Текст книги "Атради (СИ)"
Автор книги: Карин Кармон
Соавторы: Ольга Черномаз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)
Глава 23. Доани
Оказалось, в замке есть спортзал. Напичканный всем, чем только можно, из каких угодно миров. В одном из боковых тренировочных помещений даже была установлена проекционная спарринг-система тирканов, единственной расы, устройства которой не требовали для работы электричества, а потому могли функционировать в Тмиоре. Бассейн имел несколько режимов, позволяя не только наматывать круги, но и устроить плаванье с препятствиями.
Роми знала, что найдёт Алэя именно там.
Она старалась незаметно проскользнуть внутрь, хотя понимала, что он всё равно увидит и собьётся с ритма. Его друг, взявшийся помогать Алэю полноценно встать на ноги, говорил, что помехи– это даже хорошо, помогает развивать концентрацию и умение отсекать ненужное, поэтому попросил её приходить каждый раз в новое время, иногда– не одной, иногда– не приходить вовсе. Сбивать с толку, злить, мешать… Мол, Алэй не новичок, пусть не расслабляется. А ей нравилось наблюдать за его тренировками, да и ошибался он не так уж часто, чтобы её присутствие действительно могло помешать.
Сегодня она пришла раньше обычного. Из-за двери доносился звон стали – фехтование тоже было частью программы восстановления.
– Вы оба рехнулись?! – Роми застыла от неожиданности. Наверное, закричала очень громко, потому что они мгновенно остановились, опустили клинки. Она тут же оказалась рядом. – У вас мозги набекрень? Что это?
Неуязвимым атради не было необходимости использовать защитное снаряжение, порезы никого не беспокоили, шрамы не оставались, риска смерти или даже более-менее серьёзной травмыне существовало, но раньше Роми никогда не видела, чтобы они шли друг на друга с боевым оружием.
– Мы полностью себя контролировали, – сказал Алэй.
Его рубашка в нескольких местах была порвана и пропиталась кровью, его друг выглядел не лучше.
– Ага, я вижу.
– Согласись, поединок получился шикарный! – Алэй довольно ухмыльнулся.
– Я не… – Роми шумно выпустила воздух, потом несколько раз раскрыла и закрыла рот.
Она не могла понять, что именно её так напугало, а потом – разозлило. Ведьони в безопасности. Атради мог пострадать, только если в нём почти не осталось энергии, а эти два красавца были, как сытые коты, обожравшиеся сметаны. Никакой объективной угрозы. Мира поставила Алэя на ноги, над болью в отвыкших мышцах он работал. А финал «танца со шпагами» подтверждал, что справлялся Алэй отлично. Былая лёгкость и кошачья грация вернулись почти полностью, ну а раны… Не страшно, заживут. И всё-таки Роми была в ярости.
– Вы степень шикарности по лужам крови устанавливаете? Теперь я понимаю, почему ты просил меня не приходить на тренировки! Ты хочешь… ты…
– Нет, – Алэй не дал ей договорить. Но она и не смогла бы сказать этого вслух: на миг испугалась, что настроение у него не хорошее, а истеричное, и за этим скрывается желание ещё раз попробовать со всем покончить. – Приятно контролировать своё тело. Приятно ощущать силу. А фехтование, – шпага со свистом рассекла воздух, – мне всегда нравилось.
– Сегодня у меня нет на это времени… – Роми и не думала успокаиваться. Раздражённо вскинула руки и зашагала прочь.
– Рэм, стой! Чёрт, подержи. – Звякнул металл, наверное, Алэй всучил шпагу другу. – Рэм! – Он догнал её уже в коридоре. Поймал за плечи, заставил остановиться и обернуться. – Ну что ты?
– Ну что я?! Ну что вы! Вы двое… вы как дети!
– Ага, – просто ответил он, улыбаясь.
– У вас в голове ветер.
– Ага. Всегда ты была ветром, теперь мой черед. И это здорово, это очень… живое ощущение. Светлое.
