Текст книги "Не оглядывайся!"

Автор книги: Карин Фоссум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Фоссум Карин
Не оглядывайся!

Несмотря на то, что отдельные имена изменены,

обитатели мест, где случилась эта история,

смогут узнать их. Поэтому мне очень важно

подчеркнуть, что ни один из персонажей этой

книги не имеет реального прототипа.

Карин Фоссум Валъстад, февраль 1996

Рагнхильд осторожно открыла дверь и выглянула наружу. Наверху, на дороге, было спокойно, и ветер, резвившийся ночью между домами, наконец стих. Она обернулась и перетащила коляску с куклой через порог.

– Мы даже не позавтракали, – захныкала Марта, подталкивая коляску сзади.

– Мне нужно домой. Мы поедем в город за покупками, – ответила Рагнхильд.

– А можно, я потом приду к тебе в гости?

– Конечно. Когда я вернусь.

Рагнхильд принялась толкать коляску вверх по склону, к воротам. Колеса вязли в гравии; она развернула коляску и потащила ее за собой.

– Пока, Рагнхильд.

Дверь снова закрылась с резким звуком трения дерева о металл. Рагнхильд замешкалась перед воротами – собака Марты, глаза которой внимательно следили за ней из-под садового столика, могла сбежать. Удостоверившись, что ворота надежно закрыты, она двинулась по другой стороне дороги к гаражам. Можно было срезать, пройдя между домами, но Рагнхильд решила, что с коляской это будет сложно. Один из соседей как раз закрывал дверь гаража. Он улыбнулся ей, неуклюже – одной рукой – застегивая пальто. Рядом, добродушно гудя, стояла большая черная «Вольво».

– Так-так, Рагнхильд, ранняя пташка? Марта, наверное, еще не встала?

– Я ночевала у нее, – объяснила девочка.– На матрасе, на полу.

– Я так и понял.

Он запер гараж и посмотрел на часы – они показывали 8:06. Вскоре его автомобиль выехал на дорогу и исчез.

Рагнхильд снова принялась толкать коляску перед собой двумя руками. Напрягаясь изо всех сил, она спустилась по крутому склону. Кукла, которую звали Элисе в честь хозяйки (второе имя Рагнхильд было Элисе), соскользнула в изголовье коляски. Девочка придержала верх коляски одной рукой, другой стянула куклу вниз, подоткнула одеяло и продолжила путь. На ногах у нее были резиновые сапоги: один – красный с зелеными шнурками, второй-зеленый с красными, так и было положено. Кроме того, на ней были красный спортивный костюм со львенком Симбой на груди и зеленая ветровка поверх него. Волосы – удивительно тонкие, светлые и не очень длинные, на голове – забавная повязка. В нее были вплетены разноцветные пластмассовые фрукты, а посередине, как маленькая растрепанная пальма, торчала прядь волос. Девочке было шесть с половиной лет, но выглядела она младше. Только по тому, как она разговаривала, можно было понять, что она почти школьница.

На склоне девочка никого не встретила, но, приблизившись к перекрестку, услышала гудение автомобиля. Пришлось остановиться, отойти в сторону и подождать, пока грязный микроавтобус перекатится через «лежачего полицейского». Рагнхильд нужно было перейти дорогу. На другой стороне был тротуар, а мама говорила, что ходить надо только по тротуару. Она ждала, пока проедет машина, но та затормозила. Шофер опустил стекло.

– Иди, я подожду, – закричал он.

Она немного поколебалась, а потом пошла через дорогу. Ей опять пришлось обернуться, чтобы затащить коляску на тротуар. Автомобиль проехал немного и снова остановился. Окно с противоположной стороны открылось. У него милые глаза, подумала она, очень большие и совершенно круглые, бледные, как тонкий лед, они были широко расставлены. Рот маленький, с пухлыми губами, отвисшими, как у рыбы. Он пристально посмотрел на нее.

– Тебе наверх, на гору Скифербаккен?

Она кивнула:

– Я живу на улице Гранитвейен.

– Похоже, тяжеловато тебе с коляской. Что у тебя там?

– Элисе, – ответила она и подняла куклу.

– Хорошая, – он широко улыбнулся. Его рот стал красивее.

Потом он почесал в затылке – у него были взъерошенные волосы, они торчали вверх толстыми пучками, как листья ананаса, – и растрепал их.

