Текст книги "Достойный любви"

Автор книги: Карен Роуз Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Нат сопротивлялся как мог.

– Она сказала, что я должен все решить сам.

– Да, да, конечно, – презрительно фыркнул Джерри. – Решать-то тебе, но штука в том, что ты должен принять единственно правильное решение.

Ната прошиб холодный пот: он понял, что не хочет ее потерять!

Его замешательство вдохновило Джерри на новую тираду:

– Ты должен помнить, что у нее сын. Ей не нужно, чтобы малыш к тебе привязался, если есть хоть малейший шанс, что вы расстанетесь. Подумай, разве можно винить женщину в том, что она пытается защитить себя и ребенка? Материнская любовь – сильнейшая штука, приятель…

Нат чертыхнулся. Тогда Джерри заявил:

– Хочешь подскажу? Пошли работу в задницу. Будь счастлив и ни о чем не думай. А еще лучше – женись поскорее на своей Саре и стань добропорядочным домоседом. Предложение Голстайна – сущая авантюра. Если ты рискнешь, то можешь сорвать банк, а можешь и остаться с носом.

Неужели сам Джерри когда-то вот так проиграл? Может быть, именно поэтому он дает подобные советы?..

Поставив бутылочку подогреваться, Сара повернулась к Дэнни. Малыш кричал во всю мочь. Она взглянула на часы – уже четыре. Нат обещал заехать, прихватив по дороге еды из китайской закусочной. Если дело так пойдет и дальше, то он через пять минут сбежит! Ночь выдалась беспокойная, день – ничем не лучше. Дэнни до утра сопел и ворочался, да и она не сомкнула глаз.

Сара вытащила уже теплую бутылочку и потрясла ее. Потом взяла Дэнни на руки. Он был весь красный, страдальчески морщился. Когда он отказался от еды, она испугалась не на шутку. Малышу явно было плохо. А она-то всегда считала, что до полугода дети ничем не болеют…

Ни укачиванием, ни пением ребенка унять не удавалось. Тогда Сара положила сына в колыбельку и сняла телефонную трубку. Детский врач по четвергам не принимал, но что-то надо было предпринять. Она подробно изложила медицинской сестре, что происходит, и та обещала, что доктор непременно ей перезвонит.

Саре хотелось позвонить Нату. Он всегда умел ее успокоить, всегда знал, что сказать… Но вдруг на сей раз он не захочет ей помочь? Ведь больной ребенок – совсем особый случай…

Ее размышления прервал телефонный звонок. Сара схватила трубку. Это был доктор Ласситер. Внимательно выслушав встревоженную мать, он велел ей немедленно ехать в больницу, пообещав ее встретить.

Тогда Сара все-таки отважилась позвонить Нату. Повод теперь был – должна же она сообщить ему, что уезжает из дома! В трубке раздался голос Джерри.

– О, приветик, Сара! – жизнерадостно сказал он. – Чем могу служить?

– Мне надо кое о чем поговорить с Натом. Он на месте?

– Был, да весь вышел – минут эдак десять назад. У него срочное дело.

– А ты не знаешь, где его найти? Я бы не стала просить, но тут…

– Сожалею, Сара, но он не сказал, куда уехал. Мне искренне жаль, поверь. Может, я могу чем-нибудь помочь?

– Нет… Я оставлю ему записку, но если он ко мне не заедет, скажи ему, что я в детской клинике.

– Чего-о? Слушай, может быть, я все-таки могу…

– Нет, Джерри. Спасибо.

Положив трубку, Сара наскоро нацарапала записку для Ната и оставила на холодильнике. Потом, подхватив малыша, выбежала из дома, отчаянно жалея, что Ната нет рядом. Но, по крайней мере, в ближайшее время он непременно с нею свяжется. Пока он еще здесь… А если бы он был в командировке, где-нибудь в джунглях? А если с маленьким случилось что-то серьезное? Прекрати, Сара Нолан! От этих мыслей становится только хуже!

И она изо всех сил нажала на педаль газа.

11

В приемном покое было полно народу. Кто-то ждал родственников, кому-то требовалась помощь. Дэнни кричал во всю силу своих маленьких легких. Медсестра сказала, что у доктора Ласситера срочный вызов, но он осмотрит Дэнни тотчас же, как появится.

