Текст книги "Достойный любви"

Автор книги: Карен Роуз Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Карен Роуз Смит
Достойный любви

1

Горячий, сухой ветер ворвался в открытое окно конторы, разворошил груды бумаг на столах, опалил жаром лица людей. Уже несколько дней городок изнывал от нестерпимого зноя, внезапно обрушившегося на него после майской прохлады.

– Ну и погодка, – вздохнул редактор Джерри Уинслоу. – И это двадцать третье мая… Что же тогда будет летом?

– Да, настоящая Сахара, – отозвался Нат Маккендрик. – Во всяком случае, ветер ничуть не прохладнее, чем там…

– Тебе виднее, – усмехнулся Джерри. – Где ты только не бывал…

– Если не пройдет дождь, дело дрянь, – не обращая внимания на подначку, продолжал Нат. – Наверняка начнутся лесные пожары или что-нибудь вроде того…

Его прервало громкое верещание телефона. Нат схватил трубку.

– Кажется, я накаркал, – сказал он, закончив краткий разговор. – Заполыхал городской супермаркет. Пожар что надо. Огонь заметили всего полчаса назад, а сейчас уже горит вовсю.

– Хочешь сам туда отправиться? – Джерри задал этот вопрос, не сомневаясь, что дело обстоит именно так. Он отлично знал своего сослуживца, недавно ставшего владельцем городской газеты «Гералд».

– Да, дело слишком серьезное. Мне не хотелось бы пропустить такое…

– А как же наш специалист по всяким городским ужасам – Нолан? Его ты собираешься взять с собой?

– Честно говоря, мне не хотелось бы… Во-первых, не очень-то мы с ним ладим… А во-вторых, не забудь, у него жена вот-вот родит, и если с ним что-нибудь случится…

Закончить фразу Нат не успел. Дверь распахнулась, и в офис вихрем ворвался тот, о ком они сейчас говорили, – репортер Джим Нолан.

– Слыхали про пожар? – не здороваясь, выпалил он. – Я немедленно еду туда…

– Остынь, Джим. – Нат слегка нахмурился. – К тому же приличные люди сначала здороваются…

– Ладно тебе, – отмахнулся Джим. – Ты лучше скажи, еду я туда или нет?

– Вообще-то ты у нас спец по катастрофам. Но лучше подумай о своей Саре. Если с тобой произойдет несчастье, она может не перенести, в ее состоянии… А ведь ты наверняка снова полезешь на рожон.

– Ерунда! – досадливо поморщившись, отмахнулся Джим. – Ты же знаешь, я заговоренный. Со мной никогда ничего не случалось.

Если Джим упирался, то уговорить его было невозможно. Нат отлично это знал. Глаза репортера уже горели от радостного предвкушения, точно у ребенка, увидевшего перед собой новую игрушку.

– Ладно, – вздохнул Нат. – Но учти, я еду с тобой.

Когда они добрались до супермаркета, огонь уже охватил все здание. Громадные клубы черного дыма застилали небо. Пожарные, суетившиеся вокруг со шлангами и насосами, казались крошечными и совершенно беспомощными рядом с разбушевавшейся огненной стихией.

Нат почувствовал невольное возбуждение – так было всегда, стоило только ему почуять дух опасности и приключений. В этом он отлично понимал Джима Нолана с его мальчишеской тягой к рискованным авантюрам и стремлением искушать судьбу. Правда, в отличие от Джима, у него никогда не было семьи… Нат поймал себя на том, что снова думает о жене Нолана. Он уже давно, хотя и не близко, был знаком с Сарой. И при каждой встрече с ней испытывал прилив смутного чувственного волнения. Нат стыдился признаться себе в том, что он отнюдь не равнодушен к молодой женщине. Ведь она была женой его подчиненного, и к тому же ожидала ребенка – ребенка Джима. Но заставить себя забыть о Саре Нат не мог…

Впрочем, сейчас ему было не до размышлений. Огонь бушевал, разгораясь все больше, несмотря на титанические усилия городской пожарной команды. Нат вскинул камеру и направил объектив на рвущееся из-под самой крыши здания пламя. Захваченный азартом, он совсем позабыл о своем бесшабашном спутнике. Но внезапно его отвлек громкий крик:

– Эй, стойте! Вы что, с ума спятили! Куда лезете?

