Текст книги "Дар любви"

Автор книги: Кара Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

3

В последующие дни Улла исправно приносила Хельгу Полю. Он послушно держал дочь на коленях, спрашивал о ее здоровье и по прошествии часа с облегчением отдавал девочку обратно.

Улла терялась в догадках. Зачем ему вообще понадобилась эта малышка? Поль не испытывал к ней ни малейшего интереса. Она ожидала большего. Как-никак, он француз, а чадолюбие французов вошло в пословицу. «О господи, да обнимите же ее! Обращайтесь с ней как с собственной плотью и кровью, а не с подкидышем, найденным на пороге!» – хотелось крикнуть ей.

Однако к концу недели Улла заметила, что Полю стало полегче. Пару раз в его глазах вспыхнуло искреннее чувство, а на губах появилась довольная улыбка.

Если не считать этих редких встреч, Улла его почти не видела. Она завтракала и обедала у себя в апартаментах. Потом у Поля возникли какие-то неприятности на работе, и она четыре вечера подряд ужинала в одиночестве.

Но, когда они с Полем оказывались рядом, в воздухе начинало потрескивать электричество. Нет, не от враждебности. Хотя беседовали они исключительно о Хельге и разговаривали любезно, но стоило Улле увидеть его взгляд, как ее бросало в жар. Обещание, горевшее в его голубых глазах, заставляло ее забыть осторожность, от его улыбки у нее кружилась голова.

Когда они передавали ребенка друг другу, их руки соприкасались. Поль делал вид, что это произошло случайно и не имеет никакого значения. Но чувства Уллы тут же вырывались наружу. Она понимала, что это добром не кончится.

Все началось во вторник, в начале второй недели ее пребывания на острове. В половине восьмого Ирен принесла в детскую кофейник.

– Выпейте. Вам это необходимо, – сказала она Улле и налила в фарфоровую чашку ароматный напиток. – Я слышала, что в два часа ночи девочка снова плакала. У бедняжки колики.

– Прошу прощения. Жаль, что она разбудила и вас тоже, – ответила Улла. – Наверно, следовало поселить нас в другой части дома. Вам было бы спокойнее.

– Извиняться не за что. Я слышала, как вы полночи ходили по комнате. Возьмите кофе и подышите свежим воздухом.

Улла вышла на балкон и сделала глубокий вдох. Сад окружала высокая стена из желтого песчаника. Весь холм, полого спускавшийся к морю, был усажен тропическими цветами. Пели птицы. В голубом небе виднелась белая полоса, оставленная реактивным самолетом. А за спиной слышался голос Ирен, ворковавшей с Хельгой.

Мгновение спустя на пороге возникла Ирен с девочкой на руках.

– Чуть не забыла… Месье Вальдонне просил подать завтрак к девяти часам. Он хочет, чтобы вы с Хельгой присоединились к нему.

Не обращая внимания на участившийся пульс, Улла спросила:

– Значит, сегодня он поедет в офис позже обычного?

– Он вообще не поедет в офис. Взял выходной, чтобы побыть с вами.

Эта новость подействовала на Уллу как удар молнии. Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди.

– Как же так? Я слышала, что у него какие-то неприятности, и думала, что он нужен там.

– Милая, месье Вальдонне может делать все, что захочет. На то он и босс.

Ну да, конечно! Смешно думать, что этот человек может кому-то подчиняться. Но перспектива провести с ним весь день пугала ее.

Плач Хельги был тут ни при чем. Ей не давали уснуть воспоминания о лице и прикосновениях Поля. Уллу ничуть не утешало, что они будут находиться на людях. При чем тут люди, если достаточно услышать его имя, чтобы она пришла в смятение?

Мысль о нем подействовала как заклинание. Краем глаза Улла заметила какое-то движение внизу. Она опустила взгляд и увидела Поля, выходившего из моря. Вода ручьями стекала по его мускулистому телу. Он напоминал бога морей Посейдона. С той разницей, что некоторые интимные части тела таких существ прикрывали гирлянды цветов. А на Поле вместо гирлянд были самые крошечные плавки, которые мог изобрести человек.

