Текст книги "Достойный любви"

Автор книги: Карен Роуз Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Ничего, думаю, мы и здесь найдем точки соприкосновения!

Он снова склонился, а Сара, не в силах оторвать взгляд, любовалась, как перекатываются мускулы у него под кожей. Вот бы прижаться к нему, обвить руками его шею… Но этого нельзя было делать – пока еще не ясно до конца, кем он станет для нее…

Чтобы отвлечься от опасных мыслей, Сара зачерпнула в ладони ледяной воды и с размаху выплеснула ее на голую спину Ната. От неожиданности он потерял равновесие и шлепнулся в воду.

– Ах ты, лиса! Ну если хочешь порезвиться в водичке вместе с рачками, то…

Сара испуганно попятилась.

– Нет-нет, Нат!.. Просто мне показалось, что тебе жарко, я хотела тебя остудить…

– Ах остудить? Хорошенький же способ ты выбрала! Сейчас я и тебя остужу – погляди, у тебя даже купальник не вымок!

– Погоди, он куда красивее, когда сухой! Поверь… Тебе не понравится…

Но руки его уже обхватили ее талию.

– Ерунда! Это будет классное зрелище! Может, он еще и просвечивает, а?

И, как она ни отбивалась, Нат легко подхватил ее на руки и посадил в самую середину ручья. Сара дико взвизгнула.

– Ах паршивец! Я просто хотела…

– Остудить меня. Я это уже слышал. – Он плюхнулся в воду рядом с Сарой и посадил ее себе на колени. – Но когда ты рядом, холодной воды явно для этого недостаточно…

– О, Нат…

Она обвила руками его шею и приникла к зовущим губам – ни о чем не думая, растворившись без остатка в этой радости…

7

Нат проскользнул в конференц-зал. Сара стояла на сцене перед аудиторией в ярко-алом льняном костюме, волосы тщательно уложены вокруг головы. Для человека, способного сохранять хладнокровие в любой ситуации, каковым считал себя Нат, ее близость оказалась чересчур суровым испытанием…

Наконец лекция окончилась. Сара его не заметила, и он был этому рад. Не хотелось ее смущать. В толпе он сразу потерял ее из виду. Но, проталкиваясь вперед, он заметил ее в обществе смазливого парня с такой улыбкой, что ему впору было рекламировать зубную пасту. У Ната сжалось сердце.

Он незаметно подошел поближе и услышал голос зубастого:

– А частные уроки вы даете?

Сара вовсе не казалась смущенной.

– Это не в моих правилах. Я занимаюсь только с группами.

А плечо зубастого уже касалось ее плеча.

– А может быть, все-таки позанимаемся?

Она отвечала твердо и доброжелательно:

– Мистер Лэскоу, сожалею, но это невозможно.

– Но ведь не задаром?

– Не все в жизни решают деньги, – улыбнулась Сара.

– Я хорошо вам заплачу.

– Не сомневаюсь, но вам лучше обратиться к другому психологу.

От белозубых улыбок Лэскоу внутри у Ната все переворачивалось. А тот выудил из кармана свою визитку и вручил ее Саре.

– Но вы уверены, что не хотите этого?

– Совершенно уверена.

– Раз вы не хотите со мною заниматься, может, хоть пообедаем вместе?

Нату мучительно захотелось врезать настырному Лэскоу под дых.

– Благодарю за любезное приглашение, но в настоящее время я не встречаюсь с мужчинами. У меня маленький сын и масса забот.

Какая невозмутимость! Нат не верил своим ушам. Она не встречается с мужчинами? А они с нею тогда что делают – играют в дочки-матери?

Но Лэскоу не унимался.

– На случай, если передумаете, у вас есть моя визитная карточка. Звоните без колебаний.

Сара наклонила голову и принялась собирать со стола бумаги. Лэскоу, помявшись, убрался вон.

Тут Нат тронул Сару за локоть. Она едва не подпрыгнула от неожиданности.

– О, привет! Я тебя не заметила.

– Еще бы. Ты была так поглощена разговором.

Он изо всех сил старался говорить спокойно и безразлично.

– Ты о чем?

– Я об этом Лэскоу. Почему ты просто не послала его куда подальше?

– Именно это я и сделала. Если уж ты подслушивал, то должен был понять.

