Текст книги "Сладкий обман (ЛП)"

Автор книги: К. Акваа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Я надеюсь, что вы влюбитесь в этот мой мир, и эта серия оставит отпечаток в вашем сердце. Это не темный роман, но в нем есть несколько элементов, которые можно отнести к этому разделу.

ТРИГГЕРНЫЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ:

Упоминания о насилии и депрессии.

Описательные сцены нападения, насилия, смерти, посттравматического стрессового расстройства, паранойи, крайних высказываний, применения оружия, крови, беспокойства, домашнего насилия, убийства, отравления. Это также следует за явным сексуальным содержанием.

Ваше психическое здоровье имеет большое значение, поэтому, если какой-либо из этих триггеров может повлиять на вас, пожалуйста, пропустите эту книгу, поскольку вам следует сначала позаботиться о себе, прежде чем погружаться в книгу, которая может вызвать плохие воспоминания или каким-либо образом негативно повлиять на вас.

Пролог

Я смотрел и наблюдал за ней издалека.

Ее красивая кожа, ее улыбка, ее яркие глаза.

И все же, как только она поворачивается на бок, чтобы посмотреть на своего мужа, во мне зарождается ярость. Я не могу пробиться сквозь этих папарацци перед местом проведения ее свадьбы. Охрана очень жесткая. Сотни камер.

Лучше быть скрытым.

Но ее муж, этот фальшивый муж, стоящий рядом с ней, заставляет меня окрашивать все в красный цвет.

Она моя.

Аврора Торре – моя.

Она поцеловала его на алтаре. Он прикоснулся к ней, и она позволила ему.

Я сжимаю кулаки, стараясь не думать.

Нет.

Она чиста. Я могу сделать ее чистой.

Все, что ей нужно сделать, это принять меня на этот раз. На этот раз все точно получится. Я не остановлюсь, пока не получу ее.

Она моя.

Моя милая, милая Аврора.

Кто сказал тебе убегать в первый раз?

1

Когда распускаются цветы, они самые нежные, хрупкие и манящие.

Проходят дни, и срок их жизни сокращается. Они начинают терять свой цвет. Каждый лепесток медленно опускается на землю, оставаясь лишь далеким воспоминанием.

Я верю, что любовь похожа на это, и в ее желании нет ничего необычного.

Но пока мне это не удается, хотя я отчаянно молюсь и надеюсь, что когда-нибудь мне это удастся.

Может быть, это связано с людьми, которые сидят сейчас вокруг меня за обеденным столом.

За окном гремит гром. Его слабый звук подчеркивает тишину, окутавшую столовую. Звяканье столовых приборов только еще больше заставляет меня сдвинуться с места, когда я переворачиваю креветку на своей тарелке.

Я прочищаю горло и бросаю взгляд на наручные часы. Мне уже пора уходить. Мне нужно успеть отправить свой новый дизайн производителям к установленному сроку.

Я отнюдь не богата. Несмотря на богатство моего отца и наше присутствие в СМИ, я знаю, что оно не перейдет ко мне. Я не старший ребенок и не наследник, которому достанется состояние Торре. Я сама делаю себе имя, сама зарабатываю себе богатство и сама живу своей жизнью.

– Аврора? Как поживает твой маленький бизнес? – спрашивает отец, откусывая от креветок на гриле, которые сегодня приготовил повар.

Потемневшее небо за окном озаряется светом, за которым быстро следует еще один небольшой раскат грома. Я отвожу взгляд от окна и иду по столовой к отцу.

Он не маленький. Это действительно начинает становиться все более популярным, и мои дизайны любят тысячи людей в социальных сетях. Я горжусь собой за то, что создала то, что у меня есть.

– Дела идут хорошо.

Моя рука крепко сжимает вилку, зная, что сейчас последует.

Еще несколько минут, и я уйду.

– Если бы ты работала на отца, ты бы не выжила, – возражает мне моя старшая сестра Эмброуз, сузив глаза за ободком своего бокала.

– Я работаю сама, а ты – нет, – бормочу я себе под нос, надеясь, что никто этого не услышал, потому что в этом доме не должно быть такого, чтобы я оскорбляла Эмброуз.

