Текст книги "Правила Реннера (ЛП)"

Автор книги: К. Вебстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Отдай его обратно, – приказываю я.

– Нет, пока ты не проявишь хоть немного уважения. Мы два незнакомых человека, и мне поручено заботиться о тебе. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это нормально поговорить со мной.

– Ты со всеми своими учениками так разговариваешь? – огрызаюсь я.

– Лишь с мелкими засранцами.

Я изумленно смотрю на него.

– Я всё расскажу отцу.

Он с вызовом выгибает бровь. Это отстойно, что Адам такой горячий, потому что он полный придурок.

– Он сейчас же вернется.

Что-то похожее на жалость смягчает его черты.

– Он не вернётся. По крайней мере, не в ближайшее время.

У меня внутри всё переворачивается, и я отрываю от мужчины взгляд. Слёзы щиплют мне глаза, но я быстро смахиваю их. Он прав, и я это знаю. Папа всегда сосредоточен на работе. Я люблю его, но как только мама умерла, он стал одержим компанией, которой частично владеет. Я практически вырастила сама себя после её смерти.

– Как скажешь, – бормочу я. – Я не буду есть.

Он ворчит, направляясь к холодильнику. Я надулась, скрестив руки на груди, не обращая внимания на пробегающую по телу дрожь. Меня предупредили, что здесь холодно, но не думала, что у меня было что-то подходящее, чтобы упаковать с собой. Но будь я проклята, если попрошу этого парня дать мне что-нибудь потеплее. Я всё ещё теряюсь в своих мыслях, глядя в окно, наблюдая за снежинками, когда чувствую запах чего-то пикантного и вкусного. В животе у меня урчит.

– Ешь, – приказывает он, ставя тарелку на стол.

Я поворачиваюсь и вижу кусок мясного рулета, картофельное пюре и зеленую фасоль, дымящуюся на тарелке. Мой желудок снова урчит. Закатив глаза, чтобы разозлить его, я бросаюсь в кресло и стараюсь не выглядеть так отчаянно, чтобы съесть домашнюю еду. Теперь, когда мамы нет, я обычно сама о себе забочусь, потому что папа всегда работает допоздна. Злаки. Макароны с сыром. Пицца. Мама обычно готовила самые лучшие ужина. Просто думая о ней и её ночных трапезах, когда она порхала по кухне, как будто это было для неё естественно, я снова борюсь со слезами.

Это отстой.

Отъезд из Флориды.

Прибытие в этот холодный ад.

Жить с долбаным директором средней школы, в которой я буду учиться.

Это полный отстой.

– Моя мама готовит самый лучший мясной рулет, – произносит он, усаживаясь напротив меня с собственной дымящейся тарелкой. Он толкает мне банку Колы, прежде чем начать есть.

Я беру вилку, лежащую на моей тарелке, и вонзаю её в мясной рулет. Одним кусочком позже и я в раю. Судя по всему, мне на самом деле нравится мясной рулет. Еда успокаивает меня, и я с жадностью проглатываю её. Когда я заканчиваю, Адам смотрит на меня, приподняв бровь.

– Проголодалась?

Жар заливает мои щёки, и я внезапно чувствую себя неловко.

– Ты хочешь сказать, что я толстая?

Его глаза расширяются.

– Что? Нет. Как, чёрт возьми, ты пришла к такому выводу? – Искренность мелькает в его зелёных глазах, и я слегка расслабляюсь. У меня есть некоторые изгибы – больше, чем у большинства девушек, которых я знаю – и это заставляет меня постоянно беспокоиться, что люди будут осуждать меня за это. Я довольна своей грудью и задницей. То есть до тех пор, пока я не начинаю искать джинсы, и ни одни из них не подходят к моему круглому заду.

– Можно мне забрать свой телефон? – спрашиваю я, меняя тему разговора.

Адам откидывается на спинку стула и оценивающе смотрит на меня. Мне хочется поёжиться под его пристальным взглядом.

– Позже. А сейчас я хочу поговорить.

Я раздражённо фыркнула:

– Ладно, тогда говори.

– Как ты развлекаешься?

Из меня вырывается насмехающийся смех.

– Как я развлекаюсь? О, боже мой.

Он свирепо смотрит на меня.

– Я говорю совершенно серьёзно.

