Текст книги "Правила Реннера (ЛП)"

Автор книги: К. Вебстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Слишком короткие. Что же мне с тобой делать, Элма?

Он смотрит на меня с такой любовью и обожанием во взгляде, что я боюсь упасть в обморок. У меня иногда болит сердце, когда я просто смотрю на него. Эта штука между нами быстро загорелась и не показала признаков смерти. Во всяком случае, с каждым днём мы сгораем всё ярче.

Я люблю его.

Слёзы щиплют мне глаза, но я быстро смаргиваю их. Он чувствует мою внезапную перемену настроения, потому что он более настроен на моё тело, чем я.

– Что случилось?

– Ничего. – Всё в порядке.

Адам проводит ладонью по моей голой ноге до лодыжки, чуть выше теннисных туфель. Я в замешательстве смотрю на него, когда он поднимает мою ногу. Когда он нежно и ласково целует мою лодыжку, я лучезарно улыбаюсь ему.

– А вот и моя девочка. Эта улыбка станет моей погибелью. – Он отпускает мою ногу и встаёт во весь рост. – Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, как ты чертовски красива? – спрашивает он, нахмурив брови и рассеянно играя с моими тёмными волосами, которые теперь почти до пояса. С тех пор как я узнала, что он любит прикасаться к ним, я стала отращивать их для него. Иногда мы просто смотрим друг на друга, пока он гладит мои волосы. Я живу ради этих мгновений.

– Адам, – бормочу я сдавленным от волнения голосом. Я хочу сказать ему, что действительно люблю его, но боюсь, что он не ответит мне тем же. Я уже достаточно натерпелась душевной боли, потеряв маму, а потом папа бросил меня. Затем мне пришлось дистанцироваться от Риты, потому что её ложь моему отцу была верхушкой айсберга тех ужасных вещей, которые она делала за моей спиной. Я не могу смириться с тем, что Адам будет смотреть на меня с жалостью в глазах, если он не питает тех же чувств.

– Да, детка?

Я прикасаюсь к его члену через брюки, отчаянно пытаясь изменить направление этого разговора.

– Я хочу отсосать тебе.

Член дёргается под моей рукой, но хмурый взгляд Адама сбивает меня с толку.

– Элма.

– Пожалуйста, – умоляю я. – Мне скоро придётся идти на собрание. Я хочу сидеть там с твоим солёным привкусом на моём языке.

Он стонет, и его взгляд смягчается.

– Мы поговорим об этом позже.

– Единственное, о чём мы будем говорить, так это о твоём большом члене у меня в горле. – Я подмигиваю ему и начинаю расстёгивать рубашку.

Челюсти Адама сжимаются, но затем он позволяет мне подтолкнуть его назад к своему рабочему стулу. Я слегка дерзко толкаю его в грудь, и он падает в кресло. Он не отрывает от меня своего пылающего взгляда. Я быстро снимаю рубашку и бросаю её ему на стол. Его взгляд падает на мои груди, которые выглядят упругими и сексуальными в новом лифчике, который он недавно купил для меня. Он ярко-оранжевый, и от этого моя кожа кажется темнее.

– Ты уже пообедала? – требовательно спрашивает он, его руки сжимают мою талию.

Фыркнув, я отталкиваю его руки.

– Да, я поела. Перестань быть ворчливым. Я собираюсь сделать тебе минет. Изобрази восторг.

Он одаривает меня ослепительной мальчишеской улыбкой, от которой моя душа воспламеняется.

– О, я так взволнован. Можешь поспорить на свою тощую задницу, что я в восторге.

Я смеюсь, устраиваясь между его раздвинутыми бёдрами. Вот так, у его ног, глядя на него снизу-вверх, я не могу не задаться вопросом, как же мне удалось добиться такого человека, как он. Он великолепен и внимателен. Всё, что он делает, вращается вокруг того, чтобы сделать меня счастливой. Папа разозлил меня, когда отправил сюда жить, но я никогда не думала, что влюблюсь так сильно. В глубине души я благодарю своего отца. Конечно, я никогда ему этого не скажу.

