Текст книги "Из-за милой Фрэнси"

Автор книги: Карен Роуз Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

– Крыша протекала хоть раз за то время, пока вы здесь? – спросил Ной в пятницу.

Он трудился над формуляром для фирмы по недвижимости. Дело осложнялось тем, что он никак не мог сосредоточиться. Всякий раз, поднимая глаза на Фрэнси, он вспоминал, как держал ее в своих объятиях. Усложняло жизнь и то, что Анджела и Пол Пикар стали относиться к нему, словно он был… их сыном. Пол последовал его совету и купил не просто компьютер, а еще и принтер, сканер и модем. И Ной с удовольствием собрал ему все это в систему, попутно объяснив, как пользоваться новым приобретением. Это напомнило ему далекое прошлое – когда-то к нему так же относился мужчина, который ухаживал за его матерью. Ной тогда надеялся, что у него появится отчим. Однако матери устроили контракт в другом городе, а этот человек не поехал с ними. С тех пор Ной никогда не слышал о нем.

– За то время, пока я здесь, крыша никогда не причиняла хлопот, – ответила Фрэнси, вновь привлекая к себе его внимание.

Она нахмурилась, и он понял, о чем она думает. Считает, что они с Брентом одного поля ягода; только того волнует слава, а Ноя деньги. Но это абсолютная неправда. Его волновало будущее его компании. И еще он был убежден, что деньги могут облегчить жизнь людям, если уж не принести им счастье. Будь у него средства, ему, вероятно, удалось бы вылечить мать от алкоголизма. И она осталась бы жива.

– Что там дальше?

– Водопровод, – ответил Ной. – Были какие-нибудь сложности с душевыми и кухней?

– Нет. – Когда Ной оторвался от формуляра и поднял на нее глаза, она словно прочла в них воспоминание о сценке в квартире над гаражом. Глаза его потемнели… Значит, он тоже не забыл… Она поспешно перевела взгляд на его руки и заметила искривленный средний палец на правой руке.

– Я прищемил его дверцей автомобиля.

– Господи, от вас ничто не ускользает, да?

– Стараюсь. Тогда я готов к любым превратностям судьбы.

– Всегда?

Он вздохнул:

– Нет, к сожалению. Иногда от меня ускользает даже то, что происходит под самым носом. – Глаза его при этом таинственно мерцали зелеными глубинами.

– Вы имеете в виду нечто конкретное?

– Да.

– Но не собираетесь посвящать меня в это?

– Нет.

Ее это разозлило. Она простодушно выкладывает ему всю подноготную, а он вечно настороже.

– Вы вообще-то делитесь с кем-нибудь своей личной жизнью?

– С чего вы взяли, что она у меня есть?

– Но наверняка у вас есть друзья, люди, которые вам небезразличны.

– Их немного. Вы ведь знаете, что большую часть времени я провожу в дороге. В Ричмонде, на моей основной базе, я бываю от силы месяц – три или четыре раза в год. Когда хочу отдохнуть, просто останавливаюсь где-нибудь на уик-энд.

– И как вы выносите такую жизнь? Я так и не привыкла к постоянным разъездам, к жизни на колесах. А вот Бренту нравилось… Я же тосковала по семье.

– Когда вы впервые покинули дом?

– Мне исполнилось пятнадцать. Тренер увидела меня на региональных соревнованиях и сказала родителям, что сможет сделать из меня чемпионку. Так я и переехала к ней в Бостон.

Он отложил ручку.

– Наверное, ваши родители очень переживали.

– Да, разумеется. Но они желали мне успеха. Иногда мне кажется, что мама хотела этого куда больше, чем я. Мне-то просто хотелось кататься. А она мечтала увидеть меня олимпийской чемпионкой.

– А когда на сцене появился Макинтош?

– Мне тогда было восемнадцать. Трудно поверить, но мы прокатались вместе целых шесть лет.

– Он заменил вам семью.

Снова эта потрясающая интуиция. Она даже перестала удивляться.

– Да. Я полностью зависела от него. Больше я такой ошибки не допущу.

– Мне тоже тяжело зависеть от других, – сознался Ной. – Ведь тебя могут предать.