– Я играю на своём телефоне, – невозмутимо отвечаю я. – Так что, как видишь, мне скучно. – Я ухмыляюсь ему и наслаждаюсь тем, как пульсирует жилка на его горле.

– А чем ещё ты занимаешься? Спорт? Оркестр?

– Оркестр? – вскрикиваю я сморщиваю нос. – Фу. Нет.

– Не будь такой принцессой. Оркестр – это изнурительная работа.

Ещё один закат глаз.

– Хорошо, директор Реннер.

Мышца на его шее дёргается, и если бы он не был таким раздражающим, мне бы захотелось её лизнуть. Но он раздражает и груб. Я определённо не хочу его облизывать.

Ну, может быть, только один раз, чтобы узнать, каков он на вкус.

– Ты найдёшь себе какое-нибудь занятие, пока будешь здесь. Что-нибудь конструктивное. Что-нибудь полезное для твоего будущего.

Чёрт возьми, он ещё хуже папы. Он как двойная доза папы. Брр. Моя жизнь кончена. Я незамедлительно отказываюсь от мысли с облизыванием его шеи.

– Нет. Чёрт возьми, нет. – Я поднимаю подбородок и надеюсь, что смотрю на него своим лучшим устрашающим взглядом.

Адам встаёт со своего места, и я стараюсь не обращать внимания на то, как напрягается его бицепс, когда он наклоняется через стол, чтобы взять мою тарелку. Когда его голова склонилась ближе к моей, я почувствовала его мужественный аромат, который заставил меня думать ещё о более глупом, чем просто облизать его шею.

– Так и будет. Мой дом, мои правила. – Он одаривает меня трусико-плавящейся улыбкой, от которой я вся краснею. – Моя школа, мои правила.

Он начинает загружать посудомоечную машину и насвистывать. Весёлый засранец. Ни за что на свете я не стану участвовать ни в каких внеклассных мероприятиях. Пять месяцев – и я свалю отсюда. Я вернусь во Флориду к своим друзьям и…

И что?

Я разберусь с этим, когда приеду туда.

Глава 4

Адам

Серьёзно, Матео?

Не могу поверить, что он доверил мне свою дерзкую дочь-подростка.

Чёртова моя жизнь.

Я неохотно вернул Элме телефон после ужина, и с тех пор она не отрывается от него. Жаль, что она не стала приветливее. Я провожу много времени здесь, у чёрта на куличках, в своей хижине. Один. На секунду мне даже захотелось, чтобы кто-то разделил моё пространство, ужины и беседы. Когда я увидел её, я даже позволил самой низменной мужской части себя восхититься тем, как она чертовски красива, и оценить тот факт, что я буду любоваться ею всё время, чёрт возьми.

Но тут она открыла рот.

Она задрала нос кверху и вела себя как одна из избалованных девчонок в школе.

Суровое напоминание, но оно мне явно было нужно, чтобы я не возжелал красотку-дочь друга. Как будто мои глаза имеют собственный разум, они блуждают от новостей по телевизору к её голым ногам от колен до бёдер. Ровный, золотой светло-коричневой тон кожи. Элма разулась и поджала под себя ноги, пока пальцы её рук летали над телефоном. Я уверен, что она пишет всякую чушь обо мне своим друзьям.

– Холодно, – говорит она, надув губы и не поднимая глаз.

– Ты больше не во Флориде, Дороти.

Девушка смотрит на меня своими тёмно-карими глазами достаточно долго, чтобы одарить меня снисходительным взглядом, который я привык видеть от своих студентов, прежде чем она вздыхает и снова начинает печатать. Я подавляю разочарованный стон и поднимаюсь с кресла. Я достаю из шкафа потёртое стёганое одеяло и бросаю ей.

– Уже довольно поздно. Ты хочешь принять душ сейчас или утром перед школой? – спрашиваю я, глядя, как она устраивается под одеялом.

– Завтра.

Она улыбается своему телефону, и он освещает её черты лица. Мне бы хотелось, чтобы она делала это почаще. Не то фальшивое дерьмо, которым она меня сегодня ослепила.

Я тянусь к пульту и выключаю телевизор. Пока Элма пишет, я роюсь в своей сумке и достаю расписание, которое распечатал для неё, когда получил документы о переводе из другой школы. Я кладу бумаги на кофейный столик и скрещиваю руки на груди.

– Твоё расписание, – произношу я с ноткой раздражения в голосе.