– Вовсе я не подслушивал.

– А-а-а…

Помолчав, Нат переменил тему.

– С малышом сидит Эмбер?

– Нет, я нашла девочку, она…

– Девочку?! Ты оставила Дэнни на какую-то соплячку?

Сара посмотрела на Ната, как на чужого.

– Я вправе решать, с кем оставлять моего сына! Что тебя так беспокоит?

Он прекрасно понимал, что не имеет права лезть в их жизнь. И вдруг ему до смерти захотелось это право получить! Что на него нашло? В полнейшем замешательстве он вдруг ляпнул:

– Пообедаем вместе?

– Нет. Если ты собираешься читать мне мораль…

– А ну-ка, пошли отсюда! – И Нат схватил ее за руку повыше локтя.

– Нат, Нат, прекрати немедленно! – отбивалась она.

– Давай спокойно поговорим. Хорошо?

Когда она согласно кивнула, он испытал такое облегчение, что у него задрожали колени. Нат молча вел ее под руку, не зная, с чего начать разговор. В вестибюле они сели в кресла друг напротив друга. Сара положила ногу на ногу и выжидательно поглядела на него. Нат поправил галстук.

– Прости…

Но она пропустила его извинение мимо ушей.

– Что на тебя нашло?

– Не хочу, чтобы кто-то приставал к тебе.

Сара всплеснула руками.

– В тебе пробудился инстинкт собственника?

– А такое часто случается?

– Ну, бывает… Однако тут тебе совершенно не о чем беспокоиться. Не пойму, с чего ты…

– А ты подумай! – резко бросил он и тотчас смущенно признался: – Я ревную. Никто не имеет права так нагло глазеть на тебя.

А про себя подумал: все эти кобели должны знать – эта женщина занята! И обомлел. Что с ним случилось? Никогда в жизни он не был собственником… Нат со страхом ждал, что Сара заявит: «Мы с тобой не давали друг другу никаких обещаний», но вместо этого услышал нечто иное:

– Думаю, гораздо важнее, чтобы я ни на кого не глядела так…

Нат удивленно заморгал – не послышалось ли ему?

– Но ведь ты сказала, что ни с кем не встречаешься.

– Так оно и есть. Понимаешь, для меня встречаться с мужчиной – значит… сам понимаешь. А мы с тобой пока просто общаемся.

Он нежно взял ее за руку.

– Вы необыкновенная женщина, леди, и я ни к кому еще в жизни так не относился! Ты вытерпишь меня, такого урода?

– Если ты вытерпишь меня…

Да, он будет терпелив – даже если для этого потребуется каждый день стоять под ледяным душем до посинения!

А Сара, ласково улыбаясь, спросила:

– Неужели ты и в самом деле подумал, что я оставлю Дэнни со случайным человеком? У Дженни прекрасные рекомендации. Ей только семнадцать, но у нее двое младших братишек и сестренка – она возилась с ними с самого их рождения.

А Нат поглаживал ее руку, белую, мягкую, и чувствовал, что пора под ледяной душ. Такие фантазии обуревали его сейчас!..

– Дэнни мне очень дорог. Нечто подобное я чувствовал к Брэду, когда тот был малышом.

– Я благодарна тебе за все, что ты для нас делаешь.

– Мне не нужно твоей благодарности!

– Тогда чего ты хочешь?

– Ты знаешь… – Сара в растерянности опустила глаза, а Нат продолжал: – Однако, на данный момент ты можешь еще кое-чем меня порадовать.

– Чем же?

– В следующую субботу в Филадельфии в одной из галерей открывается моя выставка. Поедем вместе! Я закажу в гостинице два отдельных номера, но мне очень важно, чтобы ты была рядом…

– Я бы с радостью, но… Впрочем, Эмбер, наверное, согласится побыть с Дэнни.

Он глядел в ее глаза… и тонул в них.

– Ты уверена, что готова оставить Дэнни на нее? Ведь мы уедем в субботу после обеда, а вернемся только в воскресенье.

– Дэнни будет хорошо с Эмбер. А давно ты запланировал выставку? Такое ведь за день не делается.

Нат с облегчением вздохнул: она поедет!

