Текст книги "Добро пожаловать в отель «Камея» (ЛП)"

Автор книги: К. И. Линн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Этаж 24

После того вечера дни слились воедино. Я продолжала жить, но каждый день превратился в борьбу.

Где-то на подкорках сознания я всегда нервничала, что буду в каком-то смысле недостойна Гэвина. Лишь никогда не знала, что ребенок станет камнем преткновения. Может, для него это был повод порвать отношения. Может, он не был так предан, как хотел, чтобы я верила.

С каждым днем депрессия становилась сильнее, чему только способствовала утренняя тошнота и отсутствие энергии. Мое бледное отражение в зеркале физически демонстрировало то, как я чувствовала себя внутри. Даже губы были бледными.

Мое сердце было разбито, мечты – разрушены. Мне понадобились все силы, чтобы вставать с постели и одеваться.

Прошло всего две недели, а казалось, что несколько месяцев. Он не контактировал со мной. Ни единого сообщения или телефонного звонка, или даже секундного взгляда, если видел меня в офисе.

Я чувствовала, будто сделала что-то неправильное, и мне хотелось умолять о прощении, но это было не так. Единственное, в чем я виновата, что не настояла на том, чтобы он всегда надевал презерватив.

Я проснулась в поту в середине ночи и не смогла вернуться обратно ко сну. Летнюю жару было тяжело переносить, и мой крошечный кондиционер не справлялся. Оставалось только смотреть в потолок с одной единственной сердечной болью.

Я скучала по нему.

Даже после всего случившегося я не могла его ненавидеть. Конечно, злилась на него, но по-прежнему любила Гэвина. Это не означало, что если он появится у моего порога, чтобы отвезти в приятное прохладное место для сна, то я позволю ему лечь рядом, но выслушаю точно.

Несмотря на свою усталость, я не могла вновь уснуть. Усталость была сильной, но недостаточной, чтобы отправить меня в мир сновидений. Не помогало еще и то, что я чувствовала, будто у меня начинается бронхит или нечто подобное. Возможно, летняя простуда.

Джулиана дала мне лишние часы, поэтому я могла подкопить денег для незапланированного отпуска. По крайней мере, я думала наперед, даже если еще не посетила врача. Мой прием был запланирован на четверг.

– Я так хочу, чтобы ты был там, – произнесла я в темноту, мои пальцы вырисовывали круги на животе. Слезы стали скатываться по вискам и попадали на волосы.

Мне пришлось продлить срок аренды, что повлекло увеличение цены. К счастью, хозяин еще не успел сдать квартиру. Мысль о деньгах наводила тоску, особенно когда понимала, что не получу никакого дохода минимум месяц после рождения малыша, а потом встанет вопрос с детским садом.

К несчастью, остаться на прежнем месте представлялось наилучшим вариантом. Даже если бы я захотела платить больше за аренду, то смогла бы найти соседа или место не лучше, чем было на данный момент. Что оставляло меня там, где я находилась на данный момент – в доме, наполненном воспоминаниями о нем. О счастливых временах.

Искушение продать подаренные им украшения оказалось сильным, потому что были нужны деньги. Всё равно бы они пошли его ребенку. Но каждый раз, когда я открывала коробочку с украшениями и смотрела на них, просто не могла сделать этого. Но и носить их тоже не могла.

Мои родители не знали. Лишь были в курсе, что мы с моим молодым человеком расстались. Я просто не могла сказать им.

Я не могла рассказать никому, не могла ни с кем разговаривать. У меня в жизни не осталось никого, с кем можно было бы поговорить.

Это была неправда. У меня появились Джош и его жена Эва, но у них был ребенок и своя собственная жизнь. Мне не хотелось слишком их беспокоить своими проблемами, у них хватало своих. К тому же, они казались очень милыми и дружелюбными, но эту новую дружбу не хотелось испортить, хотя именно Эва собиралась сопроводить меня на прием к доктору.

Как бы ни было странно идти на прием к врачу почти с незнакомцем, но я была невероятно счастлива что буду не одна.

Спустя еще один час в постели я смогла собрать все силы, чтобы встать и принять душ. Прохладная вода приятно освежала кожу.