– Я могу подвезти тебя, – предложил он.

Рагнхильд ненадолго задумалась. Она посмотрела на склон Скифербаккен – подъем предстоял долгий и нудный. Мужчина взялся за ручной тормоз и откинулся на сиденье.

– Мама ждет меня, – сказала Рагнхильд.

Что-то вертелось на краю ее сознания, но она

не могла понять, что именно.

– Ты быстрее попадешь домой, если я подвезу тебя, – сказал он.

Это решало дело. Рагнхильд была практичной девочкой, она подкатила коляску сзади к машине, а шофер выскочил наружу. Он открыл заднюю дверь и поднял коляску одной рукой, а потом подсадил Рагнхильд.

– Тебе придется сидеть сзади и держать коляску. Иначе она будет ездить по полу.

Он снова прошел вперед, сел на водительское сиденье и отпустил ручник.

– Ты каждый день ходишь этой дорогой? – Он посмотрел на нее в зеркало.

– Только когда ночую у Марты. Я там спала.

Она вынула из-под кукольного одеяла косметичку и открыла ее. Удостоверилась, что вещи на месте: ночная рубашка с Налой [1]1
   Нала – львица из мультфильма «Король-лев».


[Закрыть], зубная щетка и расческа. Микроавтобус подпрыгнул на еще одном «лежачем полицейском». Водитель постоянно смотрел на нее в зеркало.

– Ты раньше видел такие зубные щетки? – спросила Рагнхильд и подняла щетку вверх, чтобы он увидел. У щетки были ножки.

– Нет,– сказал он с восхищением.– Откуда она у тебя?

– Папа купил. У тебя нет такой?

– Я закажу себе такую на Рождество.

Он, наконец, переехал последнего «лежачего полицейского» и перешел на вторую передачу. Девчонка сидела на полу в машине и держалась обеими руками за коляску. Очень милая маленькая девочка, думал он, такая симпатичная в своем красном костюмчике, как маленькая созревшая ягода. Он присвистнул и почувствовал себя супергероем: вот он сидит за рулем большого автомобиля с маленькой девочкой на заднем сиденье. В самом деле, герой.

* * *

Деревня лежала в глубине долины, внутри фьорда, у подножия холма. Как омут, где вода застоялась. А все знают, что только проточная вода бывает свежей. Деревня была падчерицей коммуны, и дороги, которые вели туда, были плохими. Изредка водителю автобуса приходило в голову остановиться у молокозавода внизу и подобрать людей, чтобы отвезти их в город. Вернуться домой было сложнее.

Холм представлял собой кучу серых камней; там почти не селились местные, зато его прилежно посещали чужаки. Там находили необычные минералы и редкие растения. В тихие дни с вершины слышался слабый звон, как будто там жили привидения. На самом деле это звенели колокольчики овец, пасущихся наверху. Хребты холмов вокруг были сизыми и терялись в дымке, как мягкий войлок с талыми следами тумана. Палец Конрада Сейера скользил по карте вдоль шоссе государственного значения. Они приближались к круговой развязке. Полицейский Карлсен сидел за рулем; он внимательно глядел вокруг и следовал указателям.

– Теперь тебе нужно повернуть направо на дорогу Гнейсвейен, после этого – вверх по Скифербаккен, а потом налево на дорогу Фельтпатсвейен. Там с Гранитвейен будет поворот направо. Тупик, – сказал Сейер.– Номер пять – третий дом слева. – Он нервничал, поэтому говорил тише, чем обычно.

Карлсен, маневрируя между «лежачими полицейскими», направил автомобиль вниз, в долину, где раскинулся город. Подъезжая к нужному дому, Сейер попытался собраться с духом: пропавший ребенок мог за это время найтись. Может быть, девочка уже сидит на коленях матери, приходя в себя после того, что с ней произошло. Час дня – значит, девочка пропала уже пять часов назад. Это слишком много. Неприятное чувство постоянно росло, как мертвая ткань в груди, через которую не хотела течь кровь. У обоих полицейских были свои дети: у Карлсена – дочь восьми лет, у Сейера – четырехлетний внук, сын дочери. Молчание, повисшее между ними, заполнялось картинами, которые в любой момент могли стать действительностью. Именно это пришло в голову Сейеру, стоявшему перед дверью дома номер пять – низкого белого строения с темно-синими косяками. Обычный типовой дом, разве что украшенный декоративными ставнями и светлыми бордюрами по скатам крыши. Ухоженный сад. Вдоль всего дома тянулась большая веранда с красивой балюстрадой. Отсюда, с вершины холма был виден весь городок, раскинувшийся внизу, с его садами и участками. У почтового отделения стоял еще один полицейский автомобиль.

