Текст книги ""Фантастика" Фабрика Абсолюта. Война с саламандрами"

Автор книги: Карел Чапек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

Глава 11
О человекоящерах

Безусловно, было бы преувеличением утверждать, что в то время ни о чем ином, кроме как о говорящих саламандрах, не говорили и не писали. Говорили и писали тогда и о будущей войне, об экономическом кризисе, о футбольном первенстве, о витаминах и о моде; однако же о говорящих саламандрах писали очень много – и, как правило, очень непрофессионально. Именно поэтому блестящий ученый профессор д-р Владимир Угер из университета города Брно опубликовал в газете «Лидове новины» статью, в которой указал на то, что предполагаемая способность Андриаса Шейхцери членораздельно говорить – то есть на самом деле повторять слова, подобно попугаю, – с научной точки зрения вовсе не так интересна, как некоторые другие вопросы, касающиеся этого особенного земноводного. Научные загадки Андриаса Шейхцери заключаются в совершенно ином: например, в том, откуда он взялся; где его прародина, в которой он пережил целые геологические периоды; почему столь долгое время он оставался неизвестным, если сейчас выясняется, что ареал его обитания – почти вся экваториальная область Тихого океана. Складывается впечатление, что в последнее время он необыкновенно быстро размножается; но откуда взялась эта поразительная воля к жизни в доисторическом существе третичного периода, которое до недавнего времени его существования имело полностью скрытый, то есть скорее всего крайне спорадический, если не топографически изолированный характер? Быть может, условия жизни для этой ископаемой саламандры изменились в биологически благоприятную сторону – вследствие чего для редкого реликта из времен миоцена наступила новая, необычайно успешная эпоха развития? В таком случае не исключено, что Андриас не только будет размножаться количественно, но и развиваться качественно, и в этом случае у нашей науки появится уникальная возможность содействовать мощным мутационным процессам in actu хотя бы у одного вида животных. Тот факт, что Андриас Шейхцери способен проскрипеть пару десятков слов и может выучиться нескольким трюкам – что кажется профанам проявлением некоего интеллекта, – с научной точки зрения вовсе не является чудом; чудесна, однако, та могучая воля к жизни, которая столь внезапно и ярко возродила закосневшее было существование вида, застывшего в своем развитии и практически уже вымершего. Обратите внимание на некоторые особенные обстоятельства: Андриас Шейхцери – единственная саламандра, живущая в море, и – что еще более бросается в глаза – единственный их вид, обитающий в абиссинско-австралийской области, в мифической Лемурии. Разве не хочется сказать, что Природа теперь хочет вне плана и графика наверстать развитие одной из форм и возможностей жизни, которую она ранее в этой области обошла или не могла вполне прокормить? И вот еще: было бы странным, если бы в океанической области, которая расположена между ареалом обитания огромных японских саламандр и саламандр аллеганских, не нашлось бы никакого соединительного звена. Если бы Андриаса не было, мы должны были бы предполагать его существование именно в тех районах, где он и был обнаружен, – это выглядит так, будто бы он просто заполнил собой территорию, на которой в соответствии с географическими и эволюционными факторами и должен был обитать с незапамятных времен. Как бы то ни было, завершал профессор свою статью, на примере эволюционного воскресения саламандры из эпохи миоцена мы можем с пиететом и восхищением наблюдать за тем, что Дух Эволюции на нашей планете продолжает свою созидательную работу, которая далека от завершения.

Статья была опубликована, несмотря на не высказанное вслух, но решительное убеждение редакции, что подобные ученые рассуждения для газет, в сущности, не годятся. Вскоре профессор Угер получил следующее письмо от читателя:

Милостивый государь,

в прошлом году я приобрел дом в Чаславе на площади. Осматривая дом, я нашел на чердаке ящик со старыми редкими, главным образом научными, книгами, среди которых были журнал «Гиллос», издаваемый Гыблом, за 1821–1822 годы, «Млекопитающие» Яна Сватоплука Пресла, «Основы естествознания или физики» Войтеха Седлачека, подшивка 19 томов популярного энциклопедического сборника «Крок» и 13 – журнала Чешского музея. В пресловском переводе «Рассуждений о катаклизмах земной коры» Кювье (1834 года издания) я нашел в качестве закладки вырезку из какой-то старой газеты, в которой повествовалось о неких странных ящерах. Когда я читал Вашу выдающуюся статью об этих загадочных саламандрах, я вспомнил о вырезке и отыскал ее. Думаю, она могла бы Вас заинтересовать, поэтому посылаю ее Вам, будучи истинным другом природы и благодарным Вашим читателем.