Не подозревая об очарованной аудитории, Поль достал спрятанное в скалах полотенце. Боясь привлечь его внимание, Улла застыла на месте. Но отвести взгляд было выше ее сил. Сначала он вытер мокрые волосы, потом широкую грудь, длинные голени и сильные ляжки.

А потом, к ужасу Уллы, поднял глаза и посмотрел прямо на балкон. О боже, она смотрела на него так, словно до того никогда не видела мужчин! Улла чуть не заплакала от стыда.

В отличие от нее он и глазом не моргнул. Он непринужденно обмотал бедра полотенцем и поднял руку, приветствуя ее.

– Спускайтесь! Давайте поплаваем, пока не стало слишком жарко! – крикнул он.

Улла пылала как в лихорадке. Тело от макушки до пят горело пламенем. О боже, как она посмотрит ему в глаза?

Вскоре выяснилось, что это будет стоить ей большого труда.

– Милая, если вы хотите принять душ до завтрака, то не теряйте времени, – посоветовала ей Ирен, вновь появившись на пороге с выкупанной и накормленной Хельгой.

Улла едва не отказалась от завтрака, сославшись на головную боль, но поняла, что это бесполезно. Нельзя избегать Поля постоянно. Встречи с ним неизбежны.

В конце концов, чего ей стесняться? Разве это она дефилировала перед ним практически голая? Если кому-то и следует краснеть, то именно ему!

Улла приняла душ, переоделась, и это слегка отвлекло ее от тяжелых мыслей. Но когда с порога столовой она увидела Поля, уткнувшегося в утреннюю газету, вся ее уверенность в себе исчезла, как вода в сливном отверстии ванны.

Перестань суетиться и возьми себя в руки! – строго велел ей внутренний голос. Он ничем не отличается от сотен других мужчин. Все это только твое воображение. Думай о нем как об очередном пациенте!

Не отрываясь от газеты, Поль сказал:

– Не бойтесь, мадемуазель, входите. Тут нет ничего страшного. Я не кусаюсь.

Улла почувствовала себя набитой дурой. Неужели он умеет видеть через газету? Она робко подошла к столу и неуклюже сказала:

– Я принесла девочку. – Тьфу! Неужели нельзя было придумать фразу поумнее?! – Думала, что вы ее ждете.

– Так и есть. – Он отложил газету, поднялся, взял детское сиденье, повесил его на стул и повернул дочь лицом к себе. Пушистые ресницы опустились, скрывая вспыхнувшую в глазах нежность. Затем он поднял взгляд и одарил Уллу улыбкой. – Вообще-то я должен извиниться перед вами.

– Передо мной? За что? – Слава богу, Что Поль придвинул ей стул, потому что у Уллы подгибались колени. Мужчины не имеют права быть такими ослепительными…

– Потому что вы моя гостья, а я был плохим хозяином. Пора это исправить.

– У вас нет передо мной никаких обязательств, – быстро ответила она. – Я здесь только как няня Хельги.

– Как прислуга? О нет! – Поль положил руки на ее плечи, слегка сжал их, а потом вернулся на место. – Я слышал, что девочка не дает вам спать по ночам.

– Да, что есть, то есть. Она еще очень маленькая. Похоже, ей не совсем подходит детское питание.

– Наверно, она нуждается в материнском молоке. – Он уставился на лиф летнего платья Уллы и не торопился отводить глаза. – Разве в Швеции женщины не кормят детей грудью?

– Кормят, – ответила Улла, чувствуя, что ее соски напряглись. – Это даже рекомендуется, и большинство женщин так и делает.

– Но не Юлия.

– Нет.

– Почему?

– Честно говоря, не знаю. Спросите ее сами.

– Я бы с удовольствием сделал это, если бы она отвечала на мои звонки. После вашего приезда я несколько раз пытался связаться с ней.

– Зачем? – спросила Улла, не собираясь признаваться, что тщетно делала то же самое. – Хотели удостовериться, что я не самозванка?

– О нет, моя дорогая мадемуазель, – спокойно ответил он. – Просто хотел поставить ее в известность, что вы с Хельгой прибыли благополучно, и рассказать, как поживает наша дочь. Мне пришло в голову, что каждая нормальная мать хотела бы это знать. Я оставлял сообщения, но так и не сумел поговорить с Юлией лично.

