Текст книги "Дар любви"

Автор книги: Кара Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Значит, вы не можете сказать, где именно она находится в тот или иной момент?

– Боюсь, что нет. Но не сомневаюсь, что Юлии неукоснительно передают все сообщения и вскоре она даст о себе знать.

Шарпантье посмотрел на Поля так, словно хотел сказать: помощи от нее никакой.

– Спасибо, Улла, – промолвил Поль. – Можешь идти. Но если вспомнишь что-нибудь полезное, то…

– Непременно сообщу. Можно забрать Хельгу?

– Нет. Ей здесь хорошо. Пусть побудет еще немного.

9

Как только за Уллой закрылась дверь, Гастон спросил:

– Она говорит правду?

– У меня нет причин ей не верить.

– Однако признайся, что это странно. Неужели она тоже не имеет представления о местонахождении матери ребенка?

– Если бы речь шла не о Юлии, я бы с тобой согласился. Но, как тебе хорошо известно, моя бывшая жена – создание непредсказуемое. У нее могут быть причины скрываться. Кроме того, она прекрасно знает, что у кузины нет склонности к обману. Затей Юлия какую-то интригу, Улла была бы последней, с кем она поделилась бы.

Адвокат положил ручку и откинулся на спинку кресла.

– И что дальше?

– Будем соблюдать первоначальный план и попытаемся отыскать ее. У меня не осталось к Юлии никаких теплых чувств, но она мать моей дочери. Я предпочитаю не начинать открытую войну, пока есть хоть малейшая возможность ее избежать.

– А если поиски ничего не дадут? Или мы найдем ее, а она откажется сотрудничать?

Поль подошел к окну и увидел, что Улла идет к пруду. Купальник прикрывала короткая накидка, на плече висело полотенце. Когда Улла вошла в кабинет, холодный прием огорчил ее, и это доставило Полю злорадное удовлетворение. Не он один страдает от этой ссоры.

Но сейчас плечи Уллы ссутулились. Было видно, что она несчастна. Поль ощутил угрызения совести. Их размолвка длится слишком долго. Пора сменить гнев на милость.

– Поль! – Гастон смотрел на него с любопытством. – Ты меня слышал? Что ты будешь делать, если Юлия откажется сотрудничать?

Поль наклонился и взял Хельгу из манежа. Как легко он привык к этой девочке, как уверенно подбрасывал ее в воздух и держал на сгибе руки, не боясь уронить или причинить ей вред… И как тяжело будет расстаться с ней, когда придет срок…

– Если это случится, – решительно сказал он, – мы сделаем все, чтобы защитить интересы моей дочери.

Наступил вечер среды. В театр они приехали поздно, и на обмен любезностями с Анфревилями уже не было времени.

– Не ругайте Уллу, – сказал Поль, обмениваясь рукопожатиями с Шарлем. – Она была готова вовремя, но я ее… э-э… задержал.

На самом деле по его просьбе они уехали с виллы на два часа раньше и заехали в тихий деревенский трактир, чтобы пообедать до начала спектакля.

– Я соскучился по тебе, – сказал Поль, когда они сидели за столом во дворике.

– Никогда бы не подумала, – ответила Улла, теребя черную бисерную сумочку.

– Знаю. Прости за то, что я с тобой не разговаривал. – Он пожал плечами и улыбнулся, но Улла не обратила на его улыбку внимания. – Может быть, начнем сначала?

Улла смотрела на море.

– А какой смысл? Мы с тобой по-разному смотрим на вещи.

– Милая, – сказал он, – мы разошлись во мнениях из-за подарка. Неужели такой пустяк может нас поссорить?

– Ты три дня вел себя так, словно меня не существует. По-твоему, это пустяк? – Лицо Уллы было таким грустным, что Поль сам чуть не заплакал. – В субботу у меня был повод злиться на тебя. Да, я наговорила лишнего, но ты не захотел меня простить. Наоборот, продолжал наказывать. Знаешь, как мне было больно?

– Теперь знаю. Чтобы понять это, достаточно посмотреть тебе в глаза. – Поль взял ее за руку. – Улла, я совершил ошибку, но с удовольствием исправлю ее, если ты дашь мне такую возможность.

