Текст книги "Похищение Эми (ЛП)"
Автор книги: Иззи Свит
Соавторы: Шон Мориарти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Он делает несколько поступательных движений, растягивая мое напряженное лоно, а затем просто останавливается.
Я вскрикиваю, когда его рот внезапно покидает меня. Я была так близка к тому, чтобы кончить ему на лицо, но теперь дергаюсь и дрожу, как наркоман, нуждающийся в дозе.
– Почему ты остановился? – спрашиваю я высоким задыхающимся голосом.
Эндрю отстраняется, и я сжимаю пальцы вокруг его плеч, пытаясь удержать его. Он легко разрывает мою хватку и делает шаг назад.
Я опускаю руки на кровать.
Задыхаясь, смотрю на него, гадая, что сделала не так на этот раз.
Это его наказание? Подобраться ко мне так близко, а потом просто остановиться, оставив меня со сжимающимся центром и пульсирующим клитором?
– Эндрю?
Схватив меня за бедра, он легко переворачивает меня.
– Какого хрена? – кричу я и начинаю подниматься.
Чувствую тяжесть руки, опустившуюся на мою спину и толкающую меня вниз до тех пор, пока я не прижимаюсь к матрасу. Как только перестаю сопротивляться, он хватает меня за бедра и тянет вниз по кровати.
Я понятия не имею, что Эндрю собирается делать, но бороться с ним бесполезно. Просто попытки приподняться было достаточно, чтобы я почувствовала усталость и запыхалась.
Затем мужчина захватывает мою задницу в две большие пригоршни.
– Это моя задница, – рычит он, сжимая пальцы вокруг нее.
Я стону и выгибаюсь в его руки, уткнувшись лицом в матрас.
Он перемещается позади меня, и затем я чувствую, как жар его дыхания касается моей поясницы.
– Моя, – повторяет он, и затем я чувствую, как его губы целуются меня там, где было его дыхание.
Руками, сжимая и разжимая их, он начинает скользить вниз, следуя губами за руками.
Эндрю сдвигает правую руку только для того, чтобы замениться ее ртом. Он целует и прикусывает мою правую ягодицу, продолжая играть с левой. Затем он всасывает и ее, и мои пальцы ног прижимаются к кровати.
Боже мой. Не знаю, это приятно потому, что странно и чуждо, или потому, что я очень чувствительна.
Он кусает меня, впиваясь зубами в самую мясистую часть правой ягодицы, а затем перемещается, чтобы сделать то же самое с левой.
Как и с моей грудью, он скользит из стороны в сторону, уделяя каждой ягодице одинаковое внимание. К тому времени, когда снова чувствую, как его пальцы скользят по моей киске, я почти в бреду от своей потребности в нем.
– Эндрю, пожалуйста, – стону я, отчаянно хватаясь за простыню.
– Ты все еще чертовски тугая, – ворчит он, растягивая меня пальцами.
– Мне все равно, – хнычу я. – Я хочу, чтобы ты был внутри меня, сейчас.
– Бл*ть, – рычит он, и его пальцы двигаются быстрее, часть его контроля начинает ускользать от него.
Снова упав головой вперед, я зарываюсь лицом в кровать, заглушая крики, а он пальцами снова приближает меня к грани оргазма.
Я так близко, что, нахрен, чувствую это на вкус. Затем его пальцы снова выскальзывают из меня.
– Эндрю! – кричу я, а затем чувствую, как головка члена упирается в мой вход.
– Видишь. Какая. Охренительно. Тугая, – выдавливает он, пробиваясь сквозь хватку моего влагалища.
Мужчина даже пытается помочь себе, раскрыв меня руками, но он так чертовски огромен.
Меня это не волнует. Меня не волнует, если он даже нахрен разорвет меня. Он нужен мне внутри любым способом, которым я могу его заполучить.
Сантиметр за сантиметром он проталкивается внутрь. Проклиная и хваля меня за мою тесноту.
