Текст книги "Единственный мой"

Автор книги: Карен Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

В чулане было темно, если не считать пробивавшейся из-под двери полоски света, которая падала на их обувь. Помещение было такое тесное, что они вынуждены были стоять, прижавшись друг к другу.

Эфтон и Брукс остановились в коридоре и вступили в разговор с мистером Тьюксбери.

– Черт возьми, – прошептала София, – мы можем застрять здесь на несколько часов.

Макс взглянул на нее сверху вниз, однако смог разглядеть во мраке лишь смутное очертание ее щеки. Вот уже больше трех часов он находился рядом с Софией, и это было для него тяжелым испытанием. В нем кипела кровь, нервы были напряжены. Легкий аромат лимона, исходивший от волос Софии, кружил ему голову.

София тревожно переступила с ноги на ногу. При этом она потерлась об бедра Макса, и по его телу пробежала дрожь. София и не подозревала, в какое возбуждение привели Макса ее неловкие движения.

– О Боже… – в ужасе прошептала она. – Я… я, кажется, сейчас чихну.

– Перестань думать об этом, и все пройдет. София на некоторое время затихла, а затем снова горячо зашептала:

– Я чувствую, что вот-вот чихну! Нас обнаружат в чулане и начнут допрашивать, что мы тут делали…

Чтобы остановить бесконечный поток слов, Макс приподнял ее лицо за подбородок и припал к ее губам. Он вложил в поцелуй всю безудержную страсть, которую испытывал к жене. И София, его дорогая возлюбленная София, самозабвенно отвечала ему. Тихо постанывая, она вцепилась в отвороты его сюртука, а потом стала теребить его шейный платок.

Впрочем, Макс не обращал внимания на то, что она приводит в беспорядок его одежду. Он тоже мял платье Софии, лаская ее. Она в экстазе шептала его имя, извивалась в его объятиях, а потом откинулась назад и прислонилась к двери. К незапертой двери.

Они вывалились в коридор и зажмурились от света, который показался им слишком ярким после царившего в чулане мрака.

Эфтон, Брукс и Тьюксбери с изумлением уставились на них, потеряв дар речи.

София думала, что сейчас впадет в ступор от стыда и унижения, однако этого не произошло. Она чувствовала себя великолепно в объятиях Макса, ощущая исходившее от его тела тепло. Наконец он разжал объятия и, поправив одежду, загородил собой Софию.

– Джентльмены, – произнес он с таким видом, будто это не он вывалился минуту назад из чулана. – Мы искали дамскую комнату. Моя жена порвала оборку на платье.

Тьюксбери молча показал на дверь, расположенную дальше по коридору. Макс поклонился, предложил Софии руку, и они пошли в указанном направлении, оставив за своей спиной онемевших от шока мужчин.

– Макс, я… – пролепетала София, когда они дошли до двери дамской комнаты.

– Войди, закрой за собой дверь и поправь платье и прическу.

– Но…

Он жестом приказал ей молчать.

– Не будем сейчас обсуждать то, что произошло, я видел, что ты собираешься чихнуть, и попытался отвлечь тебя. Вот и все.

– Я все понимаю, не надо мне ничего объяснять.

Конечно, это была всего лишь попытка не дать ей чихнуть, было бы глупо думать, что Макс просто захотел ее поцеловать. София кивнула и направилась в дамскую комнату. Там она взглянула на себя в зеркало. Ее губы припухли, волосы были растрепаны, платье помято. Тем не менее ей понравилось, как она выглядела. У нее был вид счастливой женщины, вернувшейся после бурного любовного свидания. И где-то в глубине души София действительно ощущала счастье.

Она привела себя в порядок, как могла, и вернулась к Максу. Вскоре после этого они покинули дом Тьюксбери и сели в коляску.

Макс был необычно молчалив. Однако молчание тяготило Софию, и она попыталась завязать с ним разговор:

– Мне понадобится всего полчаса для того, чтобы надеть старое платье и взять лопату из конюшни…

Макс нахмурился:

– Ты с ума сошла, если думаешь, что я повезу тебя поздно вечером в Гайд-парк.

– Мы должны раздобыть этот браслет и…

– Давай отложим все дела на завтра, – резко сказал Макс. – Я заеду за тобой в одиннадцать.

