Текст книги "Погоня (СИ)"

Автор книги: К.А. Хармс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Я всего лишь пошутила!

– О, я тоже, милая, – сказал я с ухмылкой, снова скручивая полотенце. – На самом деле я только начал играть.

– Эш, – предупредила она, но это меня не остановило.

– Когда ты планируешь распаковывать свои вещи? – спросил я еще раз, дав ей последнюю попытку правильно ответить на вопрос.

– Ну, так как мне теперь нечего делать днем, я начну завтра. – Она все еще была настороже, продолжая бегать взглядом между полотенцем и моими глазами.

Вместо того чтобы шлепнуть, я перебросил его через плечо, подошел к ней и обнял за талию, чтобы притянуть ближе.

– Идеальный ответ, – прошептал я у ее губ, прежде чем поцеловать ее.

Я бы все отдал, чтобы видеть ее такой спокойной и беззаботной все время. Кинсли заслужила душевный комфорт, и я собирался убедиться, что она его получит.

– Дело становится все лучше и лучше, Эш. – Беккет вошел в мой кабинет без стука, и бросил папку на стол. – Для нас во всяком случае.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я, потянувшись за ней.

– Взгляни на эти документы. – Он указал на папку, которую я перелистывал. Одна копия за другой юридических документов о том, что все, что принадлежащее Артуру Палмеру переходит по наследству его дочери Кинсли Хеллман. Его завещание гласило, что полис страхования его жизни на сумму более ста тысяч будет открыт на счете, исключительно на ее имя. На обратной стороне его завещания было письмо, которое он написал ей.

Письмо, о котором, я был уверен, она никогда не знала. Это была просто еще одна вещь, которую Джейс отнял у нее, как будто список уже не был достаточно длинным.

– Я знаю, что ты хотел сохранить это в тайне на некоторое время, но я не думаю, что мы можем. – Я оторвал взгляд от документов, обнаружив измученное выражение на лице брата. – Мы должны показать все это Кинсли. Это свидетельствует о том, что она все переписала на Джейса, и я уверен, что он подделал ее подпись. Поэтому, чтобы продолжить, нам нужно знать наверняка.

Я хотел сохранить это расследование в секрете, по крайней мере, до тех пор, пока у нас не будет достаточно оснований, чтобы разоблачить этого засранца. Возможно, было неправильно скрывать это от нее, но, черт возьми, я так сильно хотел, чтобы она была счастлива. Но, увидев письмо ее отца, я понял, что для того, чтобы по-настоящему успокоить ее, я должен позволить ей столкнуться с душевной болью.

– Ты прав. – Я собрал копии и положил их обратно в папку. – Я поговорю с ней сегодня вечером, – заверил я его, хотя от мысли о ее реакции, у меня сжалось сердце.

Глава 40

Кинсли

– Ты можешь поменять покрывало на розовое с искусственным мехом и разложить подушки в горошек. – У Лекса, казалось, закружилась голова от этой мысли. – О, и расставь все свои девчачьи штучки на столешнице в ванной, словно в магазине женской косметики. Застели диван яркими, разноцветными одеялами. Я только могу представить его реакцию, когда он выходит из лифта и сталкивается лицом к лицу со сценой прямо как из фильма «Блондинка в законе».

Я как раз собиралась подкинуть пару своих собственных идей, когда он так громко завизжал, что мне пришлось отодвинуть телефон от уха, чтобы не лопнула барабанная перепонка.

– Тебе нужен чихуахуа, желательно девочка, потому что ты можешь нарядить ее в розовое.

– Это, несомненно, заставит его пожалеть о моем переезде. – Я рассмеялась, представляя лицо Эша. – Так он все еще на встрече? – спросила, плюхнувшись на диван и оглядывая комнату, где теперь мои вещи смешались с вещами Эштона.

– Он ушел пару часов назад. Беккет заходил, – ответил Лекс. – Когда они уходили, никто из них не выглядел слишком счастливым, но эти мужчины всегда так напряжены и устрашающи. Но, блин, это одно из самых горячих зрелищ. – Он вздохнул, да, буквально вздохнул.

