Текст книги "Единственный мой"
Автор книги: Карен Хокинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
– О чем ты думаешь? – спросил он. София вздохнула.
– Я думаю о том, что бы было с нами, если бы Ричард тогда не подтасовал карты?
Ее тихая реплика повисла в воздухе. Макс сверху вниз взглянул на Софию. Блики лунного света падали на его лицо, в глазах читалось сожаление.
– Боюсь, что если бы Ричард не предал нас, мы разошлись бы по какой-нибудь другой причине. Мы были слишком молоды, слишком глупы тогда.
София потупила взор, и Макс не смог понять выражение ее глаз.
– Значит, ты считаешь, что наш брак был ошибкой?
– Мы совершили ошибку, поженившись слишком рано, – поправил ее Макс. – Мы плохо знали друг друга. Именно поэтому нам не удалось справиться с проблемами, когда они у нас возникли.
– Если бы мы любили друг друга, у нас все было бы хорошо. Но нас связывала только страсть. – В голосе Софии звучала горечь, и от этого сердце Макса болезненно сжалось. – Именно это ты сказал мне, когда упаковывал свои вещи. Я это никогда не забуду.
– А я надеялся, что ты вычеркнешь из памяти эти слова. Все, что я говорил в ту ночь, не соответствовало действительности, и ты это знаешь! Я сильно страдал от того, что женщина, которую я обожал, в душе считала меня шулером, мошенником! Во всяком случае, ты допустила такую мысль, и это было нестерпимо для меня.
София покачала головой.
– Ты несправедлив ко мне. Я не считала тебя мошенником. Просто мы с Джоном фактически вырастили Ричарда. А ты… ты не стал опровергать выдвинутые против тебя обвинения. Все это выглядело так, как будто… – Она закусила губу, и ее ресницы задрожали. – Макс, я жалею о том, что не поддержала тебя тогда. Если бы время можно было повернуть вспять, я поступила бы иначе.
– В самом деле? А я сделал бы то же самое. Я не стал бы опровергать измышления всяких болванов и идиотов.
– Значит, ты все равно покинул бы меня?
– Я не мог обречь тебя на лишения и трудности которыми изобилует жизнь в изгнании. Это бремя я должен был вынести только на своих плечах.
– Я не согласна. Я ведь просила, чтобы ты взял меня с собой. Даже умоляла…
– Подумай сама, разве мог я увезти с собой в изгнание хрупкую женщину? Кто бы я после этого был? Я не мог лишить тебя дома, семьи, общения с друзьями. Кроме того… ты сама сделала свой выбор.
София вспыхнула:
– Я сожалею об этом. Но признайся, ты не оставил бы меня, если бы любил.
– Ты не права, я любил тебя. Жаль, что ты, в свою очередь, не испытывала ко мне тех же чувств.
В призрачном свете луны Макс увидел, как София побледнела, а затем отвернулась:
– Ты ошибаешься, я любила тебя.
Это признание и слово «любила» в прошедшем времени резанули Макса по сердцу. София все еще была дорога ему, он до сих пор хотел ее. Все эти годы Макс убеждал себя в том, что она – не для него, что он может спокойно жить без нее, что ему хорошо в одиночестве. Однако все это было ложью. Стоя здесь рядом с женой на залитой лунным светом террасе, Макс явственно осознал, что София нужна ему и он любит ее больше жизни. Но может, он опоздал? Может, любовь, о которой говорила София, уже в далеком прошлом?
Ах, если бы он знал ответы на эти вопросы!
Макс тяжело вздохнул:
– Я предполагал, что, в конце концов, ты попросишь у меня разрешения аннулировать брак.
– Мне это было не нужно до недавнего времени.
– И что же заставило тебя задуматься об этом? София пожала плечами:
– Не знаю. Мне показалось, что жизнь проходит мимо…
– А кем тебе приходится этот Риддлтон?
– Он мой друг, и не больше.
– На мой взгляд, он недостоин тебя.
София глубоко вздохнула, и ее грудь, обтянутая тонким шелком, высоко поднялась.
– Пожалуйста, не унижай Томаса. Он очень добр ко мне.