С совершеннейшим почтением,

Й. В. Найман

На приложенной вырезке из газеты не было ни ее названия, ни указания на год; по типу шрифта и правописанию можно, однако, было определить, что она относилась к двадцатым или тридцатым годам девятнадцатого столетия; она столь пожелтела и обветшала, что прочесть напечатанное можно было уже с трудом. Профессор Угер чуть было не выбросил ее, однако все же был растроган ветхостью этого листочка и начал читать; минуту спустя он пробормотал: «Черт возьми!» – и в смятении поправил очки. Вот какой текст был на вырезке:

О Человѣкоящерахъ

Въ нѣкой иноземной газетѣ мы прочли, что нѣкій капитанъ аглицкаго военнаго корабля, возвратившись изъ дальнихъ странъ, сообщилъ объ удивительныхъ гадахъ, что были имъ найдены на одномъ маломъ островкѣ въ морѣ Австралійскомъ. На островѣ томъ есть озеро съ соленою водою, однако же съ моремъ не связанное и весьма труднодоступное. На ономъ озерѣ отдыхали капитанъ съ корабельнымъ лѣкаремъ, когда изъ озера явились твари навродѣ ящерицъ, однако ходящія на двухъ ногахъ, подобно людямъ, и размѣромъ съ морскую собаку, именуемую также Тюленемъ, послѣ чего начали вертѣться на берегу весьма забавнымъ и умилительнымъ образомъ – будто танцуя. Капитанъ и лѣкарь, выстрѣливши изъ ружей, добыли двухъ этихъ животныхъ. Тѣло у нихъ, какъ о томъ пишутъ, скользкое, безъ шерсти и какой-либо чешуи, такъ что они въ этомъ подобны Саламандрамъ. Наутро, пришедши за ними, они принуждены были изъ-за великаго смрада оставить тѣла на мѣстѣ и велѣли матросамъ забросить въ то озеро сѣти и добыть темъ самымъ нѣсколько этихъ чудищъ живыми. Опустошивъ озерцо, матросы перебили всѣхъ ящерицъ, числомъ великихъ, и лишь двѣ изъ нихъ доставили на корабль, разсказавши при томъ, что тѣло у нихъ ядовитое и жгучее, подобно крапивѣ. Послѣ чего помѣстили ихъ въ бочки съ морскою водою, дабы до Англіи довезти живыми. Какъ вдругъ! Когда проплывали на кораблѣ островъ Суматра, плѣнныя ящерки, сами вылезши изъ бочки и сами отворивши оконце въ трюмѣ, въ ночи прыгнули въ море и исчезли. По свидѣтельству капитана, какъ и корабельнаго хирурга, твари то суть весьма удивительныя и хитрыя, а ходятъ они на двухъ ногахъ и при томъ чудно лаютъ и чмокаютъ, однако же человѣку отъ нихъ никакой опасности нѣтъ. Посему во истину по праву могли бы мы ихъ звать Человѣкоящерами.

Такими словами заканчивалась вырезка. «Черт возьми!» – повторял в волнении профессор Угер. Почему тут нет ни даты, ни названия газеты, из которой кто-то когда-то вырезал это? И что это была за иноземная газета, как звали некоего капитана, как именовался аглицкий корабль? И что за островок это был в море Австралийском? Неужели тогда люди не могли выражаться чуть точнее и – ну да, чуть более по-научному? Ведь это – исторический документ, которому цены нет!..

