Текст книги "Сияние ангела"

Автор книги: Карен Роуз Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Марк взглянул на него и на миг задумался.

– Думаю, да.

– Мама тоже?

Марк лишь пожал плечами, взял тост и откусил кусочек.

Так тебе и надо – нечего выуживать сведения у ребенка.

После завтрака Слэйд вернулся в комнату Эмили. Смущаясь, она попросила его привезти в больницу хлопковый сарафан и белую блузку, которые висят в стенном шкафу, а также кое-что из личных вещей. Он с легкостью пообещал, но, открыв шкаф, несколько растерялся. Ему не доводилось прежде видеть шкафа с женской одеждой. Само собой, он заводил романчики, но не задерживался подолгу в женской постели. Как, впрочем, и женщины в его.

Торопливо собрав все, о чем просила Эмили, он спустился, позвал Марка, и они забрались в микроавтобус.

Эмили встретила Слэйда улыбкой. Она выглядела свежей, отдохнувшей и очень красивой.

– Я забыла о вещах для ребенка, – застенчиво проговорила она. – Придется ей ехать домой во всем больничном. – Обняв и поцеловав Марка, она протянула руку за сарафаном. – Вот только оденусь – и можно ехать. Бумаги уже готовы.

Пока она одевалась, Слэйд с Марком ждали у стола регистратора. Наконец появилась Эмили с ребенком на руках.

– Повезло, что у меня остались детские вещички после Марка, а то не знаю, что бы и делала.

– Мне надо в город за горючим, могу купить все, что надо.

Улыбка вдруг погасла на ее лице.

– Вы и так уже столько сделали, Слэйд. Вы ведь не обязаны помогать нам.

– Может и нет, но не мог же я оставить вас рожать одну в микроавтобусе.

Она не ответила и отвела глаза, глядя на ребенка.

Домой ехали молча.

Когда добрались, Слэйд помог Эмили вылезти из машины. Дома она положила Аманду на диван и сняла пальто.

– Вам надо отдохнуть, – посоветовал Слэйд. – Сможете подняться наверх?

– Да, только потихоньку.

– Я помогу вам подняться и лечь.

У Эмили набежали слезы на глаза. Открыв дверь спальни, она увидела свою застеленную постель.

– Не надо было вам делать это.

– Марк попросил меня поспать здесь прошлой ночью. Я лежал поверх одеяла.

Щеки у нее порозовели.

– Я хотела устроить детскую в комнате для шитья, надо только достать кроватку с чердака. Не могли бы вы?..

– Конечно. Я могу сделать комнату более похожей на детскую, если пожелаете.

– Мне бы хотелось перекрасить стены в розовый цвет… – Она не договорила. – Просто поставьте кроватку здесь.

Слэйд с Марком отправились на чердак, а Эмили положила Аманду посреди кровати.

Слэйд.

Ей очень не хотелось зависеть от незнакомца, но доктор сказал, что надо отдохнуть сегодня и завтра. Беда в том, что Слэйд становился для нее не просто незнакомцем… и уж больно скоро.

Слэйд вернулся с кроваткой.

– Я вытер ее, так что не беспокойтесь, а Марк еще нашел ящик с игрушками.

– Чувствую, мне придется научить Марка быть заботливым старшим братом.

– Особых усилий не понадобится.

Слэйд поставил кроватку, проверил, устойчиво ли она стоит, и взглянул на Эмили.

– Как вы себя чувствуете? Только не уверяйте меня, что у вас все прекрасно.

Она вдруг представила его в своей кровати.

– Но все и вправду прекрасно. У меня прелестная малютка дочь, которой не было еще вчера, и мне понадобится целая жизнь, чтобы познакомиться с ней поближе.

Голубые глаза Слэйда внимательно посмотрели на нее.

– Вы необыкновенная, Эмили Лоуренс.

Он протянул руку, и она поняла, что он хочет прикоснуться к ней и что ей лучше уклониться.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Но Эмили не могла и шагу ступить. Ярко-голубые глаза Слэйда стали еще ярче, а его огрубевшая ладонь нежно погладила ее по щеке. Она прикрыла глаза, и его губы чувственно и легко коснулись ее губ, скорее поддразнив, чем поцеловав. В этом легком касании было куда больше наслаждения и нежной предупредительности, чем в близости с Питом.

Тихое покряхтывание Аманды прервало тишину.

Слэйд отступил.