Макс промолчал. Ему стоило больших усилий держать себя в руках. София находилась так близко от него, – он мог дотронуться до нее рукой, но не смел этого сделать.
Она нетерпеливо повела плечом:
– Довольно болтать! Мы вышли сюда, чтобы обсудить вопрос об аннулировании брака. И поговорить о дневнике твоего дядюшки.
– Ты собираешься выставить его на аукцион? – спросил Макс. – Что ж, выставляй. Мне это безразлично. Делай с ним что хочешь.
– Как это безразлично? – вскипела София, – Тебе это не должно быть безразлично!
– Ты же знаешь, меня нисколько не заботило мнение окружающих обо мне, даже когда все считали меня мошенником. Почему ты думаешь, что меня будет волновать чье-то мнение о моем покойном дяде?
– В таком случае… в таком случае зачем ты сюда пришел?
– Чтобы убедиться в том, что между нами все кончено.
– И каким образом ты собираешься убедиться в этом?
Макс шагнул к ней.
– Поцелуй меня, София. Докажи, что я тебе безразличен.
Она сделала над собой неимоверное усилие, собрала всю волю в кулак, чтобы удержаться и не броситься к нему в объятия. Когда-то она мечтала об этой минуте – о том, что Макс вернется и объяснится ей в любви. Впрочем, он не любил ее. Во всяком случае, муж не произнес этого слова.
– Нет, – наконец выдохнула она. – Ты не можешь ворваться в мою жизнь и требовать то, что когда-то сам отверг. Я хочу вернуть себе свободу и ни перед чем не остановлюсь на пути к своей цели.
Макс крепко обнял Софию и взглянул на нее с ядовитой улыбкой:
– Ты боишься поцеловать меня? Боишься, что это может привести к нежелательным последствиям?
Это был открытый вызов. Сердце ее учащенно забилось.
– Мы целовались недавно. Неужели этого недостаточно?
Макс наклонился к Софии, и его губы теперь едва не касались ее губ.
– Откуда мне знать, достаточно этого или нет? Неужели ты думаешь…
– Ой! – раздался вдруг у него за спиной мягкий женский голос.
Макс немедленно выпустил жену из объятий и обернулся. В полутьме неподалеку от них стояла еще одна парочка – леди Матильда Говард и мистер Питер Томпсон.
На террасе воцарилось неловкое молчание, которое все же через минуту отважно нарушил мистер Томпсон.
– Добрый вечер, – бодро произнес он.
Макс глубоко вздохнул.
– Отличная… э… погода, – пробормотал он.
София едва сдержала смех. Подобные замечания были несвойственны мужу. Он терпеть не мог светских бесед «ни о чем».
– Действительно, погода сегодня отменная, – учтивым тоном сказал мистер Томпсон.
– О да! – поспешно согласилась с ним леди Матильда.
«Бедняги, – с сочувствием подумала София. – Они ищут уединения и не могут найти». Ее не удивило то, что парочка вышла на террасу. В переполненном душном зале им было трудно разговаривать. К тому же леди Харгривз пожадничала, пожалев деньги на хороший оркестр, и гости не могли танцевать.
София дружески улыбнулась Матильде:
– Добрый вечер, леди Матильда.
Та застенчиво улыбнулась в ответ:
– Рада видеть вас, леди Истерли. Как поживаете?
– Прекрасно, спасибо. А вы?
– Замечательно. Спасибо. Мне стало… э… немного жарко. И я подумала, что свежий воздух пойдет на пользу.
– Вы правильно рассудили, – промолвила София.
Она не знала, что было причиной яркого румянца на щеках Тилли – присутствие мистера Томпсона или духота в зале.
– Мы пришли сюда по той же причине, – сказал Макс.
– Послушайте, Истерли, – вступил в разговор мистер Томпсон. – Я хочу предупредить вас кое о чем.
Макс, прищурившись, внимательно посмотрел на молодого человека.
– Леди Нили публично обвиняет вас в воровстве.
– Что?! – с негодованием воскликнула София. Макс бросил на нее предостерегающий взгляд.
– Публично? – переспросил он.
Томпсон кивнул:
– Да, она говорит об этом жестко и нелицеприятно.
– Мистер Томсон защищал вас, – сказала Матильда, с восхищением глядя на своего спутника. – Он вел себя очень благородно.