Островокъ въ море Австралійскомъ, допустимъ. Озеро съ соленою водою. Судя по описанію, это былъ коралловый островъ, атоллъ съ труднодоступной соленою лагуною: это самое подходящее мѣсто для того, чтобы подобное ископаемое животное могло сохраниться, никѣмъ не безпокоимое въ своей естественной резерваціи, въ изоляціи отъ среды болѣе зрѣлой съ точки зрѣнія эволюціи. Разумѣется, оно не могло тамъ особенно размножаться, поскольку не нашло бы въ этомъ озерцѣ достаточно пищи. Это ясно, – подумал профессор. – Животное, похожее на ящерицу, но безъ чешуи и ходящее на двухъ ногахъ, подобно людямъ: то есть или самъ Andrias Scheuchzeri, или иная саламандра, находящяяся съ нимъ въ близкомъ родствѣ. Допустимъ, что это былъ нашъ Андрiасъ. Далѣе допустимъ, что эти чортовы матросы въ этомъ озерѣ его истребили, и лишь одна пара была живой доставлена на корабль; та пара, которая – какъ вдругъ! – у острова Суматры сбѣжала въ море. То есть прямо на экваторѣ, въ біологически весьма благопріятныхъ условіяхъ, въ средѣ, предоставляющей питаніе въ неограниченномъ количествѣ. Возможно ли, чтобы эта смѣна среды придала міоценной саламандрѣ тотъ самый мощный эволюціонный импульсъ? Одно очевидно – она была привычна къ соленой водѣ; представимъ себѣ ея новое мѣсто обитанія какъ покойный, закрытый морской заливъ съ большими запасами пищи; что тогда будетъ? Саламандра, будучи перемѣщена въ оптимальные условія, начнетъ развиваться бурно, съ огромной жизненной энергіей. Такъ оно и было! – ликовал ученый. – Саламандра съ неукротимой энергіей начинаетъ развиваться; упивается жизнью подобно маніаку; прекрасно размножается, ибо у ея яицъ и головастиковъ въ новой средѣ нѣтъ естественныхъ враговъ. Она заселяетъ островъ за островомъ – хотя довольно странно, что въ процессѣ своей колонизаціи какіе-то острова будто перепрыгиваетъ. Въ общемъ, это типичный случай миграціи въ поискахъ пищи. И вотъ вопросъ: почему же она не развивалась раньше? Не связано ли съ этимъ то, что въ абиссинско-австралійской области неизвѣстны – или до сихъ поръ не были извѣстны – никакія виды саламандръ? Не произошли ли въ этой области въ эпоху міоцена какія-нибудь измѣненія, біологически не благопріятныя для саламандръ? Это возможно. Могъ, къ примѣру, появиться специфическій врагъ, который просто-напросто истребилъ саламандръ. Только на одномъ островкѣ въ закрытомъ озерцѣ саламандра изъ міоцена сохранилась – впрочемъ, расплатой за это было то, что ея развитіе остановилось, шествіе по ступенямъ эволюціи замерло; это было подобно скрученной пружинѣ, которая не могла распрямиться. Не исключено, что у Природы были большіе планы на эту саламандру, она должна была развиваться всё дальше и дальше, подниматься выше и выше – кто знаетъ, до какихъ высотъ… (Профессор Угер при этой мысли почувствовал, как мурашки пробежали у него по спине: как знать, не должен ли был Андрiасъ Шейхцери стать человѣкомъ эпохи миоцена!) Однако – какъ вдругъ! Это недоразвившееся животное внезапно попадаетъ въ новую, несравненно болѣе благопріятную среду; взведенная пружина эволюціи распрямляется – съ какой волей къ жизни, съ какимъ присущимъ міоцену размахомъ и цѣлеустремленностью Андрiасъ возвращается на путь развитія! Какъ стремительно онъ наверстываетъ сотни тысячъ и милліоны лѣтъ, упущенныя имъ въ своей эволюціи! Возможно ли представить, чтобы онъ удовлетворился темъ уровнемъ развитія, котораго онъ достигъ сейчасъ? Станетъ ли финальной стадіей то мощное развитіе вида, которое мы наблюдаемъ сейчасъ, – или же онъ лишь стоитъ на порогѣ своей эволюціи и только намѣревается устремиться вверхъ – кто сейчасъ можетъ поручиться, до какихъ имѣнно высотъ?

Такими были мысли и гипотезы, которые профессор д-р Владимир Угер записывал, склонившись над пожелтевшей вырезкой из старой газеты, весь трепеща от интеллектуального восторга, свойственного первооткрывателям. «Напечатаю это в газете, – решил он, – ведь научные издания никто не читает. Пусть все знают, свидетелями какого великого деяния природы мы являемся! А название будет: „Есть ли у саламандр будущее?“»

Однако в редакции «Лидовых новин» взглянули на статью профессора Угера – и покачали головой. Опять эти саламандры! Мне кажется, что они у наших читателей уже в печенках сидят. Пора бы написать о чем-нибудь другом. В конце концов, таким ученым рассуждениям в газетах вовсе не место.

В результате статья о развитии и будущем саламандр вовсе не была опубликована.

Глава 12
Salamander-Syndicate

Председательствующий Г. Х. Бонди позвонил в колокольчик и встал.

– Уважаемое собрание, – начал он, – имею честь настоящим открыть внеочередное общее собрание акционеров Тихоокеанской экспортной компании. Я приветствую всех присутствующих и благодарю их за участие в нашем многолюдном собрании.

– Господа, – продолжил он взволнованным голосом. – На мне лежит печальная обязанность сообщить вам прискорбное известие. Капитана Яна ван Тоха больше нет. Скончался наш, если можно так выразиться, основатель, отец счастливой идеи завязать торговые отношения с тысячами островов далекого Тихого океана, наш первый капитан, коллега, преисполненный энтузиазма. Он умер в начале нынешнего года на палубе нашего корабля «Шарка» недалеко от острова Фаннинга, постигнутый апоплексическим ударом прямо на рабочем месте. («Должно быть, бедняга, устроил какой-нибудь скандал», – мелькнула мысль у пана Бонди.) Прошу вас встать и почтить его светлую память минутой молчания.