Заполняя одной рукой какой-то бланк, а другой прижимая к груди плачущего малыша, Сара и сама готова была разрыдаться. И тут она увидела, что по длинному коридору идет… Нат! Его лицо было взволнованным. Сердце у Сары заколотилось от радости.

Нат забрал у нее Дэнни.

– Ну, что-нибудь прояснилось?

– Нет, я только приехала. Понимаешь, какой-то дурацкий бланк надо заполнить, а малыш так кричит…

Свободной рукой Нат приобнял ее за плечи.

– Я пока погуляю с ним по коридору, а ты спокойно все заполнишь.

Сара заглянула ему в глаза снизу вверх.

– Спасибо тебе…

Его длинные пальцы скользнули по ее щеке.

– Перестань меня благодарить.

Когда все документы были заполнены, сестра проводила Сару и Ната в приемную. Нат продолжал тихонько покачивать малыша на руках, стараясь унять его безутешный плач.

– И давно это с ним?

– Порядочно…

Диплом медсестры ничем не мог помочь Саре теперь, когда захворал ее собственный малыш. Она уже вовсю хлюпала носом.

– Я… не знаю, Нат. Если с ним что-нибудь случится…

Нат молча протянул ей руку. Их пальцы переплелись. Они все еще держались за руки, когда двери распахнулись и стремительно вошел седой человек с пронзительно-голубыми глазами. Это и был доктор Ласситер. Он выглядел очень деловым. Взяв из рук Ната малыша, он тщательно ощупал ему животик, потом выслушал легкие, осмотрел горлышко, ушки и пробормотал себе под нос:

– Так я и думал… У молодого человека воспаление среднего уха. Назначим жаропонижающее и антибиотики, и через неделю юноша будет как новенький. Я дам вам часть лекарств прямо сейчас, чтобы ночью вы не лезли на стенку. По рецепту получите остальное в аптеке завтра.

Сара подошла поближе.

– Но он ничего не ест…

– Ну и что? А вы разве едите, когда вам плохо? – Доктор Ласситер снял с шеи стетоскоп и засунул его в карман халата. – Не пичкайте его насильно, захочет – сам попросит. Жаропонижающее и антибиотики быстро снимут боль. А вот пить юноша должен, и чем больше, чем лучше. Еще вопросы имеются?

– Это… серьезно? – Голос Сары дрогнул. – Есть вероятность проникновения инфекции в мозг?

– Вы поспели вовремя. Я прописываю ему недельный курс антибиотиков. Симптомы простуды вскоре исчезнут. Это довольно редкий случай для столь юного возраста, но в нашей практике все случается.

Сестра уже готовила шприц для инъекции. Когда малышу делали укол, он завопил еще громче, и у Сары на глаза навернулись слезы.

– Когда соберетесь уходить, получите в регистратуре рецепт и дневную дозу лекарств, – сказал врач. – Не думаю, что еще вам понадоблюсь. Но если возникнут проблемы, звоните без колебаний.

Сара нежно баюкала малыша, стараясь его утешить.

– Дэнни такой маленький. Он не понимает, что с ним происходит. Как бы мне хотелось все ему объяснить, утешить…

– Он прекрасно понимает, что вы хотите ему сказать, – видите, уже успокаивается?

– Саре это всегда здорово удается, – впервые подал голос Нат.

Она нежно поглядела на него.

– Как и тебе…

Доктор Ласситер дружески потрепал Сару по плечу и крепко пожал руку Ната.

– Рад познакомиться, мистер Нолан.

Сара собралась было поправить доктора, но тот уже вышел, так же стремительно, как и вошел. Лицо Ната оставалось бесстрастным.

Сара быстренько одела Дэнни, прижала к груди, мурлыча какую-то песенку. И вот его громкий плач постепенно перешел в тихое жалобное хныканье. Нат подхватил сумку, и они вышли в холл.

У окошка регистратуры он спросил:

– Хочешь, я возьму Дэнни?

– Нет. Лучше пока я его подержу. Знаешь, не стоит тебе сегодня у нас оставаться – скорее всего, ночка будет веселенькая…

Сара внезапно умолкла, пораженная выражением лица Ната.

– Давай рецепт. Я заеду в аптеку и все куплю. Ну, пока, – холодно сказал он.

И он ушел, не проронив больше ни слова.

Когда через час Нат вошел в дом, Сары внизу не было. Захватив лекарства, он поднялся наверх.

