Текст книги "Единственный мой"
Автор книги: Карен Хокинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
– Вот и отлично!
София тронула Шарлотту за локоть.
– Пойдем я покажу тебе платье, которое недавно купила. Оно украшено русскими кружевами. Это восхитительная вещь, вот увидишь! О, а еще у меня есть для тебя подарок – платье из розового шелка, украшенное красными розами.
– Подарок? Но я не могу принять такой дорогой…
– Можешь, можешь, – перебила ее София. – Я купила его в прошлом месяце, хотя заранее знала, что платье не для меня. А выбрасывать хорошие вещи я не люблю.
Продолжая болтать, кузины поднялись в комнату Софии и стали обсуждать наряды. За этим увлекательным занятием они провели несколько восхитительных часов. Разговор шел о моде, о самых примечательных фасонах этого сезона, о дамах с дурным вкусом.
Около семи в дверь постучал дворецкий, и кузинам подали ужин.
Через полчаса, встав из-за стола, София и Шарлотта перешли к камину, чтобы выпить чаю. София от души радовалась тому, что можно не говорить о муже, об этом грубом, упрямом, безумном человеке, который из-за своей непомерной гордыни разрушил их отношения. Сейчас она испытывала к нему только жалость. Во всяком случае, София убеждала себя в этом.
Она открыла было рот, чтобы поделиться своими мыслями с Шарлоттой, но вовремя вспомнила об уговоре.
Заметив, что София изменилась в лице, Шарлотта замерла с чашкой в руке.
– Что такое? – спросила она.
– Да так, ничего. Вот только… Впрочем, нет, ничего.
Шарлотта хотела что-то возразить, но, видимо, передумала. Она поднесла чашку к губам и сделала глоток.
В комнате воцарилась тишина. София решила, что ей нужно как можно меньше думать о Максе. Однако мысли о нем не покидали ее. И это после двенадцати лет отчаянной борьбы с воспоминаниями о нескольких месяцах счастья!
Удивительно, какими яркими и живыми были эти воспоминания! София забыла, из каких цветов был ее свадебный букет, какую фразу сказал Макс, делая ей предложение, но перед ее глазами всегда четко стоял его образ. Вот и сейчас она как будто воочию видела каштановые волосы Макса, ярко блестевшие на солнце во время совместной прогулки верхом по парку, его красивую голову. А главное, она помнила, как хорошо им было вместе.
Она вздохнула и взглянула на Шарлотту. Кузина сидела с отсутствующим видом, уставившись в пустую чашку.
– О чем ты думаешь? – спросила София. Шарлотта вздрогнула, и на ее щеках выступил легкий румянец.
– Я думаю о… – Она прикусила губу. – Впрочем, это не важно. Все это пустые мечты.
– Родители, наверное, снова пристают к тебе? Настаивают, чтобы ты вышла замуж? Клянусь, я когда-нибудь вытрясу из тетушки Вивиан всю душу за то, что она тебя мучает!
– О, мама желает мне только добра, вот только…
– То, что родители желают тебе добра, еще не означает, что они правы. Наверное, мне придется вмешаться и поговорить с тетей Вивиан и дядей Эдвардсом. Ты еще слишком молода, чтобы выходить замуж. Неужели мой печальный пример ничему их не научил? Женщина не должна выходить замуж раньше двадцати пяти лет.
Шарлотта растерялась.
– В двадцать пять? – ахнула она.
– Да, а еще лучше – позже.
– Позже? Позже, чем в двадцать пять лет? Какой ужас! То есть я хотела сказать… Имеет ли смысл ждать так долго, если у тебя на примете есть подходящий жених?
София внимательно посмотрела на Шарлотту. Кузина сильно изменилась за последнее время. Повзрослела, что ли?
– Думаю, нет. Если ты встретила человека, с которым действительно хочешь связать свою судьбу, тогда, конечно, ждать не нужно. Но проблема состоит в том, что у тебя все равно нет никаких гарантий. Ты знаешь, что я выходила замуж по любви. Но это не спасло наш брак от краха. – София помолчала. – Слушай, может, мы все же нарушим уговор и поговорим откровенно о мужчинах?..
– Но только никаких имен! Ты же знаешь, что моя мама не любит, когда я сплетничаю.