Она отвела взгляд.

– Ну пожалуйста! Мы ведь многого достигли! Ты изменила всю мою жизнь. Я несколько лет не был так счастлив, как в эти две недели. Если хочешь, выброси эти несчастные платья, но не выбрасывай с ними и нас.

Улла признала свое поражение и вздохнула.

– Тебе трудно отказать.

– Значит, я прощен?

– Ладно, так и быть. Но чтобы это было в последний раз. – Хотя тон Уллы был притворно строгим, на ее губах уже играла улыбка.

– Что я могу сказать? Я наполовину испанец, и проглотить мужскую гордость мне нелегко. Спроси кого хочешь. – Поль прибег к запрещенному приему и посмотрел на нее сквозь ресницы. – На такое способна только ты. Если ты уйдешь от меня, я так и останусь безнадежным испанским мачо.

Улла попыталась сдержать смех, но из этого ничего не вышло. Поняв, что отношения восстановлены, Поль возликовал.

– Наполовину испанец! А мавританской крови в тебе случайно нет?

– Согласен на все. Только не ставь крест на наших отношениях.

– Я не хочу ссориться с тобой, Поль, – серьезно сказала она.

– И я тоже, – пробормотал он. – Куда лучше заниматься любовью. Может, плюнем на театр и убедим хозяина сдать нам комнату на ночь?

– О нет! Как тебе не стыдно предлагать такое!

– Тогда давай пораньше закончим обед и немного побудем вдвоем перед возвращением в город. Я делом докажу, что соскучился по тебе. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– По-моему, отличная мысль. Ладно, давай.

Но на самом деле мысль оказалась хуже некуда. Они были в машине одни, на дороге никого не было, все вокруг окутала темнота, но снова держать ее в объятиях, вдыхать запах ее волос, чувствовать тепло кожи, смаковать вкус ее губ и довольствоваться лишь этим было хуже всякой пытки. Рука Поля нашла разрез в юбке и погладила стройное бедро.

– Нет, Поль, – прошептала она. Дрожь, сотрясавшая ее тело, говорила о том, что она готова уступить искушению. – Не здесь. И не сейчас.

Спорить не имело смысла: она абсолютно права. Пренебречь встречей с Анфревилями нельзя. Пока Улла поправляла платье и прическу и восстанавливала грим, Поль выбрался из машины и подошел к краю обрыва, пытаясь справиться с тянущей болью в паху.

Это было нелегко. Даже сейчас, когда они пробирались сквозь толпу у входа в театр, воспоминание о том, как Улла прижимала к губам тюбик с помадой, продолжало возбуждать Поля.

Жаклин Анфревиль, не догадывавшаяся об этом, обняла его, а затем поцеловала Уллу в обе щеки.

– Как я рада снова видеть вас обоих! Надеюсь, вам понравится шоу. Мюзик-холл у нас замечательный. Чаще ездит по всему миру с гастролями, чем бывает на острове.

– Я уверена, что понравится, – пробормотала Улла, на которую произвело сильное впечатление старомодное убранство театра, заставлявшее вспомнить Париж конца девятнадцатого века.

– Да уж. – Жаклин взяла ее за руку и повела в зал. – Театр был построен в начале двадцатого века по образцу Гранд-опера. Если хотите, потом мы устроим для вас экскурсию, но пока что лучше пройти в нашу ложу.

Поль видел, что Улла была ошеломлена пышным интерьером. В этом не было ничего странного. Театр производил впечатление даже на него, бывшего здесь сотни раз. Чего стоил один расписной купол, не говоря о резных позолоченных ложах, проходах, устланных красными ковровыми дорожками, и креслах, обитых зеленым плюшем.

Анфревили действительно были людьми светскими: в задней части ложи стоял стол, на котором красовалась бутылка «Дом Периньона».

– Хорошее шампанское музыке только на пользу, – заметил Шарль, наполнив четыре бокала и раздав их.

Свет погас, в зале наступила тишина, и оркестр начал играть с таким искусством и вдохновением, что прослезился бы сам маэстро фон Караян. Вскоре поднялся занавес, и началось яркое шоу. Сольные и массовые номера сменяли друг друга, танец чередовался с вокалом. Над головами артисток реяли пышные белые перья.