Адам наблюдает за мной, удивлённо изогнув бровь, пока я вожусь с его поясом. В конце концов, мне удаётся расстегнуть молнию. Его член пробивает себе путь наружу, и как только я держу его горячий, твёрдый ствол в своей руке, он издаёт шипение удовольствия.

Это.

Мне очень нравится это.

Как он может казаться таким могущественным и преуспевающим, сидя в своём кожаном кресле в одно мгновение, и полностью увлечённым мной в следующее. Это заставляет меня чувствовать себя всесильной тоже.

С усмешкой я опускаю голову и провожу языком по его кончику. Выделяется капля предсемени, и я жадно слизываю её. Его вкус вызывает привыкание. Я могу понять, что ему нравится смотреть на меня сверху вниз. Есть что-то такое, чтобы доставлять удовольствие тому, кого ты любишь своим ртом, и это просто восхитительно. Буквально.

Он издаёт громкий стон, когда я обвожу губами его головку. Его сильные руки скользят в мои волосы, и он грубо собирает их в импровизированный хвост. Я бы предпочла связать волосы, но знаю, что ему нравится помогать. Не говоря уже о том, что он может направлять мои движения и показывать мне то, что ему нравится. Я провожу языком по нижней стороне его ствола, когда глубоко беру его, а затем мягко позволяю своим зубам царапать его чувствительную плоть на обратном пути. Он бросает на меня мрачный, предупреждающий взгляд, который заставляет меня хихикать. Когда я заглатываю, он снова шипит.

Мы уже говорили о глубоком глотании. Я даже пробовала пару раз. Те несколько раз заканчивались тем, что я давилась и смущалась. Но с помощью Зейна я тренировалась. Не с его членом, конечно, а с очищенными бананами. Он смеётся до слёз, наблюдая, как я каждый раз глубоко глотаю фрукты, но, по крайней мере, я учусь. Так что сегодня я готова применить свои новые навыки.

– Твою мать! – Адам практически кричит в тот момент, когда я расслабляю горло и начинаю полностью брать его. Его хватка на моих волосах болезненна, когда он слегка подталкивает меня ниже. Как будто он борется сам с собой. Ангел на одном плече просит его успокоиться, тогда как дьявол на другом плече говорит ему, чтобы он опустил мою голову до конца.

Я плохая девочка так что…

– Господи! – рычит он, не обращая внимания на то, что мисс Боуден находится совсем рядом.

Я улыбаюсь вокруг его члена и дышу через нос, когда толкаюсь дальше по его длине. Его член официально находится у меня в горле. У меня возникает желание сглотнуть или подавиться, но я стараюсь успокоить свой разум и сосредоточиться на том, чтобы держать горло расслабленным. Слюни текут, но я не обращаю на это внимания, покачиваясь вверх-вниз вдоль его ствола. Он толкается и дёргается подо мной. Время от времени его бёдра подскакивают вверх, он словно бык, вырывающийся из ворот. Он вышел из-под контроля, и мне это нравится. Когда он собирается кончить, я готова принять его в горло.

Но у директора Реннера другие планы.

Он оттягивает мою голову назад, и его член выскальзывает из моего рта с громким чавканьем. Одной рукой он всё ещё сжимает мои волосы, а другой гладит себя, чтобы кончить. Я смотрю на него с прикрытыми глазами, пока он погружается в своё удовольствие. Его дикие глаза находят мои, когда он кончает. Горячая сперма разбрызгивается по всей моей груди, практически стекая с моего оранжевого лифчика. Он пропитывает меня своим семенем. Сексуальный стон вырывается у Адама, когда последние капли попадают мне на горло. Они тёплые и стекают по моему декольте.

Ленивый зелёный взгляд встречается с моим, и Адам улыбается. Несмотря на его расслабленное лицо, я вижу собственническое выражение в его глазах. Мой. Его пристальный взгляд утверждает меня так же, как и то, что он делал со мной. Я – его. Навсегда.

– Элма, – хрипло произносит он. – Я люблю…

Бам! Бам! Бам!