Взволнованная, с горящими щеками Эмили отвернулась и взяла на руки дочь. То, что случилось, не должно впредь повториться. Вероятно, взыграли гормоны, вот и все.

Она взглянула на Слэйда.

– Мне надо покормить ее.

– У вас есть бутылки и все, что надо? – хрипловато спросил он. – Из-за преждевременных родов…

– Я буду кормить грудью.

По глазам Слэйда она увидела, что он представил себе это.

– Вам что-нибудь нужно? – низким голосом поинтересовался он.

Свободное пространство, промелькнуло у нее в мыслях, но она только покачала головой.

– Посмотрю, как там Марк на чердаке, а потом мы приготовим что-нибудь на обед.

– Слэйд, я вовсе не надеялась, что вы…

– …что я помогу вам? – договорил он. – Вам нужна помощь, Эмили, так что свыкайтесь с этим. Хотя бы на время.

– Но у вас дела в Биллингсе.

– Это пока терпит. – Он почтительно кивнул и вышел.

Слэйд умел хозяйничать на кухне не хуже любой женщины. Ему с ранних лет пришлось заботиться о себе, и, хотя он привык к микроволновкам и электроплиткам, он умел пользоваться и печкой. Велев Марку вымыть игрушки, которые тот разыскал на чердаке, Слэйд подогрел суп и нарезал покрытый хрустящей корочкой хлеб, что испекла Эмили. При одной только мысли о ней, кормящей малютку…

– Может, поднимешься и спросишь у мамы, готова ли она обедать? Скажи, что я принесу еду ей наверх. – Он взглянул на Марка, катавшего по полу на веревке деревянную игрушку.

Сам он не пойдет туда, чтобы не застать ее за кормлением. Они и так уже испытывают неловкость в присутствии друг друга.

– Может, и мы пообедаем с ней? – с надеждой спросил Марк.

Слэйд замешкался.

– Знаешь, роды – трудная работа, и мама изрядно устала. Пусть немного отдохнет от нас. Если она сможет, мы вместе потом поужинаем.

– Ладно, – промямлил Марк, насупившись, но снова оживился. – Можно мне пойти с тобой после обеда?

– Если мама разрешит.

Пока Марк намазывал себе хлеб маслом, Слэйд отнес большую тарелку супа, два куска хлеба и стакан молока Эмили. Он чуть потоптался у двери, услышав, что она напевает колыбельную. Наконец глубоко вздохнул и постучал.

– Входите, – отозвалась она.

Солнце перевалило за середину дня и светило в окна, поблескивая на волосах Эмили.

– Проголодались? – спросил он.

– По правде говоря, нет, но мне надо питаться ради Аманды. Нам надо обсудить ужин. Мне кое-чего нельзя из-за… ну, из-за кормления.

– Как насчет мясного хлеба? – спросил он. – Я видел фарш в холодильнике.

– Только не переусердствуйте с приправами, – застенчиво улыбнулась Эмили. – Вот уж не ожидала, что мужчина умеет готовить мясной хлеб.

– Я не такой, как все. – Слэйд поставил обед на комод. – Я умею и пюре готовить.

– Ну, тогда вы будете Марку лучшим другом. Он пюре просто обожает.

Лучший друг? До него не сразу дошел смысл сказанного.

– Марк спрашивает, можно ли ему пойти со мной после обеда.

– Если вы не против.

– Могу занять его чем-нибудь, чтобы вы отдохнули. Дело в том… если вам что-нибудь понадобится…

– Все будет хорошо, Слэйд. Перепеленаю Аманду, а потом поем и прилягу.

– Если понадоблюсь, повесьте наволочку за окном. Буду непременно поглядывать время от времени.

Эмили посмотрела на ребенка.

– Вы, конечно, понимаете, кров и стол – слишком малая плата за ваши труды. Мне никогда с вами не расплатиться.

– Великодушие не требует вознаграждения, Эмили. Если что-нибудь понадобится, просто крикните. Если не ответим, вывесьте наволочку. – Не дав себе утонуть в ее мягких карих глазах, он вышел и закрыл дверь.

День прошел незаметно. Марк бегал за Слэйдом по пятам, помогая ухаживать за лошадьми и утеплять помещение. Вечером Слэйд научил его тонкому искусству приготовления мясного хлеба, и мальчик с радостью запустил руки в смесь из мяса, яиц и хлебных крошек. Сам Слэйд поднялся наверх, чтобы проверить, как дела у Эмили. Днем он так и не увидел условного знака на ее окне.