– Вот именно. – Между ними возникло взаимопонимание. Брент предал ее. А кто подвел Ноя? Его мать? Крэг? Женщина? Сердце Фрэнси затрепыхалось от волнения. Было ужасно думать о другой женщине. – Вы когда-нибудь были женаты?

Ной изумился:

– Нет… С моим образом жизни это вряд ли честно по отношению к женщине.

– А вы не собираетесь как-то изменить его?

– Только не в ближайшем будущем.

Ну что ж, все предельно ясно. В планах Ноя не значилось устройство семейного гнезда. И как только это пришло ей в голову? Потому что она-то об устройстве своей семьи начала задумываться. Но ее собственное будущее так туманно.

После небольшого перерыва на ужин Ной осматривал мастерскую и слушал рассуждения Чарли о достоинствах и недостатках новых роликов. И тут раздался плач ребенка. Чарли, лицо которого сплошь бороздили морщины, добавил к ним еще с десяток и сказал:

– Кому это взбрело в голову притащить сюда младенца? Глядишь, Фрэнси скоро заговорит о необходимости штата нянек.

Ной улыбнулся в ответ, потому что ему пришло на ум то же самое.

– Пойду-ка узнаю, в чем там дело, чтобы упредить новые расходы.

Он пошел на звук и вскоре оказался в комнатушке рядом с баром. Фрэнси называла ее многоцелевой: ее действительно использовали по-разному – здесь отмечали дни рождения сотрудников, проводили собрания персонала. На желтых стенах висели огромные пестрые шары самой разнообразной формы. Ими украшали каток во время праздников. Дверь была открыта, и Ной заглянул внутрь.

Фрэнси, Джина и их братья сидели вокруг стола. Один из мужчин – Ной вспомнил, что это Винс, – пытался успокоить плачущую девчушку. Фрэнси взяла ее у брата и начала качать, поглаживать по головке, что-то шептала на ушко – все напрасно.

– Если она не поспала днем – все, никому не даст покоя, – проворчал Винс.

Ной вошел в комнату.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Разве что у вас есть волшебная палочка, чтобы успокоить эту плаксу, – недовольно буркнула Джина.

– Прекрати, Джина, – возмутилась Фрэнси. – Малышка устала, ей скучно, вот она и раскапризничалась.

– Сколько ей? – спросил Ной, протягивая руки к девочке.

– Полтора года, а зовут ее Мэри.

– Отлично. Так вот, Мэри, как насчет мороженого?

Девочка секунды три с сомнением рассматривала дядю, но потом потянулась к нему. Винс довольно хохотнул:

– Наша малышка мгновенно соображает, где ей будет слаще.

Ной взял ребенка на руки.

– Ей ведь можно мороженое? И не волнуйтесь. На моих глазах выросли двое малышей Крэга. Я не уроню ее.

В баре Ной усадил девочку за один из столиков и принялся кормить ванильным мороженым. Малышка была прелестной. С черными волнистыми волосами – точь-в-точь как у Фрэнси – и такими же шоколадными глазищами. Ной тут же представил Фрэнси беременной, сияющей от счастья… Но заставил себя прогнать заманчивое видение. Если Фрэнси вернется в спорт, то еще долго не заведет детей. И снова все его нутро отреагировало болезненным спазмом на мысль о ней и Макинтоше. И какого дьявола он посоветовал ей съездить в Нью-Йорк?

Мэри весело гукнула ему и ткнула в его сторону ложкой с мороженым.

– Нет-нет, ешь сама.

Он вытер малышке липкие ручки и отправился с ней в мастерскую. Тут ее внимание немедленно привлекли помпончики на детских роликах. Ной пощекотал ее, и Мэри залилась хохотом. «Господи, вот бы и себе такую хохотушку! Полюбить женщину так, чтобы захотелось воспитывать с ней детей… Не витай в облаках, Гордон. Ты даже не знал бы, с чего начать».

Чарли хмыкнул.

– Я вижу, что устройство детского сада не за горами.

Взяв малышку на руки, Ной снова появился в комнате, где шло заседание. Все говорили наперебой.

– Нужен им этот серебряный поднос как собаке пятая нога.

– А цветы завянут – и все.

– Папа ни за что не согласится на новый телевизор.

– Послушайте, нам надо прийти к соглашению, иначе прозаседаем здесь до утра, а толку чуть. Ведь скоро юбилей.

