Текст книги "Знак любви"
Автор книги: Карен Хокинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
– Почему бы нет? – пожала она плечами. – Все равно нам некуда деваться, пока не прекратится этот дождь. – Она откинула голову и тихо сказала: – Ну, целуй…
Он наклонился к ней для поцелуя, но в последнее мгновение остановился и едва слышно спросил:
– Это будет поцелуй с мыслями или без?
– А вот этого я тебе не скажу – для чистоты эксперимента.
– Хорошо. Но потом будь со мной честной и скажи, какой из поцелуев был с мыслями и какой без.
– Ты веришь мне?
– Всем сердцем.
Она снова покраснела, но думать об этих словах ей не удалось. Он прильнул к ее губам долгим жарким поцелуем, в который вложил весь пыл своей страсти.
Когда он оторвался от ее губ, она обмякла в его объятиях, сползший плед открыл плечи; она прерывисто дышала, невольно привлекая внимание к высоко вздымавшейся груди.
– Ну, готова ко второму поцелую?
Она отрицательно покачала головой, прижав к лицу руку.
– Нет, я уже все себе доказала. Во время поцелуя я мысленно перечисляла имена всех королей и королев Шотландии, и мне удалось дойти лишь до двенадцатого века. – Она прижала руку к шее. – Мыслительный процесс совершенно не влияет на чувства.
– Похоже, для полной уверенности тебе не помешает еще один поцелуй, – улыбнулся он.
Она молча смотрела на его губи, и он понимал, что она колеблется с ответом.
– Всего лишь еще один поцелуй, – умоляюще произнес он, склоняясь к ее лицу.
– Нет, не могу, – выдохнула она, отстраняясь от него. – Не надо, прошу тебя… – в ее зеленых глазах неожиданно блеснули слезы, – не надо.
– Кэт, я ничего не понимаю…
Она сокрушенно покачала головой, и по щеке медленно скатилась слеза.
– Я же не дура, – пробормотала она, – и прекрасно вижу, что ты пытаешься соблазнить меня.
– Ну да, пытаюсь, – сжал губы Девон. – Именно это и должно происходить, когда двое испытывают друг к другу влечение.
– Да, я знаю. Видишь ли, я не так невинна, как ты полагаешь.
– И мне это нравится, – улыбнулся он.
– Ты не так меня понял, Девон. Я не… я потеряла девственность.
– Ах, вот оно что! – понял он наконец. Гримаса боли исказила ее лицо.
– Я успела наделать ошибок.
– Мы все порой делаем ошибки, – ласково сказал Девон.
Ему нужна была эта женщина. Он хотел ее так сильно, как никогда в жизни. Но проблема заключалась в том, что, соблазнив ее, он рисковал надломить ее дух, которым он так восхищался в ней.
Девон не был эгоистом. Во всяком случае, он не был сознательным эгоистом. Насколько он успел узнать, Кэт не любила предаваться печали; стремление к наигранности и театральным эффектам не было ей присуще. От этого ее неожиданные слезы приобретали еще более серьезный характер.
Девон вздохнул и потер шею. Этот жест слегка успокоил его. Да, он хотел заняться любовью с Кэт, но не ценой оскорбления ее чувства собственного достоинства.
– Я не хочу причинить тебе ни малейшего вреда, – сказал он.
– Я это уже слышала, – горько усмехнулась она.
– Но не от меня. Я никогда не говорил тебе пустых и лживых слов. Надеюсь, и ты поступишь так же по отношению ко мне.
Кэт едва справлялась с захлестывавшими ее эмоциями.
Черные волосы Девона падали на его лоб, синие глаза пристально смотрели на Кэт. Он сбросил куртку, штаны обтягивали его узкобедрую фигуру, обрисовывая мускулистые ноги. Развязанный галстук свободно висел на шее, и через раскрытый ворот рубашки виднелись завитки черных волос на груди. Кэт захотелось прикоснуться к ним, провести пальцами по упругим завиткам. Да, Девон был очень красив. Красив и… нежен к ней. Он задавал ей вопросы, выслушивал ответы, спрашивал, о чем она думает, чего ей хочется…
В этот момент она поняла, чем он отличается от Стивена. Стивен сбил ее с ног сладкими речами и настойчивыми руками. И она, чувствуя себя неуклюжей и безобразной после многократного холодного приема в светском обществе, попалась на эту приманку, словно изголодавшаяся кошка.