Часы показывали всего шесть часов, а я уже была готова и одета, хотя рабочий день начинался в восемь, но появиться на рабочем месте можно было уже в семь. Лучше, чем смотреть в потолок целый час. По крайней мере, мне заплатят.

На парковке оказалось всего несколько машин, и мне удалось занять одно из лучших мест – прямо около лифта. К счастью, маленький кофейный магазинчик в лобби открывался в шесть, и у них также была еда, поэтому я смогла взять злаковый батончик с фруктами и кофе без кофеина.

Когда время перевалило за семь часов, я направилась к своему рабочему месту, взяв добавку, чтобы перед уходом еще выпить кофе. Я как раз располагалась на стуле, убирая сумку в ящик, когда до меня донесся глубокий голос, и я замерла.

Кровь громко стучала в венах, а сердце колотилось в груди.

Его голос. Гэвин.

Он шел, его голос перемещался. Я не двигалась и не возвращалась в исходное положение из-под стола, чтобы меня не увидели.

– Я получу эти отчеты к полудню?

– Полудню? Не о многом ли ты просишь, – ответила Джулиана.

– К полудню, – акцентировал он внимание.

Последовала пауза, а потом Джулиана вздохнула.

– Давно ты здесь?

– Не имеет значения.

– Нет, имеет. Ты спал здесь? Клянусь, этот же галстук был на тебе вчера. К тому же, в последнее время ты себя отвратительно ведешь.

Шепотом он произнес «блядь», а потом вздохнул.

– Это личное.

Меня разрывало на части. С одной стороны, мое тело пело от его близости, но с другой стороны, стало еще больнее от того, что ему всё равно.

Мне хотелось лишь его объятий после того, как я тресну ему за его поведение.

– Девушка? – Еще одна пауза. – Что происходит? Ты ужасно выглядишь.

– Чувствую я себя примерно так же, но пытаюсь с этим справиться.

Справиться? Здесь не с чем справляться. Он отказывался разговаривать со мной и переехал. Вполне конкретные действия для меня.

Я судорожно вздохнула, и слезы полились по щекам. Как бы сильно я его не хотела, если мы ему не нужны, то не стану принуждать его. Мне лишь хотелось знать причину, чтобы я смогла рассказать нашему ребенку, когда он спросит, где папочка.

Потому что до сих пор я не понимала, что произошло.

***

– Спасибо огромное, что пошла со мной, Эва, – произнесла я.

Я не могла пойти на свой первый прием одна, и Эва вызвалась сопроводить меня. Никакое количество «спасибо» не могло сказать достаточно о том, как я нуждалась в друге, чтобы держать его за руку. Она встретилась со мной в клинике и сидела рядом, пока я заполняла бумаги.

– Всегда пожалуйста. Я не могу представить, каково идти одной, так что дай мне знать, и я буду рядом в любое время.

Я кивнула.

– Спасибо.

Заполнение бумаг в кабинете врача оказалось утомительным занятием. Было необходимо заполнить столько пунктов о моем здоровье, здоровье семьи. У меня даже разболелась голова.

– Сегодня твой День Рождения? – спросила Эва, смотря на мои бумаги.

Я моргнула, затем перевела взгляд на календарь. Конечно, сегодня был День моего Рождения. Вероятно, по этой причине звонила моя мама. Я сделала себе пометку перезвонить ей позже, но не была в настроении разговаривать с ней, особенно не в тот момент, когда она будет с энтузиазмом засыпать меня вопросами о мужчине. Всё это приведет к тому, что скажу ей о своей беременности, а к этому я пока была не готова. Во многом, потому что не имела ответа на вопрос, почему мы с Гэвином расстались.

– Видимо.

– Нужно сходить на ужин и отпраздновать, – произнесла она.

Я покачала головой.

– Нам не нужно праздновать.

– Посмотри на меня, Эмма.

Я подняла голову, наши взгляды встретились. Из-за всего происходящего празднование моего Дня Рождения не стояло в списке моих приоритетов.

– Это не конец света, – произнесла она. – Знаю, тебе ужасно больно, но тебе нужно отпраздновать это событие.

– Эмма? – произнес голос от двери, к счастью, прерывая наш разговор.

– Да, – сказала я, вставая. Эва стояла прямо за мной.

