Текст книги "Похищение Эми (ЛП)"

Автор книги: Иззи Свит

Соавторы: Шон Мориарти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 12

Эми

– Пожалуйста, называй меня Лили, – улыбается мне жена Люцифера, когда мы устраиваемся на диване в ее роскошной гостиной. – Только Мэтью называет меня Лилит.

Этот дом огромен, как дворец или музей, и каждая комната, через которую мы прошли, элегантно обставлена. Я была бы в восторге, если бы не была так взволнована.

Очевидно, что быть злым хорошо.

Я возвращаю улыбку Лили, пытаясь немного расслабиться, но мне трудно чувствовать себя комфортно в доме дьявола. Просто знание того, что я нахожусь в его личных владениях, может вызвать у меня приступ паники.

 – Вина? – спрашивает она, и я быстро киваю головой.

Немного выпивки может быть именно тем, что мне нужно, чтобы расслабиться.

Наклонившись вперед, она начинает наливать вино в два бокала.

Я смотрю на Эбигейл, проверяя ее. В отличие от меня, кажется, ей здесь нравится. Она и Эви уже заявили, что они лучшие друзья.

Дети расположились на ковре перед ревущим камином. Эви и Эбигейл непрерывно болтают и хихикают, счастливо играя с грудой кукол и их одеждой, а Адам держится подальше, просто наблюдая за ними. Для такого маленького мальчика он выглядит слишком строгим и серьезным.

Что ж, полагаю, если бы Люцифер был моим отцом, я бы тоже была очень серьезна.

Лили встает из-за столика и протягивает мне полный бокал.

 – За новых друзей, – улыбается она, поднимая бокал.

 – За новых друзей, – хриплю я и поднимаю свой. Моя улыбка настолько натянута, что я боюсь, что мои губы могут лопнуть.

Она одобрительно кивает и опускает бокал. Я начинаю подносить свой бокал к губам, как вдруг вспоминаю, что могу быть беременна...

Дерьмо.

 – Что случилось? – спрашивает Лили, озабоченно глядя на меня.

Опустив бокал, я смотрю на темно-красную жидкость. Как я могу это объяснить? Она хоть немного понимает, чем занимается ее муж за ее спиной? Серьезно в этом сомневаюсь.

 – Я... я... – я даже не могу произнести слова, поэтому просто сдаюсь и качаю головой.

 – Дело в вине? Прости. Я совсем в нем не разбираюсь. Я просто взяла бутылку из личного запаса Мэтью и решила, что оно будет хорошим.

Я поднимаю взгляд от своего бокала, и Лили выглядит настолько расстроенной, что я чувствую сильнейшее желание заверить ее, что это не из-за вина.

 – Нет, извини, дело не в вине. Уверена, что оно очень хорошее.

Лили мгновение улыбается с облегчением, но затем снова хмурится.

  – Это из-за того, что я сделала что-то не то?

 – Нет, – быстро говорю я. – Ты была очень любезной хозяйкой…

Лили медленно кивает и откидывается на спинку стула. Похоже, ее не обидел мой отказ пить вино, во всяком случае, теперь ей просто любопытно.

Она долго смотрит на меня поверх своего бокала, прежде чем сделать еще один глоток.

Я смотрю на дверь, надеясь, что кто-нибудь появится и спасет меня от этой ситуации. Лили такая милая, я не знаю, как с ней общаться. Часть меня предполагала, что она будет заносчивой или надменной, учитывая, насколько женщина безупречно красива. Или так же жестока, как ее муж. Но она практически в лепешку готова разбиться, чтобы мне было удобно.

 – Мэтью что-то сделал, не так ли? – наконец понимающе говорит она.

Я немедленно застываю в ответ. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я хочу это отрицать, но не могу.

Оставлять нас наедине было плохой идеей. О чем думали Люцифер и Эндрю? Я совсем не умею обманывать других. Ненавижу ложь, и мне это действительно не нравится.

Ее глаза сужаются, и по тому, как она смотрит на меня, создается впечатление, что она начинает понимать.

 – Знаешь, я с Мэтью прожила чуть больше года, и ты первая жена, с которой меня познакомили…

 – Мы с Эндрю не женаты, – тихо поправляю я ее. Я должна поставить свой бокал с вином на столик, прежде чем уступлю желанию сделать глоток. – Я знаю его всего два дня.

 – Ты шутишь, – громко восклицает она, затем краснеет, бросая быстрый взгляд на детей.

Адам оглядывается, с любопытством глядя на свою маму, но Эви и Эбигейл находятся в своем собственном счастливом маленьком мире, совершенно не обращая на нас внимания.

 – Не шучу, хотя мне жаль, что это не шутка, – говорю я, неловко поеживаясь.

