Текст книги "Хрустальная туфелька (ЛП)"

Автор книги: К. Уэбстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Уинстон, – позвала она меня из глубины офиса Энтони, – заходи.

И история словно повторялась. Будто мне снова пять лет. Я понятия не имел, как мама отреагировала на новости обо мне. Как тогда, я подошел прямо к ней. Правда на этот раз не вглядывался в ее резкие черты снизу-вверх, скорее мне пришлось опустить взгляд, ведь я довольно сильно над ней возвышался.

– Мама, – на этот раз мой голос куда глубже, но в нем слышался тот же оттенок уважения.

– Я обо всем позабочусь, – отозвалась она холодно и бескомпромиссно.

То же самое она сказала, когда мне было пять. Ту няню тут же уволили. Мама взяла меня за руку, провела по поместью и усадила перед окном, с которого открывался захватывающий вид. Именно тогда она объяснила мне, что Константины могли совершать ошибки. Но разница между нами и всеми остальными людьми заключалась в том, что мы могли заставить эти ошибки исчезнуть.

Несмотря на то, что теперь сам мог справиться с этим дерьмом, я кивнул.

– Спасибо, мама.

Поджав губы, она убрала темный волосок Эш с моего лацкана и одарила меня мимолетной улыбкой. Не мягкой и теплой материнской улыбкой. Нет, эта обещала возмездие и боль.

Закрыв дверь кабинета, я сел рядом с матерью на диван. Энтони как раз заканчивал телефонный разговор, после чего перевел все внимание на нас.

– Через сколько мы сможем убрать отголоски этого скандала? – спросила мама, моментально переходя к делу. – И что более важно, сколько это будет стоить? Я хочу, чтобы с этим немедленно разобрались.

Энтони тихо засмеялся. Он был одним из немногих, кто мог смеяться над мамой, и это сходило ему с рук. Единственной тому причиной, как я предполагал, было то, что в свое время он дружил с папой. Она считала его практически братом.

– Ты сразу переходишь к делу, Кэролайн, – с улыбкой отозвался Энтони. – Лейну нравилось, когда ты переходила в режим защитницы и матери-медведицы. Говорил, это его заводит. Вероятно, поэтому у вас было так много детей, черт возьми...

– Энтони, – перебил его я, – давай прогуляемся по аллее воспоминаний позже. Когда моя репутация окажется вне угрозы.

Не то чтобы меня заботила эта самая репутация, но слушать про личную жизнь родителей мне совсем не хотелось. Это наводило на мысли о собственной личной жизни, а я бы предпочел, чтобы ее не существовало. Кроме того, после смерти папы, мама болезненно воспринимала упоминания о нем. По правде, это началось даже чуть раньше. Общество считало их брак счастливым. Лишь несколько человек знали об измене, но мама все равно была опустошена известием о смерти отца.

– Такой сварливый, – весело произнес Энтони. – Что же, надеюсь, твоя подружка стоит всех этих хлопот.

Мама поджала губы в тонкую линию, но не произнесла ни слова.

– Она не моя девушка, – выдавил я, – но если нам нужно выставить все именно так, пускай.

– Твоя старая задница могла сделать выбор и похуже, – он снова рассмеялся. – Эта хотя бы красавица.

– Куда сильнее скандала меня волнует то, как скоро я смогу вновь зарегистрировать мое здание на свое имя, – я откинулся на спинку кожаного дивана и скрестил руки на груди. – Как быстро мы можем заставить Морелли визжать, как свиней?

– Боже, ты и это несчастное здание, – выгнула мама бровь. – Вылитый отец. Куда важнее сохранить наши семейные секреты... в тайне.

Что-то в том, как она произнесла это, меня насторожило. На первый взгляд она имела в виду мои отношения с Эш, но мама сказала это так, будто у нее имелись и свои. Что такого мог знать о нас Лео, что неизвестно мне? Я постарался ответить сухо.

– Что могу сказать? Мне нравится эта черта.

– Это здание стоит в самом сердце недвижимости Морелли, – произнес Энтони. – Вендетта против этих гангстеров передалась старшенькому от Лейна по крови.

– Я хочу его вернуть. Заставь Лео переписать его на меня, иначе я буду подавать на них в суд, пока они не превратятся в крыс без гроша в кармане, – я ухмыльнулся. – Уже к концу недели.