Она сидела в кресле-качалке возле колыбельки с малышом на руках и что-то тихонько напевала. Нат оцепенел. Никогда она не казалась ему столь прекрасной. Сара-мать была неотделима от Сары-женщины. Как она потрясающе естественна – никакой позы, никакого кокетства… И как она умеет разозлить!..

Но вот Сара посмотрела на него.

– Уложи малыша! У него уже глазки слипаются, – посоветовал он.

– Вижу, – кивнула Сара. – Но мне так хочется еще его понянчить.

Нат все понял. Положив на стол лекарства, он сказал:

– Я буду внизу. Не торопись. В холодильнике есть жареный цыпленок. – И, видя, что Сара намеревается что-то сказать, предупредил: – Не вздумай только меня благодарить!

В гостиной Нат уселся на софу с газетой в руках. Это была его газета. Он с гордостью пролистал ее. Интересно, будет ли он ощущать подобную гордость, когда отойдет от дел?

Через четверть часа Сара спустилась и тихонько уселась рядышком. Расстегнув черепаховую заколку, она тряхнула волосами.

– Попил водички и заснул. Спасибо тебе за…

И умолкла, вспомнив о его запрете.

– А теперь отвечай, с какой стати ты просила не приезжать к тебе сегодня вечером? Почему все время благодаришь меня, словно я чужой дядя, которому пришла фантазия ни с того ни с сего тебя облагодетельствовать?

– Потому что ты очень любезен и мил, а миссис Пеннингтон хорошо меня воспитала! – возмутилась Сара.

Нат помедлил с ответом.

– Я не хочу быть посторонним, Сара. Я хочу стать частью твоей жизни – и жизни Дэнни. Я хочу, чтобы ты всегда могла рассчитывать на меня. Ты никогда не просила о помощи. А я хочу, чтобы ты обращалась ко мне без всякого стеснения, чтобы принимала мое участие так же легко, как сама даришь мне радость…

– Ты хоть понимаешь, как это заманчиво – прислониться к сильному мужскому плечу? Забыть, что можно рассчитывать лишь на себя? – Сара встала, подошла к темному окну и устремила взгляд в ночь. – Маме было всего семнадцать, когда я родилась. Отец сбежал, узнав, что она беременна. Ему-то ребенок был совсем не нужен. И мама осталась совсем одна – перепуганная девочка, едва сводящая концы с концами. Она вышла за первого, кто предложил ей помощь и поддержку.

– Такое случается нередко. Она думала и о тебе… Пойми, Сара, люди необходимы друг другу!

Сара глядела в окно, словно гадалка на хрустальный шар, в котором воскресали картины прошлого.

– А что бывает, когда человек нужен тебе, а его нет рядом? Что тогда, Нат?

Да она вот-вот расплачется! Нат поднялся с софы и подошел к ней. Но она даже не повернула к нему головы. Тогда он взял ее за плечи и притянул к себе.

– Я не обману тебя, Сара.

Внезапно она обернулась.

– Мне очень жаль, что доктор Ласситер назвал тебя мистером Ноланом. Но я тогда совсем растерялась…

– В таких случаях лучше смолчать, иначе угодишь в дурацкое положение.

Тут наверху заплакал Дэнни. Сара попыталась высвободиться, но Нат обнял ее еще крепче и шепнул на ухо:

– Посиди здесь. Я все сделаю сам. А еще лучше – разогрей цыпленка. Скажи честно, ведь у тебя весь день маковой росинки во рту не было?

– Ага…

Он поцеловал ее в лоб.

– Но ты будешь успокаивать его битый час… – слабо сопротивлялась она.

– Не переживай, Сара, мы прекрасно поладим.

Она слабо улыбнулась, сдаваясь.

Вскоре Нату пришлось на собственной шкуре почувствовать все «радости» материнства. Дэнни не желал успокаиваться, как он ни укачивал его. Видимо, оставалось ждать, пока подействует лекарство. Впереди была долгая ночь, и Нат решил хоть чем-то помочь Саре. Ведь двоим куда легче справиться, чем одному…

Когда же наконец он вернулся в гостиную, то увидел, что Сара спит, свернувшись калачиком на софе. Теперь он куда лучше понимал ее стремление иметь «нормальную» семью… Однако это ничуть не облегчало ему принятия решения. Чего он, в самом деле, ждет? Знамения свыше? Может быть…

Когда он поднял Сару на руки, она что-то сонно пробормотала и обняла его за шею. Он тихонько отнес ее наверх и уложил на кровать. Раздевать ее он опасался – она тотчас бы проснулась. К тому же он сам мог не справиться со своими чувствами, а ей сейчас во что бы то ни стало нужно хорошенько выспаться.