София вдруг прониклась жалостью к своей юной кузине. Бедная девочка была связана по рукам и ногам. Родители не давали ей свободно дышать. Странно, что Шарлотта до сих пор не взбунтовалась.
Впрочем, София была согласна не называть в разговоре никаких имен.
– Идет! – сказала она.
Шарлотта порывисто сжала руку Софии, и ее взгляд затуманился.
– О, как здорово, что мы можем поговорить откровенно!
– Конечно! Но это так редко происходит. Мужчины часто обманывают нас, и поэтому мы боимся поверять свои истинные чувства даже самым близким людям. – Она бросила на гостью многозначительный взгляд. – Но ведь ты уже успела многое узнать о мужчинах, не так ли? Это сложные и очень гордые существа.
– Да-да, ты права.
– Причем все без исключения, – добавила София. По ее мнению, Макс был ярким представителем самой неисправимой породы гордецов. Он нес свою гордость, как развернутое знамя. – Самые ужасные мужчины – страшно упрямы.
Шарлотта энергично закивала:
– Да-да! Они не желают слушать никаких доводов, несмотря на их полную убедительность!
София была поражена словами Шарлотты. Кузина глубоко понимала натуру таких людей, как Макс. Откуда у юной девушки подобная проницательность?
– Верно подмечено, дорогая!
– Мне порой кажется, что мужчины обожают создавать трудности только для того, чтобы затем самостоятельно справляться с ними, улаживая все возникшие по их же вине проблемы. И при этом они часто переоценивают свои силы, – продолжала Шарлотта, ободренная участливым вниманием Софии.
– Это чистая правда, – сказала София.
На ее взгляд, слова Шарлотты как нельзя лучше характеризовали Макса. Вместо того чтобы прислать ей по почте согласие на аннулирование брака, он явился в Лондон собственной персоной, и из-за этого у них обоих возникла масса проблем. Макс нарушил ее покой, и теперь она была не в состоянии уснуть из-за постоянных мыслей о нем. Почему так происходило? Неужели она до сих пор его любила? Нет, она испытывала к нему только физическое влечение.
– А еще я терпеть не могу, когда мужчины пытаются добиться от нас… – продолжила София, но вдруг осеклась и густо покраснела. – О, прости! Ты, наверное, еще…
– Нет-нет, я понимаю, о чем ты говоришь, – зардевшись, поспешно сказала Шарлотта. – Они всегда пытаются украдкой сорвать с твоих губ поцелуй. Причем делают это в самых неподходящих местах. Они дают тебе слово, на которое ты якобы можешь положиться, но оно чаще всего ничего не значит.
Сердце Софии сжалось от боли, и она, пытаясь справиться с ней, прижала руки к груди.
– Я охотнее связала бы свою жизнь с отвратительным попугаем леди Нили, чем с кем-нибудь из знакомых мне мужчин! – воскликнула она. – Или с обезьянкой, которую Лайза Пемберли постоянно таскает за собой.
– Я слышала, что она кусается.
– В самом деле? – спросила София, морщась от отвращения.
– Сама я никогда этого не видела, но было бы неплохо, если бы слухи об обезьянке оказались правдой, – смеясь, сказала Шарлота. – У меня на примете есть по крайней мере один человек, которого эта обезьянка просто обязана покусать!
София с удивлением взглянула на кузину. Оказывается, Шарлотта обладала незаурядным чувством юмора.
– Было бы неплохо иметь дрессированную обезьянку, которая нападала бы на неугодных тебе мужчин.
– Да, обезьянка в этом смысле лучше, чем собака. Она подкрадывается незаметно, – согласилась Шарлотта.
София представила, как натравливает обезьянку на Макса.
– Вообще-то, на мой взгляд, обезьянки – очень милые животные и не умеют больно кусаться, – вздохнув, добавила Шарлотта.
– Да, но, имея дело с животными, никогда не знаешь, чего от них ждать. Впрочем, как и от мужчин.
– Знаешь, София, я заметила, что мужчины считают себя умнее нас, – задумчиво промолвила Шарлотта. – Им кажется, что они лучше знают, что надо делать в той или иной ситуации.
– Это все из-за гордыни. Она переполняет их, как вода переполняет Темзу после сильных дождей.