– Прошу прощения? – заикается она.

Отец поднимает взгляд от своей тарелки, в его черных волосах нет ни единого белого волоска. Его глаза сморщились в уголках, а усы на губах дрожат от сдерживаемого отвращения, которое он испытывает ко мне. Он выглядит совсем не тем милым и заботливым отцом, каким его видят журналисты.

– Аврора, ты опять грубишь своей старшей сестре?

Наверное, даже после стольких лет пренебрежения я все еще хочу, чтобы он хоть раз подумал обо мне как о своей дочери. Биологически я ему принадлежу, но он этого не чувствует. И никогда не чувствовал.

– Нет.

На это слово у меня уходят все силы, и горло забивается эмоциями, от которых я никак не могу избавиться.

Я бросаю взгляд на сестру. Она хмурится, как будто я только что испортила ей день.

А как же то, что она говорит мне? Разве они не имеют значения?

– Не заставляй меня делать то, чего я не хочу, – предупреждает отец. Его глаза сужаются, и от этого он выглядит еще хуже. Тусклый свет от люстры над нашими головами бросает тень на его лицо, подчеркивая тонкие усики над дрожащей губой.

Ему пора на пенсию. Его слабые морщинистые руки способны на многое. Но он знает, как управлять большой империей. И делает это хорошо. Он – владелец модного журнала Glamorous. Всемирно известное имя, которое люди до смерти хотят всегда прочитать или заполучить в свои руки экземпляр, в котором публикуются их любимые знаменитости. Каждый номер быстро раскупается, и журнал сплетен о знаменитостях не перестает вызывать слюноотделение у своей аудитории.

Эмброуз ничего не отвечает и не говорит, но я несколько раз замечаю, что она смотрит на меня. Ее мрачные глаза смотрят на меня с тревогой.

Я снова проверяю часы.

Уже пятнадцать. Пора уходить.

Я хватаю свою сумочку, и стул заскрипел, когда я встала.

– Уже поздно, так что я пойду, – мягко сообщаю я.

Ответа не последовало, щелканье посуды по тарелкам не изменилось, и я поняла, что пора уходить, пока есть возможность. Я тихо выхожу на улицу, щелкая каблуками по мрамору дома, который выбрала мама.

Лейса Торре.

От одной мысли о том, во что превратилась моя мама, у меня болезненно сжимается сердце.

Женщина в особняке Торре, которая не говорит больше, чем требуется, призрак женщины, чье физическое здоровье стабильно, но психическое здоровье оставляет желать лучшего. В те дни, когда ее здоровье было хуже некуда из-за депрессии, которой она всегда страдала, я заботилась о ней и оставалась в особняке, однако это были одни из худших моих дней, потому что Эмброуз пыталась избавиться от меня.

Отгоняя навязчивые мысли, я направляюсь к парадным дверям.

Мои белые туфли на каблуках вызывают у меня улыбку, но она исчезает, когда я снова слышу гром. Дождь хлещет за дверями. Я почти ничего не вижу сквозь дымку дождя. Моя машина припаркована чуть впереди на подъездной дорожке, но она находится на значительном расстоянии от крыльца.

Я вздыхаю, потому что мое платье будет страдать. Белое, приталенное, доходящее до колен, с красивым вырезом в виде сердца, на котором покоится простая подвеска.

Я беру зонтик со стеллажа у входной двери, открываю его и иду по широкой подъездной дорожке к своей машине. Я ускоряю шаг, не поднимая глаз и стараясь избегать маленьких лужиц воды. Я не хочу испортить цвет своих каблуков.

– Еще пара шагов, – бормочу я, затем останавливаюсь, поднимая голову. Я отошла от своего Range Rover дальше, чем собиралась, когда пыталась не наступить в грязную воду.

Качая головой от своей глупости, я поднимаю зонт, чтобы лучше видеть, и иду вправо, туда, где припаркована моя машина.

На секунду меня останавливает грохот машины, сворачивающей на проезжую часть. Она останавливается прямо рядом со мной, оставляя всего несколько метров свободного пространства. Я хмуро смотрю на черный Range Rover.