Тогда Нат прилег рядышком и развернул свежий номер «Ньюсуик». Примерно через час Сара зашевелилась. Ее рука случайно легла ему на колено. И она сразу же широко раскрыла глаза.

– Что это ты тут делаешь?

– Жду, пока ты проснешься.

– А если бы я проспала до утра?

– Этого я не опасался. Как только Дэнни захнычет, ты сразу вскочишь и забегаешь.

– Ты… собираешься остаться?

Нат привычным нежным движением убрал с ее лица прядь волос.

– Да. Я позвонил Джерри – ведь я собираюсь и завтра остаться с вами. И послезавтра, если это понадобится тебе и малышу.

Ее зеленые глаза раскрылись еще шире и засияли.

– Тебе этого хочется?

– Да.

– Я так боюсь… – пробормотала она.

– Привыкнуть к этому? Понимаю. – Он нежно привлек ее к себе. – Успокойся.

Сара уткнулась носом ему в грудь.

– А ведь это я виновата в том, что Дэнни захворал.

– То есть как?

– Не надо было брать его с собой на работу. Там дети, возможна инфекция…

– Вполне вероятно. Но одно я знаю точно: нельзя сажать мальчишку в вату и под колпак.

– Точно знаешь? Однако ты от скромности не умрешь.

– Потому что вот-вот умру от голода. Чего тебе больше хочется – спать или есть?

Рука ее скользнула ему под рубашку.

– А третьего не дано?

Это игривое прикосновение мгновенно воспламенило Ната.

– Дэнни в любую минуту может проснуться, – пробормотал он.

Ее ладонь тем временем продолжила свое путешествие по его телу.

– Это значит, что нам надо поторопиться.

Целуя ее, Нат еще раз поразился тому, как она ему необходима, как прочно вошла в его жизнь… Но что ему делать, черт подери?..

С утра в четверг Нат перебирал последние отснятые им негативы и вдруг ему показалось, что это сущий пустяк в сравнении с тем, чем он занимался накануне в это же время. Он пробыл у Сары весь вторник и всю среду. Но вот прошлой ночью Дэнни наконец проспал до утра и дал им обоим передохнуть. Нат помогал ей стирать и готовить, возился с ребенком. И ниточка, связывающая их воедино, делалась все крепче…

С утра Сара взялась за генеральную уборку, готовясь к приему гостей. Она изо всех сил делала вид, что ей, в сущности, все равно. Но показное спокойствие выглядело неубедительно. Нат надеялся, что все пройдет гладко.

Зазвонил телефон. Он равнодушно снял трубку.

– Маккендрик слушает.

– У меня для тебя важное сообщение. Назревает заварушка…

– Голстайн, это ты, что ли?

– А кто же еще? Ну как, соглашаешься на мое предложение?

Нату не надо было заглядывать в календарь.

– Но у меня есть еще две недели в запасе.

– Хочешь потянуть до последнего? Валяй. Сейчас угощу тебя кое-чем, что может повлиять на твое решение. Я оплачиваю тебе дорогу прямо сейчас.

Это подстегнуло любопытство Ната. Ежели Голстайн предлагает такое…

– Что стряслось?

– Еще не стряслось, но вот-вот грянет. Ты слушал последний прогноз погоды?

– Нет.

– Ты что, с Луны свалился, парень?

– Вроде того… У меня были дела поинтереснее.

– Ну, тогда включай скорее телек! Я тебе перезвоню через часок.

Похоже, пройдоха Голстайн на сто процентов уверен в его согласии!

– Гай, скажи хотя бы, в чем дело?

– Ураган, дитя мое! Сильнейший ураган. Каждые шесть часов в эфире появляются сообщения о его местонахождении, силе и траектории движения. Его засекли у островов Капе Верде, к востоку от Багам. Это нечто фантастическое… Метеорологи пришли к выводу, что это ураган четвертой категории. Они считают, что он разразится в Южной Каролине. Ты хоть понимаешь, чем это может обернуться?

– А от меня-то ты чего хочешь? – удивился Нат совершенно искренне.

Однако знакомое возбуждение уже охватило его.