Софии было так приятно сидеть у камина рядом с доброй отзывчивой кузиной и разговаривать о Максе, не называя его имени. Она знала, что Шарлотта внимательно выслушает даже самое нелепое замечание и не станет унижать ее жалостью.
Однако в этот момент их идиллию прервал тихий звон. София повернула голову к окну. Должно быть, в стекло ударила ветка.
– А еще мне не нравится, – продолжала она, – когда мужчины отказываются признавать свою неправоту, и я…
Звон повторился. На этот раз послышались два удара.
Шарлотта нахмурилась.
– На улице пошел дождь? – спросила она. – Что это за стук?
Странный звук опять повторился. Теперь он был громче, настойчивее.
– Нет, это не дождь, – сказала София. – Похоже, под окном стоит какой-то олух и бросает в окно камешки.
– Должно быть, это мистер Риддлтон. Он без ума от тебя.
– Я так не думаю, – возразила София.
Но прежде чем она успела развить свою мысль, в окно ударился еще один камешек, и стекло жалобно зазвенело.
– О Боже! – испуганно воскликнула Шарлотта и, нахмурившись, бросила опасливый взгляд на окно. – Этот олух настроен решительно. В ход пошли более крупные камни.
София вздохнула.
– Придется, наверное, выглянуть и узнать, что ему надо, – пробормотала она, – пока он не…
Однако она не успела договорить. Следующий камень вдребезги разбил стекло, влетел в комнату и подкатился к ногам Софии.
– Черт возьми! – вырвалось у нее, и она, подняв с пола камень, устремилась к окну, старательно обходя осколки. – Я никогда не поверю, что Томас мог… Выглянув в окно, София вдруг замолчала.
– Что там? – с любопытством спросила Шарлотта. София открыла рот, собираясь что-то ответить, но так и не произнесла ни слова. Внизу на дорожке под окном с камнем в руке стоял Макс. Он был с непокрытой головой, и его волосы трепал ветер. Шейный платок его сбился набок, а лицо покрывала щетина.
– Ты соображаешь, что делаешь? – спросила София, когда к ней вернулся дар речи.
Увидев ее, Макс, обрадовался.
– А вот и ты. Ну, наконец-то! – сказал он и, покачиваясь, отшвырнул камень в сторону.
– Да ты пьян! – возмутилась София.
– Нет, я не только пьян, но и весел. А это вдвойне замечательно! – заявил Макс и ухмыльнулся.
София сердито фыркнула:
– Ты только что разбил окно в моей спальне!
– Я заметил. Часть осколков посыпалась наружу.
Чувство изумления боролось в душе Софии с яростью. Ярость победила.
– Послушай, не знаю, кем ты себя возомнил, но я…
– Я – твой муж и пришел поговорить с тобой, а этот проклятый дворецкий не пустил меня в дом.
– И правильно сделал. Во-первых, уже поздно, и во-вторых, у меня гости.
Макс нахмурился:
– Ты принимаешь гостей в спальне?
– У меня гостит кузина Шарлотта. Впрочем, это не твое дело…
– Это очень даже мое дело, – возразил Макс. – Все, что касается тебя, я считаю своим делом. Ты дорога мне.
– Если бы это было так, ты не бил бы мои окна! Макс с небрежным видом пожал плечами:
– Тебе следовало бы вставить более прочные стекла, а не экономить на качестве.
Софии хотелось услышать из уст Макса совсем другие слова, мягкие, нежные. Раньше она не хотела признавать, что испытывает такое желание. Но теперь уже не имело смысла обманывать себя. Зато время, что они с Максом искали браслет, что-то изменилось. Они снова сблизились. И сейчас София с болью и тревогой замечала черные круги от бессонных ночей под глазами мужа. Он был небрежно одет и, по-видимому, сильно измучен. Ярость в ее душе постепенно утихла. Макс выглядел таким несчастным и таким… милым. Запрокинув голову, он смотрел на нее пристально и серьезно.
– Я не верю тебе, Макс, – тихо сказала София.
– И я тоже не могу до конца поверить тебе, – промолвил он. – София, я хочу извиниться перед тобой за легкомыслие, с которым вел себя все эти дни.
Он вдруг замолчал, поймав на себе взгляд случайного прохожего. Это был чернорабочий, проходивший мимо дома. Подняв голову, мужчина увидел Софию в разбитом окне, и его глаза округлились от изумления.