Этот крик словно хлестнул Ната по ушам. Он понял – опять этот дуралей Джим искушает судьбу, лезет в самое пекло. Зачем он это делает? Хочет доказать себе или кому-то еще, что он настоящий мужчина?

– Стой, кретин! Сейчас же стена завалится!

Вслед за этим отчаянным воплем раздался жуткий треск – это действительно рухнула большая часть стены здания. Забыв об опасности, Нат рванулся вперед, как будто он мог хоть чем-то помочь… Однако непоправимое уже случилось – пылающие остатки стены погребли под собой беспомощно суетящуюся фигуру. Это был конец…

Нат замер на месте, словно парализованный. Его обожгла мысль: «Ты виноват в смерти этого несчастного идиота. Ты должен был ему запретить, не пускать его сюда…» Но как можно что-нибудь запретить взрослому человеку, да еще такому упрямцу, как Джим Нолан? Как бы то ни было, дела уже не поправишь. Теперь предстояло самое тяжелое – сообщить о случившемся Саре Нолан.

Нат решил взять это на себя. По дороге к дому Ноланов он в сотый раз повторял про себя слова, которые намеревался сказать Саре. Внезапно он поймал себя на странной мысли: а не испытал ли он в момент, когда понял, что Джима больше нет, странное удовлетворение? Ведь отныне Сара свободна… К тому же до него давно доходили слухи, что супруги живут недружно. Значит, теперь… Нат усилием воли запретил себе думать об этом.

Сара поставила на столик стакан – она только что пила из него молоко. Как же оно надоело ей за девять месяцев беременности! До родов оставалась от силы неделя. Сара уже чувствовала их приближение – приступы ложных схваток становились все чаще и сильнее. Она приложила руку к животу, где тихонько копошился ребенок, и грустно улыбнулась. Скорее всего, с появлением малыша ее жизнь станет еще тяжелее. Она не сомневалась, что Джим ни на йоту не изменит своих привычек, не станет внимательнее и ответственнее. Сколько бы детей у них ни родилось, он будет тем же легкомысленным мальчишкой, всему другому предпочитающим игру с опасностью и выпивки в веселых компаниях. Он никогда не повзрослеет. А ей это все надоело. Как это ни печально, видимо, им придется расстаться…

Раздалась долгая трель звонка. Медленно и осторожно Сара поднялась со стула и зашаркала в прихожую. Открыв дверь, она обомлела от удивления и нехорошего, тревожного предчувствия. Перед ней стоял шеф ее мужа Нат Маккендрик. Он тяжело дышал, его куртка была измазана сажей.

– Что случилось, Нат? – Сара похолодела от страха.

Нат с трудом выдавил из себя:

– Сара, пожалуйста, не беспокойся… Подумай о ребенке…

– Нат, говори же. Что-то с Джимом?

– Да! Джим был… Одним словом, его больше нет. Пожар в супермаркете… Он полез в самое пекло и…

– О господи, а он говорил, что у него девять жизней, как у кошки… – Сара, внезапно обмякнув, привалилась к стене. – Продолжай…

– Его задавило рухнувшей стеной. – Язык Ната едва ворочался.

Сара вдруг резко побледнела и согнулась. Ее лицо перекосила гримаса мучительной боли.

– Что с тобой, Сара? Тебе плохо? – испугался Нат.

– Ничего страшного, – прошептала Сара. – У меня уже с неделю ложные схватки, это пустяки. – Но тут ее снова скрючила невыносимая боль в пояснице. Сара почувствовала, как по ногам потекло что-то горячее: отходят воды. Значит, подошел ее срок… – Нат, – с трудом проговорила она. – Пожалуйста, если можешь, помоги мне. Отвези меня в больницу. Мне пора… – Она споткнулась на полуслове, застонав от нового приступа боли.