Как только он, наконец, заходит на всю длину, я выгибаю спину, толкаясь в него задницей, чтобы втянуть его еще глубже.
– Бл*ть, – выдыхает Эндрю, и я так крепко обхватываю его, что чувствую подергивание члена.
Чувствуя глубокое, интуитивное удовлетворение, делаю это снова.
– Прекрати, – ворчит он и резко шлепает меня по заднице.
Боль такая острая, такая неожиданная, что я немедленно стискиваюсь вокруг него.
– Гребаный ад, ты пытаешься убить меня, – стонет он и тянется ко мне, пальцами нащупывая мой клитор.
Мастерски воздействуя на маленький пучок нервов, он быстро возвращает меня на грань оргазма, а затем быстро заставляет меня перелететь через край.
Я кричу, звезды взрываются у меня перед глазами, а стенки моей киски дрожат и спазмируют вокруг него.
– Так лучше, – удовлетворенно ворчит он, используя мой поток влаги, чтобы уменьшить трение.
Отступив назад, все еще сжимаю его, но я слишком скользкая, чтобы удержать его.
Сначала он начинает медленно меня трахать, расслабляя глубокими, продолжительными движениями, как будто он действительно боится, что может причинить боль.
И мне это нравится, я смакую каждый глубокий удар его толстого ствола, скользящего по моей точке G.
Но как только я кончаю снова, дрожа и выкрикивая его имя, он перестает сдерживаться.
Грубо схватив меня за бедра, Эндрю подтягивает к себе мою задницу и начинает жестко и быстро трахать меня.
– Чья это киска? – спрашивает он, сильно ударяясь бедрами о мою задницу.
– Твоя, – стону я, слишком далеко зашедшая, чтобы дважды подумать об этом.
– Чертовски верно, – удовлетворенно заявляет он. А потом я чувствую, как что-то касается другой моей дырочки.
– А чья эта задница?
Я могу быть почти в бреду от удовольствия, но нахожусь в сознании все еще достаточном для того, чтобы стать немного ошеломленной, когда его палец начинает толкаться в меня там.
Я стону и трясу головой, сжимая ягодицы и пытаясь бороться с болезненным вторжением.
– Чья это задница, Эми? – шипит Эндрю, вдавливая палец сильнее.
Надеясь на то, что мое заявление заставит его выдернуть палец, я хнычу:
– Твоя.
Однако мой ответ его не удовлетворяет.
– Чья? – ворчит он, убирая палец только для того, чтобы вдавить его обратно.
– Твоя! – кричу я громче, моя дырочка сжимается вокруг его пальца. Жжение начинает ослабевать, но я все еще слишком напугана, чтобы расслабиться.
– Верно, – мурлычет он, наконец, довольным голосом и вытаскивает палец. – И однажды я трахну эту задницу… Я отмечу все твои узкие дырочки своим членом.
Схватив меня за волосы, он тянет мою голову назад.
– Но не сегодня, – выдыхает он мне в ухо. – Сегодня я трахну тебя так сильно, что заклеймлю эту киску своим членом.
Его палец исчез и я, наконец, начинаю расслабляться. Но затем он берет мои волосы в кулак и запрокидывает мою голову назад.
Его бедра врезаются в мою задницу, а его кожа шлепает по моей.
– А если ты завтра забудешь, кому принадлежишь, я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не вспомнишь.
Он начинает трахать меня быстро и яростно.
– Я буду трахать тебя каждый гребаный день до тех пор, пока ты не вспомнишь, кому принадлежишь.
Мое тело движется вперед от силы его толчков, я хватаюсь за кровать, и только его хватка на моих волосах удерживает меня в вертикальном положении.
– Я буду трахать тебя так сильно, что ты утонешь в моей сперме.
Внутри себя я чувствую, как он набухает и становится еще больше, и просто знание того, что он вот-вот кончит, заставляет меня кончить снова.
Я кричу, погружаясь в теплое забвение, и каким-то образом он начинает меня трахать еще сильнее и быстрее.
До тех пор, пока не испускает яростный рев, от которого поднимаются дыбом волосы на голове.