Когда она продолжает игнорировать меня, я вырываю телефон из её рук и снова кладу его в карман.

– Эй! – кричит она, глядя на меня снизу-вверх, её ноздри раздуваются от ярости. – В чём твоя проблема?

– Прямо сейчас? В тебе. Ты чертовски грубая. Мне трудно смириться с тем, что мой друг вырастил такого несносного ребёнка, – огрызаюсь я, это совершенно не в моём характере. Обычно я спокоен, когда дети пытаются вывести меня из себя.

Но с ней?

Она выводит меня из себя.

– Как думаешь, у кого я этому научилась? – огрызается девушка в ответ. Однако яд пропал, и на мгновение показалось, что она вот-вот заплачет.

Мой гнев тут же гаснет. Я сажусь на кофейный столик и протягиваю ей бумаги.

– Я просто хочу, чтобы ты была готова завтра. Это большая школа, и ты начинаешь обучение в середине года.

Она сглатывает и коротко кивает мне, прежде чем взять расписание.

– Ненавижу математику.

– Ты хорошо разбираешься в математике, – бросаю я вызов. – Одни «А» до прошлого семестра. К концу семестра ты опустилась до «С». Но обычно ты отлично учишься по математике.

– Сталкер? – Элма не поднимает на меня глаз и прикусывает губу, изучая расписание. – Что это за последнее занятие?

– Административный помощник офиса. В основном ты будешь помогать секретарю, методисту и мне. Подготавливать заметки для студентов и преподавателей. Файловые материалы. Такие вещи.

– Скучно, – ворчит она.

– Будет так или оркестр. – Я игриво выгибаю бровь, глядя на неё.

Девичьи губы кривятся в одну сторону, и она смотрит на меня с полу-дружелюбной улыбкой.

– Это будет просто замечательно. Но курс повышенной сложности по алгебре и тригонометрии? Неужели?

– Когда я разговаривал с твоим методистом из старой школы, она заверила меня, что ты более чем способна. Ты прекрасно справишься. Только постарайся не влюбляться в тренера Лонга. Это станет проблемой. – Я подавляю смешок, потому что тренер Лонг – нелюдим, и его беспокоит, что половина учеников и учителей следует за ним повсюду, как потерявшиеся щенки.

– Не волнуйся. Я не люблю старых чудаков. – Она поджимает губы и протягивает мне ладонь. – А теперь можно мне забрать свой телефон?

Я достаю гаджет из кармана и снова отдаю.

– Я снисходителен здесь, дома, но ты не можешь пользоваться телефоном в классе. Убедись, что так и будет. – Мой тон грубый, потому что я не могу перестать смотреть на её рот. Чем больше Элма теребит нижнюю губу зубами или смачивает её своим розовым языком, тем более неуместными становятся мои мысли. – Я возьму кое-какие вещи из своей комнаты, а потом ты сможешь пойти туда.

Не дожидаясь ответа, я выхожу из гостиной в спальню. Я закрываю за собой дверь и провожу пальцами по волосам. Мой член наполовину твёрд, и меня охватывает раздражение. Мне придётся позвонить кому-нибудь из моих приятелей и узнать, не хотят ли они пойти в бар или ещё куда-нибудь, чтобы я мог присунуть свой член. Я слишком долго обходился без женщины, и если так пойдёт дальше, я буду дрочить на образы задницы, которую я не могу иметь. Мой член дёргается в штанах, и я стону. От одной только мысли о её заднице меня бросает в жар.

Она же малышка Матео.

Будто облитый холодной водой, мой член смягчается.

Я не могу позволить себе даже думать об этом. Мысли опасны, потому что мысли становятся реальностью. С этого момента я буду вести себя исключительно профессионально. Я должен.

Боль.

О Боже, какая боль!

Они идут за мной. Я слышу их голоса. Выстрелы их оружия. Чёрт возьми, я сейчас умру. Это же полный отстой.

Взрывы и выстрелы гремят у меня в голове.

Боль пронзает меня в каждом нервном окончании.

Я сворачиваюсь калачиком в грязи и пытаюсь защитить свои внутренности.

Кто-то хватает меня и начинает тащить, но я кричу и мечусь.

– Я с тобой.

– Я с тобой.

Я просыпаюсь в холодном поту в темноте. Я дезориентирован и не знаю, где нахожусь. Пули больше не проносятся надо мной. Я больше не спасаю свою жизнь.