– Светлое… – передразнила она. – Алэй, ты же знаешь. Вечной жизни скоро не будет. А без неё не будет неуязвимости. Всё это – временное. Ещё день, два, месяц – и всё. Может, час! Ты сегодня себя изрежешь, развлекаясь, а завтра не сможешь залечить раны! И…
– Ты права.
– Что?..
– О, меня услышали! – он взял её за руки, сжал ладони. Посмотрел в глаза. – Ты права, я как ребёнок. Как заново родился. Мир кажется другим, и я ношусь по нему беспечным ветерком. Не знаю, что со мной сделала Мира, но… Я верю, что она не просто починила мой позвоночник. Она убила остатки рака, который продолжал меня травить все эти семьсот лет. И я страшный эгоист, да. Но я рад, что Тмиору наступает конец. Что нам придётся вывернуть себя наизнанку. Что мне понадобится пластырь или даже визит к врачу, если я поранюсь. И что, может быть, останется шрам.
– Думаешь, будет так просто? Посмотри! – Роми вырвалась, махнула на пейзаж за огромным окном. – Идёт дождь, Алэй. Дождь! Уже целую неделю. Да, облака не мешают солнцу, но… Если… когда Тмиору наступит конец– мы погибнем. Нам некуда идти. Не у кого просить помощи. Содружества, которое заперло нас здесь, уже тысячелетия как не существует. Пусть у нас получилось пережить их, но они добились главного – мы всё равно погибнем.
– Необязательно. Мы можем вернуться домой.
– Эннера не примет атради.
– Неправда. Нас может не принять Бэар, но он лишь мегаполис под куполом. Остальная планета пуста. Её солнце даст нам энергию, пока мы ищем постоянное решение.
Они не первый раз заговаривали об этом. Алэй, который никогда не считал себя атради, теперь говорил «мы». И от этого Роми становилось тепло. Она начинала верить, что всё ещё может получиться, что у них есть выход. И перестала злиться на порезы.
Алэй был с ней в пещере, полной светящихся шаров, когда Роми решила туда вернуться. Потом она ему всё рассказала. С самого начала. С того, что ещё совсем недавно не помнила.
Она боялась, что правда испугает его, отвернёт. Ведь раньше Роми была абстрактно вечной, а теперь бесконечная жизнь превратилась в цифры. Но Алэй сказал, что не имеет значения ни древняя вина, ни старые ошибки. Есть только мир, который рушится, и есть будущее, которое необходимо создать. Есть задача, и она, Роми, не одна против упрямых идиотов, которые не хотят верить.
– Атради не пойдут. Зачем им голые просторы Эннеры, когда есть уютный Замок в Тмиоре? Мы не сможем их заставить.
– Когда запахнет жареным– побегут. Вот увидишь.
– А если– нет? А еслине успеют? Мы должны уйти отсюда раньше, чем всё начнется. Но в это сложно поверить. Почти невозможно. Когда Мира оживила меня, я недолго верила в собственную смертность. Легко убедила себя, что просто была без сознания. А когда мы нашли Самара… Тогда… – Роми покачала головой. – У меня нет слов, которые убедят истинных. Я не лидер, никогда им не была. Я просто несу в себе память Кайи Эннаваро. Это она была одной из тех, кто стоял у истоков. Я же просто…
– Ты– её дочь, и это уже не «просто». А ещё у тебя есть я.
– Ты тоже не лидер.
– Уверена? – Алэй усмехнулся. Странно усмехнулся, неожиданно серьёзно. Она никогда не видела такого выражения у него в глазах. Желание ляпнуть, что он не из истинных, моментально исчезло. Лёгкий ветер может набрать силы и задавать курс. – У тебя ещё есть Ллэр, где бы он ни шатался.
– Да, но… Если истинные мне поверят, они объявят его виновным в сегодняшних бедах Тмиора. Он привёл сюда Миру, из-за него здесь оказались Тени, убившие Самара и сломавшие печати на пещере.