Макс зло прищурился.
– Ну, чего ты пялишься? – сердито спросил он.
Чернорабочий оробел.
– Да так, ничего, сэр. Я просто проходил мимо… Макс с угрожающим видом сделал шаг по направлению к мужчине, и тот быстро поднял руки.
– Все, все, я ухожу! – торопливо сказал он.
– Иди и не оглядывайся! – крикнул Макс, а затем с обеспокоенным видом поднял на Софию глаза. – Черт побери, это может плохо кончиться. Прикажи дворецкому открыть мне дверь.
София обернулась и взглянула на Шарлотту, чтобы убедиться, что та их не подслушивает. Гостья была занята своими мыслями. Она задумчиво разглядывала шелковое платье, которое подарила ей София.
София снова перевела взгляд на Макса.
– Макс, когда мы начинаем серьезный разговор, – понизив голос, промолвила она, – всегда что-нибудь случается. Вспомни чулан.
Он усмехнулся.
– Там не произошло ничего дурного, – сказал он.
– Ты ошибаешься.
– Ошибаюсь? – Его улыбка стала шире. – Это я раньше ошибался, а теперь ошибаешься ты.
– Неправда. Я всегда поступаю правильно. Ты заметил, что люди перестали говорить о нас плохо? По крайней мере в нашем присутствии. Я считаю – это моя заслуга.
– Послушай, здесь холодно, – жалобно промолвил Макс. – Впусти меня в дом.
– На дворе июнь. Какой холод? Кроме того, на тебе сюртук.
– Но ведь может пойти дождь, а я вышел на улицу без шляпы.
– В таком случае быстро говори, зачем пришел, и уходи, пока не начало моросить.
Макс с огорченным видом вздохнул:
– Ну почему ты такая упрямая?
– Мне хотелось бы задать тебе тот же вопрос.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. В лицо Софии дул ветерок, неся приятную прохладу, остужавшую ее разгоряченное тело. Теперь она полностью отдавала себе отчет в том, что любит этого человека. Однако много лет назад, когда она доверяла ему всем сердцем, он предал ее. София не желала больше страдать. Она ни за что на свете не согласилась бы пережить то, что ей довелось пережить однажды.
– Макс, пожалуйста, уходи, – сказала она. – Я не настроена разговаривать с тобой сегодня.
Макс на мгновение задумался. Он действительно хотел всего лишь поговорить с женой, хотя не отказался бы и от более тесного общения, если бы их снова потянуло друг к другу, как это бывало уже не раз.
София была права: почти каждый их разговор заканчивался страстными объятиями. Впрочем, у Макса это не вызывало ни сожаления, ни раскаяния. В конце концов, физическое влечение свидетельствовало о том, что у них еще остались какие-то чувства друг к другу. Возможно, их отношения возродятся, пусть не сейчас, а позже, когда-нибудь…
– София, если ты не впустишь меня в дом, я буду разговаривать с тобой, стоя здесь, – заявил он.
– В таком случае я прикажу лакеям отвести тебя домой.
Макс сжал кулаки.
– Только попробуй!
– Макс, ты пьян!
– Может, и так, но все равно я хорошо знаю, чего хочу. А хочу я тебя! – заявил он, но тут же поспешно добавил: – То есть я имел в виду, что хочу поговорить с тобой.
София прищурилась:
– Не устраивай сцен!
– Мне безразлично, что о нас подумают окружающие. Я буду стоять здесь всю ночь и весь день, если понадобится.
– Макс, прекрати! Я не хочу, чтобы тебя… – Взгляд Софии скользнул куда-то в сторону от него, и на ее губах заиграла улыбка.
Макс оглянулся, чтобы посмотреть, что именно привлекло внимание жены, однако она окликнула его, и он снова поднял глаза на окно, в котором она стояла.
– Я хочу, чтобы ты ушел, – сказала она. – Пожалуйста, выполни мою просьбу.
– Нет, – замотал головой Макс. – Немедленно открой дверь.
Эти слова прозвучали резко и грубо.
– А если я не подчинюсь, что ты сделаешь? – язвительным тоном спросила София, кривя губы в усмешке. – Снова начнешь швырять камни в окна?