Ной присел рядом с Фрэнси. Мэри погладила его помпончиками, которые он снял с роликов, он в ответ пощекотал ее под мышкой. Она рассмеялась и положила голову ему на плечо, засунув палец в рот. Когда Фрэнси подняла глаза на Ноя, он пожалел, что не захватил фотоаппарат: стоило запечатлеть эту улыбку – верное средство поднять настроение в самый хмурый день.

Она убрала со лба Мэри непослушные кудряшки.

– Понравилось мороженое?

Девчушка кивнула, но и не подумала перебраться на руки Фрэнси.

– Ваш брат – счастливчик, – сказал Ной, явно гордясь признанием очаровательной Мэри. – А о чем это вы спорите?

И Фрэнси охотно пояснила, что обсуждается подарок родителям к тридцатипятилетию их свадьбы. Все эти годы супруги прожили не только в любви, но и во взаимоуважении. Глаза Фрэнси сияли. И он понял, почему она хотела бы для себя таких же отношений. Но женитьба не входила в его планы. Мог ли он сделать ее счастливой в браке? В жизни его матери было столько мужчин, что он и счет им потерял. Да и потом, одно дело – завязать отношения и совсем другое – сохранить их на протяжении многих лет.

– Ваши родители – редкость, – сказал он скорее для себя, чем для Фрэнси.

– Я знаю. Поэтому мы и хотим устроить для них настоящий праздник и преподнести какой-то особенный подарок.

Ной задумался.

– Вас так много в семье, и вы все такие шумные. Хотя родители и обожают вас, но они ведь лишены возможности уединиться. Что, если купить им путевку на уик-энд? Туда, где им точно понравится?

Фрэнси, просияв, стиснула его руку.

– Слушайте, да это просто потрясающе! Эй, вы, крикуны! Есть чудесная идея: устроить застолье в воскресенье, а вечером отправить их на несколько дней в пансионат.

Винсу идея понравилась.

– А что, если в Поконос? Это в нескольких часах езды. И дорога отличная. Думаю, в начале недели с местами проблем не будет.

Фрэнк усмехнулся.

– Можно даже заказать им номер для новобрачных – с ванной в виде сердца.

Джина скривила губки.

– Они слишком стары для подобных фокусов.

– В таких случаях возраст роли не играет, – усмехнулась Фрэнси.

Сошлись на том, чтобы снять номер с джакузи. А сделать заказ поручили Фрэнси. Можно было расходиться по домам. Винс снял сонную Мэри с плеча Ноя.

– Придется нанять вас в качестве няни, – хмыкнул он.

А малышка сонно пробормотала:

– Домой. К мамочке.

Все оделись, расцеловались и распрощались с Фрэнси и Ноем.

Когда семейство Пикар вывалило за дверь, Фрэнси обернулась к Ною. А он подумал: «Если я сейчас раскрою объятия, кинется она в них? Господи, да что это со мной? Это ведь обыкновенная жизнь, а не сказочная страна».

– Что? – спросил он, не сообразив сразу, что она обращается к нему.

– Малышка испачкала мороженым вашу рубашку. Прямо-таки целый узор из ладошек.

– Ничего страшного… Да-а, ваше семейство – как ураган. Тайфун. Вам удалось все-таки до чего-то дотолковаться?

– Конечно. Составили меню для торжественного ужина, распределили, кто за что отвечает. Дядя Дом сказал Винсу, что праздник лучше всего устроить у них. У них с тетей Розой фермерский дом с огромной гостиной.

– Надеюсь, они не свалили всю работу на вас.

– Пытались. Но я не поддалась. Так что Винсу и Фрэнку придется расстараться ради папы с мамой. Они поворчат, но сделают все в лучшем виде.

– А Джина?

– Даже и не знаю, что с ней делать. Сегодня она была настроена просто враждебно. И спросить ничего нельзя – грубит в ответ. Или все еще злится на мою бестактность? Когда я напомнила ей, что надо вовремя вернуться домой, – это, помнится, при Джейке… впрочем, она так ведет себя с тех пор, как я вернулась домой. Я-то все надеялась, что она привыкнет ко мне.

– Пока вас не было, родители уделяли ей больше внимания. А теперь делят его между вами.

