Текст книги "Выкуп инопланетного дикаря (ЛП)"

Автор книги: Калиста Скай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Я жду и всем телом ощущаю, как сотрясается земля с каждым шагом динозавра. Он ревет еще раз, и я вздрагиваю и жду, что в любой момент на меня упадет огромная тень. Затем земля очень сильно вздрагивает еще раз, и я понимаю, что это последние мгновения моей жизни. Сначала я слышу, как ломаются ветви деревьев и раскалываются толстые стволы, а потом тяжелое дыхание, странное кряхтение и грохот недалеко от меня. Затем только тишина. Я не двигаюсь еще несколько минут. Я не доверяю этой чертовой планете, чтобы так рисковать. Это затишье похоже на уловку, чтобы выманить меня. Но потом я начинаю чувствовать себя глупо и выпрямляюсь. Все равно ничего не происходит. Вокруг царит безмолвие. Ни единого звука. Я делаю несколько шагов вперед и смотрю на деревья. Ничего. Я делаю еще несколько шагов, ожидая в любой момент увидеть гигантскую разинутую пасть, полную зубов. Но ничего не происходит. В джунглях мирно, как никогда.

Я нахожу монстра лежащим на боку на земле. Он упал, раздавив при этом целую поляну деревьев. Динозавр огромен, вероятно, размером с дом. И я не могу не заметить, что он очень похож на Тираннозавра – гигантский рот, крошечные передние конечности и так далее. Только у этого два хвоста и грязные белые перья. Ничего не могу с собой поделать, и меня рвет от запаха. Эта вонь ужасна. Не могу сказать, как именно этот монстр умер, но он определенно мертв. Он умер за мгновение до того, как увидел бы меня и сделал то, что обычно делают эти твари при виде беззащитных университетских цыпочек.

Я почесываю голову и оглядываюсь. Может, он увидел меня и испугался до смерти? Я знаю, что слоны иногда боятся мышей, и я видела, как большие собаки пугались гораздо меньших животных. И я слышала о некоторых овцах, которые падают в обморок от испуга.

Я тыкаю палкой в жесткую пернатую кожу. Нет движения.

Возможно, у него было какие-то проблемы с сердцем.

Так и не поняв, что произошло, я обхожу зверя по большому кругу и снова возвращаюсь на свой путь.

Я иду много часов, шагая достаточно медленно, чтобы иметь возможность контролировать происходящее вокруг. Сейчас я достаточно уверена в своей способности выжить в этих джунглях и начинаю думать о том, что и девочки могли выжить, пока меня не было.

Я, наверное, не должна надеяться. Когда я ушла, им уже приходилось ходить довольно далеко, чтобы найти больше фруктов. И не думаю, что дождь шел более одной ночи, так что питьевая вода, вероятно, тоже в дефиците. Наверное, я должна подготовиться к тому, что девушки будут не в очень хорошей форме, когда я доберусь туда. Они могли даже уже умереть.

Будет ли сексуальное рабство лучше, чем голодание до смерти? Может быть, это будет не так плохо.

Я качаю головой. Я знаю девушек и знаю себя. У нас есть достоинство. Мы не собираемся сдаваться. Но полагаю, что должна позволить девочкам решать самим.

По крайней мере, я теперь знаю больше о съедобных растениях, и это должно помочь. Но все же… Недостаточно надеяться только на удачу.

Я выхожу на поляну и вижу, что гора, называемая Буна, находится прямо впереди. Еще часа три и я буду там. Я очищаю голову от мыслей о будущем и концентрируюсь на том, чтобы быть начеку, если кто-то нападет.

Но меня не атакуют на протяжении всего моего пути. Не другие племена, ни сороконожки, ни динозавры. Я часто слышу шелест, рев и крики вдалеке, но не вижу никаких движений, кроме маленьких грызунов. Возможно, планета понимает, что она задолжала мне перерыв.

Солнце садится, когда я поднимаюсь на Буну и нахожу ручей, а затем иду по нему, пока не вижу издалека металлический блеск «консервной банки». Я полностью измучена, но все же чувствую волнение. Я не могу дождаться, чтобы снова увидеть девочек. Я ничего не принесла, даже хороших новостей. Но, по крайней мере, мы снова будем вместе.