Дверь была слегка приотворена, и он медленно открыл ее. Свернувшись калачиком на кровати, подложив под щеку ладони, Эмили спала и казалась прелестной. Она даже не потрудилась накинуть на себя плед, лежавший в ногах, и Слэйд тихо развернул его и осторожно укрыл женщину.

Она тут же открыла глаза.

– Не хотел будить вас. Показалось, что вам холодно.

– Спасибо.

– Спите дальше, – сказал он севшим голосом.

Она снова прикрыла веки, и дыхание ее стало ровным. Он стоял и смотрел на Эмили и малышку, пока его не охватило неведомое прежде чувство. Но понять, что это, он не мог.

Эмили спустилась к ужину с Амандой. Прежде чем сесть за стол, она посмотрела на Слэйда.

– Я хочу попросить вас об одолжении. На чердаке есть колыбелька. Не могли бы вы принести ее сюда, чтобы положить Аманду?

– Что за вопрос! Я уже видел ее. По виду она не новая.

– Это моя колыбель. Папа сделал ее для меня.

Она знала, что такое семья, корни и чувство родства. Слэйд же не имел об этом представления.

Эмили стала нахваливать его кулинарное искусство. Она поела с аппетитом и казалась отдохнувшей. Его это не обрадовало – ему нравилось, что она, слабая и беспомощная, зависит от него. Никто еще не нуждался в его помощи.

После ужина Слэйд предложил Марку сыграть в карты, а Эмили села вязать кофточку для дочки.

Неожиданно Аманда расплакалась.

– Пойду покормлю ее. – Эмили поднялась. – Марк, надень пижаму, скоро спать.

Через час Слэйд поднялся наверх и заглянул к Эмили. Она ходила по комнате с плачущей девочкой на руках, баюкая ее и напевая.

– Что-то случилось? – спросил обеспокоенно Слэйд.

– Не думаю. У детей бывают периоды, когда они кричат.

– Могу уложить Марка, если хотите.

Аманда не переставая плакала.

– Скажите Марку, пусть сначала зайдет сюда, я хочу пожелать ему доброй ночи. Вам не стоит утруждать себя чтением ему…

– Меня это не затруднит, Эмили.

Их взгляды встретились: ее – был полон благодарности, а ему вдруг захотелось не благодарности, а чего-то другого. Он отправился за Марком.

Попрощавшись с мамой на ночь, мальчик почистил зубы и прочитал молитву. Но, забравшись в постель, насупился.

– В чем дело, напарник? Думаешь, я не сумею почитать так же хорошо, как мама?

– Мама всегда укладывала меня.

– Теперь все может немного измениться. За младенцами нужен уход.

– Почему она так много плачет?

Слэйд замялся.

– Понимаешь, Аманде было спокойно, хорошо и удобно в животе у мамы, а теперь она пришла в большой и непонятный мир, где шумно, жарко и холодно, полно огней и многого другого, к чему ей еще предстоит привыкать.

– И сколько времени это займет? – спросил Марк встревоженно.

– Не могу сказать точно, но, думаю, через месяц или два дела пойдут лучше.

Марк промолчал. Потом взял книгу и протянул Слэйду.

Когда Слэйд уложил мальчика и погасил свет, в комнате Эмили все еще слышался плач Аманды. Он тихо постучал.

– Могу я чем-нибудь помочь?

Она покачала головой.

– Скоро она успокоится.

– Я думаю завтра поехать в город. Куплю горючее и все, что вам нужно. Если понадоблюсь, крикните. Я буду у себя, – сказал он.

Эмили только кивнула в ответ. Слэйду показалось, что он ей мешает. И вообще, может, она не собирается больше иметь мужчин в своей жизни. Он закрыл за собой дверь и пошел вниз.

Он лежал в кровати, заложив под голову руки и уставившись в темноту. Аманда, судя по тишине, успокоилась, и до него доносилось лишь поскрипывание половиц, это Эмили ходила по комнате, укачивая младенца. Слэйд попытался сосредоточиться на завтрашней поездке в Биллингс. Сначала надо заехать в суд и узнать, нельзя ли поискать в книгах записей гражданского состояния. Может, найдутся какие-то зацепки. Может, найдется брат-близнец?..