– Может быть, вы и правы. Если бы она хоть раз поговорила со мной откровенно, мы бы давно все уладили. Ладно, мне пора надевать ролики. Скоро заявятся мои старички.

– Успеха вам. И не изводите себя по пустякам. А вообще вы счастливая.

Фрэнси замерла у двери, а потом кивнула. «Да, я – счастливая». Знала, что он имел в виду, привыкла считать семью данностью – есть, и никто не отнимет. А вот у некоторых не было таких забот, но не было и семьи. Слава Богу, что у нее тут все в порядке. Что ж, ей действительно в жизни повезло. С этими мыслями она и отправилась делать то, за что ей платили деньги.

Пожилые люди становились на ролики с не меньшим энтузиазмом, чем дети. И даже пытались произвести впечатление своим катанием. Ной стоял возле кассы и наблюдал за Фрэнси – та здоровалась со знакомыми. К Фрэнси подкатила пожилая дама и обняла ее. Вскоре зазвучала музыка, и Фрэнси покатилась по кругу, подбадривая улыбкой пожилые пары.

Ною вдруг отчаянно захотелось выехать на каток. Он отправился в кладовку и выбрал себе подходящую по размеру пару роликов. Навещая свои катки, он иногда катался. Но делал это, обычно когда посетители уходили. Сегодня же ему захотелось смешаться с веселой толпой. Он проехал мимо Фрэнси, и у нее глаза округлились. На втором круге она улыбнулась ему – и ее улыбка согрела его душу. Проезжая мимо нее в третий раз, Ной выдохнул:

– Присоединяйтесь.

В следующее мгновение он взял ее под руку, и они без перерыва откатали несколько кругов. Фрэнси вдруг почувствовала, что хочет прижаться к нему. Ной же, ощутив исходивший от нее аромат роз, подумал о том, что давно уже ему не было так хорошо. Музыка, движение, цветные огни – все это создавало удивительное настроение праздника. А Фрэнси… Она была прекрасна, как солнечный весенний день, очаровательна, как полевой цветок на ветерке, и ослепительна, как фейерверк. Но разве все это передашь словами? И Ной с растерянной улыбкой проговорил:

– Вы действительно умеете кататься.

Она изящно склонила голову набок.

– А вы сомневались? Опять недооценили меня?

Фрэнси, видимо, уловила что-то не совсем обычное в интонации его голоса, она решительно обхватила его за талию, заняв «прогулочную» позицию. Ее ладонь легла на ремень его брюк, а кончики пальцев почувствовали жар его тела – и все! Ей тут же захотелось коснуться его груди… «Нет! Радуйся музыке, наслаждайся движением… Представь себе, что это не Ной, а какой-то другой партнер». Фрэнси не помнила, сколько кругов они откатали, но вдруг поняла, что запыхалась.

– Не хотите передохнуть? – неожиданно раздался голос Вероники.

Фрэнси взглянула на Ноя. Почувствовав запах его хвойного одеколона, она покачнулась, но все же устояла.

Вскоре музыка стихла и огни погасли. Кроме них, на катке никого не было. Она затаила дыхание – Ной пристально смотрел на нее.

Глава 6

Фрэнси закрыла глаза, но ничего не произошло. Горячие руки Ноя не обняли ее, и губы не опалило поцелуем. Открыв глаза, она увидела, что Ной смотрит на нее все так же пристально. Наконец он медленно поднял руку и коснулся ладонью ее щеки.

Она ожидала, что Ной все же поцелует ее, но он проговорил:

– Это было бы ошибкой, Фрэнси. И мы оба знаем это.

Она понимала, что Ной прав, но ее сердце восставало против подобной рассудочности. Хорошо хоть, что она была на роликах, – иначе сваляла бы дурака. Фрэнси сорвалась с места и устремилась в дамскую комнату. Ной что-то кричал ей вслед, но она не остановилась. Включив холодную воду, Фрэнси плеснула в лицо несколько пригоршней, чтобы прийти в себя.

В субботу Фрэнси все утро не замечала Ноя, и он знал, что это заслужил. Но хуже всего было то, что она не сердилась – просто не замечала его. А если и замечала, то говорила с абсолютным равнодушием. С раздражением он бы справился, а вот как реагировать на равнодушие? И это было совершенно не похоже на Фрэнси, ведь она всегда была такая страстная, страстная во всем.

