Текст книги "Вкус пепла"

Автор книги: Камилла Лэкберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

~~~

Стрёмстад, 1924 год

Она лежала у себя в комнате с холодным компрессом на голове. Доктор внимательно ее обследовал и прописал постельный режим. Сейчас он внизу, в салоне, разговаривает с отцом. На секунду она испугалась: а вдруг с ней что-то серьезное! Один раз в его глазах мелькнула тревога, но тут же пропала, он похлопал ее по руке и сказал, что все будет хорошо, а пока ей нужно отдохнуть.

Не могла же она рассказать доброму доктору настоящую причину своего недомогания: что ее здоровье пошатнулось зимой от постоянных бессонных ночей. Таков был ее собственный диагноз, однако об этом приходилось молчать. Она надеялась, что доктор Ферн пропишет ей какие-нибудь укрепляющие капли, а так как она решила положить конец любовной авантюре с Андерсом, то скоро она отоспится и поправится. А пока что не мешает отлежаться недельку-другую, и пускай за ней поухаживают. Агнес стала думать, чего бы такого потребовать себе на ланч. Оставив вчерашний ужин в ватерклозете, она чувствовала, что живот у нее ворчит, требуя пищи. Может быть, блинов или биточков с вареной картошкой, сливочным соусом и брусничным вареньем, которые так хорошо готовит кухарка.

Заслышав на лестнице шаги, она поглубже зарылась под одеяло и принялась тихонько постанывать. Пожалуй, закажу биточки, решила она за секунду до того, как отворилась дверь в ее комнату.

~~~

Со вчерашнего дня в нем все нарастала злость. Какая наглость! У этой негодяйки вообще нет ни стыда ни совести. Указать полиции на него! У Кая хватало ума понять, что скоро по городку поползут слухи и что бы он тогда ни говорил, в головах людей останется одно: к нему приходили полицейские допрашивать по поводу гибели девочки. Он стиснул кулаки так, что побелели костяшки, после недолгих размышлений надел куртку и решительным шагом отправился в путь. Огороженные досками грядки томатов помешали ему прямо пройти к соседям, поэтому он вышел на дорогу, а оттуда повернул к Флоринам. Прежде чем покинуть дом, он удостоверился, что Никлас и Шарлотта куда-то ушли. Сейчас он выложит старой карге всю правду-матку.

Справедливо полагая, что она, как и все жители городка, редко запирает входную дверь, Кай без стука переступил порог и направился на кухню. При его появлении Лилиан подскочила на месте, но быстро взяла себя в руки, и на лице у нее появилось всегдашнее дерзкое, высокомерное выражение. Воображает из себя невесть что, чертова кукла, как будто она прямо-таки королева, а не обыкновенная провинциальная бабенка!

– Что это ты вздумала натравливать на меня полицию? – рявкнул он, стукнув кулаком по столу.

Она кинула на него холодный взгляд:

– Полицейские спросили, желает ли кто-нибудь зла нашей семье. Как же тут было не вспомнить тебя. И если ты сейчас же не уберешься из моего дома, я позвоню в полицию. Пускай сами посмотрят, на что ты способен.

– Только посмей у меня, чертова перечница!

– Это я-то не посмею?! Еще как посмею, не сомневайся! Ты все время делал гадости мне и моей семье, угрожал и преследовал нас. – Она театральным жестом схватилась за сердце, и на лице у нее появилось то самое выражение невинно страдающей жертвы, от которого он после всех этих лет мгновенно свирепел.

И как это ей всегда удается изобразить его злодеем, а себя смиренной мученицей! На самом деле все обстоит как раз наоборот. Он ведь старался быть выше этого, действительно старался. Вести себя так, словно он не хочет становиться с ней на одну доску. Но в последние годы решил, что раз она хочет войны, то быть войне. С тех пор для него все средства стали хороши.

Кое-как овладев собой, он процедил сквозь зубы:

– Напрасно надеешься, на этот раз у тебя ничего не получилось. В полиции не очень-то поверили тому, что ты наговаривала на меня.

– Между прочим, у полиции есть и другие способы разобраться, как оно было на самом деле, – ядовито возразила Лилиан.

– Ты это к чему? – спросил Кай, но тут же сам и ответил, поняв, на что она намекает. – Ты смотри Моргана не трогай!