Я закрываю зонт и делаю последние шаги к машине, но не могу остановить свое любопытство. Я поддаюсь желанию посмотреть. Я моргаю, пытаясь избавиться от воды, падающей мне на лицо, и щурюсь, пытаясь разглядеть фигуру, выходящую из машины, но слишком темно, и я насквозь промокла.

Тряхнув головой, я быстро открываю заднее сиденье и бросаю зонтик на пол, затем закрываю дверь и открываю водительскую. Холодные капли дождя словно пронзают мою кожу. Видимо, сегодня я выбрала не самый удачный наряд.

Я слышу, как за мной закрывается дверь машины, и снова поднимаю голову. Я в последний раз прищуриваюсь на высокую фигуру. Он раскрывает зонт и идет к парадным дверям нашего главного дома, совершенно не обращая внимания на меня, стоящую рядом с его машиной.

Это один из друзей отца?

Зонт скрывает его голову, поэтому я не вижу его лица. Единственное, что я вижу, это его крупное телосложение, сильные мышцы, которые не может полностью скрыть его костюм. По мере того как небо темнеет, вокруг подъезда загорается мягкий свет, и в небе раздаются раскаты грома, заставляющие меня вздрогнуть.

Я опускаю взгляд на свое платье. Оно начинает просвечивать. – О Боже!

Я быстро забираюсь на водительское сиденье и закрываю дверь. В этот момент фигура останавливается перед домом под небольшим навесом, защищающим его о дождя.

Я завожу машину, включаю отопление на максимум, чтобы согреть свое дрожащее тело. Глубокий гул машины и гул тепла заставляют меня вздохнуть. Он почти заглушает стук капель дождя по стеклам машины.

Выезжая с подъездной дорожки, я замечаю, как голова загадочного мужчины поворачивается в мою сторону, в то время как входные двери нашего дома распахиваются, открывая Эмбруоз.

Он поворачивает голову обратно к ней и, не обменявшись ни единым словом, исчезает внутри.

Наверное, они хотели, чтобы я ушла, чтобы они могли пригласить других людей. Это происходит не в первый раз и точно не в последний. Я счастлива быть вдали от семьи. Эти ужины действительно испытывают мое терпение.

Вздохнув, я сворачиваю на главную дорогу и, остановившись на красный свет, беру телефон и подключаю его к Bluetooth, чтобы позвонить Камари.

– Принцесса Аврора, я думала, ты уже спишь.

Впервые с утра меня разбирает смех.

– Тебе нужно перестать шутить, что я принцесса, потому что я точно не принцесса. Это просто имя.

Даже если я жалуюсь, я не против шуток. Иногда они довольно забавны.

– Ну, сколько прошло? Четыре года, а ты все еще жалуешься?

Голос Камари заставляет меня улыбаться. Она знает, какое влияние она оказала на мою жизнь. Не только как друг, но и как наставник. Может быть, она и моя ровесница, но ее поддержка помогла мне обрести уверенность в себе. С ее плотным графиком работы в качестве футбольного менеджера нам не удается проводить достаточно времени вместе.

– Я знаю, что ты только что вернулась из родительского дома, так что это повод для пошлых шуток.

Я вздыхаю от того, как жалко звучит то, что ей приходится шутить, чтобы поднять мне настроение после того ужина.

Оскорбления. Оскорбление за то, что я занимаюсь любимым делом. Отвращение за то, что я не работаю с отцом. Оскорбление за то, что я хочу уйти от их токсичности.

Что мешает мне отрезать их от себя?

Это потому, что я не хочу убегать, хотя всю жизнь прожила в Лондоне. Я не хочу давать им повод преследовать меня и все, что у меня есть.

Самая главная причина – я не хочу, чтобы мой отец злоупотреблял своей властью, чтобы сломить меня.

Я работаю, у меня есть деньги, но не так много, как у моего отца. Не настолько, чтобы избавиться от него.

Разве это делает меня слабой, что я не могу вырваться из оков, которые они надели на мои ноги? Тянут меня на дно вместе с собой?

– Да, это так. Я бы хотела, чтобы ты пришла. Я уверена, что они даже приглашали кого-то после моего ухода. Приходил один человек, и он… Вообще-то я не хочу о них говорить.