– В одиннадцать? Так поздно? Давай лучше в восемь.

– Я не смогу встать в восемь. Впрочем, если и встану, буду не в состоянии копать землю, – сказал Макс и строго взглянул на Софию. – А ты даже не думай ехать туда без меня!

– Но в одиннадцать в парке будет много народа!

– В рощу обычно никто не заходит. Но даже если нас там увидят, мы скажем, что решили заняться садоводством или что-нибудь в этом духе.

София с недовольным видом вздохнула. Макс лишал расследование всякой романтики, и она сожалела об этом.

Вскоре они подъехали к дому, и Макс проводил жену до двери.

– Спасибо за помощь, – сказала София и протянула руку.

Он пожал ее пальцы.

– Спасибо за то, что позволила мне сопровождать тебя.

София попыталась найти нужные слова, которые могли бы снять напряжение, снова настроить Макса на веселый беспечный лад, но на ум не пришла ни одна подходящая фраза. Дверь распахнулась, и крыльцо залил яркий свет от горящих в холле ламп.

– Итак, до завтра. Заезжай за мной в восемь.

– В одиннадцать, – поправил Макс и, поклонившись, сбежал с крыльца.

Вскочив в коляску, он взял вожжи.

– Может, в девять? – крикнула София.

– В одиннадцать! – донесся до нее ответ, а затем лошади рванули с места.

Коляска загрохотала по булыжной мостовой и вскоре исчезла за поворотом.

Приехав домой, Макс понял, что не сможет заснуть. Он был слишком возбужден, разгоряченная кровь гулко стучала в висках. Неутоленная страсть мешала успокоиться. Если бы София не привалилась к незапертой двери, если бы та не распахнулась внезапно, он не совладал бы с собой. В этом не было никаких сомнений. В тот момент он совсем потерял голову.

Чем чаще Макс встречался с Софией, тем больше он хотел ее. Вздохнув, он прошел в спальню, понимая, что его ждет бессонная ночь. Поэтому он занялся тем, чем всегда занимался, когда ему было не до сна, – встал за мольберт.

Макс с головой ушел в работу и, отдавшись очарованию красок и светотени, работал до самого рассвета. И лишь когда первый луч солнца упал в окно, Макс отправился спать.

Проснувшись через несколько часов, он огляделся в полутемной комнате. Шторы на окне были задернуты, и лишь в узкую щель между ними пробивался утренний свет. Повернув голову, Макс взглянул на часы, стоявшие на каминной доске, и моментально вскочил с кровати. Было десять минут двенадцатого. София, должно быть, не дождавшись его, одна отправилась в парк. Одному Богу известно, каким опасностям она себя подвергала!

Позвав камердинера, Макс быстро умылся, оделся и сбежал по лестнице в холл, застегивая по дороге жилет.

Он решил отправиться прямиком в парк. И вскоре обнаружил карету Софии. Она стояла на опушке рощицы.

Бросив вожжи конюху, Макс выпрыгнул из коляски и скрылся за деревьями.

Пройдя рощицу, Макс увидел Софию. Она копала яму. Занятая своим делом, София не смотрела на дорогу. Она была одета в старое платье, крепкие ботинки, а на руках у нее были кожаные перчатки для верховой езды. Заметив Макса, София улыбнулась.

Это ты! – радостно воскликнула она. – Ну, наконец-то!

– Прости, я проспал.

– Не беда. У меня все равно только одна лопата, поэтому от твоего присутствия мало проку.

Макс протянул руку, чтобы забрать у нее лопату, однако, судя по всему, София не собиралась расставаться с ней. С невозмутимым видом она приподняла бровь.

Макс не сдержал улыбки:

– У тебя такой вид, будто ты хочешь сказать: «Я – хозяйка лопаты и никому ее не отдам».

– Я действительно считаю, что имею полное право сама достать шкатулку с браслетом, поскольку это я добыла сведения о его местонахождении.

– Понятно. А что прикажешь делать мне? София задумалась.

– А ты пока постой на стреме.

– На стреме? Ну и выражение! А зачем, позволь узнать?