Все три часа Улла не сводила глаз со сцены, а Поль не сводил глаз с нее. Она подалась вперед, прижала руки к груди и закусила нижнюю губу. Ее грудь, обтянутая черными кружевами, вздымалась и опадала, белая кожа светилась в полумраке как жемчуг.

Ее бокал остался нетронутым. Хотя Улла сидела так близко, что до нее можно было дотронуться, в мыслях она была далеко от Мартиники.

Когда занавес опустился, она встала и неистово захлопала.

Внезапно Улла почувствовала, что за ней наблюдают, и обернулась. Когда их взгляды встретились, шумная, нарядная толпа тут же исчезла и они остались одни на всем свете. В этот момент Поль окончательно и бесповоротно понял, что хочет прожить с ней всю жизнь.

Вот что такое союз между мужчиной и женщиной. Полное взаимопонимание, которое не требует ни слов, ни действий, подумал он.

– Мы заказали столик в ресторане, – сказал ей Шарль, когда публика устремилась к выходу. – После спектакля не мешает подкрепиться. Вы с нами?

– Увы, нет. Мы успели перекусить до театра.

– Как вам понравилось шоу?

Улыбка Уллы была такой сияющей, что Поль ощутил приступ ревности.

– Это было чудесно! – воскликнула она. – Ничего подобного я еще не испытывала. Не знаю, как благодарить вас за приглашение!

Шарль и Жаклин улыбнулись друг другу и бросили на Поля красноречивый взгляд, означавший: ну разве скажешь, что она родственница Юлии?

Поль ответил им кивком, обнял Уллу за талию и притянул к себе, ничуть не заботясь о том, что это публичное проявление чувств вызовет целую лавину сплетен.

– Я рад, что тебе понравилось, – сказал он ей на ухо, потому что шум вокруг стоял невообразимый, – но обрадуюсь еще больше, когда мы окажемся дома. По-моему, этот вечер не закончится никогда.

– Вы сотворили с Полем чудо, – сказала Жаклин Улле и улыбнулась ей в зеркало дамской комнаты, куда они зашли перед уходом из театра. – Я никогда не видела его таким… да, счастливым, лучше не скажешь. Перемена разительная. Честно говоря, вы и сами светитесь.

Улла могла бы ответить: потому что я влюблена в него! Но сказала она другое:

– Спасибо! Похоже, Мартиника мне по душе.

– Знаете, он всегда был немного нелюдимым. Даже до его брака, закончившегося катастрофой… – Жаклин запнулась и поднесла руку ко рту. – Ох, простите меня, Улла! Вы так отличаетесь от его бывшей жены, что я забыла о вашем родстве.

– Ну, в этом браке все же было кое-что хорошее, – мирно ответила Улла, впервые в жизни не ставшая защищать Юлию перед другими людьми. – Хельга просто прелесть.

– О да, конечно! Не знаю, как Поль переживет расставание с дочерью, но он человек сильный. Я уверена, что он справится. – Жаклин бросила на Уллу лукавый взгляд. – Возможно, вы сумеете заставить его забыть потерю.

– Вы забываете, что я улечу вместе с Хельгой. Я здесь только благодаря ей.

– Дорогая, но это вовсе не значит, что благодаря ей вы и улетите. Есть и другие… варианты.

Есть ли? Неужели то, что началось как услуга, оказанная Юлии, закончится совместным будущим с Полем Вальдонне, человеком, который мог выбрать любую женщину на свете, но почему-то выбрал именно ее?

Дверь открылась, и в комнату вошла маркиза де Оливейра, облаченная в платье из огненной парчи.

– Жаклин, я знала, что ты будешь в театре, – обычным для нее въедливым тоном сказала она, – и все же ошиблась.

– О, привет, Камилла… И в чем же ты ошиблась? – холодно спросила Жаклин.

– Вы были не с Босежурами. Разве не их вы обычно приглашаете в театр?

– Не всегда. У нас есть и другие друзья, которым мы всегда рады.

