Текст книги "Письмо от русалки"

Автор книги: Камилла Лэкберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Когда пресс-конференция подошла к концу, у Кристиана оставалось одно желание – встать и уйти домой. Его охватило ощущение полной опустошенности. Однако обстоятельства вынуждали его остаться в этом роскошном зале ресторана «Гранд-отеля», и он сделал глубокий вдох, приготовившись встречать гостей, которые уже начали прибывать. Он улыбался им, и никто даже не подозревал, каких невероятных усилий стоила ему эта улыбка.

* * *

– Ты сможешь сегодня не напиться? – спросил Эрик Линд свою жену, стараясь говорить как можно тише, чтобы остальные, стоявшие в очереди у входа в банкетный зал отеля, не слышали его.

– А ты сможешь сегодня никого не щипать за попу? – парировала Луиза, не давая себе труда понизить голос.

– Даже не понимаю, о чем ты говоришь, – ответил Эрик. – И будь добра уменьшить громкость.

Луиза посмотрела на своего мужа холодным взглядом. Он хорош собой, этого она не могла отрицать. Когда-то именно этим он ее и взял. Они познакомились в университете, и многие девушки с завистью поглядывали ей вслед, когда ей удалось окрутить Эрика Линда. И все эти годы он медленно, но верно убивал ее любовь, уважение и доверие своим бесконечным траханьем – не с ней, боже сохрани! Похоже, у него никогда не возникало проблем с тем, чтобы найти себе развлечения на стороне.

– Привет, вы тоже здесь? Как приятно вас видеть!

Сесилия Янсдоттер протиснулась к ним и расцеловала обоих в щеки. Она была парикмахершей Луизы, а в последний год – еще и любовницей Эрика. Хотя они оба, конечно же, считали, что Луиза об этом не подозревает.

– Привет, Сесилия! – ответила Луиза и улыбнулась. Если бы она дулась на всех, с кем переспал ее муж, то перессорилась бы с половиной населения Фьельбаки. К тому же она уже много лет назад перестала обращать внимание на его романы. У нее есть дочери. И замечательное изобретение – вино в пятилитровых картонных упаковках. На что ей Эрик?

– Правда, здорово, что у нас во Фьельбаке появляются собственные писатели? Сначала Эрика Фальк, а теперь еще и Кристиан. – Сесилия буквально подпрыгивала на месте от восторга. – А вы читали книгу?

– Я читаю только деловые газеты, – ответил Эрик.

Луиза вздохнула и подняла глаза к небу. Так типично для Эрика – бравировать тем, что он не читает книг.

– Надеюсь, нам подарят по экземпляру, – ответила она и плотнее запахнулась в пальто. Ей хотелось только одного – чтобы очередь двигалась побыстрее и они поскорее оказались в тепле.

– Да, у нас в семье чтение – удел Луизы. С другой стороны, чем еще заниматься, когда не работаешь. Не так ли, дорогая?

Луиза пожала плечами и не стала отвечать на язвительный комментарий. Какой смысл напоминать Эрику, что он сам убедил ее не работать, пока росли дочери? Или объяснять, что она с утра до ночи занята обеспечением того привычного уклада жизни, который он считает само собой разумеющимся?

Болтая о пустяках, они постепенно продвигались вперед. Наконец они вошли в холл отеля, повесили верхнюю одежду в гардероб и, спустившись на несколько ступенек, вошли в банкетный зал.

Чувствуя спиной жгучий взгляд Эрика, Луиза сразу направилась к бару с напитками.

* * *

– Постарайся не переутомляться! – сказал Патрик и поцеловал Эрику в губы, когда она уже стояла в дверях со своим огромным животом.