– И что такого у тебя есть на Лео, что нам бы помогло? Знаю, ребенок, ты припрятал что-то в рукаве.

«Ребенок».

Я постарался не вспылить, услышав прозвище, которым он называл меня много лет. Вероятно, я навсегда останусь для него ребенком, независимо от того, кто платил ему зарплату.

– Записи телефонных разговоров. Доказательства угроз и шантажа. Проверь электронную почту, я скинул тебе все по дороге сюда, – хрустнув позвонками в шее, я продолжил. – Материала достаточно, чтобы доказать, что он нарушил условия контракта. Там было четко прописано, что в случае нарушений, какие он опрометчиво совершил, он продаст мне здание обратно за ту же цену.

– Звучит достаточно просто, – констатировал Энтони.

– Это Морелли, – отрезала мама. – И Лео Морелли, в частности. С ним никогда не бывает просто, – она разгладила ладонью свою твидовую юбку, и у меня снова возникло ощущение, что в этих темных водах были подводные течения, какой-то личный конфликт между ней и Лео Морелли, хотя я даже вообразить такого не мог. – Я поговорю с Брайантом.

– Нет, – выплюнул я, в груди разгорелся настоящий пожар от ярости.

– Уинстон, – ее глаза совершенно ничего не выражали, но несмотря на хрупкое телосложение, она будто готовилась нанести удар, как змея. – Я назначу Брайанту встречу. Это должно исчезнуть. Немедленно.

Внутри поселилось неприятное чувство. Беспокойство? Паника? Что-то вцепилось мне в горло до такой степени, что стало трудно дышать. Я дернул за галстук, ослабляя его, а потом расстегнул и верхнюю пуговицу рубашки. Энтони встал и поднес мне бутылку воды. Открутив крышку, я залпом осушил все содержимое. И мама, и Энтони молча ждали, когда я снова приду в себя.

– Я сам разберусь, – наконец, полушутливо произнес я. – Кроме того, мои данные по Морелли говорят, что Брайант уже отошел от дел. Я разберусь с Лео. Как мужчина с мужчиной.

– Не дави на него чересчур сильно, – сказала мама, ее голос стал непривычно успокаивающим. – Люди не зря называют его зверем.

Я поставил перед собой пустую бутылку, проигнорировав ее предложение.

– Я все улажу, мама. Сам. Без переговоров.

Будь я проклят, если Морелли придет в голову убить и мою мать.

У матери зазвонил телефон. Достав его из сумочки, она ответила.

– Здравствуй, Ульрих. Что у тебя есть? – она помолчала. – Поняла, – поднявшись, мама вышла из кабинета, чтобы поговорить без лишних ушей.

Энтони стал рассказывать о своем плане атаки, и как заставит Лео исполнять команды, как послушную собачку. Я был уверен в его способностях, потому лишь рассеянно кивал во время его монолога. Когда он закончил, я посмотрел на часы. Время близилось к полудню, потому я решил написать брату.

Я: Мне нужно, чтобы ты посидел с Эш, пока она обедает со своим парнем.

Перри: С Нейтом?

Его вопрос мне совсем не понравился.

Я: Нет. Он ее ненавидит. С Тейтом.

Перри: Кто такой Тейт, мать твою???

Я: Перестань слушать советы Эш по чрезмерной пунктуации.

Перри: Даже не собираюсь спрашивать, что это значит. Но кто такой Тейт? Я должен его убить?

Я: Бывший парень Эш. Похоже, он захотел обнять ее в трудную минуту. Проследи, чтобы он не распускал руки. Если попытается, сломай обе.

Перри: Значит, ты простил ее?

Я: Не хочу сейчас это обсуждать.

Перри: Ты попросил сломать бывшему своей девушки обе руки. Думаю, было бы неплохо это обсудить, Уинни.

Я: Только если он станет их распускать. И она не моя девушка.

Перри: АХАХА... Ты вообще можешь написать это с невозмутимым лицом?

Я отослал ему несколько эмодзи со средним пальцем, на что в ответ получил отвратительное количество заливающихся смехом смайлов.

Я: Ребенок.

Перри: А твоя девушка меня младше...

Я: Закончил?