Я смотрю на улицу, на унылый дождь.

Темно-серые тучи застилают ночное небо, и ни одна звезда не проглядывает сквозь завесу облаков. Шум дождя по дороге как-то холодит сердце, а размытые фигуры групп друзей, бегущих под дождем с улыбками на лицах в поисках укрытия, заставляют что-то перевернуться внутри меня.

Дождь в Лондоне всегда непредсказуем, идет в самое неподходящее время, и все же мне хочется встать под холодные капли.

Может быть, это смоет мои заботы. Может быть, кто-то удивленно посмотрит на меня, когда я буду стоять под проливными тучами. А может быть, я просто хочу побыть в тишине. Я не знаю, что это.

Иногда мне это нравится, а иногда я это просто ненавижу.

– Ладно, как насчет того, чтобы пойти со мной на полуночный десерт, даже если еще не наступила полночь? Я сегодня свободна. Как насчет того места, которое находится недалеко от твоей квартиры? – предлагает Камари.

– Звучит потрясающе. Мне только нужно быстро переодеться, – соглашаюсь я.

Тридцать минут спустя я провожу пальцами по волосам, сидя и ожидая Камари в кабинке в задней части кафе.

Мой телефон пикает. Открыв его, я замечаю, что это сообщение от папы.

Он никогда не пишет смс.

Папа: Завтра в десять утра. Приходи к нам домой. Мне нужно с тобой поговорить.

Или дело опять в моем поведении, или Эмброуз пожаловалась. А может, ему что-то нужно.

Я хочу уйти и никогда не оглядываться назад, но только после того, как пойму, что смогу зарабатывать достаточно, чтобы что-то делать. Я создала свой модный бренд Blushing, и он поднимается с земли, но не настолько, чтобы я могла что-то делать. Мне нужна мощная система поддержки, которая поможет мне вырваться.

Звонят в дверь, и я вижу знакомые вьющиеся темные волосы и красивые светло-карие глаза. Я знаю, кто это.

– Камари! – Я встаю с сиденья и обнимаю ее.

Ее руки крепко обхватывают мои плечи, и все тревоги уходят.

– Садись. Я должна тебе кое-что сказать.

Мои брови взлетают вверх от ее бешеного тона, но я сажусь.

Камари Али – самая красивая женщина, которую я когда-либо встречала. Ее мать родом из Албании, а отец – британец. Я всегда говорю ей, что вместо того, чтобы быть менеджером, она должна попробовать стать моделью; такое лицо, как у нее, не должно пропадать за кулисами. Но она всегда отмахивается от меня, и я оставляю эту тему.

– Я думаю, что Рауль определенно с кем-то встречается, но пытается скрыть это от меня. – Она хмурится, вываливая эту информацию.

– О. – Я моргаю, пытаясь понять смысл этой случайной информации о футболисте, которым она управляет.

– Я знаю это. – Она вздыхает, ее глаза сужаются, когда она смотрит на меня.

– Ну, мои новости не имеют ничего особенного по сравнению с твоей теорией, но папа попросил меня прийти завтра утром к нему домой.

Ее глаза не отрываются от стола, пока она о чем-то думает, возможно, о Рауле. Так происходит всегда, когда она думает о чем-то, связанном с ее работой.

– А ты не пробовали спросить его? – спрашиваю я.

Она поднимает на меня глаза. Они сужаются еще больше.

– Ты думаешь, я не пробовала? – спрашивает она с недоверием, как будто я сомневаюсь в ее детективных способностях.

– Тогда откуда ты знаешь?

Она быстро достает из сумки телефон и закусывает губу, пытаясь найти их для меня.

– Улики и все такое, да? – Я смеюсь, когда она поворачивает телефон ко мне и листает, пока я смотрю на предметы.

Белые цветы всех видов, но каждый из них в своем букете.

Синие розы на кухонном столе, фиолетовые лилии в вазе, желтые тюльпаны, белые герберы и всевозможные цветы среди них. Все они были расставлены в разных местах дома Рауля, как я предполагаю.

– Может быть, ему вдруг понравились цветы, – бормочу я, и Камари, воспользовавшись этим шансом, переходит к описанию множества способов, которые, по ее мнению, он использует для свиданий, но не говорит ей об этом. Они могут быть для кого угодно, на самом деле, так что мы оба в неведении.