Майя немного поныла, увидев, что мама уходит, однако тут же успокоилась, стоило Патрику усадить ее на диван перед телевизором, на экране которого уже появился зеленый дракончик – заставка популярной детской телепередачи. В последние месяцы дочка стала гораздо упрямее и капризнее, и тем темпераментным всплескам, которые вызывало у нее просто слово «нет», могла бы позавидовать любая примадонна. Во многом Патрик понимал ее состояние. Наверняка она тоже ощущает атмосферу напряженного ожидания, порой смешанного с ужасом. Господи, близнецы! Хотя они с Эрикой узнали эту новость еще на первом УЗИ на восемнадцатой неделе, он до сих пор не успел свыкнуться с этой мыслью. С одним-то младенцем достаточно непросто – а что делать, когда их двое? Как их кормить, как укладывать спать и все такое прочее? К тому же придется покупать новую машину, чтобы в ней смогли разместиться трое детей и их коляски. Уже одно это…

Патрик плюхнулся на диван рядом с Майей, уставившись в одну точку. В последнее время он ощущал необычную усталость. Казалось, силы на исходе: иногда ему с трудом удавалось заставить себя подняться утром с постели. Впрочем, ничего удивительного. Помимо всех домашних дел, вечно уставшей Эрики и Майи, превратившейся в маленького упрямого монстра, его очень тяготило то, что происходит на работе. С тех пор как он встретил Эрику, его отделу несколько раз приходилось заниматься расследованием убийств, да и бесконечная борьба с начальником, Бертилем Мелльбергом, отнимала немало сил.

А теперь еще и исчезновение Магнуса Кельнера. То ли опыт, то ли интуиция подсказывали Патрику, что с парнем что-то случилось. Несчастный случай или преступление – пока невозможно было сказать, что именно, однако Патрик готов был поспорить на свой полицейский жетон, что Магнуса уже нет в живых. И так тяжело было встречаться по средам с его женой, которая с каждым разом, казалось, уменьшалась и усыхала. Они с коллегами сделали все, что было в их силах, но лицо Сии Кельнер преследовало его.

– Папа!

Майя прервала ход его мыслей неожиданно громким выкриком. Ее маленький пальчик указывал на экран телевизора, и Патрик сразу понял, в чем дело. Похоже, он предавался своим мыслям несколько дольше, чем ему показалось, – детская передача закончилась, и вместо нее начались новости, которые Майю совершенно не интересовали.

– Сейчас папа все исправит, – сказал он, подняв ладони. – Что скажешь насчет Пеппи?

Ответ Патрик знал заранее – как раз сейчас его дочь очень увлекалась Пеппи Длинныйчулок. Он достал диск, и когда начался фильм про Пеппи на семи морях, уселся рядом с дочерью, обняв ее одной рукой. Она с удовольствием прижалась к его боку, словно теплый маленький зверек. Пять минут спустя Патрик уже спал.

* * *

Кристиана прошиб пот. Габи сообщила, что скоро ему пора выходить на сцену. Нельзя сказать, чтобы банкетный зал был переполнен народом, однако здесь собралось человек шестьдесят гостей, с тарелками и бокалами вина в руках, и в зале царила атмосфера радостного ожидания. Сам Кристиан есть не мог, только пил красное вино. Он как раз допивал третий бокал, хотя и понимал, что пора остановиться. Странно будет выглядеть, если во время интервью он начнет бормотать нечто бессвязное. Но без вина ему не пережить сегодняшний вечер.

Обводя рассеянным взглядом зал, он вдруг почувствовал, как кто-то положил ладонь ему на рукав.

– Привет, как дела? – проговорила Эрика, обеспокоенно глядя на него. – Вид у тебя напряженный.

– Да, немного нервничаю, – кивнул он и испытал облегчение от того, что смог кому-то в этом признаться.

– Прекрасно тебя понимаю, – кивнула Эрика. – Помню, как я впервые выступала на презентации дебютантов в Стокгольме – потом чувствовала себя как выжатый лимон. А что я говорила, стоя на сцене, – задним числом ни слова не могла вспомнить.

– Боюсь, меня сегодня ждет что-то в этом духе, – проговорил Кристиан и провел рукой по горлу. На мгновение он вспомнил о письмах, и его охватило чувство паники. Он покачнулся и удержался на ногах только благодаря Эрике, которая поддержала его.

– Ай-ай-ай! – усмехнулась Эрика. – Подозреваю, что ты уже немного принял для храбрости. Не пей больше до своего выступления.

С этими словами она осторожно взяла у него из рук бокал с красным вином и отставила на ближайший стол.