Нат подхватил ослабевшую женщину, бережно положил ее на диван в гостиной. Надо было что-то делать – и делать не медля ни минуты, иначе Сара родит прямо здесь. А несмотря на весь богатый жизненный опыт Ната, акушером ему быть еще ни разу не приходилось. Он посмотрел на измученное лицо Сары. Даже сейчас она казалась ему по-прежнему красивой – и по-прежнему влекла его. Опомнись, дурак! – приказал себе Нат. Ей плохо, возможно, она умирает. А ты думаешь черт знает о чем. Нужно срочно везти ее в больницу, пока не стало поздно…

Сара стиснула зубы, пытаясь подавить стоны. Боль рвала ее внутренности, ломала кости. Господи, хоть бы успеть… Нат наклонился над ней.

– Сара, ты слышишь меня? Ты вынесешь дорогу до больницы?

Она с трудом кивнула. Подняв полубесчувственную женщину на руки, Нат пошел к машине, стараясь не оступиться. Каждый стон Сары отзывался в его сердце болью.

Казалось, дороге не будет конца. Но вот перед ним показалась цель – здание больницы. Сдав на руки врачей измученную Сару, Нат остался ждать внизу. Он решил не уходить, пока не узнает исхода. На работу он сообщил по телефону, что, скорее всего, сегодня больше не придет, и дал инструкции Джерри, что следует делать.

Время словно остановилось. Минуты казались часами, часы – днями. Иногда Нат задавал себе вопрос: что он здесь делает? Чего ждет? Того, что Сара, узнав про его самоотверженность, проникнется к нему чувствами, причем отнюдь не просто благодарности? Какое свинство – думать об этом сейчас, когда она только что овдовела и рожает ребенка!

Мучения Ната закончились поздно вечером. Вышедшая к нему сестра сказала ровным, приветливым тоном:

– Я вас поздравляю. У вашей жены, мистер Нолан, родился мальчик. Отличный, здоровенький мальчуган.

От радости Нат едва не расцеловал сестру. Он даже не обратил внимания на то, что та назвала его «мистером Ноланом». С Сарой все в порядке – и это главное. Нат почувствовал себя невероятно уставшим и счастливым одновременно, словно он действительно был отцом ребенка Сары. Да, именно так – теперь он обязан заменить мальчику отца, ведь в том, что тот стал сиротой, еще не родившись, есть и его доля вины. Но только ли поэтому? Что-то в его жизни переменилось, и Нат не знал, радоваться ему или грустить…

2

– Где у тебя поднос?! – вопила Эмбер Зелински. – Стакан с холодным чаем оставляет на кофейном столике противные круги, а я не хочу портить такую прелесть. Ведь это настоящий клен!

Сара появилась на самом верху лестницы, прижимая к груди плачущего сынишку. Дэнни был совсем раздет, а его мама облачена лишь в красную вязаную безрукавку и белые шортики. К величайшей радости Сары, она без труда влезла в одежду, которую носила до беременности. Она погладила влажную спинку ребенка и, негромко напевая, стала спускаться в гостиную. Дэнни уже не плакал, но продолжал покряхтывать. Сара обратилась к подруге:

– Подносы во-он в том ящике.

– Сколько всего он проспал?

Эмбер стерла со щеки капельки пота, потом провела ладонью по своим коротким кудряшкам. Интересное сочетание получилось – накрашенные свекольного цвета лаком ногти и огненно-рыжая шевелюра…

Стоило Саре опуститься в кресло-качалку, как ее малыш снова раскричался. Был уже вечер, но жара спадать не собиралась. Поднявшись, она принялась расхаживать по комнате.

– Всего двадцать минут. Что делать, ума не приложу. Ему необходимо поспать, но сегодня так жарко… Даже вентилятор не помогает. Не пойти ли с ним на пару часиков в аллею, – может, он хоть там подремлет?

– Я вообще не понимаю, как это ты еще жива. Ты хоть пару часов поспала за последние две ночи? – Эмбер достала из ящика поднос, поставила на него стакан и села, положив ногу на ногу.

– Успеваю соснуть с полчасика, но беда в том, что он подолгу не спит…

Снова опустившись в кресло-качалку, Сара оттолкнулась ногой от пола. Дэнни притих у нее на руках. Молодая мать взглянула в угол комнаты – там под потолком еще болтались разноцветные шарики.