Я практически представила этот мечтательный взгляд в его глазах, который появлялся каждый раз, когда он говорил о мужчинах Монтгомери. Лекс даже не пытался скрыть тот факт, что считал всех троих горячими парнями. Следующие десять минут я тихо сидела на диване, а он все болтал и болтал не только об Эштоне, но и о Беккете и Ноксвилле, и о том, как они его заводят.

– О, дорогая, я мог бы удовлетворять себя в течение нескольких часов, просто совершая поездку по Монтгомери-Лейн. – И снова раздался вздох.

– Ты сошел с ума, – рассмеялась я, потому что как я могла не рассмеяться? Лекс стал одним из моих лучших друзей, и мне нравилась его пылкость. У него всегда имелся способ рассмешить меня, даже когда я думала, что не могу.

– Мне все равно, что, черт возьми, нужно, чтобы это произошло. – Голос Эштона отозвался эхом в пентхаусе. Он не казался веселым.

– Дракон только что вернулся домой, и он дышит огнем кому-то в шею, – сказала я Лексу. – Я лучше пойду.

– Хорошо, но я думаю, что ты должна в полной мере воспользоваться его нынешним настроением, – сказал он в спешке. – Прокатись верхом на драконе, Кинс. Это будет эпично.

– О, боже мой, Лекс. – Я закатила глаза и опустила голову.

– Мне нужны подробности позже, – добавил он. – Очень откровенные, грязные, непристойные детали.

– Я вешаю трубку.

– И фотографии, – закричал он, когда я убрала телефон от уха и нажала "Отбой".

Лекс не мог держать язык за зубами. Он говорил все, что бы ни пришло ему в голову, каким бы грязным это не было.

– Я хочу видеть это на своей электронной почте через час, – рявкнул Эштон в телефон, повернул за угол и остановился. Его глаза сразу же встретились с моими, и суровость в них поблекла. – Делай, что можешь, – добавил он гораздо спокойнее, прежде чем закончить разговор.

– Плохой день? – спросила я, надеясь снять его напряжение.

– Да, – сказал он, подходя ко мне, и все еще глядя мне в глаза. – Довольно дерьмовый день, дорогая. – Он сел рядом со мной и положил руку позади меня на спинку дивана, переплетя пальцы другой руки с моими.

До этого момента я не замечала папку, которую он бросил на журнальный столик. Имя, написанное в левом верхнем углу, вызвало тревогу в моей голове.

Палмер.

Я нервно отодвинулась, переводя взгляд с него на конверт и обратно .

– Что это? – спросила я, у меня перехватило дыхание.

Эштон ответил не сразу. Вместо этого он провел пальцами по волосам на моем затылке, и мои глаза невольно е закрылись на мгновение.

– Это завещание твоего отца. – Мое тело напряглось, я открыла глаза и удивленно посмотрела на него. – Беккет достал копию, и я даже не собираюсь объяснять, как. Но могу заверить тебя, что мы не должны были увидеть это.

– Ты это читал? – спросила я, чувствуя першение в горле. У меня закружилась голова, и я понятия не имела, что сказать. Должна ли я разозлиться или быть благодарна?

– Я только бегло просмотрел.

Я сидела молча некоторое время, не зная, что сказать или сделать дальше. Я уставилась на папку, желая узнать ее содержимое, и чувствуя, что она может содержать что-то, что я не хочу знать.

– Последнюю неделю я копался в жизни Брюса и Джейса. И пока мы не наткнулись на что-то существенное, я решил не говорить тебе об этом. Я не хотел тебя расстраивать, но теперь, кажется, у меня нет другого выбора.

– Ты не собирался мне рассказывать?

– Я хотел скрыть это от тебя, пока у меня не будет больше информации на них, – он пытался объяснить. Но в этот момент я была так зла на эту ситуацию, я была так зла, что, направив свой гнев на Эштона, помогло мне справиться с эмоциями.

– Мистер честность, – сказала я с сарказмом. – Я буду говорить тебе правду, Кинсли, только правду. – Я попыталась встать с дивана, но он остановил меня.