Перри: Чтобы ты знал... я мог бы продолжать часами, но прямо сейчас у меня свидание с одним придурком и горячей будущей невесткой.

Я: Напомни ему, что мы Константины.

Перри: Не волнуйся, старший брат. Это мне под силу.

Мама села рядом, довольно откровенно подсматривая мою переписку. Бросив на меня взгляд, она выгнула бровь, но промолчала. От нее будто исходило одобрение, и я почему-то расслабился. Видимо, если я хорошо обращался с ее золотым ребенком, то заслуживал немного уважения.

Я поймал себя на том, что я чувствовал себя сейчас таким же довольным, как при просмотре той фотографии Эш с Креветкой. Фотографии, которую я – ладно, похоже никогда – скоро удалю.

Очевидно, Константины тоже могли быть счастливыми.

Жаль лишь, что этот конкретный Константин наслаждался самыми странными, черт его дери, вещами. Ему точно нужно было проверить голову.

Я набрала по крайней мере семнадцать эмодзи со средним пальцем, прежде чем нажала отправить. Потом написала ответ.

Я: До вечера. И возьми с собой купоны. Нам нужно использовать тот, что на просмотр кино.

Уин: Я сжег блокнот с купонами. Кроме того... не припоминаю, чтобы у тебя в квартире был телевизор.

Я: Лжец. Бьюсь об заклад, ты носишь его в кармане (и кому вообще нужен телевизор, когда есть ноутбук?) Я уйду, как только закончу обедать. И это даже не обсуждается, как бы сильно я не хотела увидеть тебя в своей квартире, поскольку этот гиро куда вкуснее, чем ты. Прости, но мне не жаль.

Уин: Пять минут, малышка. Проглоти его с той же жадностью, с какой заглатываешь мой член.

Я: Идет. Скоро увидимся, мой парень.

Уин: Мы не вместе. Ты лишь инвестиция.

Я: Хмм...

Уин: Четыре минуты. Ты меня утомила.

Я отправила ему еще несколько сообщений, подзадоривая его, но он явно устал играть, поскольку почти не язвил. Я поглотила свой гиро меньше чем за две минуты, а следующие две болтала с Тейтом, игнорируя насмешки Перри в мой адрес.

Уин бы гордился своим младшим братом.

Когда время истекло, я обняла Тейта, пообещав поддерживать связь, а потом помогала Перри догнать его дурацкого оранжевого монстра. Для дня, начавшегося с грандиозного сексуального скандала с миллиардером, он прошел довольно хорошо. А еще я надеялась этим вечером убедить Уинстона, что сожалела о замалчивании шантажа и угроз Лео. Чтобы мы снова смогли стать просто Уином и Эш.

Порочным фриками, которые значили друг для друга куда больше инвестиций.

Гораздо больше.

Уинстон это поймет. Я об этом позабочусь.

Уинстон

Я проиграл битву и винил в этом Перри.

Та фотография, что он мне прислал, вывела меня из себя. Я сказал Эш, что мне плевать, с кем она обедала, но солгал. Увидев ее такой счастливой и беззаботной рядом с этим ребенком, я сорвался. Вот вам и хладнокровие. С ней сохранять его просто невозможно.

Вот почему после длинного дня разбирательств с адвокатами, матерью и ордой репортеров-стервятников я стоял возле квартиры шлюхи.

И нервничал.

Нет, испытывал раздражение.

Как бы там ни было, я был очень напряжен.

Я постучал в дверь костяшками пальцев. Даже в этом звуке послышалось нетерпение и раздражение. Словно эти три удара были сообщением Эш о моем настроении. Спойлер: оно далеко от прекрасного.

Она распахнула дверь секундой позже, радостно улыбаясь. Я окинул взглядом ее тело, разочарованный тем, что на ней уже не было того соблазнительного платья, что я видел утром. Однако раздражение быстро прошло, стоило мне оценить ее новый наряд. Укороченные джинсовые шорты и тонкая сиреневая футболка с открытыми плечами, под которой виднелся черный бюстгальтер. Эш была босиком, и я заметил, что ее милые пальчики были выкрашены в оранжево-красный.

– Привет, – выдохнула она. – Заходи, ужин почти готов.