Должно быть, Эмбер это заметила, потому что спросила:

– Нат еще не заезжал?

– Нет. Но он почти каждый день что-нибудь присылает…

Воспользовавшись правом, которое давала ей старая дружба, Эмбер перебила подругу:

– А почему было просто не позвонить?

Сара несмело предположила:

– Скорее всего, он занят по горло. Мне показалось, что проще…

– Проще или безопаснее? – не унималась Эмбер.

Сара раскачивала кресло все сильнее.

– Не пойму, к чему ты клонишь?

– Все ты отлично понимаешь! Помнишь, еще давно ты говорила, что Нат тебе нравится.

– Еще бы, конечно! Он такой милый, такой обаятельный…

– В последние месяцы твоей беременности он звонил чуть ли не каждый день. И когда Джима не стало – тоже.

Сара исподлобья поглядела на рыжую приятельницу.

– Ты что, подслушивала мои телефонные разговоры?

Эмбер хихикнула.

– Этого и не требовалось, душечка. Ты сама все мне выбалтывала.

– Слушай, чего тебе неймется? – устало спросила Сара.

Передернув плечами, Эмбер с наслаждением осушила до дна стакан чаю со льдом и заключила:

– Мужчина никогда не будет так себя утруждать ни с того ни с сего.

Однако, раз и навсегда убедив себя в том, что Нат заботится о ней просто по доброте душевной, Сара не доискивалась истинных причин его поведения.

– Нат просто мой друг, – сказала она, пытаясь убедить в этом больше саму себя, чем подругу.

Эмбер встала.

– Как же, друг. При случае выясни год, день и желательно час его рождения. Хочу составить его гороскоп. – Эмбер фанатично верила в астрологию, несмотря на все насмешки Сары.

– Эмбер! Ты…

Но рыжеволосая красотка жестом призвала Сару к молчанию.

– Не гони волну, подружка! Сделай то, о чем я прошу, – и точка. – И, прежде чем Сара успела открыть рот, Эмбер ринулась к дверям. – Я оставила тебе телефон Леона. Сегодня я ночую у него. Если понадоблюсь, звони туда.

Эмбер уже два года крутила любовь с Леоном, но замуж за него не спешила, продолжая утверждать, что еще не знает, годится ли вообще она для роли жены. Ее вполне устраивало существующее положение вещей – никаких обязательств, никаких взаимных требований. Сара таких отношений не понимала. Впрочем, возможно, она просто была слишком старомодна…

– Не бери в голову, – ответила Сара. – Думаю, мы с Дэнни обойдемся без посторонней помощи. Счастливо отдохнуть!

– Угу. Когда вернусь домой, заскочу к тебе.

Стук захлопнувшейся двери разбудил Дэнни, и он опять заплакал. Сара принялась его баюкать, но это не помогло. Она поглядела на потного, недовольного малыша. Может, если дать ему бутылочку, он успокоится? Сара направилась в кухню, чтобы подогреть молочную смесь. К тому времени, как она была готова, Дэнни уже орал во все горло. И тут зазвонил дверной звонок. Не выпуская из рук сына, она поплелась открывать.

На пороге стоял Нат.

3

Сара сначала не поняла, обрадовало ли ее его появление или же, напротив, испугало. Понимая, что ей не перекричать ревущего младенца, она жестом пригласила гостя войти. Нат тотчас взял у нее из рук Дэнни, и малыш мгновенно смолк, а затем ухватил его палец и намертво в него вцепился.

Сара просто оцепенела. Непостижимо… Почему он так здорово управляется с младенцем? Большинство мужчин до смерти боятся таких крох…

Она улыбнулась.

– Глазам своим не верю. Я его укачивала, баюкала, носила на руках, чтобы успокоить, а ты просто взял на руки – и дело в шляпе!

Нат самодовольно ухмыльнулся.

– Мужикам всегда легче поладить между собой.

А Сара тем временем украдкой разглядывала Ната. Сегодня он был одет не так, как обычно: хлопчатобумажные шорты вместо отглаженных брюк, трикотажная майка вместо рубашки. На ногах обтрепанные кроссовки, а не начищенные до глянца кожаные туфли…

– Что-то не в порядке? – спросил Нат, поймав ее внимательный взгляд.