Я шагаю к «консервной банке» на нетвердых ногах, которые похожи на желе. Мои колени грозят подогнуться в любой момент.

Я стучу в дверь и слышу глухой звук, который проходит сквозь «консервную банку».

– Эй, ребята. Это я. София.

Я слышу движение внутри.

И дверь открывается.

Глава 26

София

София! Ты вернулась! Боже мой, мы были уверены, что ты умерла! Снова.

Кэролин выходит и крепко обнимает меня, а затем тащит внутрь. Дверь захлопывается, и я понимаю, что вокруг достаточно светло. Свет исходит от горящего костра, и теперь «консервная банка» выглядит намного лучше, чем раньше. Здесь почти уютно и приятно пахнет.

Я быстро считаю всех. Шесть, включая меня.

– Вы все здесь!

Я всхлипываю, когда меня накрывает внезапное облегчение. Я даже не осмеливалась подумать о том, сколько девочек осталось. Я полностью измучена, и мои эмоции вот-вот вырвутся наружу. Сейчас у меня просто нет сил играть роль веселой девчонки, да и никто не может все время быть беспечным весельчаком.

– Теперь мы все здесь, – твердо говорит Аврора и вытирает глаза. – Мы беспокоились о тебе. Ты все продолжаешь совершать безумные поступки.

Девочки по очереди обнимают меня, дают воду и фрукты и усаживают к довольно уютному маленькому костру. Мы все шмыгаем носами и усмехаемся сквозь счастливые слезы воссоединения. Дым поднимается к потолку и проходит через интересную систему труб из коры дерева. Наверное, поэтому от огня исходит приятный и пряный запах.

Девушки хорошо выглядят. Или, по крайней мере, лучше, чем я ожидала. Они не истощенные и не больные. Похоже, что они сделали себе новую одежду из грубой ткани и выглядят достаточно чистыми.

– Кажется, у вас все хорошо, – заявляю я и прислоняюсь спиной к стене. – Это место выглядит намного лучше, чем когда я ушла.

– Мы были заняты, – объясняет Эмилия. – Мы потратили целый день на то, чтобы просто сесть и объединить все наши знания и ресурсы, а затем провести мозговой штурм и составить список дел. Оказывается, что мы можем сделать кучу вещей, действуя сообща. Теперь мы немного предприимчивее, чем раньше, в вопросах изучения окружающих растений и всего остального. До сих пор ни одно из них не было токсичным. И теперь мы можем охотиться. Например, на свиноподобную индейку, о которой ты нам рассказала. Не самая наша любимая еда, но тоже неплоха.

– Некоторые вещи быстро культивируются, – продолжает Хайди. – Мы больше не будем испытывать недостатка в продовольствии. Мы нашли корни, листья и разные виды фруктов, создали систему для сбора воды, не собирая ее вручную в листья. Это очень удобно. Но как насчет тебя, София? Ты пропала на несколько дней! Когда Дэлия вернулась домой и сказала, что ты ушла, чтобы получить помощь, мы думали, что ты умрешь или, по крайней мере, найдешь свой инопланетный лакомый кусочек и забудешь о нас.

Выпив воды, я выдаю им короткую версию всего, что произошло. Я еще даже не успела рассказать о совете и выкупе, а девочки уже выглядели полностью ошеломленными.

– И я думаю, это решение мы должны принять сейчас, – закончила я. – Стать секс-рабами и рожать для племени или… ну, нет. Что бы это не значило.

На несколько ударов сердца в «консервной банке» повисает молчание, а затем девочки начинают реагировать каждая по-своему. Эмилия драматично задыхается, Хайди краснеет от гнева, Аврора встает и начинает шагать туда и обратно под низким потолком, Дэлия задумчиво похлопывает по губам одним пальцем, а Кэролин с ледяной яростью хмурится и задает практичный вопрос.

– Нападут ли они на нас?

Я пожимаю плечами.

– Я не знаю. У меня сложилось впечатление, что племя этого не сделает. Они хотели держать меня в качестве заложника для выкупа, а затем шантажировать вас. Может быть, это потому, что для них это место запретная зона. Но они также уверены, что местные животные в любом случае рано или поздно убьют нас.

