голову, Синди почувствовала, как его губы прикасаются к ее губам, и задохнулась от невыразимого смешения ужаса и неземного восторга. Постепенно она успокоилась, беззаботно решив отдаться тому сладкому блаженству, от которого кружилась голова и сердце в груди переворачивалось.
Стюарт, чуть приподняв голову, прошептал:
– Господи, тебя что, раньше не целовали, что ли? Тебе еще надо учиться и учиться.
Девушка открыла глаза и посмотрела на него прямо и решительно. Она разглядела в его глазах искорку смеха и еще что-то такое, чему не знала названия.
Он потянул ее вниз, на подушки, разбросанные по полу. Она почувствовала в нем перемену – его поцелуи стали отдавать горечью и гневом, его руки грубо схватили ее за плечи и стиснули почти до боли. Это проявление грубой силы напугало ее.
Она попыталась высвободиться из его объятий, но не смогла. И вдруг в голове у нее ярко сверкнула мысль, что сейчас она для него всего лишь женщина – одна из многих, ему все равно, кто именно.
Осознав это, Синди внезапно почувствовала, что желание отомстить за обиду домашним, которое медленно разгоралось в ней весь день и стало почти невыносимо жгучим, вдруг испарилось. Она точно знала, что не хочет стать для него очередной безликой любовницей, и это было для нее важнее всего другого, даже важнее его ненависти. Она стала бороться с ним, отпихивать двумя руками, отворачиваться, чтобы уклониться от поцелуев. Задыхаясь, она молила отпустить ее.
– Нет!
– Убери руки!
– С какой стати? – Стюарт поднял голову, глаза у него потемнели и ярко блестели, он презрительно смотрел на нее сверху вниз. – Ты же сама этого хотела, разве не так? Ты просто напрашивалась на это, детка, вот и получай!
– Нет! – Она в бешенстве отвернулась от него.
– А в чем дело? Может, ты предпочла бы Тони? – заорал он. – Смотри на меня! – Крепко схватив девушку за подбородок, он заставил ее взглянуть ему в лицо. – Но о Тони теперь можно забыть, да? С Тони покончено, правильно? Он поверил тому, что рассказала твоя тетушка и твои родители тоже. Они говорят, что не верят, но в глубине души у них есть сомнения. А ты обиделась и рассердилась на них, хочешь им отомстить, и я для этого пришелся очень кстати. Ты хотела меня использовать назло им, назло всем! Я прав или нет?
Синди открыла рот, чтобы возразить.
– Что, неправда? – сердито повторил Стюарт.
– Ах, раз так – да, да, да, да! Ты это хотел услышать? Доволен?
Он безрадостно рассмеялся:
– Нет, недоволен. А теперь ты вдруг передумала? Но тебе не повезло, что ты связалась со мной, ты не находишь?
– Да, мне не повезло, от тебя пощады не жди!
Он снова сжал ее плечи, потом вдруг оттолкнул от себя и сказал:
– Знаешь, может, и так, но что-то мне неохота заниматься любовью с такой девицей, как ты, которая только использует мужчину, провоцирует его, а потом молит о пощаде. Запомни на будущее – я не люблю, когда меня используют. В следующий раз тебе это так легко не сойдет с рук. – Он встал на ноги и, грубо потянув ее вверх, поднял с пола. – Я бы тебе посоветовал аккуратнее выбирать жертву, а то окажешься по уши в неприятностях, из которых уже не выберешься.
Приглушенно всхлипнув оттого, что он больно выкрутил ей руку, поднимая с пола, она размахнулась и со всей силы ударила его по лицу.
Она видела, как его смуглая кожа покраснела от удара. Она знала, что ему было больно, но он даже не вздрогнул – лишь молча смерил ее взглядом с холодной, безжалостной неприязнью.
– Забирай свое барахло. – Он сунул ей в руки пиджак и бросил к ногам сумочку. – Я отвезу тебя домой.