По мне пробегает дрожь, и я испускаю шипение ужаса, когда чья-то рука хватает меня.

– Тсс-с, – бормочет она. – Я с тобой.

Я моргаю в темноте, и мне требуется мгновение, чтобы понять, что я дома, в своей гостиной. Успокаивающий голос, который принадлежит руке, сжимающей мою – это она.

– Элма, – хриплю я.

Я расслабляюсь на подушках, но не отпускаю её руку. Ужас всё ещё атакует мою нервную систему. Эгоистично, я держусь за успокаивающую хватку девушки ещё мгновение.

– Тебе приснился кошмар. – Её голос звучит мягко и успокаивающе, когда она проводит большим пальцем по тыльной стороне моей ладони. – Всё в полном порядке.

Я напрягаюсь, когда её другая рука упирается мне в грудь, к которой прилипла футболка, пропитанная потом. Я уверен, что она чувствует, как колотится моё сердце под её пальцами. Никто из нас ничего не говорит. Когда моя тревога ослабевает, и я больше не нахожусь на грани срыва, Элма встаёт и отпускает мою руку. Успокаивающая аура, которой я только что был окутан, срывается с меня, и я тянусь к ней.

Моя ладонь обвивается вокруг её бедра. Её голого бедра. Она испускает потрясённый вздох, и мой член резко оживает. Кровь бурлит во мне, прогоняя леденящий душу страх, который преследует меня чаще всего.

Убери от неё свою руку.

У меня вырывается стон, и я произношу:

– Спасибо.

Я отпустил её.

И, чёрт возьми, если мне не требуется приложить все усилия, чтобы не схватить её снова.

Элма отходит от меня, и вскоре дверь спальни закрывается с тихим щелчком. Мой член твёрд и болит, скрытый тренировочными штанами. Мне нужно кончить, чтобы расслабиться и заснуть, чёрт возьми. Я слишком взвинчен, и то, что в моём доме есть потрясающее искушение, совершенно не помогает.

Я просовываю ладонь под пояс пропитанных потом штанов и обхватываю пульсирующий член. Он горячий и чертовски твёрдый в моей хватке. Я пытаюсь представить себе образ новой методистки, потому что она, по крайней мере, ближе к моему возрасту. Светлые волосы. Большие сиськи. Пухлые губы.

Я грубо провожу рукой по своему члену, заставляя себя думать о Керри.

Но потом, как солнце, пробивающееся сквозь облака, я вижу её.

Элма.

Я мысленно возвращаюсь к тому, как она чуть раньше растянулась на диване, выставив напоказ свои голые бёдра. Я на мгновение представил себе, как будет выглядеть её плоть, если я пососу её кожу. Пурпурная и вся в синяках, без сомнения.

Я стону при мысли о том, чтобы раздвинуть её сладкие бёдра и вдохнуть то, что между ними.

– Твою мать, – шиплю я.

Так близко.

Не будь извращенцем, парень.

Керри.

Блондинка. Большие сиськи.

Нет.

В своих фантазиях я вижу карие глаза и почти чёрные волосы. Тонкие пальцы касаются её поверх шорт. Этого образа достаточно, и я взрываюсь. Сперма выплёскивается наружу, горячая и яростная, пропитывая нижнюю часть моей футболки. Я лежу так с минуту, моя грудь быстро поднимается и опускается, пока я пытаюсь разобраться, что же, чёрт возьми, только что произошло.

Я – извращенец.

Я просто дрочил, думая о чёртовом подростке. Ученице. Кто-то, о ком я должен заботиться.

В гневе я срываю с себя грязную футболку и использую её, чтобы привести себя в порядок. Как только я снова расслабляюсь, пытаюсь сформулировать план.

А с ней мне понадобится грандиозный план.

Профессиональный.

Мне нужно быть профессионалом.

В конце концов, я здесь взрослый.

Используя методику, которой меня обучил мой психотерапевт для того, чтобы справляться с паническими атаками, я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Я сосредотачиваюсь на своём счастливом месте. Озеро. Птицы. Ветер шумит в кронах деревьев.

Я закрываю глаза и проваливаюсь в сон.

Элма плещется прямо посреди моего счастливого места в красном бикини. Священное место на задворках моего сознания теперь осквернено. А тупой грёбаный я только и делает, что пялится.

Я так облажался.

