Текст книги "Дар любви"

Автор книги: Кара Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

10

– Что? – ахнула она, а потом недоверчиво рассмеялась.

– Выходи за меня, – повторил он. – Если не ради меня, то ради Хельги. Помоги создать дом, которого она заслуживает. У девочки должны быть отец и мать, которые любят ее.

– Нет… – грустно, но решительно ответила Улла, прижала кончики пальцев к его губам и покачала головой. При свечах ее выгоревшие на солнце волосы казались золотыми. – Нет.

Перед Полем разверзлась пустота.

– Я прошу слишком многого?

– Поль, зачем просить полюбить тебя ради кого-то другого, если ты мне и так дороже всех на свете? – с укоризной произнесла она. – Думаю, я полюбила тебя с первого взгляда. – Улла вздохнула так, что складки платья слегка закачались. – Но выйти за тебя замуж…

Поль стиснул ее руки так крепко, что ощутил каждую тонкую косточку.

– Почему нет? – Надежда пылала в нем ярким пламенем. – Почему нет?

Она надолго задумалась.

– Ты часто говорил, что я не похожа на Юлию…

– Милая, если бы вы были похожи, я бы не просил тебя стать моей женой!

– Но я не такая светская, как твои друзья. Конечно, я люблю красивые вещи – нарядную одежду, удобный дом, рестораны, развлечения, – но вполне могу без них обойтись. Мне нравится спокойная жизнь. – Ее лицо было таким грустным, что разрывалось сердце. – Поль, по складу характера я обычная мать семейства и хозяйка домика в предместье, а не светская львица голубых кровей.

– А я человек, который тебя любит.

– Мы слишком разные.

– В самом главном мы сходимся.

– Камилла де Оливейра считает, что я недостаточно хороша для тебя. И не она одна.

– Кто такая Камилла де Оливейра? – Поль отпустил руки Уллы, взял в ладони ее лицо и притянул к себе. – Кому дело до того, что она думает?

Губы Уллы дрогнули, и она уперлась ладонями в его грудь.

– Скоро все будут говорить, что это любовь рикошетом…

– Для меня имеет значение только то, что будешь говорить ты сама. – Следующий поцелуй Поля был долгим и страстным. Доброта и страстность… Чего еще желать мужчине? Но то и другое одновременно встречается очень редко. Так что ему крупно повезло. – Я понимаю, у тебя в Гётеборге работа, друзья, родные, – промолвил Поль, когда они сумели оторваться друг от друга. – Конечно, трудно бросить все это ради человека, который был не лучшим мужем на свете, но…

– Поль…

– Но есть разница, – заторопился он, чувствуя себя так, словно вода просачивается у него между пальцами. Он терпеть не мог чувствовать себя беспомощным. – Я не любил Юлию.

– Да, – сказала Улла.

– Не любил! Мое чувство к тебе отличается от простого физического влечения как день от ночи. Все началось с другого…

– Да, – повторила Улла.

Поль захлопал глазами.

– Что означает твое «да»?

– То, что ты хотел услышать. – Улла нежно поцеловала его в губы. – Да, Поль, я выйду за тебя замуж.

Внутри Поля что-то взорвалось, сердце подпрыгнуло, душа стряхнула тяжелые цепи, в которые была так долго закована, вырвалась на свободу и воспарила в звездное небо.

Поль с самого начала знал, что его брак с Юлией был ошибкой, но теперь был убежден, что на сей раз сделал правильный выбор. С незнакомым ему чувством умиления он поцеловал Уллу в лоб, глаза, нос и губы.

– Милая, – поклялся он, – даю честное слово, что ты никогда не пожалеешь об этом. Я люблю тебя, милая Улла, и буду любить вечно!

Улла думала, что Поль научил ее всему, что следовало знать о страсти, но забыла про любовь. Страсть и любовь отличаются друг от друга так же, как вода от шампанского. Они забыли про ужин и поднялись наверх, чтобы отметить свое вновь обретенное счастье. Вполголоса поговорить о своих надеждах и мечтах.

– Милая, сколько у нас будет детей?

– А сколько бы ты хотел?