– Потому что она уехала. Я уже говорила… Едва она проводила нас в аэропорт, как отправилась с мужем в рекламную поездку по Франции.

– Говорили. Но это вовсе не значит, что с ней нет связи. Разве что этот тип уехал читать свой роман антарктическим пингвинам.

– Нужно учитывать разницу во времени. Европу и Мартинику разделяют несколько часовых поясов.

– У меня достаточно деловых связей по всему миру. Про разницу во времени я знаю. – Поль протянул Хельге палец. Девочка тут же схватила его в кулачок и уставилась на отца немигающим взглядом.

– Вы только посмотрите, – сказал он. – Хоть я ей и отец, но совершенно незнакомый человек. Однако она доверяет мне всей душой, знает, что находится в безопасности и что ее никто не обидит.

При виде пухлой ручки, обхватившей длинный смуглый палец, у Уллы дрогнуло сердце. Она пробормотала:

– Если вы думаете, что Юлия не испытывает к ней…

Тут в комнату вошла Ирен с блюдом персиков и добавила фрукты к уже стоявшим на столе теплым булочкам, маслу и домашнему джему. Следом за ней порог переступила темнокожая девушка и принесла кофейник.

Улла с облегчением вздохнула и взяла персик, надеясь, что Поль забудет тему беседы. Как можно оправдывать то, чему оправдания нет?

Но, когда они вновь остались одни, Поль вернулся к разговору.

– Да, думаю, – сказал он, бережно вынув палец из ручонки дочери и налив себе кофе. – Докажите, что это не так, и я скажу вам спасибо. В первый вечер вы сказали, что привыкли иметь дело с детьми, так что я уважаю ваше мнение. Вы учительница? Откуда у вас такой опыт?

– Нет. Я закончила полицейскую академию. Там нас учили всему. В том числе родовспоможению и уходу за грудными детьми. Работаю в подразделении, занимающемся делами несовершеннолетних. И могу сказать, что, если бы у большинства детей были такие же условия, как у Хельги, они могли бы считать себя счастливцами.

– Значит, ваши подопечные из бедных семей?

– Да, конечно. А иногда и вовсе нищие. Иммигрантов в Швеции хватает. Но дело не столько в бедности, сколько в насилии и отсутствии присмотра, с которыми мы часто сталкиваемся. Уже в два года эти дети знают, что у них нет будущего.

Его голубые глаза наполнились сочувствием, и Улла поняла, что теряет последние силы.

– Наверно, это очень грустно.

– У меня от этого душа разрывается.

– А от того, что Юлия относится к дочери как к игрушке, которую можно в любую минуту отложить в сторону и заняться чем-то более интересным, не разрывается?

– Это не так! – с жаром возразила Улла. – С первого взгляда на Хельгу видно, что за ней хорошо ухаживают!

Укоризненный взгляд Поля заставил ее съежиться.

– Мадемуазель Улла, ухаживать можно за дорогой машиной, садом или общественным парком. Но ребенок заслуживает большего, не так ли? Ребенка нужно любить, баловать, холить и лелеять.

– С чего вы взяли, что Хельгу не любят?

– С виду все нормально, хотя мне кажется, что девочка недостаточно физически развита для своего возраста. – Он мельком посмотрел на Хельгу, которая как зачарованная следила за лопастями вентилятора, прикрепленного к потолку. – Вам неловко? Прошу прощения. Отношения с бывшей женой у меня сложные, но я понимаю, что вы тут ни при чем. – Он придвинул ей корзину с булочками. – Попробуйте. Джем Ирен варит превосходный. Если она решит, что я испортил вам аппетит, то не даст мне житья.

Так же, как ты не давал житья Юлии? – подумала Улла. Роскошная вилла, несравненный пейзаж, ослепительная красота и чувственность сидевшего напротив мужчины, не говоря уже о чарах, которые он при желании мог пустить в ход, – все это полностью соответствовало экзотическим вкусам Юлии. Кузина могла бросить все, уйти и решительно отказаться снова видеть Поля только при одном условии: ее жизнь здесь стала невыносимой.

– Сомневаюсь, что кто-то способен на это. – Улла разломила булочку и намазала ее маслом. – Вы кажетесь… непобедимым.