Глава 5

Элма

– Элма!

Я стону, уткнувшись в подушку, пропахнувшую им. Аромат мужественный и древесный. Вкусный.

– Уходи.

Дверь со скрипом открывается, и свет ослепляет меня.

– Вставай. Сейчас же. А то мы опоздаем.

Раздражённо фыркая, я сажусь на кровати и свирепо смотрю на своего незваного гостя. Как только я замечаю его, вся моя злость улетучивается. Сегодня утром он одет в светло-серый костюм. Его рубашка свежая и белая. Чёрный тонкий галстук свисает с безупречного узла на шее.

– Элма, – снова рявкает он, уперев руки в бока и глядя на меня сверху вниз.

Когда я поднимаю глаза, то восхищаюсь тем, как он сегодня красив. Его шоколадно-каштановые волосы были уложены в гладкую, модную причёску. Вчерашняя щетина исчезла, и я прекрасно вижу его суровый, острый подбородок. Его полные губы сжаты в тонкую линию, и он нетерпеливо смотрит на меня.

– Я плохо себя чувствую, – вру я.

Его бровь выгибается дугой, и он ухмыляется мне. Боже милостивый, этот человек выглядит хорошо, независимо от того, какое у него выражение лица.

– Мне всё равно.

Пламя, разгорающееся во мне, гаснет от его отношения.

– Ты просто засранец.

Он стискивает челюсти, и его зелёные глаза застывают в блестящем нефритовом цвете.

– У тебя есть ровно пятнадцать минут, чтобы собраться и сесть в мой пикап.

– А то что? – бросаю я вызов.

На его губах появляется волчья ухмылка.

– Или я вытащу тебя отсюда прямо в пижаме. Ты сможешь начать свой первый день в том, что на тебе надето.

Ар-р. Мудак.

Я проскальзываю мимо него и упиваюсь сдавленным звуком, который он издаёт у меня за спиной. На мне футболка и пара розовых трусиков. Я серьёзно сомневаюсь, что он отпустит меня в школу в таком виде. Когда я оглядываюсь через плечо, он смотрит на мою задницу с чуть приоткрытым ртом. Мне приятно сознавать, что мой директор ошеломлён и лишился дара речи.

Не говоря больше ни слова, он разворачивается и стремительно выходит из комнаты. Дверь за ним захлопывается, заставляя меня подпрыгнуть. Моя улыбка медленно исчезает, когда нервы начинают сдавать.

Новая школа.

Боже.

Слёзы щиплют мне глаза, но я смаргиваю их, пока ищу одежду. Я не хочу ходить в школу в этом дурацком городе. Начинать всё сначала в выпускном классе – это самое худшее. Примерно через двадцать минут я уже одета и накрашена. Я несколько раз проверяла свой телефон, чтобы увидеть, не поинтересовался ли папа моими делами, но ничего не было. Моё сердце изнывает от грусти и боли, но это неудивительно. С тех пор как мама умерла, папа постепенно отдаляется от меня. Я не думаю, что он осознаёт это, но так оно и было.

Резкий стук в дверь пугает меня.

– Что? – огрызаюсь я.

– Ты одета?

– Ага.

Дверь распахивается, и Адам свирепо смотрит на меня. Его ноздри раздуваются, когда взгляд скользит по моему наряду.

– Нет. Попробуй ещё раз, малышка.

Я изумлённо смотрю на него.

– Прошу прощения?

– Ты это не наденешь.

Я смотрю вниз на свой наряд и раздражаюсь. Я оскорблена. Мой наряд очень милый.

– А почему бы и нет, чёрт возьми?

Он проводит рукой по лицу, прежде чем пригвоздить меня недоверчивым взглядом.

– Потому что идёт снег, милая.

Жар обжигает мои щёки, но я не говорю ему, что у меня нет ничего теплее. Вместо этого я поднимаю подбородок и выплёвываю свои слова.

– Выживу.

– Вообще-то, – говорит он холодным тоном, – это не так. Твоя задница замёрзнет ещё до того, как мы доберёмся до пикапа. Ты не можешь носить это в середине зимы.

Я натягиваю свой длинный свитер и смотрю на него, приподняв бровь.

– Смотри. Мне тепло. Проблема решена.

Он разворачивает запястье и смотрит на часы, прежде чем стиснуть зубы.

– Пошли.