– А мне и говорить ничего не надо, – сказала она злорадным тоном. – Полиция и сама скоро увидит, у кого в соседнем доме голова не в порядке. А уж что такому может взбрести на ум, ты и сам без меня знаешь. Ну а если они не додумаются, то достаточно заглянуть в заявления, которые лежат в полиции.

– Все эти заявления полная ерунда, ты сама знаешь! Морган никогда не заходил на ваш участок, а уж тем более не заглядывал в окна.

– Я писала только то, что видела своими глазами. И полиция тоже об этом узнает, когда просмотрит документы.

Он ничего не ответил. Какой толк был с ней разговаривать?

И тут злоба прорвалась наружу.

Глубоко погруженный в бумаги, лежащие перед ним на столе, Мартин даже подскочил, когда к нему постучал Патрик.

– Я не хотел вызывать у тебя сердечный приступ, – рассмеялся Патрик. – Ты занят?

– Нет, входи, пожалуйста. – Мартин помахал товарищу рукой. – Ну, как прошла беседа? Узнал ты от учителя что-нибудь о семье?

– От учительницы, – поправил Патрик. – Нет, от нее мы не услышали почти ничего нового, – сказал он, нетерпеливо барабаня пальцами по колену. – У нее не было сведений о каких-либо проблемах в семье Сары. Зато о Саре мы узнали кое-что новое. У нее был отчетливо выраженный НВМВ, и учителям с ней приходилось нелегко.

– В каком смысле? – не понял Мартин, который довольно смутно представлял себе, что значит этот диагноз, ставший таким распространенным в последние годы.

– Переизбыток энергии, непоседливость, агрессивная реакция на все, что ей не по нраву, рассеянное внимание.

– Похоже, с ней непросто было поладить.

Патрик кивнул:

– Полагаю, так оно и было, хотя учительница, конечно, так прямо этого не сказала.

– А ты замечал эти признаки, встречаясь с Сарой?

– В основном с ней имела дело Эрика, а я видел ее только мельком и запомнил лишь то, что мне она показалась непоседливым ребенком. Но таких случаев, чтобы мне пришлось как-то вмешиваться, не было.

– А кстати, какая разница между НВМВ и СДВГ? – поинтересовался Мартин. – По моему впечатлению, оба эти термина употребляют в очень похожих ситуациях.

– Понятия не имею. – Патрик пожал плечами. – Я даже не знаю, имеет ли ее проблема какое-то отношение к тому, что ее убили. Но все равно ведь надо с чего-то начинать, правда?

Мартин кивнул и указал на лежащие на столе бумаги:

– Я просматривал сообщения о преступлениях на сексуальной почве, которые поступали за последние годы, и не нашел ничего, что как-то подходило бы к нашему случаю. Есть несколько заявлений о нарушениях такого рода в семьях, но их нам пришлось списать из-за отсутствия доказательств. Одно дело, как ты, наверное, помнишь, дошло до суда, в нем фигурировал отец, который насиловал свою дочь.

Патрик кивнул. Редко встречались дела, оставлявшие после себя такой неприятный осадок, как то, о котором упомянул Мартин.

– Дело Турбьёрна Стиглунда. Но ведь он как будто еще сидит?

– Да. Я звонил туда и спрашивал. Он даже ни разу не получал отпуска, так что его можно исключить. В остальном у нас главным образом есть дела об изнасилованиях, но в качестве жертв фигурируют взрослые, и еще было несколько случаев нападения, но тоже на взрослых.

Затем Мартин указал на папку, которая недавно лежала на столе у Патрика, а теперь оказалась в этом кабинете:

– Надеюсь, ты не сердишься, что я взял у тебя дело Флоринов?

– Нет. – Патрик мотнул головой. – На что же тут сердиться? Я полагаю, ты просматриваешь те заявления, которые Лилиан подавала на Моргана Виберга?

– Да. Она утверждает, что он подкрадывался к ее дому и несколько раз пытался подглядывать за ней, когда она переодевалась.

– Я это читал, – устало подтвердил Патрик. – Но честно сказать, не знаю, как мне отнестись к этим показаниям. У меня сложилось впечатление, что это все имеет мало оснований в реальности. Они бросались взаимными обвинениями, и все это приводило только к бесполезной растрате нашего времени и сил.

– Да, я готов с тобой согласиться. Но в то же время мы не можем закрывать глаза на то, что в доме напротив есть человек с явными отклонениями. Ты же знаешь, что сексуальные преступления часто начинаются с подобных действий, – напомнил Мартин.