– Им будет нужен крайний. Как всегда. Мы все– слишком люди. И…
– И крайней станет Мира, – закончила за него Роми. – Думаешь, Ллэр знает, где она?
Алэй многозначительно хмыкнул.
– Ты прав. Если кто-то и знает… – вздохнула Роми. – Ты говорил с ним?
Алэй едва заметно качнул головой.
– Давно.
– Вы должны постараться.
Он отвернулся к окну.
– Мира сказала мне, что я его не люблю. Не прямо так, но… смысл был такой. Ты же знаешь, что это неправда?
Роми нашла его руку, сжала ладонь. Она знала. Ллэр тоже знал.
– Можно я тебя испачкаю? – неожиданно спросил Алэй.
– Что?
– Вымажу в собственной крови, – он засмеялся, ничего больше не объясняя. Не дожидаясь ответа, привлёк Роми к себе, крепко обнял. – Вот так, – прижался щекой к её волосам. – Теперь они тебя испугаются и наконец прочистят уши.
– Они?..
– Истинные. Те, к кому ты сейчас пойдёшь. Ты же пойдёшь?
– Откуда ты…
– Я всё всегда знаю, это у Ллэра от меня.
Роми тихо засмеялась. Её действительно ждали те, с кем она решилась поговорить наедине, и, если надо– за шкирку отволочь в пещеру и ткнуть носом в капсулы. Пусть вспомнят. Пусть поверят. Ведь завтра уже может быть поздно. Если Тмиор накроет огненным морем, возвращая ему прежний облик, кто знает, удастся ли добраться до воспоминаний тогда? Пещера герметична, но как поведёт себя Надпространство после всего?
Капсулы слушались только тех, кто их оставил. Каждому– своя. Это было объяснимо: память вставала на своё место, туда, где раньше была неощущаемая пустота. Кайя Эннаварооткуда-то знала – ей не пережить вторых метаморфоз, и завещала капсулу дочери. Поэтому Роми получила доступ и к её воспоминаниям тоже. Додумался ли кто-нибудь из тех, кто погиб, до такого?.. Или их память так и останется в капсулах навсегда?
Последние дни всё время болела голова. Чужая память тяжело приживалась, затуманивая то, что когда-то случилось с самой Роми уже в этой жизни. Оставляла лишь опыт, умения, знания. Свои и теперь– чужие. И всё равно недостаточно, чтобы легко найти выход. Оставалось надеяться, что кто-то другой из истинных, кто был намного ближе Самару, чем её мать, в курсе, что именно он сделал. Не может же быть, чтобы Самар контролировал весь процесс и никому не раскрыл деталей. Нужно только прийти в пещеру и найти нужную капсулу.
Роми обязана заставить хотя бы кого-то из них пойти с ней.
– Испачкай сильнее, чтобы уж наверняка страху навести, – Роми запрокинула голову, встретилась с Алэем взглядом.
Он обхватил её лицо ладонями, мягко поцеловал. Она не знала, как так получилось, но когда всё завертелось с новой силой, как-то само собой вышло– то, что давно считалось сломанным, угасшим, вновь будоражило кровь. Нет, она никогда не переставала любить Алэя, но со временем чувство переросло в какую-то невероятную глубокую близость, почти родство, растеряв страсть и пыл, и даже просто желание прикасаться. Теперь же…
Впрочем, ей было абсолютно плевать, почему и как.
Роми нехотя отстранилась.
– Вот, так ещё лучше. Красавица, – он щёлкнул её по носу.
– Пойду вселять страх.
– Ага.
– Иду.
– Иди.
– Выпусти, и сразу пойду.
Он отпустил левую руку, чтобы тут же перехватить правую.
– Так?
– Обе.
– Иди уже. – Когда она отошла на несколько шагов, снова окликнул – Рэм!
Она обернулась, вопросительно смотрела на него.
– Хочешь, я схожу в Бэар ещё раз?
– Зачем?
– Осмотрюсь, – он засмеялся. – Найду Адана, поговорю с ним.