– Тилли, не стоит говорить об этом, – смущенно пробормотал Томпсон.
– Спасибо, что вступились за меня, – поблагодарил Макс. – Я догадывался, что леди Нили подозревает меня в краже. Она дала мне это понять. Однако я и подумать не мог, что она станет публично обвинять меня в воровстве!
– Тем не менее, она это сделала.
– Мне жаль, – промолвила Тилли. – Леди Нили ведет себя просто ужасно.
– Ужасно – не то слово, – пробормотала София.
– Спасибо за предупреждение, – поблагодарил Макс Томпсона.
Мистер Томпсон отвесил поклон.
– Я должен проводить леди Матильду в зал.
– Может, будет лучше, если это сделает моя жена? – предложил Макс.
София была потрясена, услышав из уст Макса слова «моя жена». Они звучал и так… интимно. Она открыла было рот, чтобы что-нибудь сказать, но поняла, что не в силах произнести ни слова. Впрочем, несмотря на смятение чувств, она понимала, что предложение Макса было вполне разумно. Если б Тилли и мистер Томпсон вернулись в бальный зал вместе, это могло бы вызвать кривотолки.
– Вы совершенно правы, милорд, – одобрительно сказал мистер Томпсон и подвел Матильду к Софии. – Увидимся завтра, Тилли.
Глаза Матильды сияли от счастья.
– Вы обещаете? – спросила она.
– Да.
Молодые люди обменялись на прощание нежными взглядами, и София увела Матильду с террасы. В дверях она остановилась и оглянулась. Макс смотрел ей вслед с непроницаемым лицом. Казалось, его ничуть не встревожила весть о том, что на него клевещут.
В отличие от Макса София кипела от негодования. Она чувствовала себя обязанной исправить ошибку, которую допустила двенадцать лет назад. Ее переполняла решимость вступиться за честь мужа. Она должна была заставить леди Нили прекратить нападки на него. Репутация Макса снова была под ударом.
София уже знала, как ей нужно было поступить. Войдя в бальный зал, она попрощалась с Матильдой и отправилась на поиски Джона.
Глава 4
«И в завершение темы вернемся снова к списку подозреваемых в краже браслета, сократив его до пяти особ, поскольку автору этих строк было бы сложно подробно останавливаться на всех двадцати двух именах. Так вот, из пяти подозреваемых наибольшее удивление вызывает у нас лорд Истерли. О виконте мало что известно, поскольку последние двенадцать лет он провел на континенте, в основном в Италии. Нам, конечно, известно, что прошлое виконта омрачено скандалом, заставившим его бежать за границу. Но даже если принять во внимание, что лорд Истерли когда-то был замечен в шулерстве, в настоящее время ему незачем привлекать к себе внимание нечестным поступком.
Действительно, трудно вообразить, зачем этому джентльмену понадобилось красть браслет с рубинами. Неужели он надеялся таким образом вернуть жену?»
«Светские заметки леди Уислдаун» 31 мая 1816 года
Проведя всю ночь в раздумьях, София к утру начала составлять план действий. К удивлению слуг, она встала чуть свет, оделась и спустилась к завтраку в семь часов. Это было не похоже на нее.
София вошла в малую столовую, погруженная в глубокую задумчивость. Она не замечала суеты вокруг. Бедная кухарка впопыхах надела фартук поверх ночной рубашки и теперь, сетуя вполголоса на капризы господ, которые встают ни свет ни заря и будят весь дом, готовила завтрак.
София села за письменный стол и распорядилась, чтобы ей принесли бумагу, перо и чернила. Через пару минут явился дворецкий в сбившемся набок парике и наспех завязанном галстуке и выполнил ее приказание. Впрочем, София не обращала никакого внимания на слуг. Ей было не до них. Осторожно обмакнув перо в чернильницу и стараясь не посадить кляксу на белоснежный лист бумаги, она неторопливо составила список из двадцати двух имен. Это были гости леди Нили, присутствовавшие на злополучном званом ужине. Задумчиво покусывая перо, София долго рассматривала каждую фамилию. Все гости принадлежали к сливкам светского общества. Под одной крышей их могло собрать только одно – слава, ходившая о кулинарных талантах повара леди Нили.
