Текст книги "Идеальная пара"

Автор книги: Карен Локвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Где та девушка, у которой ты забрала эту перчатку? – грозно спросил Макс. Он, не теряя времени даром, стягивал перчатки с ее рук и, когда обе они оказались в его руках, бережно сложил их вместе. Каро, оставшаяся с голыми руками, покраснела от гнева, стараясь не замечать растущий среди гостей шепот.

– Ты имеешь в виду ту торговку? – Каро поняла, что ее планы рухнули. – Твою пропавшую Виолетту? Где же ей еще быть, если не там, где я ее оставила, – ее взгляд непроизвольно упал в сторону прихожей.

Макс рванулся мимо нее, протискиваясь сквозь столпившихся девушек, ожидающих своей очереди. За ним последовал гость, одетый в костюм средневекового монаха. Они вместе прокладывали себе путь, плечами раздвигая разряженных гостей, которые были одеты в костюмы простых молочниц, пастушек и даже Гиневеры, супруги короля Артура. Несколько десятков дам были наряжены в костюмы домино, чтобы лучше были заметны их перчатки.

Подобно Моисею, переправляющемуся через Красное море, Максу пришлось прошествовать мимо каждой леди, мимо каждой вытянутой руки в перчатке, прежде чем он добрался до прихожей, затем повернул к двери, ведущей в комнату Каро. Без лишних церемоний он распахнул дверь, и его взгляду открылась согнутая тонкая фигурка девушки с опущенной головой, одетой в скромное платье. Черная накидка и полумаска сиротливо валялись у ее ног. Вокруг девушки были разбросаны белые перчатки. Целые горы великолепных белых перчаток.

– Виолетта, – прошептал Макс, боясь спугнуть ее, чтобы она снова не убежала, – что ты тут делаешь?

Девушка медленно обернулась. Она сразу узнала Макса, поняла, что он пришел за ней и на этот раз она не сможет отрицать того, что знает его. Ее лондонский маскарад завершен. На этот раз она никуда не побежит. Фигура Макса заняла весь дверной проем, но ему пришлось посторониться, чтобы уступить дорогу еще одному человеку – мужчине в костюме средневекового монаха, чья голова полностью была скрыта капюшоном. Сердце Виолетты предательски забилось сильней оттого, что здесь был Макс… Макс, словно по волшебству, появившийся в этой комнате. Она, не отрываясь, смотрела на него.

Он, конечно, выделялся изо всех присутствующих, потому что был единственным человеком, не надевшим маскарадного костюма. На Максе был великолепнейший фрак из синего бархата с белоснежным воротничком и манжетами, и он выглядел наряднее всех гостей, вместе взятых. Взгляд Виолетты поднялся к его лицу – небольшие, хорошо очерченные скулы, темно-синие глаза и каштановые волосы. От одного взгляда на него сердце ее готово было выскочить из груди.

– Ходят слухи, что ты потеряла своего брата? – мягко спросил он.

Виолетта встрепенулась, вопрос Макса задел ее за самое больное место, но от его слов в глазах ее засветился проблеск надежды. Если бы Макс в этот момент не боялся напугать ее, то бросился бы без лишних слов к ней и заключил Виолетту в свои объятия. Но прежде надо было представить ей одного человека… Он повернулся к гостю, стоящему рядом с ним, и позвал:

– Арман, скажи, знаешь ли ты эту молодую леди.

Макс отошел в сторону, а к Виолетте подошел тот человек, который привлек ее внимание своим странным костюмом.

– Иоланда, – нежным голосом произнес «монах», – это ты?

– Не забывай, что теперь она называет себя Виолетта, – предупредил Макс.

Услышав этот слишком знакомый голос, Виолетта сделала шаг вперед, чтобы быть поближе. Сердце ее замерло в груди, дыхание перехватило. Как будто время повернулось вспять, перед ней стоял тот самый молодой человек, с которым они вместе когда-то жили в родительском замке, где-то там, в далеко-далеко, в другом мире. Она протянула свою нежную руку и прикоснулась к шраму на виске, который, как ничто другое, выдавал в подошедшем к ней мужчине ее брата. Этот старый шрам, оставшийся после падения с пони.