– Он постоянно заказывает их и говорит, чтобы я держала их на кухонном столе, поскольку каждый из них умирает через пару дней. У него допоздна тренировки по футболу, потом сессии для СМИ и фотосессии, поэтому он не заботится о них. Он не стал бы этого делать, если бы кто-то не навещал его в квартире, верно? Он пытается произвести на кого-то впечатление, верно?

– Возможно. Но почему это проблема?

Она вздыхает, ее плечи опускаются.

– Если это так, то я должна знать, чтобы избежать плохого пиара и держать это в тайне. У него много поклонниц.

В ее голосе звучит беспокойство, она хмурится, пожевывая губу.

Я познакомилась с Камари четыре года назад, когда Рауль снимался с моделью, которая носила вещи из моей линии одежды для съемки обложки журнала моего отца. Камари все время болтала со мной без умолку, потом каким-то образом узнала мой номер телефона и сказала, что скоро позвонит мне, потому что ей понравилось, как легко мы нашли общий язык. В глубине души мне тоже нравилось с ней общаться. Она ничего обо мне не знала, а я чувствовала себя такой любимой и особенной. Я не придавала этому значения до тех пор, пока она действительно не позвонила мне.

Теперь она здесь, все еще болтает, но я не возражаю против ее разговора. Она не направляет на меня свой гнев или что-то обидное.

Мой телефон снова пикает, и я опускаю взгляд на него. Моя улыбка становится натянутой.

Папа: Не забудь. Не надевай больше белое.

2

Тихий вдох.

Дверь домашнего кабинета передо мной закрыта. Ожидая, когда я постучу.

Пустой коридор и тишина в доме заставляют меня прислушиваться к каждому скрипу, каждому шороху и тихому шепоту в доме. Тишина поглощает меня целиком, и в ней появляются чудовища, живущие в самых темных уголках моего сознания, с которыми я не хочу больше никогда сталкиваться. Причины, которые заставили меня покинуть этот дом.

Одернув рукав розовой рубашки, я смотрю на черные кожаные брюки и туфли на шпильках розового цвета. Я готова войти в офис, чистая и хорошо одетая. Я не люблю носить черное, но для такого случая это необходимо. Любопытство внутри меня разгорается, но я подавляю его, зная, что выйду отсюда через десять минут.

Я дважды стучу в дверь, откидывая волосы на плечо. Будем надеяться, что локоны не испортились под дождем. У меня ушло слишком много времени на укладку волос.

– Войди.

Сильный голос отца учащает мое сердцебиение.

Я снова делаю глубокий вдох, слыша, как колотится сердце в ушах. Повернув ручку, я с храбрым сердцем вхожу внутрь, готовясь к любой абсурдной лекции, которую он собирается мне прочитать.

Я останавливаюсь на пороге, заметив, что перед ним сидит гость.

– Закрой дверь, Аврора.

Я тихонько закрываю ее за собой и иду к столу. Мои каблуки щелкают по деревянному полу, но все мое внимание сосредоточено на мужчине, сидящем перед отцом. Я не узнаю его по затылку.

Он сидит высокий, строгий, как на совещании, несмотря на то, что находится в доме моего отца; формально он находится в офисе. Отглаженный черный костюм натянут на широкие плечи, одна его рука лежит на боковине кресла, а другая слегка приподнята, и он проводит пальцем по челюсти, которая становится видна, когда я подхожу ближе.

Мой взгляд скользит между отцом и мужчиной, и я понимаю, насколько маленьким выглядит мой отец по сравнению с этим человеком.

То, как сидит неизвестный мужчина, такой уверенный, такой уверенный, заставляет меня слегка нервничать. Мой желудок скручивается, когда мужчина опускает руку, и я вижу блеск бриллиантово-золотых часов на его толстом, но мужественном запястье.

– Присядь. Я должен тебе кое-что сказать. – Отец указывает на стул.

Я медленно сажусь, избегая встречаться глазами с мужчиной, который вдруг стал мне невероятно интересен.