«Ну вот, я знала, что рискую, и теперь он меня ненавидит», – подавленно думала девушка, сидя в машине Стюарта. Он затормозил у ее дома и ждал, пока Синди сама откроет дверцу, но она чувствовала, что не может оставить его вот так, молча, не сказав ни слова.
– Стюарт, – произнесла она тихо, не зная, с чего начать.
Он молчал. Он сидел и смотрел прямо перед собой, вцепившись в руль обеими руками.
– Ты прав, во всем прав, – продолжила она запинаясь. – Я хотела сделать это назло родителям, Тони и остальным, раз они так дурно подумали обо мне. Я считала, что, если действительно сделаю то, в чем меня все подозревают, буду оправдана в собственных глазах. Но потом я вдруг осознала, что эта месть не имеет никакого смысла – что это как-то несерьезно, глупо... – Она замолчала. – Стюарт, ты ничего не хочешь мне сказать? Прости меня. Я виновата, правда. Прости.
Он не проронил ни слова.
Синди вздохнула:
– Я сейчас говорю искренне. Просто все так получилось – было ясно, что ты меня не любишь и никогда не полюбишь. А потому я бы себя возненавидела – точно так же, как ты сейчас ненавидишь меня. Но я, по крайней мере, сохранила гордость и самоуважение, слегка, конечно, пошатнувшиеся... Это все, что у меня осталось, и я не хочу их терять... Ну ты что, так и будешь молчать? – выкрикнула она после долгой паузы.
– А что мне говорить? У тебя был очень насыщенный вечер во многих отношениях. Ты нарочно меня завлекла, в последний момент передумала, решила выйти из игры, дала мне пощечину, а теперь хочешь все загладить хорошо продуманной речью, в которой одновременно оправдываешь себя и просишь прощения. Мне нечего к этому добавить, – холодно сказал он. – Ты очень ловко выкрутилась. Спокойной ночи. И лучше не появляйся завтра на работе!
Синди заморгала, стараясь не заплакать, загнать обратно слезы безнадежности.
– Почему? Ты меня увольняешь?
– Какого черта я должен тебя увольнять? Ты отличная секретарша, хоть больше ни на что и не годишься. Просто не желаю на тебя смотреть, век бы тебя не видел! Если хочешь прийти на работу, старайся не попадаться мне на глаза – я не шучу. Напечатай все отчеты, которые у тебя с собой. Но помни: что бы ни случилось, я не желаю тебя видеть! – Он перегнулся через нее и распахнул дверцу: – Выходи, быстро.
В понедельник утром Синди сделала, как он велел, старалась сидеть тихо и не заходила к нему в кабинет. Она знала, что Стюарт еще не остыл и злится на нее, судя по резкому тону, которым он отзывался, когда она переключала на его аппарат телефонные звонки. Однако к среде он уже слегка смягчился, но вызывал ее и разговаривал, только когда нужно было продиктовать что-нибудь.
В тот день она с удивлением увидела в офисе Пола Брента.
– Привет, малышка. Все еще работаешь, а? Ого, ты продержалась дольше, чем все остальные, – идешь на рекорд.
Синди натянуто улыбнулась ему:
– Что это значит?
– Я имею в виду его секретарш.
– Ах, вы об этом. – Она засмеялась. – Не сомневаюсь, что близок тот час, когда он совсем отобьется от рук и наконец меня уволит. Но мне почему-то кажется, что все его прежние секретарши уходили по собственному желанию. Разве можно долго терпеть человека с таким ужасным характером? – Она сама ужаснулась тому, как предательски по отношению к начальнику прозвучали ее слова. – О, простите, мне не следовало этого говорить.
Пол расхохотался:
– Не бойся, я ему не скажу, что еще одна секретарша влюблена в него по уши, как и все прочие.
Синди сердито прищурилась, однако решила пропустить этот комментарий мимо ушей.
– Хотите поговорить с мистером Ньюманом?
– Да, надо бы, хотя болтать с тобой гораздо приятнее. – Он оперся о ее стол и наклонился вперед.