– Арман… О, Арман… – она шепотом произносила его имя и водила пальцами по его щеке, по губам, словно все еще не веря тому, что это ее брат, живой и здоровый, стоит перед ней.

Арман откинул назад свой капюшон и полностью открыл свое лицо. В один момент все страхи Виолетты улетучились и рассеялись все ее сомнения.

– Арман! – вскрикнула она и бросилась в объятия к брату. Но спустя мгновение оторвалась от него, чтобы еще раз посмотреть в это дорогое для нее лицо, ей хотелось плакать и смеяться от нахлынувшей на нее радости. – Что ты тут делаешь? Развлекаешься на маскарадах, нарядившись монахом, пока я со страхом перечитываю списки приговоренных и казненных?

– Во Франции, прежде чем удалось убежать, мне пришлось наряжаться во много разных одежд. Я носил все – от робы кузнеца до халата торговца рыбой.

– Ох, Арман, – она плотнее прижалась к нему. – Я так много молилась за тебя. Я боялась, что мы больше никогда не увидимся. Я боялась, что ты умер.

– Я на самом деле был мертв, сестричка. Благодаря другому человеку, который заставил поверить группу фанатиков в то, что он – Арман Сангей. И мне удалось скрыться, ведь я был «мертв». Поэтому-то и удалось так легко улизнуть.

– Этот другой человек согласился принять смерть вместо тебя?

– И за тебя тоже, – с этими словами он многозначительно посмотрел в сторону Макса. – Ведь этим человеком был ты, не так ли? – спросил его Арман. – Ты принял тот удар ножом, предназначенный мне?

Макс кивнул головой.

– Эти головорезы тогда не особенно заботились, того ли человека они нашли. Меня тогда подобрал один рыбак и полуживого переправил назад в Англию. Виолетта, – он повернулся к ней и нежно улыбнулся, – была на последней лодке, увозившей эмигрантов, которым я помогал. – Макс замолчал, но все еще продолжал безмолвно смотреть на Виолетту.

Арман прокашлялся.

– Не только она, но и я обязан вам своей жизнью. Вы снискали благодарность всей нашей семьи. – Он повернулся к Виолетте: – Держу пари, сестренка, ты понятия не имела о том, что Макс рисковал ради нас обоих.

Она не сводила с Макса глаз.

– Да, теперь я вспомнила, ты ведь говорил, что чуть не умер, когда посадил меня на лодку…

– Сброд перепутал меня с ним, – подтвердил Макс, кивая на ее брата.

– Так что это благодаря Максу, – сказал Арман, – мы оба остались живы в ту ночь.

О, Макс… Он стоял рядом с ней, такой бледный, и наблюдал воссоединение брата и сестры, но казалось, что ему не очень-то нравилось отдавать Виолетту в другие руки, пусть даже и руки ее родного брата. А ведь все это время она думала, что он мог состоять в сговоре с фанатиками, быть виновным в гибели ее брата. Она придвинулась поближе к Максу. Виолетта переводила взгляд с одного мужчины на другого, испытывая огромную радость и облегчение. И вместе с тем стыд. Она дотянулась до Макса и взяла его за руку. Год назад там, в скалах, Макс чуть было сам не погиб, играя свой последний маскарад на французском берегу. И все это ради спасения ее брата.

– Я… я не понимала тебя, Макс, прости.

На Виолетту нахлынула волна эмоций, и она закружилась в их водовороте. Все прояснилось так неожиданно, это было подобно выходу из штормового моря в спокойные воды. Ей нужно было собраться с мыслями, чтобы полностью осознать, что же все-таки с ней произошло. Неожиданно пальцы Макса сомкнулись вокруг ее, и Виолетта почувствовала тепло и уверенность его руки.