– Нет, я больше не буду бросать камни, я…
– Ну и хорошо, потому что вряд ли в таком состоянии ты способен попасть в стекло.
София смерила его пренебрежительным взглядом, и это задело Макса за живое.
Он выпрямился и расправил плечи:
– Если хочешь знать, я попаду в окно вне зависимости от того, пьяный я или нет.
– В окна первого этажа, возможно, и попадешь. Ее насмешливый тон все больше раззадоривал Макса. Он наклонился и поднял с земли камень.
– Отойди в сторону!
– Хорошо. Если ты так уверен, попробуй попасть… – сказала София и отошла в глубину комнаты.
Макс перевел взгляд на соседнее окно – должно быть, это была гардеробная Софии, – и прицелился. Но не успел он размахнуться, как на его правой руке кто-то повис, а затем руку заломили за спину.
– Эй, вы! Зачем вы бросали камни в окно леди? – раздался грубый мужской голос.
Макса окружили трое мужчин в форме, это были стражи порядка.
– О, спасибо, господин офицер! – весело крикнула София.
Истерли поднял голову и бросил на жену сердитый взгляд. София с улыбкой наблюдала за всем происходящим, ее глаза искрились от смеха.
– Ты заманила меня в ловушку!
– Перестаньте буянить, на вас смотрит леди! Пройдемте с нами. Для вас в тюрьме уже приготовлена камера.
– Да ты знаешь, мерзавец, кто я такой? – вспылил Истерли.
– Мне безразлично, кто вы. Я задерживал и более знатных и влиятельных господ, чем вы. – Офицер кивнул своим подчиненным: – Отведите его в участок, и если он будет сопротивляться, врежьте ему как следует.
Макс поднял разгневанный взгляд на Софию, но она ответила ему насмешливой улыбкой. Ветер развевал ее локоны, глаза сияли. В этот момент Макс осознал всю нелепость ситуации, в которой они находились. София не уступала ему в упрямстве, своенравии и непредсказуемости.
Они были два сапога пара.
Когда они сталкивались лбами, летели искры. Никто не хотел уступать. Неужели они так и будут бороться друг с другом до конца своих дней?
Внезапно Макс усмехнулся и снова взглянул на жену.
– Я признаю свое поражение! – крикнул он. – Ты победила в этом сражении, дорогая, но не в войне!
София звонко рассмеялась:
– А ты хочешь победить в следующем?
– Не знаю. Это зависит от того, что получит победитель в награду.
– Все, – не задумываясь, ответила София.
У Макса учащенно забилось сердце.
– Клянешься?
София сделала паузу, ветер трепал ее волосы медового цвета. Через несколько секунд она кивнула.
– Да, победитель получит все, – сказала она твердо и, отступив от окна, задернула штору.
В душе Макса проснулась надежда. Мечтательно улыбнувшись, он покорно зашагал в участок в сопровождении стражей порядка.
Глава 7
«Оба джентльмена – лорд Истерли и мистер Риддлтон – продолжают ухаживать за леди Истерли, задаривая ее цветами и подношениями, однако, судя по всему, у бывшего супруга есть некоторое преимущество. Оно по крайней мере заключается в том, что этот господин хоть и подмочил репутацию, все же носит ту же фамилию, что и вышеупомянутая дама».
«Светские заметки леди Уислдаун» 17 июня 1816 года
– Ты и прежде делала массу глупостей, но твоя последняя выходка превосходит по своему идиотизму все предыдущие, – заявил Джон. – Хорошо, что у Макса есть влиятельные друзья, иначе его заперли бы в тюремной камере.
– Ешь своего ягненка и молчи.
– Он испытывает к тебе нежные чувства. Весь холл в твоем доме заставлен корзинами с цветами…
– Некоторые букеты прислал Риддлтон. Джон бросил на сестру сердитый взгляд:
– Я их не учитываю. София положила вилку.
– Все не так просто, Джон. Я хочу доверять Максу, но… но пока у меня это не получается.
Джон с ужасом заметил, что на глаза сестры навернулись слезы. Он не выносил, когда она плакала.
– И я не знаю, смогу ли когда-нибудь снова поверить ему! – дрожащим голосом воскликнула София.
Джон уставился в свою тарелку, однако подступивший к горлу ком мешал ему есть. Вздохнув, Джон положил вилку и нож на стол:
– Прости, я наговорил лишнего.