– Владелец галереи уговаривает меня вот уже пару лет. До недавних пор мне удавалось устоять. – Действительно, Нат никогда ни у кого не шел на поводу. – Но теперь я, кажется, созрел.

Сара же была искренне рада, что он впускает ее в свою жизнь.

– Вернисаж будет роскошный? Понадобится мне вечернее платье?

– А как же! – усмехнулся Нат. – Насколько могу судить по опыту, сойдет любое. Но учти, после открытия я приглашу тебя в шикарный ресторан.

Сара сейчас походила на девочку, которой посулили дорогую игрушку.

– Лет сто не покупала себе нового платья! Это будет здорово!

– Ты замечательно выглядишь в любом наряде. – Помимо его воли голос Ната дрогнул. Искорка, вспыхнувшая в сердце после первой их встречи, теперь превратилась в бушующее пламя. – Ты пообедаешь со мной, если я пообещаю сдерживаться, когда официант станет с тобой заигрывать?

Сара подалась вперед, и от запаха ее духов у Ната закружилась голова.

– Охотно. Я голодна как волк.

Верный своему слову, Нат действительно заказал два отдельных номера в отеле неподалеку от галереи. Когда он ушел к себе в номер, чтобы переодеться, Сара принялась рассматривать комнату. Интерьер был изумителен – мебель в стиле Людовика XIV с обивкой цвета чайной розы, шелковые занавески, огромная кровать…

Она как раз подкрашивала губы, когда раздался стук в дверь. Войдя в номер и окинув Сару быстрым взглядом, Нат восхищенно присвистнул.

Тоненькие бретельки поддерживали облегающий черный лиф ее платья с широким бирюзовым кушаком и пышной юбкой с такого же цвета оборкой. Он залюбовался ее лицом и высокой изящной прической. Такой он ее еще не видел.

– Ты восхитительна! – вырвалось у него.

Сара залилась краской. Впрочем, она сама была поражена не меньше, увидев Ната в черном смокинге. Снежно-белая крахмальная рубашка подчеркивала его бронзовый загар. Он был просто ослепителен… и почти неузнаваем. Но вот он обнял ее и поцеловал так крепко, что она задохнулась – не от недостатка воздуха, нет, а от жгучего желания…

Оторвавшись от ее губ, он еле слышно прошептал:

– Плакала твоя помада!

Ее пальчик скользнул по его губам.

– Да, на твоих губах ее, пожалуй, теперь даже больше, чем на моих! Но это поправимо. – И тут в глазах у нее заплясали озорные чертики: – Если, конечно, не желаете повторить, сэр!

Он кивнул в сторону кровати.

– Если мы это повторим, то до утра не выберемся из номера.

Сара невольно тоже поглядела на кровать… Когда она, стоя у зеркала, вновь подкрашивала губы, ее рука дрожала. Нат же с нарочито безразличным видом смотрел в окно, бренча мелочью в кармане.

– Эй, Нат! – Сара дотронулась рукой до его плеча. – Ты что, нервничаешь?

– Кто, я?

Но ее было не обмануть.

– Тебе не о чем беспокоиться. Ты знаешь цену своим работам.

Он скривил губы в скептической гримасе.

– Ну, ты не так много их видела…

– Достаточно, чтобы понять: твои фотографии – настоящие произведения искусства. Иначе с какой стати владелец галереи столько времени тебя уговаривал?

Он нервно поправил и без того безупречно завязанный галстук.

– Не знаю, какого мнения будут о них критики. Вполне возможно; то, что нравится мне, придется им не по вкусу.

Сара поймала его руку и дружески сжала.

– Но тебе-то они по вкусу?

– Конечно.

– А все остальное не имеет значения, – уверенно произнесла Сара.

Серые глаза Ната потеплели.

– Ты очень добра ко мне.

– И ты тоже добрый. – Она погладила лацкан его смокинга. – Надеюсь, Дэнни сейчас хорошо с Эмбер…

– Она прекрасная нянюшка.

Нат никогда не старался успокоить ее – просто рядом с ним тревога как-то сама собой улетучивалась.

– Пойдем-ка и заставим критиков написать самые восторженные статьи в их жизни!

Владелец галереи Уоррен Сильвен прислал за Натом лимузин и лично встретил его с Сарой на пороге. Это был невысокий, но крепкого телосложения человек лет пятидесяти, пышущий энергией. Он тотчас увел куда-то Ната, а Сара отправилась рассматривать развешанные по стенам работы.