Эш развернулась на пятках, открывая мне прекрасный вид на ее упругую, округлую задницу, что так ясно очерчивали шорты. Интересно, она намеренно решила свести меня с ума этими дешевыми шортами или же все было совершенно невинно. Что-то подсказывало мне, что первое. Девчонка играла в игру, явно не в своей лиге, но при этом с легкостью меня обыгрывала. Я бы даже восхитился, если бы это так сильно не выводило меня из себя.

Я закрыл за собой дверь квартиры и запер. На меня тут же налетел розовый вихрь, и я сердито охнул. На плечо приземлился Креветка, начав щебетать мне на ухо какую-то гневную птичью тираду.

– Это вина Эш, – объяснил я, подняв руку и погладив его по крошечной голове. – Не переживай, я уже наказал ее.

Несколько раз взмахнув крыльями, он успокоился, принявшись клевать меня за ухом, словно я успел за ночь обзавестись блохами, а его не было рядом, чтобы это предотвратить. Эш стояла у плиты, помешивая что-то на сковороде. Пахло на удивление привлекательно, хотя и выглядело необычно.

– Неряха Джо [бургер, состоящий из говяжьего и/или свиного фарша, лука, томатного соуса или кетчупа, вустерского соуса, приправ и булочки для гамбургеров. Блюдо возникло в США в начале XX века.], – объяснила она. – Я так по ним соскучилась.

Мои губы скривились, стоило мне отметить булочки для гамбургера. Нет, Эш не могла думать, что я съем эти помои на булке. Но именно в этот момент она стала делать две порции, положив их на тарелки. По всей видимости, мне все же придется положить это нищенское дерьмо в рот. Если бы это не пахло так чертовски вкусно, я бы, наверное, ушел, не сказав больше ни слова, и забрал бы с собой птицу в наказание.

– Пиво в холодильнике, – указала Эш. – Я купила то, что тебе нравится.

Это показалось таким домашним.

Сильнее, чем когда-либо было в моей квартире. По какой-то причине это мне не понравилось. Почему Эш было комфортнее в квартире шлюхи, чем в одном из лучших домов в городе? Креветке здесь было даже негде летать. По сути это совершеннейшая дыра, но Эш буквально напевала от радости. Я ведь день провел как на иголках, а она тут едва не сияла.

Креветка решил, что паразитов у меня нет, и улетел к своей клетке. Достав из холодильника пару банок пива, я поставил их на стойку и открыл. Интересно, как Эш умудрилась в свои восемнадцать купить алкоголь. Видимо, в том черном платье она могла получить что угодно, лишь мило улыбнувшись. Поставив тарелки, Эш забралась на табурет.

– Садись, – попросила она, изучая меня своими ореховыми глазами. – Пожалуйста.

Сдержав вздох, я сел рядом с ней.

– Это определенно самое дерьмово выглядящее блюдо из всех, что я видел.

– Не строй из себя примадонну, Уин, ешь свой ужин как хороший мальчик.

Яркая улыбка Эш покорила меня настолько, что я откусил кусочек. Что ж, это оказалось даже хорошо. Но я готов был поклясться, что скончаюсь, если узнаю, что Эш достала это из банки...

– Хочешь, дам рецепт? – усмехнулась она со злой улыбкой на губах, словно могла читать мои мысли.

– Нет, – рыкнул я. – Хотела поговорить – валяй. У меня нет в запасе всей ночи.

Ее игривость улетучилась. Эш с задумчивым выражением лица потягивала пиво.

– Как все прошло сегодня с твоей матерью?

Не об этом я хотел говорить.

– Настолько хорошо, как это вообще могло пройти, когда ты принимаешь помощь матери, чтобы замять сексуальный скандал с твоим участием.

– Она теперь меня ненавидит?

– Во-первых, ты никогда ей не нравилась.

Эш на мгновение задумалась.

– Хмм.

– Ты не можешь издавать этот звук. Это моя фишка.

– Теперь моя. Мне так нравится смотреть, как при этом вздувается вена у тебя на лбу.

Не обратив внимание на ее высказывание, я решил покончить с этой ерундой наподобие гамбургеров. Эш следила за каждым моим движением, когда я поднялся и наложил себе еще порцию, притворившись, что не заметил лежавшую в мусорном ведре банку с этикеткой «Manwich». Когда я сел обратно, Эш придвинулась ближе, отложив еду, и пронзительно посмотрела мне в глаза.