– У меня никак не появлялось случая сказать тебе об этом раньше, – он не сводил своего торжествующего взгляда с лица Виолетты. Ее горло перехватило от чувства благодарности и еще от чего-то, о чем она так давно мечтала. – Я хотел объяснить тебе, Виолетта, но как я мог это сделать? Сказать тебе, что рядом находилась еще одна банда фанатиков? Я пытался защитить тебя. А потом – ты уплыла на той лодке в Англию, а когда судьба свела нас здесь, в Лондоне, ты прибегла к новому маскараду.

– Всю жизнь нам приходится прибегать к обману, притворяться, – со вздохом ответила она. Но чувства, бушевавшие сейчас в ее сердце, не были притворством. Они были так реальны.

Макс засунул руку в карман своего фрака и извлек оттуда две белые лайковые перчатки. Золотые и серебряные нитки на них весело поблескивали в свете свечей.

– Кроме того, мадемуазель, вы потеряли обе своих перчатки, – он протянул их Виолетте, словно подарок в День Валентина.

– Да, потеряла, – улыбаясь, кивнула она и потянулась, чтобы взять их, но он отвел ее руку в сторону.

– Нет, еще не сейчас, Виолетта. Я хотел сказать тебе еще одну вещь…

– Зачем я сюда пришла? – предположила она.

– Нет, о прошлом Дне святого Валентина. – С этими словами он провел пальцем своей свободной руки по ее щеке, заглядывая ей в глаза.

Арман несколько раз кашлянул, и они отпрянули друг от друга.

– Арман, – произнес Макс, – я хочу, чтобы ты официально, как положено, представил мне свою сестру.

– Но, ведь вы же… – удивился тот.

– Мы сделаем вид, что никогда не встречались. Мы хотим начать все сначала – как и положено, с общепринятого представления друг другу на балу.

Он повернулся к Арману, и тот улыбнулся ему в ответ.

– Хорошо, но как вас представить – Макса, как контрабандиста, а Виолетту, как ученицу перчаточника?

– Представь нас, как полагается, – повторил свою просьбу Макс, довольно громко, так громко, чтобы его могли услышать и собравшиеся за дверью леди, которые напирали друг на друга, стараясь понять, о чем говорят собравшиеся в комнате.

Лицо Армана просияло.

– Милорд, я представляю вам бывшую Марию-Иоланду-Антуан-Рашель де Сангей, теперь, как и я, гражданку Сангей… – Он обратился к сестре: – Тебе необходимо выбрать, как тебя все-таки зовут, сестричка. Иоланда или…

– Иоланда – это имя из другого времени, другого места. Теперь я – Виолетта. Мисс Виолетта Сангей.

Что мог значить для нее теперь титул, когда сердце заполнила страсть? А объектом ее страсти был не виконт, с целой вереницей титулов после имени, – для нее он был просто Макс. Ее любимый Макс.

– Выйдите все, – произнес Арман, так тихо, что даже она едва его услышала. – Виолетта, – сказал он, многозначительно посмотрев на Макса, – я считаю, что нам с тобой на какое-то время придется отложить воссоединение семьи.

– Ты останешься на балу? – спросила брата Виолетта.

– Да, я буду на балу, чтоб увидеть, как моя сестра снова танцует.

С этими словами Арман тактично удалился из комнаты, увлекая за собой толпу собравшихся любопытных дам. В комнате остались лишь Макс и Виолетта.

Она стояла посреди комнаты, без единого украшения, в своем обычном шерстяном платье. Макс протянул к ней руку и провел пальцами по ее щеке, слово все еще не мог поверить, что Виолетта существовала на самом деле. А она, закрыв глаза, тихо постанывала от его прикосновений. Казалось, что стоило ему в самом начале только притронуться к ней, и она забыла бы, где находилась…

– Они ушли? – прошептала она, не сводя с Макса своего взгляда.

Он посмотрел в ее глаза, и в нем вспыхнули старые воспоминания. Его одолевала лихорадка человека, готового отдать все, что у него было, за любовь женщины. Щелкнула дверь за последней дамой, выходившей из комнаты.

– Все ушли. Мы остались совсем одни.