Мне кажется, я уже сказала слишком много и боюсь, что случится, если Люцифер и Эндрю узнают об этом. Мне не запрещали разговаривать или рассказывать, почему я с Эндрю, но я просто подумала, что это очевидно.

Не говоря уже о том, что понятия не имею, что сделает Лили, если я скажу ей правду. Поверит ли она мне, если я ей расскажу? Будь я в ее ситуации, наверное, не поверила бы.

Лили наклоняется ко мне и понижает голос до шепота.

 – Он забрал тебя, не так ли?

Я так удивлена, что она догадалась, что выпаливаю:

 – Да!

Зажав рот ладонью, с беспокойством смотрю на Эбигейл. Она бросает на меня взгляд, ласково улыбается и снова возвращается к игре.

Мое сердце неистово колотится под ребрами, а разум мчится с бешеной скоростью. Что Лили знает? Она уже все знает или это какой-то тест?

Или она может помочь мне выбраться из этой ситуации?

Я наклоняюсь к Лили и понижаю голос до шепота.

 – Как ты узнала?

В ее глазах что-то загорается. Радость? Или это удовольствие?

Она выглядит почти такой же нетерпеливой, как и я, как будто ей тоже очень хочется что-то сказать.

Когда Лили ставит бокал на столик и поворачивается, чтобы полностью сосредоточить на мне внимание, я чувствую этот странный толчок, как будто мы в этот момент являемся родственными душами.

Ее губы изгибаются в озорной ухмылке, и женщина наклоняется ближе, шепча.

 – Потому что Мэтью забрал меня… от мужа.

Лили продолжает рассказывать мне шепотом историю о Люцифере, который однажды ночью появился в ее спальне и принудительно забрал ее и детей от мужа. Судя по всему, ее муж, Маршалл, в то время был ужасным человеком. Он не заботился ни о ней, ни о детях, и она планировала с ним развестись.

Но затем Люцифер ворвался в их жизнь, объявил ее и детей своей собственностью и изменил все планы. Некоторые детали довольно туманны. Она вскользь упоминает о том, что Маршалл похитил ее и Люцифер о нем позаботился, но не сообщает никаких конкретных подробностей.

 – Ты счастлива? – спрашиваю я ее, позволяя всему этому уложиться в моей голове.

История настолько драматична, настолько безумна, что я бы в нее не поверила, если бы сама не прошла через что-то подобное.

Она не раздумывает. На ее губах появляется улыбка и женщина кивает.

 – Безумно.

 – Вау, – бормочу я, качая головой. Почти не могу в это поверить.

Ее улыбка становится шире, а глаза сверкают, глядя на меня поверх края бокала.

 – Я рассказала тебе свою историю, теперь твоя очередь рассказать мне свою. Мне нужны все грязные подробности, и я имею в виду их все.

Заколебавшись, я внезапно чувствую себя неловко.

 – Давай, – подсказывает мне Лили. – Не дразни.

Улыбаясь, я качаю головой.

 – Даже не знаю, с чего начать...

Лили закатывает глаза.

 – С начала, конечно.

В отличие от нее, моя история начинается не с Эндрю, а с Ивана.

После того, как сделала глубокий вдох и поняла, с чего начать, я рассказываю ей о том, как мы с Иваном познакомились. Как все шло хорошо до тех пор, пока он не начал злиться из-за того, что я не была готова переспать с ним, когда узнала его поближе. Как быстро обострилась ситуация.

Преследование и наблюдение.

Давление и манипуляции.

 – Что за придурок, – шипит Лили после того, как рассказываю ей, как Иван уволил меня из бутика, в котором я работала, потому, что я использовала работу как предлог, чтобы не встречаться с ним.

Я киваю, полностью соглашаясь с ней, но это было не самое худшее. Хуже были избиения. Он постоянно бил меня в гневе, когда я сопротивлялась ему… Но я не говорю об этом. Не знаю почему, просто не могу.

Вместо этого рассказываю о том, как не могла найти работу и как жила на свои сбережения.

 – Вероятно, это он сказал им не нанимать тебя, – рычит она.

Я киваю головой.

 – Я догадалась об этом, – после двадцатого или около того отказа.

Фыркнув, она выпивает залпом остаток вина, и я подавляю улыбку, польщенная тем, что она так раздражена за меня.

 – Что случилось потом? – спрашивает женщина, наклоняясь вперед и ставя пустой бокал на столик.

Мое веселье исчезает, когда я вспоминаю и пересказываю события двух ночей назад. Точно так же, как Лили замалчивала детали того, как именно Люцифер позаботился о ее бывшем муже, я намеренно опускаю тот фрагмент, где Люцифер приставил к моей голове пистолет. Не знаю, как Лили отреагирует на эту информацию, а мне она начинает слишком сильно нравиться, чтобы рисковать нашей новой дружбой.