– Если все они будут такими же, как ты, то не меньше восьми. Но если пойдут в меня, то достаточно и одного. – Поль наклонил голову и обвел чувственным взглядом ее тело. – Ты самая красивая женщина на свете.

Конечно, это была неправда, но какая разница? Достаточно и того, что так считает он. Рука Уллы скользнула по его бедру. Напряженная мужская плоть пульсировала и не могла дождаться своего часа.

В глазах Поля заполыхало синее пламя. Улла убрала руку, тронула себя, подняла увлажнившиеся пальцы и снова погладила его член. Это чуть не свело Поля с ума. Он испустил гортанный стон, опрокинул Уллу навзничь и глубоко вонзился в нее.

Страсть победила разум, желание не считается со здравым смыслом. Улла обхватила ногами талию Поля, наслаждаясь его могучими рывками. Ей хотелось вечно носить на себе клеймо Вальдонне. Жаркая карибская ночь огласилась протяжными стонами. Они занимались любовью снова и снова, пока не рухнули на пропитанные потом простыни, забыв обо всем на свете.

Поль всегда пользовался презервативами. Но сегодня об этом не могло быть и речи. Ничто не должно было разделять их, а меньше всего на свете – тонкий слой резины, придуманный учеными, чтобы мешать природе и основному инстинкту. В ту ночь все решали боги.

На следующее утро Улла сидела на кровати и кормила Хельгу из бутылочки. Поль спустился на кухню, чтобы сварить кофе и убрать нетронутый ужин. Когда пришла мрачная Сульма, оба были одеты, сидели за столом и вели себя прилично.

Но сдержаться было нелегко, поэтому они при первой возможности сбежали в бухту, укрытую от взгляда посторонних, и провели там весь день, строя планы и занимаясь любовью.

– Помнишь, я обещал тебе, что так будет? – пробормотал Поль, не отрываясь от губ Уллы и стоя в теплых морских волнах. Тем временем Хельга дремала под зонтиком.

– Помню… – с трудом выдохнула Улла, чувствуя, как внутри все напряглось, а потом лопнуло, осыпав ее звездным душем.

– Когда ты выйдешь за меня замуж? – спросил Поль, распростершись на песке после пикника, состоявшего из хлеба с сыром, фруктов и самодельного сидра.

– А когда бы ты хотел?

– Вчера, – серьезно сказал он, и Улла безудержно расхохоталась.

– Может быть, через месяц-другой?

– Как скажешь. Где устроим свадьбу? В твоем родном Гётеборге?

– Нет, – ответила она. – Я люблю этот город, но он мне не родной. Я с севера. В Гётеборге мне всегда жарко.

– Тогда где? Может быть, там, где ты выросла?

– Тоже нет. Мои родители развелись, когда я училась на последнем курсе. Теперь мать живет в Лулео, а отец переехал в Мальмё, к новой жене.

– Если хочешь, мы можем пожениться на Мартинике, – осторожно сказал Поль. – Я буду рад оплатить дорогу твоим родителям и друзьям… Только не говори, что я подкупаю тебя. Позволь напомнить, что ты больше не тетя моей дочери и не кузина Юлии. Ты моя будущая жена и что мое, то твое.

– Свадьба на Мартинике? Очень романтично, – сказала Улла и представила себе эту картину. Венчание в старинной каменной церкви, колокольный звон на весь город. Она в белом платье, он в легком сером костюме, оба держатся за руки, смеются и бегут к лимузину, осыпаемые конфетти. Прием в саду виллы. Вокруг друзья, родные, цветы, все пронизано солнцем…

– Поль, это все взаправду или мне снится?

– Взаправду, милая, – ответил он. – Просто сон стал явью.

Так оно и было. И продолжалось три дня.

Они вернулись в понедельник вечером, оставив время для подготовки к обеду у Мийо. Ирен обрадовалась им.

– Я соскучилась по малышке, – сказала она, взяв девочку на руки. – И по вас тоже, Улла. Не могу думать о том, как пусто станет в доме после вашего отъезда.

Уллу так и подмывало сообщить экономке поразительную новость, но они с Полем договорились молчать, пока жених не купит кольцо, а газеты не напечатают объявление о помолвке. Поэтому она ограничилась улыбкой и загадочной фразой:

– Все может кончиться совсем не так плохо, как вам кажется.