– Детка, я собирался рассказать тебе все. Я изо дня в день копался все глубже и глубже в том дерьме, которое они так старались скрыть. Я хотел преподнести это тебе, когда у меня будет все необходимое, чтобы закопать их обоих. – Он подвинулся ближе ко мне и взял мои руки в свои. – Ты была так расслаблена и счастлива в последние несколько дней, я просто не хотел отнимать это. Я хотел, чтобы ты хоть раз почувствовала счастье, неомраченное дерьмом, которое эти два ублюдка сотворили.

Я не злилась на него. Я просто не знала, что делать с чувствами, кипящими внутри меня. Это было слишком.

– Мы думаем, что Джейс подделал твою подпись на документах, и в свою очередь все, что твой отец оставил тебе, отошло прямо к нему. – Он поднял папку. – Нам необходимо, чтобы ты все это просмотрела и подтвердила.

– Я не могу, – прошептала я.

– Можешь, – заверил он меня. – Потому что я здесь, и я буду здесь столько, сколько тебе потребуется.

Эштон протянул папку, и через несколько секунд я взяла ее. Я не была уверена, как долго я сидела там, держа ее, но Эштон не заставлял меня ее открыть. Он терпеливо ждал, пока я буду готова. Когда я, наконец, это сделала, то обнаружила страницы юридических документов, которые были подписаны и датированы почерком, который я узнала. Слезы наполнили мои глаза, когда я продолжила читать. Все вещи моей матери, которые мы с отцом решили оставить после ее смерти, были моими, как и деньги, причитающиеся по полису страхования жизни. Но я никогда не видела его. Я даже не знала о существовании полиса.

Внизу страницы стояла моя подпись, но я ее не ставила.

– Я не подписывала это, – прошептала я. – Я никогда этого не видела.

– Это еще не все, – ответил он, положив руку мне на бедро. – Твой отец написал тебе письмо.

Слезы, которые мне удавалось сдержать, вырвались на свободу, и я опустила голову. Мое тело дрожало, я пыталась бороться со слезами. Подняв глаза, я увидела, как Эштон полез в карман пиджака и вытащил свернутый лист бумаги.

– Он написал его, когда закончил завещание. Дата указывает на то, что оно было составлено менее чем за неделю до его смерти.

Я взяла листок, мои руки безудержно дрожали. Трясущимися пальцами я развернула его, обнаружив письмо, написанное мне аккуратным почерком отца. Слезы застилали глаза, размывая строчки, адресованные мне.

Моя дорогая Кинсли,

Твое счастье значит для меня больше, чем все остальное. Ты посвятила большую часть своей жизни мне, и это разбивает мое сердце. Ты изображала счастье на лице, которое, как ты думаешь, должно было обмануть меня, но я знаю свою маленькую девочку. Я знаю, что в тебе таится печаль, которую может исцелить только свобода.

Прости, что я так долго не мог понять, что Джейс не тот мужчина, который тебя заслуживает. Ты кажешься такой одинокой с ним. Я вижу это каждый раз, когда смотрю в твои прекрасные глаза. Я ненавижу эту печаль, и то, что не сказал об этом раньше, будет единственным сожалением, которое я унесу с собой.

Я не знаю, откуда эта печаль и почему она там, но я знаю, что чтобы быть счастливой, по-настоящему счастливой, ты должна быть с кем-то, кто полюбит тебя так, как я любил твою мать.

Пожалуйста, пообещай мне, что будешь искать такого человека.

Обещай мне, что проживешь свою жизнь на полную катушку и обретешь счастье, которое было у меня. Потому что ты и твоя мать были лучшей частью моей жизни. Вы двое дали мне так много, и я хочу того же для вас взамен.

Я хочу, чтобы ты встретила мужчину, который будет любить тебя даже в трудные времена. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы прийти к нему с чем угодно и знать, что независимо от того, что ты ему скажешь, он будет любить тебя так же, если не больше, потому что ты доверилась ему.

Безграничная любовь – это то, чего я хочу для тебя. То, как я любил тебя всю жизнь.

Пора жить, моя милая девочка.

Пришло время отпустить все, что ты считала лучшим, и пойти за собственным счастьем.