Они остались одни. Она поняла это, когда пистолет последнего бандита щелкнул впустую, и тот, прежде чем ускакать, швырнул его со злости почти ей под ноги.

– Они ушли, – прошептал Макс.

– Значит, теперь мы в безопасности? – с надеждой спросила Иоланда. – Ведь они больше не вернутся?

Вдали постепенно затихал стук лошадиных копыт. Луи, Этьен… или, как их там звали… Их зловещие лица насмехались над ней, наводили на нее ужас.

– Пожалуйста, обними меня, – прошептала она.

Макс подчинился и выполнил ее просьбу даже еще более охотно, чем она ожидала. Иоланда в ответ тоже прильнула к нему. Затем оба, спотыкаясь, побрели к тому укрытию – сараю с сеном, до которого так и не успели добраться, когда фанатики окружили Макса.

Забравшись внутрь, Иоланда повалилась на сено, вероятно, заготовленное фермером на зиму, но по какой-то причине до сих пор забытое. В окружавшей их темноте едва можно было различить что-либо, только чувствовался пряный запах сухой травы, да глухо звякнули какие-то металлические инструменты, отброшенные Максом в сторону, когда он садился рядом с ней. Сквозь неплотно закрытую дверь они видели полоску лившегося внутрь яркого лунного света.

– Обними меня еще, Макс, – шепотом попросила Иоланда.

– Ты даже сама не понимаешь, что говоришь, – отозвался он.

– Макс, ни один из нас даже не знает, доведется ли ему снова увидеть солнечный свет, а ты беспокоишься о каких-то правилах приличного поведения для щепетильных особ. Обними же меня. Ну, разве тебе не хочется?

У Макса уже несколько дней было сильное желание прижать ее к своей груди, а этот спектакль перед головорезами взволновал его кровь и заставил сердце колотиться сильнее. Все ведь было проделано лишь для того, чтобы ввести сброд в заблуждение, и тогда Макс контролировал себя. Но здесь, в этом сарае, где он вряд ли сможет сдерживать свои чувства… нет, она просила слишком многое. Но едва он подбадривающе погладил ее по спине и поцеловал в волосы, как все разумные доводы уступили место другому чувству.

Руки Иоланды проскользнули под открытую сорочку Макса.

– Ты же весь в крови! – вскрикнула она.

– Тс-с. Тихо, – Макс прикрыл ей рот своей ладонью. – Это просто вода и небольшая царапина. Ничего серьезного.

Виолетта прикоснулась своей рукой к щеке Макса, и он забыл, где находился, голова его пошла кругом.

Нежно держа ее за руки, Макс осыпал поцелуями лицо Иоланды, страстными, требовавшими ответа поцелуями. Иоланда дрожала от неведомого ей чувства. Ее руки обвивались вокруг Макса, а от того, что он дразнил ее губы своими, ее страсть усиливалась, ее влекло к Максу, подобно тому, как Луна притягивает к себе воды прилива. Желание волнами накатывалось на нее и отступало, увлекая за собой, кружа в своем водовороте страстей. Наконец голова Иоланды пошла кругом, а все вокруг покрылось туманом.

С проворностью опытного любовника, который наверняка знал, что надо делать в такой ситуации, он снял с нее корсаж.

Грудь Иоланды вздымалась и опускалась от частого дыхания. Она осыпала шею Макса дождем поцелуев. Он поцеловал ее сначала в губы, затем в ямочку у шеи, а потом перешел вниз, к ее груди. Иоланда вся дрожала от прикосновения его губ. Их ласки становились все неистовей, два дыхания сливались в одно. Они уносились в этом пьянящем разум потоке ощущений. Дрожа от наслаждения, Иоланда, уже наполовину принадлежавшая Максу, с непреодолимой силой хотела принадлежать ему полностью.