Присутствующие поднялись, громыхая стульями, и застыли в траурном молчании, охваченные одной и той же мыслью: не затянется ли общее собрание слишком надолго? («Дружище Вантох, бедняга, – искренне растрогавшись, думал Г. Х. Бонди, – что-то теперь с ним? Должно быть, его спустили в море на доске, ух как булькнуло, наверное! Ну что ж, славный был человек, и глаза у него были такие голубые…»)

– Благодарю вас, друзья, – коротко добавил он, – что вы с таким уважением отдали долг памяти капитана ван Тоха, моего друга. Я просил бы господина директора Волавку ознакомить вас с хозяйственными результатами, на которые ТЭК может рассчитывать в нынешнем году. Это еще не окончательные цифры, но прошу вас не ждать, что к концу года они каким-то образом существенно изменятся. Пожалуйста, господин директор!

– Многоуважаемое собрание! – зажурчал директор Волавка, и пошло-поехало. – Ситуация на рынке жемчуга весьма неудовлетворительна. После того как в прошлом году добыча жемчуга возросла почти в двадцать раз в сравнении с благоприятным для нас тысяча девятьсот двадцать пятым годом, началось катастрофическое падение жемчуга в цене – вплоть до шестидесяти пяти процентов. Потому правление решило, что вовсе не выпустит на рынок жемчуг, выловленный в нынешнем году, а будет его хранить до тех пор, пока спрос не возрастет. К несчастью, осенью прошлого года жемчуг вышел из моды – вероятно, потому, что столь существенно упал в цене. В нашем амстердамском филиале в настоящее время хранится более двухсот тысяч жемчужин, которые сейчас практически невозможно продать.

– Наоборот, в текущем году, – продолжал журчать директор Волавка, – добыча жемчуга значительно снизилась. Было необходимо отказаться от ряда месторождений, поскольку доходы от них не окупают стоимости поездок в эти места. Месторождения, открытые два или три года назад, как представляется, в той или иной степени исчерпаны. Поэтому правление приняло решение обратить внимание на иные дары морских глубин, к примеру кораллы, раковины и морские губки. Однако, хотя и удалось оживить рынок коралловых бус и иных украшений, эта конъюнктура пока что пошла на пользу прежде всего итальянским, а не тихоокеанским кораллам. Далее правление изучает возможность заняться интенсивным рыболовством в глубинах Тихого океана. В первую очередь, речь идет о способах доставки выловленной там рыбы на европейские и американские рынки; результаты проведенных исследований пока что не вполне удовлетворительные.

– В противоположность этому – продолжал директор, несколько повысив голос, – несколько возросли обороты в торговле различными побочными товарами – речь идет об экспорт на тихоокеанские острова текстиля, эмалированной посуды, радиоприемников и рукавиц. Эту торговлю можно и в дальнейшем развивать и углублять; уже в текущем году дефицит ее баланса будет относительно небольшим. Исключено, однако, чтобы в конце года ТЭК выплатила бы какие-либо дивиденды по своим акциям, поэтому правление заранее заявляет о том, что на этот раз отказывается от каких-либо вознаграждений или тантьем…

Наступило длительное и мучительное молчание. («Что это за остров Фаннинга? – думал Г. Х. Бонди. – Дружище Вантох, он умер как настоящий моряк. Жаль, жаль, славный был малый, и ведь совсем не старый… не старше меня…») Между тем слова попросил доктор Губка.

Далее следует выписка из протокола внеочередного общего собрания акционеров Тихоокеанской экспортной компании:

Д-р ГУБКА спрашивает, не идет ли случайно речь о ликвидации ТЭК.

Г. Х. БОНДИ отвечает, что правление приняло решение подождать предложений по этому вопросу.

Д-р М. Луи БОНАНФАН выражает упрек в том, что приемка жемчуга на месторождениях не производилась посредством постоянных представителей компании, которые контролировали бы, ведется ли добыча жемчуга достаточно интенсивно и на профессиональном уровне.

ДИРЕКТОР ВОЛАВКА отмечает, что этот вопрос обсуждался, однако была принята во внимание точка зрения, что это сильно увеличило бы расходы предприятия. Необходимо было бы принять в штат не менее трехсот агентов; кроме того, извольте задуматься над тем, каким образом можно контролировать этих самых агентов и выяснять, действительно ли они сдают весь найденный жемчуг.

М. Х. БРИНКЕЛЕР спрашивает, можно ли полагаться на саламандр относительно того, действительно ли они сдают весь найденный ими жемчуг, и не отдают ли они его кому-либо, кроме лиц, уполномоченных на то компанией.