И как только ты найдешь его, обещай мне, что будешь держать его крепко и дорожить каждым драгоценным моментом.

Я так сильно тебя люблю, и не хочу, чтобы ты была одна. Уверяю тебя, я буду присматривать за тобой, ждать твоей улыбки. Той самой улыбки, которая освещала мои самые мрачные дни.

Мы с твоей мамой будем улыбаться вместе с тобой.

С любовью всегда,

Папа.

Все мое тело сотрясалось от рыданий. Слезы катились по щекам и капали на бумагу, пока я продолжала смотреть на слова моего отца.

– Он знал, – прошептал я. – Я всегда думала, что так хорошо все скрывала.

– Он любил тебя, – успокаивающим голосом сказал Эштон и нежно погладил мою спину. – Нельзя ничего скрывать от того, кто так сильно любит тебя.

В моем горле пересохло, мое тело ослабло, и если бы я могла найти темное место, чтобы спрятаться от всех и всего, я бы это сделала. Я бы взяла письмо моего отца с собой и рыдала в течение нескольких дней. Но плакать было не в моем характере. За эти годы я поняла, что это позволило Джейсу делать то, что он хотел, поэтому я отказалась от слез. Но теперь я просто хотела оплакать своего отца, сохранить эту его часть, потому что у меня больше ничего не было.

– Я даже не знаю, где похоронен мой отец, – призналась я. – Или похоронили ли его должным образом. – Эштон продолжал гладить мне спину, вокруг нас воцарилась тишина. – И худшая мысль, что если его даже не похоронили? Что, если Джейс просто избавился от пепла?

Я часто думала о таком варианте. Джейс был достаточно жесток, чтобы сделать что-то немыслимое, чтобы наказать меня за все, что я сделала не так в его извращенном сознании.

Сердце буквально разрывалось в груди.

– Я собираюсь пообещать тебе прямо сейчас, – сказал Эштон, подняв мой подбородок и заставив меня посмотреть на него. – Я собираюсь выяснить, что случилось после его смерти. Я позабочусь о том, чтобы прекратилось то, что давным-давно нужно было прекратить. Верь мне, когда я говорю, что делаю все, что в моих силах, чтобы эта боль и тьма исчезли.

Я кивнула, потому что в этот момент я не могла говорить. Мое горло горело печалью.

– Я хочу стать тем человеком, о котором говорил твой отец в своем письме, – признался Эштон. – Я хочу подарить тебе счастье, которое он желал для тебя. Потому что, детка, я люблю тебя, и осознание того, что тебе причинили боль и ты до сих пор ее испытываешь, разрушает меня

Я закрыла глаза, чтобы сдержать слезы, но они все равно покатились по моим щекам. Но прежде чем они упали с моего лица, Эштон смахнул их большим пальцем. Затем он поцеловал меня, и на короткое мгновение вся боль, которая лежала камнем на моей груди, исчезла, но вернулась, когда он отодвинулся и прижал свой лоб к моему.

– Я дам тебе все, чего ты заслуживаешь, и даже больше, – пообещал он. – Он прекратит причинять тебе боль.

По тому, как он произносил эти слова, я поняла, что он имел в виду. От силы, прозвучавшей в его голосе, у меня побежали мурашки, поскольку эта черта характера Эштона, с которой я была еще не знакома, показала лицо.

Глава 41

Эштон

Каждое слово, произнесенное ею, и каждое ее движение дали мне понять, что Кинсли раздавлена тем, что я ей показал. Это меня опустошило, словно я забрал все ее краски, и выкрасил все в цвета печали.

И это меня очень разозлило.

Я должен был испытывать стыд за то, как обращался с окружающими, но мне не было стыдно. Ничто не продвигалось достаточно быстро или не делалось так, как мне было нужно.

Я хотел результатов.

Я хотел, чтобы этот сукин сын сидел в гребаной камере и умолял о свободе. Только он жил в шикарном доме в Майами, как чертов король. И девушка, которую я любил, стала ходячим зомби, просто проживая рутину дней.

Я никогда, мать твою, не чувствовал себя таким беспомощным.