– Уин, я ведь попросила прощения.

– За что? Я ведь не твой парень. За что ты извиняешься?

Ее глаза гневно вспыхнули.

– Прости, что разрушила те отношения, что у нас были. Но, черт возьми, повзрослей уже и перестань дуться.

– Дуться, – я презрительно усмехнулся. – Ты связалась с Морелли за моей спиной, Эш. Я не дуюсь, а в бешенстве.

– И тебе больно, – она прикусила свою пухлую губу, отчего у меня возникло желание тоже попробовать ее на вкус. – Я причинила тебе боль.

Нет.

Вранье.

– Константинам невозможно причинить боль. Это мы раним других.

– Ни на секунду в это не поверю.

– Ты веришь в сказку, Золушка, потому твое мнение не имеет значения.

– Я причинила тебе боль, и мне очень жаль. Но я не предавала тебя. Да, я кое-что скрыла от тебя, потому что Лео наводит на меня ужас и преследует на каждом шагу, но я никогда вас не предавала.

– Я же сказал, мне плевать.

– Неправда, – возразила Эш. – Я важна для тебя, и это тебя злит.

– Может, закончим? – рявкнул я. – Мне надоело это обсуждать. Плевал я на все это. Ты лишь моя сотрудница, мать твою. Сколько раз я должен это повторить?

Ее глаза потемнели.

– Столько, чтобы убедить самого себя. Но я все равно не куплюсь на эту чушь, которую ты пытаешь мне втюхать.

– Я ухожу.

– И не вернешь мне долг? – Эш склонилась ко мне, поигрывая моим галстуком. – Это не в твоем стиле. Ты Уинстон Константин, черт возьми. Ты всегда получаешь то, что тебе причитается.

– Хмм.

– Вот и мой парень, – промурлыкала она, дернув меня за галстук, чтобы притянуть ближе.

– Я не твой парень.

– Лжешь.

Ее губы коснулись моих, такие нежные и сладкие. На мгновение я почти сдался, поцеловав Эш так, как сделал бы два дня назад, но потом грубо прикусил ее нижнюю губу. Эш широко распахнула глаза и сердито на меня посмотрела.

– Мудак.

– Кажется, в заголовках меня называли монстром. Или хищником? А может, сексуальным маньяком?

– Почти уверена, что хотя бы в одной статье тебя назвали мудаком.

– Твой дневник не в счет.

Я схватил ее за волосы, собранный сейчас не в хвост, а небрежный пучок. Эш захныкала, когда я сжал локоны в кулак. Медленно оттянул назад ее голову, открывая кремовую шею.

– Как я могу все исправить? – прошептала она и задрожала, когда я провел носом по ее шелковистой шее и подбородку. – Я хочу, чтобы все стало по-прежнему.

– Нас никогда не существовало, а значит ты не могла ничего сломать и исправлять тут нечего, – я прикусил ее скулу, отчего Эш судорожно втянула воздух.

– Если я найду способ отомстить Лео, станет лучше?

Услышав, как Эш произнесла его имя, я гневно рыкнул.

– Не смей с ним разговаривать. Никогда.

Эш рассмеялась, так сексуально и немного безумно.

– Я могла бы нанять одного из твоих наемных убийц и потратить все свои деньги. У таких богатых парней вроде тебя обязаны быть под рукой наемники, я права?

– Встань на колени. Прямо сейчас твой рот мне полезен лишь для одного.

Эш запрокинула голову, несмотря на то, что я все еще держал ее локоны. Со слезящимися от боли глазами она мне дерзко усмехнулась.

– Можешь заткнуть меня этой штукой, но ведь ненадолго, – пролепетала она. – Через сорок секунд мы уже вернемся к обсуждению того, что ты в меня влюбляешься, даже если тебе ненавистна сама мысль об этом.

– Сорок секунд, – издевательски произнес я, рывком поднял Эш со стула и заставил встать не дрожащие ноги.

– И ты зациклился лишь на этой части, как типичный мужчина.

– Назови цену, – произнес я самым деловым тоном, проигнорировав ее слова.

– Я тебе отсосу, а ты останешься со мной на ночь.

– Ни за что.

– Ради Креветки.

Чертова птица действительно согласно защебетала из своей клетки.