– О чём?
– О нежданных гостях.
– Адан хотел вернуться к прошлой жизни. В ней он адвокат, а не спаситель цивилизации атради. Мы у него в печёнках сидим. Мы никому не нужны, и уж если придётся возвращаться, то, как ты верно говорил раньше, – за Сферу. На голые скалы, и никому в Бэаре не мешать.
– Я говорил. А ещё я говорил «может не принять». Ты не знаешь наверняка и почему-то оттягиваешь момент.
Алэй был прав. Надо было сразу же сходить к Адану, спросить, рассказать. Но Роми не захотела. Боялась услышать в ответ– нет? Боялась, что первой реакцией Адана станет слинять от неприятностей, которые она олицетворяет, как уже было в пещере?
– Адан ведь просто адвокат, он ничего не решает за свой мир.
Да и я не решаю, хотела добавить. Лишний раз напомнить, что она никто в глазах остальных атради. За ней не пойдут.
– Зато он может рассказать, какая будет реакция у тех, кто решает.
– Он может не захотеть с тобой говорить.
– Моя гордость не пострадает. Тогда я просто осмотрюсь. Должен же я знать, где мы будем жить. Я даже кровь с себя смою, чтобы не пугать никого.
Роми шумно выдохнула, едва сдержала смех, такое было у него в этот момент лицо. Махнула рукой, соглашаясь.
– Я догоню тебя, как только вправлю мозги бывшей верхушке атради.
***
Адан со злостью пнул Сферу. Невидимая защита мягко спружинила удар, не позволяя ноге коснуться прозрачного и на первый взгляд хрупкого «стеклянного» купола. В ту же секунду послышался неприятный звук – дребезжащий, пугающий. Как будто рядом закоротили два оголённых провода.
Он уже знал– ещё одна попытка, и сработает следующий уровень защиты– его опять ударит электрическим током. Не сильно, но достаточно, чтобы отлететь на пару метров, а затем ощутить всю прелесть восприимчивой к электромагнитным волнам плоти и на несколько минут отказаться от желания приближаться к Сфере вообще.
Не навсегда. Боль постепенно утихала, мысли прояснялись, по жилам снова спокойно бежала кровь. И Адан раз за разом упрямо поднимался и шёл к куполу, чтобы всё опять повторилось в том же порядке.
Сейчас он не торопился. Поджав под себя босые ступни, сидел на тёмном прохладном песке, смотрел на отражающую лунный свет пластиковую сталь и пытался разобраться в собственных чувствах.
С тех пор, как закончилось окончательное превращение в доа, преобладал голод. Ни с чем не сравнимый энергетический голод. По ощущениям– в тысячи раз сильнее, чем ломка завязавшего наркомана. Когда-то в ранней юности Адан, как и большинство сверстников, испробовал на себе предложенный на вечеринке неизвестный наркотик забавы ради. Ему повезло чуть меньше– первым опытом оказался сильнодействующий опиат, вызывающий кроме потрясающих по размаху и красочности галлюцинаций ещё и сильнейшую зависимость. Понадобилось несколько месяцев на борьбу с собственным организмом, чтобы избавиться от пагубной привычки. Ему удалось, но память о пережитых мучениях осталась. Три месяца назад Адан убедился, какими ничтожными они были.
Сначала он не сразу понял, в чём дело. Способности сами по себе пошли на убыль. В какой-то момент практически не приходилось больше сдерживаться– Надпространство не открывалось, перемещение, чтение мыслей, телекинез и прочие фокусы давались с трудом, электроприборы не ломались, даже «присутствие» Миры исчезло. Адан обрадовался– наконец-то желание обрести прежнюю жизнь материализовалось, и почти получалось быть как все– обычным.