Медсестра проводила нас в комнату осмотра и сразу же приступила к забору крови.

– Зачем вам столько крови?

– Мы проводим здесь тест на беременность и отправляем пробу на целый список различных показателей, – объяснила медсестра, перетягивая мою руку жгутом.

Мои глаза округлились.

– Различных показателей?

– Всё будет хорошо, – сказала Эва, сжав мою вторую руку.

Я не боялась иголок, но и не особо их любила. Я отвлекала себя, смотря на Эву, но безнадежно мечтала, чтобы рядом был Гэвин.

Именно он должен был быть рядом со мной.

Слеза стекла по моей щеке, и Эва погладила мою руку, робко улыбаясь.

Медсестра ушла, забрав с собой половину моей крови, и со словами, что доктор скоро придет.

– Ты отлично справляешься, – произнесла Эва.

Всего через пару секунд дверь вновь открыла.

– Эмма? Я доктор Кармайкл, – произнесла женщина, войдя в кабинет. У нее была мягкая дружелюбная улыбка, при виде которой мне стало легче.

– Здравствуйте. Это моя подруга Эва. – Я жестом указала на нее.

Доктор улыбнулась Эве.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Давайте начнем с основного, хорошо?

Я кивнула, и она начала задавать стандартные вопросы, первым из которых стала дата начала моего последнего цикла.

– Как себя чувствуете?

Я тяжело выдохнула.

– Тошнит. Усталость. Нервничаю.

Она кивнула.

– Типичная ситуация для такого срока. Ваше тело проходит через серьезные изменения. – Она взглянула на компьютер. – Получается, примерная дата зачатия восьмое июня.

Когда она произнесла дату, я замерла. Ее я буду помнить всегда – день моего увольнения. В то утро Гэвин затащил меня обратно в душ.

– Эмма? – прошептала Эва.

– Все нормально. Я просто… вспомнила. – Вспомнила холод плитки, потрескивающую горячую энергию, которая всегда бурлила между нами, как он наполнил меня. Я также вспомнила, как он вышел из меня, но не раньше, чем его член запульсировал внутри.

– Получается, приблизительная дата родов – второе марта.

Март. Осталось почти восемь месяцев, чтобы всё подготовить.

Она отвернулась от компьютера и встала, затем протянула мне нечто похожее на тонкую бумажную простынь.

– Пойду позову медсестру, чтобы она помогла. Пока меня не будет, сними всё ниже талии, надень это и сядь на стол, хорошо?

– Хорошо.

Она вышла, и Эва отвернулась, чтобы не смущать меня. Всё было нормально, пока я не начала расстегивать свою брюки, и в этот момент заметила, как сильно пояс впивался в мою кожу, чего не было еще пару недель назад. И тут я поняла, что мне понадобится больше одежды. Эффект был не сильный, но внутренняя пуговица оставила след на моей коже.

Закончив, я прождала еще несколько минут, пока доктор не вернулась вместе с медсестрой, которая катила экран и еще какие-то приборы.

– Лягте, пожалуйста, на спину, – произнесла женщина, а медсестра достала подставки для ног.

Они казались странными, но я сделала, как она сказала. Казалось, что моя задница была на всеобщем обозрении. Технически всё так и было, как и открыто всё остальное. Мне было некомфортно, но, похоже, к этому стоило привыкать.

Доктор подняла длинный стержень с проводом, и я уставилась на него, не понимая ничего, когда она поднесла эту штуку ко мне.

– Подождите, это туда? Я думала, что датчиком водят просто по животу.

Она улыбнулась.

– Для этого еще рано, мы делаем трансвагинальное УЗИ. Так получится более удачная картинка.

Штука казалась огромной.

– По крайней мере, она с презервативом.

Эва хихикнула около меня, и я заметила улыбку на лицах доктора и медсестры.

Я смотрела в потолок, когда врач ввела датчик. Было так странно ощущать что-то внутри себя, затем появилось странное чувство. Особого дискомфорта не было, только сильное давление.

– А вот Ваш малыш, – произнесла доктор Кармайкл.