Его тепло начинает наполнять меня, а затем он внезапно выходит.
Я кричу, когда теплые струи ударяют по моей спине, а затем по ягодицам.
Подавшись вперед, я дергаюсь в последних приступах своего оргазма, пока он не прижимает головку своего члена ко входу в мою задницу.
Снова напрягаясь, я хнычу, когда он входит ровно настолько, чтобы наполнить меня спермой и там тоже, кряхтя и рыча, пока кончает.
Он медленно выходит из меня, и, клянусь, я чувствую, как он вытирает член о мои ягодицы. Но затем падаю вперед, уже не в силах удержаться.
Затаив дыхание, смотрю на простыню, пытаясь понять, что, черт возьми, только что произошло, чувствуя себя немного оскверненной.
Затем Эндрю ложится рядом со мной и, приподняв мой подбородок, заставляет меня посмотреть на него.
Улыбаясь мне медленной, очень довольной улыбкой, он говорит:
– На тебе так много моей спермы, что любой мужчина, который окажется от тебя в трех метрах, сможет ее учуять.
Глава 14
Эндрю
Когда я рос, то никогда не выходил за рамки дозволенного. Я не был избалован чрезмерным вниманием, получая его разве что только сделав что-то заслуживающее его.
По мнению моего отца едва ли что-то заслуживало его внимание, если только это не было внимание тыльной стороны его руки.
День, когда я окончил среднюю школу, был последним днем, когда я жил в его доме. Предполагалось, что в тот момент я уже стану мужчиной и смогу позаботиться о себе.
К счастью, на той неделе я отправился в армию.
Там я следовал тем же правилам. Я не выходил за рамки, привлекая к себе внимание исключительно посредством поощрений своей службы.
Когда я присоединился к команде, то впервые нашел свою «семью». Любил ли я ее? Несомненно, но я знал, что время летит быстро. Срок службы «морского котика» не исчисляется десятками лет, и то, что мое бедро было разорвано куском шрапнели, доказало мне это.
Уход из армии и вхождение в жизнь, которая у меня есть, сбили меня с толку. Вчера я сражался с террористами, а сегодня защищаю жизнь самого дьявола.
Огромные деньги были началом моей работы на него. Затем пришла опасность, которая все еще время от времени появляется.
Думаю, в основном это было обретение семьи. Извращенной семьи, если быть точным.
Люцифер со своей «стервозной женой» Саймоном были нашими родителями. Мы же, негодяи, являлись его гребаными маленькими убийцами.
Вот почему, когда Бартоломью предал нас, я взял на себя ответственность за то, чтобы лишить его жизни. Он не просто предал босса, он предал своих братьев. Когда я сплю, то его лицо не приходит ко мне во снах, как лица других.
Мои настоящие родители были холодными людьми, демонстрирующими свою привязанность лишь друг к другу. Не к тому ребенку, которого они привели в мир из чувства семейного долга для продолжения своей родословной.
Мне кажется, я не знаю, что такое настоящая любовь и привязанность. Не думаю, что то, что я чувствовал к другим женщинам, было хоть немного похоже на любовь или заботу.
Эми и Эбигейл? Я уже не могу обойтись без любой из них в своей жизни. И хочу, чтобы они были здесь со мной. Эми моя в самом примитивном смысле этого слова. Эбигейл? Чувства к ней описать сложнее. Я испытываю к ней настоящую привязанность, желая для нее всего самого лучшего на свете, поэтому для меня это означает любовь… я думаю.
Эми вызывает во мне иное чувство. Я ощущаю это в груди. Оно говорит мне требовать ее, делать эту женщину своей всеми возможными способами.
Отметить ее, черт возьми, и владеть ею.
– Альфе-1 и Альфе-2 приготовиться, Альфе-3 и Альфе-5 занять позицию, – слышится голос в моем ухе.
– Альфа-1 готов, Альфа-4 ждет приказа, – шепчу я в ответ.