– Да уж, – хмыкнул он. – Во всяком случае, я привык добиваться желаемого.

Возможно, в этом и заключается ответ. Потому что Юлия упряма как осел.

– Похоже, ни вы, ни моя кузина не привыкли к компромиссам, – заметила она. – И я боюсь, что это выйдет Хельге боком.

Поль взял ее руку и слегка сжал.

– Не бойтесь, – мягко сказал он. – Тут мы по одну сторону баррикады. Оба хотим блага для нашей дочери.

Это прикосновение заставило Уллу испытать странное чувство. Она тосковала по его теплу и силе, но знала, что в этом кроется опасность. Стоит хоть чуть-чуть дать себе волю, как она станет его жертвой.

– Если это так, – ответила она, – то вы поймете, что сегодня нам с Хельгой лучше побыть дома. Неделя для девочки выдалась тяжелая. Акклиматизация и все остальное… Я присмотрю за ней. Так мне будет спокойнее.

Поль взял более подходящую для такой жары открытую машину, решив, что это может снять с него часть вины. В конце концов, он насильно потащил Уллу осматривать местные достопримечательности и заставил оставить ребенка на попечение Ирен.

Это следовало предвидеть. Она сидела как каменная, стиснув руки, и смотрела прямо перед собой даже тогда, когда величественные крепостные бастионы, заставлявшие большинство туристов застывать на месте и ахать, находились справа.

Улла уже видела кафедральный собор, порт, дворец коменданта и мост, но реагировала на все так же, как сейчас. Сомневаться не приходилось: настроение у нее было хуже некуда.

Поль продолжал экскурсию, однако начинал сомневаться в своем плане. Для такой женщины неторопливое обольщение не годится. Она слишком педантична и слишком чувствительна. Чтобы добиться успеха, нужно выбить у нее почву из-под ног и не дать опомниться.

– У Фор-де-Франса есть и другие названия, – сказал он, объезжая лоточника, спрятавшего свои фрукты от жары в тени городской стены. – Например, Город-крепость или Оплот доблестных.

– В самом деле? – без всякого выражения произнесла она. – Как интересно…

Черта с два! Наверно, так же интересно следить за тем, как сохнет краска. Раздосадованный Поль покосился на нее. Перед отъездом Улла сменила летнее платье лимонного цвета на скромную цветастую юбку ниже колена и белую блузку, подвязала волосы длинным шарфом, концы которого трепало ветром, как хвост бумажного змея, и надела круглые темные очки. Если бы Улла была повеселее, она походила бы на Одри Хэпберн. Но каменное выражение лица придавало ей сходство с Гретой Гарбо.

– Старый город возвели испанцы. Так называемый новый город был построен французами, – ворчливо продолжил он, снова глядя на дорогу. – Архитектура, как вы, конечно, заметили, в основном стиля барокко, хотя есть здания гораздо более раннего периода. Говорят, наш остров – это музей под открытым небом, которому семь тысяч лет.

– Очаровательно, – нагло солгала Улла, на самом деле поклявшаяся не верить ни единому его слову.

– Да. Очаровательно. – Он скорчил гримасу. – Так же очаровательно, как то, что все мои бывшие жены сидят на цепи в темнице. Ваша кузина – единственная, кому удалось сбежать. Именно поэтому она и прислала вас сюда вместо себя. Хотела, чтобы вы подверглись той же участи.

– Наверно.

– Значит, вы будете следующей. У меня слабость к светловолосым скандинавкам.

Улла повернулась к нему. Наконец-то он сумел привлечь ее внимание.

– Что вы сказали?

– У меня слабость к светловолосым скандинавкам, – по-французски повторил Поль.

– Я не знаю французского.

– Похоже, английского вы тоже не знаете. – Поль потянулся к ее очкам. Этот жест заставил Уллу вздрогнуть и посмотреть ему в лицо. – Я догадываюсь, вы нервничаете из-за того, что мы не взяли с собой Хельгу. Но вы же сами сказали, что девочке приходится нелегко. С Ирен ей будет лучше.

– Ирен не знает ее привычек.

– Судя по вашим словам, вы тоже. Вы сами познакомились с малышкой всего неделю назад.