Аврора кладет руки на бедра и фыркает.

– Неужели? Вероятно, мы сможем выжить сами. Большую часть времени динозавры держались в стороне. Я думаю, они боятся. Мы можем делать ткань из некоторых растений, и у нас есть убежище. Думаю, у нас все отлично получится.

– Пока не-птеродактили не вернутся, – тихо добавляет Дэлия. – Или другие динозавры преодолеют свой скептицизм. Каждый раз они подходят все ближе. Это есть и всегда будет главной опасностью. Еще есть другие племена. Мы не знаем, считают ли они эту гору запретной зоной. И если нет, то у них не возникнет проблем прийти сюда. Все выглядит лучше, чем раньше, но нам все еще нужна помощь племени. Помощь другого племени, раз уж наш первый выбор стал неудачным. Мы отчаянно в этом нуждаемся.

«Консервная банка» снова погружается в тишину. Она права. Но в отличие от первого дня, когда мы сидели здесь и просто хотели выплакать все глаза, я вижу появившуюся в девочках стойкость. Планета быстро закалила нас.

Я скрываю зевок рукой.

– Ну, предлагаю решать проблемы по мере их поступления. Сначала мы защитимся от племени, если они что-то предпримут. У нас еще есть пистолет. Может быть, мы сможем договориться. Я предполагаю, что посланник или тот, кого они отправят, будет здесь завтра вечером.

Эмилия прочищает горло.

– Нет ни единого шанса, что я когда-нибудь соглашусь на сексуальное рабство. Если они хотят размножаться со мной, то им придется использовать мой труп.

– Чертовски верно, – соглашается Хайди. – Я никогда не соглашусь на это.

Все согласно кивают, и тогда я, как в кино, вытягиваю вперед свою руку.

– Мы никогда не сдадимся. Свобода или смерть.

Все кладут руки на мою.

– Свобода или смерть.

Я улыбаюсь.

– И к черту это племя неудачников. Мы справимся с этим. Девочки, все будет хорошо.

Я засыпаю с улыбкой на лице и надеждой на хороший исход.

Когда на следующее утро мы все встаем и выходим из «консервной банки», нас атакуют не-птеродактили. Эмилия видит их первой и кричит, чтобы предупредить нас всех.

– Не-птеродактили!

В голосе Эмилии паника, и я не виню ее. Когда нас впервые напала стая не-птеродактилей, это был настоящий рой, который закрыл солнце и заполнил небо. Сейчас их, должно быть, около тысячи, и они начинают визжать, находясь еще довольно далеко. Мы все бросаем и в панике бежим к нашему убежищу. Я добираюсь туда первой, поэтому стою у двери и считаю девочек. Раз, два, три, четыре. Я снова считаю, мне не терпится ударить по кнопке, которая закрывает дверь. Четыре. Плюс я. Нам не хватает одной.

– Черт, где Дэлия?

Девочки смотрят друг на друга.

– Никто не видел ее.

Я выхожу из-за двери.

– Дэлияяяя! – кричу я, и сейчас я близка к панике как никогда. – Птеродактилиииии!

Летающие динозавры с длинными клювами и острыми зубами быстро приближаются с очевидной угрозой, которая заставляет меня присесть. Их визг леденит кровь, и я сильно дрожу.

– Дэлияяя!

Мой голос ломается от напряжения и звучит как визг. У нас осталось только несколько секунд до нападения.

Я что-то слышу в подлеске, а потом вижу, как к нам бежит Дэлия. Она все еще в пятидесяти ярдах от меня, и за ней по пятам гонится не-птеродактиль. У него кровавые разводы вокруг челюстей, а глаза рептилии лишены эмоций.

– Быстрее!

Дэлия бежит быстрее. Гораздо быстрее, чем когда-либо. Она не утруждает себя тем, чтобы проверить, насколько близко нападающие, просто прыгает через кусты и камни, пытаясь бежать по прямой. Ее черные волосы развиваются позади, а кулаки плотно сжаты, когда она сильно раскачивает руками. Она смотрит прямо на меня, пока бежит. Я никогда в своей жизни не была так напряжена, как в этот момент.