Но радоваться пришлось недолго. Через пару суток счёт перешёл на секунды. Адан метался озверевшим хищником по квартире, круша всё, что попадалось под руку. Тело болело так, что хотелось снять с себя кожу или сигануть вниз с балкона. В начале такая возможность просто нравилась, позже– казалась единственным выходом. Не соображая, Адан ринулся на стекло. Правда, выпасть из окна не получилось, зато удалось перенестись за Сферу, на знакомую уже скалу. Ту самую, куда вышвырнуло после первой встречи с Роми. Или другую, похожую– в тот момент было не до деталей.
А когда в глаза ударил яркий сиреневый свет луны, когда по жилам побежали колючие горячие волны, и мозг снова включился, Адан понял кое-что из того, о чём с момента трусливого возвращения в Бэар предпочитал не задумываться.
Главным образом, что голод, о котором предупреждала Таль, не шутки. А ещё– что Сфера каким-то образом блокирует, не пропускает внутрь необходимое для доа ультрафиолетовое излучение.
Почему? Адан не знал. И сейчас, сидя внутри, в нескольких метрах от границы, где светящийся купол уходил в землю, ощущая понятный теперь уже голод, ломал голову над вопросом– кому и зачем понадобилось накрыть Бэар крышкой? Каково её настоящее предназначение? Что она делает с бэарцами в первую очередь: защищает или блокирует?
Кроме голода всегда присутствовала пустота. Даже не так, а огромными буквами. И в отличие от первого избавиться от неё не получалось даже на короткое мгновение. Она прочно и навечно поселилась в его душе. Не спасали ни работа, ни развлечения, ни вкусная еда, ни секс. Пустота умело пряталась за тонкой пеленой ежедневных горестей и радостей и с завидным постоянством напоминала о себе в самый неподходящий момент. И тогда, не в силах больше сопротивляться накатившей тоске, Адан предавался воспоминаниям. Снова и снова прокручивал в памяти два далёких дня, изменивших его жизнь навсегда.
Сейчас он бы ни за что не сбежал. Обязательно бы остался, не бросил Роми одну в светящемся подземелье, шагнул бы дальше, переступил ещё одну грань невозможного, даже если этот шаг означал гибель. Попытался бы разобраться, окунулся с головой в непонятное и неизведанное. Не ради атради и не ради Миры– ради себя.
А тогда пещера стала последней каплей. Не страх, не испуг, не плохое предчувствие– банальная усталость. Словно он долго, бесцельно играл в чужие игры по чужим правилам, которые ему навязали. Слишком много всего произошло, слишком быстро, слишком сразу. Не оставалось времени спокойно взвесить, задуматься, проанализировать, почувствовать– куда, зачем, почему. Постоянная опасность, спасение, новые проблемы, а с ними– и новые вопросы, ответы на которые требовали большего риска и порождали больше проблем. Грохнувшись на твёрдую землю, придя в себя от боли, захотелось только одного– домой. Отдышаться, смыть грязь и песок, и, если не случится чего-нибудь ещё, попытаться обо всём забыть.
Ничего не случилось. За ним никто не пришёл– ни Роми, ни Ллэр, ни Тени. Только спустя несколько дней появилась Мира– живая, здоровая, немного печальная. И совсем другая, уверенная в себе, спокойная. Уже позже, в их следующую встречу, Адан понял, что изменилось– в Мире не осталось сомнений и пустоты. А его– только разрастались. Чем больше каждый новый прожитый день смахивал на прежнюю спокойную и привычную жизнь, тем острее он ощущал всю бессмысленность побега от себя и нелепых попыток забыть, не интересоваться, не пытаться узнать, кто он на самом деле и что означает всё, что успел увидеть.
Откуда-то появились неизвестные раньше одиночество, тоска, скука. Его всё чаще подмывало вернуться в Тмиор, в ту пещеру, куда провалились с Роми, найти её, поговорить… Или бросить всё, присоединиться к Мире и, может быть, позаимствовать у неё лёгкость и непринужденность, с которой она воспринимала окружающий мир и новую себя.