Я рывком поднимаюсь на ноги и сдерживаю крик удивления.

– Кто это? – рявкает Адам своим властным тоном, который меня заводит.

Когда он засовывает свой всё ещё влажный член обратно в штаны, я спешу стереть его сперму салфеткой. Затем я хватаю свою рубашку и натягиваю со скоростью света.

– Это я, придурок.

Мы с Адамом оба замираем.

Папа.

Боже.

– Мы только что говорили о тебе, – говорит Адам фальшиво весёлым голосом, направляясь к двери. Он бросает последний взгляд через плечо, чтобы убедиться, что я в порядке. Я быстро киваю ему и опускаюсь на стул напротив его стола. Именно тогда я понимаю, что у меня до сих пор в кулаке зажата салфетка, пропитанная спермой Адама.

Дверь открывается, и на пороге появляется папа. Как только он видит меня, он сияет и бросается ко мне, поднимая меня и заключая в свои объятия. Я смеюсь, когда он крепко обнимает меня.

– Я скучал по тебе, ангел. – Он отстраняется, чтобы посмотреть на меня. – Ты что, плакала?

Нет, я сосал член твоего друга.

– Да, – лгу я. – Я только что говорила директору Реннеру, как сильно скучаю по тебе. Я думала, что ты приедешь сегодня вечером.

Папа лучезарно улыбается мне.

– Я приехал пораньше, чтобы присутствовать на вашем собрании. Маленькая птичка поведала мне, что они раздают какие-то награды, и ты, возможно, получишь их.

– Только по волейболу, – говорю я, преуменьшая.

Его лицо становится печальным, когда он смотрит на меня.

– Твоя мать гордилась бы тобой.

Теперь я действительно готова расплакаться. Моя нижняя губа дрожит, и я бросаю взгляд в сторону Адама. Его брови сведены вместе, и я могу сказать, что он хочет быть тем, кто утешит меня. Вместо этого он отстраняется и позволяет моему отцу делать свою работу.

Раздаётся звонок, и я вырываюсь из папиных объятий.

– Увидимся после собрания, – говорю я ему с улыбкой.

Он быстро целует меня в лоб, прежде чем отпустить.

Как только я вырываюсь из кабинета Адама, то встречаю ледяной взгляд мисс Боуден.

Она всё знает.

Чёрт, она знает.

Глава 14

Адам

Школьный хор танцует на сцене и поёт от всего сердца, но я не обращаю на них внимания. Мой взгляд скользнул по толпе туда, где Элма сидела рядом с Зейном. Он небрежно обнимает её за плечи, как будто она принадлежит ему. Я бы разозлился, если бы не был в курсе. Они лучшие друзья. И по правде говоря, они оба ведут себя намного лучше теперь, когда нашли опору друг в друге. Зейн любит пофлиртовать и немного обидчив, но он безобиден.

Она моя.

Мы все это знаем.

Даже Зейн.

Моя девочка, как и я, очевидно, тоже не смогла держать рот на замке. Тренер Лонг и Зейн – единственные люди, которые знают, что я трахаю самую красивую женщину в этом зале. Когда я, наконец, отрываю взгляд от её пухлых губ, то вижу, что Эверетт ухмыляется мне. Если бы в мою сторону не пялились почти три сотни подростков, я бы всыпал этому ублюдку. Некоторые дети устраивают переполох в задних рядах, и я пригвождаю их всех взглядом, который говорит: «Завязывайте с этим дерьмом, или будете соскребать жвачку с парт до конца учебного года». Они все быстро выпрямляются, потому что я не церемонюсь, раздавая наказания.

Хор раскланивается в тот момент, когда песня заканчивается, и собирается уступить сцену оркестру, когда я слышу шёпот по всей толпе. Повсюду дети хихикают и тычут пальцем в сторону сцены у стены. Я прослеживаю за их взглядами до Блейка Холлиса, парня, который проводит в моём офисе больше времени, чем моя чёртова подружка.