Когда мы выходим из хижины, я не могу не задаться вопросом, что случилось с человеком, который кричал во сне, когда его мучили кошмары. Страх в его голосе пробирал до костей. Это заставило меня выбежать из его комнаты в гостиную, пытаясь успокоить его. Мы не разговаривали. Просто держались за руки. В конце концов, он успокоился, и я была свободна.

Пока он не схватил меня за бедро.

Моя шея горит от воспоминаний. Я вернулась в комнату, забралась под одеяло и попыталась довести себя до оргазма после этого. Я была разочарована, и у меня ничего не получилось, но не от недостатка попыток. Я хотела немедленно вернуться туда и потребовать, чтобы он позаботился о том, что у меня не получилось.

Вместо этого я заснула ещё более опустошённой, чем раньше.

Совсем одна в хижине с моим директором.

Это просто смешно.

Как только открывается входная дверь, я вскрикиваю. Ледяной воздух проникает внутрь и пробивается сквозь тонкую ткань моего свитера. Я дрожу и стараюсь не поскользнуться на ледяном крыльце. Я рада видеть, что пикап уже заведён. Сыпет небольшой снежок, вокруг нас кружат снежинки. Адам словно на задании, когда он проходит к пассажирской стороне и рывком открывает дверь. Моё сердце на мгновение замирает в груди от его джентльменского поступка. Никто из парней, с которыми я встречалась раньше, никогда не открывал мне двери.

Мои щёки пылают. Я не встречаюсь взглядом с Адамом. Ему поручено заботиться обо мне в отсутствие моего отца. Подойдя к открытой двери, я в замешательстве смотрю на высокий пикап.

И как же мне туда забраться?

Словно прочитав мои мысли, две сильные руки хватают меня за талию. Затем, как будто это так же легко, как поднять мешок с перьями, меня поднимают в машину. Я так потрясена тем, как грациозно он посадил меня в свой пикап, что даже не могу найти слов благодарности. Он захлопывает дверь и вскоре благополучно оказывается внутри вместе со мной. Я украдкой смотрю на Адама, когда он даёт задний ход. Он весь такой мужественный, когда маневрирует, проезжая задом между двумя массивными деревьями, а затем снова едет вперёд. Его гигантская фигура заполняет половину пикапа, в то время как я – карлик на пассажирском сиденье.

– Встретимся в моём кабинете после уроков, и отправимся домой. – Он поворачивает голову и быстро оглядывает меня. – Может быть, ты пока воздержишься от того, чтобы рассказывать кому-нибудь о нашей договорённости?

Я улыбаюсь. О-о-о-о, это хорошо. Директор Реннер хочет, чтобы я была его маленьким секретом. Эта мысль порочная, и я отчаянно цепляюсь за неё.

– Конечно.

Он расслабляется и одаривает меня ещё одной своей трусико-плавящейся улыбкой.

– Я думаю, что всё будет просто замечательно.

– Что ты сделала? – голос Адама холоден и смертоносен, когда он смотрит на меня, будто взглядом метает кинжалы.

Я провела в этой дрянной школе всего два часа и уже сижу в кабинете директора.

– Он вёл себя как осёл. – Это моё единственное оправдание за то, как я вела себя в классе тренера Лонга. Адам был прав. Тренер Лонг чертовски шикарен. – Это всё, что я сказала, когда он закричал, а он действительно кричал для протокола, когда один из ребят не обращал внимания…

– Я слышал, – отрезал Адам. – Держу пари, что если бы ты сняла рубашку, то привлекла бы всеобщее внимание. Особенно моё. – Его челюсти сжимаются, а зелёные глаза пылают яростью.

Я начинаю хихикать. Нервная привычка. Кроме того, это довольно забавно, что я уже успела разозлить так много людей, а я здесь уже полдня.

– Я просто пыталась помочь.

Он отворачивается к окну, за которым сейчас идёт сильный снег. Его руки скрещены на груди. Он давно снял свой пиджак, и рукава рубашки были закатаны, открывая слишком много вкусностей для директора средней школы. Мускулистые, загорелые предплечья. Сексуальные вены, которые выступают и просто умоляют облизать их. Красочные татуировки, по которым мне до смерти хочется пробежаться кончиками пальцев.

– У тебя умный рот, – ворчит он, его широкие плечи напряжены.