– Нет… я… – Растерявшись, она выпалила первое, что пришло в голову: – Почему это ты свеж как огурчик в такую адскую жару?

Он удивленно моргнул.

– А как, по-твоему, я должен выглядеть?

– Ты должен обливаться потом, задыхаться – как все нормальные люди. Я бы с удовольствием ходила нагишом, только вот окна нараспашку, все видно…

Тут она покраснела до корней волос и умолкла, чтобы не сморозить чего похлеще.

Нат скользнул взглядом по ее молочно-белым плечам, нетронутым летним солнцем, потом по длинным ногам – и вдруг понял, что и впрямь сейчас начнет задыхаться – столь жгучее желание он ощутил в этот момент. Дэнни заерзал у него на руках и снова захныкал, чем отвлек Ната от греховных помыслов.

Он кивком указал на бутылочку.

– Можно мне его покормить?

Глаза Сары потеплели.

– Конечно. Лучше сядь в кресло-качалку – он это любит.

Устроившись в кресле и мерно покачиваясь, Нат во все глаза глядел на Дэнни. И испытывал новое потрясение – его сердце сжималось от невероятной нежности и любви. Подняв взгляд на Сару, он заметил у нее под глазами темные круги. Как же она вымоталась… А ведь он хотел навестить ее много раньше, но предпочел подождать, давая ей время прийти в себя.

Поддерживая головку малыша, Нат спросил:

– Как вы переносите жару?

Сара уселась на софу и поджала ноги.

– Держимся из последних сил.

– И оба не спите?

Сара склонила голову. Длинная прядь упала ей на лицо, и она машинально поправила волосы.

– Ну… в общем…

А мысль Ната уже бешено заработала. Сара не из тех, кто плачется. И вряд ли ей придется по нраву, ежели он предложит ей с малышом перебраться в гостиницу, пока не спадет жара. Надо подыскать выход попроще…

– Тогда позвольте пригласить вас на прогулку. Может, Дэнни удастся поспать, да и ты отдохнешь?

Ее лицо выразило сомнение.

– Н-не знаю… Да, конечно, можно будет надеть на Дэнни что-нибудь легкое и пинетки. Ему действительно нужно поспать.

– Вот-вот. А тебе – передохнуть. Прихвати с собой бутылочки – и вперед!

Сара внимательно посмотрела Нату в глаза.

– Ты хороший человек, Нат Маккендрик.

Он, довольный, улыбнулся в ответ. «Хороший человек» – что ж, для начала недурно…

За окошками автомобиля проплывали деревенские пейзажи – молодая кукуруза вымахала уже по колено, а напоенные щедрыми дождями луга вовсю зеленели.

Нат заметил, что Сара уже в третий раз оглядывается на заднее сиденье, где мирно дремал малыш.

– С ним все в порядке, Сара. Не волнуйся.

Она вздохнула.

– Наверное, теперь я вечно буду беспокоиться. Знаешь, иногда, когда он тихо спит, я пугаюсь – дышит ли? Думаешь, я стану сумасшедшей мамашей? Замучаю его своими заботами?

– Не забивай себе голову чепухой. Ты все делаешь совершенно правильно.

Похоже, у Ната всегда и на все был готов ответ.

– Спасибо за подарки. Дэнни очень понравились погремушки. А ты получил мою записку?

– В ней не было никакой надобности.

– Истинная леди, получив подарок, всегда должна отблагодарить дарителя учтивым письмом.

– Это кто сказал?

– Миссис Пеннингтон.

– А кто она такая – эта миссис Пеннингтон?

– Моя няня.

Нат искоса взглянул на нее.

– Так вот какое было у тебя детство. А я-то думал…

– Что ты думал?

– Ты ведь очень земная, практичная, стремишься все делать сама.

Он угодил в десятку. Похоже, Нат знает ее куда лучше, чем она его.

– Я и была именно такой. Миссис Пеннингтон называла меня своевольной. Я никак не могла взять в толк, хвалит она меня за это или осуждает.

– Разумеется, она тебя хвалила! А долго тебя воспитывала няня?

– До тех пор, пока меня не отдали в интернат.