Каждая его фотография была маленьким шедевром. Вот дельфины, застывшие в прыжке, окруженные алмазным ореолом брызг. Вот ночные пейзажи – освещенные окна домов, похожие на диковинные созвездия, выступающие из мрака силуэты зданий… А вот студенческая демонстрация. Рядом с ней забавнейшая серия – малыш пытается победить непослушные длинные спагетти. Сара, помимо воли, расхохоталась.

Внезапно сильная рука приобняла ее за плечи.

– Ну и каково мнение уважаемой леди?

– Знаешь, в твоих фотографиях больше жизни, чем в самой жизни! Как у тебя это получается? Ну, погляди на этого человека! Каждую морщинку хочется потрогать…

– Я беседую с каждым, кого снимаю. Во время разговора человек не застывает, как статуя. Хорошая фотография рассказывает о том, что чувствует не только модель, но и сам фотограф.

Сара уловила отличительную черту работ Ната. Все они были построены на контрастах – свет и тьма, юность и старость, красота и безобразие. Скучных, проходных сюжетов здесь просто не было.

Она указала на одну из работ – черное небо, изрезанное зигзагами молний.

– А это как ты сделал?

Нат с трудом оторвал взгляд от Сары и посмотрел на фотографию.

– Это я снимал на собственной террасе, во время грозы. Поставил камеру на штатив, открыл затвор на двадцать минут – вот и все.

Фотографии истощенных эфиопских детишек взволновали Сару до глубины души, а бездомные старики, скрючившиеся от холода среди сугробов, заставили сжаться ее сердце. Да, Нат не просто художник – он умеет искренне сострадать своим персонажам…

На самой дальней стене галереи, в стороне от прочих, висела фотография. Сара и Дэнни. Снимок был сделан тогда, когда они втроем гуляли в парке. Лицо склонившейся над сыном Сары озарено мягким закатным светом. Блестящая волна каштановых волос контрастирует с нежно-розовым личиком младенца. Его крошечная ручонка тянется к материнской щеке…

Глаза Сары наполнились слезами. Нат всегда говорил, что его фотографии правдивы. Он запечатлел не только любовь Сары к малышу, но и свое собственное чувство к ним обоим. Ну почему она все еще сопротивляется?.. В конце концов, какое значение имеют его постоянные разъезды?..

Слезинка скатилась по ее щеке, и это не укрылось от глаз Ната.

– Что стряслось?

– Это… так прекрасно, Нат! Только теперь я понимаю, как ты видишь нас – меня и Дэнни. Для меня это… честь.

Он ощутил невероятное облегчение и признался:

– Знаешь, я боялся, что ты не захочешь, чтобы я выставил эту работу. Но она так очаровала меня, что я сперва послал ее Сильвену, а лишь потом подумал… Но, разумеется, я никому ее не продам – она принадлежит только мне.

Они глядели друг на друга, ничего не говоря, но все было ясно и без слов. Но тут Ната внезапно хлопнул по плечу плотный пожилой человек с сигарой во рту.

– Мои поздравления, Маккендрик.

Нат искренне изумился.

– Голстайн! Что ты делаешь тут, в Филадельфии?

Пожилой господин взмахнул рукой с полным бокалом шампанского, чуть не расплескав его содержимое.

– Да есть тут у меня одно дельце, вот я и заскочил…

Тут Нат спохватился и перебил приятеля.

– Познакомься, Сара, это мистер Голстайн – я время от времени делаю для него кое-какую работу. Гай, это Сара Нолан.

У Сары все внутри похолодело, но она с улыбкой протянула руку.

– Очень приятно, мистер Голстайн.

– Взаимно, мисс Нолан. Вижу, именно вы вдохновили Маккендрика на лучшую его работу! – Голстайн с наслаждением затянулся и выпустил в сторону густое облако дыма. – Ну, не стану вам мешать. Сможешь завтра утром уделить мне немножко твоего драгоценного времени?

Нат поймал испуганный взгляд Сары.

– Боюсь, что нет. Наш завтрашний день расписан по минутам. Но на следующей неделе с удовольствием заеду к тебе в Балтимор. В понедельник позвоню твоей секретарше – она определит время, устраивающее нас обоих.