– Все пройдет великолепно, я уверена. Сначала Габи представит тебя и книгу, затем я задам тебе несколько вопросов, которые мы с тобой уже обсуждали. Положись на меня. Остается единственная проблема – поднять меня на сцену.

Она рассмеялась, и Кристиан согласился с ней. Не совсем от чистого сердца и немного звенящим голосом, но это подействовало. Напряжение частично отпустило, и он почувствовал, что снова может дышать. Мысль о письмах он отогнал подальше. Сегодня ничто не сможет его сбить. Русалка реализовалась в его книге, и теперь об этом можно забыть. С Ней покончено.

– Привет, мой дорогой!

Санна присоединилась к ним. Ее глаза засияли, когда она оглядела зал. Он понимал, что в ее жизни это великий день – возможно, куда более значимый, чем для него самого.

– Какая ты красивая! – произнес он, и она восприняла его похвалу с восторгом.

Санна действительно прекрасно выглядела. Он понимал, что ему ужасно повезло с женой. И она все ему прощала – более, чем кто-либо другой. И не ее вина, что она не в состоянии заполнить его внутреннюю пустоту. Вероятно, это не удастся никому. Он обнял жену и поцеловал ее волосы.

– Какая чудесная пара! – воскликнула Габи, которая приблизилась к ним, постукивая каблучками по паркету. – А тебе прислали цветы, Кристиан!

Он с удивлением уставился на букет, который она держала в руке. Букет был красивый, но простой – только белые лилии.

Дрожащей рукой Кристиан потянулся к конверту, прикрепленному к букету. Его трясло, он едва смог открыть конверт, лишь краем сознания отмечая удивленные взгляды женщин, стоящих вокруг него.

Открытка тоже была проста. Белая карточка из плотной бумаги, текст написан черными чернилами, изящным почерком, как в письмах. Кристиан уставился на строки. Потом в глазах у него почернело…

~~~

Она была прекраснее всех на свете. От нее вкусно пахло, а длинные волосы были зачесаны назад и перехвачены белой повязкой. Она сияла так, что ему пришлось прищуриться. Неуверенным шагом он приблизился к ней, не зная, дозволено ли ему приобщиться к этой красоте. Она протянула к нему руки, показывая, что все можно, и он кинулся в ее объятия. Прочь от черноты и зла. Его окружали теперь белизна, свет, нежный цветочный запах и шелковистое прикосновение ее волос к его щеке.

– Ты теперь моя мама? – проговорил он в конце концов и нехотя сделал шаг назад. – Она кивнула. – Точно?

Он ожидал, что кто-нибудь войдет и насмешливым комментарием разрушит очарование, сказав ему, что он просто видит сон – ведь такое восхитительное существо не может быть матерью такому, как он.

Но никаких голосов не послышалось. Она лишь снова молча кивнула ему, и тут он уже не мог сдерживаться. Он снова бросился в ее объятия, мечтая лишь о том, чтобы остаться в них навсегда. Где-то в голове кружились иные картины, иные запахи и звуки, пытаясь пробиться к сознанию, однако они потонули в цветочном аромате и шуршании ее одежд. Он отогнал их. Заставил исчезнуть, чтобы дать место новым, потрясающим ощущениям. Этому невероятному счастью.

Он поднял глаза на свою новую мать, и его сердце учащенно забилось от восторга. Когда она взяла его за руку и увела прочь, он с готовностью последовал за ней.

~~~

– Я слышал, что вчера все закончилось достаточно печально. О чем, собственно, думал Кристиан? Напиться на таком банкете!

Кеннет Бенгтссон пришел в свой офис с опозданием после тяжелого утра. Войдя, он бросил было куртку на диван, но, поймав недовольный взгляд Эрика, поднял ее и повесил на вешалку.

– Да уж, вчера вечер закончился достаточно неожиданно, – ответил Эрик. – С другой стороны, Луиза была настроена пуститься во все тяжкие, так что я даже рад, что мне удалось этого избежать.

– Значит, дела у тебя совсем плохи? – переспросил Кеннет, разглядывая Эрика.