Я повернула голову, чтобы взглянуть на экран. Там посередине темного черного пятна был маленький светлый орешек размером с арахис. Слезы скатились по щекам, когда эмоции взяли верх. Малыш. Наш малыш, и Гэвин всё пропустил.

– Почему нет сердцебиения? – спросила я, и внезапно меня одолела паника.

– Сердечко еще только развивается, и его звук недостаточно громкий, но не волнуйтесь, еще неделя или две – и Вы услышите его громко и отчетливо.

Я посмотрела на Эву, которая улыбалась.

– Это потрясающе, да?

Я кивнула и перевела взгляд обратно на экран. Не было слов, чтобы описать чувства, захватившие меня, когда я смотрела на своего малыша. Мой малыш. Время и место не были идеальными, но это было не важно. Я влюбилась полностью и бесповоротно.

– Беременность развивается хорошо, но я хочу, чтобы Вы прямо сейчас начали принимать специализированные витамины, – произнесла доктор Кармайкл, вытаскивая датчик.

Когда я оделась, она дала мне много информации для изучения и взяла обещание, что я начну пить витамины. Мне предстояло вернуться сюда практически через месяц, и я надеялась, что Гэвин будет со мной.

По крайней мере, у меня появилось фото орешка, если вдруг я его встречу.

***

Следующий день после приема оказался тяжелым. Я сделала всё по совету врача и купила витамины для беременных, но у меня оставалось чувство, что причиной моей усталости была не только беременность.

Я приклеила фото ультразвука на стену в своем импровизированном кабинете. Напоминание о том, почему я так усердно работаю – мой орешек.

– Как дела? – спросил Джош, зайдя.

Уже несколько недель я приходила раньше, но сегодня пришла поздно, практически ровно в восемь: едва хватило сил, чтобы выбраться из кровати.

– Как и обычно.

Он нахмурил брови, смотря на меня.

– Ты уверена?

– Ты пытаешься сказать, что я выгляжу плохо?

Он кивнул.

– Тебе стоит обратиться к врачу.

Я ненавидела то, что он говорил очевидные для меня вещи, просто не хотела в этом признаваться.

– Дышать стало немного труднее.

– Эмма, если тебе плохо, нужно обратиться к врачу. Проблемы с дыханием – недобрый знак.

Я кивнула, соглашаясь.

– Я запишусь на прием.

Времени на звонок не было, поэтому я решила подождать до обеда. Проблема заключалась в том, что чем больше я работала, тем хуже становилось самочувствие.

С каждым проходящим часов мое тело становилось тяжелее. Не сильно хуже стало по сравнению с утренним недомоганием, но более заметно.

Пока перед глазами всё не поплыло. Как бы не пыталась, не могла сосредоточиться. Плюс короткие частые вздохи и частое сердцебиение.

Что-то было не так, и становилось только хуже.

– Эмма, ты в порядке? – спросил Джош.

В голове всё плыло, когда я встала. Пить. Это должно помочь.

Как только я повернулась, чтобы взглянуть на Джоша, всё поехало в разные стороны. Я почувствовала, как падаю, но прежде, чем упала на землю, всё вокруг почернело.

В моей голове пронеслась последняя мысль. Единственное, в чем я нуждалась.

Гэвин.

Этаж 25

Гэвин

Я перестал понимать документ, который держал в руках, еще пятнадцать минут назад. По факту я просто сидел и смотрел на него. Мой разум отсутствовал на работе, как и каждый раз, когда я делал паузу.

И думал о ней.

О женщине, к которой чувствовал гораздо больше, чем мог представить.

– Сэр? – позвала Аманда, мой помощник.

Я моргнул.

– Да?

– Вы в порядке?

В порядке ли я? Это был сложный вопрос с запутанным ответом.

Нет, я не был в порядке, но зарылся в работе, поэтому не замечал этого.

Я прочистил горло и собрал в стопку бумаги, которые читал.

– Всё нормально.

– Я ухожу, – произнесла она с улыбкой.

Я посмотрел на часы и увидел, что уже шесть часов. Она должна была уйти уже давно.

– Хорошего вечера.

– Вам тоже, сэр.

Вечер не будет хорошим. Как уже несколько недель.

После прощания с Амандой я тоже решил уйти. На парковке было почти пусто, но в нескольких метрах от лифта я резко остановился. Там стояла «Камри» Эммы. Я перевел взгляд на здание.