Мы сидим здесь под холодным дождем почти два часа, ожидая начала с ложным оптимизмом.
– Альфа-4 готов и занял высоту, – говорит Джеймс через микрофон. Он на гребне холма с тяжелой снайперской винтовкой.
Сегодня мы не рискуем. Это будет стрельба на поражение. Если получится, то возьмем пленных, но мы не хотим, чтобы хоть один человек сбежал.
Проверяя свой мобильный телефон, я отправляю быстрое сообщение Джонатану: «Готов к выполнению задачи. Время начала четыре пятьдесят три».
Джонатан быстро отвечает: «Принято. Четыре пятьдесят три утра».
Мы находимся в двух разных местах. Он находится на севере города, а я – на западе.
Они расположили две свои ударные группы довольно неплохо, и это меня чертовски тревожит. Мне не нравится наносить два удара одновременно, но сейчас у нас нет выбора. Мы не можем нанести только один, и не можем ударить по второй цели после того, как ударили по первой. Слишком многое может пойти не так.
Посмотрев на часы, я ставлю на четыре пятьдесят одну отметку «Две минуты».
Каждый в команде быстро отвечает, пока мы смотрим, как отсчитывается время до минуты.
– Начинаем. Мы достигли отметки «три».
Я бросаюсь вперед, держа ствол вверх, палец на спусковом крючке.
Моя первая цель – человек, прислонившийся к столбу, с губ которого свисает недокуренная сигарета. В этот ранний утренний час он полусонный, и его ночное зрение дерьмовое из-за тлеющих углей.
В пяти метрах от него я тихонько вешаю винтовку на плечо и вытаскиваю из жилета боевой нож. Последние несколько метров – это последние моменты его жизни, когда я бросаюсь к нему, вонзая лезвие в его горло.
Как только я вытаскиваю из него лезвие, вырвавшаяся струя крови попадает мне на грудь и в лицо.
Бл*ть.
Присев рядом с телом, я тихо говорю:
– Первая позиция занята. Есть проблемы?
– Отрицательно. Мы все еще в наступлении, в настоящее время обнаружения не заметно.
Подойдя к углу дома, я показываю на мужчину, прислонившегося к кирпичной стене рядом с входной дверью.
– Будьте готовы прорываться через дверь. Бросить осколочную гранату.
Возвращаясь тем же путем, которым пришел, я пробираюсь к углу дома.
Присев под окном спальни, я медленно приподнимаюсь и заглядываю внутрь. Я вижу двух мужчин, спящих на двух матрасах в убогой комнате.
– Бросить гранаты, десять секунд. Войти в парадную дверь, шестнадцать секунд, – говорю я приглушенным голосом в горловой микрофон.
Никакого шепота, шепот слышно лучше, чем тихий голос.
За две секунды до времени броска выбиваю стекло. Время истекает, когда я бросаю гранату в окно. Она приземляется между вскочивших по тревоге мужчин.
Грандиозный «бум» сотрясает дом, когда сразу несколько взрывов пробивают брешь в здании. Заглядывая в комнату, вижу, что все заляпано кровью, даже черная отметина от взрыва.
– Альфа-1, комната зачищена. Возвращение к месту входа.
По мере того, как я прохожу, слышны доклады о новых зачистках. Человек возле входа распахивает дверь настежь и ждет, когда я войду первым.
Идя по правой стороне, вхожу в дом с одним бойцом за моей спиной. Мы входим в гостиную, где ничком лежит труп с лужей крови вокруг горла. Отсутствующая голова – единственный признак работы Джеймса своей снайперской винтовкой.
– Гостиная – чисто.
– Кухня – чисто.
Мы быстро проверяем остальную часть дома, прежде чем подняться по лестнице.
Идя впереди, я громко кричу:
– Мы идем! Бросьте оружие, и вас не убьют!
Наверху возникает какая-то возня, поэтому я шепчу Джеймсу:
– Сколько их?
– Переключаю на тепловое виденье, – тихо отвечает он.