Звонок моего мобильника вырвал меня из панической атаки. Имя Ноксвилла, высветившееся на экране, было именно тем, что мне нужно в этот момент.

– Скажи мне, что ты его нашел. – Я не зацикливался на любезностях, потому что в моей душе не было сейчас ничего приятного. – Я схожу с ума, Нокс, и мне нужно то, что приблизит нас на один шаг к концу всего этого ада.

– Он похоронен на маленьком кладбище менее чем в пятнадцати милях от дома, где она жила с Джейсом.

Огромное чувство облегчения охватило меня. Я надеялся, что его похоронят, а не кремируют и не развеют прах по ветру. Находка Ноксвилла была частью пазла, который сложился так, как я надеялся.

– Собственно говоря, не было никакого надгробия или облагороженной могилы, – продолжал он. – Но после некоторых поисков я выяснил его место захоронения.

Это меня не удивило.

– А остальное? – спросил я.

– Невероятно, но несколько кинутых Хеллманами в прошлом клиентов, готовы сотрудничать, чтобы уничтожить их, – усмехнулся Ноксвилл.

– Так ты хочешь сказать...

– Я говорю, что мы имеем двадцать семь человек, готовых выдвинуть обвинения против Хеллманов за их незаконную деятельность. И ты никогда не догадаешься, кого из этих двадцати семи человек они обидели. – Нокс сделал драматическую паузу.

– Кого? – раздраженно спросил я.

– Рэнса Джордана, – гордо объявил он.

– Я должен знать, кто это, черт возьми?

– Нет, – усмехнулся он. Я как раз собирался сказать ему, что не в настроении для всякой херни, когда он продолжил. – По всей видимости, Брюс и Джейс собираются встретиться с новым окружным прокурором Майами, штата Флорида. А у него есть огромная причина не любить их.

– Они его кинули, – сказал я, чувствуя облегчение.

– Нет, но они кинули его отчима и мать. Теперь мистер Джордан испытывает огромное желание уничтожить их обоих за то, что они причинили людям, которых он любит больше всего. Его отчим и мать потеряли все.

Наконец-то у нас был гребаный прорыв.

– Все получится, брат, – заверил он меня. – Эти двое слишком долго жили за счет лишений других людей. Пора им заплатить за все, что они сделали. Их конец близок, Эш, и когда это случится, я позабочусь о том, чтобы вы с Кинсли заняли место в первых рядах их ада.

Впервые за все время, справедливость, казалось, была на нашей стороне.

Легкая музыка звучала в квартире, когда я вышел из лифта. В первый раз за последнюю неделю, я не вернулся домой к удручающей тишине.

Я положил ключи на столик около входа и направился в большую комнату в поисках Кинсли. Я завернул за угол и резко остановился при ее виде. Длинные локоны чистого белокурого совершенства. Видеть ее такой прямо перед собой было иным, нежели видеть ее на ориентировке.

Она, кажется, еще не слышала, как я вошел, так как продолжала вытаскивать книги из коробки у ее ног и ставить их на полку. Я просто наблюдал за ней несколько минут, ничего не говоря. Она выглядела гораздо более расслабленной, чем в последнее время, почти как будто стала самой собой.

– Красиво, – сказал я, заставляя ее повернуться ко мне лицом. – Цвет, – уточнил я, указывая на ее волосы. – Выглядит намного лучше, чем я себе представлял.

Она подняла руку и аккуратно провела ею по волосам, позволяя прядям медленно проскальзывать сквозь пальцы.

– Я убедила Кевина проводить моего стилиста наверх и заставила его пообещать не говорить тебе или Мюррею. Я хотела, чтобы это был сюрприз.

– Сюрприз удался. – Я подошел и остановился в нескольких сантиметрах от нее. Теперь моя очередь провести пальцами по ее волосам.

– Я думала о том, что ты сказал, – произнесла она, заставив меня сосредоточиться на ее великолепных глазах. – И мне надоело прятаться. Я устала притворяться другим человеком. – Ее глаза заблестели, когда она пожала плечами. – Я просто хочу быть Кинсли, девушкой, которой я была до того, как Джейс сломал меня.

– Ты все еще она, детка. – Я подошел ближе и обнял ее. – Ты красивая и сильная.