Почему она до сих пор работала? Уже было поздно. Она сидела там одна? Или уехала с кем-то другим?

– Прекрати, – промямлил я и направился к своей машине.

Мне хотелось развернуться, зайти в лифт и направиться к ней. Потому что я всё испортил. Полное опустошение, когда она смотрела на меня, когда говорила мне.

Я всё испортил и не знал, как это исправить, поэтому игнорировал проблему. Я знал, что она не изменяла мне, что не охотилась за деньгами. Я знал это, но всё же набросился на нее, психанул и испортил наши отношения.

Отель «Арнольд» оказался довольно хорошим. Не таким отличным, как «Камея», но обладал крутым баром. Я не стал подниматься в свой номер или ужинать. Вместо этого придался своей вечерней рутине и заказал алкоголь.

– Бурбон, чистый? – спросил бармен Бэрри, когда я сел.

Я кивнул.

Он поставил бокал и наполнил его, затем передвинул ко мне. Я опустошил его за секунды, горло обожгла горячая жидкость.

Бэрри ждал, зная мои привычки после нескольких недель наблюдения за мной. Он вновь наполнил бокал, затем отошел, оставляя меня наедине со своими мыслями.

Я скучал по ней. Я скучал по ней так чертовски сильно, что казалось, будто в груди пылало, и не от алкоголя.

– Привет, – раздался рядом со мной нежный голосок. Он показался до жути знакомым.

Я перевел взгляд в сторону, но проигнорировал ее. Мне не хотелось ввязываться в разговор.

– Сегодня жаркий вечерок, – со вздохом произнесла она, махнув перед собой рукой. – Ты здесь по работе? Я да. Только закончились восемь часов лекций и тренингов. Пора расслабиться.

Я продолжал смотреть перед собой, игнорируя ее.

– Я Трина. – Она помахала рукой передо мной.

Я сузил глаза и повернулся к ней.

– Похоже, что меня это, блядь, интересует? – Всё остановилось, когда я взглянул на нее. Светлые волосы, синие глаза, фальшивая улыбка. Однажды я попался на эту внешность. – Какого черты ты здесь делаешь, Катрина?

– О, расслабься, Гэвин, – с улыбкой произнесла она. Она пыталась быть соблазнительной, но со мной это не срабатывало. – Я в Бостоне, остановилась в этом чудном отеле, стояла и разговаривала с другом, а мой бывший муж прошел мимо.

– И ты решила подойти?

– Конечно! Столько лет прошло, Гэв.

– Я не такого ответа от тебя ожидал. Я спрашивал, почему ты решила подойти.

Она пожала плечами, ее фальшивая улыбка была устремлена на меня.

– Я подумала, что мы можем пропустить по бокальчику за старые времена.

– Разве тебе не нужно возвращаться к своему сыну?

Она отмахнулась.

– Он проводит всё лето со своим отцом.

– Я вижу, у тебя всё срослось. – Мой тон был язвительным.

– О, ну да. – Она пожала плечами с таким беззаботным поведением. – Так чем ты занят?

– Нет, – сквозь стиснутые зубы произнес я.

– Нет?

Вытащив бумажник, я бросил пару двадцатидолларовых купюр и кивнул Бэрри.

– Я не хочу наверстывать с тобой упущенное время.

– Это было грубо.

– Хорошо провести жизнь, – произнес я, вставая. С меня хватило ее и ее дерьма. Именно она стала той причиной, почему я оказался в этой гребанной ситуации.

– Гэв… стой, Гэвин.

Я продолжил свой путь, не обращая на нее внимания, но она прицепилась ко мне.

– Гэвин.

– Оставь меня, блядь, одного, Катрина. Я серьезно. Подойди ко мне еще раз…

– И что? Я пожалею об этом? – Ее голос эхом разнесся по лобби, привлекая внимание.

– Говори тише, – прошипел я.

– Я жалею лишь о том, Гэвин, что позволила тебе выйти в ту дверь. – В ее тоне слышалась горечь.

Я засмеялся, громко и звонко, и в моем смехе было столько яда и сарказма, сколько только мог вложить в него. У нее не было права горевать.