В Девоне она чувствовала ту же страсть, но в нем было что-то еще – может, терпение, или забота, или что-то еще. Но что бы это ни было, оно удерживало его на месте; он сидел рядом с ней, его рука была теплой и дружеской, не более того. Склонив голову, он внимательно смотрел ей в глаза.
Когда она встречалась со Стивеном, он ни разу не посмотрел на нее с таким серьезным выражением, никогда не интересовался ее мнением по тому или иному поводу. Странное дело, она заметила это лишь теперь.
В семнадцать лет ей хотелось совсем немногого от будущего спутника жизни. Через восемь лет взросления это был уже целый список необходимых качеств, длина которого наводила на мысль о том, что такого мужчины просто не существует.
Ей нужна не только любовная страсть, хотя это было важной частью будущих отношений. Ей нужен человек, с которым можно было бы поговорить, поспорить, посмеяться, который был бы готов стать частью ее жизни точно так же, как и она бы стремилась быть его единомышленником.
Девон осторожно провел пальцем по ее щеке, потом по шее… Она почувствовала, как от его прикосновения стало горячо в груди, потом волна тепла прокатилась по всему телу.
– Чего ты хочешь, Кэт? Я готов дать тебе все, кроме супружества.
– Почему тебе так ненавистна мысль о женитьбе? – спросила она, чуть склонив голову набок.
– Потому что… – погрустнел он, и на его лицо легла тень. – Я должен признаться тебе кое в чем. Вряд ли тебе будет приятно это слышать. Возможно, после этого признания ты и вовсе не захочешь видеть меня.
Она молчала, не смея думать о том, что он мог иметь в виду, говоря о признании.
– Кэт, мне бы очень хотелось, чтобы все было иначе, но… дело в том, что я не могу любить женщину дольше двух месяцев.
– Двух месяцев?
– Звучит ужасно даже для моих собственных ушей, – поморщился он. – Представляю, как тебе, должно быть, противно слышать это, но я ничего не могу с этим поделать. Я влюблялся, добивался взаимности, близости. Очень скоро мне становилось скучно. Поэтому я никогда не смогу жениться. Я не стану давать тебе никаких обещаний, потому что не смогу сдержать их.
– Это очень честно с твоей стороны, – кивнула Кэт, – Так и должно быть.
– Кэт, я не стану притворяться, что меня не тянет к тебе. Ты сама знаешь, что нравишься мне. Не стану также лгать, что не хочу физической близости с тобой. Если честно, я отдал бы Грома за один час в постели с тобой.
Едва заметная дрожь пробежала по ее телу. Девон был таким очаровательным, у него были такие синие и такие правдивые глаза. На мгновение ей даже показалось, что правда чуть ли не сияет над ним подобно нимбу.
Он провел рукой по своим мокрым волосам, и она заметила, что его рука слегка дрожала.
– Это глупо, – грустно улыбнулся он, – что я сам лишаю себя возможности быть с тобой, но я не хочу говорить неправду. – Он взял ее за руку. – Кэт, я не знаю, что произошло в Эдинбурге, но…
– Тебе следует об этом знать.
– Нет, это вовсе не обязательно…
– Обязательно, – решительно возразила она, прямо глядя в его глаза и собираясь с духом. – Если мы хотим продолжать наши отношения, пусть даже очень недолгое время, я не желаю иметь никаких секретов от тебя.
Поколебавшись, он сказал со вздохом:
– Если ты сама так хочешь, рассказывай.
Она глубоко вздохнула, ее руки непроизвольно сжались в кулаки.
– Сотни раз я думала об этом, пока наконец не поняла, что произошло и почему. Я росла и воспитывалась не в замке, как Малькольм. После моего рождения отец мало времени уделял моей матери.
– Он забыл о ней?
– Он обеспечивал нас всем необходимым, построил лесной домик, но мы не видели его месяцами.
– Как печально…
– Это было горько для нас обеих. К тому же мы знали, что он живет совсем близко от нас. Особенно трудно было маме, потому что она очень остро чувствовала себя брошенной. Мне кажется, отец всю жизнь жалел, что встретился с мамой. Во всяком случае, именно такое впечатление создалось у нас с ней.