Нечасто Эрик доверял ему что-либо личное. Так было всегда. И в детстве, когда они играли вместе, и теперь, во взрослом возрасте. Эрик держался с Кеннетом так, словно едва его выносил, словно делал ему одолжение, опускаясь до общения с ним. Не будь у Кеннета весьма конкретных вещей, которые он мог ему предложить, их дружба давно ушла бы в песок. Как и случилось, пока Эрик учился в университете и работал в Гётеборге. Кеннет же остался дома, во Фьельбаке, и создал свою маленькую аудиторскую фирму, которая с годами становилась все более процветающей. Ибо Кеннет был наделен талантом. Он не мнил себя красавцем или интеллектуалом, но у него была потрясающая способность обращаться с цифрами. Он умел жонглировать суммами в балансах и финансовых отчетах, как Дэвид Бекхэм – футбольным мячом. Это качество в сочетании со способностью привлекать на свою сторону налоговую службу внезапно придало ему невиданную ранее ценность в глазах Эрика. Когда Эрик решился заняться строительным бизнесом, ставшим столь привлекательным на Западном побережье в последние годы, Кеннет стал его компаньоном. Разумеется, Эрик сразу указал ему его место – Кеннет владел лишь третью акций фирмы, а не половиной, как ему полагалось бы, учитывая его вклад в развитие предприятия. Однако он не переживал по этому поводу. Кеннета не манили ни власть, ни богатство. Он занимался тем, что у него лучше всего получалось в одной связке с Эриком. И ему этого вполне хватало.

– Даже не знаю, что мне делать с Луизой, – проговорил Эрик и поднялся со стула. – Если бы не дети…

Он горестно покачал головой и взял пальто.

Кеннет понимающе кивнул. На самом деле он прекрасно знал, в чем загвоздка. И дело тут было не в детях. Эрику не давало развестись с Луизой то простое обстоятельство, что в этом случае она забрала бы с собой половину капитала.

– Пойду пообедаю. Какое-то время меня не будет. Продолжительный обеденный перерыв.

– Хорошо, – кивнул Кеннет. Не впервые компаньон уходил на продолжительный обеденный перерыв.

* * *

– Он дома?

Эрика стояла на лестнице виллы семьи Тюдель.

Несколько секунд Санна колебалась, но потом сделала шаг в сторону, пропуская ее.

– Он наверху, в своем кабинете. Сидит перед компьютером и смотрит в одну точку.

– Можно мне подняться к нему?

Санна кивнула:

– Да. Мои слова до него не доходят. Может быть, у тебя лучше получится.

Голос ее прозвучал горько, и Эрика бросила на нее внимательный взгляд. Вид у Санны был усталый. Усталость – и нечто еще, к чему Эрика пока не могла подобрать слов.

– Посмотрим, что я могу сделать, – проговорила Эрика и стала тяжело подниматься по лестнице, придерживая рукой живот. Теперь даже такое небольшое усилие совершенно изматывало ее. – Привет!

Она осторожно постучала в открытую дверь, и Кристиан обернулся. Он сидел на стуле перед своим рабочим столом. Монитор компьютера был погашен.

– Ты вчера так нас напугал, – начала она, усаживаясь в кресло в углу.

– Ничего особенного, я всего лишь немного переработал, – пробормотал Кристиан. Однако от Эрики не укрылось, что вокруг его глаз пролегли глубокие морщины, а руки по-прежнему слегка дрожали. – И потом, меня тревожит вся эта история с Магнусом.

– Ты уверен, что дело только в этом? – проговорила она, и ее голос прозвучал жестче, чем ей хотелось бы. – Вот это я нашла вчера и принесла с собой.

Порывшись в кармане, она достала сообщение, которое было прикреплено ко вчерашнему букету.

– Должно быть, ты уронил его.

Кристиан уставился на карточку.

– Убери это!

– Что означают эти слова? – спросила Эрика, с тревогой поглядывая на человека, которого уже почти начала воспринимать как своего друга.

Он промолчал. Эрика повторила более мягким тоном:

– Кристиан, что все это значит? Вчера твоя реакция на это послание оказалась очень бурной. И не пытайся убедить меня, что ты просто переработал.

Он продолжал молчать, но тишину внезапно нарушил голос Санны, возникшей в дверях.