Ирен погладила ее по щеке.

– Милая, могу сказать только одно: дайте слово, что скоро вернетесь.

– Это я вам обещаю, – ответила Улла, уверенная, что счастье, сочившееся из всех ее пор, видно невооруженным глазом.

Однако Ирен этого не заметила.

– Предоставьте все мне, а сами идите готовиться к вечеру, – велела она, когда Улла попыталась отнести вещи Хельги в детскую. – Поскольку обедаете вы не дома, у меня других дел нет. Ступайте! У вас два часа на все про все. Конечно, это не мое дело, но на вашем месте я надела бы одно из тех платьев, которые все еще лежат в углу вашей гостиной.

А почему бы и нет? – подумала Улла. В конце концов, мы почти помолвлены. Можно представить себе, как загорятся глаза Поля!

Она остановилась на платье из шифона цвета морской волны. К такому наряду подошли бы бриллианты или жемчужное колье, но, поскольку у Уллы не было ни того ни другого, пришлось оставить все как есть. Она не рискнула надеть даже браслет из горного хрусталя, боясь, что тот зацепит тонкую ткань.

– О боже, да вы просто картинка! – воскликнула Ирен, когда Улла зашла в детскую, чтобы попрощаться. – В таком наряде можно ехать к самой королеве!

Когда Улла вошла в кабинет, где они договорились встретиться, Поль лишился дара речи. Он дважды проглотил слюну и дернул черный галстук-бабочку так, словно тот душил его. Когда он снова заговорил, его голос звучал сдавленно.

– Я… э-э… Милая, у меня есть для тебя кое-что, – промямлил он.

Что это с ним? И это Поль Вальдонне, который никогда за словом в карман не лезет?

– У меня тоже кое-что есть для тебя. – Улла перестала улыбаться, поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы.

Торжественный черный костюм и белая рубашка, накрахмаленная до треска, делали Поля ослепительно красивым. Этот мужчина будет моим мужем! – в сотый раз сказала себе Улла, еще не успевшая привыкнуть к этой мысли. Скоро я стану мадам Поль Вальдонне!

Он откашлялся, повернулся к письменному столу и открыл узкий кожаный футляр. Там лежало бриллиантовое колье чуть ли не в дюйм шириной.

– Пока ты одевалась, я позвонил своему ювелиру, – сказал Поль. – Как по-твоему, оно подходит к платью?

Улла уставилась на ожерелье как загипнотизированная. Ничего красивее ей видеть не приходилось. Сколько оно может стоить? Страшно подумать…

– Позволь надеть его на тебя, – сказал Поль. – Похоже, оно было специально создано для твоей стройной шейки.

Колье оказалось холодным и гладким. У Уллы не хватило смелости прикоснуться к нему: оставить на такой красивой вещи отпечатки пальцев было бы кощунством.

– Ну как? – наконец пролепетала она, повернувшись лицом к Полю.

– Именно так, как я и думал, – ответил он. – Лучше не бывает.

– И часто ты собираешься меня так баловать? – спросила она, боясь заплакать и испортить грим.

– Ну, может быть, не каждый день, но достаточно часто, чтобы ты не забыла, как высоко я ценю свою жену. – Он снова протянул руку к письменному столу, и Улла увидела маленькую квадратную коробочку, наполовину скрытую под бумагами. – Милая, я помню, что мы договаривались немного подождать, но у меня не хватило терпения. – Поль открыл коробочку. Там лежал бриллиант размером с горошину, оправленный в широкое кольцо из платины. – Что ты предпочитаешь? Надеть его сегодня и всем продемонстрировать? Или выберешь что-нибудь другое? Рубин или, может быть, сапфир с бриллиантами?

Улла молча покачала головой, потому что слов у нее не было. Влюбившись в него с первого взгляда, она готовилась к разочарованию и краху всех надежд. Аристократы вроде Поля Вальдонне не влюбляются в простых полицейских из Гётеборга, если к их услугам все сливки европейского и американского общества.

Разве можно было ожидать такого поворота событий? Разве можно было подготовиться к золотому дождю, пролившемуся ей на колени? Не говоря о радости быть любимой?