– В самом деле? – Камилла бросила на Уллу высокомерный взгляд. – Что-то я их сегодня не заметила.

Жаклин отвернулась от зеркала и взяла Уллу за руку.

– Поскольку ты хорошо знаешь Поля, то наверняка помнишь и его подругу Уллу. Правда, Камилла? – холодно произнесла она.

– Как я могу это забыть после нашей последней встречи? – Камилла посмотрела на Уллу и злобно улыбнулась. – Какое милое платьице, дорогая. Вы сами его сшили?

– Нет. – Улла почувствовала, что покраснела, и разозлилась на себя. Ни за что на свете она не даст этой женщине почувствовать удовлетворение от того, что ее шпилька попала в цель!

– А ты свое сшила, Камилла? – спросила Жаклин, сжав пальцы Уллы.

Маркиза испустила смешок.

– Зачем, если я могу заплатить портнихе? Не смеши меня! О чем ты спрашиваешь?

– Я подумала, что ты решила составить конкуренцию приме мюзик-холла, – сладко проворковала Жаклин. – Пойдемте, Улла. Поль будет сердиться. Ему не терпится снова увидеть вас.

Шарль ждал их у выхода из театра.

– Поль пошел за машиной, – сказал он. – Наша машина припаркована совсем рядом, но вы немного опоздали, и я пообещал, что мы побудем с Уллой, пока он не вернется.

Улле не хотелось злоупотреблять любезностью Анфревилей.

– Спасибо, не стоит. Я прекрасно справлюсь сама.

– Конечно, мы подождем, – сказала Жаклин. – Нельзя бросить вас одну в такое время.

– Разве я одна? – Улла засмеялась и посмотрела на Шарля. – Пожалуйста, скажите Жаклин, чтобы она не беспокоилась, и везите ее в ресторан. Еще раз спасибо вам обоим за сказочный вечер.

Шарль взял ее за руку.

– Нам тоже было очень приятно. Вы уверены, что…

– Совершенно уверена.

– Тогда до скорого свидания, – прошептала Жаклин и обняла ее. – И не обращайте внимания на эту ехидну Камиллу де Оливейра.

Но ехидна еще не закончила свое дело.

– Если хотите знать, это просто скандал! – сказал знакомый голос за спиной Уллы, когда машина Анфревилей уехала. – Кузина бывшей жены, еще одна шведская авантюристка, пытается вкрасться в раненое сердце карибского аристократа… Бедный Поль! Это называется «из огня да в полымя». Я думала, у него достаточно ума, чтобы не попасться на…

У Уллы даже уши загорелись. Она сошла с тротуара. Лучше идти на виллу пешком, чем подвергать себя новым оскорблениям Камиллы де Оливейра. Но не успела она сделать и трех шагов, когда толпа ахнула от ужаса. Машина заскрежетала тормозами и остановилась в нескольких сантиметрах от освещенной фарами Уллы.

Через секунду из нее выпрыгнул Поль. Его лицо было пепельно-серым.

– Боже! – хрипло воскликнул он, схватил ее за плечи и начал трясти. – Я чуть не убил тебя! О господи, милая, что заставило тебя очертя голову выскочить на мостовую?!

– Я не подумала, – ответила Улла. Бушевавший в крови адреналин заставлял ее говорить неестественно спокойным тоном. – Прости, я не хотела пугать тебя.

Вокруг них собралась встревоженная толпа, состоявшая из мужчин во фраках и женщин в дорогих шелковых платьях, подолы которых беспечно мели пыль.

– На нее чуть не наехали!

– Она ранена?

– Не думаю, что машина ударила ее, но выглядит она так, словно ее переехали.

– Вызовите «скорую»!

– Я врач. Дайте мне осмотреть ее.

– Поль, мне не нужен ни врач, ни «скорая», – прошептала Улла, посмотрев ему в глаза. – Поскорее увези меня отсюда. Пожалуйста!

Поль долго смотрел на нее, а потом кивнул.

– Все в порядке, – сказал он людям, усаживая Уллу в машину. – Дама отделалась легким испугом. Спасибо за заботу.

Машина двинулась по длинной ярко освещенной улице. Улла съежилась на сиденье. Наступил шок, и она дрожала как осиновый лист.