Голстайн, похоже, ничуть не обиделся.

– Вот и отлично, но учти: чем раньше мы повстречаемся, тем лучше. – И, указывая на серьезного джентльмена с блокнотом в руках, добавил: – Если он скажет тебе какую-нибудь гадость, плюнь ему в морду. Мы-то прекрасно знаем, чего ты стоишь. – Он плутовски подмигнул. – А может, еще и не до конца знаем…

Когда неугомонный Голстайн все-таки оставил их, Сара спросила:

– Ты сказал, что завтрашний день расписан по минутам. Что ты имел в виду? Может, лучше тебе с ним встретиться не откладывая?

Нат сделал вид, что достает из кармана лист бумаги.

– Та-ак… Пункт первый: завтрак вдвоем. Пункт второй: экскурсия по городу. А потом я везу тебя домой к сыну. Дела сюда как-то не вписываются. Гай подождет до следующей недели.

Чувство горячей благодарности затопило Сару. Он ради нее пренебрег важным делом. Ей захотелось кинуться ему на шею.

Вместо этого она просто сказала:

– Спасибо.

Он изумленно приподнял брови.

– За что?

– За то, что дал мне почувствовать, как я для тебя важна.

– Ты действительно важна для меня, Сара. Очень…

Слова его отозвались в ней сладкой болью. Она так жаждала прильнуть к нему всем телом, погасить пылающий в его глубинах жар, какого она никогда прежде не знала…

Весь вечер она не отходила от Ната, морально поддерживая его, покуда он дожидался официального вердикта критики. Когда почти все посетители разошлись, к нему приблизился тот самый суровый человек с блокнотом.

– Я Трент Конрад из «Филадельфия инкуайрер». Буду краток: все отлично, мистер Маккендрик. Я следил за вашими репортажами. Мне было очень любопытно, кто вы – ремесленник высочайшего класса или же художник. Вам нет нужды дожидаться утреннего номера «Инкуайрер». Вы настоящий мастер. Уверен, что все те, кто сегодня вечером приобрел ваши работы, не прогадали. Мои поздравления.

Этот человек явно не любил болтать попусту. Дружески пожав руку Нату, он удалился. Нат и Сара поглядели друг на друга и весело расхохотались.

– Говорила же я, что не о чем волноваться!

– А я и не волновался.

Поймав ироничный взгляд Сары, он улыбнулся.

– Сейчас поговорю с Сильвеном – и вперед! Я заказал столик на двоих.

Саре казалось, что она видит прекрасный сон. Лимузин весь вечер был в полном их распоряжении. Она чувствовала себя коронованной особой в окружении почтительной свиты. И рука Ната все время лежала на ее плече. По дороге в ресторан она вдруг поняла, что Нат чувствует себя тут совершенно как дома. Когда перед ними распахнулись двери четырехзвездочного отеля, где располагался роскошный ресторан, она невольно подумала: а ведь он бывал тут и прежде. Метрдотель встретил его как старого знакомого…

Сидя напротив него за столиком, Сара спросила:

– А почему ты решил устроить выставку именно в Филадельфии?

Нат ответил не сразу, поглощенный созерцанием ее обнаженных плеч.

– Мне пришлось прожить тут несколько лет. Послушай, как тебе ресторан?

Она обвела взглядом огромные зеркала, живую зелень и массивные хрустальные люстры.

– Я в восторге. А ты не скучаешь в нашей провинциальной глуши по всей этой роскоши?

– Нет. – Его теплая ладонь накрыла ее руку. – Ужинать в ресторане – само по себе невеликое удовольствие. А вот в приятном обществе…

– Полно, неужели тебе не с кем было пойти в ресторан? Наверняка была масса красивых женщин…

– Но ни одной, похожей на тебя. – Он с силой сжал ее пальцы.

То, что происходило с нею, когда их руки соприкасались, всякий раз потрясало Сару до глубины души. Что же будет, когда они дадут себе волю?..

Сделав заказ и подождав, пока отойдет официант, Нат пригласил ее потанцевать.

Когда его рука обвила ее талию, Сара подняла на него глаза. Взгляд Ната был полон такой безграничной нежности, что она вся затрепетала и положила голову ему на грудь, пьянея от запаха его одеколона.