Как только я вижу, что он достаёт из кармана зажигалку, я поднимаюсь со своего места. Эверетт видит всё это одновременно со мной и уже движется к нему. Блейк наклоняется к мусорному ведру и что-то поджигает. Я ожидаю огонь.

Бах! Бах! Бах! Бах!

Комната вращается. Меня подстрелили.

Блейк. Блейк. Блейк.

– Бонилла!

Бах! Бах! Бах! Бах!

Бежим, бежим, бежим.

Я сейчас умру.

Прямо здесь.

В свои чёртовы девятнадцать лет.

– Реннер!

Раскат выстрелов вокруг меня становится приглушённым и затихает. Я умираю. Это произошло. Блядь. Я ещё не готов, чёрт возьми.

– Реннер!

Бах! Бах! Бах! Бах!

Меня подстрелили. Я свернулся калачиком, отчаянно пытаясь защитить свои органы. Я не хочу умирать. Я не могу умереть. Я слишком молод. Я хочу жить – хочу грёбанную жену. Не этого. Не грязную могилу.

О Боже!

– Адам!

Крик, знакомый и женский, раздаётся сквозь ужасающий туман, и я слепо тянусь к нему. К ней. Нежная, сладкая, моя. Я хватаю её и притягиваю к себе.

Все её тело содрогается, когда она обнимает меня.

– Ш-ш-ш, – шепчет она сквозь слёзы. – Я здесь. Всё в порядке. Ничто не причиняет тебе боль. Слышишь? – Элма поднимает голову и смотрит на меня сверху вниз. Её лицо покраснело от слёз, а нижняя губа дико дрожит. Она такая красивая.

– В меня стреляли… – но ничего не болит. Я растерян и дезориентирован. Какого хрена тут произошло?

– Нет, – воркует она, обхватив меня ногами за талию. – Этот тупой мудак устроил фейерверк. Мне очень жаль. Я не знала, что он собирается делать.

Я моргаю, прогоняя оцепенение. Всё это не имеет значения. Только не хаос вокруг меня. Только не Блейк, которого отчислят, как только я встану с этого пола. Ничего. Только она. Я провожу ладонями по её щекам и притягиваю Элму к себе. Сначала она напряжена, но в тот момент, когда наши губы встречаются, она целует меня, как будто у неё есть сила исцелить мой разум. И я ей верю. Если кто и может прогнать эти кошмары, так это она.

– Ладно, Ромео, – ворчит Эверетт. – Этого вполне достаточно.

Элма быстро целует меня и встаёт. Именно тогда я оцениваю своё окружение. Зрительный зал пуст, если не считать четырёх человек. Я растянулся на полу, и у меня чертовски болит голова.

– Шериф Макмахон уже едет, – отрывисто сообщает мне мисс Боуден.

Я ловлю взгляд Матео и клянусь, что он борется между тем, чтобы утешить меня, и тем, чтобы снести мою голову с плеч. Вот тогда-то до меня доходит. Я только что поцеловал Элму в присутствии мисс Боуден, тренера Лонга и её отца.

Блядь.

– Я могу объяснить, – начинаю я, но Матео резко качает головой.

Элма сглатывает и борется со слезами.

Вот и всё.

Мы знали, что существует шанс, что люди узнают об этом. Я просто не ожидал, что всё будет именно так. Таким унизительным способом.

Матео подходит ко мне и протягивает руку. Я неохотно принимаю её и позволяю ему помочь мне подняться на ноги.

– Как твоя голова? – спрашивает он, пристально глядя на меня. – Ты довольно сильно ударился, когда упал.

Я потираю затылок, где образуется шишка, и отмахиваюсь от его беспокойства.

– Я в полном порядке. – Наши глаза встречаются, и мне не нужно ничего ему говорить. Он тоже был там. В Афганистане. Эти фейерверки напомнили мне о выстрелах, и я потерял контроль над собой.

– Блейк? – спрашиваю я, и мой голос срывается на крик.

– Хокинс держит его у себя, пока не приедет шериф, – отвечает мне Эверетт.

– Хорошо, – бурчу я. – Отведи меня к этому маленькому засранцу.