Я киваю отцу и откидываюсь в кресле, положив левую ногу на правую. Сидя со скрещенными ногами, я чувствую себя сильным. Я никогда не могу позволить себе показаться слабой. Даже если сердце дрогнет, когда меня принизит собственный отец, прикрываясь ненужным мне "советом" или "наставлением".

Мужчина рядом со мной не сдвинулся с места ни на дюйм, но внезапный запах его сильного одеколона окружил меня мягкими объятиями, которые шепчут, чтобы я получила все, что пожелает мое сердце.

Кожа, мужественность и темный дым.

– Я слушаю.

Отец улыбается мне, и это заставляет меня вздрогнуть. Он определенно чего-то хочет.

– Что тебе нужно? – спрашиваю я, прежде чем он успевает заговорить.

Мужчина рядом со мной поднимает ногу, чтобы положить лодыжку на колено.

– Если бы ты позволила мне говорить… – Отец сужает глаза в молчаливом предупреждении. – Ну, для начала познакомьтесь с моим новым деловым партнером.

Он указывает на человека, сидящего рядом со мной.

Одно это предложение заставляет меня выпрямиться. Нелепость этого предложения заставляет меня быть предельно внимательным ко всему происходящему.

– Ремо Кэйн. Господин Кэйн, это моя дочь, Аврора Торре.

Я чувствую на себе его пристальный взгляд еще до того, как поворачиваю голову.

Первое, на чем останавливается мой взгляд, – это призрачные темные глаза мужчины.

Я замечаю его острые скулы, красивое сильное строение лица. Четко очерченные брови и темные ресницы, расходящиеся веером по его темно-черным глазам, которые в данный момент сфокусированы на мне, вводят меня в транс, из которого я не могу выйти. Его лицо словно высечено из гладкого камня, греческая статуя стоит под грозовым дождем, молнии сверкают на самом прекрасном изваянии, известном человечеству. Ремо Кэйн обладает той самой красотой, которую археологи используют для описания самых потрясающих греческих статуй.

Я сама удивленно вскидываю глаза, когда замечаю его губы, ведь они у него румяно-розового цвета, моего любимого, и не говоря уже о том, как восхитительно они выглядят.

Благодаря его осанке и большому телу кресло кажется маленьким. Судя по резким чертам лица, строению его черт и широким плечам, ему, наверное, около тридцати лет.

Единственное, от чего я не могу оторвать взгляд, – это то, насколько красивым, зрелым и сильным выглядит этот мужчина. Даже если бы не костюм, подчеркивающий его мускулы, я бы знала, что он много тренируется, потому что под одеждой видны мышцы.

Его глаза смотрят на меня так, словно сжимают мое сердце в своих жестоких объятиях и не хотят отпускать. Чернильно-черные волосы, зачесанные назад, подчеркивают его красивые черты.

Ремо Кэйн похож на чудовище, скрытое под всей его красотой.

– Приятно познакомиться, – предлагаю я, поскольку он, похоже, не хочет разговаривать.

Его челюсть дергается, но лицо выражает безразличие.

Хорошо.

Обернувшись к отцу, я вижу, как он моргает, словно пытаясь разрядить неловкое молчание между нами, и кивает мне с профессиональной и хорошо отрепетированной улыбкой.

– Поскольку он является моим деловым партнером, я хочу предложить ему одну идею. Думаю, это будет хорошая возможность не только для нас обоих, но и для тебя. У тебя ведь есть линия одежды?

Я медленно киваю. Ничего из того, что говорит мой отец, не имеет смысла.

– Я предлагаю заключить брак по расчету между вами. Мы сможем извлечь выгоду из этого рекламного трюка, а также сохранить наш бизнес объединенным, – он говорит это на одном дыхании, одновременно отнимая у меня руку. Он выпрямляется, как будто это лучшая идея, которая пришла ему в голову за всю его жалкую шестидесятилетнюю жизнь.

– Что? – Я отключилась, думаю, или, может быть, мне что-то заложило в ухо.

Что он сказал?

Брак? Между мной и мужчиной рядом со мной?

– Кажется, я не расслышала.

– Мы организуем брак между тобой и Ремо Кэйном, чтобы обезопасить наши активы, – говорит отец.

Я моргаю.