– По крайней мере, я привыкла иметь дело с маленькими детьми. А Ирен…

– Если возникнут какие-нибудь проблемы, она найдет способ связаться с нами. – Поль слегка погладил ее колено. – Милая моя, на свете есть телефоны, и Ирен умеет пользоваться ими. В отличие от Юлии.

Улла отреагировала так, словно ее ткнули бычьим стрекалом. Она плотно сжала колени и бросила на него испепеляющий взгляд.

– Не забывайтесь!

– Ради бога, успокойтесь! Я пытаюсь развлекать вас, а не соблазнять на глазах у всех.

– Именно этим вы и занимаетесь. Прекратите немедленно!

– Да, мадемуазель. Чего изволите, мадемуазель? Не бойтесь, вашей добродетели ничто не угрожает. Пока что, – закончил он по-французски хрипловатым шепотом.

– Что вы сказали?

– Меню, – сымпровизировал он и ослепительно улыбнулся. – Что бы вы хотели на ланч?

Улла смотрела на него как на скорпиона.

– Неправда. Я вам не верю.

– Вы разбили мне сердце. – Он пожал плечами и свернул в переулок, такой узкий, что соседи, жившие напротив, могли бы пожать друг другу руки.

– Если кто-нибудь поедет нам навстречу, вам грозит опасность разбить заодно и свою машину. Ради бога, помедленнее!

– Милая, здесь одностороннее движение, так что мы в безопасности. – Он переключил скорость, выехал на площадь и остановился в тени крепостной стены. – Вам нравится карибская кухня?

– Не знаю. Никогда не пробовала.

– Раз так, надо ликвидировать этот пробел. – Поль помог ей выйти из машины, взял за локоть и повел к четырем столикам под темно-зелеными зонтиками. – Я хожу в это бистро много лет. Оно очень маленькое, но одно из лучших на острове.

Улла села на выдвинутый им стул, развязала шарф и пригладила волосы.

– В таком случае доверяю вашему вкусу.

– Отлично! – Поль кивнул подошедшему официанту и заговорил с ним по-французски: – Привет, Филипп! Как дела?

– Спасибо, месье Вальдонне, хорошо. – Он кивнул Улле. – Что желаете?

– Что-нибудь местное для моей гостьи. Это ее первый опыт.

– Тогда… – Филипп произнес два непонятных слова, соединил большой и указательный пальцы и с жаром поцеловал их. – Высший класс!

– Он рекомендует осьминога, пойманного сегодня утром, – перевел Поль. – В собственном черном соку, с картофелем. Справитесь?

– Во всяком случае, постараюсь.

Поль улыбнулся. Он доверял Улле не больше, чем она ему, но эта женщина ему нравится.

– Рад за вас. Похоже, мы все-таки сможем стать друзьями. – Он повернулся к официанту, заказал осьминога, а для начала велел принести салат из баклажанов и графин «пино блан». Когда официант принес вино и разлил его, Поль поднял свой бокал. – Ваше здоровье.

– Спасибо.

– Как вино?

– Замечательное, – сказала она, сделав глоток. – Очень легкое и освежающее.

Поль решил, что настало время для следующего шага.

– Вы меня заинтриговали. Никогда бы не сказал, что вы с Юлией двоюродные сестры. У вас нет ничего общего. Вы хорошо с ней ладите?

– Да, – ответила Улла. – Но только потому, что редко бываем вместе. Пару дней мы еще можем вытерпеть, а потом начинаем грызться. Через неделю мы готовы поотрывать друг другу руки и ноги.

– Почему?

Улла отвела взгляд и сделала глоток вина, пытаясь найти подходящий ответ.

– Мы по-разному… смотрим на жизнь.

– Как именно?

– Ну… вы были женаты на ней и провели все утро со мной. Я думаю, разница очевидна.

– Если говорить о внешности, то у Юлии она более броская.

– Иными словами, она красивее. – Улла пожала плечами. – Что ж, вы правы. Я знала это всю жизнь.

Если так, то ты жестоко ошибалась, подумал он. На первый взгляд Юлия кажется более яркой и красивой, но потом замечаешь, что глаза у нее маленькие, просто искусно подведенные, а нижняя губка обязана своей пухлостью не столько чувственности, сколько капризности. К сорока годам проявится ее подлинная сущность: она станет толстой и сварливой каргой.