Снова обмакнув перо в чернильницу, София начала методично вычеркивать имена тех, кто, по ее мнению, никак не мог быть замешан в краже браслета. Чтобы пойти на такое, человек должен нуждаться в деньгах. Однако в доме леди Нили в тот вечер в основном собрались состоятельные люди. Это облегчило задачу Софии. В конце концов в списке осталось пять имен. София обвела их в кружок.
Через несколько минут Джейкобс доложил, что завтрак готов, а в холле находится брат Софии, который требует немедленно принять его. София удивленно приподняла брови. Джон впервые в жизни явился к ней в такую рань.
Позже выяснилось, что он еще не ложился и завернул к сестре по дороге домой. На Джоне был все тот же вечерний костюм, в котором она видел а его на балу. Проезжая мимо дома сестры, Джон заметил свет в окнах и решил, что здесь его смогут накормить завтраком.
– Ты объедаешься, как свинья, – с упреком сказала София, наблюдая, как Джон накладывает на тарелку куски лосося, яичницы и бекона. – Не удивлюсь, если скоро ты растолстеешь.
– Мне это не грозит. Я всегда буду стройным, такая уж у меня конституция, – заверил ее Джон и бросил взгляд на список, лежавший перед сестрой. – Что это у тебя?
– Список гостей, присутствовавших на ужине у леди Нили. Я пытаюсь вычислить того, кто мог украсть браслет. Хочу поговорить с каждым, но сделать это надо осторожно. Возможно, мне удастся установить истину.
– Блестящая идея! – похвалил Джон сестру. – И с кого же ты начнешь?
София вздохнула:
– Думаю, что прежде всего мне надо поговорить с леди Нили. Она обвиняет в воровстве Макса.
– Возможно, у нее есть новая информация.
– Посмотрим. – София снова пробежала глазами свой список. – Потом я собираюсь наведаться к лорду Роу.
Лорд Роу, общительный, дружелюбный и остроумный человек, был заядлым игроком. В то время как его приятели умели вовремя остановиться за карточным столом, чтобы не проиграть слишком много, он не знал удержу. Азарт доводил его несколько раз до полного разорения. Его семья вынуждена была искать приют в богадельне. К счастью, лорду Роу удавалось разбогатеть с такой же легкостью, с какой он терял состояние. Жизнерадостность позволяла этому джентльмену стоически переносить невзгоды, под тяжестью которых другой на его месте давно бы сломался.
– Хочешь поговорить с несгибаемым Роу? – переспросил Джон. Покончив с яичницей, он приступил к лососю. – Этот человек так стремительно превращается из богача в нищего и обратно, что я никогда не знаю, как мне с ним обращаться – дать ли ему милостыню или взять у него денег взаймы. – Некоторое время Джон молча жевал, а затем кивнул и добавил: – Если Роу опять находится на нуле, то, возможно, его действительно следует внести в список подозреваемых.
– Да, но не будем забывать, что он – игрок, а не вор. К тому же лорд Роу очень милый человек. Я искренне надеюсь, что он здесь ни при чем. Тем не менее я хочу проверить все возможные версии. – София встала. – Мне пора заняться делом. Не буду откладывать намеченные визиты.
– Действуй, моя дорогая, – сказал Джон, орудуя ножом и вилкой. – А я пока закончу завтракать. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы я тебя сопровождал.
– Ты заснешь в карете прежде, чем мы доберемся до дома леди Нили.
– Вздор! Я смогу пробыть на ногах еще пару часов, прежде чем меня свалит беспробудный сон.
– На мой взгляд, ты продержишься не больше двух минут. Комната для гостей в твоем распоряжении. Можешь спать там хоть до вечера.
Поцеловав брата в щеку, София вышла в коридор и приказала заложить карету.
Разговор с леди Нили нельзя было назвать приятным. Впрочем, другого приема София и не ожидала. Хозяйка дома настаивала на своих обвинениях, не испытывая ни тени раскаяния. Она без умолку трещала, повторяя одно и то же. В конце концов Софии надоела ее глупая болтовня.
– Не могу поверить, что вы способны возвести на человека голословные обвинения. У вас, леди Нили наверное, есть доказательства вины лорда Истерли? – спросила она.