Г. Х. БОНДИ констатирует, что на собрании впервые публично прозвучало упоминание о саламандрах. До сих пор в компании придерживались правила не указывать каких-либо подробностей о том, как именно производится добыча жемчуга. Он напоминает, что именно поэтому было избрано скромное название – Тихоокеанская экспортная компания.

М. Х. БРИНКЕЛЕР задает вопрос, действительно ли здесь воспрещено говорить о предметах, затрагивающих интересы компании, которые к тому же давно известны самой широкой общественности.

Г. Х. БОНДИ отвечает, что это не воспрещено, но является новшеством. Он приветствует тот факт, что отныне можно говорить об этом более открыто. На первый вопрос господина Бринкелера он может ответить, что, по его сведениям, нет никаких оснований сомневаться в полной порядочности саламандр, занятых на добыче жемчуга и кораллов, и в их пригодности к работе. Следует, однако, считаться с тем, что существующие месторождения жемчуга уже исчерпаны – или будут исчерпаны в ближайшем будущем. Если же говорить о новых месторождениях, то наш незабвенный коллега капитан ван Тох умер как раз в плавании к островам, не эксплуатировавшимся до сих пор. Пока что мы не можем заменить его человеком, который обладал бы подобным опытом и такой же безусловной порядочностью и любовью к своему делу.

ПОЛКОВНИК Д. У. БРАЙТ полностью признает заслуги покойного капитана ван Тоха. Он, однако, обращает внимание на то, что капитан, над кончиной которого все мы скорбим, слишком уж нежничал с упомянутыми здесь саламандрами. (Одобрение.) Не было никакой необходимости, например, в том, чтобы давать саламандрам столь высококачественные ножи и иные инструменты, как это делал покойный ван Тох. Не стоило тратить так много средств на их питание. Было бы можно существенно снизить расходы, связанные с содержанием саламандр, и тем самым увеличить доходы наших предприятий. (Бурные аплодисменты.)

ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ Дж. ГИЛБЕРТ соглашается с полковником Брайтом, однако подчеркивает, что при жизни капитана ван Тоха подобные предложения невозможно было бы воплотить в жизнь. Капитан ван Тох утверждал, что у него имеются личные обязательства по отношению к саламандрам. По разным причинам не представлялось ни возможным, ни желательным каким-то образом нарушать пожелания старика.

КУРТ фон ФРИШ спрашивает, нельзя ли занять саламандр какой-то иной работой, быть может более прибыльной, чем добыча жемчуга. Следовало бы обратить внимание на их врожденные, так сказать, «бобриные» способности сооружать плотины и иные постройки под водой. Вероятно, их можно было бы использовать для углубления гаваней, постройки молов и решения иных технических задач в воде.

Г. Х. БОНДИ сообщает, что правление интенсивно обсуждает этот вопрос; безусловно, тут открываются большие перспективы. Он указывает, что число саламандр, находящихся в собственности компании, в настоящее время достигает приблизительно шести миллионов; поскольку, как известно, пара саламандр порождает в год около ста головастиков, то в будущем году у нас уже может быть до трехсот миллионов саламандр, а в течение десяти лет их число возрастет до показателей прямо-таки астрономических. Г. Х. Бонди спрашивает, что компания собирается делать с таким огромным количеством саламандр, которых уже сейчас на их переполненных саламандровых фермах необходимо подкармливать копрой, картофелем, кукурузой и т. п.

КУРТ фон ФРИШ спрашивает, годятся ли саламандры в пищу.

Дж. ГИЛБЕРТ: вовсе нет. Точно так же и их кожа ни к чему не пригодна.

М. БОНАНФАН задает правлению вопрос, что оно все же намерено предпринять.

Г. Х. БОНДИ (встает): Милостивые государи, мы созвали это внеочередное общее собрание с той целью, чтобы открыто высказать вам свои опасения относительно крайне неблагоприятных перспектив нашей компании, которая, если будет позволено мне напомнить, в прошлые годы с гордостью выплачивала дивиденды в размере от двадцати до двадцати трех процентов, не говоря уже о хорошо обеспеченных резервных фондах и различных отчислениях. Теперь мы стоим на перепутье. Тот способ ведения дел, который зарекомендовал себя в прошлые годы, практически исчерпал себя, у нас нет иного выбора, кроме поиска новых путей. (Выкрики с мест: «Правильно!»)

Я бы назвал знаком судьбы, что именно в эту минуту нас покинул наш замечательный капитан и друг Я. ван Тох. С его личностью была связана романтическая, красивая и – честно говоря – несколько сумасбродная идея открыть торговлю жемчугом. Я считаю ее закрытой главой в истории нашей компании. Она обладала своим, так сказать, экзотическим очарованием, однако не соответствовала реалиям нашего времени. Господа, жемчуг никак не может быть предметом грандиозного, разветвленного по вертикали и горизонтали бизнеса. Лично для меня вся эта история с жемчугом была лишь небольшим… развлечением. (Шум в зале.) Да, господа, но таким развлечением, которое и вам, и мне приносило неплохие барыши! Кроме того, на заре работы нашего предприятия саламандры обладали неким – как бы это сказать? – очарованием новизны. Однако триста миллионов саламандр этого очарования уже будут лишены. (Смех в зале.)