– Расскажи о письмах!

Она так и осталась стоять на пороге в ожидании ответа мужа. После некоторой паузы Кристиан вздохнул и, выдвинув нижний ящик, выложил на стол небольшую стопку писем.

– Некоторое время назад я начал получать вот это.

Эрика взяла письма в руки и осторожно просмотрела. Белые листы, черные чернила. Почерк, вне всяких сомнений, тот же, что и на открытке, которую она принесла с собой. Да и слова казались знакомыми. Разные формулировки, но всего лишь вариации на одну и ту же тему. Она прочла вслух первое письмо:

– «Она идет рядом с тобой, Она преследует тебя. Ты ни на что не имеешь права. Твоя жизнь принадлежит Ей».

Эрика оторвала взгляд от листа и с удивлением уставилась на Кристиана.

– Что имеется в виду? Ты понимаешь, о чем тут речь?

– Нет, – ответ прозвучал поспешно и решительно. – Понятия не имею. Я не знаю никого, кто желал бы мне зла. И я понятия не имею, кто такая «Она». Нужно было их выкинуть, – добавил он и потянулся к письмам, но Эрика не сделала ответного движения, чтобы отдать их ему.

– Тебе следовало бы обратиться в полицию.

Кристиан отрицательно покачал головой:

– Нет, наверняка это просто кто-то развлекается. Чья-то злая шутка.

– На шутку что-то не похоже. И тебе, по-моему, не очень весело.

– Вот и я говорю то же самое, – вставила Санна. – Мне кажется, все это довольно жутко. Учитывая, что у нас дети, и все такое. Вдруг это какой-нибудь сумасшедший, который…

Она покосилась на Кристиана, и Эрика поняла, что дискуссия такого рода происходила в их семье не в первый раз. Но он снова энергично потряс головой.

– Я не желаю предавать все это огласке.

– Когда это началось? Скажи более точно.

– Когда ты взялся писать книгу, – проговорила Санна, за что муж наградил ее раздраженным взглядом.

– Да, примерно в это время, – подтвердил он. – Полтора года назад.

– Может тут быть какая-то связь? Описываются ли в книге реальные люди или события? Возможно, кто-то воспринял твою книгу как личную угрозу…

Эрика не сводила глаз с Кристиана, который беспокойно ерзал на стуле. Сразу бросалось в глаза, что этот разговор ему в высшей степени неприятен.

– Нет, это художественно-литературное произведение, – проговорил он и поджал губы. – Никто не может сказать, что его изобразили в этой книге. Ты ведь читала рукопись? Похоже, что книга автобиографическая?

– Да нет, не сказала бы, – проговорила Эрика и пожала плечами. – Но я знаю, что писатель всегда невольно вплетает в повествование нити из собственной жизни, осознанно или неосознанно.

– Я же сказал – нет! – выпалил Кристиан, поднялся и оттолкнул стул.

Эрика поняла, что пора откланяться, и попыталась выбраться из кресла, однако законы физики были против нее, и единственным результатом ее усилий стали звуки, напоминающие лошадиное пофыркивание. Суровое лицо Кристиана несколько смягчилось, и он протянул ей руку.

– Наверняка это просто какой-то сумасшедший, который прослышал, что я пишу книгу, и у него возникли странные идеи, – произнес он уже куда спокойнее.

Эрика сомневалась в правдивости этих слов, но это было лишь смутное чувство, без всяких доказательств. Идя к машине, она в душе надеялась, что Кристиан не станет пересчитывать письма и не заметит, что их стало пять вместо шести. Уходя, Эрика тайком засунула одно из них к себе в сумочку. Она удивлялась собственному поступку, но раз уж Кристиан не хочет ничего рассказывать, она разберется в этом деле сама. Тон писем показался ей угрожающим – похоже, ее друг в опасности.

* * *

– Тебе пришлось отказать кому-нибудь из клиентов? – пробормотал Эрик, дотягиваясь губами до соска Сесилии. Она сладко застонала и растянулась на своей кровати. Ее парикмахерский салон располагался на идеальном расстоянии – на первом этаже того же дома.