Ной нервно перекладывал с места на место лежавшие на столе бумаги. Надо было все же поцеловать ее… Только вряд ли это был бы один-единственный поцелуй. Так что он, сдержавшись, поступил очень разумно. Как всегда.

Зазвенел телефон, и Фрэнси сняла трубку. Звонил агент по недвижимости, сообщивший, что в среду в два часа приведет первого клиента. Так быстро? Ной говорил, что дело затянется на месяцы. Очевидно, это зависит от финансового положения покупателя. Придет человек с тугим кошельком, и каток продадут не успеешь и глазом моргнуть. Фрэнси с горечью подумала о том, что похожа на белку в колесе, вертящуюся с безумной скоростью. Надо как-то остановить бессмысленный бег по кругу. Ной идет к своей цели, а она? Чем занята она? У нее появилась возможность взглянуть на себя со стороны, и нельзя больше с этим тянуть. Она разыскала Веронику, поговорила с ней. Потом зашла к Ною в мастерскую, где он сверял списки снаряжения. К счастью, Чарли в мастерской не было.

– В среду в два сюда заявится первый покупатель, – сообщила Фрэнси.

– Он вам не помешает.

– Разумеется. Я вообще намерена отменить некоторые уроки на будущей неделе – кое-какие проведет Вероника, а я поеду в Нью-Йорк. С Вероникой я все обсудила, осталось позвонить Бренту. Если он все еще ждет меня, то поеду завтра утром.

– А когда намерены вернуться?

– Брент просил, чтобы я немного покаталась с ним, это займет неделю-полторы.

– Хорошо. Оставьте мне номер телефона на всякий случай.

– Да, конечно. Возможно, вы уже успеете продать каток…

– Возможно. – Его голос прозвучал абсолютно бесстрастно.

– Значит, увиденное здесь не заставило вас передумать?

– Этого недостаточно, чтобы сохранить малодоходный каток.

Ответ ее не удивил. Господи, сделай так, чтобы это проклятое напряжение между ними исчезло. Если бы он поцеловал ее, это наваждение исчезло бы. Сделано – и забыто. Или ей надо благодарить Господа за это напряжение? Оно не дало им с Ноем сблизиться… Но благо ли это?

– Мне пора на занятие. Как только дозвонюсь Бренту, оставлю на столе номер телефона.

– Отлично.

Отлично? Фрэнси ничего хорошего в такой ситуации не усматривала. Более того, она впервые за много лет запуталась в своих мыслях и чувствах.

Ной стоял у окна крохотной кухни и смотрел в непроглядную ночь. Напряжение не спало даже после занятий на тренажере и с гирями. Не помог и контрастный душ. Еще меньше проку будет от бессмысленного разглядывания дворика Пикаров. Фрэнси скорее всего в своей комнате. Собирает вещи.

Она, как и обещала, оставила номер телефона и свой нью-йоркский адрес. Но это была не гостиница. Неужели остановится у Макинтоша? А вдруг Бренту удастся убедить ее стать партнершей не только в спорте? Ной чертыхнулся, понимая, что все это его не касается. Тогда откуда у него такое чувство, будто она завладела если не всем, то существенной частью его личности и сбежала прочь?

Он задернул шторы и схватил куртку. Может быть, прогулка поможет ему расслабиться.

Морозная ночь дышала свежестью, но он шел по улицам, не ощущая свежести, не замечая ни домов, ни редких прохожих. Перед глазами стояло лицо Фрэнси – у нее были закрыты глаза, и она ждала его поцелуя. В ушах у него до сих пор звучал голос девушки, сообщившей ему о своей поездке в Нью-Йорк. Но более всего огорчало замешательство в ее глазах. Когда он вернулся, тревога его не уменьшилась. Не ощущал он и усталости от быстрой ходьбы. Над задним крыльцом дома Пикаров горел яркий свет. Когда он уходил, его не было. Кому-то тоже не спится. Он направился туда, влекомый неведомой силой. Возможно, ему просто захотелось поговорить.

На качелях, свисавших с толстых ветвей платана, сидела Фрэнси. Увидев Ноя, она, похоже, не обрадовалась.

– Слишком холодно, чтобы качаться, – проговорил он.