– Ты сама этого захотела?

– Боже мой, конечно же нет! Просто отчим заявил, что только там можно получить приличное образование.

Она не назвала истинной причины этого решения – просто отчим стремился сбыть ее с рук. Ему требовалась молодая, эффектная жена, чтобы произвести впечатление на своих сослуживцев. Падчерица же ему была без надобности…

– И тебе там нравилось?

Она ненавидела интернат всей душой. Ей хотелось иметь семью – такую, о которой пишут в книжках. Мама, папа, братики, сестрички… Люди, любящие друг друга.

– Образование я получила отменное. Но мне там было очень одиноко.

Нат раскрыл было рот, но так ничего и не сказал. Просто включил сигнал левого поворота и сбавил скорость. Выглянув в окошко, Сара увидела впереди павильон, где торговали мороженым. У входа стояло несколько пластиковых столиков и стульев.

– Небось, хочется мороженого? – совершенно по-мальчишески подмигнул Нат.

– Что, мороженое – одна из твоих слабостей?

– Если я скажу правду, обещаешь потом не использовать ее против меня?

Его шутливый тон настроил Сару соответственно.

– Это недешево тебе обойдется…

Его серые глаза встретились с ее, зелеными и лучистыми.

– Не думал я, что ты на такое способна…

– Ты еще меня не знаешь!

– А хотелось бы познакомиться получше, – вдруг сказал он совершенно серьезно.

Сара на мгновение замерла. У нее бешено заколотилось сердце. Не может быть, это ей просто померещилось… А в ушах у нее зазвучал голос Эмбер: «Мужчина никогда не будет так себя утруждать ни с того ни с сего». Что, если Нат испытывает к ней не просто дружеские чувства? Готова ли она к этому?

Нат, похоже, прочитал ее мысли. Он нежно дотронулся до ее руки.

– Разве друзьям не полагается знать друг о друге все?

Его прикосновение все в ней перевернуло. Сара почувствовала, как заливается краской.

– У меня в интернате была подруга. Самая задушевная. Я сомневаюсь, что ты захотел бы узнать все, что знала обо мне она.

Нат убрал руку.

– Ну, например?

Теперь Сара немного успокоилась.

– Ну, например, я прикидывалась, что запустила испанский – и все ради того, чтобы мальчик из соседней школы, на которого я глаз положила, согласился меня подтянуть…

– И это все?

– Еще я как-то послала подарок на день рождения одному из «Макак».

– Каких еще макак?

– Ну, поп-группа такая.

Нат засмеялся.

– И как, подарок дошел до адресата?

– Не знаю, – созналась Сара. – Но мне хотелось верить, что да.

– Если это все твои сокровенные тайны, то немного же их у тебя.

В его серых глазах плясали веселые чертики.

– Ладно, скажу кое-что еще. Но, учти, ты сам напросился. Сейчас навеки утратишь уважение к моей персоне.

– Посмотрим!

В притворном ужасе она огляделась – не подслушивает ли кто – и шепнула:

– Я подкладывала вату в лифчик!

Нат откинулся на спинку сиденья и от души расхохотался. Глядя на него, Сара тоже начала смеяться.

– Прекрати! Мне стыдно!

Он замолчал, но широкая ухмылка долго не сходила с его лица.

– Ну почему все девчонки считают, что у них непременно должны быть…

– Скажи еще, что когда ты был пацаном, то не глазел на девичьи груди!

– Еще как глазел! Но уже тогда считал, что кроме грудей, должна быть еще и голова на плечах. Кстати, я и сейчас того же мнения.

Как ласково звучит его голос! Сара неожиданно вздрогнула. У нее явно разыгралось воображение. Поделом тебе, укорила она себя, позволила втянуть себя в этот разговор – теперь выкручивайся как знаешь!

– О'кей. Я тебе кое-что рассказала – теперь настал твой черед. Откровенность за откровенность.

Густые брови Ната поползли вверх, глаза заискрились. Вид у него был самый что ни на есть залихватский.