– Если останусь на ночь, уснуть я тебе не дам. Буду трахать тебя. Пользовать по назначению, как игрушку, за которую плачу. Каждую твою дырочку, Золушка. Все три принадлежат мне.

– Может, следующим заголовком станет «Горячая золотоискательница меняет ночь анального секса на кино в постели с миллиардером».

– Как я уже сказал, твой дневник не засчитывается за новостную газету, малышка.

Эш коснулась пряжки моего кожаного ремня и чуть раскрыла губы. Я судорожно вздохнул, поскольку иногда она становилась чересчур красивой, чтобы мой мозг мог нормально функционировать. Как сейчас, когда ее рот буквально молил обхватить мой член.

– У нас ведь новые правила, – произнесла Эш. – Хочешь, чтобы это было сделкой? Пожалуйста. Но мне надоело получать за это деньги. Тебя они не волнуют, и, честно говоря, меня уже тоже.

– Должно быть интересно, – нетерпеливо отозвался я. – Продолжай, чтобы я смог тебе отказать.

Эш закатила глаза, хлопнув ресницами.

– А я-то думала тебе нравится бросать вызов.

– Я держу при себе твою несносную задницу уже довольно долго. Уверен, ты в курсе, что мне нравится вызов.

– Хорошо, – мурлыкнула она, расстегивая мою пряжку. – Ты облажался, подарив мне миллион долларов, яхту, машину и фонд на колледж.

– Слова избалованного ребенка.

– Не моя вина, что ты меня такой сделал, Уин, – пожала она плечами.

– Продолжай. У меня нет в запасе всей ночи.

– Твои желания в обмен на мои. Ну, все еще хочешь засунуть свой большой член мне в задницу, кусать меня и обзывать мерзкими словами?

Член согласно дернулся. Гребаный предатель.

Ее глаза понимающе блеснули.

– Ладно. Отлично. По рукам. Однако... – она коварно мне улыбнулась, – взамен я получу то, что захочу.

– Хвалебные оды.

– Нет, Константин. Я вышла на новый уровень. Мы будем играть по-крупному.

– Что же ты можешь желать такого, что я буду готов тебе дать?

– Тебя.

– Подробнее, – я стиснул зубы и впился в нее цепким взглядом.

– Если хочешь заняться всеми этими грязными вещами, потом будешь изображать моего парня. Конец истории.

– Невероятно скучная игра. Похоже, мне стоит найти новую игрушку.

– Ни с кем другим тебе не будет так хорошо, как со мной, – дерзко бросила она мне в ответ. – Просто признайся.

– Уже восхваляешь себя за то, что стала игрушкой. Хмм. Это все, что ты можешь придумать в качестве аргумента?

– Принимай или проваливай, Уин. В этом вопросе я не уступлю. Ставки теперь слишком высоки. Я это приняла.

Мгновение я изучал ее лицо, быстро взвешивая риски. Глупо играть в столь опасную игру со столь умной, нахальной и чертовски красивой девушкой. У нее потенциально имелось все, чтобы меня уничтожить.

С другой стороны, я смог бы оставлять ее не способной ни на что иное, кроме как рыдать и молить о большем. Я представил ее щеки с разводами черной туши из-за слез, а губы растянутые моим членом... Вот что заставило меня скрепить сделку.

– Ладно, Золушка, ты только что повысила ставки. Не думаю, что ты понимаешь, о чем просишь, – отпустив ее волосы, я обхватил ее нежный подбородок и сжал. – Я Константин. И всегда побеждаю.

В ее глазах вспыхнул вызов.

– Прежде ты не играл ни с кем, похожим на меня. Игра началась, Уинстон.

Эш

Его голубые глаза светились похотью, но кроме того в них мелькала уязвимость. Он бы сгорел от стыда, если бы узнал, что я это увидела. Но я оказалась права. Уинстон дорожил мной, потому и испытал столь глубокую боль. Он мог болтать все, что только ему угодно, про деловые сделки и прочее, но я прекрасно знала, что все иначе. Может, я и не была старшей в нашей паре, но не испытывала трудностей с эмоциональной замкнутостью. Уинстон изо всех сил старался сохранять бдительность, потому упускал из виду то, что было у него прямо перед носом.

Нас.

Мы спали парой.