Кэт говорила просто, без грусти и боли. Но Девон понимал, какой ценой давалась ей эта простота.
– Понятно, – пробормотал он, не зная, что сказать в такой ситуации. Он хотел было обнять ее, но она снова заговорила:
– Теперь мне уже не больно. Когда отец умер, обо мне стал заботиться Малькольм, – ее голос смягчился, – и мне ни разу не пришлось пожалеть об этом.
– Малькольм знал о вашем существовании?
– Он услышал, как его мать говорила своему управляющему, что нас с мамой нужно выгнать из лесного домика. Ему тогда было всего двенадцать лет, но он заступился за нас и потребовал, чтобы нас с мамой оставили в покое. Думаю, он видел нас и догадывался о правде. Впрочем, мы никогда не говорили на эту тему.
– Упрямство Малькольма не менее легендарно, чем моя решимость, – улыбнулся Девон.
– Какая разница между этими двумя словами? – улыбнулась она ему в ответ. – Разве это не одно и то же?
– Мне нравится пользоваться словом «решимость» по отношению к себе и словом «упрямство» по отношению к другим.
Негромкий смех Кэт послужил ему наградой, от которой сжалось его сердце.
– Тогда этот недостаток присущ нам троим, – сказала она. – Как бы там ни было, Малькольм знал о нашем существовании и приходил к нам почти каждый день. Его мать пыталась помешать этому, но он настоял на своем и… стал моим братом. Если мне было что-то нужно, я всегда могла обратиться к нему. Я благодарна ему за доброту и никогда не могу сказать ему нет.
– Он умеет быть весьма убедительным.
– Это правда. Когда мне исполнилось шестнадцать, моя мать умерла. Малькольм захотел, чтобы я жила в Килкерне. Я так и сделала, хотя мой рассудок противился этому.
– В той Голубой комнате?
– Да, в той Голубой комнате. Он предлагал мне занять комнату побольше, но там мне было как-то неуютно. Кроме того, я и без этого чувствовала сильную неприязнь со стороны его матери.
– Мать Малькольма начинает мне не нравиться.
– Что уж теперь, – тихо вздохнула Кэт. – Я напоминала ей о том времени, когда она с мужем была в ссоре, о которой ей хотелось забыть. Разве можно винить ее за это?
– Полагаю, нельзя, – неуверенно ответил Девон. – Тебе было хорошо жить в Килкерне?
– Нет, долгое время я жила вне стен замка и думала, что жизнь в самом замке какая-то волшебная. На самом деле все оказалось не так. Там я чувствовала себя какой-то потерянной, и Малькольм понимал это. Он решил, что меня нужно представить обществу, словно я имела на это право.
– Право?
– Я была незаконнорожденной дочерью лорда Стратмора, и все это знали. У меня не было ничего, кроме обещанного Малькольмом приданого. К тому же… – она пожала плечами, – я не красавица и никогда ею не была. Но Малькольм настаивал на том, чтобы я появилась в свете. Он уговорил свою мать поспособствовать этому, и тогда мы с ней впервые сошлись во мнениях: я не хотела этого выхода в свет, а она не хотела сопровождать меня. Однако Малькольму удалось настоять на своем, и в один прекрасный день мы отправились в Эдинбург.
– Звучит так, словно все было готово к катастрофе.
– Это было ужасно. И чем дальше, тем хуже. Полагаю, леди Стратмор искренне пыталась одеть меня как можно лучше и представить самым важным людям, но все кончилось полным провалом.
– Мне очень жаль.
– Мне тоже. Каждый выход в свет приносил только боль и стыд. Одежда, которую она мне подобрала… Теперь, когда я лучше разбираюсь в тканях и расцветках, я вижу свои и ее ошибки.
– У мужчин все гораздо проще, – покачал головой Девон.
– Да, это правда. Ко второй неделе нашего пребывания в Эдинбурге я была глубоко несчастна. Тем временем Малькольм познакомился с Фионой и принялся успешно ухаживать за ней. Я осталась в обществе леди Стратмор и вот тогда… тогда-то я и встретила Стивена.
– Первосортного ловеласа, насколько я понимаю.
– Хуже, третьесортного. Его не принимали почти ни в одном доме, что мне в то время казалось в высшей степени несправедливым.