Фрэнси с силой оттолкнулась от земли.

– Дома у меня не было ни минуты покоя. А мама замучила меня своими расспросами.

– О чем?

– О Бренте. О поездке. О том, что собираюсь делать в Нью-Йорке.

Ной и сам бы с удовольствием задал тысячу вопросов, однако воздержался.

– Позвольте я раскачаю вас.

– Тогда повыше, пожалуйста.

– Вы что, собираетесь дотронуться до луны? – пошутил Ной.

– Жаль, что это невозможно, – ответила она, взлетая вверх. Ей хотелось воспарить над землей, хотелось убежать от важных решений. Звездная морозная ночь вдруг показалась ей чудесным подарком судьбы.

– Вы знаете, что можно завести себе собственную звезду – спросила она, глядя в небо.

– Неужели?

– Джина показала мне как-то рекламу в журнале. Есть Рономический комитет, который заведует всеми вновь открываемыми звездами. Вы можете написать им, и они дадут звезде ваше имя и сообщат вам ее координаты.

– А вам бы хотелось заиметь свою звезду?

– Когда я впервые услышала такое, меня это потрясло. Я уезжала далеко от дома… А оказывается, можно взглянуть на небо, найти свою звезду и представить себе, что и твои родные смотрят сейчас именно на нее. Небо-то ведь одно над всеми. И звезды тоже. Вот такой простой способ… связи с теми, кого любишь…

Ее слова затронули Ноя. У нее потрясающее чувство привязанности, чего у него никогда не было. Она куда счастливее его.

Черные шелковистые волосы то закрывали прекрасное лицо, то отлетали назад. Когда она взлетала к небу, ее профиль походил на нежную античную камею. Ною до беспамятства хотелось коснуться этих чувственных губ, нежной линии носа, решительного подбородка. Но он лишь сжал ее плечо, и она перевела глаза с неба, со звезд на него грешного. Он остановил качели, протянул руку к ее растрепавшимся волосам и зажал одну шелковую прядь между пальцами. А потом в непонятном для него самого порыве зарылся ладонями в ее волосы и начал целовать их – снова и снова. Она качнулась к нему и в поисках опоры опустила руки на его плечи, ее глаза закрылись. И он, едва касаясь ее, обвел пальцами контуры ее классического лица, как бы запоминая его красоту. Но так и не прильнул к нему губам. Это он оставил на потом.

– Я так жалел, что не поцеловал вас. Но хочу избавиться от этих сожалений, – пробормотал он.

Когда он склонился над ней, она сжала пальцы на его плечах в кулаки. Он дал ей время и возможность уклониться от поцелуя. Но она не сделала даже такой попытки. Наоборот, подняла голову и с готовностью встретила его губы. Первое же прикосновение обрушило на него водопад ощущений, прежде им неизведанных. Он тщательно запоминал их, как и все, связанное с Фрэнси. Так истинный ценитель хранит хрупкий сосуд, доставшийся ему в наследство. Это уже превращалось в переживание, которое он будет помнить и лелеять всю жизнь. Перебирая пальцами ее волосы, он поудобнее устроил ее голову на своем плече.

Она была сама готовность, сладость и… страсть. Его губы становились все более жадными, он даже представить себе не мог, как оторвется от этого волшебства… Но когда-то придется… Эта мысль застала его врасплох. А Фрэнси приоткрыла губы, и Ной нежно прихватил зубами нижнюю, тронув ее языком. Фрэнси втянула воздух и тихо застонала, мгновенно доведя Ноя до исступления.

Он порывисто сжал ее в объятиях. Его куртка и ее дубленка создавали досадный барьер на пути их желания, путь друг к другу открывал только поцелуй. Желание пронзило его и отозвалось ломотой и болью внизу. Никогда он так сильно не жаждал близости. Никогда еще страсть так не перехватывала дыхание. А ведь они всего лишь поцеловались…

Холодный зимний воздух делал особенно пылкими их поцелуи. Ночная тишина создавала хрупкую интимность, которую он боялся нарушить. Губы Фрэнси были теплыми и сладкими, как мед в летний полдень.

Его язык искал ее язычок, но вскоре уже она превратилась в охотника, а он – в дичь. И эта игра становилась все лихорадочнее, все опаснее. Умом Ной понимал, что должен немедленно оторваться от нее, нельзя позволить себе зайти дальше. Но сознание этого превращало желание в мучительную пытку. Он хотел не только страстного поцелуя. Не только жарких объятий.