И сможем стать гораздо большим, если он нам позволит.

Мне потребуется чертовски много работать, но это того стоило. Под внешностью холодного мерзавца скрывался мужчина, с которым мне хотелось провести всю свою жизнь. Десятилетия подшучивания. Самого невероятного секса на свете. Каждый из нас показывал другому проблески мира, о котором мы прежде и не знали. Уин привык к врагам на каждом шагу, а мне так хотелось показать ему, что прикрывать спину могут не только люди одной крови. Неважно, как он злился из-за Лео, но я пошла на это лишь потому, что хотела защитить Уина и его имя.

Он не верил никому на слово, потому придется доказать ему это своими действиями. И прямо сейчас я собиралась утолить его жажду – обхватить губами его член.

– Встань, – шепнула я, погладив его член через брюки. Уинстон вздрогнул от моего прикосновения, и я насмешливо улыбнулась, чем заработала хмурый взгляд.

Он толкнул меня на колени, но повиновался мне и поднялся. Смотря на него сквозь ресницы, я расстегнула верхнюю пуговицу его брюк, после чего медленно потянула вниз молнию. Креветка затих, так что пока я расправлялась с молнией, тишину нарушало лишь тиканье часов.

Мне хотелось раздеть его полностью, лишь бы он сегодня остался со мной, но я понимала: Уинстон пребывал в режиме помешательства на контроле. Он жаждал получить свой грязный момент. Хотел, чтобы я была измотанной, со слезящимися глазами, буквально раздавленной. Я приспустила брюки и боксеры настолько, чтобы высвободить его член, но не яйца, а потом обхватила ладонью его горячий ствол. На головке блестела капля предсемени. Я жадно ее слизнула и довольно ему улыбнулась.

Его лицо ничего не выражало, будто минет оказался самой скучной рутиной в жизни, однако острый блеск глаз Уина оказался красноречивым. Как и биение вены на его шее. Он жаждал меня с такой силой, что едва мог держать себя в руках.

Я обвела языком вокруг кончика, решив подразнить его, прежде чем снова подняла взгляд на Уина.

– Может, мы пока обсудим, какой будем смотреть фильм?

Уинстон зарычал и сорвался, как я и надеялась. Собственническим жестом схватив меня за волосы, он толкнул член мне в рот, даже не подумав остановиться, когда с трудом протиснулся в мою глотку. Я начала давиться, пытаясь вытолкнуть его наружу, но проиграла битву и постаралась расслабиться. Уину нравилось использовать меня, как грязную игрушку для траха. Вырвавшийся из груди Уина стон удовольствия стоил рвотных позывов и невозможности дышать. Наконец, он отшатнулся, полностью выходя у меня изо рта, словно это ему требовалось время, чтобы отдышаться.

– Почти сорок секунд, – поддразнила я.

Уин усмехнулся, что я оценила как прогресс. Он так нежно погладил меня по голове большим пальцем, что я потянулась ему навстречу, но вскоре вернулась порочная версия Уинстона, вновь заталкивая пульсировавший член мне в рот. Он стал толкаться бедрами, ничуть не смущаясь того, как стало сокращаться мое горло в попытке глотнуть воздух. Из глаз полилось еще больше слез. Этот минет не походил на прошлые. Уин был расстроен и наказывал меня в своей излюбленной манере, но еще проверял меня. Быть может, если я выдержу, он снова ко мне потеплеет.

Этот раз длился куда дольше сорока секунд. По правде, у меня даже начала ныть челюсть. Мне захотелось, чтобы он поскорее кончил мне на лицо.

– Ты еще не заскучала, Золушка? – он не позволил мне ответить, крепче сжав мои волосы и продолжив трахать рот, словно это был последний его шанс кончить.

По подбородку потекла слюна, и я почувствовала, как она оставила скользкие дорожки на моих бедрах. Губы онемели, а горло дико саднило от непрекращающихся толчков. Когда я подумала, что мне придется вырваться, чтобы сделать хоть несколько так необходимых мне вздохов, член внутри набух еще сильнее и стал сокращаться. С губ Уина сорвалось мое имя, причем я готова была поклясться, что оно звучало как молитва. Я даже решила сохранить этот звук глубоко в памяти. Как нечто очень важное для меня. То, на тему чего я никогда не стану его дразнить, потому что находила чрезвычайно милым и неожиданным. Вряд ли Уин даже осознал, что произнес.