Мой мир на мгновение остановился. Или, может быть, я просто не расслышала его правильно.

– У тебя достаточно денег, папа. Конечно, продажи твоего бизнеса упали за последние несколько месяцев…

– Следи за своим…

– Но это не значит, что ты можешь бросить меня на произвол судьбы, чтобы спасти себя. У меня вся жизнь впереди. Я не спешу выходить замуж, и я уверена, что Ремо Кэйн, который здесь, тоже не в восторге от этого. Ты думаешь, брак – это такая простая вещь?

Отец качает головой, и на него падает тень. Кажется, я единственная, кто это увидел.

В этот момент я понимаю, что моя жизнь выходит из-под контроля. Мой мир накренился, земля под ногами исчезла, и меня понесло. Я падаю.

То, что я живу своей жизнью, зарабатываю свои деньги, вовсе не означает, что я могу пытаться вырваться из того, на что явно настроен мой отец.

Моя рука крепко сжимает край стула, я чувствую, как ногти впиваются в дерево.

– Ты сделаешь это, Аврора, – твердо говорит он, и на этом его фраза заканчивается, решая мою судьбу.

Я осталась сидеть с сердцем в горле. Слезы жгут глаза, но я их смаргиваю.

Почему жизнь всегда ставит передо мной разбитые куски и оставляет меня собирать себя заново?

Как только я встаю на ноги, как только я наконец-то обретаю удовлетворение, что-то толкает меня обратно вниз, и мне приходится подниматься обратно с израненным телом, окровавленными пальцами и кровоточащим сердцем, в котором застрял нож.

И я не могу жаловаться, потому что тогда я выгляжу неблагодарным за то, что мне дано. Я должна заткнуться и смириться со всем этим, пока нож в моей груди выкручивается, а кровь стекает по моим ногам.

Отец уже не в первый раз поступает подобным образом, и я ненавижу его за это. Я никогда не прощу ему того, что он закрывал глаза на то, что происходило со мной в прошлом, но мне не менее больно видеть, как он не смотрит на меня дважды, когда приказывает мне сделать это.

– Нет. Что хочешь, то и делай, но ты не имеешь права принуждать меня к этому.

Я встаю, и мой стул отлетает назад, едва не опрокинувшись.

Похоже, отец принял решение, но у него есть и запасной план, прежде чем я успею высказать свое несогласие.

– Помни, что поставлено на карту. – От его слов весь мир вокруг меня замирает.

Вот оно.

Та самая угроза, которую я получаю каждый день.

Каждый. Каждый. День.

Единственная ошибка в моей жизни, о которой я сожалею.

Деньги, которые я пытаюсь ему вернуть, но мой бизнес просто взлетел. Прошло всего два года, как продажи моего бизнеса резко выросли, и вот мой отец уже требует, чтобы я вернула ему деньги.

Ему не нужны эти деньги.

Он просто хочет сохранить контроль надо мной.

Резко вдохнув от боли, которую я чувствую в глубине души, я перевожу взгляд на человека, который все это время молчал.

Кажется, он хочет, чтобы это произошло. Он сидит здесь и смотрит, как все падает, как свобода ускользает из моих рук.

– Но… зачем? Зачем тебе это нужно? – шепчу я, глядя в глаза отцу, пытаясь понять, что привело его к этой ситуации.

Он ерзает на своем месте, его взгляд переходит на Ремо, а затем снова падает на меня. По его лицу пробегает тень страха, и я замечаю ее только потому, что никогда раньше не видела этого.

Они что-то не договаривают.

– Чтобы спасти мою разваливающуюся компанию.

Это неправда. Несмотря на то, что дела Glamorous в последние несколько месяцев идут не очень хорошо, она не терпит краха и не несет больших убытков. Это не значит, что моему отцу нужно устраивать свадьбу, чтобы спасти компанию, которая просто теряет тысячи по сравнению с миллионами, которые она зарабатывает.

– Я не могу позволить себе продать свои активы, чтобы спасти компанию, потому что это приведет к снижению моей собственной стоимости. Мистер Кэйн инвестирует в бизнес, поэтому я попросил его о помощи, и он согласился.