– Простите, у меня нет времени. Я очень занята. – Однако, не в силах сопротивляться его заразительной улыбке, она сняла трубку и позвонила в кабинет Стюарта.
– В чем дело? – рявкнули на другом конце провода.
– Вас хочет видеть Пол Брент.
– Господи, что ему тут понадобилось? Ладно, пусть заходит!
– Проходите, пожалуйста. Похоже, он сегодня не в духе. – Синди поморщилась, отстраняя от уха трубку, когда Стюарт громко шмякнул свою на рычаг.
– Могу поспорить, что настроение у него еще больше испортится, когда я выйду из его кабинета, – жизнерадостно сообщил ей Пол, весело подмигнув.
Синди пожала плечиками и повернулась к пишущей машинке, в счастливом неведении относительно торга, который должен был состояться между ним и Стюартом.
– Ну чего тебе? – нелюбезно встретил его Стюарт. – И ради бога, убери эту дурацкую ухмылку. Невыносимо смотреть, как ты наслаждаешься жизнью и бездельничаешь, когда другим приходится трудиться в поте лица.
– Ты совершенно не обязан так вкалывать, и тебе это прекрасно известно. – Пол подтянул брюки и плюхнулся в кресло. – Потом, ты что, забыл, что я в отпуске?
– Ах, да-да. Ну давай, выкладывай, что там у тебя, и иди себе. – Стюарт нервно посмотрел на часы. – День уже заканчивается, а у меня еще целый воз работы.
Пол выудил из кармана пачку сигарет и протянул ее Стюарту.
– Ага, Синди была права, ты в плохом настроении.
Лицо Стюарта сделалось совсем мрачным.
– Да, я в плохом настроении, просто в отвратительном, только это никак не объясняет, зачем ты сюда явился! – Он сунул сигарету в рот, схватил со своего стола папку и уставился на имя, которое на ней было написано. Встав с кресла, он поискал нужное место в картотеке, бросил туда папку и громко захлопнул ящик.
– Как это – зачем? Напомнить тебе о Синди.
Стюарт недовольно воззрился на него.
– Ты что, забыл? – весело продолжал Пол. – Месяц уже на исходе, и я пришел получить должок. Если хочешь, мы можем прямо сейчас обо всем договориться.
– А, ты про это. Знаешь, дружище, у меня есть для тебя одна новость. Я выхожу из игры.
– Но у тебя в запасе еще несколько дней, не сдавайся так легко!
– Ты, видимо, не понял, о чем речь. Я расторгаю наше пари, умываю руки, я – пас! Все равно эта сделка была гнусной с самого начала.
– Ты хочешь сказать, что признаешь свое поражение?
– Ну конечно, я признаю поражение. Эта... эта сумасшедшая девица, которая сидит там, за дверью, вообще ничего не соображает, она просто не отвечает за свои действия. Она еще слишком молода и ничего не знает о жизни.
– Но в прежние времена тебя бы это не остановило.
– А теперь вот остановило. Мне все это уже надоело до смерти. Я устал от женщин и их выходок. Ради бога, оставь мне мое мирное холостяцкое существование – я лучше буду ловить рыбу в заливе или на берегу реки, ходить на охоту в горы... А сам-то ты как насчет этого, Пол? Пора бы нам поехать поохотиться, порыбачить, а, приятель?
– Ты что, влюбился в эту безмозглую вертихвостку, в свою секретаршу?
Стюарт засмеялся, засовывая другую папку в ящик стола.
– Да ну, перестань, ты же меня знаешь!
– Да-а... – Пол недоверчиво окинул его взглядом. – Ну ладно, все равно я выиграл пари, так что ты мне должен одну охотничью вылазку, как обещал.
– Я же отказался от этого пари!
– Только потому, что понял – у тебя нет шансов его выиграть.
– Только потому, что понял – это был дурацкий, гнусный спор. Да, знаю, некрасиво брать свое слово назад, но, по-моему, это лучше, чем участвовать в детских забавах. И если мы поедем охотиться, то просто так, ради самой охоты, а не из-за этого пари, ладно?