Реже, но всё же мелькала мысль отправиться к Таль. На секунду верилось, что с её помощью у него получится заполнить сводящую с ума пустоту. Пусть на время. Потом казалось, что станет только хуже. Что на самом деле он должен найти свой собственный смысл бытия, свою цель, свой путь. Не находил и упрямо продолжал забывать, доводя себя до энергетического истощения в надежде, что на этот раз сможет противостоять голоду. Что стоит перетерпеть, кровь замолчит, пустота исчезнет, а жизнь заиграет привычными красками, когда обычные вещи и желания опять подарят вкус к жизни.
Не получалось, и тогда появлялась злость. На себя, на Таль, на Роми, даже на Миру. И на весь мир. Нет– на все миры сразу.
Сегодня он вымещал её на Сфере.
Адан решительно поднялся. Короткий миг, и он уже стоял с другой стороны купола. Лунный свет плотным коконом окутал обнажённое по пояс тело, голод заткнулся, кожа жадно впитывала энергию.
Может, если собрать достаточно сил, Сфера не будет такой неприступной?
Адан вытянул вперёд руку. Сконцентрировался, вбирая в себя энергию и трансформируя её в светящийся шар, замахнулся. Замер, почувствовав чьё-то присутствие, резко обернулся. Перед ним в нескольких метрах застыл атради.
– Привет. Я же не помешал? – он не торопился подходить ближе и казался знакомым, словно они уже встречались или…
– Ты– Алэй? – догадался Адан.
Тот кивнул.
– А ты– Адан.
– Что-то слу… – он не договорил, пытаясь по выражению лица понять, что могло привести к нему отца Ллэра. Ничего конкретного на ум не приходило. – Я могу помочь?
– Сразу к делу, да? – усмехнулся Алэй. – Тогда я тоже, – он сунул руки в карманы джинсов, некоторое время молчал, глядя на свои ботинки, чуть покачиваясь с носка на пятку. Потом медленно заговорил, будто обдумывая каждое слово. – Этот мир когда-то был и домом атради. Очень давно. Возможно, у них не останется выбора. Как думаешь, отреагирует ваше правительство на появление сразу нескольких тысяч незваных гостей?
– Что? – Адан от удивления разжал кулак. Шар на мгновение вспыхнул ярче и исчез. – Каких гостей?
– Шумных, самоуверенных, высокомерных. Если Роми сможет убедить нескольких истинных атради не ждать конца света. Тмиору приходит конец, а солнце Бэара очень близко по свойствам. Но они не… – Алэй вдруг улыбнулся. – Ты же не создашь ещё один такой шарик и не запустишь им в меня, если я начну действовать на нервы?
– Давай по порядку, с самого начала, – Адан кивнул на песок, сел, согнув ноги в коленях. Демонстративно сунул руки в широкие карманы, как бы говоря, что Алэю ничего не грозит. – Что значит Тмиору приходит конец?
Тот устроился рядом.
– Ты ведь знаешь, что их планету видоизменили, чтобы она подходила для жизни атради?
– Ллэр что-то говорил… или Роми… или Таль… – неуверенно пробормотал Адан, рассмеялся. – Видимо, мои попытки стереть случившееся из памяти не прошли даром. Впрочем, я и раньше мало что понимал. С технической точки зрения. Если не ошибаюсь, ваше солнце особое, отравляющее кровь всем, кроме доа и атради, но вам дарит вечную жизнь со способностями. Благодаря ему Тмиор каким-то образом защищает и делает вас неуязвимыми. Хотя… – Он вспомнил разлетевшееся на пылинки тело Самара и внимательно посмотрел на Алэя. Интересно, отец Ллэра уже знает? – Не суть. Насколько я понимаю, с Тмиором происходит что-то не то. Так?
– Не то – мягко сказано. Раньше Тмиор назывался иначе. Это была вполне себе обычная планета. Фахтэ. Она-то и стала местом ссылки для всех доани.
– Кто такие доани?