Заметив это, Поль нажал кнопку на щитке, и лодыжки Уллы обдал поток теплого воздуха.

– Милая, ты скажешь мне, что случилось на самом деле?

– Я уже сказала, – ответила она, продолжая стучать зубами.

После нескольких поворотов они выехали на прямое приморское шоссе, и Поль нажал на газ. Зеленый свет, лившийся от приборной доски, обрисовывал его мрачный профиль.

– Сомневаюсь, – спокойно сказал он. – Та женщина, которую я знаю, не совершила бы такой самоубийственный поступок без причины. – Он выждал долю секунды. – Тебя кто-то толкнул?

– Не так, как ты думаешь. – Улла вспомнила, что маркизы не было среди людей, испугавшихся за ее жизнь. И слава богу! Иначе Улла выцарапала бы ей глаза, после чего утренняя газета вышла бы с броским заголовком.

– А как? Перестань ходить вокруг да около и объясни наконец, что произошло!

– Если хочешь знать, в этом виновата твоя любимая подруга, маркиза де Оливейра! – выпалила Улла, разозленная его повелительным тоном. Черт с ним, пусть знает, что за люди его друзья! – Ей не понравилось, что ты появляешься со мной на людях, и она высказала свое неодобрение кому-то очень громко.

– И из-за такого пустяка ты чуть не погибла?

– Ты не знаешь, что она заявила.

– Тогда расскажи. Слово в слово.

– Нет, – ответила Улла. Ее гнев прошел так же внезапно, как и вспыхнул. – Не стоит повторять.

– Если ты расстроилась так, что чуть не попала под передние колеса моей машины, то стоит. Либо ты расскажешь сама, либо я вырву эти слова у нее из глотки. По одному слогу за раз! – Он шумно выдохнул. – Впрочем, может быть, оно и к лучшему. Иначе я свернул бы ей шею, а она не стоит того, чтобы садиться из-за нее в тюрьму.

– Вот именно, – ответила Улла. – Так что забудь.

– Ну уж нет, – мрачно возразил он. – Я знаю Алехандро с детства. Не хочется лишаться его дружбы, но видеть его жену я больше не желаю. Если он спросит в чем дело, я ему расскажу.

– Не нужно. Я все равно скоро уеду отсюда.

– Ты в этом уверена? – Поль взял ее за руку.

Его прикосновение согревало лучше, чем печка.

– Нет, – в припадке честности ответила она. – После встречи с тобой я не уверена ни в чем.

– Тогда давай поищем способ избавить тебя от сомнений. – Не сводя глаз с дороги, Поль взял ее руку и поднес к губам. – Когда мне надоедает безумная суета Фор-де-Франса, я уплываю на Санта-Крус. Это простое и тихое место, там нет слуг, не слишком роскошно, но очень красиво и спокойно. Мне бы хотелось на несколько дней отвезти туда тебя и Хельгу. Если ты согласна, мы можем уехать утром и пробыть там до понедельника.

Четыре дня вдали от злого языка Камиллы де Оливейра?

– Отличная мысль!

– Раз так, договорились. Мы выедем рано, а вернемся только для того, чтобы переодеться к обеду у Мийо.

Предвкушение было радостным, и Улла не слишком расстроилась, когда после приезда на виллу отправилась к себе одна.

– Я бы пошел с тобой, – сказал Поль, обняв ее у подножия лестницы, – но уже за полночь.

– Тем более что незаметно прошмыгнуть мимо Ирен, сидящей с девочкой, не удастся. – Улла обвила руками шею Поля и прижалась к его сильной груди. – Я думаю, она тоже будет рада избавиться от нас на несколько дней. Мы сильно нарушили ее распорядок дня.

– А если Ирен застанет нас в таком виде, ее хватит удар, – хрипло сказал Поль, прижимая к себе ее бедра. – Милая, не бери с собой ничего, кроме купальника. В ближайшие дни я не хочу видеть на тебе ничего другого.

Она поднялась на ступеньку, чтобы оказаться с Полем на одном уровне. Он медленно провел пальцем по ее телу, от лобка до шеи, и Улла ахнула. У нее засосало под ложечкой, между ног стало горячо.