– Знаю, конечно. Но как-то это не очень убедительно выглядит. Предположим, что Лилиан Флорин говорит правду, в чем я, кстати, сомневаюсь. В таком случае у нас есть человек, который подглядывал за взрослой женщиной, когда она была раздета. Но это ведь еще не значит, что Морган выказывал сексуальный интерес к детям. К тому же мы даже не знаем, было ли убийство Сары связано с какими-то развратными действиями. Данные вскрытия об этом не свидетельствуют. Однако, возможно, есть смысл заняться Морганом. Хотя бы побеседовать с ним.

– Как ты думаешь, у меня есть шанс с тобой поехать? – загорелся Мартин. – Или ты теперь навсегда будешь в паре с Эрнстом?

Патрик поморщился:

– Нет уж! Этому никогда не бывать! Если хочешь, я не против, можешь ехать со мной. Но вопрос в том, что скажет на это Мельберг.

– Да уж! Но можно хотя бы спросить. Мне показалось, что в последние дни он немного утихомирился. Как знать, может, на старости лет смягчился…

– Что-то не верится, – сказал Патрик со смехом. – Но я попробую переговорить с ним. Съездим после обеда, до тех пор мне еще надо поработать с бумагами.

– Заметано! А пока я успею управиться вот с этим. – Мартин указал на кучу заявлений на столе. – Надеюсь, до тех пор я составлю полный отчет. Но как сказано, не ожидай слишком многого – там, похоже, нет ничего, что подходило бы к нашему случаю.

Патрик кивнул:

– Сделай все, что возможно.

Сидя за компьютером, Йоста чуть не заснул. Только когда голова падала на грудь, он просыпался, и это не давало ему окончательно погрузиться в дремоту. Вот бы прилечь хоть ненадолго! Если бы немножко поспать, он снова мог бы нормально работать. Как в Испании. Вот там люди сообразили, для чего нужна сиеста, а в Швеции нет. Тут как хочешь, но мучайся восемь часов рабочего дня, причем все время сохраняя бодрое и энергичное настроение. Что за страна, в которой ему довелось жить!

Неожиданно раздался резкий телефонный звонок; он вздрогнул и выругался:

– Вот черт!

И настроение его отнюдь не улучшилось, когда он увидел на дисплее имя звонящего. Ну что этой бабе опять понадобилось? Он тут же напомнил себе, что в связи со случившимся следует проявлять более гуманные чувства, и эта мысль помогла ему взять себя в руки, перед тем как снять трубку.

– Йоста Флюгаре, полицейский участок Танумсхеде.

Голос на другом конце провода звучал взволнованно, и он попросил женщину успокоиться, иначе трудно понять, о чем она говорит. Это не помогло, и он повторил:

– Пожалуйста, помедленнее, Лилиан, иначе я не разберу, что вы хотите сказать. Переведите дыхание и повторите сначала.

На этот раз его слова возымели действие, и она завела все заново. Йоста слушал ее, и брови у него поднимались все выше – такого поворота событий он никак не ожидал. Выслушав несколько успокаивающих фраз, она наконец согласилась положить трубку, а Йоста взял с вешалки куртку и пошел к Патрику.

– Слушай, Патрик! – Он вошел, даже не постучав, но тот работал за письменным столом при открытой двери, и Йоста решил, что в таком случае тот сам виноват, если люди прямо заходят к нему без спросу.

– Да? – вопросительно произнес Патрик.

– Мне только что был звонок от Лилиан Флорин.

– Да? – повторил Патрик уже более заинтересованно.

– Похоже, что у них там события развиваются стремительно. Она утверждает, что Кай нанес ей побои.

– Что, черт возьми, ты сказал? – воскликнул Патрик и, развернувшись вместе с вертящимся креслом, очутился лицом к лицу с Йостой.

– Да-да. Он только что явился к ней в дом, стал орать, а когда она попробовала его выставить, набросился на нее с кулаками.

– Слушай, это же какое-то безумие! – недоверчиво произнес Патрик.

– По крайней мере, так она сказала. – Йоста пожал плечами. – Я обещал ей, что мы сейчас же приедем. – Он демонстративно потряс перед коллегой своей курткой.

– Ну да, конечно. – Патрик одним махом встал со стула и подскочил к вешалке, где висела его собственная куртка.