– Ни за что не выберу, – с трудом выдавила она.

– Тогда протяни руку. Посмотрим, подойдет ли.

К несчастью, кольцо оказалось почти на размер больше, чем нужно. Поль неохотно вернул его в бархатную коробочку и открыл сейф, скрытый за секцией книжных полок.

– Видно, все-таки придется хранить нашу тайну еще пару дней, – сказал он, положив коробочку на зарубежные паспорта Уллы и Хельги и авиабилеты, которые были отданы ему на сохранение в день прибытия на Мартинику. – Едем, моя красавица. Иначе опоздание будет непростительно долгим.

– Еще секунду. Я не успела поблагодарить тебя за это. – Улла погладила бриллиантовое колье. – И за кольцо. Они просто великолепны. У меня захватило дух от твоей щедрости. – Улла потянулась к его губам, надеясь, что поцелуй будет более красноречивым, чем слова. – Спасибо, любимый.

– Пожалуйста, милая. Я рад доставить тебе удовольствие. Никакой другой благодарности мне не требуется.

Поцелуй затянулся надолго. Наконец Поль неохотно отпустил невесту и повел ее к машине.

После обеда, когда мужчины сидели на террасе и говорили о чем-то своем, Мадлен повела Уллу показывать дом.

– Конечно, после того как дети выросли и обзавелись собственными семьями, он слишком велик для нас, – сказала хозяйка, поднимаясь по изящной лестнице начала двадцатого века, – но мы любим его и не вынесли бы, если бы здесь поселились незнакомые люди. А поскольку скоро нам предстоит стать бабушкой и дедушкой – дочь, которая живет с мужем во Франции, должна вот-вот родить, – возможно, что эти пустые спальни вновь наполнятся детскими голосами.

Улла прошла в комнату (которая, судя по спортивным трофеям, стоявшим на полке, и фотографиям на стенах, принадлежала мальчику) и искренне сказала:

– Вы слишком молодо выглядите для бабушки.

– Ну, спасибо, милая, – со странной улыбкой ответила Мадлен. – Простите меня, но вы тоже мало напоминаете ту молодую женщину, с которой я познакомилась несколько недель назад. Поль говорил, что собирается повезти вас на Санта-Крус. Вы сияете так, что он не может отвести глаза. Этот блеск результат долгого отдыха на море? Или у него есть другая причина?

Улла не смогла скрыть румянец.

– Кое-что изменилось, – призналась она. – Между Полем и мной.

Мадлен громко рассмеялась и села на край кровати.

– Ни за что бы не догадалась! – шутливо сказала она и похлопала рукой рядом с собой, приглашая Уллу сесть. – Рада первой поздравить вас. Не бойтесь, не сглажу. На мой взгляд, это только справедливо. Я едва не потеряла надежду, что кто-нибудь сумеет вытащить его из скорлупы. После развода Поль и слышать не хотел о женщинах, а когда узнал про ребенка, это чуть не убило его. Понимаете, он ужасно ответственный человек и не может поверить, что ни в чем не виноват. – Она крепко обняла Уллу. – Слава богу, вы вернули его к жизни.

Тут в дверях появилась горничная и сказала, что Мадлен звонят из-за границы. Хозяйка вскочила, словно подброшенная пружиной. На ее лице были написаны ожидание и тревога.

– Должно быть, это та новость, которой мы ждали! – тяжело дыша, сказала она. – Простите меня, Улла, я оставлю вас на минутку. Если хотите, можете присоединиться к Полю. Он уже слегка дуется на то, что вас так долго нет рядом.

11

Но Поль и не думал дуться. Он так увлекся беседой с Эме Мийо, что даже не заметил, как Улла переступила порог.

– Значит, решился? – спросил его Эме.

– Да, – тут же ответил Поль. – Просто не вижу другого выхода.

– Поль, это серьезное дело. Отсудить у матери ребенка нелегко. А такого, который находится в нежном возрасте, еще труднее.

– Мой друг, в данном случае у матери нет никаких шансов. И винить в этом она должна только себя.

– Ты окажешься в чужой стране и столкнешься с чуждыми тебе законами.

– О нет. Я буду вести сражение на собственной территории. У Хельги двойное гражданство, и живет она здесь…

– Временно.