У нее ничего не получится. Не-птеродактиль заходит на финальное пикирование, небрежно готовясь к атаке, которая определенно изящна, и это приводит меня в ярость.

Я делаю три шага в сторону Делии и поднимаю пистолет, прицеливаясь в не-птеродактиля.

– Отвали от нее!

Я нажимаю на курок, и чувствую отдачу в руке. Я не замечаю выстрелов, наверное, слишком сфокусирована. Я снова нажимаю на курок. И снова. Один из выстрелов попадает в не-птеродактиля. Он прерывает атаку и быстро машет крыльями, чтобы остановиться в воздухе, а затем фокусируется на мне своими безжизненными глазами.

Он висит там пару секунд, а затем летит прямо на меня.

Я снова поднимаю пистолет, отдаленно осознавая, что Дэлия пробегает мимо меня и что-то кричит.

Не-птеродактиль немного менее изящно пикируют на меня с широко открытой пастью, поэтому я вижу несколько рядов зубов. Большие ровные зубы, похожие на короткие ножи.

У меня достаточно самоконтроля, чтобы снова нажать на курок. И снова. И снова. Но пушка остается спокойной в моей руке.

Я застываю на месте, так как не-птеродактиль приближается очень быстро. Я слишком напугана, чтобы даже присесть. Я просто стою и смотрю, как смерть приближается ко мне.

Затем одновременно происходят две вещи. Тень проскальзывает между не-птеродактилем и мной, и внезапно монстр падает вниз. У него больше нет головы. Затем меня ветер сбивает, и я вижу землю прямо перед собой.

Я чувствую руки вокруг себя, и осознаю, что меня тащит Дэлия.

– Давай же, девочка. Быстрее внутрь «консервной банки», – хрипит она мне в ухо.

Мертвый птеродактиль врезается в землю хлюпающим ударом, и я как будто просыпаюсь. Я спотыкаюсь, следуя за Делией, которая тянет меня вперед. Мы внутри «консервной банки», и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть наружу, задыхаясь от нехватки воздуха.

Небо черное от огромных не-птеродактилей. Их лидер лежит мертвый на земле, и все они визжат в ярости.

И кто-то стоит в десяти ярдах от него – большая, спокойная фигура с сильными ногами, широкой грудью и красными тигриными полосами по всему телу. У него огромный меч, с которого капает кровь не-птеродактиля, и он смотрит прямо на меня с очень странной ухмылкой на лице. Его тлеющие красные глаза смотрят прямо в мою душу, и я чувствую любовь, которую он посылает мне, давая силы. Затем он медленно поднимает меч к лицу, что выглядит как официальное приветствие. У меня слабеют колени, и я оседаю на пол.

– Джекзен!

Его имя звучит как мучительный крик. Потому что не-птеродактили пикируют на него, визжа, как миллион гигантских ногтей по доске, и я знаю, что они убьют его.

Затем кто-то ударяет по кнопке, и дверь захлопывается.

Глава 27

Джекзен

Она в безопасности внутри, и теперь я могу уйти к моим предкам с гордостью и честью. Я защищал Мать, пока она не добралась до своих друзей. Предки будут защищать ее на Буне, в их доме.

Пытаясь отомстить за смерть своего вожака, меня атакует другой ирокс – летающий ужас, которого наши соплеменники стараются избегать. Я застал первого врасплох, но теперь они знают, с чем столкнулись. Уверен, им это не нравится. Ироксы сами по себе трусливы и предпочитают атаковать большими группами, и иногда убегают, когда понимают, что ты намерен сражаться. Но я никогда не видел столько одновременно.

Я громко смеюсь, когда боевой дух наполняет меня. Это хороший способ уйти. Я сделал для Софии все, что мог. Так и должно быть.

Я бросаю меч в ближайшего ирокса и отрезаю этим ему крыло, отчего он падает на землю и пытается уползти. И пока следующий из стаи устремляется вниз, чтобы атаковать меня, я бросаюсь за клинком.

Я опустошаю свой разум. Чтобы бороться с ироксами, нужно действовать инстинктивно. Они слишком быстры, чтобы позволить вам думать и планировать каждый шаг. Только у воина, действующего интуитивно, есть хоть какой-то шанс.