Я тяжело вздохнула, не понимая, куда ведет эта история.

– Это решение, которое не может и не будет изменяться. – Он хлопнул рукой по столу, заставив меня вздрогнуть.

Он отнимает у меня свободу, отнимает последнее, что у меня оставалось. Я хочу, чтобы он просто…

Только тогда в моей голове происходит щелчок.

Вот оно. Это то, что я могу использовать, чтобы уйти от отца, сбежать от него и от этого ада, который он для меня создал.

Это мой шанс использовать этот брак в своих интересах. Мой отец говорит о том, что этот брак будет полезен для его имиджа, но это может быть полезно и для моего имиджа.

Сдерживая улыбку от своих мыслей, я моргаю, возвращаю стул на прежнее место и сажусь, глядя на него так, словно чувствую себя удрученной.

Я не знаю причины, и, возможно, они никогда не скажут мне, но это не значит, что я должен быть жертвой во всем этом. Я точно могу воспользоваться этой информацией.

Какое-то дурацкое возбуждение бурлит во мне, и я вдруг не могу усидеть на месте.

– А как же Эмброуз? Почему ты не можешь выдать ее замуж?

Глаза отца снова перебегают на мужчину рядом со мной, но он быстро отводит их и сосредотачивается на мне. Может показаться, что я все еще пытаюсь выкрутиться, но это уже не так. Это та возможность, которой я так долго ждала. Это ключ к моей свободе.

Я могу это сделать.

Это именно то, что мне было нужно.

– Нет, – отрицает отец.

– Почему я? – В ответ на свой вопрос я чувствую, как меня охватывает дрожь. Он наблюдает за мной. Ремо смотрит на меня, и что-то горячее сплетается в моей груди. Я заставляю себя не смотреть в его сторону.

– Так нужно, – отвечает отец, но в его словах нет силы.

– Как долго?

Это главный вопрос, потому что, хотя это и не сказочная любовь, и не прекрасная любовь с первого взгляда, мне нужно знать, когда я смогу с этим покончить.

– Год.

Это гораздо меньше, чем я думала.

– Мы можем списать это на то, что брак не удался.

Мой отец явно задумался об этом, и это заставило меня понять, что у него может быть больше проблем, чем я думала.

Повернувшись к мужчине справа от меня, я подхватываю с земли свою сумочку и встаю.

– Кто ты?

Он смотрит на меня, затем его губы подергиваются в знак забавы, но это мгновенно проходит. Он так притягательно красив, что мне отчаянно хочется, чтобы он заговорил. Сказал что-нибудь.

– Почему я никогда не видела тебя раньше?

Я продолжаю настаивать, гордясь тем, что не отступаю перед этим человеком.

Он опускает подбородок и медленно поднимается со стула. Он продолжает подниматься, пока не встает во весь свой рост, возвышаясь надо мной. Моя голова откидывается назад, когда я смотрю на него.

Он делает шаг ко мне, кладет руку в карман, а затем поднимает другую руку. Я наблюдаю за тем, как его палец оказывается в поле моего зрения, затем он убирает прядь волос с моего лица, его глаза сосредотачиваются на этом движении, а затем медленно скользят ко мне. Кажется, он не торопится.

Что-то душит меня. Я не могу дышать. Темные глубины его глаз и их сила парализуют меня.

Мои глаза расширяются от его дерзости в присутствии моего собственного отца.

– Аврора Торре.

Его голос тихий, спокойный, но такой сильный, что у меня внутри все дрожит.

Сердце заколотилось в груди, ударяясь о грудную клетку. Его тепло окутывает меня, и кабинет кажется слишком маленьким, когда он стоит передо мной.

Атмосфера становится напряженной, а его чернильные глаза обшаривают мое лицо и возвращаются к глазам.

Все, о чем я могу думать, это о том, как мои груди слегка касаются его твердой груди, и когда он наклоняется, я задерживаю дыхание. Мне становится как-то стыдно, когда на кону стоит свобода всей моей жизни, но голос – шепот голоса, голос разума – просит меня вести переговоры, пока у меня есть шанс.

Он делает шаг назад, потом разворачивается и уходит обратно. Меня словно холодной водой омывает, заставляя сделать большой вдох.