– Нет, постоянно. Я об этом позабочусь. Учитывая полное отсутствие интереса Юлии к ребенку, она не сможет отвергнуть мои требования. – Он оперся о стол. – А если попробует, – холодно добавил он, – я предъявлю суду достаточное количество свидетелей, которые подтвердят ее полное равнодушие к дочери. В том числе ее собственную кузину. При первом знакомстве Улла не очень понравилась мне, но теперь она полностью на моей стороне. Это моя козырная карта, хотя лично я предпочел бы ее приберечь.

Эме кивнул.

– Никто не сомневается в порядочности Уллы. То, что она не только близкая родственница ребенка, но и твоя будущая жена, произведет на суд сильное впечатление.

– Да, все сложилось как нельзя лучше. Она появилась на сцене в самый нужный момент. Моей дочери очень повезло. Из Уллы получится отличная мать. В том числе и для Хельги.

– Эме, звонит Фредерик! – донесся из коридора голос Мадлен. Улла тут же юркнула за открытую дверь. Но Мадлен и так бы ее не заметила. Она бросилась к мужу и обняла его за шею. – Милый, у нас внук! Час назад Дениза родила здорового мальчика. Вес – три двести!

Тут поднялся шум, и Улле ничего не стоило притвориться, будто она только что пришла. Она незаметно выбралась в коридор и прижалась к стене, не веря своим ушам. Так вот что на самом деле происходит между ней и Полем! Правда ударила ее в лицо как кирпич.

Ее сердце разорвалось от боли и умерло. Но сама Улла еще дышала. Чувствовала. И ощущала боль.

Вся его страсть, нежность и так называемая любовь объяснялись желанием отобрать Хельгу у Юлии и использовать для этого Уллу.

«Не знаю, как Поль переживет расставание с дочерью, но он человек сильный. Я уверена, что он справится», – сказала Жаклин Анфревиль, когда они были в театре. Ох, как она была права! Он справился лучше, чем можно было ожидать.

«Будь осторожна… Поль Вальдонне – настоящая акула… Дай ему палец, он всю руку откусит».

– Ах! – Она прижала руку ко рту, пытаясь заглушить рвавший наружу стон.

Юлия предупреждала. Почему она ее не послушалась? Только наивная дурочка могла поверить, что Поль способен полюбить женщину ради нее самой, а не ради того, что она может ему дать!

– За это нужно выпить. Позвони Жаку и попроси его принести шампанское, – услышала она голос Мадлен. – А где Улла? Я думала, она с вами.

– Я здесь, – спокойно сказала она, заставив себя отпрянуть от края пропасти. Просто поразительно, на что способен человеческий дух в трудную минуту… – По какому поводу шум?

– Милая! – устремился к ней Поль. – Ты как раз вовремя. Мы хотим отпраздновать день рождения внука Мадлен и Эме.

– Это замечательно! – Оставалось надеяться, что улыбка, которую ей удалось выдавить, выглядит достаточно искренней. – Поздравляю!

– И я тоже. – Поль обнял ее за плечи и легонько сжал их.

Улла едва не отпрянула. Она с наслаждением ударила бы его по руке, выплеснула ему в лицо содержимое бокала и сказала бы, куда он может катиться со своими проявлениями любви.

Но проделать это на глазах у Мийо, которые так добры к ней? Немыслимо! Она продолжала улыбаться, однако, когда Эме подошел, чтобы снова наполнить ее бокал, вежливо отказалась.

– Спасибо. Было очень приятно увидеть вас снова. Благодарю за чудесный обед, но это торжество семейное. Думаю, нам пора уехать и не мешать вам праздновать.

Мадлен и Эме обменялись взглядами людей, привыкших любить и полностью доверять друг другу.

– Ну что ж, – сказал Эме. – Нам действительно нужно сделать несколько звонков. Вы уверены, что…

– Абсолютно, – ответила Улла и сказала более резким тоном, чем собиралась: – Пойдем, Поль!

Поднятая бровь Поля говорила, что он заметил ее тон и не обрадовался ему. Наверно, в последний раз с ним так разговаривали в детстве… если разговаривали вообще. Но, как истинный джентльмен, он не стал ссориться с ней на глазах у хозяев.