– По крайней мере, ты все также отлично принимаешь мой член в свою прекрасную глотку, – выпалил он, хотя в словах уже не было прежнего яда. Отстранившись, Уин окрасил мои губы остатками семени.

Не сводя с него глаз, я нежно поцеловала его головку.

– Это было весело. Готов к десерту?

– Десерту? – выдохнул он.

– Спокойно, – насмешливо произнесла я, натягивая ему боксеры и брюки. – Я не про себя, а мороженого. Я купила твой любимый сорт.

– У меня нет любимого сорта.

– Пока нет, – я поднялась и быстро чмокнула его в губы. – Но будет.

*****

Оказалось, этот крутой и жестокий миллиардер неравнодушен к вишневому. Улаживать дела с моим угрюмым парнем, заказав ему мороженое в «Ben & Jerry's» оказалось неплохой идеей. Я купила много разных небольших стаканчиков, по четыре унции в каждом, чтобы мы могли все перепробовать. Когда я протянула ему ложку вишневого, он не стал отворачиваться и остановился на нем.

Сейчас Уин так походил на моего парня.

– Мне не нравится твоя улыбка, – буркнул вдруг Уинстон, доедая остатки из стаканчика. – Она слишком хитрая.

Я напустила на себе невинный вид.

– Просто счастлива, вот и все.

Он тут же напрягся.

– Мне это не нравится.

– Очень жаль, – я отставила свой стаканчик с мороженным вкуса шоколадного брауни. – Придется тебе привыкать, – я вытянула руку и положила пальцы поверх его ладони. – И для тебя тоже совершенно нормально быть счастливым.

В его кармане завибрировал телефон, и на его лице появилось облегчение. Решив пока убрать беспорядок после нашего ужина и десерта, я дала ему немного времени спокойно поговорить. Уинстон поприветствовал кого-то по имени Ульрих, а потом лишь утвердительно мычал в трубку. К тому времени, как я все убрала и домыла последнюю тарелку, Уин закончил. Я украдкой бросила на него взгляд, когда он склонился над Креветкой и нежно погладил его по голове.

Креветка его приручил, так что теперь это наша птичка.

Сдерживая улыбку, я подошла к Уину.

– Какой будем смотреть фильм?

– О нет, – убийственным тоном отозвался он, – похоже, я оставил книжку с купонами дома. Придется нам смотреть новости.

Я шлепнула его по груди.

– Предпочту пялиться в стену.

«Или на тебя».

Должно быть, он как-то уловил направление моих мыслей, поскольку его взгляд стал тяжелым и испытующим. А еще острым, как лезвие. Казалось, он видел те мои эмоции, которыми я не спешила ни с кем делиться. Однако если ему это было нужно, я смирюсь. Уин должен чувствовать, что у него все под контролем.

– Раздевайся, – рыкнул он, его взгляд задержался на моем обнаженном плече. – Нужно посмотреть, во что я вкладываюсь.

Не обратив внимание на его жалкую попытку воздвигнуть стену вокруг сердца, я сняла футболку. Уинстон высунул кончик языка и провел им по нижней губе, с наслаждением рассматривая практически вываливающуюся из бюстгальтера грудь.

– Нравится то, что видишь?

– Сойдет, – хрипло произнес он, попытавшись изобразить безразличие, но потерпел неудачу.

Расстегнув шорты, я стянула их вниз по бедрам. Уинстон шагнул ближе, его ноздри раздувались. Когда джинсовая ткань оказалась на полу, я вышла из них и посмотрела на Уина.

– Эти красные стринги – самое горячее, что ты когда-либо надевала.

Его признание заставило мое сердце учащенно забиться. Подняв руку, я принялась развязывать его галстук. А когда избавилась от него, Уин стиснул зубы и прищурился. Решив немного подразнить его, я пробежалась пальцами по всем его пуговицам на парадной рубашке и жилете. Перед десертом Уин уже снял пиджак, потому сейчас мне оставалось разобраться лишь с ними. Когда жилет упал, я провела ладонями по рубашке и стала вытаскивать ее из брюк, чтобы добраться до твердой обнаженной кожи. Уинстон был таким идеальным.