– Ах, молодость, молодость…
– Скорее глупость. Он был весел, беззаботен и очень ласково разговаривал со мной. – Ее щеки слегка порозовели. – Этого оказалось достаточно, чтобы я решила, что влюбилась в него и согласилась… я… я сбежала с ним.
– Сбежала? Чтобы тайно обвенчаться?
– Да, так я думала. Но потом оказалось, что Стивен вовсе не собирался на мне жениться. Ему просто нужен был скандал, чтобы заставить Малькольма купить его молчание.
Ее щеки залил густой румянец стыда. Девон ощутил нараставший в нем гнев в отношении Стивена.
– Мы все делаем ошибки, – чуть хрипло произнес он.
– Большинство все же не втягивает в это своих родных, – резко возразила она, ~ Я оказалась настолько глупа, что позволила сбить себя с толку болтуну и волоките.
– Так вот почему ты предпочитаешь сначала думать, а потом чувствовать. Ты считаешь, это поможет тебе избежать повторения ошибки.
– Да. – Она посмотрела ему в глаза. – Ты должен знать, что я была со Стивеном две недели, пока Малькольм не настиг нас. Тут мне бы надо заверить тебя, что Стивен ни разу не прикоснулся ко мне, но… – у нее горестно сжались губы, – но я не могу этого сказать. Мне казалось, я любила его.
– Чего только ни делается во имя любви…
– Я поверила его обещаниям жениться на мне, как только Малькольм даст на это согласие. На самом же деле Стивен никогда не просил Малькольма о согласии на наш брак, а потребовал у него тысячу фунтов за свое молчание и мое возвращение.
Никогда в жизни Девон не испытывал такой ярости, как теперь.
– Этот чертов Стивен, где бы он ни был, заслуживает хорошей взбучки! Она послужила бы ему примерным наказанием.
Ей-богу, если бы кто-то осмелился поступить с его сестрой так, как поступил негодяй Стивен по отношению к Кэт, он избил бы ублюдка до полусмерти. А для большей убедительности ему досталось бы еще и от братьев Девона!
– Боюсь, для этого пришлось бы выкопать его из могилы. Он умер через два года. Судя по доходившим до меня слухам, он просто спился, хотя я в этом не уверена.
– Легко отделался!
– Что было, то было, – печально махнула рукой Кэт.
Этот жест умерил его гнев, и в нем снова проснулось желание обнять ее и поцеловать Взяв ее руку в свою ладонь, он сказал:
– Кэт, ты страстная натура. В этом нет ничего плохого.
– Как не преминула уколоть меня леди Стратмор, я вся пошла в свою мать.
– Тебе было всего семнадцать, и рядом никого не было, – придвинулся к ней Девон и поцеловал ее в нос. – Послушай, Кэт, ты вовсе не плохая, не злая и не сломавшаяся. Ты сильная и красивая женщина. Нет ничего дурного в том, чтобы любить того, кого ты полюбишь.
– Так думают далеко не все.
– Так к кому ты собираешься прислушиваться? Ко мне? Или к озлобленной матери Малькольма? И позволь напомнить тебе, что я ни разу тебе не солгал и никогда не советовал надевать модную одежду, которая только портит твою роскошную фигуру.
У нее задрожали губы, в глазах пропали слезы и появились искорки смеха.
– Как тебе не стыдно смешить меня, когда я так несчастна!
– Совсем даже не стыдно, – он взял ее лицо в ладони, – ну, в чем еще ты хочешь признаться мне?
– Все важные признания уже прозвучали.
– Если это твое единственное прегрешение, тогда пора мне начинать свою исповедь, потому что моя жизнь была куда более грешной, чем твоя.
– Да?
– Я надеюсь, ты не ждешь от меня признания во всех грехах страсти, иначе я просто охрипну, не дойдя и до половины.
– Неужели их было так много? – притворно ужаснулась она, вертя в руках пуговицу его жилета.
До сегодняшнего дня Девон с легкостью отвечал на этот вопрос. В конце концов, он никогда не переходил границ приличия, не лишал чести девушек, не компрометировал дам, если только они сами не разглашали тайну свиданий с ним, никогда не называл их имен, даже будучи сильно пьян.