– Возможно, Брукс с Эфтоном сюда явятся. Ты должен вовремя предупредить меня об их приближении.

– Ты действительно думаешь, что они могут придать сюда за браслетом средь бела дня?

София вздохнула, сморщив носик:

– Да, ты, пожалуй, прав…

Макс скрестил руки на груди и прислонился к стволу дерева.

– Я не могу стоять без дела. Давай я буду тобой руководить.

София смахнула прядь волос с лица, замазав при этом щеку.

– Руководить? Мне кажется, в этом нет никакой необходимости.

Макс спрятал улыбку и стал покрикивать на нее, подражая голосу своего старшего конюха:

– Эй, хватит прохлаждаться, давай работай! Живей! Копай, не останавливайся!

– О, у тебя это хорошо получается, – морщась, заметила София, стараясь сдержать смех. – Надеюсь, я копаю именно в том месте, где спрятана шкатулка. Во всяком случае, только тут была свежая земля.

– Привет! – вдруг раздался громкий мужской голос, и из кустов вышел Джон. На нем был костюм для верховой езды, на голове щегольская шляпа, нос Джона обгорел на солнце и был красным. – Я заметил вас еще издали.

– Значит, нас видно с дороги? – спросил Макс.

– Да, если едешь верхом. Я думал, вы решили устроить пикник или что-то в этом роде. – Джон огляделся вокруг: – Мне показалось, я чувствую запах заварного лимонного крема.

– Ты думаешь только о еде! – с упреком сказала София. – У нас и в мыслях не было устраивать пикник. Мы ищем браслет леди Нили. Он спрятан где-то здесь.

– Ваша сестра копает землю, – извиняющимся тоном сказал Макс, – а я руковожу. София, ты отклонилась от правильного курса, у тебя выходит овальная яма, а надо, чтобы она была круглой. Смотри внимательно, что ты делаешь!

София подцепила на лопату большой комок земли и бросила его к ногам Макса, едва не запачкав начищенные до блеска сапоги.

– Ого! – воскликнул Джон. – Пойду-ка я лучше отсюда. Берегитесь, Истерли! Сестра страшна в гневе. – И, подмигнув Максу, Джон снова исчез в кустах.

– Он всегда только мешает, – сказала София.

Некоторое время она старательно копала, храня молчание. И вдруг лопата лязгнула, наткнувшись на что-то в земле. София с волнением взглянула на Макса.

Подойдя ближе, тот склонился над ямой. Из земли торчал край небольшого деревянного ящика.

– Не кажется ли тебе, что шкатулка зарыта слишком глубоко?

– Вовсе нет, – сказала София и, отбросив лопату, взялась за деревянный ящичек. Вскоре ей удалось вытащить его из рыхлой земли. Содержимое ящика сместилось на одну сторону, и София нахмурилась. – Непохоже, чтобы в шкатулке был браслет.

– Может, его во что-то завернули. Открой и посмотри!

София стала возиться с замочком.

– О Боже! – раздался за их спиной испуганный возглас.

Макс резко обернулся и увидел Брукса. На нем был нелепый синий бархатный сюртук для верховой езды с большими медными пуговицами.

София прижала шкатулку к груди и спряталась за спиной мужа.

– Мы все о вас знаем, Брукс! И нам известно, что вашим сообщником был Эфтон!

Лицо Брукса смертельно побледнело.

– Черт возьми! Это наверняка происки кузена Перси! Это он подговорил вас вырыть шкатулку, признавайтесь! – Брукс понуро опустил плечи и ссутулился. – Я говорил… говорил Эфтону, что все этим закончится. Проклятие! – Он провел рукой по лицу. – Полагаю, вы прямо сейчас отправитесь к моей тетушке?

– Мы должны это сделать, – заявила София. – Нам надо снять подозрение с Истерли и восстановить его доброе имя.

Брукс растерянно взглянул на нее.

– Истерли? – Брукс перевел недоумевающий взгляд на Макса. – А какое отношение он имеет к попугаю моей тетушки?

На минуту на полянке воцарилось молчание. София была ошеломлена.

– При чем здесь попугай? – пробормотала она. Брукс нахмурился.

– А что вы предполагали найти в шкатулке? – спросил он, и вдруг его осенила догадка. – Так вы, наверное, думали, что здесь браслет?!