– Мой рот хорош для многих вещей, – бормочу я, тоном полным намёка. – Но в основном я использую его для того, чтобы быть говорить умные вещи.

Адам резко поворачивает голову в мою сторону, и его горячий взгляд пронзает меня насквозь.

– Возвращайся в класс. Я не хочу видеть тебя здесь до конца дня.

– Или что? – бросаю вызов.

Он рычит. Он действительно рычит. Моё сердце сжимается в ответ, и внезапно я чувствую лёгкое головокружение в его присутствии.

– Или я позвоню папочке.

Я смеюсь, и этот звук звучит резко.

– Окей. Займись этим прямо сейчас.

– Твоему отцу следовало больше надирать твою задницу, когда ты была ребёнком, – бормочет он себе под нос.

Я ошеломлённо смотрю на него.

– Иди, Элма, – резко бросает он. – Сейчас же.

Зейн.

Весёлый друг, которого я сегодня обрела, очень горяч, но совершенно не в моём вкусе. Кроме того, он практически пускает слюни и влюблён в кого-то другого. Забавно наблюдать, как он следит за каждым её движением.

– Ты должен сделать снимок. Останется на память, – насмехаюсь я.

Он поворачивается в своём рабочем кресле и показывает средний палец. Секретарша, Лия, издаёт стервозное фырканье, от которого мы с Зейном фыркаем от смеха.

– У меня полно фотографий, – шепчет он и машет телефоном. Он имитирует дрочку, и я умираю от смеха.

– Мисс Бонилла!

Резкий, колючий голос заставляет меня подскочить на стуле. Мисс Боуден хмуро смотрит на меня, пока её осуждающий взгляд скользит вниз по моей груди.

– Что?

– Это неприемлемая одежда, – шипит она, и её щеки становятся ярко-красными. – Лия, – предостерегает она. – Почему ты ничего не сказала?

– О, – бормочет секретарь. – Я была занята кое-какими делами для мистера Реннера. – Судя по напряжённому тону, Мисс Боуден нравится ей не больше, чем мне.

Мисс Боуден указывает куда-то мимо меня.

– Отправляйся к мистеру Реннеру. Прямо. Сейчас. – Она яростно расставляет знаки препинания после каждого слова. Я не упускаю из виду, как она бросает быстрый взгляд на Зейна, чтобы проверить, смотрит ли он на меня.

Он слишком занят, сдерживая смех. На этот раз я показываю ему средний палец.

– Сейчас же, – визжит она.

Я соскальзываю со стола и касаюсь плеча Зейна.

– Удачи, – бормочет он, когда я прохожу мимо.

Не обращая внимания на злобный взгляд Мисс Боуден, я выхожу из-за стойки администратора и направляюсь к двери Адама. Она приоткрыта, и я слышу, как он печатает на компьютере. Вздёрнув подбородок, я протискиваюсь внутрь и закрываю за собой дверь.

– Да? – говорит он, не поднимая глаз.

– Мисс Боуден сказала, что вы хотели меня видеть, – говорю я самым невинным голосом, на который только способна.

При звуке моего голоса его внимание переключается на меня. Наши глаза встречаются на жаркую секунду, прежде чем он лениво опускает взгляд по моему телу. Как только он замечает мой наряд, его брови сердито хмурятся.

– Элма!

– Что?

Футболка с открытыми плечами, которую я носила раньше, уже давно была снята, как и мой свитер. Я засовываю руки в карманы своей милой армейской зелёной юбки-карго и пожимаю плечами. На мне всего лишь майка. Это не моя вина, что у меня большие сиськи.

– Это… – он машет рукой на мой наряд, как будто это его лично оскорбляет. – Ты не можешь так ходить.

– Как так?

Его нефритовые глаза устремляются на меня, и моментально вспыхивают. Жара. Вожделение. Желание. От меня не ускользает то, как он смотрит на меня, как будто хочет помочь мне решить проблему с одеждой, полностью избавившись от неё. Я вздрагиваю от этой мысли.

Почти незаметно его взгляд смягчается. Он встаёт со стула и снимает со спинки свой пиджак.

– Надень это.

Я смотрю на его подношение так, словно оно кишит блохами. Я ни за что не надену пиджак директора.

– Нет.

– Элма. – Его голос предупреждающе дрожит.