Я должен очистить свое сознание от посторонних мыслей, чтобы только животные инстинкты направляли меч в моих руках. Но я все равно думаю только о Софии.

Это было самое трудное, что я когда-либо делал. Я должен был обеспечить ее безопасность по дороге до Буны так, чтобы она не заметила меня. И конечно, мы были атакованы всеми видами Больших, и даже редким и страшным Ксервом. У меня был только один шанс против такого монстра. Мне пришлось бросить меч и надеяться, что он пробьет крошечный мозг зверя. Предки были милосердны и сделали это возможным. Затем они позволили мне обнаружить и нейтрализовать все опасности на пути Софии, пока мы не оказались здесь, и она не увидела меня. Они направляли и защищали нас всю дорогу. Это самый четки знак, который я видел. Предки поддерживают меня.

Я понятия не имел, что Мать будет такой потрясающей. Во всех отношениях. Она сбежала из деревни при первой возможности. Почему? Чтобы помочь своим друзьям! Меня это почти шокировало.

Когда я приставил лестницу к входу в пещеру, я почти ожидал, что она останется, понимая, что ее жизнь в племени не будет плохой. Я бы предпочел, чтобы она осталась, но мне хотелось, чтобы у нее был выбор. Что-то глубоко внутри меня протестует при мысли о размножении с женщиной, которая делает это только потому, что находится в трудной ситуации. Это неправильно. Даже если она является священной Матерью Ксрен, и пророчество гласит, что я буду спариваться с ней.

Сначала я считал, что она моя. Что она принадлежит мне. Пророчество гласит, что она должна быть моей собственностью. Но еще до того, как мы прибыли в нашу деревню, мне стало ясно, что София не моя. Она принадлежит себе. Я не имею права владеть ею. Нисколько. Узнавая Софию в течение многих дней, мне стало ясно, что женщина – это больше, чем просто сосуд для спаривания. Она личность во всех отношениях. У нее есть идеи, смелость, сила, эмоции и честность, которые я не собираюсь ломать. И все, что мы делали вместе, ощущалось намного лучше, когда я чувствовал, что она делала это, потому что хотела, а не потому, что должна была.

Конечно, София – Мать. Но сейчас это не кажется таким уж важным. Главное, что она женщина, которую я люблю. И я хочу, чтобы она любила меня. И если она не… ну, тогда я должен принять это. Любой воин должен принять неблагоприятную судьбу, когда сделал все возможное, чтобы избежать этого. И я с ней связался. Даже не раз. Я должен быть доволен.

С моего меча капает кровью ирокса. К настоящему времени я убил почти сотню монстров. Мои мышцы болят, и я тяжело дышу. Но я могу убить еще несколько.

Я хотел охранять Софию, позволив ей найти своих друзей. Я не хотел, чтобы она знала, что я помог ей безопасно добраться. Это в некотором роде преуменьшило бы ее храбрость. Она сделала свой выбор, когда сбежала из деревни. Это был такой смелый поступок, что мое сердце, казалось, воспарило, и в то же время разбилось на куски. Если бы я предложил сопровождать ее, то Софии пришлось бы делать такой же выбор еще много раз. Это было бы несправедливо по отношению к ней.

Я намеревался доставить ее в безопасности на Буну, а затем вернуться в деревню, чтобы предаться суду совета и неизбежной смерти, которая последует за этим. Но когда я увидел стаю нападающих ироксов, мне пришлось пересечь границу запретной Буны и защитить мою любовь. После этого деревня не примет меня обратно. Я не буду лгать, чтобы сохранить свой статус. Я бросил им вызов и ступил на Буну. Оба преступления наказываются смертью. Я предпочел верность Софии, нежели племени. Сейчас я преступник. Но это был правильный выбор. Я не сожалею ни о чем.

Меч танцует в моей руке. Я мокрый от холодной и липкой крови ироксов. И моей собственной. Я быстро устаю. Я убил много ироксов, но они становятся более осторожными. Думаю, что смогу прогнать их, если проживу так долго. Я сражаюсь героически, но у меня много травм и я не чувствую своих рук.

Я вижу, что круглый контейнер, в котором живут друзья Софии, тоже подвергается нападению. Я могу только надеяться, что он продержится.