София смущенно взглянула на Макса, ища у него поддержки.

– Если в шкатулке нет браслета, то что там? – спросил Макс, придя на помощь жене.

София вдруг побледнела как мел и с ужасом взглянула на шкатулку, которую держала в руке.

– Вы хотите сказать, что здесь мертвый попугай леди Нили? – пробормотала она.

– О нет, нет! – поспешно ответил Брукс. – Я представляю, сколь ужасной была бы подобная находка.

Макс взял шкатулку из рук Софии и поставил ее на землю.

– Вы должны объясниться, Брукс, – потребовал он.

– Вы правы. Сейчас я все расскажу без утайки. У попугая тетушки Теодоры была ужасная привычка спать в диванных подушках. Тетушка постоянно напоминала мне об этом и просила не плюхаться на них. И вот однажды я забыл об ее увещеваниях и сел на эту чертову птицу. Попугай поднял страшный шум, когда я как ошпаренный вскочил с места, сообразив, что чуть не раздавил его! Эта проклятая птица сделалась агрессивной и стала нападать на меня. – Брукс нервно передернул плечами. – Я бросился бежать, спасая свою жизнь. Однако попугай стал преследовать меня и вылетел из дома.

Макс озабоченно нахмурился:

– Он преследовал вас и на улице?

– Да. Попугай преследовал меня целую милю, время от времени садясь мне на голову. Удивительно, как он не выклевал мне глаза.

– Значит, он пропал.

– Да, через некоторое время он отстал и я больше его не видел. – Брукс тяжело вздохнул. – Между тем тетушка хватилась своего любимца и подняла страшный шум. Слава Богу, никто не видел, как попугай вылетел из дома. И самое главное, об этом не прознал мой кузен Перси!

– Иначе он сразу же наябедничал бы на вас тетушке, не так ли? – спросила София.

– Да, именно, но я перехитрил его. – Судя по всему, Брукс был горд тем, что проявил изобретательность. – Я несколько дней искал попугая, однако все мои усилия найти его были тщетны. И тогда я обратился к лорду Эфтону, который, как известно, разводит экзотических птиц. Одна из них была очень похожа на попугая тетушки. Лорд Эфтон уступил ее мне, и я отнес птицу в дом леди Нили и посадил на открытое окно. Увидев ее, тетушка наверняка подумала бы, что ее питомец случайно вылетел из дома, а затем, через несколько дней, вернулся.

– Прекрасный план, – похвалил Макс.

– Все было бы ничего, но тут выяснилось, что новый попугай терпеть не может те предметы, которые принадлежали старому, – сказал Брукс, сокрушенно качая головой. – Одним словом, он тоже оказался психом. Его не устраивала ни жердочка, ни игрушки, ни серебряный колокольчик, который тетушка купила специально для своего питомца.

София коснулась шкатулки мыском ботинка.

– И что же все-таки находится здесь?

– Здесь все, что когда-то принадлежало старому попугаю, – игрушки, подстилка, на которой он любил спать, и тому подобное. Я не мог спрятать все это поблизости от дома тетушки. Если не верите мне, загляните в шкатулку.

София открыла замочек и подняла крышку.

– О Господи… – прошептала она, увидев сваленные в кучу предметы.

– Грустно, что тетя Теодора слишком много тратит на своего любимца, – с печальным видом заметил Брукс. – Но еще хуже то, что я был вынужден купить те же самые вещи для нового попугая. Вы не представляете, как мне было жаль денег!

София закрыла шкатулку, почувствовав вдруг страшную усталость.

– Думаю, нам следует снова спрятать все это.

Брукс вздохнул с облегчением:

– О, это избавило бы меня от массы неприятностей! Перси – коварный человек, он готов на все, лишь бы только лишить меня наследства.

– Не беспокойтесь, он ни о чем не узнает, – сказала София, с грустью думая о том, что Брукс был последним подозреваемым в ее списке.

Она снова подвела Макса, так и не сумев помочь ему. Комок подступил к ее горлу. София взяла шкатулку и направилась к вырытой в земле яме.

Однако Макс забрал у нее лопату.

– Позволь, я сам ее закопаю, – сказал он.