– Позволила? Ты только что родила ребенка. Ты не могла даже встать.

– Ты не должен был ехать домой, переезжать, менять замки и подавать на развод. Это было немного чересчур.

– Я мстительный ублюдок. Ты это знала, когда мы познакомились.

– Слушай, Гэв…

– Нет, это ты послушай, – перебил я. – Я не хочу больше никогда в жизни тебя видеть. Если где-то меня увидишь, обойди стороной.

Я зашел в лифт и нажал кнопку своего этажа. При этом стоял посередине кабины, бросая ей вывоз, посмеет ли она вновь подойти ко мне. Она смотрела на меня, высоко вздернув нос.

В номере я бродил туда-сюда, срывая с себя одежду. Грудь разрывалась от тяжелых вздохов. Пять лет назад я видел ее в последний раз, и всё равно не хватило времени для исцеления.

Ее ложь, ее чертов мужчина за моей спиной. Для нее всё это была игра, и я отказывался вновь становиться ее участником.

– Гребанная шлюха! – закричал я.

Меня поразило осознание, словно грузовик, останавливая меня. Такие же мысли у меня были по поводу Эммы, когда она огорошила меня новостью. Меня так ударил страх, что я мог думать только о действиях Катрины.

Это было как поворот времени для меня, и я потерялся. Катрина говорила, что ребенок был моим, и тут Эмма сказала, что беременна.

Черт.

Моя Эмма была беременна.

Моим малышом.

Казалось, что мир зашатался вокруг меня. Каждая моя клеточка принадлежала ей, и я всё испортил.

Как, черт возьми, мне теперь всё исправить?

***

Мне говорили где подписывать, я подписывал, но особо не вникал. Меня могли легко подставить, но мне было всё равно.

Пока всё это происходило, у меня оказались ключи от дома. Дома, который я выбрал вместе с Эммой. Сделка была отложена на несколько недель по просьбе владельца, но я не возражал.

– Какого черта я творю? – спросил я у себя, смотря на ключи в руке. Как я смогу жить там без нее?

Не смогу.

На обратном пути к офису я пытался сосредоточиться и не думать об огромном доме, хозяином которого только что стал.

– Привет, что взял на обед? – спросила Джулиана, когда мы шли к лифту, чтобы добраться до лобби.

– Дом.

– О! Точно. Тот, который ты выбрал со своей девушкой.

Я проигнорировал упоминание о девушке.

– Ты как провела обед?

– Встречалась с Джонасом дома.

– Дома?

Она пожала плечами.

– Джереми болеет, я хотела проведать их.

– Почему Джонас остается с ними каждый раз? – спросил я.

– Нет, мы меняемся, чтобы было честно. Я сидела дома с Дженной две недели назад.

Мы прошли через лобби, направляясь к лифтам, чтобы подняться на верхние этажи. Мой взгляд исследовал лобби, как и всегда, в поисках ее. Обычно ее не было видно, но сегодня она сидела за столиком напротив ресторана, занимающего лобби, и ела кусочек хлеба. Это был первый раз, когда я видел ее после нашей ссоры, и в груди болезненно жгло.

– Как твоя новая сотрудница? – спросил я, жестом указывая на сидящую девушку. Может, Джулиана мне что-нибудь расскажет.

– Эмма? Она потрясающая, – ответила Джулиана, ее лицо искрилось, на губах играла улыбка. – Так здорово иметь такого человека в команде. Она впитывает всё как губка. – Она тяжело вздохнула, когда мы остановились у лифта. – Только жалко, что она плохо себя чувствует.

Я резко развернул голову в сторону девушки, пытаясь оценить обстановку со своего места, в груди что-то сжалось.

– Плохо себя чувствует?

Джулиана кивнула.

– Она беременна, и это тяжело дается бедной девушке. Но она воспринимает это спокойно, пытается не показывать ничего. Я только боюсь, что она переоценит себя. Но еще больше боюсь, что что-то может быть не так с ее беременностью, а она не говорит или даже не знает об этом.

– Почему ты так думаешь?

Джулиана смотрела на меня, и я заметил ее любопытство: почему я проявил такой интерес к одной из ее сотрудниц.