Ожидая ответа Джеймса, слышу громкие крики и топот на втором этаже дома. Судя по звукам, они злятся и хотят продолжения боя. Я бы хотел взять пленных, если это возможно, но никогда не бывает хорошего способа узнать, что кто-то слишком глуп, чтобы сдаться.
– Три теплых тела, – отвечает Джеймс в мой наушник.
– Убери их, если возможно.
– Понял.
Я слышу звон разбитого стекла и глухой стук, когда на пол падает тело. Через пять секунд раздается еще один стук.
Вскоре после этого я вижу мужчину, спускающегося по лестнице с поднятыми руками. У него нет оружия, и он кричит:
– Сдаюсь! Сдаюсь!
Сделав шаг вперед, сбиваю его ногой, и он кубарем катится оставшуюся часть лестницы.
– Все чисто, – говорит Джеймс через наушник.
Остальным бойцам быстро дают отбой.
Вот так, насилие закончилось, и теперь у нас есть живое тело, о котором нужно позаботиться.
Бл*ть, это означает бумажную работу.
***
Мы собрали вещи и готовы двигаться, очистив дом от любой информации, которую смогли найти и забрав все телефоны и ноутбуки.
Телефон гудит в кармане. Вытащив его, нажимаю кнопку приема вызова.
– Работа закончена, один возвращается для допроса.
– Хорошо. Джонатану также удалось взять живого. Гарольд или его люди скоро выйдут на зачистку. Пусть пара человек останется, пока ты привезешь этого парня, – говорит Саймон.
– Понял.
Указывая на Джеймса и Маркуса, я говорю:
– Вы двое следите, пока не появится Гарольд или его люди.
Они кивают мне, и я возвращаюсь в большой черный «Ford Excursion». Забравшись с водительской стороны, закрываю дверь.
Черт. Я промок, замерз и чертовски устал. Тем не менее, у меня еще есть дела, и прямо сейчас я чувствую, что вернулся к «котикам».
Единственное, что делает все лучше, это мысль об Эми, ждущей меня дома в постели. Это и мысль о том, чтобы согреться, наполняя ее сзади своим членом.
Мудак с кляпом во рту, заклеенном скотчем, издает на заднем сиденье стонущий звук. Бл*ть, ночь еще не закончилась.
Ехать на склад отсюда довольно долго. Он находится почти на противоположной стороне города. К тому времени, как подъезжаю к зданию, я все еще мокрый, но немного согрелся от работающей «печки».
Но я только мучаю себя, потому что за пределами машины утро еще сырое и холодное.
Проклятье.
Выйдя из машины, чувствую, как холодный дождь льется мне на спину, когда я вытаскиваю этот кусок дерьма с заднего сиденья. Он извивается, пытаясь сопротивляться мне, но хороший удар в живот выбивает из него часть борьбы.
Поднимая его из лужи на убитой стоянке, я сильно бью его в лицо.
– Успокойся, засранец.
К счастью, он больше не сопротивляется, пока не видит Люцифера, стоящего в подсобке здания.
Пустой стул, прикрученный к полу, ждет мою сумку с пыточным дерьмом.
Бросив его на стул, привязываю его лодыжки к стальным ножкам, а руки за спину.
Мужчина сейчас рыдает. Он такой мокрый, что я не могу сказать, обоссался ли он, но, черт подери, от него воняет мочой.
Готовясь к своей работе, я расстегиваю тактический жилет. Повесив его на старую машину для резки листового металла, я поворачиваюсь к Саймону и Люциферу.
– Отличная работа, Эндрю, – говорит Люцифер.
Он подходит ко мне, когда я снимаю кобуру.
– Спасибо. Довольно легкая и быстрая, – указывая на мычащего на стуле человека, я говорю: – Он единственный, кто сдался.
– У тебя была возможность допросить его? – спрашивает он меня.
Я качаю головой.
– Нет, мы выехали, как только мне позвонил Саймон. Я не хотел оставлять никаких следов того, кто убил этих парней.