– Нет-нет, – поспешно сказала София. – Я не должна раскисать. – Ее губы дрожали.
– Успокойся, ты прекрасно держишься, – заверил Джон. Похоже, его вмешательство только ухудшило ситуацию. Но он не мог поступить по-другому. Кто-то должен был вступиться за Макса. – Твой муж прислал тебе цветов и записок не меньше, чем этот олух Риддлтон. Он каждый день приезжает сюда, однако ты не принимаешь его. Макс написал тебе двадцать писем. Пожалуй, он скоро поселится у тебя в холле. Что еще он должен сделать, чтобы ты поверила в его чувства?
– Не знаю. Возможно, ему ничего не надо делать. – София встала и подошла к чайному столику. Взяв маленький пакет она спросила: – Ты можешь передать это Максу? Здесь лежит то, что принадлежит ему.
– Конечно, могу. – Джон подошел к сестре, сунул пакет в карман сюртука и тяжело вздохнул. – Мы договорились встретиться с леди Джерси у главного павильона.
– Да, конечно, – согласилась София, делая над собой усилие, чтобы успокоиться. – Я только захвачу шаль.
– Буду ждать тебя в холле, – сказал Джон и вышел из столовой.
София пошла наверх, в свою комнату.
В тот момент, когда Джон был уже в двух шагах от входной двери, раздался громкий требовательный стук. Джейкобс поспешно открыл дверь. На пороге стоял Макс.
– Знаю, что ваша госпожа не принимает, – сказал он, не дав дворецкому открыть рот. – Она никогда не принимает меня, но на этот раз я хочу говорить не с ней, а со Стаником. Я видел во дворе его экипаж. Значит, он здесь, в доме.
Джейкобс посмотрел на Джона, и Макс понял, что Станик находится в холле.
– А, вы тут! У вас найдется пара минут, чтобы выпить со мной стаканчик портвейна?
Джон с опаской взглянул на лестницу:
– Если только быстро. Джейкобс, скажите моей сестре, когда она спустится, что я пошел проверить, готов ли к отъезду экипаж.
Дворецкий чопорно кивнул и распахнул перед джентльменами дверь в библиотеку.
– Я чертовски рад, что вы оказались здесь, – сказал Макс, когда Джон, пропустив его вперед, вошел сам и плотно закрыл дверь.
– Я тоже, – отозвался Джон и заколебался, не зная, следует ли ему быть откровенным с гостем. И все же он решил выложить свои карты. – Я на вашей стороне, Истерли. Вы всегда были мне симпатичны.
– Я знаю. В тот день, когда пришло послание Софии с требованием подать ходатайство об аннулировании брака, я получил еще два письма. Одно от Риддлтона, а второе от…
– Риддлтон вам тоже написал? Терпеть не могу этого напыщенного болвана! – воскликнул Джон с отвращением, а затем, помолчав, продолжал с улыбкой: – Я не мог оставить вас в неведении относительно того, что происходило здесь, в доме моей сестры. София жила как в пустыне, мне было жаль ее.
Макс поежился, словно от озноба.
– Я думал, мое присутствие пагубно скажется на ее репутации. Уезжая за границу, я тем самым хотел защитить ее от наветов и грязных сплетен. Так я полагал тогда… Но теперь я не уверен, что мои намерения были чисты.
– Не надо брать всю вину на себя и тем самым обелять Ричарда. Хотя, конечно, трудно признавать, что родной брат… – Джон замолчал. – Я должен был сделать все возможное, чтобы спасти сестру. Жизнь проходит мимо, а София все никак не обретет счастье.
У Макса заныло сердце.
– Но я все-таки вернулся, и да будет ей известно, я не отступлюсь. Я намерен добиваться ее, если потребуется, год, десять лет, двадцать лет…
– Вы ее любите?
– Да, я всегда ее любил. Сначала ее неуступчивость вызывала у меня злость, а потом… потом я стал опасаться, что София меня разлюбила.
– Вы ошибаетесь. Вы всегда были в ее сердце. – Джон достал из кармана маленький пакет. – Кстати, она просила меня передать вам вот это.
Макс взял пакет и открыл его. Он сразу же догадался, что находится в его руках. Это была записная книжка его дяди.