Спустя двадцать минут они уже подъехали к дому Флоринов. Лилиан открыла тотчас же, как только они постучали, и впустила обоих в прихожую. Едва они переступили порог, как она начала говорить, бурно жестикулируя.

– Вот видите, что он со мной сделал! – воскликнула она, показывая на маленькое красное пятнышко у себя на щеке, а затем закатала рукав свитера и продемонстрировала такую же отметину повыше локтя. – Если уж за это его не посадят, тогда…

Лилиан так разгорячилась, что от волнения больше не могла говорить.

Патрик успокаивающим жестом коснулся ее неповрежденной руки и сказал:

– Мы непременно разберемся в этом, я вам обещаю. Вы хотя бы показались доктору?

– Нет. – Она потрясла головой. – А разве надо было? Он ударил меня по лицу и со всей силы схватил за руку, но мне кажется, что серьезных повреждений не причинил, – неохотно призналась Лилиан. – А вам, наверное, потребуются доказательства в виде фотографий? – На секунду, прежде чем Патрик положил конец этим надеждам, ее лицо озарилось радостью.

– Нет. Довольно того, что мы это видели. Сейчас мы пойдем к Каю и поговорим с ним, а там станет ясно, как быть с этим дальше. Вы можете вызвать кого-нибудь по телефону?

– Да. – Лилиан кивнула. – Я позвоню своей подруге Эве и попрошу ее зайти ко мне.

– Вот и хорошо. Позвоните ей, поставьте кофе и отдохните немножко, чтобы успокоиться. Вот увидите, все будет хорошо.

Патрик старался говорить так, чтобы она почувствовала его доверие, но если уж быть совсем честным, то что-то в ее драматическом поведении ему не нравилось. Что-то тут было не так.

– Может быть, мне надо подать заявление по всей форме? Заполнить бланк и так далее? – с надеждой спросила Лилиан.

– Этим можно будет заняться потом. А сперва мы с Патриком пойдем и поговорим с Каем. – Йоста сказал это очень внушительно, но не на таковскую он напал, чтобы отделаться одними обещаниями.

– Если вы собираетесь посмотреть на это сквозь пальцы из-за того, что вам лень вмешиваться, когда обижают беззащитную женщину, то я не стану терпеть это молча, уж в этом можете быть уверены. Для начала я сигнализирую о происшествии вашему шефу, затем, если понадобится, обращусь в газеты и…

Йоста перебил ее разглагольствования на полуслове и сказал стальным голосом:

– Никто ни на что не собирался смотреть сквозь пальцы. Но теперь, Лилиан, мы поступим так: сначала поговорим с Каем, а затем займемся формальной стороной. Если у вас есть какие-то возражения, то никто не запрещает вам позвонить в участок нашему шефу Бертилю Мельбергу и пожаловаться ему на наши действия. В другом случае мы вернемся, как только поговорим с обвиняемым.

После короткой внутренней борьбы Лилиан решила, что пора дать задний ход.

– Ну, если так, то я, пожалуй, пойду и позвоню Эве. Но я рассчитываю, что вы скоро вернетесь, – буркнула она кислым голосом.

Однако, не в силах удержаться от последнего демонстративного жеста, она так захлопнула за ними дверь, что стук был слышен по всей улице.

– И что ты об этом думаешь? – спросил Патрик, который все еще не мог опомниться от удивления, что Йоста сумел окоротить Лилиан.

– Ну-у, не знаю, – начал тот. – Что-то тут, кажется, не то, как будто не все сходится…

– Вот и у меня такое же чувство. За все годы их склоки Кай хоть раз позволил себе рукоприкладство? Было такое?

– Нет. А если бы он это сделал, то уверяю тебя, не прошло бы и пяти минут, как мы бы об этом узнали. С другой стороны, ему раньше никто не бросал в лицо обвинение в убийстве.

– Да уж! Тут ты, конечно, прав, – согласился Патрик. – Но он вообще, как мне кажется, не производит впечатления человека, склонного к насилию. Он скорее похож на того, кто при случае незаметно подставит другому ножку.

– Да, пожалуй, так. Но сперва послушаем, что он скажет.