– Характер урагана непостоянен, как у женщины. Но этот, судя по всему, оттянется по полной программе. Я хочу, чтобы ты летел в Каролину. Если кто и может запечатлеть эту крошку, то это ты, Маккендрик.

Буйство стихии, неподвластное человеку, воспламеняло воображение.

– И как зовут нашу девочку?

– Диана.

– Неужели ты во мне так уверен? – холодновато спросил Нат.

Он не любил подобной бесцеремонности.

– Раскинь мозгами, Маккендрик. Мне нужны фотографии, дающие полное представление о силе этой малютки. А еще толковый репортаж – без всяких там слюнявых сюсюканий и ахов. Я хочу, чтобы читатели зубами от страха застучали в своих теплых гнездышках!

Нат заерзал на стуле.

– А меня там не прихлопнет, как таракана?

– Ну, ты же не круглый дурак.

– Мне надо вылететь сегодня?

Нат автоматически проглядел настольный календарь.

– Не пори горячку – сперва надо изучить хорошенько это явление. При приближении центра урагана барометр резко падает. Когда я получу вести с побережья, позвоню телевизионщикам и они тебя подхватят. Тебе надо быть на месте еще до начала эвакуации. Работать будешь из укрытия. Я хочу, чтобы ты заснял эпицентр урагана. Итак, ты согласен?

Искушение было мощнейшим – словно сама природа бросала ему вызов. Если он попадет в команду мастеров своего дела, то вполне может отснять самый сенсационный репортаж года.

И он словно нырнул в ледяную воду.

– Я лечу. Держи меня в курсе событий. Когда должно начаться самое интересное?

– Учитывая скорость воздушных потоков, через пару суток. Но я не хочу срывать тебя с места раньше времени – подождем, покуда не будет известно все наверняка. Ты должен очутиться прямо у детки под юбкой!

– Не лишено смысла… Мне нужны не просто грозовые пейзажи.

– Ты снимешь самые потрясающие кадры в своей жизни – это я тебе обещаю! Ну, я еще позвоню.

Нат продиктовал Голстайну телефон Сары – на случай, если его не окажется дома. Уже положив трубку, он вспомнил вдруг о приезде ее матери и отчима. Но должна же она понять! Ураган ждать не может…

12

Когда Нат вошел в гостиную, Сара подметала пол. Он на цыпочках подошел к ней сзади, игриво дернул за хвостик и поцеловал в шею. Если бы можно было сейчас утащить ее в спальню – вместо того чтобы рассказывать о своих планах! Весь вчерашний вечер он изучал статьи об ураганах, и теперь ему казалось, что с их характером он более или менее знаком. Однако нрав этой женщины даст сто очков вперед любому урагану…

Затем он подошел к Дэнни, лежавшему в колыбельке, и пощекотал ему голую пяточку.

– Вот увидишь, к восемнадцати годам он вымахает под два метра. А с такими ножищами станет классным футболистом.

– Ну, это если я позволю, – сурово отрезала Сара.

– Намерена держать его на коротком поводке?

– Просто направлять его по нужному пути, и все. А если говорить о спорте, то теннис куда безопаснее. – Нат в недоумении поднял брови, и она объяснила: – Для теннисиста сильные ноги тоже важны. А на футболистах так просто живого места нет! Не хочу, чтобы мой сын заработал на поле переломанный нос или что-нибудь в этом роде!

Нат не собирался с ней спорить, тем более сейчас, когда ему предстояло так ее огорошить. Но он не смог удержаться.

– Ну, знаешь, перебитый нос – это еще не конец света. Гораздо хуже, когда мужик похож на мокрую курицу…

– Именно поэтому ты все время лезешь к черту на рога?

Она требовательно заглянула ему в глаза.

– Нет. Дело совсем в другом. Я просто делаю то, что мне нравится.

– Так ты… решил ехать в Балтимор? – шепотом спросила она.

– Еще нет. Но нам надо поговорить. Сегодня звонил Голстайн.

У Сары задрожали губы.

– Чего ему нужно от тебя на сей раз?

– Фоторепортаж об урагане.

– Когда ты едешь?

Нат помялся и, глядя в пол, глухо произнес:

– Может быть, завтра.

Он крепко сжал ее руку, но Сара вырвалась с такой силой, какой он не ожидал от нее. Почему он не обнял ее, не прижал к груди?