– Тебе бы это точно понравилось, если бы я начала отказывать клиентам, чтобы освободить для тебя место в своем расписании. Откуда такая уверенность, что ты важнее всех?

– Но разве есть на свете более важные занятия? – усмехнулся он, щекоча языком ее грудь, и она притянула его к себе, будучи не в силах сдерживаться.

Потом она лежала рядом, положив голову на его руку, и жесткие волоски слегка щекотали ее щеку.

– Мне было так странно столкнуться вчера с Луизой и с тобой.

– Угу, – ответил Эрик и закрыл глаза. В постели с любовницей он не испытывал никакой потребности говорить о жене и своих отношениях с ней.

– Я очень хорошо отношусь к Луизе, – проговорила Сесилия, трогая волоски у него на груди. – И если бы она узнала…

– Но она не узнает! – резко оборвал ее Эрик и сел. – И никогда не узнает, будь уверена.

Сесилия подняла на него глаза, и он уже заранее понял, к чему она ведет.

– Рано или поздно ей придется обо всем узнать.

Эрик мысленно вздохнул. Ну почему всегда так некстати начинаются дискуссии о будущем? Он спустил ноги с кровати и стал натягивать на себя одежду.

– Ты уже уходишь? – спросила Сесилия, и обиженное выражение на ее лице еще больше рассердило Эрика.

– У меня много дел на работе, – сухо ответил он и застегнул рубашку. Его ноздри ощущали характерный запах, остающийся после занятий сексом. Впрочем, он сможет принять душ в офисе. У него в шкафу хранился запасной комплект одежды – как раз на такой случай.

– Ты считаешь, что все так и должно быть?

Сесилия полулежала на постели, и Эрик не мог отвести глаз от ее обнаженного тела. Большие темные соски на ее упругой груди снова набухли от прохладного воздуха в комнате. Он быстренько прикинул в уме. На самом деле на работе у него не было никаких срочных дел, и он ничего не имел против продолжения. Правда, теперь придется пуститься в уговоры, но возбуждение, уже возникшее в теле, подсказывало ему, что овчинка стоит выделки. Он присел на край кровати, смягчил голос и выражение лица, протянул руку и погладил Сесилию по щеке.

– Сесилия… – проговорил он, и далее с его языка стали легко срываться слова, которые он уже так много раз говорил ей раньше. Когда она в ответ крепко прижалась к нему, он почувствовал сквозь рубашку прикосновение ее груди и начал снова расстегивать пуговицы.

* * *

После запоздалого обеда в ресторанчике «Погребок» Патрик припарковал машину перед длинным белым зданием, которому явно не грозила победа в архитектурном конкурсе, и вошел в холл полицейского отделения Танумсхеде.

– К тебе посетительница, – сказала Анника, взглянув на него поверх очков.

– Кто?

– Не знаю, но она очень хороша собой. Правда, немного полновата. Но тебе она точно понравится.

– Ты о чем? – удивленно переспросил Патрик, недоумевая, с каких это пор Анника стала заниматься сводничеством.

– Да ты пойди посмотри сам, она сидит у тебя в кабинете, – сказала Анника и подмигнула ему.

Патрик подошел к двери своего кабинета и замер на пороге.

– Привет, моя дорогая! Что ты здесь делаешь?

Эрика сидела возле его стола на стуле для посетителей и рассеянно перелистывала журнал «Полиция».

– Как ты долго! – проговорила она, не отвечая на вопрос. – Стало быть, вот как выглядит напряженный рабочий день добросовестного полицейского?

Патрик лишь хмыкнул. Он прекрасно знал, что Эрика обожает над ним подтрунивать.

– Ну, так что привело тебя сюда? – спросил он, садясь на свое место.

Чуть подавшись вперед, он посмотрел на жену и в очередной раз осознал, какая же она красивая. Патрик помнил ее первый приход к нему в полицейский участок – тогда в связи с убийством ее подруги Александры Викнер, – но с тех пор Эрика только похорошела. В суете буден он иногда забывал об этом. Жизнь крутилась по заведенному кругу: отвезти дочку в садик, поехать на работу, забрать из садика, съездить в магазин за продуктами и под конец дня – поздние часы в усталости перед телевизором. И так дни складывались в месяцы, но иногда его снова поражало как громом, и он понимал, как возвышенна его любовь к жене. И теперь, когда она сидела перед ним в кабинете, храня в своем чреве двоих детей, а зимнее солнце, проникавшее через окно, золотило ее светлые волосы, чувства настолько переполняли его, что этих минут, казалось, хватит на всю жизнь.