– Ты делаешь меня такой, – заверила она меня.

– Похоже, мы оказываем такое влияние друг на друга. – Она так сильно изменила меня, даже не прилагая усилий. – Именно благодаря тебе я теперь познал истинную любовь к женщине. Я так сильно тебя люблю, Кинсли. Все, чего я хочу, это чтобы ты была счастлива. И последние несколько дней я так беспокоился о тебе.

– Я думаю, мне просто нужно было время, чтобы справиться, – призналась она. – Письмо, завещание. Все это было для меня шоком.

– Я знаю. – Я крепко обнял ее и подумал о том, чтобы рассказать ей о месте захоронения ее отца, но передумал. Я рассказал бы ей, когда смог бы взять ее проведать его могилу, а не когда мы все еще были вынуждены оставаться в Нью-Йорке.

Но это время придет. Джейсу и Брюсу лучше наслаждаться последними днями свободы, потому что скоро все встанет на свои места.

Глава 42

Кинсли

Я снова обрела покой, который испытывала до того момента, как Эштон уличил меня во лжи, которую я ему наговорила. Уже несколько недель я постепенно смирялась со смертью отца и своим прошлым. Я приняла то, что, возможно, никогда не смогу попрощаться со своим отцом, , но я смирилась с этим. Мне пришлось.

У меня был Эштон и его семья – самые замечательные, понимающие люди, которых я когда-либо встречала. Теперь они знали обо мне все, и хорошее, и плохое, но все равно приняли меня с распростертыми объятиями.

Ноксвилл и Беккет были мне как братья, которых у меня никогда не было. Они, конечно же, использовали меня, чтобы дразнить своего брата, и я подыгрывала, потому что заводить Эштона, стало моим новым любимым занятием. Он был таким очаровательным, когда ревновал.

У меня также был мой лучший друг, Лекс. Он никогда не осуждал меня, только принимал меня со всеми моими недостатками. А Риг и Люси все еще часто интересовались как я. Когда Эштон впервые встретил Рига, я не могла сдержать смех. Он был немного сбит с толку большим, крепким байкером с татуировками, покрывающими каждую видимую часть его тела, и жестким взглядом, которым он окинул Эштона, когда Эштон сказал моему защитнику, что любит меня и сделает все, чтобы обеспечить мою безопасность. Риг, конечно, продолжал смотреть на него, пока я не рассмеялась до слез, затем Риг тоже засмеялся и обнял Эштона, громко хлопнув его по спине.

С этого момента Эштон заслужил уважение двух людей, которые стали для меня самыми близкими, словно родители.

Эштон и я погрузились в наш собственный комфортный домашний образ жизни. Все это казалось таким естественным, нам даже не приходилось прилагать много усилий. Мне нравилась та жизнь, которую подарил мне Эштон, среди всех сражений, которые, как я знала, у нас еще впереди. Но сейчас у нас была жизнь, которую мы создали вместе, и я отказалась позволить Джейсу забрать ее у меня.

Я проснулась и обнаружила, что Эштон, только что принявший душ, в одном полотенце, обернутым вокруг талии, нависает надо мной. Он улыбался, зная, что со мной делает его полуголый вид.

Не говоря ни слова, я обхватила его руками и ногами и притянула к себе.

– Доброе утро, – проворковал он, прежде чем прикусить мою нижнюю губу.

– Доброе, – сказала я. – И оно скоро станет еще лучше.

Я опустила ноги и прижалась к его груди, заставив его наклониться в сторону и упасть на матрас рядом со мной. Я быстро переползла через него и оседлала его бедра. Полотенце упало, и эрекция была на виду, упираясь в нижнюю часть живота.

Боже, он был прекрасен.

Я не надела трусики после вчерашнего умопомрачительного секса, поэтому я воспользовалась возможностью, чтобы потереться киской о него, и он застонал, крепко сжав мои бедра. Я продолжала тереться, и с каждым движением моих бедер, он толкался вверх, как будто следуя за мной.

– Ты собираешься прокатиться на мне или только дразнишь меня? – спросил он, и я соблазнительно улыбнулась.