Поль потянулся к ее губам.

– Иди, пока я не пожалел о своих словах, – пробормотал он.

Улла попятилась, не сводя с него смеющихся глаз. Она еще никогда не чувствовала себя такой счастливой. И полной надежды.

В восемь часов утра Улла, Хельга и Поль встретились в столовой.

– Мы уже собрались и готовы ехать.

– После завтрака можешь не торопиться. – Поль перегнулся через спинку стула и поцеловал в макушку сначала Уллу, а потом дочь. – Мне нужно сделать пару телефонных звонков. Выедем часов в десять.

Когда с едой было покончено, Поль ушел в библиотеку, снял трубку телефона и набрал номер. Отозвались после второго сигнала.

– Есть новости? – спросил он.

– Ни слова, – ответил Гастон Шарпантье. – Похоже, пора начинать играть всерьез.

– Раз так, действуй. Я уезжаю до конца уик-энда. Если возникнет необходимость, позвонишь мне на Санта-Крус.

– А твоя дочь? Врач доволен тем, как она развивается?

– Доволен, – ответил Поль. – Девочка просто цветет. И будет цвести.

До Санта-Круса нужно было двадцать минут плыть на пароме, а от пристани до дома Поля они доехали за полчаса. Улла сразу заметила, что этот остров сильно отличается от Мартиники. Он был более зеленым, более сельским, более нетронутым. Тут были ухоженные поля, пологие холмы и скалы, круто спускавшиеся к живописным бухтам.

Убежище Поля представляло собой перестроенный деревенский дом, окруженный несколькими акрами земли. К востоку от него раскинулась мирная долина, на западе лежало море, а длинный пыльный проселок был таким узким, что с трудом вмещал их черный автомобиль.

Дом окружали дикие маки, но огород, на котором росли помидоры, огурцы и салат, был тщательно ухожен. С виноградных лоз свисали спелые гроздья. Возле кухни была разбита грядка, с которой доносился аромат тимьяна и розмарина.

– Оставь все. Я принесу багаж позже, – сказал Поль, прижав Хельгу к плечу и протянув свободную руку Улле. – Войди и познакомься с Сульмой.

Когда они подошли к дому, толстая полосатая кошка, гревшаяся на крыльце, перевернулась на спину и подставила им брюхо.

– Отстань, – проворчал Поль. – Разве не видишь, что у меня обе руки заняты?

Он открыл дверь и жестом предложил Улле пройти первой. Она очутилась в комнате с низким потолком, каменным полом, покрытым циновками, и голыми белеными стенами. В одном ее конце была лестница, в другом – старинный камин, не использовавшийся по случаю жаркого лета. В комнате царила приятная прохлада.

– Потому что стены тут в полметра толщиной, – объяснил Поль. – И слава богу! Поскольку кондиционера здесь нет.

Мебель тут была недорогая, но удобная: длинный диван с пухлыми валиками, два кресла, в которых человек чувствовал себя так, словно сидит на коленях у матери, низкий стол с глиняной вазой для цветов и столик поменьше, у которого стояли два стула. Картину довершали письменный стол на веретенообразных ножках, три полки с книгами, маленький проигрыватель и две настольные лампы.

– Туда, – сказал Поль, кивнув на дверь в середине четвертой стены.

Столовая и смежная кухня располагались в задней части дома. Большую часть помещения занимали поцарапанный деревянный стол и четыре стула с решетчатыми спинками и плетеными сиденьями. У стены стоял чудесный старый кухонный шкаф, на полках красовалась разномастная посуда. Рядом с открытым окном висели связки лука и сушеного перца, в углу стояли огромные горшки; на чугунной решетке висели медные кастрюли и сковородки.

Вдоль одной стены помещения стояли крашеные деревянные буфеты; остальное место занимали неглубокая раковина, шкаф, электрическая плита и старая посудомоечная машина. У гладильной доски стояла негритянка, которой можно было дать и семьдесят лет, и все сто, и гладила тяжелым чугунным утюгом белые хлопчатобумажные простыни. Вскоре выяснилось, что это и есть таинственная Сульма.