Однако теперь, глядя в зеленые глаза Кэт, он чувствовал некоторые угрызения совести. Его щеки едва заметно покраснели. За всю свою жизнь Девон краснел всего лишь два или три раза, да и то в возрасте до четырнадцати лет.
– Да, – проговорил он наконец. – Их действительно было много.
– Гм… Судя по тому, что ты, по твоим же словам, никогда не влюблялся дольше чем на несколько месяцев, таких грехов должно быть сотни, а то и тысячи.
Девон ничего не ответил. Просто не мог. Его охватило чувство глубокого одиночества. Неужели Кэт права? Неужели он обречен всю жизнь менять постель за постелью в поисках идеальной женщины, в существование которой он уже почти не верил?
Конечно, Кэт была очень близка к его представлению об идеальной женщине и становилась все ближе и ближе. Она была умна, привлекательна, сильна, талантлива, обладала страстной натурой… Он нахмурился. Так ли уж Кэт близка его идеалу? Или это он сам начинает незаметно для себя подгонять идеальный образ к существующей Кэт?
Как бы там ни было, это не решало проблему его собственного непостоянства, нежелания брать на себя брачные обязательства, отказываться от склонности причинять боль тем, кто становился неравнодушным к нему…
В любом случае Девон не хотел причинять боль Кэт. Она и без того настрадалась достаточно. Невероятным усилием воли он заставил себя встать и поднять Кэт на ноги.
– Дождь уже кончается, скоро совсем прекратится, – сказал он.
– Это значит… – сдвинула брови и помрачнела Кэт, – это значит, что теперь, когда ты все знаешь, тебе уже не хочется быть со мной?
– Нет! Это значит, что я не хочу, чтобы мы сейчас сделали что-то такое, о чем, возможно, придется потом пожалеть. Я слишком высоко ценю наши дружеские отношения, чтобы позволить им превратиться в лицемерный обман.
– Понятно, – разочарованно протянула она.
Девон чуть не рассмеялся от ее естественности и непосредственности. Она не признавала условностей, и это ему очень нравилось. Похоже, он успел слишком сильно привязаться к ней… Слава Богу, скоро он уедет.
Эта мысль принесла ему облегчение и в то же время огорчение. Он уедет, Кэт останется жить здесь, в лесу, и к Малькольму будут приезжать все новые и новые гости. И вполне возможно, в один прекрасный день кто-нибудь из них вдруг осознает всю особенную прелесть Кэт и увезет ее с собой. На какое-то мгновение Девону почудилось, что он увидел картинку из будущего. Черт возьми! Именно так все и произойдет!
– Девон? – услышал он голос Кэт.
– Да? – откликнулся он, глядя ей в глаза.
Она провела кончиком языка по губам, и от этого невинного жеста в нем снова всколыхнулась страсть.
– А если я сама решу, что хочу стать… ближе тебе? Что тогда?
– Кэт, если мы хотим стать ближе друг другу, это означает, что…
– Ты считаешь, от этого пострадает мое сердце?
Поразмыслив некоторое время, он согласно кивнул и пробормотал:
– Я не хочу причинить тебе боль.
– Ты думаешь, я бы влюбилась в тебя без памяти, если бы мы… переспали. Но это было бы моей, а не твоей проблемой.
Она положила руку ему на грудь и, приблизив лицо к его губам, поцеловала долгим нежным поцелуем.
Девон тут же ощутил сильное возбуждение и уже не мог сопротивляться тесно прижавшемуся к нему соблазнительному телу Кэт. Его охватило пламя страсти, мысли путались, в мозгу билось одно и то же – желание насладиться восхитительной Кэт…
Очнувшись от поцелуя, он увидел, что крепко обнимает и прижимает её к себе. Сверкнув зелеными глазами, она тихо прошептала:
– Завтра… мы закончим завтра.
В эту секунду он не сомневался в ее правоте, они действительно закончат это завтра. И эта мысль потрясла его душу до самого основания.
Глава 13
Боже мой! Проснувшись, я обнаружила, что дом дал течь, кухарка уволилась из-за неприятного случая с куриной печенью, а мой собственный сын написал письмо, в котором говорится, что, если я не стану впредь снабжать его деньгами, ему придется пойти на содержание к одной престарелой даме, у которой плохие зубы и почти нет собственных волос. И зачем я только проснулась?!