Вытаскивая из кармана черные перчатки, начинаю их натягивать.
Люцифер приподнимает бровь, глядя на меня.
– Суставы по-прежнему вызывают у меня проблемы, это немного помогает. Еще у них есть прочная внешняя часть, которой можно поражать людей.
Подойдя к связанному мужчине, я смотрю на Саймона.
– Нам нужно что-то конкретное или это просто общая процедура для того, чтобы получить все, что можем?
– Получи от него полный план того, что должно было произойти завтра. Все остальное на данный момент является бонусом.
Кивнув, я срываю ленту со рта парня.
– А теперь, – говорю я ему, – расскажи мне о завтрашнем нападении на школу. Это может продолжаться часами, а может закончиться быстро. Выбор за тобой.
Прежде чем я даже успеваю коснуться его, мне в лицо летит плевок, полный крови.
Думаю, это сигнал для меня, чтобы начать болезненный процесс.
***
К тому времени, как я добираюсь до кухни, на моем теле нет ни одного сухого места. С каждым моим шагом мои ботинки издают хлюпающие звуки.
Эми и Эбигейл сидят за кухонным столом, готовясь начать есть хлопья и тосты.
Когда они смотрят на меня, мне кажется, что прошлая ночь была лишь сном.
Эбигейл лучезарно улыбается мне.
Эми смотрит на меня сквозь свои длинные густые ресницы и спрашивает:
– Ты в порядке?
Она не спрашивает об этом так, как могла бы спросить пару дней назад. Нет, на этот раз в ее голосе звучит нежность.
– Да, только мне нужно привести себя в порядок. Вы, девчонки, в настроении для обильного горячего завтрака?
Эбигейл переводит взгляд с меня на свою маму. Опустив ложку в тарелку с хлопьями, к которой едва прикоснулась, она спрашивает:
– Можно мне французские тосты?
– Конечно, принцесса. Просто дай мне принять душ и обсохнуть.
Хихикая, Эбигейл говорит:
– Ты выглядишь так, будто уже был в душе.
– Готов поспорить, что так и есть.
Выходя из кухни, я частично скрываю руки. Даже с учетом того, что на них были перчатки, они в синяках и с пятнами крови.
Захватив мешок для мусора из кладовки, поднимаюсь в нашу спальню. Моя рубашка под черной курткой намокла не только от воды. К концу допроса все стало немного… кровавым.
Не думаю, что любой из моих девочек нужно знать об этой части моей работы.
Сняв мокрую одежду, бросаю ее в мешок для мусора. Умещается все: куртка, черные брюки-карго и даже ботинки.
Ни одежда, ни кровь – ничего из вчерашнего вечера не останется со мной.
Обнаженный, я иду в душ.
Горячая вода смывает всю кровь и грязь в канализацию, не оставляя на мне следов насилия, которое я нанес.
Глава 15
Эми
Эндрю оставил нас одних на всю ночь. Без охранника, который бы присматривал за нами. Не было никого, кто бы мог нас остановить. Я могла уйти. Наверное, мне следовало уйти.
Но что-то меня удержало.
Я говорила себе, что боялась выйти за дверь из-за Ивана. Его выпустили вчера, и я знаю, что он где-то там. Ждет.
Но причина была не только в Иване. Здесь меня держит что-то еще. Что-то тяжелое сидит у меня в груди. Что-то, что продолжает расти, как рак.
Вместо того чтобы уйти или замышлять побег, я большую часть ночи не спала, гадая, где Эндрю.
Что он делает? Он с Люцифером? Убивает людей?
Или он с другой женщиной?
Меня это не должно волновать. Не должно, но волнует. Одна только мысль о нем с кем-то еще злит меня до такой степени, что я могу заплакать.
Я действительно не в силах контролировать эту ситуацию. Он может делать все, что захочет и с кем захочет.
Не похоже, что у нас с ним здоровые отношения.
Я ненавидела его за то, что он не сказал мне, куда идет и что собирается делать. Я ненавидела его за то, что он заставил меня так себя чувствовать. Прежде всего, за то, что заставил вообще что-то чувствовать. Это гребаное безумие.