Из кухни послышался звук льющейся воды, в раковине звякнула ложка. Слэйд сел в кровати. Нужно оставаться на месте, просто закрыть глаза, пока не сморит сон, но мысль о том, что Эмили на кухне, заставила его схватить джинсы, натянуть фланелевую рубашку и босиком спуститься вниз.

В кухне Эмили, налив в кружку молоко, ставила его в микроволновку. Она повернулась, и он увидел удивление в ее глазах.

– Я думала, вы уже спите, – пробормотала она. – Простите, не хотела разбудить вас.

– Я не спал.

Волосы мягкой волной обрамляли ее лицо.

На ней была розовая ночная рубашка с кружевами у выреза, голубой ворсистый халат, на ногах розовые тапочки. Ему так и хотелось обнять ее, укрыть, защитить.

– Аманда угомонилась?

– На время, – слабо улыбнулась Эмили, отводя взгляд от его расстегнутой рубашки.

Слэйд взял со стойки оставшиеся от ужина и завернутые в фольгу булочки.

– Не хотите?

– Пожалуй. – Она вытащила молоко из микроволновки. – Но лучше пойдем в гостиную, там слышнее Аманду. Может, вы купите мне детский монитор, когда поедете в город? Я прочла рекламу в газете…

– Запишите все, что надо, и я куплю.

Он мог бы сесть в кресло напротив, но уселся на диван в нескольких дюймах от Эмили и развернул фольгу.

Она поставила кружку на столик.

– Спасибо.

– Вы сами их пекли, – широко улыбнулся он.

– Вы знаете, о чем я. Спасибо за то, что остались и помогаете, за то, что уложили спать Марка. Не знаю, смогу ли когда-нибудь отблагодарить вас.

– Я же сказал, благодарность ни к чему, – ответил он хрипловато, избегая ее взгляда, и разломил булку пополам. На минуту воцарилась тишина.

– Вы сказали, что едете в Биллингс завтра. Надолго? – Эмили протянула руку к булкам и отломила кусочек.

– Не знаю, как получится.

– Извините, я не думала допытываться.

– Дело не в этом. Просто… – Он провел рукой по волосам. – Не знаю, что найду.

– Вы ищете женщину?

Они посмотрели друг на друга. Вопрос удивил его и несколько польстил мужскому самолюбию – ее это волнует!

– Нет, – ответил Слэйд прямо, – я ищу брата.

Уж не облегчение ли заметил он в ее глазах?

– Вы не знаете, где он живет?

Можно было уйти от ответа, но тогда и она вряд ли станет распространяться о своей жизни, а ему становилось все любопытнее, как она жила раньше, каким человеком был Пит Лоуренс.

– Я вырос в приюте.

– Простите меня, Слэйд. А брат был с вами?

– Я узнал, что у меня есть брат, только пару месяцев назад. Приют в Тусоне, где я вырос, закрылся. Я работал на ранчо в Айдахо, когда получил оттуда письмо.

На Рождество он обычно посылал в приют пожертвования, и у них, видимо, сохранился его адрес.

– В письме было свидетельство о смерти мамы и два свидетельства о рождении: мое и брата, Хантера. Та же дата рождения, но с разницей в пять минут.

– Вы двойняшки?

– Похоже. В письме говорилось, что Хантера усыновили, когда нам было по восемь месяцев. И прилагалась записка, что копии посланы на адрес в Биллингсе в тот же день, что и мне. Я пытался связаться с руководством приюта в Тусоне, чтобы разузнать что-нибудь, но никто ничего не знал. Все случилось так давно.

– Вы думаете, брат в Биллингсе?

– Надежда есть, но в телефонном справочнике нет никого по имени Хантер Коулберн. Нужно покопаться в архивах, поспрашивать, проехаться по адресам. Если ничего не найду, придется нанять частного сыщика.

– Это обойдется недешево, – пробормотала Эмили.

– Знаю, но я скопил кое-что на черный день. Человеку немного надо, если он работает или все время в дороге.

– Вам, видно, не приходилось подолгу задерживаться на одном месте.

– Я изрядно объездил юг и северо-запад. Вы бывали где-нибудь, кроме Монтаны?

Она доела булку и положила салфетку на стол.

– Никогда. Отец однажды возил меня на родео.

– А муж?

– Пит вырос здесь, как и я. И у него не было желания… ну, увидеть другие места. – Она взяла кружку, отпила немного и поставила на место. – Сколько вы думаете пробыть здесь?

– Не знаю. Смотря что выяснится в Биллингсе, – и добавил: – Это зависит от того, как долго я вам буду нужен.