Патрик осознал, что не слышал ответа Эрики, и попросил ее повторить.

– Я сказала, что была у Кристиана и разговаривала с ним.

– Ну и как он?

– Вроде бы ничего, хотя… – Она закусила губу.

– Хотя – что? Я подумал, что он просто немного перебрал вчера на нервной почве.

– Да нет, это еще не вся правда.

Эрика осторожно достала из сумочки полиэтиленовый пакет и протянула его Патрику.

– Карточку принесли вчера вместе с букетом цветов. А письмо – одно из тех, которые приходили ему в последние полтора года.

Патрик посмотрел на жену долгим взглядом и начал открывать пакет.

– Думаю, будет лучше, если ты попытаешься прочесть их, не вынимая. К ним уже прикасались и я, и Кристиан – новые отпечатки пальцев ни к чему.

Он снова кинул на нее многозначительный взгляд, однако последовал ее совету и прочел содержание писем через полиэтилен.

– Как бы ты это истолковал? – поинтересовалась Эрика, чуть подвинувшись вперед на сиденье, но тут же вынуждена была перераспределить свой вес по-другому, ибо стул чуть не перевернулся.

– Ну, звучит как угроза. Хотя и не прямая.

– Да, мне показалось именно так. И сам Кристиан точно воспринимает эти письма как угрозу, хотя и утверждает, что все это ерунда. Он категорически не хотел показывать письма полиции.

– Так, значит, это?.. – Патрик поднес пакет к лицу Эрики.

– Ай-ай-ай, они случайно завалились ко мне в сумку. Какая неуклюжесть с моей стороны!

Она склонила голову набок и напустила на себя самый невинный вид, но ее мужа не так легко было сбить с толку.

– Стало быть, ты украла их у Кристиана?

– Что значит – украла? Я их ненадолго одолжила.

– И как, по твоему мнению, я должен теперь поступать с этими… одолженными материалами? – спросил Патрик, прекрасно понимая, каков будет ответ.

– Кто-то угрожает Кристиану, и тот боится – я заметила это сегодня по его поведению. Для него все это очень серьезно. Почему он не желает обращаться в полицию, я до конца не понимаю, но, может быть, ты сможешь осторожно выяснить, нет ли на карточке и письме отпечатков пальцев?

Голос Эрики звучал умоляюще, и Патрик уже понимал, что ему придется капитулировать. Когда Эрика в таком настроении, ее невозможно переспорить – в этом он уже не раз имел возможность убедиться.

– Ну ладно, ладно, – проговорил он и поднял руки вверх. – Сдаюсь. Посмотрим, можно ли там что-нибудь найти. Но это не первый приоритет.

Эрика улыбнулась.

– Спасибо, мой дорогой!

– А теперь отправляйся домой отдыхать! – скомандовал Патрик и, не удержавшись, наклонился к жене и поцеловал ее.

Когда она ушла, он стал в растерянности вертеть в руках пакет с угрожающими письмами. Мозг работал туго, однако какие-то мысли в нем зашевелились. Кристиан и Магнус дружили. А вдруг?.. Он немедленно отогнал от себя эту мысль, но она тут же снова возвратилась, и он посмотрел на фотографию на стене. А что, если связь все же существует?

* * *

Бертиль Мелльберг толкал впереди себя коляску. Лео, как обычно, сидел в коляске, довольный жизнью, и время от времени улыбался, обнажая два зубика на нижней челюсти. Эрнсту пришлось сегодня остаться в участке, хотя обычно он тоже послушно трусил рядом с коляской, охраняя от малейшей угрозы того, кто и для него стал центром вселенной. Для Мелльберга это было именно так.