– Мама приезжает в субботу! Ты же обещал!

У Ната перехватило дыхание, когда он увидел ее глаза. Она снова чувствует, что ее предали!

– Погоди! Возможно, я уеду позже! Ураган может задержаться…

Может быть, если он все ей толково объяснит, убедит ее, что едет совсем ненадолго…

Ниточка, связывавшая их, натянулась и словно зазвенела. Нат боялся дотронуться до Сары. Вместо этого он суетливо полез в карман и достал листок.

– Смотри, вот его траектория…

Сара с размаху ударила по его руке. Листок полетел на пол.

– Не желаю ничего знать! Впрочем… Когда ты едешь и сколько времени тебя не будет?

Нат сбивчиво заговорил:

– Пока не знаю. Голстайн хочет, чтобы я был на месте часов за десять до начала урагана. Ближе к делу спрячусь в надежном месте и буду снимать через какое-нибудь окошко.

– Во время урагана окна закрывают ставнями, – глухо проворчала Сара.

– Тогда проковыряю дырочку в стене…

– Это на тебя не похоже. Выкладывай все начистоту, Нат.

Как же хорошо она его знает! Вот бы обнять ее сейчас… Он шагнул к ней, но Сара отшатнулась. И ему пришлось снова говорить:

– Понимаешь, самое потрясающее – это эпицентр урагана. Он находится в одной точке минут двадцать, максимум полчаса. Только представь – тишина, ни ветерка… И вдруг меркнет солнце. Вот именно это я и хочу снять.

Он решительно и крепко взял ее за руку и усадил на софу рядом с собой. Сара молча смотрела на их руки. Когда она подняла глаза, Нат сразу увидел, как в них разгорается огонек желания, – так бывало всегда, когда они прикасались друг к другу. Слава богу, она его не оттолкнула!

– А что, если вместо получаса у тебя будет только пятнадцать минут?

– Такого быть не может. Приборы хорошо отлажены. И у меня есть голова на плечах…

От телефонного звонка Сара вздрогнула, как от удара, потом жалобно посмотрела на Ната. Он снял трубку.

Разговора она не слышала – вышла в коридор и зажала уши. Она была раздавлена. Уничтожена. Снова ее покинули, предали… Какое мерзкое ощущение! Впрочем, она ведь этого и ждала, разве не так?

Когда Нат подошел к ней, она печально взглянула на него.

– Улетаешь?

– Еще нет. – Он чуть ли не насильно усадил ее обратно на софу. – Ситуация пока до конца не ясна… Мне надо быть вовремя.

– Видно, этот ураган – крепкий орешек даже для метеоспутников. А ты, Нат Маккендрик, – для меня, – вырвались у нее горькие слова.

Нат схватил ее за плечи.

– Сара!

Ее кулаки замолотили по его груди, к которой она прежде так любила прижиматься щекой… К черту любовь, к черту нежность!

– Я сломалась, Нат! Одно из двух: либо я могу на тебя положиться, либо нет. Третьего не дано. И выходит, что не могу….

– Ну почему ты считаешь, что я бросаю тебя? Ведь это моя работа!

– Ты никак не поймешь… А что, если бы Дэнни стало хуже? Ты все равно сорвался бы и улетел?

– Это называется удар ниже пояса! Зачем думать о плохом, которое могло случиться, но не случилось?

Сара отскочила от него будто ошпаренная.

– Вот именно! Наконец-то ты понял. А я обязана думать о том, что может случиться!

Ему до смерти хотелось сграбастать эту злобную шипящую кошечку и зацеловать ее… Вместо этого он прошептал:

– Вы с Дэнни очень важны для меня.

– Тогда не уезжай! Ну, пожалуйста, не уезжай!

– Сара….

– Если мы с Дэнни действительно нужны тебе, ты никуда не уедешь! Ты познакомишься с мамой, как и обещал…

– Но я могу встретиться с нею в другой раз!

Сара покачала головой.

– Ты не хочешь понять. Однажды ты обвинил меня в бегстве. А теперь бежишь сам. Если ты не можешь сдержать такое пустяковое обещание, что уж говорить о вещах серьезных!

– Не путай божий дар с яичницей, Сара! Как можно сравнивать знакомство с твоей матушкой с возможностью отснять величайший ураган десятилетия!

А Сара с грустью глядела на сына.