Фрэнси тоже хотелось большего. Она хотела бы почувствовать жар его кожи, услышать биение сердца в груди. Но мешала куртка, и тогда она положила руки на его шею и начала нетерпеливо гладить волосы на затылке. В соседнем доме топили дровами камин, и запах горящего дерева, смешавшись с ароматом его мыла и кожи, создал опасную, дурманящую смесь. И она забыла, что целовать его – роковая ошибка, что она еще не готова отдать свое сердце мужчине, тем более ему – все еще своему боссу.

Страсть уже разлилась в окружающем их пространстве. Фрэнси дрожала, но вовсе не из-за холода морозной ночи; виноват был Ной и его волшебные руки и губы. Когда он прижался к ней пахом, она охнула, ощутив его возбуждение. Неужели он так сильно хочет ее? Или ему подошла бы любая женщина? Когда Брент был близок с ней, он думал о другой. А о ком думает Ной? Это похоть или все же что-то большее?

Но все вопросы и мысли улетучились, когда Ной вновь затеял игры с языком. Это было настолько восхитительно, возбуждающе, вызвало такой шквал эмоций, что ее, словно щепку, понесло на волнах страсти. От поцелуя Ноя голова кружилась так же, как от полета в прыжке; сладко замирало сердце, словно она удачно приземлилась на коньки после двойного акселя; кровь отливала от щек, как во время смертельно опасной спирали в воздухе. Это требовало от нее всех сил, всей энергии, но и дарило такое наслаждение, такой силы вожделение, удовлетворить которые мог бы только он – Ной. Это сводило с ума, заставляло сердце трепетать и бояться, что поцелуй не может длиться вечно.

Она, конечно, тоже понимала, что он скоро оторвется от ее губ. И стоило промелькнуть этой холодной и трезвой мысли, как Ной тут же медленно разжал руки и замер. Затем его губы расслабились, даруя ей нежеланную свободу. Он еще продолжал что-то шептать ей в горячие губы. Но между ними возникло уже несколько дюймов прохладного пространства, хотя до конца он так и не освободил ее из кольца своих рук. Она открыла глаза, пытаясь вглядеться в его лицо, понять, что он думает и что чувствует. Но – нет. Он нежно склонился над ней, так что лица уже не рассмотреть, и поцеловал в лоб.

– Прощальный жест? – с хрипотцой в голосе спросила она.

– Нет. Я мечтал об этом с того момента, как вы впервые открыли мне дверь своего дома. Думал: вот поцелую вас и избавлюсь от этого наваждения. Я ошибался.

Его мысли были зеркальным отражением ее собственных. Но как им мог прийти в голову подобный бред? Разве такое влечение убьешь поцелуем? Тяга лишь усилилась. Следующая фраза Ноя подтвердила ее мысли:

– Но теперь мне хочется этого еще больше…

– Ной…

Он прижал палец к ее губам.

– Давайте не будем торопиться, ладно? Я хотел бы пожелать вам удачи. – Он уронил руку и сделал шаг назад. – Когда будете в Нью-Йорке, думайте о своем собственном счастье. А не о том, чего хочет Брент или ваша семья. Решите сами для себя, чего именно хотите вы.

И, больше не коснувшись ее, он ушел. Фрэнси едва держалась на ногах, колени подкашивались. Она рухнула на качели с единственной мыслью: как же это у Ноя хватило сил уйти – уйти столь независимой походкой?! Наверное, у него богатейший опыт общения с женщинами. И эта мысль, разумеется, нисколько не утешала.

Фрэнси на скорости скользила по льду, пытаясь обрести былую уверенность. Почти три часа ночи, но на катке полно фигуристов. По ночам его освобождали хоккеисты, вот фигуристы и оккупировали лед. Сегодня Брент собирался попробовать поддержку. После недели тренировок на льду и занятий в гимнастическом зале Фрэнси почувствовала, что готова к первой попытке. Брент улыбнулся ей, и она вспомнила, как раньше подобная улыбка выворачивала душу наизнанку. Но это в прошлом. Сейчас ее преследовал поцелуй Ноя, не давая покоя даже на льду. Раньше ничто не могло отвлечь ее от тренировки, на льду она принадлежала только конькам и партнеру.