Безумие.
Но как только Эндрю вошел в дверь, промокший насквозь и слабо пахнущий кровью, мне не хотелось знать, где он был и что делал.
И больная, извращенная часть меня была рада, что этот мужчина наконец-то вернулся домой.
Я завязла по уши и глубина только увеличивается.
Эбигейл рядом со мной беспокойно ерзает на стуле, глядя в сторону телевизора. Зная, что ее ждут французские тосты, она больше не интересуется хлопьями.
– Иди, посмотри телевизор, – улыбаюсь я ей. – Ты свободна.
Одарив меня яркой улыбкой, дочь соскакивает со стула.
Я встаю и убираю миски с хлопьями. Я не тороплюсь освобождать их и мыть, ожидая, пока Эндрю вернется вниз.
Когда он этого не делает, решаю пойти и проверить его.
Аромат мятного мыла и пара приветствует меня, когда я открываю дверь спальни.
– Эндрю? – зову я. – У тебя все нормально?
Когда мужчина не отвечает, я решаю проверить. Кто знает, в каком дерьме он вчера участвовал.
Может, от него пахло кровью потому, что он истекал кровью?
Зайдя в спальню, я тут же перешагиваю через большой черный мешок для мусора, оставленный на полу. «Странно», – думаю я.
Приоткрыв мешок, чувствую доносящийся оттуда медный запах крови. Быстро закрываю мешок, решая, что в действительности не хочу знать, что там лежит.
– Эндрю? – снова зову я, подходя к двери ванной.
По-прежнему нет ответа.
Боясь, что он ранен, толкаю дверь.
– Эндрю? – зову я, пытаясь что-то увидеть сквозь густое облако пара.
И снова он мне не отвечает.
Зайдя в ванную, подхожу к двери душевой кабинки. Сквозь затуманенное стекло я могу различить его большой силуэт. Похоже, он все еще стоит там. Может, он меня просто не слышал?
– Эндр…
Дверь кабинки открывается, и меня затаскивают внутрь.
Я начинаю визжать, попав под струи воды, но рука тут же закрывает мне рот.
– Тише, – бормочет он. – Не стоит тревожить Эбигейл.
Он толкает меня к стене душевой и смотрит мне в глаза.
Сморгнув с ресниц воду, я смотрю на него.
Он медленно начинает убирать руку.
– Что ты делаешь? – шепчу я ему. – Моя одежда полностью промокла.
Он смотрит вниз, и его темный взгляд нагревается, медленно, почти лениво блуждая по мне. Его губы начинают изгибаться в улыбке.
– Ты права, она промокла.
Схватив за подол моей рубашки, он поднимает ее вверх.
– Подожди… – шиплю я, но Эндрю не останавливается. Стянув с меня рубашку через голову, он небрежно отбрасывает ее в сторону, где она приземляется с мокрым шлепком.
– Почему ты это сделал? – хмурюсь я.
Его рот опускается на мой, когда он начинает стягивать бретельки бюстгальтера.
Подняв руки, я пытаюсь остановить его, но его рот продолжает прижиматься к моему рту, сводя меня с ума.
Его поцелуй становится глубже, и когда мой бюстгальтер падает, его губы жадно пожирают мои. Одна теплая, гладкая рука опускается на мою правую грудь, сжимая ее, а другая спускает вниз мои пижамные штаны.
– Эндрю, – стону я ему в рот. – Мы не должны…
– Тише, – рычит он и целует меня сильнее, чтобы я замолчала.
Подтолкнув мое колено своим, он подтягивает мою ногу вверх, зацепляя ее за свое бедро.
Застонав мне в рот, он наполняет меня своим твердым членом.
Я откидываю назад голову. Он так глубоко, а я такая наполненная, что мне кажется, будто Эндрю только что пригвоздил меня к гребаной стене.
Медленно подавшись назад, он сразу же толкается вперед.
С моих губ слетает тихий звук.