Его язык продолжал дразнить ее, проникая все глубже в рот Иоланды. А рука, повторяющая движения языка, ласкала самые сокровенные места ее тела. Она вела себя, как шлюха. И если это было продолжение маскарада, то Иоланда явно не желала его прекращать. Луна уже садилась, полоска пробивавшегося в щелку света упала на его лицо, осветив глаза, полные непреодолимого желания. Иоланда глубоко задышала, а Макс целовал ее снова и снова, и они упали на душистое сено, уже не в силах справиться с нахлынувшими на них чувствами, не в силах остановиться. Ее сердце ныло, ее непреодолимо влекло в объятия Макса. Следующие несколько минут были наполнены горячим шепотом, лихорадочными ласками, когда их страсть, которую уже нельзя было обуздать, выплеснулась наружу. Он вошел в нее резким движением, и она почувствовала короткую вспышку боли, но вместе с ней и растекающееся по телу блаженство. Они лежали, наслаждаясь единством их тел. Как идеально подходили они друг другу. Их страсть накатывала волнами, как тот вечный прилив и отлив, которые наступали на берег где-то там внизу, то накатывая на него, то отступая, пока, наконец, она, как и Макс, не потеряла всякую осторожность и не отдалась во власть наивысшему блаженству. Но умереть таким образом, привлекая к себе внимание преследователей, было бы, конечно, грешно и глупо. Издалека, от бухты, до них донесся звон колокольчика. Это был сигнал, что им пора идти. Он крепко прижал ее к себе.

– Останься со мной, моя дорогая шлюха… мне необходимо объяснить тебе, что только что произошло между нами и что это для меня значит… Я буду защищать тебя до тех пор, пока не придет следующая лодка…

Но следующей лодки могло и не быть. «Никому нельзя верить»… Она схватила свои перчатки и вырвалась из объятий Макса.

– Я знаю, что это было, Макс. Мы просто продолжали играть наш маскарад, я – как шлюха, а ты —…

– Нет, послушай…

«Никому не верь», – говорил ей брат. И ей пришлось вырваться и убежать от Макса. От притаившихся в засаде бандитов, которые поджидали ее, чтобы схватить. Она бежала все быстрее и быстрее. У нее не оставалось ничего, даже здравого смысла. Ей надо было лишь убежать. Прямо сейчас.

Виолетта смотрела снизу вверх на Макса, все еще раздираемая своими чувствами к нему и пережитыми месяцами страха. Смеет ли она верить нежному взгляду его глаз и своему сердцу, рвущемуся к Максу? У нее был всего лишь один вопрос, ответ на который Виолетте необходимо было знать, но, чтоб задать его, ей пришлось собрать все свое мужество.

– Ты считаешь, что я шлюха, Макс?

Его ответ был понятен и без слов. На лице Макса промелькнула тень раскаяния, а в глубине темно-синих глаз появилась глубокая грусть. Затем он привлек Виолетту к себе и прижал ее лицо к своей груди.

– Когда мы там прятались одни и ожидали захода луны, маскарад был закончен. Я не притворялся. И для меня ты никогда не была шлюхой.

– И даже сейчас? – прошептала Виолетта, пряча свое лицо у него на груди.

– Джентльмены не любят распутных девиц и простолюдинок… Если, конечно, это не благородная леди, нарядившаяся в их одежду, – он взял ее за руки и нежно сжал их. – Я любил именно тебя, а не твой маскарадный костюм, – добавил он.

Она смотрела в его глаза, заставляя себя поверить в это, и в то же время страшась отказаться от своей уже ставшей привычной роли и стать самой собой.

– Виолетта, – продолжал Макс, – когда ты вошла в мой дом в наряде ученицы перчаточника, это было подобно чуду. И поэтому я чуть не сошел с ума, когда ты снова исчезла. Все в Лондоне считают меня сумасшедшим, и они правы. Я потерял голову от любви, а полюбил тебя еще с тех пор, как мы впервые встретились, еще тогда, когда я сопровождал тебя по Франции. Ты слышишь, что я говорю, Виолетта? – голос Макса дрожал. – Это был не маскарад. Когда я целовал тебя… и потом… все это было не притворством, все по-настоящему. Если бы ты тогда не убежала от меня, если бы лодка опоздала хотя бы на две минуты… Я бы сказал тебе это еще тогда. Не было никакого маскарада, все было таким же неподдельным, как этот наш разговор.