– Клянусь, с каждым днем она становится всё бледнее и бледнее. У меня двое детей, и я никогда не выглядела так плохо, как она. Она испытывает огромный стресс, да еще и в одиночку. – Мы вышли из лифта и направились к моему кабинету, хотя я был уверен, что она направлялась к Александру. – Отец не хочет иметь ничего общей с ней или ребенком, судя по тому, что я слышала. Я даже не могу представить, каково быть беременной и с разбитым сердцем одновременно, а она еще умудряется вставать с постели каждый день.

Я резко остановился, совершенно опустошенный. Это я с ней сделал. Она оказалась одинока, потому что я чертов ублюдок. Потому что я проявил эгоизм, испугался и не подумал, прежде чем открыть рот.

– Она крепкий орешек, – продолжила Джулиана, не замечая или не заботясь о ноже, который вонзала в меня. – Она действительно надеялась, что он одумается, но этого не случилось. Прошло уже несколько недель, а он даже не попытался связаться с ней.

Недель? Я замер, смотря на нее. Неужели действительно прошло так много времени с тех пор, как она выгнала меня за дверь? Я до сих пор помнил, как был ошеломлен ее требованием. Это меня образумило, но было уже слишком поздно. Я ушел, чтобы прочистить голову и заселиться в другой отель. Все выходные я сидел там и думал, как за несколько минут всё превратилось в такой кавардак.

С тех пор я жил на автопилоте, работая по двенадцать, четырнадцать, шестнадцать часов в день. Когда я остановился, боль в груди усилилась, и мне казалось, что я тону.

– Хорошего тебе дня, – произнесла женщина и направилась дальше по коридору.

Я махнул ей вслед, но не мог подобрать слов.

– Аманда?

Она подняла на меня взгляд из-за компьютера.

– Да, сэр?

А что она должна сделать? Вызвать Эмму? Для нее это не покажется хорошим поступком.

– Ничего… – Я прошел мимо нее в кабинет, в мыслях разразилась война.

Сев за стол, я открыл второй снизу ящик и достал спрятанную синюю атласную коробочку. Внутри лежало кольцо с бриллиантом в три карата, которое я купил за три дня до нашего разрыва.

Мы расстались? Или просто поругались? По словам Джулианы, было похоже, что Эмма думает, что мы расстались.

Господи, даже это слово кажется чужим.

Ее последние слова снова и снова всплывали в мыслях, раня меня, и я знал, что тот день стал концом. Она захотела, чтобы я ушел. Я боролся не за нее, а с ней. Я оттолкнул ее. Оставил ее. Совсем одну.

Она не знала. Откуда? Я рассказывал ей, что был женат, но никогда не говорил, что сделала Катрина. Мне было просто наплевать на свою бывшую жену и ее сыночка-бастарда.

Катрина была шлюхой, охотившейся за деньгами, но не моя Эмма. Я знал это, знал, но ситуация задела за живое, и я среагировал. Было так похоже. Я же верил, что жена говорила мне правду. Наши отношения переживали непростые времена, но когда она сказала, что беременна, то я, как ее муж, поверил, что ребенок мой.

Катрина была со мной только из-за денег. Светская львица, пытающаяся пробраться на вершину благодаря своей внешности и киске.

И вот он я, накануне предложения руки и сердца Эмме – о чем она не знала – и тут она сбросила на меня бомбу.

Беременна.

Я не мог поверить, что это было возможно. Она не принимала таблетки, поэтому я старался не забывать надевать презерватив, но не всегда происходило так. В те редкие разы я выходил. Не самая лучшая контрацепция, знаю.

Если бы я был честен с собой, то такое случалось нередко и слишком часто для нормы. Ничто не казалось столь восхитительным, чем погрузиться в нее без преград, и каждый раз становился схваткой с тем, чтобы не кончить в нее, особенно когда мое тело кричало о том, чтобы врезаться в нее бедрами и пометить изнутри.

Я знал это и всё же повесил на нее тот же ярлык, что и на Катрину.

Эмма никогда не давала мне повода, чтобы в ней сомневаться, а я сорвался при первой же трудности.

Не то чтобы я не хотел детей, но наши отношения существовали совсем недолго. Мы были вместе всего несколько месяцев. Я понимал, что веду себя как лицемер. Кольцо в руке и ключи в кармане говорили сами за себя.