София не стала возражать.

Брукс тем временем продолжал нудно сетовать на свою тяжелую судьбу. Он говорил о том, что новый попугай влюбился в компаньонку леди Нили и повсюду преследовал ее, что он отказывался есть печенье, которое старый попугай обожал. София слушала его вполуха. Вздохнув, она повернулась так, чтобы видеть дорогу, по которой каталась нарядная публика.

Среди посетителей парка София заметила кузину Шарлотту, и ее лицо просияло. Она подумала о том, что ей следует как-нибудь пригласить Шарлотту на ужин. Возможно, если она будет больше общаться, ее тоска по Максу утихнет. Софии хотелось освободиться от его чар. Она заметила, что чем чаще видится с мужем, тем сильнее становится его власть над ней, и это пугало ее.

– Ну вот, яма засыпана, – сказал Макс с довольным видом, любуясь своей работой.

– О, благодарю вас, – промолвил Брукс. – Я рассчитываю на ваше понимание… Вы же не собираетесь поднимать шум, не так ли?

– Не волнуйтесь, – ответил Макс и, взяв Софию под руку, направился с ней к карете.

Передав лопату кучеру, он помог жене сесть в экипаж, однако сам остался стоять рядом. София была подавлена.

– Мне нужно вернуться домой и умыться, – сказала она. – У меня, наверное, ужасный вид…

Комок, подкативший к горлу, мешал ей говорить.

– Дорогая, не надо отчаиваться. Забудь об этом браслете. Найдем мы его или нет – это не имеет никакого значения.

– Для меня это имеет огромное значение, – возразила София. – Это был единственный шанс доказать, что я изменилась, что я не такая, какой была раньше, что я… – Она осеклась, поняв, что чуть не проговорилась.

– Что ты хотела сказать? – мягко спросил Макс. София молчала. Гордость мешала ей закончить фразу. Она не могла заставить себя произнести признание – слова, после которых окажется совершенно беззащитной перед мужем. Годы одиночества научили ее тому, что жалость унижает человека. И чтобы избежать унижения, нужно было запретить себе признаваться в собственной слабости.

Судорожно вздохнув, София посмотрела на Макса:

– То, что я хотела сказать, совершенно не важно. Давай поговорим о другом. Не надо забывать, что фамилию Истерли ты носишь не один. Я защищаю свою честь, стремясь восстановить твое доброе имя.

Макс помрачнел:

– Значит, ты все еще требуешь аннулирования брака?

Чтобы заглушить боль в душе, София рассмеялась:

– Конечно! Я и не собиралась отказываться от этого намерения. Скажу больше: как только ты дашь согласие на аннулирование брака, я начну новую жизнь и найду, наконец, свою любовь.

Лицо Макса стало серым.

– Я думал, мы начали все с чистого листа…

– Я хочу аннулировать брак.

Макс отступил от кареты.

– В таком случае я сделаю то, чего ты хочешь, – сказал он, сдержанно поклонился и, повернувшись, пошел прочь.

София смотрела ему вслед до тех пор, пока он не исчез за деревьями. Ее сердце обливалось кровью, но глаза оставались сухими. Когда муж скрылся из виду, она приказала кучеру везти ее домой.

Глава 6

«В это трудно поверить, но вчера утром леди Истерли видели в Гайд-парке с лопатой в руках. Еще более странным является то обстоятельство, что эта дама копала названным сельскохозяйственным орудием землю за кустарником в южном конце парка.

Впрочем, этим странности не исчерпываются. По свидетельству очевидцев, рядом с ней находился лорд Истерли, который громко смеялся, подгонял бедную женщину и отдавал ей распоряжения, руководя земляными работами.

Автору этих строк неизвестно, что искали эти двое и увенчались ли их поиски успехом».

«Светские заметки леди Уислдаун» 12 июня 1816 года

На следующее утро София проснулась в еще более скверном расположении духа. Она отменила все визиты и, оставшись дома, стала расхаживать взад и вперед по гостиной, сцепив руки за спиной. Она думала о пропавшем браслете и о Максе. Как ему удалось сделать так, что она забыла о своих интересах? Ее терзали противоречивые чувства. Она не верила ему, не верила его обещаниям, ведь однажды он уже обманул ее и покинул.