– Больше всего на свете люблю шоколадное мороженое. А еще обожаю леденцы, ириски и шоколадки – любые: черные, молочные, серо-буро-малиновые… Когда дома у меня кончаются запасы, еду сюда. Мне необходимо полакомиться вволю раза два-три в неделю, иначе делаюсь раздражительным занудой.

Неужели Нат может быть брюзгливым и раздражительным? Сара отказывалась этому верить.

– А сослуживцы в курсе, что твои душевные недуги можно исцелить с помощью шоколадки? – поддразнила его она.

– Увы, это средство не всегда помогает. Порой мне нужно нечто большее, чем конфетка, – задушевная беседа, дружеское объятие.

И снова она подумала, что ему нужна не просто ее дружба. Но окончательной уверенности все же не было.

– Объятия необходимы, может быть, даже больше, чем пища. Лично я собираюсь все время обнимать Дэнни – ему это даже надоест.

Нат остановил машину, потом через плечо взглянул на заднее сиденье, где сладко посапывал Дэнни, и отстегнул привязной ремень.

– Похоже, он не проснется до утра.

– В последние два дня он порядком намучился. Жара его измотала.

– И тебя тоже.

Нат вышел из машины и тихонько открыл боковую дверцу. Осторожно, стараясь не потревожить спящего малыша, он взял его на руки, и они все вместе направились к столику, стоявшему в густой тени раскидистого дерева.

Когда Нат наклонился, под его шортами отчетливо обозначились упругие ягодицы. Движения его были легки и свободны – видно было, что он в отличной форме.

– Ну что, шоколадного или ванильного?

– А можно и того и другого?

– Заметано. Сейчас принесу.

И Нат отправился к павильону. Ожидая своей очереди, он искоса поглядывал на Сару. Да, он рисковал, предпринимая попытку сблизиться с ней. Однако она не замкнулась, не отдалилась от него. Интересно, что же будет дальше. Его не покидало ощущение, что он вступил на территорию, более опасную, чем минное поле…

Принеся два рожка с мороженым, он присел на стул рядом с Сарой. Его колено случайно коснулось ее обнаженной ноги, и Сара отстранилась. Но ноздри его продолжал щекотать дразнящий аромат чего-то неуловимого – душистого мыла или духов… Его словно магнитом тянуло к ней. Волосы, забранные в хвостик, колыхались шелковой волной, когда она склонялась, чтобы лизнуть мороженое. Как хотелось ему расстегнуть черепаховую заколку и зарыться в них лицом.

Она что-то почувствовала и взглянула на него вопросительно. Тогда он сказал:

– У тебя прекрасные волосы. Ты что, никогда их не стригла?

Она провела рукой по голове.

– Нет, со времен службы в Красном Кресте. Тогда я два года их даже не подравнивала. Летом их можно подобрать, зимой они согревают шею – словом, с ними можно делать что угодно.

А он тут же представил, как эти волосы смотрелись бы на подушке. На его подушке. Ему стоило немалых усилий взять себя в руки.

– Как ты попала в Красный Крест?

Она замялась, потом с видимой неохотой ответила:

– Получила диплом медсестры – и просто не представляла, что с ним делать. А мне хотелось независимости. Хотелось поглядеть, как живут люди. Для всего этого как нельзя лучше подходил Красный Крест.

Локоть Ната случайно – а случайно ли? – скользнул по руке Сары. Его чувства в этот момент едва ли можно было назвать только дружескими.

– Начать новую жизнь в чужой стране, среди чужих людей – это чертовски непросто. Как же ты справилась?

Она с наслаждением подбирала языком капельки тающего мороженого.

– Конечно, Боливия и Пенсильвания – небо и земля. Но люди – они везде люди. Они надеются, мечтают… Ищут смысл жизни… Знаешь, кое-кто из добровольцев вбил себе в голову, что едет туда «просвещать туземцев». Потрясающая глупость! – Согнав надоедливую муху с голой ручонки спящего Дэнни, она продолжала: – Мне самой пришлось сделаться туземкой и трудиться бок о бок с местными, чтобы заслужить их дружбу и доверие, – иначе как бы мне удалось научить их следить за здоровьем ребятишек? Мы учились друг у друга.

Розовый язычок Сары тем временем трудился над мороженым, и Нат почувствовал, что сходит с ума. Как же она красива, как чувственна – и даже не догадывается об этом!