– Доказательства? – рассеянно переспросила леди Нили и протянула кусочек сухого печенья своему любимому попугаю. Однако тот что-то прокричал и с надменным видом отвернулся от угощения. – Бедная птичка! Ума не приложу, что с ней случилось? Она отказывается есть свои любимые лакомства. Мой попугай сильно изменился за последние две недели. Он ведет себя как-то чересчур нервно, постоянно пронзительно кричит и крадет мои лучшие ленты.
София плохо разбиралась в поведении птиц и была совершенно равнодушна к ним. Пожав плечами она заметила:
– Наверное, на вашего питомца так воздействует перемена погоды. Давайте вернемся к разговору о пропавшем браслете. Почему вы думаете, что его взял именно лорд Истерли?
– Возможно, ему нужны были деньги, – предположила леди Нили.
На протяжении всех этих лет Макс предоставлял жене щедрое денежное содержание. Судя по всему, он был состоятельным человеком.
– Нет, он не нуждается в деньгах, – решительно заявила София.
– О! Ну в таком случае Истерли, возможно, коллекционирует дамские украшения. У меня был кузен, который собирал женские сорочки. На день его смерти эта коллекция насчитывала сто пятьдесят сорочек. – Леди Нили понизила голос до шепота: – Я слышала, перед смертью он просил, чтобы его похоронили в одной из сорочек, но этого не позволила церковь.
– Лорд Истерли не коллекционирует чужие драгоценности, – возразила София, на которую не произвел никакого впечатления рассказ хозяйки дома.
– В таком случае он мог взять браслет просто так, без определенной цели, – заявила леди Нили. – Логику преступного умысла трудно понять.
София вскочила.
– У лорда Истерли нет никакого преступного умысла! – воскликнула она.
На мгновение в комнате установилась тишина, а затем попугай громко закричал. Леди Нили натянуто улыбнулась:
– Вы поступаете очень благородно, моя дорогая, защищая лорда Истерли.
– Я не защищаю лорда Истерли, я просто хочу установить истину. Я найду ваш браслет, леди Нили, и докажу, что вы ошибались. А пока хочу вам сказать, что у вас нет никаких улик против моего мужа и поэтому вы не должны распространять порочащие его слухи.
– Как вы можете с таким рвением защищать Истерли, человека, бросившего вас у алтаря!
– Мои отношения с лордом Истерли вас не касаются. – Голос Софии звучал сдержанно, но в ее глазах сквозило холодное презрение.
Леди Нили вспыхнула:
– Хорошо, я больше не произнесу ни слова о своих подозрениях. По крайней мере я буду молчать до тех пор, пока мне не зададут прямой вопрос на эту тему.
Сказав это, леди Нили повернулась к жердочке, на которой сидел попугай, и снова заговорила о своем.
Софии было недостаточно обещания, данного леди Нили, но она не стала спорить, понимая, что большего не добьется. Вскоре она простилась с хозяйкой дома и отправилась к лорду Роу.
Когда София вышла из кареты, поднялся сильный ветер, но вскоре он утих, разогнал тучи, и на небо выглянуло солнце. Это обстоятельство показалось Софии хорошим предзнаменованием, и у нее сразу же улучшилось настроение.
Лорд и леди Роу были дома. В комнате, где они находились, царил страшный беспорядок. Супруги наперебой отдавали распоряжения рослым лакеям, которые освобождали место для нового фортепиано. Бедные слуги метались по комнате, не зная, кого слушать. Лорд Роу хотел, чтобы новый инструмент стоял у окна, а жена настаивала на том, чтобы фортепиано заняло место рядом с арфой, подальше от ярких солнечных лучей, заливавших комнату во второй половине дня.
Минут через десять в помещение наконец-то втащили фортепиано. Это был роскошный инструмент, и София сразу поняла, что чета Роу находилась на подъеме. И судя по новым мягким коврам и дорогой мебели, явно приобретенной совсем недавно, лорд Роу в настоящее время не нуждался в средствах. Во всяком случае, он вполне мог позволить себе купить браслет, если бы ему это вдруг вздумалось, и не стал бы покушаться на чужую собственность.