– Не больно-то вы пополните свой денежный запас на черный день, если проторчите здесь.

– Я же сказал, мне много не надо.

Она с любопытством взглянула на него. Карие глаза смотрели мягко, губы в молоке. Слэйд слегка подался к ней.

– Вы красивая женщина, Эмили.

Щеки у нее порозовели.

– Вы, видно, долго работали с мужчинами и коровами, не видя женщин.

Он рассмеялся, и она улыбнулась. Никакие доводы разума уже не могли удержать его. Слэйд коснулся ее мягких волос, наклонился, и она потянулась к нему. Эмили была готова к решительному натиску, как это бывало у нее с Питом. Но перед ней сидел не Пит…

Сначала Слэйд чуть коснулся ее губ. Она почувствовала шершавую щеку, уловила мужской аромат и запах свежего ветра. Ей захотелось ощутить его поцелуй на губах, но он только раздразнивал ее, сначала губами, потом языком; и внезапно она сама поцеловала его.

У Эмили закружилась голова. Рядом с ней был настоящий мужчина – знавший, как угодить, мужчина, который… Который вошел в ее жизнь со скоростью молнии, и так же уйдет. Она оттолкнула его, пытаясь овладеть собой.

– Этого не должно было случиться. Не знаю, что на меня нашло.

– Эмили… – Он говорил низким, хрипловатым голосом, действовавшим на нее, как и его поцелуй.

В ней еще не улеглось волнение, мысли стремительно мелькали в голове.

– У меня маленький ребенок. Мне и думать нельзя о… я никак не могу…

– Неужели ты думаешь, что я отважился бы на что-то большее, чем поцелуй?

– Да… нет. Не знаю. Я не знаю тебя.

Слэйд стиснул зубы, а взгляд голубых глаз стал жестче.

– Не знаешь меня? После всего, через что мы прошли? Что ж, поведаю тебе кое-что о себе. Я человек слова. Обещаю, что не стану целоваться, пока ты сама не попросишь. Он встал, рубашка распахнулась, и стали видны густые темные волосы на груди, плоский мускулистый живот. Волна возбуждения пробежала по ней.

Не дав ей собраться с мыслями, чтобы ответить, Слэйд кратко произнес:

– Спокойной ночи. Постучи в пол, если понадоблюсь.

И вышел из гостиной.

Эмили взяла кружку с молоком. Скорее наступит конец света, чем она попросит его о поцелуе.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Гвоздь выскользнул из пальцев Слэйда. Достав из кармана другой, он прибил утеплитель к дверной раме. Рядом Эмили ставила запеканку в духовку. Последние два дня она держалась от Слэйда на расстоянии, и это разочаровывало его. Разочаровывало не меньше, чем тупиковая ситуация, с которой он столкнулся в Биллингсе. Видно, ему так и не найти брата.

Из гостиной донесся плач Аманды, сначала тихий, потом все громче. Эмили взглянула на часы – пора было идти встречать Марка из школы.

– Иди, покорми ее, я его встречу, – сказал Слэйд. Аманда уже кричала во все горло. – Не беспокойся. Я предложу ему завтра поехать со мной проверять желоба для стока воды. – Он положил молоток и оставшиеся гвозди на стол, взял шляпу и куртку. – Мигом вернусь.

– Спасибо, Слэйд.

Ее «спасибо» начинали донимать его. Лучше бы улыбнулась в знак благодарности.

Марк легко выпрыгнул из автобуса, увидел Слэйда и насупился.

– А где мама? Опять кормит Аманду?

Слэйд решил сделать вид, что ничего не случилось.

– Похоже, твоя сестра и вправду ест за троих, а?

Марк искоса глянул на него.

Он стал молчаливым после возвращения Эмили из больницы. И даже слишком. Как вести себя в такой ситуации, Слэйд не знал. Да и следует ли вообще что-то делать?

– Как смотришь на то, чтобы проехаться завтра со мной верхом и проверить скотину?

– Держу пари, мама не пустит. Скажет, что очень холодно.

– Я уже договорился.

Но и это не вызвало у мальчика улыбки. В доме Марк осмотрелся по сторонам.

– Наверно, снова в своей комнате, – пробормотал он.

Слэйд почувствовал себя виноватым. Надо поговорить с Эмили, иначе ее ждут большие проблемы с сыном.