Женщина не говорила по-английски, и Улла не поняла, о чем они беседовали с Полем. Черные бесстрастные глаза служанки осмотрели ее с головы до ног и, кажется, не одобрили. Но при виде Хельги на лице старухи расцвела беззубая улыбка. Утюг и простыни были тут же брошены. Она вытянула худые черные руки и что-то пропела на здешнем диалекте. Видимо, это означало «как ее зовут?», потому что Поль ответил:

– Хельга. – Потом он скороговоркой произнес еще несколько слов и представил Уллу.

– Ха! – сказала Сульма и небрежно кивнула ей.

Улла боялась, что Хельга испугается старой ведьмы и заплачет, но малышка лежала на руках Сульмы как сытый котенок.

– Ну, если я здесь не нужна, – притворно весело сказала Улла, повернувшись к Полю, – то пойду помогать тебе разгружать машину.

– Не обижайся на Сульму. Она старая и все видит по-своему. – Поль обнял ее за плечи и повел к автомобилю. – От Юлии у старухи оскомина во рту, но ты быстро с ней подружишься. – Он остановился у шпалеры и заставил Уллу поднять лицо. – Как по-твоему, для чего мы сюда приехали?

Долгий и нежный поцелуй успокоил Уллу, но один вопрос продолжал тревожить ее:

– Сульма живет в доме?

Поль покачал головой.

– Нет. В ближайшей деревне, у дочери. Если тебе не хочется иметь с ней дело, я скажу, чтобы в эти дни она не приходила.

– Нет, не надо. Я не хочу обижать ее. – Улла пожала плечами и засмеялась. – Если уж я сумела пережить злобные слова маркизы, сказанные во всеуслышание, то неприязнь Сульмы переживу и подавно.

Перед уходом Сульма накрыла стоявший во дворе стол клетчатой скатертью и соорудила простой ужин из нагретых солнцем помидоров, огурцов, маслин, сардин, жаренных в оливковом масле, буханки белого хлеба и масла. На десерт был инжир. Когда после восьми часов Улла вышла из дома, Поль открывал вино.

К ее удивлению, волосы Поля были влажными, тонкие шорты цвета хаки сменились белыми брюками и синей рубашкой-поло. То, что он переоделся, Улла понять могла: вторую половину дня они провели на пляже и долго валялись на песке. Но где он успел помыться? Ванная в доме была только одна, и последние полчаса Улла провела именно там. Одна.

– Ну что, полегчало? – спросил Поль, поцеловав ее.

– Очень. Прохладная ванна – именно то, что мне требовалось. – Улла потрогала его волосы и убедилась, что они действительно влажные. – А где мылся ты? Да еще и принарядился. Нет, я не жалуюсь. Чистый ты нравишься мне еще больше.

Он провел ладонью по подбородку.

– Я вскипятил воду на кухне, побрился над раковиной и воспользовался душем в саду.

– Я не знала, что там есть душ.

– Он предназначен для споласкивания после купания в море. Вода там только холодная, но это и к лучшему. – Поль поддел пальцем эластичную резинку, на которой держалось ее платье без бретелек. – Как называется эта штука?

Улла посмотрела на свое длинное и просторное одеяние. Она сшила его сама прошлым летом из индийского полупрозрачного хлопка, купленного на распродаже. Наряд был простой и немудреный, но очень подходил для влажных и душных вечеров. Отправляясь на Мартинику, Улла сунула его в чемодан на всякий случай.

– Кажется, саронг.

– Это преступление против человечности, вот что это! Как мужчина может есть обычные блюда, если его женщина выглядит так соблазнительно, что ее хочется съесть? – Он испустил вздох и вытер ладонью лоб. – Мне нужно прийти в себя. Может быть, выпьем по бокалу вина и полюбуемся закатом?

– Поль, солнце село еще два часа назад! – со смехом сказала она.

И в самом деле, двор освещали лишь десятки свеч, которые горели в глиняных плошках с водой, расставленных как попало. Это не имело ничего общего с элегантными подсвечниками, украшавшими столовую виллы Поля, но производило чарующий эффект – казалось, в воздухе плясали тучи светлячков.