На обратном пути к хижине мне очень одиноко. Во-первых, Элмы нет в моём пикапе. Каждый день в течение почти трёх месяцев мы вместе ездили в школу и обратно. А теперь я один. Матео захотел отвезти её домой. Но я знаю правду. Он хотел поговорить с ней без моего влияния. Моя грудь болит от осознания того, что он, вероятно, набросится на неё. Я как в тумане захожу внутрь и переодеваюсь в спортивные штаны и футболку. Я как раз обуваюсь, когда слышу хруст гравия.

Тревога впивается в меня когтями, и я бросаюсь к двери, чтобы подождать их на крыльце. Ранее никто не упоминал о нашем с Элмой поцелуе. Я видел отвращение на лице мисс Боуден, но она не выдала меня. Тренер Лонг посылал мне ухмылку то тут, то там, но он тоже не проболтался. А Матео? Он не произнёс ни слова.

Пока.

Я знаю, что это случится.

К счастью, он любит свою дочь и является достаточно хорошим другом, чтобы не смущать меня перед моими коллегами или не ставить мою работу под угрозу, надрав мне задницу за то, что я прикасаюсь к его дочери.

Как только его машина останавливается, Элма выскакивает из машины и бежит ко мне. Моя грудь сжимается в ответ. Зная, что он всё равно надерёт мне задницу, я позволяю ей броситься в мои объятия и не отталкиваю её. Её ноги обвиваются вокруг моей талии, и она всхлипывает, уткнувшись мне в шею. Я крепко обнимаю её и целую в волосы.

– Тсс-с, малыш, – произношу я. – Всё нормально.

– Всё н…не нормально! – она плачет, дрожа всем телом.

Матео поднимается по ступенькам крыльца и бросает на меня огненный взгляд. Его челюсти сжимаются, и я понимаю, что он вот-вот набросится на меня.

– Карэлма, – огрызается он. – Иди в дом. Нам с Адамом нужно поговорить.

– Нет! – она кричит на него. – Ты сделаешь ему больно!

Он вздрагивает от её тона, но быстро ожесточается.

– Не заставляй меня оттаскивать тебя от него и тащить обратно к машине.

Я рычу и бросаю на него ядовитый взгляд, который говорит: чёрт возьми, только попробуй.

Его глаза слегка расширяются от шока.

– Детка, – бормочу я. – Я разберусь с этим. Просто иди в дом.

Она качает головой и всхлипывает:

– Нет.

– Посмотри на меня, – строго говорю я ей.

Она отстраняется, чтобы посмотреть на меня, слёзы катятся по её лицу. Чёрт, она такая красивая.

– Я люблю тебя, – шепчу я. – Очень сильно. Я никому и ничему не позволю встать между нами.

Её карие глаза, кажется, светлеют, и она небрежно целует меня в губы.

– Я тоже тебя люблю.

Как только я помогаю ей встать на ноги, она отпускает меня. Я ожидаю, что она войдёт внутрь, но она топает к своему отцу и толкает его.

– Только тронь его, и я клянусь Богом, что никогда больше не буду с тобой разговаривать.

Его брови сходятся на переносице, и он выглядит явно уязвлённым.

– Милая…

– А чего ты ожидал? – кипит она. – Ты считаешь меня шлюхой. К твоему сведению, я была девственницей.

– Была? – он задыхается.

Она фыркает и кладёт руки на бёдра.

– Я вовсе не шлюха. Мне было грустно. Я просто нуждалась в своём отце, но моему отцу нужно было уехать. Я всё поняла. Ты просто тонул в горе. Но, папочка, и я тоже, – у неё вырвалось рыдание. – Ты отослал меня испуганную и одинокую.

– О, ангел, – говорит он хриплым от волнения голосом.

– Но Адам исцелил моё разбитое сердце. Он помог мне научиться любить себя, наставлял меня в моём будущем и убеждал присоединиться к внеклассным занятиям. Адам хотел, чтобы я завела настоящих друзей – не таких, которые рассказывают отцу своей лучшей подруги, что она переспала с семью парнями. Он просто хотел, чтобы я была счастлива. Папа, я не была счастлива, пока не приехала сюда. А теперь… – она оглядывается через плечо и улыбается мне. – Я счастлива. И любима тоже.