– Новая раса или, скорее, промежуточный энергетически нестабильный этап между доа и атради. Роми, Самар и многие другие. Теперь они называют себя истинными атради, потому что были первыми, кто в них превратился. Но перед этим успели наворотить дел. За преступлением последовало наказание, и Содружество Вселенных переловили их всех, а потом заперли в изолированной Вселенной в расчёте, что рано или поздно доани погибнут, уничтожив сами себя. А они нашли способ выжить и превратились в атради.
– Каким образом?
– Я не слишком разбираюсь в технической стороне воплощения плана Самара. Кажется, он что-то сделал с магнитным полем планеты, связав его со своим биополем. А когда умер, связь пропала и весь механизм блокировки вышел из строя. Или… не знаю, – Алэй развёл руками. – Если хочешь, я могу рассказать, что успел услышать от Роми. Или можем подождать её. Она обещала присоединиться чуть позже, и тогда узнаешь историю из первых уст.
– Ждать мы точно не будем, – усмехнулся Адан. – Нам с Роми, когда мы рядом, обычно уже не до теории. Да и… – он в упор посмотрел на Алэя. – Не стану врать, ваша история не очень меня заботит. При всём уважении. Но ты сказал, что они… вы… собираетесь сюда. Я не совсем понимаю, зачем.
– До того, как стать Тмиором, планета полыхала. Голый камень, бунтующие вулканы. Вся жизнь была уничтожена, доани прятались под землёй. Они, конечно, сами виноваты, что довели мир до такого, но теперь это действительно история. Однако если Тмиор снова станет непригодным для жизни, атради будет нужен новый дом, а что может быть лучше старого? – Алэй помолчал. – Я пришёл просто поговорить. Не втягивать тебя в новые неприятности, а спросить, что нас ждёт, если истинные всё же услышат, что пытается донести им Роми.
– Не принимай на свой счёт, но за недолгое общение с вами я уяснил одну вещь точно. Просто поговорить– это всегда новые неприятности. Хотя сейчас, как ни странно, это меня не беспокоит. – Он обвёл взглядом тёмный пляж. – Как видишь, здесь полно места. Хватит на всех. Вполне можете отгрохать себе новый замок, – Адан пожал плечами. – Никто в Бэаре не заметит, даже если таких замков будет сто. Просто потому, что в мегаполисе понятия не имеют, что здесь и как. Из-за этой штуковины, – он кивнул на сверкающую поверхность Сферы позади них. – Под куполомбудет сложнее. Впрочем, с вашими возможностями вы вполне можете раствориться среди остальных, остаться незамеченными. Правда, не думаю, что вам понравится. Бетон, приборы, механика. Вдобавок, эта хрень не пропускает излучение, поэтому набираться энергии придётся за Сферой, как и мне. Но это тоже вряд ли проблема.
– Не проблема. – Алэй усмехнулся. – В общем-то, атради и жить здесь необязательно. Достаточно приходить, заряжаться энергией, уходить. И никому никаких хлопот. Но так не будет. Желание свить гнездо, осесть… оно возьмёт свое. Поэтому, понравится или нет, но атради будут пытаться это сделать, – он тоже оглянулся на Сферу. – А если её отключить?
– Знаешь, где кнопка?
– Догадываюсь, кто её установил и зачем. Полагаю, можно найти и кнопку.
– Начни, с кто и зачем, – предложил Адан, откидываясь назад и упираясь руками в песок. – Полагаю, и здесь не обошлось без атради.
– Без них, наверное, нигде не обходится, в скольких мирах наследили, – Алэй вздохнул. – Когда– это легко. Давно. Очень. Чуть больше тридцати тысяч лет назад. Я понял, тебе плевать на историю атради, но вы и они в прошлом– один народ, который жил на этой планете. Сферу установили не атради, а из-за них. Тогда существовало некое содружество. Роми рассказывала, что в него входили весьма могущественные цивилизации и несколько десятков попроще. Они… Хотя вот это, наверное, действительно неважно, кто они и откуда, большинства из них больше не существует. Доа тоже были частью содружества и были обязаны подчиняться общим законам, но твои предки нарушили один из основных, запрещавший генетические эксперименты, которые могли привести к бессмертию. Древние доа, грубо говоря, наплевали на запреты и последствия. Итог, – Алэй кивнул за спину. – Ну и мы.