Скоро Эмили спустилась с Амандой в гостиную. Ей хотелось расспросить сына, как прошел день, но Марк отвечал односложно и явно не был расположен к разговору.

Она достала из холодильника овощи для салата.

– Может, испеку завтра печенье. Хочешь помочь? – спросила она сына.

– Слэйд сказал, что я могу поехать с ним.

– Да, тогда, может, сделаем после того, как вы вернетесь?

– Ладно, – оживился Марк.

Но за ужином мальчик был все так же неразговорчив. Когда пришло время укладывать Марка, Эмили почитала ему на ночь, подоткнула одеяло и отправилась кормить Аманду, которая вновь принялась кричать.

Через час она спустилась вниз, гадая, ушел ли Слэйд к себе.

– Оба уснули? – спросил Слэйд, сидя перед телевизором.

Эмили задержалась, направляясь в кухню.

– Надеюсь. Выпью молока и тоже пойду спать.

– Нам надо поговорить, – сказал он, выключив телевизор.

– О чем?

Слэйд вытянул ноги.

– Пара безделиц. О том поцелуе, к примеру.

– Тут и говорить не о чем.

– Видно, есть о чем, раз ты отскакиваешь от меня, стоит мне чуть приблизиться.

– Это плод твоего воображения.

– Воображения мне не занимать, но у меня еще и стопроцентное зрение.

Она чувствовала себя слишком усталой, чтобы спорить. У нее было такое ощущение, будто она провела без сна всю неделю: готовка, кормление Аманды, стирка…

– Мне просто немного… неловко. Я не привыкла к тому, чтобы поблизости был мужчина.

– У тебя был рядом муж, не так ли?

– Это другое. Ты посторонний, Слэйд.

– Не совсем.

Оба подумали о той ночи, когда она родила ребенка. И о поцелуе.

– Я иду спать. – Эмили направилась к лестнице.

Но он вскочил на ноги и схватил ее за руку. В это мгновение Аманда вновь подняла крик, и Эмили вздохнула.

– Слэйд, даю слово, что мы побеседуем завтра. Хорошо?

Его голубые глаза словно лишили ее возможности двигаться.

– Ладно, – кивнул он.

Она понимала, что ей не уйти от разговора. Слэйд все равно выскажет все, что у него накипело, как бы она ни противилась.

Наутро Слэйд с Марком уехали верхом, а Эмили занялась хозяйством. Ей очень хотелось провести вторую половину дня с сыном, но после ланча заглянула соседка, чтобы узнать, нельзя ли зайти в гости на другой день, после службы в церкви. Мэйвис О'Нейл была словоохотливой, и Эмили и оглянуться не успела, как пролетело еще полчаса.

Она доставала продукты из кладовки, чтобы испечь овсяное печенье, когда Аманда вновь расплакалась. Эмили понесла ее в спальню, чтобы покормить.

Все остальное время до вечера Эмили провозилась с ребенком, и хотя Марк не напомнил о ее обещании, он был молчалив за ужином.

– Можно испечь печенье завтра после обеда, – оживленно проговорила Эмили.

Марк уставился в тарелку.

– Ты ведь сказала, что придут мистер и миссис О'Нейл.

Эмили вздохнула.

– Тогда завтра вечером.

– Мне все равно. – Марк пожал плечами, всем своим видом показывая, что уже не верит в ее обещания. Эмили почувствовала угрызения совести.

Когда она укладывала сына спать, он старательно избегал ее взгляда.

– Марк, я знаю, тебе кажется, что я занята только Амандой, но обещаю, мы побудем немного вместе завтра.

– Не волнуйся, у меня есть Слэйд.

Вот это ее не на шутку взволновало.

– Золотко, я не знаю, сколько Слэйд проживет у нас, он ведь только проездом.

– Он останется, если мы попросим.

– У него свои дела в Биллингсе. Он разыскивает брата, с которым ни разу не виделся, и поиски могут увести его далеко от наших мест.

Марк скользнул под одеяло и укрылся до подбородка.

– Спокойной ночи, мама.

– Марк, ты же знаешь, если тебе хочется поговорить…

Он покачал головой. Наклонившись, она обняла его.

– Я люблю тебя.

Но сын не ответил.

Она нежно погладила волнистые волосы, в дверях замешкалась.

– Спокойной ночи.

Пробормотав «спокойной ночи», он отвернулся, и она закрыла дверь.