Его рука закрывает мне рот.
– Тихо, – шипит он.
Я стараюсь, действительно стараюсь, но так сложно молчать, когда он начинает меня трахать так, словно наступил конец света.
Его мокрое тело врезается в мое так, словно он пытается пробить мной стену. И трахает меня так сильно, так глубоко, что сила его толчков заставляет меня встать на цыпочки.
Я царапаю его спину, бока и плечи, отчаянно пытаясь найти что-нибудь, за что можно было бы держаться, но он слишком скользкий и слишком мокрый, чтобы я могла сделать это.
Мои руки просто скользят по нему.
– Кончи для меня, – рычит Эндрю мне в ухо и, к своему ужасу, я чувствую, что мое тело начинает откликаться на его команду.
Мой разум протестует против подчинения, но мое ядро пульсирует, и давление внутри меня нарастает.
– Кончи для меня, Эми, – снова рычит мужчина, а затем его зубы вцепляются мне в шею.
Он проникает в меня все сильнее и глубже. Расплющивая мою задницу об стену.
– Эндрю, – стону я из-под его ладони, и он плотнее прижимает ее к моим губам.
Глубоко проникая в меня своим членом, он задевает мой клитор.
Я судорожно подергиваюсь на нем, снова выкрикивая его имя.
Его зубы отпускают мою шею, и он шипит:
– Я сказал тихо.
Его рука скользит вверх, закрывая мне нос и перекрывая доступ кислорода.
Я не могу дышать. В отчаянии пытаюсь сделать глоток воздуха, но меня душит его ладонь.
Я пытаюсь бороться с ним, пытаюсь оттолкнуть его, но он слишком силен, слишком решителен.
Его тело врезается в мое тело снова и снова.
Перед моими глазами вспыхивают пятна.
Я умираю.
Задыхаюсь.
Но, что удивительно, мой оргазм все еще нарастает.
– Я сказал, кончи, – ворчит он мне в ухо, и я взрываюсь.
У меня горит нос, болят легкие, но оргазм, пронизывающий все мое тело, очень силен. Цвета вытесняют пятна, вспыхивающие перед моими глазами, и сквозь мою сердцевину проходят теплые влажные волны.
Думаю, недостаток кислорода усилил мое освобождение.
Удовольствие ощущается вдвое сильнее обычного, и этот странный поток переполняет мои нервы.
– Да, – тихо ворчит он, когда моя киска стискивает его. – Хорошая девочка.
Я чувствую, как он набухает, растет внутри меня и, особенно глубоко толкнувшись, медленно наполняет меня своим теплом.
Как раз тогда, когда я собираюсь потерять сознание, он убирает руку, и я делаю судорожный вдох, глотая столь необходимый мне воздух.
Он крепко держит меня, пока я подергиваюсь и спазмирую на его члене, хватая ртом воздух и все еще кончая.
Как только последний спазм утихает, я восстанавливаю часть своих сил и отталкиваю Эндрю.
Наши взгляды встречаются.
Мой – сбитый с толку и туманный.
Его – теплый и нежный.
– Ты чуть не убил меня, – шиплю я.
Он ухмыляется и заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос.
– Если бы я хотел убить тебя… – начинает он, но его обрывает голос Эбигейл.
– Мамочка? Эндрю?
Похоже, она в спальне.
– Минутку, дорогая! – в панике кричу я. – Мамочка в ванной!
– О, хорошо! – весело отвечает она с некоторым облегчением.
Интересно, как долго она задавалась вопросом, куда я пропала.
– Я еще немного задержусь… Подожди меня внизу.
– О… Хорошо! – отвечает она с меньшим энтузиазмом.
Задержав дыхание, внимательно слушаю, как дочь выходит из спальни. Мгновение спустя мы слышим, как она скачет по лестнице.
– Боже мой, – стону я, сползая по стене. – Мы едва не попались.
– Да, – соглашается Эндрю, задумчиво хмурясь. – Думаю, ей пора вернуться в школу.