И в чем же состояло мое замешательство? Я хотел жениться на ней, но оказался не готов к детям?

Я впервые задумался о малыше, растущем внутри ее. Я представил ее дальнейший рост, полнеющий живот, круглый и полный. Круглый и полный моим ребенком.

Я задрожал, этот образ отозвался у меня ниже пояса, пробуждая к жизни. Этот образ казался настоящим афродизиаком.

Я стал размышлять, мальчик там прятался или девочка. На кого будет похож? Унаследует ли мою гетерохромию? Я бы хотел малыша с разным цветом глаз, как у меня.

Мои мысли двинулись дальше в будущее. Эмма смеется и играет с нашим малышом, пока моет в нашей огромной ванной, ее лицо озаряет улыбка.

Именно с этим образом в голове я покупал кольцо. Я хотел провести жизнь с ней. Таких в мире больше не было, больше никто не мог так влиять на меня. Она была солнцем.

И сейчас она плохо себя чувствовала. Помимо обычного недомогания во время беременности, как сказала Джулиана.

В груди сжалось, и я почувствовал, как слезы жгут глаза. Моя Эмма была беременна моим ребенком, и что-то шло не так.

Внезапно мне стало плохо.

Была ли она в порядке? В порядке ли малыш? Будет ли с ними всё хорошо? Я сводил себя с ума вопросами, страхами и предположениями, вцепившись рукой в волосы.

– Почему ты не пойдешь к ней? – спросил Александр от двери моего кабинета.

Моя голова дёрнулась вверх, и я смотрел на него, думая, когда он зашел и как долго стоял тут.

– Я не знаю, что сказать ей, – признался я.

– Просто будь честным, Гэвин.

– Как всегда ты всё знаешь, Александр?

Она усмехнулся.

– Ха! Это называется опыт! Я был примерно на твоем месте.

Он зашел в мой кабинет и сел на один из кожаных стульев напротив моего стола.

– Послушай, Гэвин, Эмма – чудесная женщина, и на благотворительном балу я видел, как сильно ты любишь ее. Это было довольно очевидно. Я слышал от своей дочери о новой сотруднице и о том, каким «гребанным придурком» – ее слова – оказался парень этой девушки. Именно таким ты хочешь остаться в ее памяти? Ублюдком-донором спермы? Потому что именно так всё закончится, если ты продолжишь двигаться по этой тропинке.

Я покачал головой.

– Я хочу… свою семью.

– Тогда иди и возьми свою семью. Возможно, всё случилось раньше, чем ты планировал, и я уверен, что ты планировал, но жизнь не всегда складывается так, как мы хотим. А в следующем году у тебя родится ребенок, так что иди и возьми свою жену. Расскажи ей о причинах своего поведения, заставь ее увидеть, как ты любишь ее. Завоюй ее обратно.

Я выпрыгнул из-за стола, схватил коробочку и выбежал в коридор. Лифт пришлось бы очень долго ждать, поэтому я распахнул двери на лестницу и устремился на четыре пролета вниз, которые разделяли нас. Я должен рассказать ей, должен вернуть ее.

Я ворвался в дверь, испугав людей в ближайших кабинках. Подошел к кабинету Джулианы и обнаружил его пустым. Ударил рукой по раме, развернулся и отправился на поиски ее стола.

Я вызвал настоящий переполох, пока подходил к каждому столу и смотрел надписи на табличках. Этот вариант оставался единственным, раз Джулианы не было поблизости, а я понятия не имел, где находился ее стол.

Рядом стояли несколько людей и разговаривали, и я остановился перед ними, когда увидел ее имя.

Но Эммы там не было.

Округлив глаза, я смотрел на фото, прикреплённое к ее стене. Я открепил его, чтобы рассмотреть. Мой рот открылся, а в желудке неприятно заболело.

«Малыш Эддисон» гласила надпись сверху. Не Грейсон. Казалось, что в грудь воткнули нож, когда я смотрел на первое крошечное фото нашего малыша.

Меня не было рядом с ней. Я всё пропустил.

Подпись также мне кое-что подсказала: Эмма действительно думала, что я не хочу их.