Мир сжимается вокруг меня, и я больше не слышу ужасных криков ироксов.

Я усмехаюсь в небо. Я нашел Мать. А потом я помогал ей как мог. Предки будут приветствовать меня. Я буду Предком и останусь здесь, на Буне. Я буду защищать Софию и вести ее как дух.

И я решаю со злым весельем, что буду преследовать шамана. После того, как умру, у него не будет ни минуты покоя. Его идея заставить друзей Софии стать рабами для размножения племени – худшая и самая бесчестна ерунда, которую я слышал. Но было это слишком соблазнительное предложение, чтобы совет племени отверг его. Шаман знал, что обращается к старикам, которые приближаются к концу своей жизни, не узнав объятий женщины. И теперь у них внезапно появляется возможность свободно ими обладать.

Я бросаю меч в еще одного ирокса. Не помню, что бы лезвие когда-то было таким тяжелым. Я принимаю это. Мне недолго осталось жить. Ироксы явно теряют свой дух, чтобы сражаться, еще немного и они отступят.

Меч выпадает из мое руки, и когда я опускаюсь на колени, чтобы поднять его, у меня нет сил встать.

Я снова улыбаюсь. Так умирает воин. София увидит, что это правильно.

Я облизываю губы. Никто их не услышит, но у каждого воина должны быть последние слова. И мои будут простыми.

– София, – шепчу я, убедившись, что ее чужое имя звучит правильно. – Кра тун катех.

Глава 28

София

Я шиплю и с проклятиями пытаюсь добраться до кнопки на двери. Я должна помочь ему!

Но девочки удерживают меня, пока я не успокаиваюсь.

– Ты ничего не можешь сделать, – говорит кто-то из них мне на ухо.

– У нас нет оружия. Что ты будешь делать, когда доберешься до него?

Я понимаю, что они правы, и глубоко вздыхаю, стараясь не удариться в панику. Болезненные рыдания вырываются из моей груди, и весь мир наполняется безнадежным отчаянием.

Тем не менее я замечаю, что девушки отвлечены чем-то другим.

– Боже, это он? Это ее парень?

– Черт, а он горячий!

– Они все похожи на него?

– Он отрубил ему голову одним ударом. Я никогда не видела, чтобы кто-то прыгал так высоко!

Да, другие девушки тоже оценили Джекзена.

Мне остается только покачать головой. Остальные члены племени определенно не такие, как он. Ни капельки. Никто не похож на него. Во всей вселенной.

Я слышу визг от не-птеродактилей снаружи и зажимаю руками уши.

В этот момент «консервная банка» сотрясается от такого сильного удара, что Кэролин теряет равновесие и падает на задницу. Мы смотрим друг на друга.

– Какого черта?

Потом еще один удар и еще. И я понимаю, что стены нашего убежища помяты снаружи. Вмятины вдавлены внутрь. Они большие и заостренные, как клювы не-птеродактилей.

– Они пытаются проникнуть внутрь! – шепчет кто-то.

– Черт, это чудо, если она выдержит.

Мы садимся на пол и обнимаем друг друга, глядя в потолок, где появляется все больше и больше вмятин от сильных ударов. Это как быть в огромном барабане, когда кто-то бросает в него большие камни.

– Пушка пуста, – беззвучно шепчу я.

– У нас есть копья?

– Только это, – Аврора протягивает палку размером с кий. – Но я думаю, что это лучше, чем ничего.

Вся «консервная банка» содрогается от постоянных ударов не-птеродактилей, которые с силой клюют металл. Появляется много новых вмятин, и звук звучит искаженно, как будто металл начинает сдаваться.

Затем на потолке появляется полоска дневного света.

– Это дыра! – говорит кто-то.

– «Консервная банка» не выдерживает!

– Черт, это не очень хороший знак.

Но меня почему-то накрывает спокойствие. Я почти уверена, что Джекзен мертв. Эти не-птеродактили жестоки, и их там сотни. Он не может победить их всех.

У этой истории не будет счастливого конца.