Из разговора мадам Бенуа с ее помощником Пьером в кладовой, во время поисков муслина особенного оттенка фиолетового цвета для пошива нового бального платья для графини Бриджтон.
Фиона открыла дверь в Зеленую комнату для гостей и заглянула внутрь. Обнаружив ее пустой, она облегченно вздохнула, тихонько притворила за собой дверь и, шурша юбками, подошла к окну.
Раздвинув шторы, она приподнялась на цыпочки и увидела Сент-Джона, разговаривавшего с Кэт далеко внизу, во внутреннем дворе замка.
Фиона перевела взгляд на Кэт, и ее глаза округлились. Бедняжка Кэт попала под внезапный сильный дождь, и теперь вся была мокрой и запачканной грязью. Промокшая амазонка казалась черной, мокрые пряди волос свисали вокруг лица, с шарфа накапала целая лужа воды.
Девон выглядел не лучше. Его мокрые штаны неприлично облепили ноги, рубашка и сюртук были распахнуты. Судя по плачевной внешности, оба должны были чувствовать себя несчастными. Они же, напротив, смеялись и ничуть не стеснялись своего вида.
Это зрелище заставило сердце Фионы сжаться. Они выглядели такими же счастливыми, какими были когда-то сама Фиона и Малькольм. При этой мысли у нее задрожали губы. Она должна была выиграть это пари у Малькольма! Их брак могло спасти только одно – переезд из Килкерна в Эдинбург, где они были когда-то веселы и беспечны. Фиона была уверена, что там, в Эдинбурге, он забудет о желании иметь детей и между ними не будет больше разногласий. Может быть, тогда он поймет, что все еще любит ее… если, конечно, любит.
А пока что ей придется действовать более скрытыми методами. Это ей совершенно не нравилось, но было абсолютно необходимо. Фиона долго смотрела на Кэт, понимая, что в отличие от безупречно сидевшей на ней амазонки, выгодно подчеркивавшей все достоинства ее роскошной фигуры, бальное платье с модной высокой талией и пышными складками вряд ли украсит ее.
Мюриэн была, как всегда, права. Одетая в амазонку Кэт верхом на лошади – это одно, а Кэт в модном бальном платье – это совсем другое. Даже если Сент-Джону пришелся по вкусу флирт с Кэт, то сопровождать на балу неуклюжую даму, не умеющую держать себя в обществе, вряд ли ему понравится.
Фиона задернула шторы и тут же услышала над ухом знакомый голос:
– Что это ты тут делаешь?
От неожиданности она вздрогнула и прижала руку к сильно бьющемуся сердцу.
– Малькольм! Не смей так тихо подкрадываться ко мне! Я думала, вошел камердинер Сент-Джона – ужасное создание! Я боюсь его до смерти.
Малькольм посмотрел мимо нее в окно.
– Так вот чем ты занималась… Ты шпионила за Девоном и Кэт, не так ли?
Нет, – решительно возразила она, чувствуя, как ее щеки заливает румянец. – Я зашла сюда, чтобы… чтобы проверить, насколько чисто тут убираются.
Малькольм явно не верил ей.
– Какая ты внимательная хозяюшка, моя дорогая. Ты же всегда так трогательно заботишься о здоровье и благополучии своих гостей.
Фиона высокомерно вздернула подбородок.
– Я делаю все, что в моих силах, но не могу представить, как можно содержать весь замок в чистоте. Это все равно что мыть и скрести землю – становится только еще больше грязи.
– Да откуда тебе знать? Ты же никогда в жизни не занималась наведением чистоты!
– В том нет моей вины! Ты притащил меня в этот ужасный сырой замок!
– Это мой дом, Фиона. Я думал, он станет нашим общим домом.
В его голосе прозвучала усталость, от которой сердце Фионы дрогнуло.
– Малькольм, я…
Что же она могла ему сказать? Что любит его, но не хочет рожать ему детей? Что обожает его, но терпеть не может его родной дом?
Их глаза встретились.
– Что с тобой, любимая? – тихо спросил он.
– Малькольм, ты же знаешь, ты мне дорог… Я…
Как сказать ему, что она его любит – сильно, глубоко? И не проиграет ли она, сказав ему об этом?