София быстро откланялась и поехала навестить другую особу, имя которой значилось в ее списке. Это была госпожа Уэрхорс, вдова, которая всегда рассыпалась в комплиментах и льстила хозяевам дома самым подхалимским образом, за что ее и приглашали на званые ужины. Эта пожилая дама жила вместе со своей болтливой дальней родственницей в квартире, обставленной очень скромно.
София попыталась ясно дать понять, что очень спешит, однако родственница миссис Уэрхорс не желала выпускать гостью из дома до тех пор, пока та не выпьет чаю. И Софии пришлось выпить чашку невкусного остывшего чаю. После нескольких попыток Софии узнать, где находится миссис Уэрхорс, родственница наконец сказала, что она поехала купить пару лент, необходимых для того, чтобы перешить старую шляпку.
София приказала кучеру ехать на Бонд-стрит и вскоре заприметила миссис Уэрхорс, выходившую из магазина со скромным свертком в руках. Увидев Софию, миссис Уэрхорс просияла.
Она согласилась прогуляться с Софией по улице, а затем вернуться домой в удобной карете своей молодой спутницы. Впрочем, София очень скоро пожалела о своем предложении. Миссис Уэрхорс осыпала ее комплиментами, а потом начала, вздыхая и ахая, жаловаться на свое плачевное положение. Она явно рассчитывала не столько услышать слова сочувствия, сколько получить от разговора какую-нибудь ощутимую выгоду.
София некоторое время слушала ее, сжав зубы, а затем перебила и заговорила на интересующую ее тему. Она попросила вдову вспомнить злосчастный вечер в доме леди Нили. Миссис Уэрхорс с готовностью предалась воспоминаниям. К несчастью, они большей частью сводились к восхвалению восхитительного наряда, который был в тот вечер на Софии.
София, набравшись терпения, слушала ее льстивую болтовню. Она надеялась, что в безудержном потоке Речи вдовы невзначай проскочит какая-нибудь важная информация, но ничего интересного миссис Уэрхорс так и не сказала.
В конце концов Софии стало невыносимо слушать болтовню вдовы и она предложила вернуться к карете посетовав на холодный ветер. По крайней мере главное понять удалось: миссис Уэрхорс вряд ли можно было отнести к числу подозреваемых. У этой дамы не хватило бы ни храбрости, ни мозгов для того, чтобы совершить столь дерзкую кражу.
Они уже почти подошли к карете, как вдруг София увидела появившуюся из-за угла новую роскошную открытую коляску, запряженную парой великолепных гнедых лошадей. Когда коляска приблизилась, София разглядела, что ею правит Макс. Он был необыкновенно хорош в своем новом, с иголочки, пальто с пелериной и изящной шляпе. Ветер играл его темными волосами, в его позе и выражении лица чувствовались уверенность и превосходство.
Внезапно Софию пронзило ощущение счастья. Она была рада видеть Макса и невольно широко улыбнулась, не отдавая себе отчета в том, что делает. К счастью, миссис Уэрхорс помешала ей более бурно выразить свою радость от неожиданной встречи с ним.
– Дорогая моя леди Истерли, по-моему, это ваш муж! О, подождите! Вы, наверное, не называете его мужем, ведь он так жестоко обошелся с вами. Столько лет вы жили в разлуке. Впрочем, все, что ни делается, – к лучшему, если учесть, что этот человек оказался вором.
София так резко остановилась, что спешивший за ней прохожий едва не толкнул ее в спину. Не обращая внимания на его извинения, София с гневным видом воскликнула:
– Вы обвиняете лорда Истерли в воровстве?
Улыбку с лица вдовы словно ветром сдуло.
– Я… я… Но ведь это всем известно!
– Известно только одно: у леди Нили пропал браслет и нет никаких улик, указывающих на человека, который его взял.
– О! Да, конечно… конечно… Я просто повторила то, что говорит леди Нили, вот и все. Я вовсе не имела в виду… – Миссис Уэрхорс замолчала, и на ее лице появилось выражение отчаяния.
Взглянув на проезжую часть улицы, София увидела, что Макс направляет лошадей к коновязи. Он явно увидел их и теперь хотел остановиться. Однако у Софии не было никакого желания общаться с ним сейчас. Она вообще не желала встречаться с ним до тех пор, пока не найдет доказательств, опровергающих подозрения леди Нили.