Сейер вошел первым, тщательно вытерев ноги о коврик возле двери и пригнув голову, прежде чем войти в комнату. Ему хватило секунды на то, чтобы оценить ситуацию. Девочки все еще не было, паника достигла пика. На диване сидела мать, плотная женщина в клетчатом платье. Рядом с ней, держа ее за руку, сидела подруга. В комнате почти физически ощущался запах страха. Все силы, которые были у этой женщины, уходили на то, чтобы не зарыдать или не закричать от ужаса; она задыхалась от малейшего усилия – даже такого, какое потребовалось, чтобы встать и подать вошедшему руку.

– Фру Альбум, – сказал он, – кто-то ведет поиски на улицах?

– Соседи, несколько человек. У них собака.

Она снова села.

– Мы должны помогать друг другу.

Он опустился в кресло напротив нее и откинулся назад, не переставая смотреть ей в глаза.

– Мы пошлем патруль с собаками. А сейчас вы должны рассказать мне о Рагнхильд: как она выглядит и во что была одета.

Никакого ответа, только энергичные кивки. Лицо женщины окаменело.

– Вы позвонили всем, у кого она могла бы быть?

– Знакомых у нас немного,– пробормотала она. – Я обзвонила всех.

– У вас есть родственники где-нибудь в городе?

– Никого. Мы не местные.

– Рагнхильд ходит в детский сад или дошкольный класс?

– Нам не хватило места.

– У нее есть братья или сестры?

– Она наш единственный ребенок.

Мать попыталась незаметно перевести дыхание.

– Сначала, – сказал он, – ее одежда. Постарайтесь быть как можно более точной.

Красный спортивный костюм,– пробормотала она, – со львом на груди. Зеленая ветровка с капюшоном. Один красный и один зеленый сапог.

Она говорила отрывисто, с трудом проталкивая слова через горло.

– А сама Рагнхильд? Опишите ее мне.

– Рост – сто десять сантиметров. Вес – восемнадцать килограммов. Очень светлые волосы.

Она подошла к стене, где висело несколько фотографий. На большинстве из них была изображена Рагнхильд, на одной – сама хозяйка дома в бунаде, еще на одной-мужчина в форме Вооруженных сил, видимо, супруг. Она выбрала ту, где девочка улыбалась, и отдала ему. Волосы ребенка были почти белые, у матери же – иссиня-черные. Но блондином был отец. Пряди светлых волос выбивались из-под форменной фуражки.

– Что она за девочка?

– Доверчивая,– всхлипнула мать.– Разговаривала со всеми.

Это признание заставило ее вздрогнуть.

– Именно такие дети справляются с трудностями лучше всех в мире, – быстро сказал Сейер. – Нам придется взять фотографию с собой.

– Я понимаю.

– Расскажите мне, – он снова сел, – где гуляла девочка, когда выходила из дома.

– Ходила к фьорду. К пляжу возле усадьбы священника или к Хоргену. На вершину холма, к озеру или в лес.

Он выглянул в окно и посмотрел на черные ели.

– Кто-нибудь вообще видел Рагнхильд после того, как она вышла из гостей?

– Сосед Марты встретил ее около гаража, когда собирался на работу. Я знаю об этом, потому что звонила его жене.

– А где живет Марта?

– В Кристале. Всего несколько минут пешком.

– С собой у нее была коляска?

– Да. «Роза Врио».

– Как зовут этого соседа? Который видел ее у гаража?

– Вальтер, – сказала она удивленно. – Вальтер Исаксен.

– Где можно его найти?

– Он работает в «Дино Индустрии». В пассажироперевозках.

Сейер поднялся, подошел к телефону и позвонил в справочную, получил номер, набрал его и подождал.

– Мне нужно как можно скорее поговорить с вашим служащим по имени Вальтер Исаксен.