– До встречи, – с чисто испанской любезностью сказал он, поцеловал Мадлен в обе щеки и пожал Эме руку. – Скоро нам тоже будет что отпраздновать.

Много ты знаешь! – мстительно подумала Улла, спускаясь с крыльца.

– Ну что, милая, – спросил Поль, как только машина миновала чугунные ворота, – хорошо провела вечер?

– Спасибо, чудесно.

– По-моему, ты немного устала. Но это почти незаметно.

– Серьезно? – Стараясь избежать его пытливого взгляда, Улла отвернулась и сделала вид, что смотрит в окно. Мийо действительно живут в очень живописном месте.

– Как прошла экскурсия?

– Прекрасно. Мадлен – милейшая женщина.

Поль принялся задумчиво насвистывать какую-то мелодию.

– О чем вы с ней говорили после ухода?

– Ни о чем особенном, – ответила она. – А о чем вы говорили с Эме?

Если он и заметил иронию, то не подал виду.

– Главным образом о делах. Я ценю его советы.

О да, подумала она. Брак со мной – это деловое соглашение. Швырнуть бы его тебе в лицо!

– Ты уже решила, на какое число назначить свадьбу?

– Нет. Я не думала, что это так срочно.

– Милая, но ты же знаешь, что жених у тебя нетерпеливый.

– Тогда придется набраться терпения. За один вечер свадьбы не устраиваются. Мне нужно время, чтобы связаться с родными… с Юлией…

Но Поль и глазом не моргнул. Просто пожал плечами и оставил эту тему. Они молчали до самой виллы, и Улла надеялась, что сумела избежать допроса.

Но не тут-то было. Когда она хотела выйти из машины, Поль протянул руку и мертвой хваткой сжал ее запястье.

– Хватит, милая. Ты никуда не пойдешь, пока не расскажешь, что случилось. Какая муха тебя укусила?

Скорее гадюка, хотелось ответить ей. Но желание немедленно разоблачить его козни быстро исчезло. Улла ненавидела недомолвки, но момент для откровенности был неподходящий. На кону стояло нечто большее, чем ее оскорбленные чувства. А именно будущее ребенка. Улла не собиралась стоять в сторонке и наблюдать, как Хельгу делают пешкой в омерзительной игре под названием «перетягивание каната».

– Улла? – Его тон смягчился. Поль убрал руку, погладил ее по шее и начал играть прядями волос. – Милая, пожалуйста, поговори со мной.

– Не сегодня, – взмолилась она, смертельно испуганная отзывом своего тела. Мозг знал, что перед ней обманщик, сердце болело невыносимо, но тело продолжало жаждать его прикосновений.

Дыхание Поля касалось ее щеки и дразнило ухо.

– Ты устала, а я, бесчувственная скотина, этого не заметил. Всю прошлую ночь мы не спали, встали рано, а сейчас уже почти полночь. Столько всего произошло…

Улла грустно кивнула. Да. Ты сам не представляешь сколько, подумала она.

Поль вышел наружу и открыл ей дверь.

– Отнести тебя наверх?

– Нет!

Вопрос не заслуживал такого резкого ответа. Но выбора у Уллы не было. Если бы она попала в объятия Поля, он очутился бы в ее постели. И чем бы все это кончилось? Отвратительным совокуплением, вот чем! Нет уж. Кроме того, на этот вечер у нее другие планы.

– Ладно, – похоронным тоном сказал Поль. – Как хочешь, любимая. Можно проводить тебя до дверей?

– Конечно, – притворно улыбнулась Улла. – Если бы ты этого не сделал, я была бы разочарована.

Утром Поль сам облегчил ей задачу.

– Меня вызывают в Париж на конференцию. Просят прочитать основной доклад, – сказал он, зайдя в детскую. – Человек, который должен был делать это, в последнюю минуту заболел ангиной. Я заказал билет на завтрашний десятичасовой рейс. Милая, я буду чертовски скучать. Ужасно не хочется оставлять тебя одну.

– Можешь не волноваться, – ответила Улла. – Во-первых, я буду не одна, а во-вторых, у меня куча дел.