– Не заметил, – ответил он. – У меня было другое занятие. Я следил за тобой. – Поль передал ей бокал и сел на грубую скамью, вырезанную из изогнутых ветвей какого-то дерева. – Ну, что ты думаешь о моем скромном сельском убежище?

– Тут чудесно. Именно так спокойно и безмятежно, как ты говорил. Я понимаю, почему ты убегаешь сюда при первой возможности.

– Юлия его ненавидела.

Улла засмеялась снова.

– Еще бы! Тут ничего не происходит, и ей было скучно. Она горожанка от пят до макушки и радуется только тогда, когда ее высокие каблуки цокают по мраморному полу ближайшего универмага. Гулять босиком по песку не ее стиль.

– Зато, кажется, твой. – Поль посмотрел на накрашенные ноготки, видневшиеся из-под длинного подола.

Улла проследила за его взглядом и увидела, что в отличие от нежно-розовых лодыжек ее ступни приобрели цвет дикого меда. Еще несколько солнечных дней – и она вся станет такой.

– Верно. Мне здесь нравится. Нравится быть здесь с тобой и Хельгой.

– Тебе не кажется, что сегодня она была счастлива?

– Кажется. И уснула как ангел. Возможно, потому что… – Внезапно она осеклась. В горле стоял комок, голос дрожал от слез. Возможно, потому что в первый раз в своей короткой жизни почувствовала себя нормальным ребенком, которого горячо любят оба родителя.

Но под это определение подпадал только Поль. Несмотря на то что посторонний наблюдатель мог бы принять их за счастливую семью. Пока Улла возилась в меньшей из двух комнат на втором этаже, складывая полотенца и превращая манеж в импровизированную детскую кроватку, Поль лежал на узкой кровати и играл с Хельгой – подбрасывал ее в воздух, щекотал, целовал крошечные пяточки, а потом положил ее на свою обнаженную грудь лицом вниз.

Комната наполнилась радостным писком и смехом. У следившей за ними Уллы сжалось сердце. Ей хотелось присоединиться к ним, принять участие в этом веселье и пролить слезу умиления. Но это невозможно. Хельга не принадлежит ей. Да и Поль, честно говоря, тоже.

– Возможно, – сказала она, когда сумела совладать с голосом, – потому что ты замучил ее до полусмерти!

Он взял Уллу за руку.

– Ты любишь ее, правда?

– Конечно, люблю, – хрипло ответила она.

Поль сжал пальцы и пронзил ее взглядом голубых глаз.

– Скажи, моя красавица, а есть шанс, что в один прекрасный день ты полюбишь и меня?

Этот вопрос потряс ее. Улла распахнула глаза, приоткрыла рот, и Полю захотелось прильнуть к ее губам, чтобы отсрочить неминуемый отказ.

– Полюбить тебя? – слабо повторила она. Ее бокал наклонился и едва не залил вином платье. – Полюбить тебя?

Поль забрал бокал и поставил его на шаткий столик.

– Неужели я такой ужасный человек, что тебе и думать об этом противно?

– Ужасный? – прошептала ошеломленная Улла. – Противно? – Она подняла руку и погладила его по щеке. – Ох, Поль, если бы ты только знал!

– Я знаю, что ты украла мое сердце, – с трудом проглотив комок в горле, ответил Поль. – Знаю, что не смогу расстаться с тобой, когда придет время уезжать. Не могу представить себе, что буду жить в Фор-де-Франсе или здесь и не слышать твоего смеха. – Не в силах усидеть на месте, он вскочил и начал расхаживать взад-вперед. – Этот отъезд висит надо мной как дамоклов меч. Я не хочу считать дни. Хочу быть уверенным, что ты проведешь рядом со мной все оставшиеся годы.

– О чем ты говоришь? – Ее глаза, напоминавшие глубокие серые озера, следили за его каждым шагом.

Поль вернулся, снова сел на скамью, взял Уллу за руку, повернул ее ладонью вверх, долго рассматривал линии, а потом поднял взгляд и посмотрел ей в глаза.

– О том, что я хочу большего, – хрипло сказал он. – Хочу всего. Улла, выходи за меня замуж.