А в чертах Уллы есть тонкость, которая с возрастом только усиливается. Одного изящного подбородка и высоких скул достаточно, чтобы обратить на нее внимание. Большие глаза, окаймленные пушистыми ресницами, свидетельствуют о доброте и страстности. А губы так и хочется поцеловать… Полю пришлось отвернуться, чтобы не выдать себя.

Конечно, со временем он ее поцелует, но выдавать свои планы до срока не годится.

– Дело не во внешности, – сказал он, снова наполнив ее бокал. – Она не такая холодная и отчужденная. Менее заторможенная. Мне кажется, вы чем-то подавлены.

Похоже, глоток вина добавил Улле храбрости.

– Потому что мне с вами неловко, – сказала она, посмотрев Полю в глаза.

– Почему?

Она снова мучительно покраснела.

– Неважно.

– Догадываюсь, – сказал он, прекрасно понимая в чем дело. – Не потому ли, что сегодня утром вы подглядывали за мной с балкона?

Улла высокомерно вздернула подбородок.

– Я не подглядывала. Но была бы вам признательна, если бы в следующий раз вы не так вызывающе… выставляли себя напоказ.

– Иными словами, был целомудреннее. – Он едва не расхохотался. – Это больше не повторится. Теперь я буду плавать в другом месте.

– У вас есть бассейн?

– Нет. Естественный пруд в южной части участка. Я провел туда морскую воду.

– Тогда почему вы им не пользуетесь?

– Потому что люблю море. Обожаю плавать на дальние дистанции против течения. Но спуститься на берег можно только у вас под окнами.

– Раз так, не обращайте на меня внимания. Просто… оглядывайтесь по сторонам.

– Гораздо проще не смотреть на меня, – лукаво улыбнувшись, парировал Поль.

Она со стуком поставила бокал.

– Может быть, сменим тему?

– Конечно. Вы с Юлией по-разному смотрите на жизнь. В чем состоит эта разница?

– Например, в том, что она способна полюбить мужчину, будучи беременной от другого!

– Когда возник из небытия этот ее новый супруг? – небрежно спросил Поль, не показывая, до какой степени его интересует этот вопрос.

– Точно не знаю. – Она наморщила лоб и закусила губу. – Кажется, впервые я услышала о нем еще до рождения Хельги. Наверно, мое отношение к этому браку и было причиной того, что меня не пригласили на свадьбу. А о Хельге я узнала лишь через месяц после ее рождения.

– И вы тоже? – Поль не сумел скрыть удивления. – Вам не кажется странным, что она так долго скрывала это от родных?

– Ну, вы же знаете Юлию, – ответила Улла, сделав еще глоток. – Когда она на кого-то дуется, то не скоро отходит.

– О да! Я прожил с ней достаточно. Но мне кажется, что здесь сыграл свою роль сам факт беременности. Нелегко начать новую жизнь, когда тащишь с собой старый багаж… – Поль откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на Уллу. – Как, по-вашему, Юлия хорошая мать?

– О да! Она очень заботится о девочке. Даже наняла в агентстве няню на те дни, когда должна работать.

– Очень трогательно… А как к этому относится ее новый муж?

– Кажется, он ничего не имеет против того, что вместе с женой получил и ребенка. – Улла снова нахмурилась. – Впрочем, теперь я припоминаю, что перспектива вашего приезда в Стокгольм у него восторга не вызвала.

– Может быть, ему просто не хотелось видеть своего предшественника.

– Может быть. Не все мужчины уверены в себе так же, как вы.

Поль засмеялся.

– Кажется, вы сказали мне комплимент, мадемуазель?

– И не думала! – быстро ответила Улла. – Просто вы уже сделали карьеру, а он еще нет. Но это вовсе не значит, что ему не хватает мужественности.

Поль хмыкнул.

– И чем, по-вашему, она измеряется? – с искренним любопытством спросил он.

– Во всяком случае, не деньгами и не властью, – без промедления сказала она.

– А чем же тогда?