– Связанных со свадьбой, да? – Поль прислонился к двери и обнял Уллу за талию. – Поедешь искать подвенечное платье?

– Нет, – сказала она, сопротивляясь физическому влечению. – С этим можно не спешить.

– А жаль. Будь моя воля, мы поженились бы сегодня.

Ничего, когда услышит, что она сделала, у него быстро пропадет охота. Не будет знать, как от нее избавиться…

– Милая, ты все еще выглядишь усталой. Плохо спала?

– Да. – От его нежного тона у Уллы сжалось сердце. Она сама не знала, какое чудо помогло ей сдержаться.

– И я тоже. – Он зарылся лицом в ее шею. – Мне хочется, чтобы ты была рядом.

Улла крепко зажмурилась, пытаясь не дать воли слезам. Черт возьми, у нее есть причины ненавидеть Вальдонне, но она продолжает желать его. Мысль о том, что они больше никогда не займутся любовью, повергала ее в отчаяние.

Поль отпустил ее и отстранился. Его улыбка была не такой уверенной, как прежде, взгляд стал более тревожным.

– Улла, между нами все по-прежнему, верно?

Она с величайшим трудом взяла себя в руки.

– Все осталось так же, как было вчера вечером, – сказала Улла. Как можно дожить до двадцати семи лет и не понять, что правда убивает?

Поль всегда гордился своим умением отделять профессиональное от личного. Но сейчас он то и дело отвлекался от важнейшей экономической проблемы и не мог отделаться от ощущения, что на его семейном фронте не все ладно.

Хотя с виду все осталось прежним, однако что-то изменилось. Произошло маленькое землетрясение, слишком незначительное, чтобы оценивать его по эмоциональной шкале Рихтера. Но все слегка сместилось со своих мест, и интуиция подсказывала Полю, что без разрушений не обошлось. В конце концов он плюнул на последнее заседание, поменял билет и вернулся на виллу в шесть часов вечера.

– Где все? – спросил он Ирен, с которой столкнулся в коридоре.

– В детской. Если у вас есть хоть капля разума, бегите туда со всех ног, – мрачно буркнула она.

Не успел Поль спросить, что это значит, как экономка исчезла на кухне и захлопнула за собой дверь. Но сказанного было достаточно, чтобы подозрения Поля превратились в железную уверенность. Бросив дипломат и спортивную сумку у дверей кабинета, он понесся наверх, шагая через три ступеньки.

Без стука ворвавшись в апартаменты Уллы, он побежал в детскую. Хотя в гостиной все оставалось на своих местах, но комната выглядела по-другому.

– Улла? – Беспокойство Поля усилилось еще больше. Ему хотелось поскорее обнять невесту и самому убедиться, что все в порядке.

Но Уллы там не было. Зато был кое-кто другой. И тут Поль понял, почему стоило войти в дом, как у него волосы встали дыбом.

– Какого черта ты здесь делаешь? – рявкнул он.

– О боже, Поль! Неужели ты не рад мне? – спросила Юлия, мирно качавшаяся в кресле и державшая на руках Хельгу. – Как тебе не стыдно?

– Отвечай на вопрос. Зачем ты приехала?

– Конечно, чтобы забрать дочь.

Наверно, у него отвисла челюсть, потому что Юлия продолжила:

– Милый, не понимаю, почему это стало для тебя таким потрясением. Неужели ты и впрямь думал, что я позволю украсть у меня ребенка?

– Я вообще не думал о тебе, – бесстрастно ответил он. – И не думаю.

– Значит, ты недооцениваешь материнскую любовь. – Юлия улыбнулась, и Поль удивился тому, что когда-то считал ее привлекательной. Она была твердой как гвоздь и бесчувственной как кирпич. – Я слышала, что ты хочешь начать судебный процесс об опеке над ребенком.

– Кто тебе сказал?

– Я, – ответила Улла.

Поль стремительно повернулся и увидел, что она стоит в двери ванной, бледная как смерть.

Прозвучал смех, режущий, как осколки стекла на каменном полу.

– Поздравляю, сестричка! Я не знаю второго человека, который сумел бы так ловко подставить ему ножку!