София почувствовала, что сейчас расплачется. Ей хотелось любить мужа, как прежде – открыто, без страха и сомнений. Но могла ли она довериться Максу? Нет… Именно поэтому ей было опасно встречаться с ним наедине. Она могла поддаться искушению и не совладать с чувствами.

София тяжело вздохнула. Нужно прекратить думать о Максе! Нужно отвлечься.

Пожалуй, можно было бы пригласить к себе в гости кузину Шарлотту. Да, это прекрасная мысль! И они останутся вместе на всю ночь!

София направилась к секретеру, чтобы написать записку Шарлотте, однако в этот момент в дверь постучали.

На пороге появился Джейкобс.

– Вас желает видеть мистер Риддлтон, миледи, – доложил он.

Томас! София совсем забыла, что он должен был на днях вернуться в Лондон. За время разлуки она поняла, что этот человек почти ничего не значит для нее. Тем не менее, сейчас она была рада его видеть.

– Впустите его, Джейкобс.

Через минуту в гостиную вошел, как всегда, аккуратно одетый Томас Риддлтон. Это был высокий красивый мужчина с густыми каштановыми волосами и открытым взглядом. Томас поцеловал руку Софии, и на его губах заиграла искренняя улыбка.

– Вы прекрасно выглядите, София.

– Благодарю вас. – Она высвободила свою руку, слегка смутившись. Ну почему бы ей не влюбиться в Томаса? Ну почему жизнь так несправедлива!

София указала гостю на стул:

– Присаживайтесь!

Томас сел, и София опустилась на стул напротив него.

– Как прошел ваш визит к матери?

– Прекрасно. Хотя не скрою, время пробежало бы незаметней, если бы вы чаще писали.

– Чаще? – удивилась София. – Но ведь я не написала вам ни одного письма!

– Вот именно, – сухо сказал Томас.

София натянуто улыбнулась:

– Я предупреждала вас, что не люблю писать писем.

– Да, конечно, но все же я не терял надежды получить от вас весточку. – Томас сделал паузу, и по его лицу пробежала тень. – София, я знаю, что Истерли вернулся.

София почему-то зарделась как маков цвет.

– Да, он действительно здесь.

– Понятно. Я надеялся, что он не приедет… Полагаю, вы уже говорили с ним об аннулировании брака?

– О да, конечно, но мы не достигли согласия по… по некоторым вопросам.

Томас приподнял брови:

– Если хотите, я пошлю к нему своего поверенного, это ускорит…

– Простите, – перебила его София. – Неужели вы думаете, что я не способна самостоятельно уладить свои дела?

Томас с удивлением взглянул на нее, но потом снова улыбнулся:

– О, теперь я понимаю, что с вами происходит. Вы сильно расстроены – возвращение Истерли повергло вас в смятение.

Действительно, после поцелуя в тесном темном чулане София никак не могла прийти в себя. Но об этом она не стала рассказывать Томасу.

– Боюсь, Томас, мое смятение вызвано другими обстоятельствами.

Томас поднял руку, заставляя Софию замолчать:

– О, перестаньте, я знаю вас лучше, чем вы знаете себя!

Она открыла рот от изумления. Когда это Томас стал таким самонадеянным? Раньше она не замечала в нем подобных качеств. Произошедшие с ним перемены ей не нравились.

– Простите, но я как-нибудь сама разберусь в своих чувствах и мыслях. Не надо делать этого за меня. – София постаралась произнести эти слова с мягким упреком и надеялась, что Томас не поймет ее превратно.

Он засмеялся:

– Мне кажется, нет никакого смысла притворяться, что мы плохо знаем друг друга. Я все отлично понимаю. А теперь, прошу вас, расскажите подробно об Истерли. Как он вернулся, о чем вы говорили, как он себя ведет? Я не думал, что он приедет в Англию, но, наверное, мое письмо сыграло свою роль и…

– Ваше письмо?

– Да, я взял на себя смелость обратиться к Истерли с письмом, в котором объяснил, что аннулирование брака принесет ему только пользу.

София не верила своим ушам:

– Вы написали моему мужу письмо о делах, которые вас совершенно не касаются!