Пришло время принять реальность. У нас нет возможности самим убраться с планеты, а Плуд не вернется, чтобы увезти нас. Даже если мы переживем сегодняшнее происшествие, то рано или поздно все равно будем убиты. И быть съеденным динозаврами, вероятно, лучше, чем жить в качестве сексуальных рабов племени каменного века. Или быть принесенными в жертву. Или медленно умирать один за другим от различных ужасов на этой планете. Может быть, умереть так – это не самое страшное, что может случиться. По крайней мере, мы умрем вместе. На самом деле мы были мертвы в тот момент, когда нас похитили с Земли. Я все это знала. Просто не признавалась в этом даже самой себе.

– Не волнуйтесь, девочки, – говорю я и слышу решительность в своем голосе. – Все будет хорошо.

Ну, что бы ни случилось, я останусь веселой девчонкой до конца.

Никто из них не отвечает, видимо думая, что я сошла с ума.

Раздается ужасный металлический скрежет, затем часть крыши сворачивается, и длинный клюв не-птеродактиля опускается внутрь. Мы все кричим и сбиваемся в кучу у двери.

Другие части крыши тоже отогнуты, и куски металла торчат в разные стороны. Теперь крыша выглядит, как крышка настоящей консервной банки, атакованная маньяком с тупым ножом.

Наверху уселись не-птеродактили с ужасными зубами, и мы чувствуем отвратительный запах, который исходит из их пастей. Это запах гниения, мяса и серы.

– Я думаю, что это конец, девочки, – спокойно говорит Дэлия.

– Мы, конечно, заслуживаем лучшей участи, чем эта, но будем иметь достоинство. Мне было приятно работать со всеми вами.

Мы все смотрим друг на друга. Все безнадежно, мы сталкивались с неминуемой смертью так много раз, что у нас просто нет никаких чертовых комментариев.

Мы берем друг друга за руки. Тонкие, грязные, больные и в ушибах руки, которые использовались только для подъема кофейных кружек и сотовых телефонов, да печатания на компьютерных клавиатурах. Но эта планета все изменила. Я горжусь нами. Думаю, мы отлично держались. Даже если это и закончится так.

– Черт побери. Было честью быть знакомой с вами.

– Спасибо за все, дамы. Мы были лучшим гребаным племенем на этой дерьмовой планете!

– Самым лучшим, безоговорочно. Я слышала, что у других племен даже нет женщин.

– К черту эту бесполезную планету и жалких похитителей, которые нас бросили.

– Мне бы хотелось, чтобы другие тоже увидели это, когда нас не станет. Земные девушки рулят. Спасибо, девчонки.

Какая-то сила заставляет меня встать на ноги, и девушки с недоумением смотрят на меня. Мои колени слабы, а движения пропитаны страхом, но я знаю, что делать. Джекзен сейчас один. Он, должно быть, уже мертв. Но я хочу пойти к нему.

Нет. Мне нужно пойти к нему. Я умру, держась за его мертвое тело. Это правильно.

– Знаете, я не буду сидеть здесь, как крыса взаперти, просто ожидая, что проклятый не-птеродактиль решит съесть меня. С пистолетом или нет, я собираюсь сражаться.

Я открываю дверью и выхожу на улицу.

Глава 29

София

Как только я выхожу из «консервной банки», все не-птеродактили взлетают и поднимаются в небо, больше похожие на стаю гигантских скворцов, чем на рой смертоносных хищников.

Не могу сосчитать, сколько мертвых не-птеродактилей лежит на земле. Они очень большие, и их, вероятно, не меньше двадцати. Остальные быстро улетают вдаль. Странно. Я и не заметила, как они перестали кромсать крышу.

Я скептически всматриваюсь в небо. Все выглядит так, будто они улетают, потеряв к нам интерес. Вероятно, они не привыкли к сопротивлению. И, конечно же, не к такому сопротивлению, которое оказал Джекзен.

Но где он? Вокруг только разбросанные повсюду огромные туши не-птеродактилей, из-за которых его трудно найти. Но потом я, наконец, вижу его и закрываю руками рот.

– Боже мой!

Джекзен стоит на коленях, а его меч лежит на земле. Он сильно истекает кровью от многочисленных порезов и неравномерных ран, которые, как я понимаю, остались от укусов не-птеродактилей.

Я бегу, и паника накрывает меня все сильнее.

– Джекзен!