Фру Альбум обеспокоено глядела на него с дивана, Карлсен рассматривал вид из окна: голубые холмы, сады и белый шпиль церкви немного поодаль.

– Конрад Сейер из полиции,– коротко представился он. – Я звоню с Гранитвейен, пять, вы наверняка понимаете, по какому поводу.

– Рагнхильд все еще не нашли?

– Нет. Но я слышал, вы видели ее, когда она выходила из дома?

– Я закрывал дверь в гараж.

– Вы посмотрели на часы?

– Было восемь ноль шесть, я припозднился.

– Вы абсолютно уверены во времени?

– У меня электронные часы.

Сейер помолчал, пытаясь вспомнить дорогу, по которой они сюда приехали.

– Значит, вы расстались с девочкой в восемь ноль шесть около гаража и сразу поехали на работу?

– Да.

– Вниз по Гнейсвейен и потом по шоссе?

– Верно.

– Я правильно понимаю,– спросил Сейер,– что в это время все едут в город, а в обратном направлении – практически никто?

– Да, все верно. Тут в деревне нет машин. Да и не работает никто.

– И все же вы не встретили по пути каких-нибудь автомобилей? Которые ехали бы в направлении деревни?

Исаксен молчал. Сейер ждал. В комнате было тихо, как в склепе.

– Да, в самом деле, я встретил одну машину внизу на равнине. Прямо перед перекрестком. Что-то вроде микроавтобуса, грязного и старого. Он ехал очень медленно.

– Кто был внутри?

– Мужчина, – сказал он нерешительно. – Один мужчина.

* * *

– Меня зовут Раймонд, – он улыбнулся. Рагнхильд подняла взгляд, увидела в зеркале улыбчивое лицо и холм Коллен, залитый утренним солнечным светом. – Не хочешь проехаться по окрестностям?

– Мама ждет меня. – Она сказала это довольно ехидно.

– Ты когда-нибудь была на вершине горы?

– Один раз, с папой. У нас с собой даже еда была.

– Туда можно проехать и на машине,– объяснил он. – Объехать сзади. Съездим наверх?

– Я хочу домой,– сказала она, уже не так уверенно.

Он сбросил скорость и остановился.

– Совсем ненадолго,– попросил он тоненьким голосом.

Рагнхильд он показался таким грустным. А она не привыкла перечить взрослым. Она приподнялась на сиденье и перегнулась через спинку.

– Совсем ненадолго,– согласилась она.– На вершину и сразу домой, туда и обратно.

Он свернул на Фельтспатвейен и снова поехал вниз.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Рагнхильд Элисе.

Он поерзал на месте и отечески прокашлялся.

– Рагнхильд Элисе. Нельзя ездить за покупками так рано по утрам. Сейчас только восемь пятнадцать. Магазин закрыт.

Она не ответила. Вместо этого она вытащила Элисе из коляски, посадила к себе на колени и поправила кукле платье. А потом вынула соску у нее изо рта. Кукла немедленно начала кричать, заливаясь тонким металлическим младенческим плачем.

– Что это такое? – Он резко затормозил и взглянул в зеркало.

– Это всего лишь Элисе. Она плачет, когда я вынимаю соску.

– Я не хочу это слушать! Вставь ее обратно! Он занервничал, не уследил за рулем, машину повело.

– Папа водит лучше, чем ты, – сказала она.

– Мне пришлось учиться самому,– объяснил он обиженно. – Никто не хотел меня учить.

– Почему это?

Он не ответил, лишь покачал головой. Автомобиль выехал на шоссе, подъехал к круговой развязке и пересек перекресток с глухим рокотом.

– А вот и Хорген, – сказала она довольно.

Он молчал. Через три минуты он взял левее и двинулся вверх по склону. Они миновали пару участков, красные амбары и припаркованный трактор. Они никого не встретили. Дорога становилась все более узкой и запущенной. Рагнхильд устала держать коляску на руках; она положила куклу на пол и поставила одну ногу между колесами как тормоз.

– Здесь я живу,– вдруг сказал он и остановился.

– Вместе с женой?

– Нет, вместе с отцом. Но он лежит в постели.

– Он еще не встал?

– Он все время лежит.