Она не знала, почему ей было так важно найти подтверждение невиновности Макса. Возможно, она чувствовала свою вину перед ним и стремилась ее искупить…
– Дорогая леди Истерли, – с улыбкой промолвила миссис Уэрхорс, проследив за взглядом Софии, – похоже, лорд Истерли хочет подойти к вам.
– Вы обознались, это не лорд Истерли, – ответила та, схватив вдову за руку и зашагав вперед быстрым шагом.
– Да, вы, наверное, правы, – согласилась миссис Уэрхорс, стараясь поудобнее перехватить сверток с покупками. – Но этот человек очень похож на вашего мужа. – Она бросила взгляд через плечо. – Кто бы ни был этот мужчина, но, судя по всему, он сильно расстроен нашим внезапным бегством.
София прибавила шагу, не обращая внимания на то, что миссис Уэрхорс запыхалась от быстрой ходьбы, и вздохнула с облегчением, лишь когда они подошли к карете.
– Куда прикажете ехать, миледи? – спросил лакей помогая миссис Уэрхорс сесть в экипаж.
– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда! – воскликнула София и, не дожидаясь, когда ей поможет слуга, быстро села в карету и захлопнула дверцу: – Трогай!
Услышав ее возглас, лакей подбежал к кучеру и передал ему приказание госпожи. Карета сорвалась с места и влилась в поток экипажей, двигавшихся по проезжей части улицы.
Макс остался далеко позади.
Доставив миссис Уэрхорс домой, София отправилась на поиски лорда Албертона. Он был спортсменом, а потому едва ли сидел дома в такой погожий день. София побывала в нескольких клубах и парках, однако так и не нашла его. В конце концов, устав и сильно проголодавшись, она отказалась от мысли встретиться с ним сегодня и вернулась домой.
Удобно расположившись в гостиной, находившейся на втором этаже, София просматривала свой список и лакомилась пирожными с горячим ароматным чаем. Однако ее покой нарушило появление дворецкого.
– Прошу прощения, миледи, но вас спрашивает лорд Истерли, – доложил он.
Нахмурившись, София поставила чашку на столик:
– Скажите, что меня нет дома.
– Слушаюсь, миледи. – Джейкобс поклонился и вышел из гостиной.
Поднеся чашку к губам, София замерла и прислушалась к звукам, доносившимся из холла. Она услышала, как входная дверь открылась, а затем громко захлопнулась: Макс ушел, и София почувствовала одновременно и облечение, и огорчение.
С разочарованием снова поставила чашку на стол, так и не допив чай. Для нее было полной неожиданностью, что Макс так легко откажется от встречи с ней, раньше он был намного настырнее, и если ему бросали вызов, он принимал его и шел напролом, всеми силами стремясь добиться своего. Он никогда не сдавался. Однако это было раньше… когда Макс любил ее. Или, во всяком случае, говорил, что любит.
Вздохнув, София вернулась к изучению своего списка, а когда через пару минут встала из-за стола и повернулась к двери, то ахнула.
– Макс!
Муж стоял с мрачным видом, прислонясь к дверному косяку и спрятав руки в карманах.
– Ты удивлена? – спокойно спросил он, приподняв бровь.
– Я?.. О! Нет! Я, конечно, не знала, что ты находишься здесь, но я думала… – Запнувшись, София замолчала, а затем призналась упавшим голосом: – Вообще-то ты прав, я действительно удивлена.
– Что удивительного в моем визите? Я пришел узнать, как ты себя чувствуешь после сумасшедшей беготни по Бонд-стрит. Устала, наверное?
Под пристальным взглядом мужа София почувствовала себя неуютно: хотя на ней было приличное домашнее платье, ей вдруг показалось, что оно имеет слишком низкий вырез.
Нервно расправив складки платья, София пролепетала:
– Я тебя решительно не понимаю.
В глазах Макса вспыхнули веселые искорки:
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Я видел, как ты мчалась по улице, увлекая за собой бедную пожилую женщину.
София вскинула подбородок:
– Зачем ты пришел?