– Давай послушаем, – сказал Патрик и постучал в дверь.

~~~

Стрёмстад, 1924 год

Как только отец вошел в комнату, сердце Агнес сжалось так, словно его стиснула холодная рука. Что-то пошло не так. Что-то пошло совсем не так! Со времени их последнего разговора Август словно постарел на двадцать лет, и она тотчас же поняла, что находится при смерти. Иначе из-за чего бы лицо папеньки вот так в одночасье покрылось морщинами?

Она собралась с духом и приготовилась мужественно выслушать то, с чем он пришел. И все же что-то тут было не так. Забота, которую она ожидала увидеть в глазах отца, отсутствовала, а вместо этого в них отражалась черная злоба. Это казалось, мягко говоря, странным. С какой стати ему злиться, если она лежит при смерти?

Несмотря на свой невеликий росточек, он грозно возвышался над кроватью, и Агнес инстинктивно сделала все возможное, чтобы придать себе самый жалобный вид. Этот способ лучше всего помогал в тех редких случаях, когда отец на нее сердился. Однако на этот раз он почему-то совершенно не подействовал на Августа, и тревога Агнес все нарастала.

И тут ее неожиданно осенило. Но эта мысль была так невероятна и ужасна, что она тут же от нее отмахнулась.

Но страшная мысль беспощадно возвращалась. И, увидев, что губы отца двигаются в попытке что-то сказать, но голосовые связки от волнения не могут создать ни звука, она с ужасом поняла, что ее догадка отражает истинное положение вещей.

Она медленно заползла еще глубже под одеяло, а когда ладонь отца со всего размаху опустилась на ее щеку и Агнес неожиданно ощутила жгучую боль, ее предчувствие сменилось уверенностью.

– Ах ты, ах ты… – запинаясь, повторял отец, никак не находя слов для всего того, что порывался высказать. – Ах ты, потаскуха! Кто… что? – продолжал он бессвязно выкрикивать, и она, глядя на него снизу, отмечала, как он то и дело производит глотательные движения, чтобы выговорить непослушные слова. Никогда еще она не видела своего толстого, добродушного папеньку в таком состоянии, и это зрелище ее напугало.

Агнес чувствовала также, как среди ужаса, который ее охватил, на нее напала растерянность. Как же это могло случиться? Ведь они предохранялись всеми средствами, какие были доступны, и всегда вовремя прерывали. Даже в самых безумных фантазиях она не могла себе представить, что попадет в такую беду. Конечно, она слышала, что с другими девушками иногда подобное случалось: бывало, что какой-то не повезет и она забеременеет, но Агнес всегда презрительно думала в таких случаях, что эта дурочка, забыв об осторожности, позволяла мужчине закончить.

И вот такая же дурочка лежит здесь! Мысленно Агнес лихорадочно искала выход. У нее всегда все складывалось благополучно. И сейчас тоже должно быть какое-то средство. Нужно объяснить папеньке. Раньше у нее всегда это получалось, когда она ставила перед собой такую задачу. Разумеется, прежде речь еще никогда не шла о таких серьезных делах, но на протяжении всей своей жизни она привыкла, что он всегда приходил ей на помощь и устранял все препятствия на ее пути. Вот и сейчас все должно произойти точно так же.

Она почувствовала, как к ней возвращается спокойствие, сменившее первый приступ волнения. Ну конечно же, все можно исправить. Папа немного посердится, она это стерпит, но потом он должен прийти ей на выручку. Есть же такие места, куда женщины обращаются в случае подобной неприятности, это всего лишь вопрос денег, а что касается денег, тут ей как раз повезло.

Довольная тем, что придумала план, она открыла рот, собираясь заговорить и тем самым начать обрабатывать отца, однако ей так и не удалось произнести ни слова, ибо ладонь отца вновь звонко хлопнула ее по щеке. Агнес смотрела на него, не веря своим глазам. Она никогда не могла себе даже представить, чтобы он поднял на нее руку, и вот отец за короткий промежуток времени уже дважды ударил ее. Несправедливость такого обращения вызвала у нее жаркий приступ гнева, она поднялась на кровати и снова попыталась открыть рот, чтобы объясниться. Хлоп! Третья пощечина обрушилась на еще не остывшую от боли щеку, и Агнес почувствовала, что на глазах проступают злые слезы. Как он посмел так обращаться с нею! Она безнадежно опустилась на подушки, устремив растерянный и озлобленный взгляд на отца, которого, как ей казалось до сих пор, она так хорошо изучила. Но тот человек, который сейчас стоял перед ней, был ей совершенно незнаком.

И тут Агнес постепенно начала осознавать, что в ее жизни назревают неприятные перемены.