Она с любопытством выглянула из окна автомобиля и увидела смешной дом. Он выглядел так, словно кто-то сначала его построил, а потом построил еще раз. Все его части были разного цвета. Сбоку стоял гараж из гофрированной жести. Двор зарос сорняками. Старая ржавая борона виднелась в зарослях крапивы и одуванчика. Но Рагнхильд интересовал не дом, она увидела кое-что другое.

– Кролики! – сказала она, еле дыша.

– Да,– подтвердил он с радостью.– Хочешь посмотреть?

Он выпрыгнул из машины, открыл заднюю дверь, вынул девочку и поставил ее на землю. Он странно передвигался – ноги у него были очень короткие и кривые, ступни – маленькие. Широкий нос почти доставал до нижней губы, которая слегка выдавалась вперед. Под носом висела большая прозрачная капля. Рагнхильд поняла, что он не стар, хотя и выглядит как старик. Он выглядел забавно – как мальчик с телом старика. Он вперевалку прошел к кроличьим клеткам и открыл их. Рагнхильд замерла как зачарованная.

– Можно мне подержать одного?

– Да, какого хочешь.

– Маленького коричневого,– попросила она с восхищением.

– Это Посан. Он красивее всех.

Он открыл клетку и вытащил малыша. Пухлый английский вислоухий кролик цвета кофе с молоком сильно бил ногами, но сразу успокоился, как только оказался в руках Рагнхильд. На мгновение она замерла. Она чувствовала, как подле ее руки бьется кроличье сердце, и осторожно потрогала его ухо. На ощупь оно было как бархат. Мордочка блестела, как кусочек лакрицы. Раймонд стоял рядом и наблюдал. Теперь девочка полностью в его власти, и никто их не видит.

* * *

– Фотография и описание, – сказал Сейер, – будут опубликованы в завтрашних газетах.

Ирене Альбум навалилась на стол и всхлипнула. Остальные молча глядели на ее руки и дрожащую спину. Женщина-полицейский сидела с платком наготове. Карлсен водил пальцем по обивке стула; потом посмотрел на часы.

– Рагнхильд боится собак? – поинтересовался Сейер.

– Почему вы спрашиваете? – всхлипнула она.

– Случалось, что мы искали детей с собаками, и те прятались, когда слышали наших овчарок.

– Она не боится.

Слова эхом отдались у него в голове. Она не боится.

– Вам не удалось найти своего мужа?

– Он в Нарвике, на сборах,– всхлипнула она.

– С ним нет мобильной связи?

– Там нет роуминга.

– А кто ищет вашу дочь?

– Ребята-соседи. Те, кто днем не работает. У одного из них есть с собой телефон.

– Как давно они ищут?

Она взглянула на настенные часы.

– Больше двух часов.

Ее голос больше не дрожал, теперь он звучал приглушенно, ровно, словно она говорила в полусне. Он снова наклонился вперед и заговорил с ней так медленно и отчетливо, как только мог:

– То, чего вы сейчас боитесь больше всего на свете, по всей вероятности, не произошло. Вы меня понимаете? Как правило, дети теряются именно потому, что они дети. У них нет чувства времени, нет ответственности, и они чертовски любопытны, так что следуют любому порыву, который у них возникнет. И, как правило, они появляются так же внезапно, как и пропали. Часто они не могут даже внятно объяснить, где были или что делали. Но, как правило, – он задержал дыхание, – они в полном порядке.

– Да! – сказала она, взглянув на него. – Но она никогда раньше не терялась!

– Она растет,– настойчиво сказал он.– И отваживается на большее.

Боже, помоги мне, думал он при этом, у меня же есть ответы на всё. Он снова поднялся и набрал новый номер. Не позволил себе снова посмотреть на часы – незачем напоминать о том, что время утекает, никому это не нужно. Дозвонился до Криминальной полиции, коротко описал ситуацию и попросил связаться с «Норвежской общественной помощью» [2]2
   Норвежская гуманитарная организация (Norske Folkehjelp).


[Закрыть]. Передал адрес по улице Гранитвейен, 5. Нарисовал короткий словесный портрет девочки – в красном, почти белые волосы, розовая кукольная коляска. Спросил, не было ли для него сообщений. Нет, они еще ничего не получили. Снова сел.

– Рагнхильд говорила в последнее время о людях, которых вы не знаете, называла незнакомые имена?

– Нет.

– У нее с собой были деньги? Может быть, она собиралась что-нибудь купить в киоске? – У нее не было с собой денег.