– Он воспользовался тобой, – пробует Матео, но даже в его голосе нет убеждённости. Он знает меня лучше, чем кто-либо другой. Я бы никогда не стал играть с женским сердцем. Особенно сердцем дочери моего друга. С самого первого дня она была для меня всем. Может быть, сначала я и боролся с этим, но, к счастью, любовь – это сила, с которой приходится считаться.

– Я люблю её и никогда не причиню ей вреда, – говорю я ему резким и суровым голосом. – Я сделаю больно любому, кто попытается. Элма красивая, умная и чертовски талантливая. Перед ней открыт весь мир, и я хочу показать ей этот мир. Я хочу, чтобы она была счастлива.

Его плечи сутулятся.

– Я потерял свою единственную дочь.

Она отрицательно качает головой.

– Папа, я здесь. Я всегда была рядом с тобой.

Он бросает взгляд в мою сторону.

– Не разбивай ей сердце.

Я подхожу к ней и прижимаю её к своей груди. Зарывшись носом в её волосы, я бормочу слова для неё, но он их слышит.

– Я никогда не разобью ей сердце. Она моя навеки.

– Хорошо, – смиренно ворчит он. – Но если ты когда-нибудь это сделаешь, я заберу твою жизнь точно так же, как спас её давным-давно.

Угроза услышана, но для меня она ничего не значит, потому что я знаю, что никогда не нарушу своего обещания.

Я ждал этого всю свою жизнь.

– Просыпайся, – мурлычет нежный голос.

Я пытаюсь натянуть подушку на голову, но Элма хихикает и отдёргивает её от меня.

– Перестань, соня. Наконец-то мы одни.

Это привлекает моё внимание.

Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на видение, оседлавшее мою талию. Её рубашка исчезла, а сиськи обнажённые.

– Где твой отец?

– Он уехал сегодня утром. Теперь остались только мы, – отвечает она с сексуальной улыбкой на губах.

Я стону, когда она скользит вниз по моим бёдрам и освобождает мой член из боксеров. Он возбуждён и стоит по стойке смирно. Всегда для неё. Она снимает с себя трусики, а затем направляет мой член в её уже влажное отверстие. Она легко скользит вниз по моей длине, пока полностью не усаживается.

Я лениво моргаю, глядя на её идеальные упругие сиськи. Эта поза – моя любимая, потому что я смотрю на них и вижу, как её шея краснеет, когда она кончает. Элма любит эту позу, потому что моей девочке нравится быть главной. Иногда я позволяю ей вести, потому что она выглядит чертовски сексуально, делая это.

– Доброе утро, красавица, – говорю я с улыбкой, приподнимая бёдра.

Она стонет и царапает ногтями мою грудь.

– Доброе утро, красавчик.

Мы замолкаем, пристально глядя друг на друга, пока она скачет на мне. Медленно и неровно. Неидеально. Я отчаянно массирую её клитор, потому что хочу, чтобы она уже выкрикивала моё имя. Оргазм нарастает, пока она, наконец, не отпускает его. Гортанный и чертовски сексуальный. Я стону и изливаю в неё своё семя.

Она не соскальзывает с меня, а вместо этого ложится на мою потную грудь. Я провожу пальцами по её темным волосам и целую в макушку.

– Я люблю тебя. – Мои слова произносятся шёпотом, но она слышит. – Я хочу, чтобы ты осталась, Элма. Когда закончишь учёбу, оставайся. Я знаю, что у тебя есть планы, которые ты хочешь реализовать, но я надеюсь… – я замолкаю. – Надеюсь, они включают и меня.

Она приподнимается и смотрит на меня сквозь слёзы.

– Конечно, то, что я хочу сделать, включает и тебя. Жизнь слишком пуста без тебя.

– И ты надолго в это ввязалась? – с усмешкой спрашиваю я.