– Да, это так, – согласился Томас, нервно заерзав на стуле, – но я думал, что вы не будете возражать против моего вмешательства.

– В таком случае почему вы не спросили меня, что я думаю по этому поводу? Почему не попросили разрешения?

Томас покраснел.

– Согласитесь, София, что я не чужой вам человек.

– Не чужой? С чего вы это взяли?

– Как?! Вы оспариваете это? Но не станете же вы отрицать, что последние несколько месяцев мы с вами тесно общаемся и…

София вдруг поняла, что в беседах со своими приятелями Риддлтон наверняка говорил о ней как о своей женщине, как о будущей жене. Вот почему, где бы она ни появилась, за ее спиной сразу же начинали шептаться.

– Я действительно не стану этого отрицать. Я думала, Томас, мы с вами стали добрыми друзьями. Друзьями – и только! – твердо сказала София.

– О, молчите! – с улыбкой сказал Томас. – Я на все согласен. Я – терпеливый человек и буду покорно ждать, когда вы аннулируете свой брак и Истерли снова уедет.

Макс уедет?! У Софии перехватило дыхание, и она судорожно сглотнула. Нет, он не уедет! Она этого не допустит!

Томас сидел, закинув ногу на ногу, и не сводил глаз с Софии. Ей стало неуютно под его пристальным взглядом.

– Я слышал об истории с браслетом. Темное дело, однако если поразмыслить хорошенько, то здесь нет ничего удивительного.

Опять всплыл этот проклятый браслет!

– Не знаю, что вы там слышали, однако уверяю вас – слухи, которые ходят о пропаже браслета, недостоверны…

– Жаль, что Истерли снова замарал свою репутацию.

София не могла больше выносить этого издевательства. Она зажмурилась, стараясь сохранять спокойствие. Раньше ей импонировала ясность мысли Томаса и его уверенность в непогрешимости собственного мнения, однако теперь все это раздражало ее. Она не знала, что изменилось, но теперь она смотрела на Риддлтона совсем другими глазами.

– И не важно, украл он на самом деле браслет или нет, – продолжал рассуждать Томас. – Вся эта история должна подтолкнуть его к скорейшему отъезду из Англии, она заставит его дать согласие на аннулирование брака и таким образом сыграет вам на руку. – Томас улыбнулся. – То есть нам на руку.

Он сделал ударение на слове «нам».

– Подождите, – вставая, остановила его София. – Боюсь, что вы сильно заблуждаетесь, Томас. Повторяю: мы всего лишь друзья и не более того.

Улыбка Томаса померкла.

– София, но разве отношения, которые сложились между нами, нельзя назвать хорошими?

– Конечно, можно.

– И разве у нас мало общих интересов и занятий? Я имею в виду посещение театра, катание верхом, книги и так далее?

– Да, у нас есть общие увлечения.

– Но тогда… – Его взгляд стал нежным. – Почему вы отвергаете меня? Я знаю, Макс больно ранил ваше сердце своими неосмотрительными поступками, однако я клянусь, что никогда не брошу вас.

София не сомневалась в серьезности намерений Томаса и в том, что он непременно сдержит свое обещание, если она даст ему шанс. Однако она не хотела обманывать ни его, ни себя.

– Томас, я не испытываю к вам тех чувств, на которые вы рассчитываете. А без любви я никогда не выйду замуж. Мы с вами сможем быть только друзьями. – София пожала его руку: – Я не могу забыть чувства, которые я испытывала к Максу, и теперь на меньшее я не согласна. Я жажду страстной самозабвенной любви!

– Я вас не понимаю.

– Не понимаете – и не нужно! Боюсь, мы с вами теперь не скоро увидимся. Мне жаль, но… так будет лучше для нас обоих. Прощайте.

Не дожидаясь его протестов, София повернулась и быстро вышла из гостиной. У нее было чувство, будто с ее плеч свалился тяжелый груз.

Однако избавиться от Томаса оказалось не так-то просто. В течение нескольких дней он досаждал Софии своим вниманием. Ежедневно наносил визиты, писал письма, посвящал стихи, присылал цветы и даже подарил красивое кольцо. Однако София не принимала его и возвращала все подарки. Но больше всего ее расстраивала не назойливость Томаса, а исчезновение Макса. Она не знала, где он и что намеревается делать. После двух дней терзаний и душевных мук София обратилась за помощью к брату.