Она взглянула на серьезное лицо Малькольма, на завитки волос над ушами, на ямочку на подбородке, которую она целовала столько раз! Сделав глубокий вдох, она сказала:
– Малькольм, я люблю тебя, но я не хочу иметь детей до тех пор, пока не буду полностью уверена в том, что после их рождения ты не станешь любить меня меньше, чем теперь. Мне необходимо твое обещание, что такого не случится.
Он вздрогнул, словно от удара.
– Фиона, я люблю тебя и, думаю, буду любить тебя всегда.
«Думаю…» Этого ей было мало. Но на большее он, казалось, был не способен.
– Я хочу, чтобы у нас с тобой все было так, как раньше, до того как мы переехали сюда. – Она закусила губу, едва сдерживая слезы. – Я не хочу жить здесь, в этом замке, глядя на то, как рушится наш брак.
Его лицо исказила гримаса боли.
– Фиона, мы не можем вернуться в прошлое. И никто не может. Мы должны идти только вперед.
Он был прав. У нее щемило сердце, но она, взяв себя в руки, высоко подняла подбородок и произнесла:
– Ну конечно. Вперед. Пусть тогда судьба нашего брака зависит от исхода нашего пари. – Она посмотрела ему в глаза. – Наверное, ты думаешь, что уже выиграл, но это не так. Во всяком случае, пока.
Малькольм разочарованно вздохнул.
– Тебя ищет твоя сестра, – негромко сказал он. – Кажется, она в гостиной.
– Я сейчас же пойду к ней.
– Я так и думал. Мюриэн говорила что то насчет бала.
Фиона уловила в его голосе нотку упрека.
– Да, я решила устроить маленький бал. Мы никогда не пользуемся бальным залом, и я подумала, почему бы не сделать это, пока в замке гостят Мюриэн и Сент-Джон.
Лицо Малькольма обрело суровое выражение.
– Я знаю, для чего ты все это затеяла, Фиона. Я не позволю тебе поставить Кэт в неловкое положение.
– Но она может отказаться присутствовать на балу. Это решение зависит только от нее.
– Понятно. Ты собираешься пригласить ее в такой форме, что она не сможет отказаться.
Фиона опустила голову, неожиданно почувствовав себя жалкой и виноватой. Нет, ей не хотелось использовать Кэт таким образом, но у нее не было иного выбора.
Еще раз взглянув на жену, Малькольм двинулся мимо нее к окну, пробормотав на ходу:
– Тебя ждет Мюриэн…
Вот так. Он отделался от нее, словно от надоедливой горничной.
– Да, я уже иду…
– Так иди же! – отодвинув занавеску, он посмотрел на Кэт и Девона. – Я тоже скоро спущусь вниз, – рассеянно добавил он, словно забыв о присутствии Фионы.
Она постояла еще немного, ожидая от мужа хоть какого-нибудь знака любви к ней, но тщетно.
После долгого молчания она повернулась и вышла из комнаты, оставив Малькольма стоять в одиночестве у окна. Безутешная, она направилась в гостиную.
Как только она туда вошла, к ней бросилась Мюриэн. Ее лицо было искажено напряженным ожиданием.
– Слава Богу, ты пришла! – вырвалось у нее. – Я просто умираю от скуки!
– Да, день выдался скучный. Наверное, из-за дождя.
– Что не помешало Сент-Джону снова отправиться на прогулку верхом, – недовольным тоном заметила Мюриэн. – Не понимаю, как он может продолжать встречаться с Кэт. Ведь первое впечатление уже потускнело, и увлечение, если оно вообще было, прошло. Нам пора разлучить их.
Фиона вздохнула, заметив злые нотки в голосе сестры. Она не любила, когда Мюриэн бывала в таком настроении.
– Ну, и где же теперь Сент-Джон? – спросила Мюриэн. – Я ужасно устала сидеть здесь и ждать его возвращения.
– Он во дворе, прощается с мисс Макдоналд. Похоже, они попали под дождь.
– Так что же ты сразу не сказала? – Мюриэн подбежала к зеркалу и поправила волосы. – Идем! Если выйти на балкон, можно их увидеть.
– Да, но…
– Идем! Не могу же я появиться там одна!
С этими словами Мюриэн стремительно вышла из комнаты.