Я сказал – новые пути. Пока был жив мой добрый друг капитан ван Тох, нельзя было помыслить о том, чтобы наше предприятие приобрело иной характер, чем тот, который я назвал бы стилем капитана ван Тоха. (Выкрик с места: «Почему?») Потому что у меня слишком хороший вкус, чтобы смешивать различные стили. Стиль капитана ван Тоха – это, как бы выразиться, стиль приключенческих романов. Это был стиль Джека Лондона, Джозефа Конрада и прочих. Старый экзотический, колониальный, почти героический стиль. Я не отрицаю, что он своим способом обольщал меня. Однако после кончины капитана ван Тоха мы не имеем права продолжать эту авантюрную подростковую эпопею. То, что нам предстоит, – не является новой главой. Это новая концепция, господа, это задача для нового и совершенно иного творческого воображения. (С места: «Вы говорите об этом как о романе!») Да, уважаемый, вы правы. Коммерция интересует меня как художника. Без известного вдохновения вы не изобретете ничего нового. Мы должны быть поэтами, если хотим, чтобы этот мир продолжал вертеться. (Аплодисменты.)

Г. Х. БОНДИ (с поклоном): Господа, я с жалостью закрываю предыдущую – как бы выразиться? – вантоховскую главу. В ней мы изжили то, что оставалось детского и авантюрного в нас самих. Пора заканчивать с этими жемчужно-коралловыми сказками. Господа, Синдбад-мореход мертв. Вопрос: что дальше? (С места: «Мы вас об этом и спрашиваем!») Хорошо, уважаемый: извольте взять карандаш и записывать. Шесть миллионов. Записали? Теперь умножьте на пятьдесят. Это триста миллионов, не так ли? А теперь еще раз умножьте на пятьдесят. Пятнадцать миллиардов получается, да? А теперь, господа, любезно прошу у вас совета – что нам спустя три года делать с пятнадцатью миллиардами саламандр? Чем мы их займем, как мы их прокормим и так далее. (С места: «Да пусть они передохнут!») Ну да, но разве не жаль? Не содержит ли каждая саламандра в себе некую экономическую ценность – ценность рабочей силы, – которая ожидает своего использования? Господа, с шестью миллионами саламандр мы еще можем как-то управляться. С тремя сотнями миллионов это будет труднее. Но пятнадцать миллиардов, господа, – пятнадцать миллиардов нас просто захлестнут с головой. Саламандры сожрут нашу компанию. Да, господа, это так. (Выкрики с мест: «Тогда вы ответите за это! Это вы начали всю эту возню с саламандрами!»)

Г. Х. БОНДИ (гордо подняв голову): Я, господа, полностью принимаю на себя эту ответственность. Желающие могут избавиться от акций Тихоокеанской экспортной компании прямо сейчас. Я готов выплатить за каждую акцию… («Сколько?!») Полную стоимость! (Волнение в зале. Президиум объявляет десятиминутный перерыв.)

После перерыва слово просит Х. БРИНКЕЛЕР. Он выражает удовлетворение в связи с тем, что саламандры столь интенсивно размножаются, поскольку тем самым увеличиваются активы компании. В то же время, господа, было бы величайшей глупостью выращивать их задаром; если у нас самих нет для них подходящей работы, то я от имени группы акционеров предлагаю просто продавать их в качестве рабочей силы любым желающим, которые хотели бы осуществлять какие-либо работы в воде или под водой. (Аплодисменты.) Ежедневные расходы на питание саламандры составляют несколько сантимов; если продавать пару саламандр, скажем, за сто франков и если рабочая саламандра сможет прожить после этого, допустим, хотя бы год, то любому предпринимателю подобная инвестиция окупится с лихвой. (Возгласы одобрения в зале.)

Дж. ГИЛБЕРТ уточняет, что саламандры достигают значительно большего возраста, чем один год; на самом деле у нас еще нет достаточных опытных данных о том, как долго они живут.

Х. БРИНКЕЛЕР уточняет свое предложение в том смысле, что в таком случае цена одной пары саламандр могла бы составлять триста франков с доставкой в порт.

С. ВАЙСБЕРГЕР спрашивает, какие работы могли бы в принципе выполнять саламандры.