– Это маленький поселок,– продолжал он. – Случалось ли когда-нибудь, чтобы ее провожал или подвозил кто-нибудь из соседей?

– Да, бывало. Здесь в холмах около ста домов, и она знает почти всех. Машины тоже знает. Время от времени они с Мартой ходили вниз, в церковь, с колясками, а домой возвращались на машине кого-нибудь из соседей.

– Зачем они ходят в церковь?

– Там похоронен маленький мальчик, которого они знали. Они рвут цветы и кладут на его могилу, а потом возвращаются. Я думаю, им кажется, что это очень интересно.

– Вы искали в районе церкви?

– Я позвонила узнать, где Рагнхильд, около десяти. Когда Марта сказала, что она ушла в восемь, я бросилась к машине. Я оставила дверь открытой, на случай, если она вернется, пока я ищу ее по улицам. Я поехала к церкви и вниз до конечной, там вышла из машины и искала везде. Я была на станции техобслуживания и за мэрией, потом ездила к начальной школе и в школьный сад – они любят там лазать на стенки. Потом я искала в детском саду. Ей так хотелось туда пойти, она…

Ее охватил новый приступ рыданий. Все время, пока она плакала, остальные сидели и молча ждали. Ее глаза распухли, и она в отчаянии комкала пальцами подол платья. Через какое-то время слезы снова иссякли, и вернулась сонная медлительность. Щит, защищающий от ужасных картин, которые рисовало ей воображение.

Зазвонил телефон. Внезапно за окном зловеще завыл ветер. Ирене съежилась на диване и потянулась за трубкой, но рука Сейера предостерегающе поднялась. Он поднял трубку.

– Алло? Ирене там?

Это был голос мальчика.

– С кем я говорю?

– Торбьёрн Хауген. Мы ищем Рагнхильд. – Ты говоришь с полицией. Есть какие-нибудь новости?

– Мы обошли все дома в холмах. Каждый. Многие пустуют, хозяев нет дома, но на улице Фельтспатвейен мы встретили женщину. Она видела, как большой автомобиль ехал задним ходом и потом развернулся у нее во дворе. Что-то вроде грузового фургона, говорит она. А внутри машины сидела маленькая девочка в зеленой куртке со светлыми волосами. И с хвостиком на макушке. Рагнхильд часто завязывала волосы в хвостик на макушке.

– Продолжай.

– Он развернулся посреди склона и снова поехал вниз. И исчез на повороте.

– Ты знаешь, когда это произошло?

– В четверть девятого.

– Ты можешь сейчас прийти на Гранитвейен?

– Мы почти тут, у круговой развязки.

Он положил трубку. Фру Альбум продолжала стоять.

– Кто это был? – всхлипнула она. – Они что-то видели?

– Кто-то видел ее, – сказал он медленно. – Она ехала в машине.

* * *

Наконец она услышала. Как будто звук, пробивая себе путь сквозь густой лес, вырвался наружу и раздался в голове Рагнхильд.

– Я хочу есть, – сказала она внезапно. – И домой.

Раймонд поднял голову. Посан копошился на кухонном столе, слизывая кукурузный крахмал, который они рассыпали по поверхности. Они оба забыли, где они и сколько прошло времени. Они покормили всех кроликов, Раймонд показал ей свои картинки, вырванные из еженедельника и тщательно вклеенные в большой альбом. Рагнхильд постоянно заливалась хохотом при виде его смешного лица. Но вдруг она поняла, что уже поздно.

– Я могу сделать тебе бутерброд.

– Я хочу домой. Мы должны ехать за покупками.

– Сначала мы съездим на вершину, а потом я отвезу тебя домой.

– Сейчас! – сказала она твердо. – Я хочу домой сейчас.

Раймонд беспомощно пытался отсрочить расставание.

– Да, да, хорошо. Но сначала мне надо вниз, купить молока для папы. Внизу, у Хоргена. Это ненадолго. Ты можешь подождать здесь, я быстро.

Он поднялся и посмотрел на нее. На белое лицо с маленькими губами сердечком, похожими на блестящие камешки. Глаза – чистые и синие, а брови – темные, удивительно темные под белой челкой. Потом она тяжело вздохнула, отвернулась и открыла дверь на кухню. Рагнхильд вообще-то хотела пойти домой сама, но она не знала дороги, и приходилось ждать. Держа кролика на руках, она пробралась в маленькую комнатку и свернулась клубком в углу дивана. Они мало спали ночью, она и Марта; от зверька исходило уютное тепло, и она тут же задремала.