– Заткни пасть! – прорычал Поль. Мир вокруг рушился, и все же он испытал злорадное удовольствие, когда бывшая жена съежилась в кресле-качалке. Но это чувство быстро прошло. Он повернулся к Улле и задал единственный вопрос, который имел значение. – Почему?

– Потому что ты не оставил мне выбора.

– Выбора? О боже, Улла, я думал, ты любишь меня!

– Если так, то в дураках остались мы оба. Я тоже думала, что ты любишь меня.

Выбитый из колеи Поль только руками развел.

– Не знаю, что я сделал… Почему ты сомневаешься в этом?

– Тогда дай объяснить.

– Не здесь. – Он кивнул в сторону Юлии. – Не при ней. Мы обсудим это с глазу на глаз.

Она пожала плечами и пошла в гостиную. Поль проследовал за ней и вдруг понял, что именно там изменилось. Она собрала вещи. У дверей стояли два чемодана.

– Ладно, – сказал он. – Выкладывай.

– Я слышала, как ты сказал Эме Мийо, что хочешь отсудить у Юлии Хельгу.

У него бешено заколотилось сердце, но он постарался не выдать своего возмущения.

– Ты думаешь, что я не имею на это права?

– Меня это не волнует. Развелся ты с Юлией или нет, не имеет значения. Она все еще моя сестра. И всегда будет ею. И я не стану молчать, когда ты, действуя за ее спиной, пытаешься отнять у нее ребенка.

– Если ты осуждала мои действия, то почему не сказала этого прямо?

– Потому что знала, каким ты можешь быть убедительным. – Она попыталась засмеяться, но пришлось закусить губу, чтобы не заплакать. – Ты сумел уверить меня, что любишь, сумел вкрасться мне в доверие, а на самом деле думал только о том, чтобы использовать меня.

– И как ты пришла к такому дурацкому выводу?

– Ты хвастался, что теперь, когда я полностью на твоей стороне и буду свидетельствовать в твою пользу, выигрыш тебе обеспечен. Только не говори, пожалуйста, что я дура и неправильно тебя поняла.

– И не думал.

Улла прищурилась и со свистом втянула в себя воздух.

– Ты даже не собираешься отрицать это?

– Моя дорогая, можешь считать меня злодеем, но я не лжец. Ты правильно поняла семьдесят процентов подслушанного. А что касается остальных твоих обвинений насчет любви и доверия… – Он щелкнул пальцами. Им овладел лютый гнев. – Зачем тратить время на объяснения, если ты предала человека, за которого собиралась замуж? Мне не нужна такая женщина. Вполне достаточно одной!

– Знаешь, что тебе нужно? – Она подошла к письменному столу и что-то достала из ящика. – Собака, которую научили слушаться твоих приказов и не задавать вопросов. Когда найдешь такую, повесь это ей на шею. Или прибереги для следующей дуры, которая клюнет на твое латинское красноречие.

В воздухе мелькнуло бриллиантовое колье.

– О нет, Улла, этого не случится. – Поль ловко поймал ожерелье. – Подержанный товар мне не нужен. Когда я найду женщину, с которой смогу прожить до конца жизни, она не станет обращать внимания на чужие наветы. Впрочем, после тебя и твоей кузины сомневаюсь, что снова стану играть на матримониальных скачках. Похоже, я не умею угадывать победителя.

– Ты получаешь то, что заслужил, – презрительно сказала Юлия, остановившись на пороге.

– Даже если это и правда, – не удостоив ее взглядом, ответил Поль, – рано или поздно я все равно получу постоянную опеку над Хельгой. Потому что, несмотря на все мои недостатки, я забочусь о ней в тысячу раз лучше, чем ты. Ни один нормальный судья никогда не присудит ее тебе.

– Поль, у тебя нет на это ни единого шанса.

В голосе Юлии звучала такая уверенность, что у Поля бежали мурашки по спине, но он скорее пошел бы на костер, чем дал ей понять это.

– Это еще почему, Юлия?

– Все очень просто. – В ее голосе звучало удовлетворение кошки, играющей с полудохлой мышью. – Ты не ее отец.

Иногда в самых неслыханных заявлениях слышится неумолимый звон правды. Это как раз тот случай, подумал Поль, пытаясь стряхнуть овладевшее им оцепенение.