Макс покорно стоял, опустив голову, словно подсудимый в ожидании вынесения приговора. Виолетта могла обречь его на жизнь без любви или помиловать.

– Я тоже тебя люблю, – наконец произнесла она.

Макс притянул к себе ее руку и поцеловал ладонь.

– Ты будешь моей женой? – нежно спросил он. Виолетта взяла перчатки, которые ей только что возвратил Макс, и начала натягивать на руки. Неважно, что с ними сделали ножницы Каро. Гаспар мог сшить ей другие. Гаспар изготовит для нее любые перчатки, какие ей только потребуются.

Ну, а сейчас ей был нужен только Макс. Больше никакого маскарада, только Макс.

Он повел ее в зал, где шумел бал, и там проводил на почетное место. Музыканты заиграли новую мелодию. Все присутствующие с изумлением глядели, как наследник лорда Шелберна и Виолетта, ученица перчаточника, женщина, ради которой сын графа вывернул наизнанку весь Лондон, начали танцевать.

И на ней красовались белые перчатки – подарок Макса.

Кроме нескольких иронических улыбок, когда Каро в гневе заметалась по залу, казалось, больше никто не обратил внимания на то, что поиск недостающей пары завершился. Вскоре эта перчаточная лихорадка забудется, и ей на смену придет новая мода. Вверху над танцующими невидимой тенью парил крылатый бог Купидон, изумленно вздыхая, – он поработал на славу, созерцая со своей высоты такое множество несбывшихся в этот день любви надежд. Любовь – вещь коварная.

Макс успел заметить краешком глаза, что леди Шелберн быстро пришла в себя, и вокруг нее тотчас же собрался кружок любителей посплетничать, всем не терпелось узнать, что же все-таки произошло.

– Они встретились в комнатке для торговцев, прямо здесь, в доме Шелбернов! – предположил какой-то молодой лорд. – А формальное представление состоялось только сегодня вечером.

– Да нет же, – спорила почтенная матрона в парике. – Однажды она уронила перчатку, а он не успокоился до тех пор, пока не нашел хозяйку. Не правда ли, романтично?

– Нет, все было совсем не так, – настаивала одна из матушек, – они встретились в перчаточной лавке.

Другая дама стояла на своем:

– Вы неправы. Это произошло на корабле с эмигрантами. Он помогал ей бежать из Франции.

– Вы все неправы, – заявила леди Шелберн. – Это же любовь с первого взгляда. И случилась она прямо здесь, на моем балу. На моем собственном балу.

– Мне кажется, что все вокруг в этом зале спорят о том, как мы с тобой встретились, – сказала Виолетта, глядя с улыбкой в лицо Максу.

– Я думаю, что на следующий год нам придется отменить бал-маскарад, – произнес Макс.

Отменить бал? Купидон насторожился.

– Отменить бал? – спросила Виолетта. – Но ведь Каро все еще не нашла себе жениха…

Макс чуть наклонился вперед, чтоб поцеловать Виолетту в волосы, в самую макушку, и ее сердце замерло.

– Хотя к тому времени ты уже будешь леди Шелберн, тебе тогда и решать. Но я уже нашел свою идеальную пару, и если должен состояться еще один бал, мы можем на нем не присутствовать.

– Тогда потанцуем вволю сейчас.

Была уже глубокая ночь, уже давно разъехались по домам в своих каретах все прекрасные леди со своими матушками, а они все продолжали танцевать.

Конечно, во славу Купидона в доме Шелбернов состоится еще не один бал. Балы нужны Купидону, как воздух. Эти же современные влюбленные о них совершенно позабывали. И слава Богу, что на следующий год опять должен состояться бал.

А вот стоит ли наряжаться в маскарадные костюмы – это уж дело хозяйское.

Примечания

1

Violet – фиалка (англ.)

(обратно)

Оглавление

Карен Локвуд

Идеальная пара