Вернувшись, он долго сидел и смотрел на нее, удивляясь тому, как тихо она спит. Ни единого движения, ни малейшего вздоха. Ему показалось, что она сделалась больше и теплее, как хлеб в печи. Через какое-то время ему стало неспокойно, он не знал, куда деть руки, так что он положил их в карманы и покачался туда-сюда на стуле. Принялся мять штаны, руки его двигались и двигались, все быстрее. Он опасливо поглядывал в окно и вниз, в коридор, на дверь в спальню отца. Руки продолжали работать. Все время он безотрывно смотрел на ее волосы, гладкие как шелк, почти как шерсть кролика. Потом он тихо застонал и вынул руки из карманов. Поднялся и осторожно пошевелил ее.

– Мы можем ехать. Дай мне Посана.

Рагнхильд не сразу пришла в себя. Она медленно поднялась и посмотрела на Раймонда. Пошла за ним на кухню и натянула на себя ветровку. Выскользнула из дома, увидела, как маленький бурый клубок исчез в клетке. Коляска все еще стояла внутри автомобиля. Раймонд выглядел расстроенным; он помог ей влезть на заднее сиденье. Потом сел впереди и повернул ключ. Ничего не произошло.

– Не заводится,– сказал он сердито. – Не понимаю. Только что все было в порядке. Дерьмобиль!

– Мне надо домой! – тоненьким голосом сказала Рагнхильд.

Он еще раз попробовал повернуть ключ, прибавил газ, зажигание работало, он слышал это, но мотор не желал заводиться.

– Тогда придется идти пешком.

– Это же ужас как далеко! – захныкала она.

– Нет, не очень. Отсюда виден твой дом. Я покачу коляску.

Он накинул себе на плечи куртку, лежавшую на переднем сиденье, выпрыгнул из машины и открыл ей дверь. Рагнхильд взяла куклу, а он потащил за собой коляску. Она подпрыгивала на рытвинах. Далеко впереди Рагнхильд видела холм Колен – он возвышался среди черного леса. На одно грохочущее мгновение им пришлось прижаться к обочине, пока мимо на большой скорости проносился автомобиль. За ним густо поднялась пыль. Раймонд не торопился, поэтому Рагнхильд легко поспевала за ним. Через некоторое время дорога пошла вверх круче, на повороте она кончилась. Отсюда на вершину Коллена вела короткая тропинка, протоптанная овцами. Навозные шарики лежали повсюду, как градины. Рагнхильд забавлялась тем, что наступала на них – они были сухими и чудно хрустели. Через несколько минут за деревьями что-то заблестело.

– Змеиное озеро, – сказал Раймонд.

Она остановилась рядом с ним. Посмотрела вдаль и увидела листья водяных кувшинок и маленькую лодку, лежавшую вверх дном у берега.

– Не подходи к воде, – сказал Раймонд. – Это опасно. Там нельзя купаться. Зыбучие пески, – добавил он с умным видом. Рагнхильд вздрогнула. Она обвела взглядом берег озера, извивающуюся желтую линию из тростника, прерывающуюся в одном месте, где было что-то похожее на пляж. Туда они и смотрели. Раймонд выпустил из рук коляску, Рагнхильд засунула палец в рот.

* * *

Торбьёрну Хаугену было около шестнадцати, у него были темные отросшие волосы и огромная бандана на голове. Ее концы выглядывали из узла, как два красных пера, и делали его похожим на индейца. Он избегал встречаться взглядом с матерью Рагнхильд, поэтому в упор смотрел на Сейера, не переставая облизывать губы.

– То, что ты выяснил, важно, – сказал Сейер. – Будь так любезен и напиши здесь ее адрес. Ты помнишь, как ее зовут?

– Хельга Моэн, дом номер один. Серый дом, во дворе собака.

Он говорил тихо, писал в блокноте, который дал ему Сейер, большими буквами.

– Вы обошли всех? – спросил полицейский.