Тут Дэнни открыл глазки и сладко зевнул. Мать погладила его по подбородку.

– Приветик! Ну что, вздремнул? Здесь куда прохладнее, чем дома.

Дэнни радостно засучил ножонками, и Сара улыбнулась.

Спустились сумерки, все покрыла лиловатая мгла. Глаза Ната вновь устремились на Сару. Ах как жаль, что у него нет с собой фотоаппарата! Она казалась сотканной из лунного света. Она не сияла, как солнце, – нет, она светилась словно изнутри, казалась ангелом, сошедшим с небес…

Когда с мороженым было покончено, Нат отвез Сару и малыша домой. Дэнни не спал, но и не плакал – до тех самых пор, покуда они не вошли в дом. Когда на них пахнуло удушливым жаром, малыш завопил во всю силу своих легких. Сара взяла его на руки, стала баюкать, но он заходился от крика.

– Пойду наверх. Может, он мокрый…

– Хочешь, подогрею бутылочку? Или дать ему ту, что ты брала с собой?

– Боюсь, там молоко уже скисло. Возьми другую из холодильника и подогрей, но не слишком.

Уже поднимаясь по лестнице, она обернулась.

– Нат…

– Что?

– Спасибо тебе.

Он лишь отмахнулся и пошел на кухню.

Переодевая Дэнни, Сара все время пытаясь отвлечься от тревожной мысли, но тщетно. Если ей ночью опять не удастся поспать, и ей и Дэнни придется худо… Подхватив малыша, она поплелась вниз.

У Ната все было уже готово. Он взял мальчика на руки и устроился в кресле-качалке. Но на сей раз малыш заупрямился. Пососав минутку, он завертел головой и закряхтел.

Сара смотрела, как Нат терпеливо подносит соску к крошечному ротику, что-то тихонько напевая. От звуков его голоса с ней творилось нечто невообразимое. Но тихое пение Ната действовало на нее совсем по-иному, чем на Дэнни. А что будет, если эти сильные руки обнимут ее?..

Сегодня от каждого его прикосновения по спине у нее бежали мурашки, а сердце бешено колотилось… Поймав взгляд Ната, Сара почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Что случилось? Он ведь не переменился. И она осталась прежней. Но когда они вместе, все совсем по-другому…

Тут Дэнни внезапно завопил как резаный, решительно выплюнув соску. Нат, почувствовав себя беспомощным, передал ребенка Саре. Она принялась расхаживать по гостиной взад-вперед, надеясь, что таким способом младенца удастся унять. Тщетно.

Тогда Нат решительно поднялся.

– Это просто смешно и глупо, Сара! Тут сдохнуть можно от жары, а наверху и того хуже! Что ты намерена предпринять?

– Может, поставлю во дворе палатку? – отшутилась она, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разреветься.

Нат взъерошил волосы.

– Сара, поезжай на пару дней в мотель. Вам обоим будет там лучше.

Неужели он не понимает, что это нереально? Не знает, что ли, во сколько это обойдется? А ведь с деньгами у нее туговато. Потрепав Дэнни по спинке и чмокнув его в макушку, Сара перехватила взгляд Ната. Он еще и рта раскрыть не успел, а она уже заранее знала, что он скажет.

– Позволь мне заплатить, Сара! – Он торопился, не давая ей возразить. – Тебе надо думать о Дэнни, а не о собственной дурацкой гордости! Считай это моим подарком малышу.

– Нат, при чем тут гордость? – Сара нежно прижалась щекой к щечке сына. – Просто это неразумно. Я все время стираю пеленки, а потом развешиваю сушить! Как я все это буду делать в мотеле? К тому же ты и без того нас совсем задарил.

– Тогда что делать? – Лицо Ната посуровело. – Снова бессонная ночь? Ты и так едва на ногах держишься. Сара. Не глупи…

Дэнни взвыл, как сирена «скорой», словно желая подтвердить правоту Маккендрика. Шагнув к Саре, Нат решительно сказал:

– Есть еще один выход.

– Какой? – Несчастная женщина устало поглядела на него.

– Поживи пару деньков у меня.