– Дневник… – пробормотал Макс.
– Я не думаю, что она действительно намеревалась пустить его в ход.
– Конечно, нет. София никогда не прибегла бы к грязным методам борьбы.
– Она просто блефовала, – задумчиво проговорил Джон.
Макс положил записную книжку в карман.
– Спасибо, Джон. Я должен найти способ вернуть ее доверие. И я добьюсь этого, во что бы то ни стало.
– Черт подери, если бы вы знали, как я вам завидую, – сказал Джон.
– Завидуете? Мне? Да вы рехнулись! Я запутался в жизни.
– Многие ищут любовь, но безуспешно. А вы не только нашли свою любовь, но и прилагаете все силы, чтобы отстоять ее.
В коридоре послышался приглушенный голос Софии. Джон с обеспокоенным видом взглянул на Макса:
– Мне нужно идти. Но вы, как я полагаю, хотели не просто поговорить со мной?
Макс усмехнулся:
– Неужели на моем лице написано все, что я думаю?
– Нет, просто я знаю, что вы терпеть не можете портвейн. Вам что-то нужно от меня, не так ли? Выкладывайте все без утайки!
Макс рассмеялся:
– Вы меня раскусили. Я действительно хочу попросить вас об одной услуге. Даже не знаю, как вам об этом сказать… Дело в том, что если вы согласитесь, вам придется обмануть сестру.
– Отлично! Мне это нравится. Говорите, что нужно делать.
В Воксхолле было многолюдно. Очередная годовщина праздновалась широко и пышно. На территорию садов, огороженных решетчатой оградой, стекались толпы народа. Здесь были представители всех классов и сословий. Модистки и пекари прогуливались по лужайкам и аллеям рядом с герцогами и герцогинями. Этот было настоящее столпотворение.
София сидела вместе с леди Джерси в ее ложе. Вечерний ветерок приносил приятную прохладу. Однако несмотря на окружавшую ее праздничную обстановку, на сердце у Софии было тяжело.
– Добрый вечер, леди!
Она подняла глаза и увидела Джона, стоявшего рядом с ее стулом. Он раскланялся с леди Джерси и сделал ей пару комплиментов. Леди Джерси с довольным видом улыбнулась.
Обменявшись любезностями с хозяйкой ложи, Джон перевел взгляд на сестру:
– Софи, мне жаль прерывать твою увлекательную беседу со столь очаровательной дамой, но я прошу тебя немного прогуляться со мной.
– Прямо сейчас? – удивилась София. – Но скоро начнется фейерверк.
– О, не беспокойся, мы вернемся к началу зрелища. София, пожав плечами, сделала глоток вина.
– Вы не будете возражать, леди Джерси, если я на минуту покину вас?
– Идите, идите, дорогая. У меня нет никакого желания бродить по темным аллеям. Я уже не в том возрасте!
Джон предложил сестре взять его под руку.
Леди Джерси кивнула:
– Ступайте, дети мои! Надеюсь, Станик, вы захватили с собой шпагу или кинжал? У вашей сестры столько ухажеров, что, боюсь, они могут вызвать вас на дуэль!
Джон рассмеялся. София взяла брата под руку, и они спустились в сад.
Как только они отошли на несколько шагов от павильона, София спросила:
– В чем дело, Джон?
– Ни в чем, – пробормотал тот, озираясь по сторонам с таким видом, как будто кого-то высматривал. – Мне просто захотелось прогуляться с тобой.
– Ты бы никогда не стал тратить свое драгоценное время просто так. Что случилось?
– Ничего не случилось. Просто мне захотелось размять ноги. – Он показал на темную аллею: – Давай свернем туда.
– А почему ты не пригласил на прогулку кого-то другого? Например, мисс Морленд? Она прелестна.
– Согласен. Но первой по значимости для меня являешься ты.
Джон увлек сестру на узкую тропку и ускорил шаг. София беззаботно шагала рядом. Они сворачивали то влево, то вправо, следуя по запутанному лабиринту дорожек между высокими живыми изгородями. София наслаждалась тишиной и прохладой и потягивала вино из своего бокала.
– Ты так уверенно идешь, как будто хорошо ориентируешься в этой части садов, – сказала она.
– Так оно и есть, – кивнул Джон.