Слегка пожав плечами, я вращала бедрами, и он прищурился, пытаясь казаться пугающим.

– Я могу немного подразнить тебя какое-то время, – сказала я.

Я думала, что у меня есть преимущество, но это длилось недолго, пока он не повернулся и не перевернул меня на спину, снова накрыв меня своим обнаженным телом. Когда он прижал головку члена к моей киске и толкнулся достаточно, чтобы показать свое присутствие, я застонала.

– Не дразни меня, детка. Ты знаешь, как мне нужна эта киска, – прошептал он.

Мне нравилось, когда он проявлял инициативу и шептал мне непристойности. Я никогда не думала, что буду наслаждаться, снова подчиняясь другому человеку, но Эш не злоупотреблял этим доверием, и я знала, что он никогда не станет этого делать.

– Я собираюсь трахнуть тебя сейчас, Кинсли. – Он прикусил меня за ухо и слегка потянул. – Я собираюсь заставить тебя чувствовать себя чертовски хорошо.

Я знала, что так и будет, потому что он всегда это делал.

Прежде чем я успела сказать еще хоть слово, он вошел в меня, и рык, который вырвался у него, был настолько чертовски сексуальным, что я почти кончила.

Он был словно сумасшедший, выпущенный на волю. Наши занятия любовью были страстными и неистовыми, и я никогда не чувствовала себя более могущественной.

Эштон дал мне это.

Глава 43

Эштон

– Дело сделано, брат.

Я обхватил шею рукой и откинулся на спинку стула.

– Да? – спросил я Беккета, все еще не веря в то, что он сказал правду. – Они были арестованы час назад, и все полицейское управление Майами сейчас находится под следствием, а также мэр. Это чертов шторм, но я могу ручаться, что Брюс и Джейс сядут надолго и заберут с собой много плохих людей.

Это была новость, которую я ждал неделями. Но с настойчивостью моих братьев, я знал, что это всего лишь вопрос времени, прежде чем это дерьмо обрушится на всех участников.

– Пришло время сказать твоей женщине, что она наконец-то свободна.

От слов Бека у меня словно гора свалилась с плеч. Наконец-то все закончилось.

– Иди домой к своей девушке, Эш. Вы должны разделить это вместе, – я слышал улыбку в его голосе.

Я никогда не смогу отплатить Ноксу и Беку за время и энергию, которые они вложили в возвращение свободы моей Кинсли.

– Спасибо, Бек – сказал я, чувствуя, что наконец-то могу дышать.

Я повесил трубку и поспешил выйти из своего кабинета, проходя мимо любопытного Лекса, чьи грубые комментарии о моих мужских потребностях я решил игнорировать.

У меня была одна цель: добраться до Кинсли как можно быстрее.

Она занялась новым хобби. Кинсли сказала, что это было тем, чем она всегда хотела заниматься, и я знал, что она получает от этого огромное удовольствие.

Кто знал, что женщина, которая завоевала мое сердце, была художником, и чертовски хороша в этом?

Я нашел ее в спальне, которую переделал в студию. Из нее открывался лучший в доме вид на реку Гудзон, и Кинсли сделала ее своим маленьким убежищем, заполненным ее творениями.

Она стояла спиной ко мне и внимательно разглядывала картину, склонив голову на бок и прижав деревянный конец кисти к губе.

– Красиво, – сказал я, и она, улыбаясь, оглянулась через плечо.

В последнее время Кинсли стала менее нервной и, казалось, чувствовала себя в безопасности и комфортно здесь со мной. Мой дом был теперь ее домом, в полном смысле этого слова.

Это все, на что я надеялся, когда не оставил ей выбора, кроме как переехать ко мне. Она была нужна мне здесь так же, как я знал, что ей нужно быть здесь.

– Спасибо,– она опустила кисть рядом на стол и приблизилась ко мне.

Нет ничего прекраснее, чем женщина передо мной. Ее присутствие было настолько ошеломляющим, что я слабел. До Кинсли, я никогда не любил чувствовать себя слабым. Но с ней я это высоко ценил.

– Почему ты так на меня смотришь? – спросила она.