Пальцы Ната нежно ласкали ее обнаженную спину, потихоньку сводя Сару с ума. Она ощущала упругость его бедер, его теплое дыхание на своей шее… Тело его откликнулось на ее близость – в этом трудно было ошибиться. А он и не думал отстраняться, давая ей почувствовать сполна, как она его возбуждает. Его язык нежно ласкал ее ухо – и все тело молодой женщины пронизывала сладкая дрожь. Голова у Сары шла кругом, и она покрепче ухватилась за Ната, чтобы не упасть.

Она хочет этого мужчину. Хочет его любви, его ласк. Сегодня. Сейчас!..

Они танцевали до тех пор, пока, внезапно очнувшись, Нат не понял, что музыка уже смолкла.

– Смотри, мы танцуем одни, – шепнул он Саре.

Она огляделась. Взгляд ее упал на саксофониста, и тот ей дружески подмигнул.

– Послушай, давай-ка поедим…

Они возвратились за столик. Нат наполнил бокалы. Хрусталь мелодично звякнул.

– За наше настоящее!

– За наше настоящее… – зачарованно повторила Сара.

Они ели не торопясь, наслаждаясь не только изысканными лакомствами, но и обществом друг друга. Они ни о чем не говорили – да и к чему? Вот Нат протянул ей кусочек мяса на своей вилке, а она в ответ угостила его ломтиком жареной картошки… Сомкнув губы вокруг вилки, Нат очень долго их не разжимал. Потом многозначительно облизнул губы, и щеки Сары вспыхнули. Все было ясно и без слов.

На десерт им подали лимонный щербет. Покончив с ним, Нат спросил:

– Хочешь еще потанцевать?

Площадка для танцев была самым безопасным местом – уж там-то он никак не сможет позволить себе ничего лишнего… Но Сара вдруг тихо произнесла:

– Я хочу вернуться в отель.

Нат поразился. Может, она просто устала? День был напряженный… Или же хочет позвонить Эмбер – узнать, как там Дэнни?

– Хорошо.

Всю обратную дорогу Нат недоумевал. Сара была странно молчалива. Когда он приобнял ее за плечи, она вздохнула и закрыла глаза. Похоже, она и впрямь до смерти вымоталась. Скорее всего, даже не пригласит его к себе в номер. Что ж, одним искушением будет меньше…

Дожидаясь лифта, Сара любовалась пушистым ковром и изысканным интерьером – кругом матовая белизна и неяркая позолота. Но вот двери лифта закрылись за ними, и они остались одни. Нат не смог удержаться и привлек Сару к себе. Его губы скользнули по щеке, по тонкой шее, прильнули к нежно-розовой ушной раковине… Язык его причинял ей сладкую муку. Сара сдавленно выдохнула: «Нат» и прильнула к нему всем телом.

Когда двери лифта распахнулись, они с величайшим сожалением разомкнули объятия. Нат неторопливо вел Сару в ее номер. Как не хотелось ему говорить ей «спокойной ночи»! Но что оставалось делать?

– Это был восхитительный вечер… – застенчиво улыбнулась Сара.

Он не может, он не должен входить к ней в номер – если, конечно, он порядочный человек.

– Нам с тобой следует почаще выходить в свет, – глухо сказал он.

– Дело не в ресторане. И лимузин тут ни при чем… Дело в тебе, и только в тебе.

В душе Ната физическое влечение затмила вдруг безграничная нежность.

– Я чувствую то же самое.

– А я ощущаю себя Золушкой, – призналась она. – И не хочу, чтобы этот вечер кончался.

Ему надо поскорее уносить ноги, иначе сейчас произойдет то, чего он так долго желал…

– У нас с тобой будут и другие такие же вечера.

– Но почему не насладиться сполна сегодняшним?

Ее доверчиво запрокинутое лицо и сияющие глаза сводили его с ума.

– Думаю, мне не стоит входить к тебе. Разумеется, я не против, но ведь это может кончиться…

– А я хочу, чтобы ты вошел! – Сара видела, что он ее не понимает, – и разом покончила со всеми недомолвками: – Я не хочу чтобы ты сегодня ночевал у себя в номере. Я хочу, чтобы ты остался у меня.