Эмили сидела в кресле-качалке и кормила Аманду, занятая мыслями о Марке, когда раздался резкий стук в дверь. Не успела она накинуть на себя что-нибудь, как дверь отворилась.

– Эмили, нам надо поговорить. Марк только что спустился и попросил меня… – Слэйд резко смолк, уставившись на нее.

Их взгляды встретились, и Эмили увидела в его глазах тоску, желание и что-то совершенно ей незнакомое. Она поспешно огляделась, ища, чем бы прикрыться, но ничего не нашла.

Слэйд подошел к колыбели, взял одеяло и подал ей. Она торопливо накинула его на плечи, прикрыв грудь и ребенка.

– Ладно, это, в конце концов, произошло, – сказал он. – Я все видел. Эмили, женщины кормят младенцев на виду у всех с незапамятных времен. Зачем тебе подниматься сюда и прятаться каждый раз, когда надо кормить? – В голосе его прорывались отчаяние и гнев.

– Ты не имеешь права указывать мне, как ухаживать за дочерью.

– Может, ты и заботишься о дочери, но забыла о сыне! Он только что спускался ко мне и спрашивал, надолго ли я задержусь. Когда я сказал, что не знаю, он убежал наверх и теперь не хочет со мной разговаривать.

Да, Марк обижается. Надо поговорить с ним. Переживания последних дней – роды, заботы о новорожденной, жалость к сыну и невозможность к нему подступиться, искры желания в глазах Слэйда, – все вдруг разом нахлынуло на нее, и в глазах защипало от подступивших слез. Она старалась сдержать их, но одна слезинка все же скатилась по щеке.

Когда она смахнула ее, лицо Слэйда смягчилось. Он склонился к ней.

– Эмили, я не хотел причинить тебе боль. Мы поговорим, когда ты освободишься, ладно?

Она кивнула, но слезы все набегали на глаза, даже когда Слэйд ушел. Окончив кормить Аманду, она положила ее в колыбельку, умылась, причесалась. Потом заглянула к Марку и, убедившись, что он спит, спустилась в гостиную.

Слэйд кивнул на кружку молока на столике.

– Я подумал, вдруг тебе захочется.

От его предупредительности к глазам вновь подступили слезы. Она заморгала и с трудом, но взяла себя в руки. Потом села на диван рядом со Слэйдом.

– Я понимаю, что надо проводить больше времени с Марком. Я даже не представляла, как трудно будет с двумя детьми. Мне и в голову не приходило, что придется уделять внимание одному в ущерб другому.

Слэйд подвинулся к ней.

– Извини, если я… позволил себе резкость там наверху, но пора кончать бегать и прятаться с Амандой. Марк видит, что ты занимаешься только ею, и думает, что он уже не в счет.

– Но он может войти. – У нее и в мыслях не было закрываться от сына.

– Ты скрываешься от меня, это ясно, но что случится, если я увижу, как ты кормишь дочь грудью?

Она и сама не знала.

– Это личное дело, Слэйд.

– Нет. Просто я – мужчина, а ты – женщина, и мы поцеловались пару раз. Будь я женщиной, ты спокойно кормила бы дочку в гостиной.

– Но ты не женщина, Слэйд, и даже не член семьи.

Он плотно сжал губы, на скулах заиграли желваки.

– Полагаю, тебе надо подключить к этому сына, иначе у вас будут проблемы.

Он прав. Если Марк начнет удаляться от нее сейчас, то что же будет, когда он повзрослеет?

– Вообще-то, наверное, можно кормить ее внизу в течение дня, но мне бы не хотелось чувствовать, словно ты…

– Подглядываю?

– Да.

– Это твой дом, Эмили, и твои дети. Я подчинюсь любым твоим требованиям.

– Не все так просто, – сказала она тихо и отвернулась. – Послушай, я благодарна за то, что ты сказал, и постараюсь что-то придумать.

– Почему ты не хочешь принять мою помощь? – спросил Слэйд, всматриваясь ей в лицо.

– Я не хочу перекладывать на других свои обязанности, – вспыхнула Эмили, раздосадованная тем, что он вынудил ее высказаться. – Обращаясь за помощью, я теряю твердость духа.

Его взгляд стал еще пристальнее.

– Ты самая сильная женщина из тех, кого я встречал, но всему есть предел, и, надо сказать, вы с Марком подошли к нему.

Он снова был прав.

– Что же, по-твоему, мне делать?