– Погоди, – Адан изумлённо уставился на него. – То есть теоретически Роми может быть моей прапрапрабабкой, что ли?
– Конкретно Роми– нет, у неё никогда не было детей. Но в принципе ты всё верно понял. Истинные атради– это твои пра-пра-пра кто-то там в энной степени.
– Охренеть, – хмыкнул он, почти физически ощущая, как удивление сменяется чем-то сродни отчаянному пофигизму. Видимо, только так мозг мог здраво воспринимать полученную информацию. – Роми говорила, что не помнит своего прошлого. Так что, может, когда-то давно у неё были муж, семья, дети. А я… Нет, охренеть, конечно.
Алэй рассмеялся.
– Когда всё грохнулось к чертям, ей было двадцать пять лунных лет. Её мать была среди тех, кто проводил эксперимент, кто разбирался как, что, когда, с кем… Роми с детства знала, что с ней будет дальше, так что серьёзные отношения исключались, как и потомство. Привести с собой в программу ещё и мужа с детьми было невозможно. – Алэй замолчал, встретился с Аданом взглядом. – Теперь она всё помнит.
– Что значит «теперь помнит»?
– Вот уже два месяца, как вспомнила. Она нашла капсулы памяти. Та пещера, в которую вы с ней угодили… – он помолчал. – Наверное, и тут стоит начать с самого начала. Атради пережили трансформацию дважды. Первый раз, когда в ходе эксперимента превратились из обычных доа в бессмертных и стали доани, второй– когда нашли выход из «клетки», куда их заперло Содружество. Одним из обязательных условий процесса было полное очищение сознания с помощью Плеши. Они обнулили себя, изъяли собственные личности, оставили только набор базовых способностей, чтобы, проснувшись уже после трансформации, суметь вернуть себе память, которую загрузили в специальные капсулы. Но что-то пошло не так. То ли очнулись не там, то ли очистили себя недостаточно, то ли ещё что. Теперь, благодаря вам, у них появился шанс стать собой.
– Собой? – тупо переспросил Адан, чувствуя, что пофигизм сдаёт позиции, радушно предлагая разуму осмыслить услышанное. – Это как?
– Прости, плохо выразился. Я имел в виду восстановить собственные воспоминания.
– За все тридцать тысяч лет?!
– Нет. Всего за три тысячи. Или чуть больше. Ровно столько, сколько они прожили в изгнании, пока не нашли выход. Плюс то, что было до. В случае Роми– двадцать пять лет жизни, как доа. Три тысячи– как доани. То, что происходило последние двадцать семь тысяч лет, осталось в её памяти прежним. Может быть, чуть померкло, потому что первая жизнь теперь кажется ей ближе, ярче. Накладывается, затмевает многое. Но не всё, конечно. Я понимаю, звучит странно, – Алэй помолчал. – У неё всё время болит голова, и я не знаю, как ей помочь.
– Обычные таблетки, надо думать, в таких случаях не помогают. – Адан задумчиво покусал нижнюю губу. – Я бы порекомендовал Миру. Ты лучше меня знаешь об её способностях.
– Если забыть о том, что я понятия не имею, где она, то, скажем так, мой небогатый опыт общения с ней весьма неоднозначен. Насколько я знаю, она хотела меня убить. Правда, вышло совсем наоборот.
– Ллэр мог бы устроить вам безопасный сеанс, – улыбнулся Адан.
Алэй вдруг стянул ботинки, встал. Подошёл к самой кромке воды. Поднял с песка несколько камней. Замахнулся. Куда улетел камень, темнота увидеть не позволила, только звук сообщил о том, что прежде чем нырнуть в воду, он как минимум раз десять прошлёпал по волнам.
– Я не знаю, где Ллэр.
– Если ты смог найти меня, уверен, обнаружить собственного сына– не проблема.