Макс склонил голову набок, и его затененные густыми ресницами глаза приняли грозовой сероватый оттенок.
– Я дам тебе ответ на этот вопрос, когда сам найду его.
В этот момент за спиной Макса появился Джейкобс. Его лицо было испуганным.
– Милорд! Каким образом вы здесь оказались? Как вы проникли в дом?
– Очень просто, – ответил Макс с невозмутимым видом и достал из кармана большой медный ключ.
Джейкобс взглянул на Софию, которая, судя по всему, была потрясена не меньше дворецкого.
– Откуда он у тебя? – спросила она.
Макс улыбнулся, показав ряд белоснежных зубов, выделявшихся на его загорелом лице.
– Я получил его после того, как подписал бумаги на приобретение этого дома.
Должно быть, это был запасной ключ от парадной двери.
– Почему же ты не отдал его мне?
– Однажды я уже отдал тебе один ключ, – с горечью сказал Макс. – Ключ от того дома, в котором мы жили вместе. – Он прищурился: – Но тот дом оказался для тебя недостаточно хорошим. София покраснела.
– Неправда! Я любила тот дом! Но я больше не могла выносить воспоминаний, связанных с ним! Поэтому я написала тебе и попросила разрешения продать его. И ты согласился.
– Да, я согласился. – Макс внимательно осмотрелся вокруг. – Нужно отдать тебе должное, дорогая, этот дом намного светлее прежнего и намного больше.
София старалась не смотреть на ключ в руке Макса. Мысль о том, что у него был доступ в ее дом в любое время суток, волновала ее.
Макс спрятал ключ в карман:
– Вот так я проник сюда.
– Миледи, прикажете позвать лакеев и выставить за дверь лорда Истерли? – спросил Джейкобс.
Эта идея сначала показалась Софии заманчивой. Она задумчиво взглянула на Макса. Он усмехнулся, слегка пожав плечами.
– Ну что ж, пусть попробуют это сделать, – миролюбиво сказал он.
София поняла, что попытка выставить его за дверь ни к чему не приведет. Даже если лакеям удастся это сделать, Макс снова проникнет в дом, как только путь будет свободен. Макса нельзя было остановить, он всегда шел к своей цели, невзирая на препятствия и не думая о последствиях.
Тяжело вздохнув, София указала ему на стул.
– Ну что ж, оставайся, если хочешь, – сказала она с раздражением.
– Спасибо, – произнес Макс с улыбкой.
Джейкобс нахмурился. Он был недоволен, но не смел спорить с госпожой. Бросив негодующий взгляд на гостя, дворецкий поклонился и вышел из комнаты с оскорбленным видом.
Макс остался наедине с Софией. Именно об этом он так долго мечтал. Он не мог забыть вкус ее губ и жаждал новых поцелуев.
София нервно провела кончиком языка по пересохшим губам. Макс не мог отвести от них жадного взгляда. Как он мог решиться покинуть такую женщину? Впрочем, с ней было непросто ладить. Это тоже следовало учесть.
– Садись же, – промолвила София.
Макс сел напротив нее, и София заерзала в кресле.
– Чего ты хочешь? – прямо спросила она.
– Пришел узнать, что ты замышляешь?
На щеках Софии выступил румянец.
– С чего ты решил, что я что-то замышляю?
– Такая уж у тебя натура, ты не можешь жить без интриг. Могу назвать последнюю из них: это была попытка использовать дневник моего дядюшки в борьбе со мной.
София нервно сглотнула:
– Да, возможно, я хотела использовать дневник, чтобы заставить тебя дать согласие на аннулирование брака, но это была единственная цель, к которой я стремилась.
Максу не верилось, что их разлука продлилась двенадцать лет. Теперь, когда София сидела перед ним, ему казалось, что они никогда не разлучались. Щеки жены горели румянцем, золотистые волосы, завитые в локоны и уложенные в прическу, поблескивали в лучах полуденного солнца. Она была прекрасна! В Софии сочетались красота, ум и еще что-то неуловимое, очаровательное, какой-то особый шарм, который приводил его в восторг с первого дня знакомства. Что это было? Макс не знал, но, по его глубокому убеждению, ни одна женщина не могла сравниться с женой.