– Для тебя вечно что-нибудь будет важнее, чем мы с Дэнни. Зачем я впустила тебя в свою жизнь! Я сразу должна была все оборвать…

Нат решительно взял ее за подбородок.

– Не говори так, Сара. Мы с тобой созданы друг для друга. Нам нельзя разлучаться – ни ты, ни я не имеем права…

– Я имею право! Более того, обязана! Ладно, я не главное. Но малыш…

Нат осторожно поправил ее разметавшиеся волосы.

– Не принимай скоропалительных решений. С ураганом еще ничего не известно. Может, он даже пройдет стороной.

Как больно стало ей от его нежности! Ведь ей предстоит учиться жить без него…

– Но он ведь не последний. Будут железнодорожные катастрофы, землетрясения… Все. Хватит! Нам нельзя больше встречаться. Нельзя так мучить друг друга!

– Сара, очнись! Ты потом сама проклянешь себя за такое решение!

По лицу Сары потекли слезы. Сдерживать их она больше была не в силах.

– У меня нет выбора. Мы все равно со временем расстались бы. Это неизбежно…

– Я не Джим Нолан! – взорвался Нат, вскакивая с места. – Я собираюсь заботиться о тебе и о Дэнни! Я сделаю все, что ты пожелаешь…

– Но лишь тогда, когда это будет удобно для тебя, – горько усмехнулась Сара, вспоминая не только Джима, но и мать и отчима…

– Хорошо. А если я никуда не полечу?

Сара сокрушенно покачала головой.

– Все равно. Потом появится какой-нибудь другой ураган, или землетрясение, или еще что-нибудь…

– Нет, – прервал он ее. – Что, если я откажусь от всего? Если забуду о работе в Балтиморе, о командировках? Стану просто добропорядочным владельцем газеты, а фотография останется моим маленьким хобби?

В сердце у Сары затеплился робкий огонек надежды.

– А ты… сможешь? Сможешь от всего этого отказаться?

Лицо Ната исказилось. Его охватило странное чувство, словно он только что сам подписал себе смертный приговор.

– Не знаю… Мне надо это серьезно обдумать. Как, впрочем, и тебе… Думаю, тебе так же трудно отказаться от меня, как и мне от тебя.

Душа у Ната разрывалась на части, и некому было помочь ему. Он в отчаянии стиснул Сару в объятиях и прильнул к ее губам, словно пытаясь найти в этом спасение. Она горячо ответила на поцелуй, обнимая его так, словно ураган и впрямь грозил унести его далеко-далеко…

Но вот Нат оторвался от ее губ.

– Я приеду завтра… после работы. И после того, как приму решение.

Сара пошатнулась. Надеяться она боялась, еще больше боялась услышать «прощай».

– А если за это время тебе позвонит Голстайн?

– Не думаю. Но если вдруг что-то прояснится, я сразу дам тебе знать. – Нат поцеловал ее в лоб и пошел к двери. Уже стоя на пороге, он сказал: – Ты тоже подумай, Сара. Крепко подумай…

Сара еще долго глядела на закрывшуюся за ним дверь, потом подошла к малышу, порывисто схватила его на руки, прижала к груди… Она старалась не плакать, старалась снова стать сильной и самостоятельной…

Нат позвонил Саре рано утром. От звука его голоса у нее затряслись руки.

– Что, звонил Голстайн?

– Нет, еще ничего не прояснилось. Когда Дэнни уснет, я приеду.

Заключить что-либо по его голосу было невозможно.

– Ты… принял решение?

– Поговорим об этом вечером.

– А почему не сейчас?

– Я хотел бы при встрече…

– Начало не обнадеживает…

– Не торопись с выводами, Сара. Я буду у тебя в девять.

Оцепеневшая Сара так и застыла с трубкой в руке. Если Нат выберет спокойную стабильную жизнь, то докажет этим свою любовь к ней и к Дэнни. Но не пожалеет ли он потом? Не обвинит ли ее в том, что из-за нее сломал свою жизнь? Да что там, будет ли он счастлив с ними? У любой медали есть оборотная сторона…

Но одно ясно: она не хочет больше соперничать ни с чьей-то карьерой, ни с жаждой приключений. Не хочет – и все! Да и что это была бы за жизнь? Что сталось бы с Дэнни, когда, повзрослев, он понял бы, что не может положиться на отца?