– Способностью любить. Добротой, преданностью, внутренней силой. Широтой души. Смелостью, позволяющей делиться своей болью и страхами с любимой женщиной.

– Большинству мужчин это трудно. Мы не любим признаваться в собственной слабости.

– Я не считаю это слабостью. Иногда обстоятельства бывают сильнее человека. Чтобы осознать это, требуется мужество.

Ее ответ заставил Поля нахмуриться. Похоже, она правильно угадала его характер. Он привык держать свои чувства в кулаке. И не привык делиться своими мыслями.

Признаваться в слабости… Ничего себе! Мужчина остается мужчиной до тех пор, пока притворяется непобедимым. Обнаруживая слабость или проявляя сомнения, он подставляет себя под удар врага. Хотя враги Поля предусмотрительно скрываются, но все же они существуют. Богатым всегда завидуют.

Но сейчас завидовал он сам. Завидовал простой жизненной философии женщины, сидевшей напротив. Поль едва знал Уллу, однако понял, что до ее искренности и цельности Юлии далеко.

Мне следовало жениться на такой женщине, как Улла Эстрем, внезапно подумал он. Она никогда бы не предала меня. И тогда мне не пришлось бы играть роль временного отца собственного ребенка.

Его молчание заставило Уллу встревожиться. Такие люди, как Поль, не сидят, уставившись в пространство и водя указательным пальцем по ободку бокала. Красивое лицо Поля оставалось бесстрастным, но он явно что-то обдумывал. Об этом говорили с виду случайные вопросы, которые он задавал последние полчаса.

– Спасибо, – рассеянно пробормотал он, когда Филипп принес корзину с хлебом и салат.

Улла выяснила, что салат состоит из баклажанов, разной зелени, маслин и каперсов, сбрызнутых оливковым маслом. Но Поль, говоривший, что это один из его любимых ресторанчиков, не проявлял интереса к тщательно выбранной им еде.

– Что отбило у вас аппетит? – спросила она. – Неужели мои слова? Вас обидела моя фраза о мужчинах?

Он тряхнул головой, как делает человек, заснувший посреди разговора, и посмотрел на Уллу с легким удивлением, словно не сразу вспомнил, кто она такая.

– Ничуть. Просто вы дали мне пищу для размышлений.

– Да неужели? – насмешливо ответила она. – Вы меня пугаете!

– Бояться здесь нечего. – Поль смотрел на нее и вертел в руках вилку. – Кажется, баклажаны вам понравились. Я прав?

– Угу. – Она слизнула с губ каплю оливкового масла. – Кстати, поесть я люблю.

– С виду не скажешь. У вас нет ни грамма лишнего жира.

– Потому что обычно я пробегаю три километра в день.

Он нанизал на вилку кусочек баклажана.

– А что еще вы любите?

– Читать, хорошее кино, готовить…

– И ходить по магазинам?

Улла засмеялась.

– Конечно! Я ведь женщина, верно?

– О да. – Он обжег Уллу взглядом, от которого по ее спине побежали мурашки. – Еще какая…

Ее смех тут же умолк.

– Поль, вопрос был риторический.

Он пожал плечами.

– Ну и что?

– Я не напрашивалась на комплимент.

– Это мне и в голову не приходило. – Он снова занялся салатом. – В Фор-де-Франсе хватает магазинов. А шикарных бутиков видимо-невидимо. Не хотите совершить экскурсию?

– Может быть, – осторожно ответила она. – Но не сегодня. – И не с ним. Чем больше времени они проводят вместе, тем сильнее становится ощущение физической тяги. Крепостная стена подозрительности, которой окружили себя оба ради собственной безопасности, грозила рухнуть. Враждебность, горевшая в глазах Поля, исчезла. Казалось, он забыл, что перед ним сидит кузина Юлии, которой нельзя доверять. Получалось, что он прав: ей действительно напекло голову. Да и вино сделало свое дело…

– Не сегодня, – согласился он. – Но очень скоро.

– Почему?

– Я думаю, вам следует сменить одежду.

Улла поискала взглядом официанта. Тот стоял в дверях и наслаждался лучами солнца, проникавшими сквозь крону лимонного дерева.

– По-вашему, мой гардероб для Мартиники не годится?