Они снова свернули, и он вдруг остановился. София огляделась. Они находились в уединенном уголке сада, окруженном с трех сторон стеной из подстриженных кустарников. Здесь стояла скамья и бил маленький фонтан, в центре которого возвышалась античная статуя.
– Ну вот мы и пришли, – сказал Джон.
– Как здесь красиво! – с восхищением воскликнула София.
– Да, очень мило, – согласился Джон, озираясь вокруг. – Знаешь, чего нам сейчас не хватает? Блюда с хорошими закусками.
– Но у нас есть вино. У меня осталась половина бокала, а у тебя он полный.
– Да, но мне хочется есть. – Джон усадил сестру на скамейку. – Подожди здесь, я сейчас что-нибудь принесу.
– Но я не голодна.
– А я хочу есть, – заявил Джон и с лукавой улыбкой поставил на скамью рядом с Софией свой бокал. – Я скоро приду. Если сюда случайно забредет мисс Морленд, попроси ее остаться, хорошо? Я хочу прогуляться с ней по одной особой аллее, по которой не ходят с сестрами.
И прежде чем София успела что-то сказать, Джон исчез.
Она покачала головой и, откинувшись на спинку скамьи, стала потягивать вино. Ей было приятно остаться на некоторое время в одиночестве. Она наслаждалась покоем и тишиной.
Однако тишина была относительной. До слуха то и дело доносились голоса влюбленных парочек. Через некоторое время София почувствовала себя неуютно и встала. Куда же запропастился Джон?
Время шло, а брат все не появлялся. София уже почти допила вино. Несколько раз она выходила на дорожку из своего укрытия и смотрела влево и вправо. Но вокруг не было никого, кто мог бы проводить ее назад к главному павильону. Где же Джон? София боялась, что заблудится, если пойдет одна.
София поставила пустой бокал на скамейку и взяла вино Джона. Она выпьет его и тем самым отомстит брату. Пусть только он вернется, она закатит ему скандал и выскажет все, что о нем думает! Судя по всему, Джон застрял в буфете и забыл о ней.
– Негодяй! – громко сказала София.
– Честно говоря, это не то приветствие, которое я надеялся услышать, – произнес знакомый голос, и Софию бросило в жар.
Она резко повернулась и увидела на дорожке Макса.
– Что ты здесь делаешь?
– Пришел спасти тебя, поскольку узнал, что тебе нужна помощь.
– Это Джон сообщил тебе, где я нахожусь!
– Более того, он привел тебя сюда по моей просьбе.
Раньше такое заявление привело бы Софию в ярость, но теперь она с удивлением заметила, что вовсе не сердится на мужа. Его слова вызвали у нее лишь легкое раздражение, однако она была недовольна прежде всего поведением Джона. София допила вино брата и поставила бокал на скамейку.
– Сегодня прямо какой-то вечер сюрпризов, – сказала она.
– Нам нужно поговорить.
Вино прибавило ей смелости:
– Говори. А я уже наговорилась досыта.
Макс помрачнел:
– Я больше никогда не солгу тебе и не нарушу данного слова.
– Макс, не надо…
В этот момент со стороны аллеи послышались смех и пьяные голоса. Кто-то приближался. Макс тихо чертыхнулся.
– Здесь нам не дадут спокойно поговорить, – сказал он. – Давай перейдем в другое место.
И он предложил Софии руку. Поколебавшись, она оперлась на нее. Они прошли дальше по дорожке, которая петляла между кустами. Свернув снова на огороженную с трех сторон живой изгородью площадку, они остановились. Этот уединенный уголок был очень похож на тот, который они недавно покинули. Однако он оказался занят.
Заметив целующуюся парочку, Макс дернул Софию за руку и увлек ее снова на дорожку. В глаза Софии бросилось платье, которое было на даме, находившейся в объятиях своего возлюбленного. Это был именно тот наряд, который она подарила кузине Шарлотте. Неужели кузина?.. Нет, в это невозможно поверить!
Макс тем временем подвел Софию к другому закутку, напоминавшему глубокую нишу в стене из кустарников. Однако и там расположилась парочка. Макс тихо извинился, а София, бросив взгляд через плечо, узнала в кавалере, страстно обнимавшем стройную даму, лорда Роксбери.