– Потому что я люблю тебя, – сказал я без колебаний. – Я никогда никого не любил так, как люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. –

Ничто не заставляло меня чувствовать себя более сильным, чем произнесенные ею слова.

– Я говорил тебе, что обеспечу твою безопасность. – Я прислонил свой лоб к ее лбу. – Я сказал тебе доверять мне, потому что в один прекрасный день все из твоего прошлого, все, что все еще преследовало тебя, закончится.

Она отстранилась и вопросительно посмотрела на меня.

– Все кончено, Кинс, – заверил я ее, и ее тело ослабло в моих руках. – Все кончено. Брюс и Джейс наконец-то получат по заслугам.

– Как? – её нижняя губа дрожала, и на мгновение я почти потерял способность продолжать, но я справился.

– Они оба были арестованы, и им предъявлены многочисленные обвинения в мошенничестве. – Она все еще не выглядела убежденной. – Федералы вмешались, и уголовное расследование преступлений Хеллманов ведется в сотрудничестве с отделом полиции. Теперь все уже закончилось. Все.

– Ты уверен? – её глаза наполнились слезами счастья и неверия.

– Все уже закончилось. Обещаю тебе, детка. Все кончено. – Я слегка наклонился, чтобы посмотреть прямо в ее глаза, надеясь, что она сможет увидеть правду в моих. – Они больше никогда не причинят тебе боль. Тебе больше не нужно прятаться.

Кинсли обняла меня за плечи, с большей силой, чем способна женщина ее телосложения, плача слезами радости и продолжая благодарить меня снова и снова.

Я обнимал ее так долгое время, просто позволяя ей принять свободу, которую она только что обрела.

Она убегала и пряталась так долго, что сейчас не могла осознать реальность того, что ей этого больше не нужно было делать. Но когда она это осознала, я увидел счастье в ее глазах. Никто в этом мире не заслуживает большего, чем она.

У Кинсли была ее жизнь, украденная человеком, который не заслуживал даже ее мимоленого взгляда. В ней было так много, чтобы дать миру, и так много любви, чтобы поделиться, и я хотел убедиться, что никто больше не встанет у нее на ее пути.

Она, наконец, обретет то счастье и любовь, которую отец желал для нее. Я просто надеялся, что на том свете, если он есть, ее мать и отец будут сидеть, улыбаясь сверху своей прекрасной дочери, зная, что я всегда буду защищать ее, любить ее и следить, чтобы она сияла.

Никогда больше свет в ее глазах не будет приглушен кем-либо.

Эпилог

Шесть месяцев спустя

Кинсли

Я стояла перед могилой отца, держа за руку человека, который сделал все возможное, чтобы помочь мне примириться с прошлым, в чем я сильно нуждалась.

Благодаря Эштону, Брюс и Джейс, возможно, сгниют в стенах тюрьмы, и эта мысль обеспечила мне невероятный покой. Может быть, я была неправа, но мне нравилась идея, что они живут в аду, подобному тому, который обеспечили мне.

Но Эштон не остановился на достигнутом, потому что он никогда не был бы счастлив, если бы не осветил каждый темный уголок моего сердца.

Он надоумил своих адвокатов поговорить с судьей о предоставлении мне развода с мужчиной, которого я презирала, и он также смог найти спрятанные в кабинете Джейса вещи, оставленные мне отцом. После того, как федералы осмотрели их, вместе с компьютером Джейса и всем остальным, что они нашли в его кабинете, чтобы собрать доказательства по делу против Хеллманов, они, наконец, вернули эти вещи мне. Это были всего лишь пустяки, дорогие моему сердцу: мои детские фотографии с матерью и отцом, украшения моей матери и часы моего отца.

Как будто всего этого было недостаточно, Эштон также разыскал могилу моего отца. Я знала, что мои слова и поступки никогда не отплатят ему за его щедрость и любовь, но я всегда буду ему благодарна за это. На самом деле слово «благодарность» не в полной мере могло передать то, что я испытывала к нему, потому, что теперь у меня было место, чтобы навестить моего отца. Место, куда я могла пойти, когда мне нужно поделиться с ним своим счастьем.