– Ты не избавишься от меня, Адам. Мы поженимся, и у нас будет много детей. Тебе придётся построить шесть хижин, чтобы вместить всех наших детей, – поддразнивает она меня. – Мне придётся позвать дядю Зейна, чтобы он присмотрел за ними всеми, пока мы тайком могли бы окунаться в сексуальные времена и сделать ещё больше детей.

Я смеюсь над её игривостью и притягиваю к себе. Мы медленно целуемся, и мой член, который смягчился внутри неё, снова просыпается.

– Ты все это уже спланировала, да?

– Даже до ковра в каждой хижине. – Элма улыбается мне прямо в губы.

– Завтра я женюсь на тебе.

Она визжит и хлопает меня по груди.

– Не надо меня дразнить. – Её взгляд становится нежным. Такая милая и ранимая. Она жаждет, чтобы её любили и обожали. Как Матео любил её мать. Я помню их любовь. Это было пламенно и страстно, и надолго. Я отдам ей это и многое другое.

– Завтра. Я знаю одного судью. Макс мне должен, – говорю я ей. – Завтра ты станешь миссис Реннер.

Глаза Элмы светлеют.

– Мне нравится, как это звучит. Особенно потому, что… – она нервно прикусывает губу.

– Потому что, что?

– Потому что я хочу быть учителем. Я стала ценить твою работу, – искренне говорит она.

Меня переполняет гордость.

– Моя мама будет в восторге от тебя.

Её глаза расширяются от ужаса.

– Она меня возненавидит.

– Никто не сможет ненавидеть тебя, красавица. Я люблю тебя, а моя мать доверяет моему выбору.

– Ты действительно хочешь на мне жениться?

Смеясь, я целую её в нос.

– Хочу и это произойдёт. Завтра.

– Моя мама говорила, что так было и с ней, и с папой. Они влюбились быстро и серьёзно. Он никогда не колебался в своей любви к ней. Она боготворила землю, по которой он ходил, – заплаканные глаза Элмы встречаются с моими. – Я росла, отчаянно желая такой любви для себя. И она у меня есть.

Я переворачиваю нас, пока она не оказывается на спине, и медленно толкаюсь в неё.

– Чертовски верно, у тебя она есть, детка. Я никогда тебя не отпущу.

Наши взгляды встречаются, и она кивает. Элма знает, что я никогда не нарушу свою клятву. Глядя друг на друга, мы медленно занимаемся любовью. Я целую её, пока мы оба не кончаем.

– Пора вставать и принимать душ, – говорю я ей, покусывая её нижнюю губу. – Тебе также нужно позвонить своему отцу и вернуть его обратно.

– Даже так? – дерзит она.

– Мне нужно купить своей невесте обручальное кольцо. И если я планирую жениться на тебе завтра, то Матео должен присутствовать.

– В таком случае, – говорит она с хриплым смехом. – Да, сэр.

Я подмигиваю ей.

– Какое прекрасное начало для нашего брака. По крайней мере, ты знаешь, кто здесь главный.

Она хлопает меня по груди.

– Я почти уверена, что это ты умоляешь меня каждый раз, когда я стою на коленях.

Мысли о последнем минете, который она мне сделала, постоянно крутятся у меня в голове. Прежде чем я успеваю прижать Элму к полу и снова трахнуть, моя нахальная девчонка вылезает из кровати и бежит в ванную. Я смотрю ей вслед, благодаря небеса за то, что Бог не забрал её сочную задницу.

– Ты идёшь или как? – спрашивает она через плечо, вопросительно приподняв тёмную бровь.

Я рычу, когда вскакиваю с кровати и крадусь своей голой задницей к моей женщине.

– Мы оба кончим примерно через три секунды.

Её хихиканье звучит музыкой для моих ушей, когда я поднимаю её и жёстко трахаю напротив дверного косяка, выполняя своё обещание.

Эпилог

Элма

Два года спустя…

– Что? – требую я, уперев руки в бока.

Он ухмыляется и отпивает из своей бутылки пива.

– Просто любуюсь видом.