Когда я отказываюсь от его пиджака, то Адам устремляется ко мне. Он накидывает вещь мне на плечи. Словно я ребёнок, он хватает меня за запястья и с силой втягивает их в рукава. Он не успокаивается, пока не застёгивает пиджак на все пуговицы, и мои груди больше не выставлены напоказ.

– Ну вот, – говорит он хриплым голосом.

Но когда его взгляд падает на мои бёдра, он разочарованно вздыхает.

– Собственно. Нет. Сними его.

Я начинаю смеяться над ним.

– Что? Почему?

– Эта юбка… – его взгляд буравит меня. – Слишком короткая.

– Всё хорошо.

– Всё не хорошо. – Он проводит пальцами по волосам, приводя их в беспорядок. – Четыре дюйма. Твоя юбка не может быть короче четырёх дюймов выше колена. – Он пронзает меня яростным взглядом.

– Я коротышка. Ты ведёшь себя глупо.

Он опускает взгляд на мой рот и встряхивает головой, словно пытаясь прояснить мысли.

– Я позову сюда Мисс Боуден, чтобы она сняла мерки…

– Адам, – хнычу я. – Пожалуйста, не надо, она меня ненавидит.

Его глаза вспыхивают, и я понимаю, что назвала его по имени. Отступив назад, я прикусываю губу и невинно хлопаю ресницами.

– Директор Реннер. Если тебе непременно нужно доказать это самому себе, то измерь мне юбку. Только не позволяй этой женщине сделать это.

Он потирает затылок и бросает нервный взгляд в сторону двери.

– Это против правил, когда сотрудник мужского пола…

– Это может быть нашим маленьким секретом.

– Ты такая чертовски непослушная, – ворчит он себе под нос.

Я снова смеюсь и наслаждаюсь тем, как он, кажется, полностью потерял рассудок. Сводить директора Реннера с ума – это весело. Он спрашивал ранее и теперь у меня есть ответ. Это он. Он – моё новое хобби.

Он роется в ящике стола и достаёт линейку. На долю секунды в моей голове возникает фантазия, где он наклоняет меня над своим столом и шлёпает металлической линейкой. Мои щёки вспыхивают от этой мысли, а его пиджак, который пахнет слишком мужественно и восхитительно, душит меня своим жаром.

– Подойди, – приказывает Адам, и голос его звучит резко и властно.

Дрожь пробегает по моей спине, и я повинуюсь ему. Стоя так близко, что наши груди почти соприкасаются, я поднимаю на него взгляд. Его взор смягчился, пока он жадно впитывал мои черты. Словно рептилия, я дышу им. Его запах ещё более божественен прямо из источника.

– Ты собираешься превратить мою жизнь в ад, не так ли? – Он не выглядит сердитым, просто смирился с этой мыслью.

– Я не сделала ничего плохого.

Он выгибает бровь, и уголки его губ дёргаются, как будто он борется с улыбкой.

– Об этом я сам буду судить. – Он опускается передо мной на колени, и у меня перехватывает дыхание, когда его сильная рука обхватывает моё бедро.

Как и вчера вечером.

Это кажется таким же знакомым и правильным, как и тогда.

Сдавленный звук вырывается у меня, когда он прижимает линейку к моей коже. Его горячее дыхание щекочет мои бёдра, и я чувствую, что становлюсь влажной для него.

– Хорошо. – У него грубый голос.

– Хорошо?

– Всё в порядке. – Его большой палец скользит по моей коже, прежде чем он отпускает меня и встаёт во весь рост. – Я бы хотел, чтобы ты надела пиджак или снова оделась. Пожалуйста, Элма.

Я раскраснелась и почувствовала головокружение после его интимного прикосновения. Его хриплые слова, кажется, вибрируют прямо в моей сердцевине.

– Да, сэр.

Мускул на его шее тикает, а брови хмурятся.

– Такая вежливая.

– Иногда я могу вести себя прилично.

Ухмылка Адама, волчья и чертовски сексуальная, выводит меня из игры. Я просто смотрю на то, как он красив.

– Если бы ты всё время так себя вела, я бы остался без работы.

Глава 6

Адам

Мои нервы на пределе. Вчера вечером я был груб и притворился, что погружён в работу на ноутбуке, чтобы избежать Элмы. Не могу поверить, что вчера в своём кабинете я дотронулся до её бедра. Я, чёрт возьми, флиртовал с ней.

Так неправильно.

А теперь… теперь я застряну в этом доме вместе с ней.