– Ну что? Попробуем? – спросил Брент.

Фрэнси собралась. Они взялись за руки, оттолкнулись и заскользили, набирая скорость. И вот Брент поднял ее над головой, держа обеими руками. На мгновение ее охватила паника: а вдруг он снова уронит ее? Но Брент тут же аккуратно опустил ее на лед. Когда они остановились, он победно выбросил вверх сжатый кулак.

– Отлично! Это было просто замечательно, Фрэнси! Когда нас увидит мой тренер, он сразу же поймет, что мы серьезно претендуем на золото.

– Не стоит преувеличивать, Брент. После одной поддержки, к тому же простейшей, рановато праздновать победу. Нам еще предстоит много работы.

– Но это прекрасное начало, согласись? Мы просто созданы друг для друга. Неужели ты не видишь этого?

Фрэнси не разделяла его энтузиазма. Самая простая поддержка, а ее охватил такой ужас… Если она не сумеет избавиться от страха, то и думать нечего о возвращении в спорт.

В половине шестого она вернулась в пансион, где, как и Брент, снимала комнату, немного пришла в себя и приняла душ. Но заснуть не удавалось – какой тут сон… Нерешительно поглядывая на телефон, она наконец набрала номер Ноя, гадая, не разбудит ли его своим ранним звонком.

– Ной, это Фрэнси.

– Как дела? – Если он и удивился ее звонку, то ничем не выдал себя.

– Никак не могу принять решение. Нужен взгляд со стороны. Извините, если я вас разбудила…

– Я не спал. Что именно вас тревожит?

– Я и сама пока не знаю.

Чтобы объяснить это, нужно посвятить его в историю их отношений с Брентом, а по телефону совсем не хотелось.

– Может быть, вам нужна моральная поддержка? Не молчите, Фрэнси. Иначе толку от меня никакого.

– Зря я вас побеспокоила… – Да, импульсивные порывы никогда не доводили ее до добра.

– Но вы все же побеспокоили. Хотите, я приеду к вам? Я могу арендовать машину, оставлю ее в Нью-Йорке, а обратно вернусь с вами.

– И вы сделаете это ради меня? – Голос Фрэнси дрогнул от сдерживаемых слез.

– Если это может помочь вам, то почему же нет?

Она вспомнила сказочное волнение от его губ и потрясающее ощущение безопасности в его объятиях…

– Да, это очень поможет. А что там с катком?

Он оставил этот вопрос без ответа.

– Вы уже готовы вернуться домой?

– Да. Сегодня после обеда мы встречаемся с тренером Брента, а вечером у нас тренировка. Хоккейная команда уезжает сегодня в другой город, так что нам не придется кататься ночью.

– Так вы всю ночь на ногах?

– Ничего. Успею выспаться до обеда.

– Если я выеду сегодня и переночую в Нью-Йорке, вы будете готовы завтра выехать домой?.. Вы остановились у Макинтоша?

Она поняла по его суровому тону, что он ревнует. Неужели он ломал себе голову над этим вопросом всю неделю?

– У него нет квартиры в Нью-Йорке. Он снимает комнатку в пансионе. Одна комната была свободной, и он забронировал ее для меня.

– А мне вы не могли бы заказать номер где-нибудь поблизости?

– Конечно, могу.

Она продиктовала ему адрес, назвала основные ориентиры и поблагодарила за готовность помочь.

– Я привык разъезжать. Это для меня не проблема.

Распрощавшись, Фрэнси почувствовала, как улыбка растягивает ей рот до ушей. Впервые с момента приезда в Нью-Йорк у нее стало легко на душе. Она нырнула под одеяло, закрыла глаза и тут же увидела лицо Ноя. Так и уснула с улыбкой на губах.

– Ну зачем тебе уезжать прямо завтра? – Брент в досаде стукнул кулаком по столу.

– Мне надо вернуться на работу. – У нее было такое чувство, словно она целую вечность проторчала в Нью-Йорке и совершенно потеряла связь с реальным миром. И она безумно тосковала по Ною.

– Но ты же слышала, что сказал тренер. Он тоже убежден, что мы созданы друг для друга.