– Отчего же? Годится, – ответил Поль. – Наверно, Юлия предупредила вас, чего следует ожидать, и вы явились во всеоружии. – Он взял Уллу за руку и слегка сжал, заставив обернуться. – И все же должен заметить: если на Мартинике женщина куда-то приходит с кавалером, ей не положено смотреть на других мужчин.

Улла быстро отдернула руку. Хотя в голосе Поля звучало холодное неодобрение, его прикосновение продолжало обжигать.

– Вы не мой кавалер, – возразила Улла. Вспышка гнева помогла ей отвлечься от ощущения, смысл которого был ясен без слов. – Ваши обвинения смешны, но оправдываться я не собираюсь. К вашему сведению, я просто хотела попросить официанта принести мне стакан воды.

Поль хлопнул себя по лбу.

– Идиот! Простите, милая. Я должен был догадаться. – Он повернулся к Филиппу и поднял густую бровь. Этого было достаточно: официант со всех ног устремился к ним.

– Зачем это? – возразила Улла, когда он велел принести бутылку минеральной. – Достаточно было бы и простой воды.

– О нет! – воскликнул Поль. – Ничто так не освежает нёбо и не способствует пищеварению, как «сан-пеллегринос» из альпийского источника. Это самое меньшее, чем я могу искупить свою глупость.

– Да, освежает хорошо. – Улла повертела в руках холодный стакан и спросила: – Что вы имели в виду, когда сказали, что Юлия предупредила меня? О чем?

– О здешней светской жизни.

– Я приехала сюда ухаживать за Хельгой, а не развлекаться.

– Вы родственница моей дочери, а следовательно, и моя тоже. Я не позволю себе обращаться с вами как с прислугой. И никому другому тоже. Если хотите, можете большую часть дня проводить с Хельгой. Бог свидетель, это ей только на пользу. Но по вечерам будьте добры оставлять ее на попечение Ирен или других женщин, которых в доме хватает.

– А чем буду заниматься я? Красить ногти на ногах или смотреть телевизор?

Он слегка усмехнулся.

– Остров у нас маленький, а друзей и знакомых у меня много. Слух о вашем приезде уже распространился, и всем не терпится познакомиться с новым человеком.

– Как это? Я приехала всего неделю назад, причем застала вас врасплох.

– Для этого есть слуги. Они встречаются в пекарне, на пристани, куда привозят улов, в парке… – Он хмыкнул и пожал плечами. – А когда им нечего делать, звонят друг другу по телефону и обмениваются сплетнями. Вы, моя милая, вызвали здесь большой переполох, нравится вам это или нет. Я уже получил несколько приглашений и от одного отказался. Ради вашей же пользы.

– Да ну? – снова ощетинилась Улла. Нет, приглашения ее не интересовали, но как он смел?! – Разве это не мне решать?

– Возможно. Но это было приглашение на сегодняшний вечер, и поступило оно без предварительного предупреждения. Вы устали, хотя и не хотите в этом признаться, а я не хотел заставлять вас отказывать незнакомым людям. Кроме того, вам будет удобнее, если представление пройдет на знакомой территории. Поэтому я назначил на пятницу коктейль. К тому времени вы успеете отдохнуть.

– Иными словами, как следует подготовиться. При условии, что я сумею прилично одеться.

На этот раз он хлопнул ладонью по столу и возвел глаза к небу.

– О господи! Чем я снова вас обидел?

– Почти ничем. Так, пустяки. Во-первых, вы распорядились моим временем, не поставив меня в известность. Во-вторых, решили, что мой гардероб нужно отправить в мусорное ведро. В-третьих…

– Ничего подобного я не говорил! – прервал ее Поль. – Судя по тому, что я видел, у вас отличный вкус.

– Не знаю, как вы пришли к такому выводу. Вы видели меня только в повседневной одежде.

– Не только.

– Не считая костюма, в котором я приехала. Признаю, что после такой дороги он выглядел неважно.

– Я его и не считаю. – Поль нахально улыбнулся. – Я имел в виду тот… вечерний наряд, который был на вас во время нашего первого ужина.

Кожу Уллы начало покалывать от удовольствия. Пытаясь избавиться от этого ощущения, она сжала губы и состроила сердитую гримасу.