– Ты должен выполнить мою просьбу! – потребовала она.

Джон с недовольным видом посмотрел на сестру. Он сидел на диване в гостиной и колол орехи.

– Ничего я не должен! Что за идиотская идея пришла тебе в голову? По-твоему, я должен постучаться в дверь Истерли и справиться о его самочувствии? И как я буду при этом выглядеть, ты об этом подумала? Истерли – взрослый мужчина. Он решит, что я спятил!

– Но он не появляется на людях уже несколько дней! А вдруг с ним что-то случилось?

– Вероятно, он работает, – сказал Джон и расколол очередной орех. – Пишет новую картину. Ты же знаешь, когда Истерли работает, то забывает обо всем на свете.

– А что, если он упал с лошади и получил серьезную травму? Ну что тебе стоит сходить к нему и все выяснить?

Осознав, что Джон не намерен уступать, София тяжело вздохнула. Однако тут же просияла:

– О, я придумала, что нам делать! Захвати с собой какой-нибудь подарок, тогда у Макса не возникнет вопроса, зачем ты зашел к нему!

– Подарок? Да ты совсем повредилась в уме?

– Нет, это прекрасный предлог. – Ее взгляд скользнул по комнате и остановился на непочатой бутылке портвейна. – Захвати с собой вот это вино! Ну, Джон, пожалуйста, сделай это ради меня.

– Нет.

– Я распоряжусь, чтобы мой повар приготовил ягненка под мятным соусом и сливовый пудинг.

Джон в сердцах бросил последний орех на блюдо и поморщился:

– Ну, хорошо, давай сюда эту проклятую бутылку. Клянусь, я в жизни своей не видел больших упрямцев, чем ты и твой Макс!

Джон ушел, бормоча себе что-то под нос, и довольно скоро вернулся. То, что он сообщил Софии, не могло ее удовлетворить.

– Зря я взял с собой портвейн, он не способен смягчить его сердце, – сказал Джон. – Макс вел себя как ненормальный – увидев меня, он стал заряжать пистолеты.

София вцепилась в спинку стула:

– Макс болен?

– Ну, я не назвал бы его состояние болезнью, – сказал Джон, потирая переносицу. – Он был изрядно пьян, София.

– Пьян?! Но он раньше никогда не пил!

– Он был не только пьян, но и разъярен и выставил меня за дверь. – Джон тяжело вздохнул: – Ты бы оставила его в покое, сестра! Он выйдет из этого ужасного состояния, если ему не будут досаждать.

На этом разговор закончился. София не знала, что ей делать. Она неотступно думала о муже, но боялась ехать к нему. Чтобы отвлечься, София занялась хозяйственным и делами и к вечеру сильно устала.

Усталость помогла ей быстро уснуть в эту ночь, а на следующий день к ней в гости приехала кузина Шарлотта, и плохое настроение как рукой сняло.

Шарлотта была ослепительно хороша в голубом платье и шляпке с подобранными в тон ему лентами. Как только лакей унес ее багаж, София заключила кузину в объятия.

– Я так рада, что ты приехала ко мне погостить! Ты голодна? Я распорядилась, чтобы в семь подали легкий ужин.

– Прекрасно, я перед отъездом из дома пила чай, и сейчас мне совсем не хочется есть.

– Вот и отлично, я прикажу подать ужин в мою комнату. Ты представить себе не можешь, с каким нетерпением я тебя ждала! Но я вынуждена предупредить: мы должны соблюдать одно условие.

Шарлотта с удивлением посмотрела на кузину:

– Какое условие?

– Мы можем обсуждать одежду, шляпы, перчатки, украшения, обувь, кареты, лошадей, балы, всевозможные блюда, дам, которых мы любим и которых не жалуем, званые вечера, на которых недавно танцевали, – ответила София. – Одним словом, все, что угодно… кроме мужчин. О них ни слова!

Это условие, казалось, не смутило Шарлотту, а, напротив, вызвало у нее чувство облегчения.

– Думаю, я смогу соблюсти это условие.