– Сначала мы поднялись на вершину Коллена, потом пошли вниз, обошли Змеиное озеро, осматривая все по обе стороны от тропинки. Были в городе, возле водоотстойника, у торговца Хоргена, на пляже возле усадьбы священника. Около церкви. Под конец зашли на пару ферм, Бьеркерюд и конный спортивный центр. Рагнхильд очень любила, то есть, конечно, любит животных.

Оговорка заставила его покраснеть. Сейер легко похлопал его по плечу.

– Сядь, Торбьёрн.

Он указал на свободное место на диване рядом с фру Альбум. Ее тело застыло, ей казалось, что вместо спины у нее железная балка. Она сосредоточенно думала об ужасной вероятности того, что Рагнхильд, возможно, никогда не вернется домой. Значит ей придется жить много лет без маленькой девочки с огромными голубыми глазами. Она впускала в себя эту мысль маленькими порциями и осторожно пробовала ее на вкус. Женщина-полицейский, которая со времени прибытия не сказала практически ни одного слова, медленно поднялась. Она решилась сделать предложение.

– Фру Альбум, – тихо сказала она. – Позвольте мне сделать для вас кофе.

Та слабо кивнула. Тяжело поднялась и последовала за женщиной на кухню. Раздался шум воды, льющейся из крана, и медный звон. Сейер кивком вызвал Карлсена в коридор. Там они вполголоса поговорили. Торбьёрн видел голову Сейера и носки ботинок Карлсена, черные и блестящие. В полутьме они посмотрели на часы, затем-друг на друга. Дело принимало чрезвычайно серьезный оборот, и огромную машину следовало привести в движение. Сейер почесал локоть под рукавом рубашки.

– Я не могу даже подумать о том, что мы найдем ее в канаве.

Он открыл дверь, чтобы впустить в дом немного воздуха. За дверью стояла она. В красном спортивном костюме, на нижней ступеньке, маленькая белая рука на перилах.

– Рагнхильд? – удивленно спросил он.

* * *

Через полчаса, когда автомобиль уже ехал вниз по Скифербаккен, Сейер с удовольствием провел рукой по волосам. Карлсен подумал, что стрижка у шефа даже короче, чем у него, и что такие короткие волосы похожи на стальную щетку, вроде тех, которыми счищают старые слои краски. Лицо Конрада выглядело умиротворенным, а не замкнутым и серьезным, как обычно. На середине склона они миновали серый дом. Увидели двор с собакой и лицо за окном. Если Хельга Моэн ждет визита полиции, она будет разочарована. Рагнхильд в безопасности, сидит на коленях у мамы, с двойным бутербродом в руках.

Мгновение, когда девочка вбежала в прихожую, врезалось в память обоим. Мать, услышав голосок дочери, выскочила из кухни и бросилась к ней, быстрая, как молния, как хищный зверь, который вот-вот схватит жертву и никогда, никогда никому ее не отдаст. Рагнхильд словно попала в лисий капкан. Ее тонкие ножки и ручки, белые пряди волос торчали из стальной маминой хватки. А Сейер и Карлсен просто стояли рядом. Не было слышно ни звука, ни слова. Торбьёрн почти раздавил в руке мобильник, женщина-полицейский не переставая протирала чашки, Карлсен продолжал накручивать усы на палец. Комната осветилась, как будто солнце внезапно пробилось сквозь окно. И наконец вместе с рыданиями у матери вырвался смех:

– ЧТО ЗА УЖАСНЫЙ РЕБЕНОК!

* * *

– Я, пожалуй, возьму недельный отпуск, – откашлялся Сейер. – Мне нужно прийти в себя.

Карлсен перевалил через «лежачего полицейского».

– Как ты его проведешь? Будешь прыгать с парашютом во Флориде?

– Думаю о хижине в горах.

– Под Бревиком, так?

– Саннёй.

Они свернули на шоссе.

– Я должен съездить в «Леголэнд», – пробормотал Карлсен. – Больше не могу оттягивать. Дочка выпрашивает.

– Ты так говоришь, как будто это наказание, – сказал Сейер. – «Леголэнд» – отличное место. Ты наверняка вернешься оттуда нагруженным лего-конструкторами. Езжай и не экономь. Не пожалеешь.

– Ты был там?

– С Матеусом. Ты знаешь, там есть статуя Сидящего Быка из Лего? Одна целая и четыре десятых миллиона лего-кирпичиков, и все разноцветные. В это невозможно поверить.