Бертиль и не подозревал, что в состоянии испытывать такие сильные чувства. С тех пор, как ему довелось присутствовать при родах и первым взять в руки крошечное существо, Лео крепко держал его за сердце своей маленькой ручкой. Ну, строго говоря, бабушка Лео тоже вполне успешно проложила путь к сердцу Мелльберга, но в его списке значимых людей Лео, вне всяких сомнений, занимал сейчас первое место.

Мелльберг неохотно направился в сторону полицейского участка. На самом деле в обеденный перерыв за малышом должна была присмотреть Паула, чтобы дать возможность подруге Юханне отправится по своим делам. Но Пауле пришлось срочно выехать на дом к одной женщине, к которой собрался в гости бывший муж с целью «выбить из нее всю дурь», и Мелльберг тут же с готовностью вызвался погулять с Лео. А теперь ему так не хотелось возвращать малыша назад. Бертиль ужасно завидовал Пауле, которая скоро возьмет отпуск по уходу за ребенком. Он и сам с удовольствием сократил бы свое пребывание на работе, чтобы проводить больше времени с Лео. Кстати, неплохая идея – как начальник и руководитель он должен дать своим подчиненным возможность развиваться. Кроме того, маленькому Лео с самого начала нужен мужской образец для подражания. С двумя мамами и полным отсутствием папы следовало бы подумать о благе ребенка и дать ему возможность пообщаться с настоящим мужчиной. Например, с таким, как он – Мелльберг.

Придержав бедром тяжелую дверь участка, Бертиль втянул за собой коляску. Анника просияла, увидев их, а Мелльберг буквально раздулся от гордости.

– А, я смотрю, у вас была небольшая прогулка, – сказала Анника и поднялась, чтобы помочь Мелльбергу с коляской.

– Да, девочкам понадобилась моя помощь, – ответил Мелльберг и стал осторожно снимать с малыша верхнюю одежду. Анника с улыбкой наблюдала за ним. Кто сказал, что чудес не бывает?

– Ну пошли, малыш, посмотрим, здесь ли мамочка, – ласково проговорил Мелльберг и взял Лео на руки.

– Паула еще не вернулась, – сказала Анника, возвращаясь за свой стол.

– Ай-ай, как жаль! Значит, придется тебе еще некоторое время пообщаться с дедушкой, – с удовольствием произнес он и направился в сторону кухни, неся Лео на руках. Девочки сами это предложили, когда он пару месяцев назад переехал к Рите – называть его дедушкой Бертилем. И теперь он пользовался всяким удобным случаем, чтобы произнести это слово, привыкнуть к нему, насладиться им. Дедушка Бертиль.

* * *

Людвигу исполнилось тринадцать, и Сия изо всех сил старалась делать вид, что это самый обычный день рождения. Тринадцать лет. Столько лет прошло с того дня, когда она еще в роддоме со смехом отметила невероятное сходство между отцом и сыном. За все эти годы оно не исчезло, а даже усилилось. И вот теперь из-за этого сходства она в самые тяжелые минуты едва могла заставить себя поднять глаза на Людвига. Снова и снова увидеть эти карие глаза с чуть заметным зеленоватым оттенком, светлые волосы, которые уже в начале лета выгорали и становились почти белыми. И фигурой, и движениями Людвиг напоминал Магнуса. Высокий, жилистый, а его ладони, когда он клал их ей на плечи, были такими же, как у отца.

Дрожащими руками Сия пыталась вывести имя сына на торте. И это тоже роднило отца с сыном. Магнус мог в одиночку одолеть целый торт «Принцесса», и, что особенно несправедливо, это никак не сказывалось на его фигуре. Самой ей достаточно было посмотреть на булочку с корицей, чтобы сразу поправиться на полкило. Зато теперь она стала такой стройной, какой всегда мечтала быть. С исчезновением Магнуса она теряла килограмм за килограммом. Еда буквально не лезла в рот. А ком в животе, который не проходил с самого утра, когда она просыпалась, и до самого вечера, когда она укладывалась и забывалась тревожным сном, оставлял место лишь для крошечных порций. Впрочем, сейчас она менее всего заботилась о своей внешности – даже и не смотрела на себя в зеркало. Какое это имело значение, если Магнуса нет рядом?