Сару словно обожгло. Ведь она давно уже считает Ната отцом Дэнни! Как все просто – и вместе с тем как безумно сложно…

Уложив ребенка, она вышла во внутренний двор. Вечерние тени исполняли на каменных плитах свой причудливый танец. Она села на скамью и прикрыла глаза, стараясь усмирить тревожное биение сердца.

Калитка скрипнула, и Сара, вздрогнув, открыла глаза. Галстук у Ната был на боку, волосы стояли дыбом. Она знала его привычку ерошить волосы – он делал это, когда особенно нервничал. Сару вдруг обуял животный ужас. Неужели она потеряет этого человека? Своего любимого?

Нат опустился подле нее. Некоторое время они сидели молча. Тишину нарушила Сара.

– Расскажи, что собираешься делать.

– Я хочу быть честным с нами обоими. Мы оба должны хорошо представлять себе, чего хотим.

– Нат, не пугай меня. Просто скажи…

– Завтра утром я лечу в Южную Каролину. – И тотчас же он взмолился: – Сара, ну не гляди на меня так!

Тогда она зажмурилась и прерывисто вздохнула.

– Ну послушай же меня!

И она стала покорно ждать – объяснений, извинений, уговоров…

– Сара, мне непременно надо лететь туда, чтобы понять, в силах ли я отказаться… Это необходимо – ради нас обоих.

Сара сидела словно громом пораженная.

– Я… не понимаю…

– Ты была права, когда сказала, что решение должен принять я сам. И в своем решении я должен быть свободен. Помнишь мою поездку в Питтсбург?

– Да, – кивнула Сара, все еще ничего не понимая.

– Перед этим мы повздорили. Я испугался, что потеряю тебя. – Он нервно сцепил пальцы. – Я сделал там потрясающие снимки и тем не менее не мог отделаться от непонятного ощущения, что что-то было не так… Я не ощущал обычного задора, радости. Может быть, я и впрямь выдохся? Может, меня вполне устроит бумажная работа в офисе редакции? И завтра я еду отчасти для того, чтобы до конца это понять.

Сара недоуменно вытаращила на него глаза.

– Снова ехать, чтобы понять, стоило ли это делать? Ну, знаешь!

Голос ее зазвенел. Она вскочила и нервно зашагала взад и вперед по двору. Нат нагнал ее, сгреб в охапку и повернул лицом к себе.

– Разве ты не видишь, что и у меня сердце разрывается? Ни один из нас не заслужил этой муки! Вот если бы ты могла согласиться…

– Я не могу!

Она уже рыдала.

– Ты не хочешь!

– Дело вовсе не в моем желании, – плакала Сара. – Я не хочу больше оставаться одна! Не желаю, чтобы меня приносили в жертву чему бы то ни было!

Нат был вне себя. Казалось, он вот-вот сорвется.

– Сара, врач прежде всего должен думать о своих пациентах. Ты не можешь воспринимать это именно так?

– Нет! Гоняться за ураганами и лечить людей – вовсе не одно и то же!

Его лицо окаменело. В нем больше не было привычной нежности. Он не собирался сдаваться. Не намеревалась отступать и она. В этой схватке не будет ни победителя, ни побежденного. Если Нат не сможет сдержать слова сейчас, с какой стати ему делать это впредь? Она не хочет жить с ним просто так – ничего не обещая, ничем не жертвуя… Полно, да собирается ли Нат вообще жениться? Судя по выражению его лица, нет. Но как же она его любит! А он никогда не сможет ответить на ее чувства…

Закрыв руками лицо, Сара побежала к дому. Только в гостиной Нат смог ее догнать.

– Сара, давай поговорим спокойно!

– К чему пустые слова? – глухо уронила Сара, вытирая слезы.

– Пойми, я должен туда лететь! Поверь мне!

– С какой стати я должна тебе верить?

– Потому что я люблю тебя.

Слова эти вырвались у него помимо воли, и, произнеся их, он не ощутил, что угодил в западню. Ничего ужасного не произошло – только горячая слезинка упала ему на руку. Господи, как же ей больно! Но лететь он должен непременно! А прежде должен доказать ей свою любовь, о которой только что сказал…

Губы его с бесконечной нежностью коснулись ее губ. Поцелуй был полон сдерживаемой страсти. И вот ее тело обмякло в его руках. Подхватив Сару на руки, он понес ее вверх по лестнице, словно законную добычу, не давая ей времени опомниться.