ДИРЕКТОР ВОЛАВКА: Благодаря своим врожденным инстинктам и необычайной технической сметке саламандры годятся в особенности для строительства плотин, дамб и волнорезов, для углубления портов и проливов, устранения мелей и наносов ила и очистки водных путей сообщения. Они также могут укреплять и регулировать морские берега, расширять пространства, занятые сушей, и тому подобное. Во всех этих случаях речь идет о коллективных работах, требующих привлечения сотен и тысяч работников, – о работах столь масштабных, что люди не отваживаются на них даже при наличии современной техники до тех пор, пока у них не будет необычайно дешевой рабочей силы. (Выкрики: «Верно! Превосходно!»)

Д-р ГУБКА указывает, что продажей саламандр, которые, вероятно, будут размножаться и на новых местах своего обитания, компания утратит свою монополию на них. Он предлагает не продавать, а лишь сдавать в аренду предпринимателям, занимающимся строительными работами в воде, трудовые дружины специально обученных и квалифицированных саламандр, с условием, что их возможный помет будет оставаться в собственности компании.

ДИРЕКТОР ВОЛАВКА указывает на то, что невозможно уследить за миллионами или миллиардами саламандр, живущих в воде, а тем более – за их потомством; к сожалению, множество саламандр уже было украдено и объявилось в зоологических садах или зверинцах.

Полковник Д. У. БРАЙТ: Необходимо продавать или же сдавать в аренду исключительно саламандр-самцов, чтобы они не могли размножаться нигде, кроме саламандровых инкубаторов и ферм, находящихся в собственности компании.

ДИРЕКТОР ВОЛАВКА: Мы не можем утверждать, что эти фермы находятся в собственности компании. Нельзя приобрести или арендовать участок морского дна. Юридический вопрос о том, кому, в сущности, принадлежат саламандры, живущие в суверенных водах, например, ее величества королевы Нидерландов, весьма неясен и может вызвать много споров. (Волнение в зале.) В большинстве случаев мы не обеспечили себе даже права рыболовства. Господа, мы открывали свои саламандровые фермы на тихоокеанских островах, по сути, нелегально. (Шум в зале усиливается.)

Дж. ГИЛБЕРТ отвечает полковнику Брайту: в соответствии с полученным опытом, одинокие саламандры-самцы спустя некоторое время теряют жизненную силу и трудоспособность, становятся ленивыми, ко всему безразличными и часто гибнут от тоски.

ФОН ФРИШ спрашивает, нельзя ли было бы поставляемых на рынок саламандр сперва кастрировать или стерилизовать.

Дж. ГИЛБЕРТ: Это было бы слишком затратно; мы просто-напросто не можем никак воспрепятствовать тому, чтобы проданные саламандры не размножались.

С. ВАЙСБЕРГЕР, как член Общества охраны животных, требует, чтобы будущая продажа саламандр производилась гуманным образом, так, чтобы не оскорблять человеческие чувства.

Дж. ГИЛБЕРТ благодарит за это напоминание: разумеется, отлов и транспортировка саламандр будут поручены лишь обученному персоналу под надлежащим контролем. Мы, однако, не можем отвечать за то, каким образом будут обращаться с саламандрами предприниматели, которые их купят.

С. ВАЙСБЕРГЕР заявляет, что он удовлетворен разъяснением вице-председателя Дж. Гилберта. (Аплодисменты.)

Г. Х. БОНДИ: Господа, нам сразу необходимо отказаться от представления о том, что мы могли бы в будущем сохранить монополию на саламандр. К несчастью, в соответствии с действующим законодательством мы не можем оформить на них патент. (Смех в зале.) Свое привилегированное положение на рынке саламандр мы, однако, можем – и должны – обеспечить другим способом. Для этого, впрочем, есть одно необходимое условие – мы должны сменить стиль нашей работы и развернуть ее в гораздо большем масштабе, нежели сейчас. (С места: «Верно!») Здесь передо мной, господа, целая пачка предварительных договоров. Правление предлагает создать новый, вертикальный трест под названием Salamander-Syndicate. Членами этого синдиката, помимо нашей компании, стали бы определенные крупные предприятия и мощные финансовые группы: к примеру, известный концерн, который будет производить по специальному патенту металлические инструменты для саламандр… (С места: «Вы говорите о МЕАС?») Да, господа, я говорю о МЕАС. Кроме того, я говорю о химическом и пищевом картеле, который – опять-таки по специальному патенту – будет изготовлять дешевый корм для саламандр, о группе транспортных компаний, которая – используя уже накопленный нами опыт – берется запатентовать особые гигиенические емкости для перевозки саламандр, о группе страховых компаний, которые будут страховать купленных животных на случай увечья или гибели как во время перевозки, так и на их рабочих местах. Есть и иные промышленные, экспортные и финансовые компании, проявившие интерес к сотрудничеству, которых пока, по весьма серьезным причинам, я называть не буду. Достаточно будет сказать вам, господа, что этот синдикат располагал бы стартовым капиталом в четыреста миллионов фунтов стерлингов. (Волнение в зале.) И вот эта папка, дорогие друзья, набита договорами, – достаточно только поставить под ними подписи, чтобы возникла одна из крупнейших коммерческих организаций современности. Правление просит вас, господа, предоставить ему необходимые полномочия для создания этого гигантского концерна, целью которого будет рациональное разведение и эксплуатация саламандр. (Аплодисменты и выкрики протеста.)