Он поднимает голову и что-то говорит, но у меня нет переводчика, поэтому я не понимаю его. Кровь капает из ран Джекзена, собираясь под ним темной лужей.

– Помогите! – кричу я в сторону «консервной банки», потому что одной мне не справиться. Я думала, что он погиб, но оказывается, ему еще можно помочь.

Я вижу, как девочки выглядывают наружу, чтобы убедиться, что не-птеродактили исчезли, а затем Дэлия и Хайди подбегают к нам.

– Он в порядке?

– Черт, он атаковал их! Это безумие!

Я понимаю, что для оказания первой помощи сейчас подойдет любое место. И то, что я нашла его живым – возрождает во мне надежду.

– Нам нужно что-то, вроде бинтов, чтобы наложить на раны. Разрывайте лабораторные халаты на длинные полоски. И позаботьтесь о нем, пока я ищу травы. Мы должны остановить кровотечение и предотвратить инфекцию.

Я бегу лес, где много разных кустов, растений и трав, все еще задыхаясь от страха за Джекзена. Я должна как-то остановить или замедлить кровотечение. Но если у него есть внутренние травмы, то не думаю, что смогу чем-то помочь.

Я нахожу травы, которые очистят раны, и надеюсь, помогут замедлить кровотечение. Я срываю каждый лист, до которого могу дотянуться. Возвращаясь к Джекзену, я наполовину ожидаю увидеть его мертвым.

Но он все еще жив и лежит на земле с улыбкой на бледном лице. Меня пугает, что, возможно, он потерял слишком много крови. Но я все равно чувствую себя счастливой в этот момент.

Используя два камня, чтобы размять различные травы в зеленую пасту, я мягко наношу ее на самые большие раны.

Кэролин и Эмилия принесли один из примитивных матрасов, которые сделали для сна, и Джекзен медленно передвигается, чтобы лечь на него. Он что-то говорит с ухмылкой, и я знаю, что он шутит. Черный юмор. Это меня тоже пугает. Он знает, что все плохо.

Кэролин возвращается к «консервной банке», чтобы вскипятить воду, а Эмилия идет за водой для Джекзена.

– Что я могу сделать? – спрашивает Аврора.

Я показываю ей лечебные растения.

– Достань больше таких трав.

Она бежит к деревьям.

Подходит Хайди с лабораторным халатом и начинает разрывать его, тщательно прикладывая полоски к ранам, на которые мы нанесли травяную пасту.

– Извини, если это неуместно, но я никогда не видела, чтобы парень был настолько мускулистым. У них есть огромный спортзал в деревне?

Я внимательно смотрю на нее. Сейчас я определенно не в настроении болтать.

– Не знаю. Думаю, что они рождаются довольно сильными, а затем их трудная жизнь в джунглях делает их еще сильнее. Но не все в племени такие мускулистые.

Она заговорщически понижает голос.

– Так ты… ну, ты знаешь.

Я прекрасно понимаю, что Хайди имеет в виду, но ей придется спросить прямо, если она хочет получить ответ.

– Я, что?

– Знаешь, ты и он… Я имею в виду, что в его племени нет женщин, и он выглядит так… Вероятно, у тебя была возможность подцепить его, верно?

Я перетираю еще трав. Несмотря на все, легкий тон Хайди о нежизненно важной теме на самом деле поднимает настроение. В последнее время слишком много всего навалилось.

– Вероятно.

– Так ты сделала это? Подцепила?

Я не могу удержаться от ухмылки, которая появляется на лице.

– Возможно да, а может быть и нет.

Она усмехается.

– О, мой Бог! Я знала это. Умм… те парни из племени такие же? Я имею в виду там, внизу? Потому что он носит только килт, и я вижу, как прямо…

– Да, я поняла, – перебиваю я, прежде чем Хайди удается продолжить.

– Нет, не совсем так, как у других парней. Земных парней, я имею в виду. Немного по-другому.

– В хорошем смысле?

Мне кажется, что совершенно неуместно говорить об этом прямо перед ним, но меня распирает гордость. Тем более Джекзен все равно не может понять, о чем мы говорим. Сейчас он легче дышит и все еще бледен, как простыня, но выглядит лучше, чем раньше. Теперь у меня действительно есть надежда, что Джекзен выкарабкается.