– Устроить передышку. Я могу готовить время от времени. В конце концов можно не возиться с обедом, а просто открыть банку супа.

– Это обойдется дороже, – просто объяснила она.

– Две последующие недели я буду платить за твой суп, – поддразнил он.

– Этого-то мне как раз и не хочется.

Они долго, не моргая, смотрели друг на друга, пока Слэйд наконец не выдохнул:

– Упрямица, каких свет не видывал.

Она невольно улыбнулась.

– Хотя бы в этом отличилась.

Что-то изменилось в его глазах. Они стали бездонно-голубыми, гипнотическими, когда он наклонился к ней и нежно провел пальцем по щеке.

– Помни мои слова, Эмили – в следующий раз тебе придется просить.

Она помнила – и их последний поцелуй, и свою реакцию. И невольно выпрямилась.

– Я поговорю завтра с Марком и постараюсь что-нибудь изменить.

– Лучше не говорить, а делать, – посоветовал Слэйд.

– Буду иметь в виду. – Эмили встала и направилась к лестнице.

– Ты кое-что забыла.

Она обернулась, уверенная, что он хочет обнять ее…

Но он протягивал кружку с молоком.

– Может, лучше будешь спать, если выпьешь.

Ей спалось бы лучше, если бы удалось избавиться от мыслей о Слэйде Коулберне. Она взяла кружку, пробормотала «спокойной ночи» и пошла наверх.

Наутро Слэйд проснулся рано. Эмили уже встала и суетилась на кухне с удвоенной энергией, идущей, как полагал Слэйд, скорее от решимости, чем от хорошего сна. Она явно что-то задумала, но что именно – ему не догадаться. Чертовски глупо было навязывать поцелуй такой упрямице. Может, ему теперь вообще не удастся поцеловаться с ней. Эта мысль огорчила Слэйда, но он отмахнулся от нее и пошел кормить лошадей.

Когда он вернулся, Эмили ставила завтрак на стол – яичницу, обжаренный картофель, тосты. Она позвала Марка и, когда тот спустился в пижаме, потирая сонные глаза, весело улыбнулась ему и увлекла беседой, или, по крайней мере, попыталась увлечь. Доедая яичницу, Марк уже рассказывал ей об индюшке, которую смастерил на уроке труда.

– Осталось всего несколько дней до Дня благодарения, – заметила Эмили. – Нужно позаботиться о жареной индейке.

– И тебе хочется брать на себя такие хлопоты? – только и спросил Слэйд.

Взглянув на Марка, она кивнула.

– Это же День благодарения.

Для него не было ничего особенного в Дне благодарения, как и в большинстве праздников. Просто еще один день, когда Слэйд чувствовал, что он ничей. Поиски сведений о брате в архивах оказались безрезультатными, и Слэйд решил поместить объявления в крупных газетах – от Чикаго до Лос-Анджелеса. Он опасался возлагать на это особые надежды, но хотелось попробовать предпринять что-то самому, прежде чем обратиться к частному сыщику.

– Почему бы тебе не составить список? – предложил он. – Мы с Марком поедем в город и купим все, что надо, а потом будем все вместе готовить индейку. Верно, Марк?

У Марка был несколько огорошенный вид.

– Я могу покрошить хлеб для начинки.

Эмили улыбнулась и отпила сок. Из гостиной раздался крик Аманды.

У Марка вытянулось лицо. Но Эмили не кинулась хватать дочь на руки.

– Почему бы тебе не показать мне твою индюшку и письменные работы в классе за прошлую неделю? – обратилась она к сыну. – Я посмотрю их, пока буду кормить Аманду.

Марк казался озадаченным.

– Правда?

Поднявшись, Эмили подошла к его стулу и обняла мальчика.

– Правда. Принеси их в гостиную.

Слэйд встретился с ней взглядом. Не желая ее смущать, он тоже поднялся.

– Занимайтесь своим делом, а я тут все перемою, а потом пойду в амбар.

Она улыбнулась, и Слэйду показалось, что сердце у него перевернулось в груди.

Час спустя он увидел подъехавший новенький грузовичок с коротким кузовом. Его серебристая отделка сверкала на солнце. Из грузовичка вышла пожилая пара, вслед за ними выпрыгнул молодой парень – высокий, в коричневой шляпе с широкими полями и в замшевой куртке с бахромой. Все трое направились к дому. Сгорая от любопытства, Слэйд быстро разбросал в хлеву свежую солому и пошел в дом.