Господа, прошу вас обратить внимание на преимущества подобного сотрудничества. Саламандровый синдикат будет поставлять не только саламандр, но и любые инструменты и корм для них, то есть кукурузу, крахмал, говяжье сало и сахар для миллиардов животных, которых мы будем подкармливать; а кроме того, транспорт, страхование, ветеринарный надзор и прочее, и прочее, причем по самым низким ценам, что обеспечит нам если не монополию, то по крайней мере подавляющее превосходство над любыми возможными конкурентами, которые захотели бы торговать саламандрами. Пусть кто-нибудь только попробует с нами посоревноваться, господа, – долго он не протянет. (С места: «Браво!») Но это еще не все. Синдикат будет поставлять все строительные материалы для работ в воде, которые будут осуществлять саламандры; вот почему за нами стоит и тяжелая промышленность, цемент, строительная древесина и кирпич… (С места: «Но вы еще не знаете, как саламандры будут работать!») Господа, в этот самый момент двенадцать тысяч саламандр в порту Сайгона занимаются сооружением новых доков, бассейнов и молов. (С места: «Вы нам об этом не говорили!») Нет, не говорил. Это первый наш опыт использования саламандр в промышленных масштабах. И этот опыт, господа, принес совершенно удовлетворительные результаты. Блестящее будущее саламандр сегодня обеспечено – вне всяких сомнений. (Бурные аплодисменты.) Но и это, господа, не все. Этим задачи саламандрового синдиката вовсе не исчерпываются. Salamander-Syndicate по всему миру будет искать работу для миллионов саламандр. Он станет разрабатывать планы и идеи покорения моря. Он будет пропагандировать утопии и величественные мечты, будет предлагать проекты новых берегов, каналов и плотин, соединяющих между собой континенты, планы сооружения целых цепочек искусственных островов для трансокеанской авиации, новых земель, воздвигнутых посреди океанов. В этом – будущее человечества. Господа, четыре пятых земной поверхности покрыты морем; безусловно, это чересчур много; необходимо изменить поверхность нашего мира, перекроить карту морей и суши. Мы, господа, дадим свету морских рабочих. Нет, не в стиле капитана ван Тоха; приключенческую повесть о жемчуге сменит торжественный гимн труда. Или мы останемся лавочниками, или станем творцами; но если мы не будем мыслить в категориях континентов и океанов, то мы не используем своих возможностей. Здесь, например, говорили о том, по какой цене продавать парочку саламандр. А мне бы хотелось, чтобы мы рассуждали о миллиардах саламандр, о многих миллионах рабочей силы, о перемещении земной коры, о новом сотворении мира и новых геологических периодах. Мы можем говорить теперь о будущих Атлантидах, о старых континентах, которые все больше и больше будут разрастаться, поглощая Мировой океан, о новых мирах, которые создаст само человечество, – простите, господа, если все это кажется вам утопией. Да, мы действительно вступаем во владения Утопии. Мы уже в ней, дорогие друзья. Нам остается лишь разрешить технические вопросы, связанные с будущим саламандр… (Из зала: «И экономические!») Да. В особенности экономические. Господа, наша компания слишком мала, чтобы самостоятельно эксплуатировать миллиарды саламандр, у нас не хватит на это ресурсов – ни финансовых, ни политических. Если начнут меняться карты морей и суши – интерес к этому проявят и великие державы. Но об этом мы тут говорить не будем, не будем упоминать о высокопоставленных деятелях, которые уже сейчас весьма благосклонно относятся к синдикату. Мы, однако, просим вас, господа, чтобы вы не забывали о гигантском размахе и далеко идущих последствиях того дела, отношение к которому вы сейчас выразите голосованием. (Бурные, продолжительные аплодисменты, выкрики: «Великолепно! Браво!»)

Перед голосованием, однако, необходимо было пообещать, что по акциям Тихоокеанской экспортной компании в этом году будут выплачены дивиденды в размере хотя бы десяти процентов – за счет резервных фондов. После этого «за» голосовали владельцы восьмидесяти семи процентов акций, и лишь тринадцать процентов высказались против, вследствие чего предложение правления было принято. Salamander-Syndicate вступил в жизнь. Г. Х. Бонди принимал поздравления.