Я оборачиваюсь и смотрю на сверкающее озеро Ньюэлл. Вид просто великолепен. Я никогда не устану жить здесь. Зима здесь суровая, а лето липкое и жаркое, но компания отличная. Обернувшись, я улыбаюсь Адаму.

– Пойдём поплаваем вместе.

– Нет, я предпочитаю смотреть отсюда, как твои сиськи подпрыгивают в красном бикини.

Мне не нужно было видеть его глаза из-за солнцезащитных очков, чтобы понять, что он подмигнул мне. Боже, его подмигивания заводят меня. Одна только мысль о них заставляет меня в отчаянии сжимать бёдра.

Я вхожу в озеро по бёдра и дрожу. Вода холодная, но это почти единственное, что может держать меня в прохладе этим летом. И во всём этом тоже виноват Адам. Он всегда говорит, что я самая непослушная. Но он сделал это со мной.

– Повернись и дай мне посмотреть, – кричит он, с гордостью произнося каждое своё слово.

Я храбро поворачиваюсь и показываю ему свой живот. Он обожает мой живот. Всегда обожал. Но теперь он ему поклоняется. Кольцо на пупке уже давно было выменяно на серебристые растяжки. Даже я признаю, что они прекрасны. Как по команде, наша маленькая конфетка кувыркается у меня в животе.

– Он голоден, – говорю я Адаму. Малыш всегда голоден. Я на седьмом месяце беременности своим сыном и клянусь, что всё, что я делаю, это ем. Он будет таким же великаном, как и его папочка.

Адам протягивает руку к ящику со льдом и достаёт оттуда миску со свежесрезанными фруктами.

– Хочешь этого?

Я взвизгиваю от возбуждения и выхожу из озера. Он стонет, когда я плюхаю свою мокрую задницу ему на колени, но я знаю, что он не возражает. Его рука обвивается вокруг меня, и он гладит меня по животу.

– Как поживает мой мальчик?

– Идеально.

– Совсем как его мама.

Я кладу виноградину в рот и прижимаюсь поцелуем к его губам, пока жую.

– Совсем как его папа.

Остаток дня мы провели в объятиях друг друга. Адаму больше не снятся кошмары. Он говорит, что я исцелила его.

– Почему тебе больше не снятся кошмары? – спрашиваю у него. Я всегда задаю ему один и тот же вопрос, и он всегда даёт мне один и тот же ответ. Это наш ритуал.

– Потому что когда у меня случался приступ, я должен был найти своё счастливое место. Тихое, спокойное озеро… – он замолкает. Вдалеке щебечут птицы, и ветер шелестит в кронах деревьев.

– А теперь? – я смотрю на его красивое лицо.

– А теперь моё счастливое место – это не фантазия. Это настоящая жизнь. Ты фигурировала в моём сознании, а также в моей реальности. Кому нужен побег, когда они живут этим каждый день?

Я ухмыляюсь ему.

– Вы такой романтик, директор Реннер.

Его губы ищут мои, и его поцелуй полон обещаний. Возможно, я больше не посещаю школу, в которой он преподаёт, но с тех пор у нас было больше одной шалости в его офисе. Никто никогда нас не сдавал. Мисс Боуден и тренер Лонг не произнесли ни слова. Папа, конечно, тоже. Адам сберёг и свою работу, и свою девушку.

– Будет ли всё ещё романтично, если я хочу облизать арбузный сок с твоих сисек? – спрашивает он, его голос полон нужды.

Я смеюсь и достаю из миски кусочек арбуза.

– Ты спрашиваешь беременную цыпочку, считает ли она, что добавить немного еды к сексуальному контакту – это романтично? Хм-м-м, дай мне подумать…

Он не дожидается моего ответа и дёргает за верёвочку у меня за спиной.

– А вот и моя девочка.

– Твоя непослушная девочка.

– Самая непослушная, – соглашается Адам.

Он отбрасывает мой верх бикини и проводит холодным кусочком арбуза по моему соску, заставляя его затвердеть. Затем он наклоняется вперед и всасывает сок.

– И, – говорит он с рычанием, от которого у меня внутри всё сжимается, – чертовски сладкая тоже.