Фиона рассеянно смотрела ей вслед. Ей начинало казаться, что ее сестра немного эгоистична. Вздохнув, она все же последовала за ней в библиотеку, а потом на балкон.
Оттуда действительно было отлично видно, как Девон прощался с Кэт. Хотя они не касались друг друга, было что-то интимное в том, как они стояли. Глядя на них, Фиона почувствовала острую зависть – почему у Кэт есть то, чего лишена она, Фиона?
Мюриэн, похоже, испытывала то же чувство. Ей было невыносимо видеть, как мужчина, которого она уже считала своим, уделял внимание другой женщине. Впрочем, у нее были свои способы справиться с этим неудобством.
Словечко тут, словечко там… Клеветой можно добиться гораздо большего, чем правдой.
– Не бойся, Фиона, – нашла в себе силы улыбнуться Мюриэн. – Я позабочусь о том, чтобы наша дорогая подруга Кэт непременно явилась на бал.
Тем временем Девон сказал Кэт последние слова прощания и пошел прочь со двора. На его лице застыло удивление.
Кэт задумчиво смотрела ему вслед, и по ее взгляду Мюриэн поняла, что пора приступать к решительным действиям.
– С этим надо что-то делать, – пробормотала она.
– С чем с этим? – спросила Фиона, словно очнувшись от долгого сна.
И чем это Фиона все последнее время была так занята, что почти не замечала ничего вокруг? Мюриэн это начинало действовать на нервы.
– Почему бы тебе не вернуться в гостиную, Фиона? Я тоже скоро приду туда, и мы напишем приглашение мисс Макдоналд.
– Но я могу…
– Это приглашение должно быть особенным. Я приду к тебе в гостиную через десять минут, ц мы займемся приготовлениями к балу.
Не дожидаясь ответа Фионы, Мюриэн отправилась вниз, во двор.
Она подошла к Кэт как раз в тот момент, когда та собиралась садиться в седло.
– Ах, вот ты где! – весело сказала Мюриэн.
Кэт обернулась. Она была насквозь мокрой, влажные рыжие волосы свисали выпрямившимися прядями вдоль лица, амазонка прилипла к телу, обрисовывая все его изгибы и выпуклости. Разглядев ее как следует, Мюриэн пришла к выводу, что, возможно, Кэт Макдонадд не так уж некрасива, как она привыкла думать.
– Кэт, как я рада тебя встретить здесь!
– Правда? – недоверчиво отозвалась Кэт.
Да, младшая сестра Малькольма явно не была дурочкой.
Изобразив на лице самую приветливую улыбку, на которую она только была способна, Мюриэн продолжала:
– Нам с Фионой так скучно здесь, что мы решили устроить небольшой бал. Малькольм настаивает, чтобы мы пригласили и тебя.
– Очень мило с его стороны.
– Да, мы с Фионой пытались объяснить ему, что ты вряд ли захочешь приехать на бал, но он был непреклонен.
Кэт промолчала, ее лицо было непроницаемым, и Мюриэн восприняла это как необходимость продолжить разговор.
– Я плохо разбираюсь в лошадях, – сказала она, разглядывая лошадь Кэт, – но эта кажется мне совсем дикой. Как ты ездишь на ней?
Кэт ласково потрепала шею лошади:
– По одной миле зараз.
– Как смешно, – продолжала улыбаться Мюриэн.
– Чего ты хочешь, Мюриэн? Ты же пришла не для того, чтобы говорить со мной о лошадях.
– Разумеется, не для этого. Я пришла дать тебе совет. – Мюриэн сделала паузу, словно от смущения. – Надеюсь, ты поймешь меня правильно… К тому же я прекрасно понимаю, что ты давно живешь самостоятельной жизнью… Видишь ли, я заметила, что ты, так сказать, увлечена мистером Сент-Джоном.
– Не знаю, с чего ты так решила, но в любом случае мои мысли и чувства тебя не касаются, – покраснела Кэт.
– К чему так обижаться? – подняла брови Мюриэн. – Нет ничего удивительного в том, что ты подпала под его очарование. Мистер Сент-Джон сама любезность и обаяние. К тому же он красив, богат, хорошо воспитан и принадлежит к славному аристократическому роду. Да в него влюблена добрая половина всех женщин в замке. Бедная Фиона никак не может заставить горничную выполнять свои обязанности.