Не говоря уже о том, что я не хочу делать или говорить ничего, что разозлило бы этого человека. Мне нравится моя голова там, где она есть, спасибо.

 – Я рада, что Эндрю забрал тебя, – говорит она, когда я заканчиваю свой рассказ.

Я киваю, но не могу заставить себя устно согласиться с ней.

 – А ты нет? – спрашивает она.

Как я сказала ранее, я не умею лгать. Я могла бы притвориться, что довольна ситуацией, но даже слепой, вероятно, мог бы понять, что это не так.

 – Честно? – спрашиваю я.

Она кивает.

 – Нет, – медленно говорю я. – Меня не устраивает эта ситуация. Я бы предпочла свободу.

Она хмуро смотрит на меня.

 – Но Эндрю заботится о тебе.

 – Да, но он незнакомец, – объясняю я. – Я почти не знаю этого человека. Он может быть таким же плохим, как Иван...

Лили яростно мотает головой.

 – Он совсем не похож на Ивана. Тот человек – подонок, а Эндрю – один из самых доверенных людей моего мужа. Он на ступеньку выше остальных.

 – Возможно, ты права, – признаю, потому что, честно говоря, я недостаточно знаю об Эндрю, чтобы спорить с ней относительно его репутации. Однако точно знаю, что он, как и Иван, манипулирует мной, создавая ситуацию, в которой я не хочу находиться. – Но он держит меня в плену в своем доме.

Опять же, Лили быстро встает на его защиту.

 – Уверена, что со временем, когда он сможет тебе доверять, то даст тебе больше свободы.

Я в ужасе качаю головой.

 – Ты знаешь это по опыту?

Она резко кивает головой.

 – Да.

Вздохнув, я секунду обдумываю свои слова, прежде чем произнести их.

 – Я знаю, что у вас с Люцифером все получилось, но Эндрю и Люцифер – два очень разных человека.

Я не указываю на то, насколько разные мы с ней и наши ситуации, но чувствую, как это витает в воздухе между нами.

 – Согласна, – признает она. – Мэтью и Эндрю – два очень разных человека, но они разделяют одну и ту же философию и фундаментальные убеждения. Они смотрят на мир очень... – Она умолкает, задумчиво нахмурив брови. – Для этого есть слово, но сейчас оно ускользает от меня. То, как они смотрят на мир…

 – Радикально? – предлагаю я.

Она фыркает и прищуривается, глядя на меня, очевидно, не находя мое предложение смешным.

 – Я больше думала об уникальности.

Я ухмыляюсь ей и говорю:

 – Радикальная уникальность.

Она закатывает глаза, но улыбается.

 – Хорошо, их взгляд на мир радикально уникален.

Она смотрит на меня, ожидая моего согласия или несогласия. Я слегка склоняю голову, а Лили продолжает улыбаться.

 – До встречи с Мэтью я была слепой, но он открыл мне глаза, и теперь я вижу мир таким, какой он есть на самом деле. До него я была просто еще одной овцой…

 – Овцой? – повторяю я. – Что ты имеешь в виду?

Вздохнув, она убирает с лица невидимые волосы, выглядя немного взволнованной.

 – Как это сказать? Мэтью намного лучше объясняет это... – она смотрит на детей и понижает голос, как будто внезапно забеспокоившись о том, что они подслушают. – Эти люди жестокие и могущественные, и они видят мир таким, какой он есть на самом деле. Они видят всю эту хрень.

 – Хорошо… – медленно говорю я, как бы понимая это, но не совсем. – Но что делает кого-то овцой?

– Овца – это человек, который считает, что законы и правила существуют для их защиты. Делают игровое поле более справедливым, когда в действительности они...

 – Прости, Лили?

Мы обе удивленно оборачиваемся. В дверях стоит женщина средних лет, сжимая в руках небольшой сверток.

 – Да, Мэри? – Лили улыбается женщине, нисколько не раздраженная тем, что ее прервали. На самом деле, она выглядит довольно счастливой.

 – Маленький Дэвид готов ко сну. Я подумала, что ты захочешь пожелать ему спокойной ночи, прежде чем я его уложу.

 – Конечно, – лучезарно смотрит Лили на женщину и тянет к ней руки.

Мэри отвечает на улыбку Лили и подходит, осторожно подавая сверток. Как только сверток благополучно оказывается в руках Лили, Мэри делает шаг назад и смотрит на меня. Я вежливо улыбаюсь ей, и мы оба обращаем внимание на Лили.

Лили улыбается и отодвигает уголок одеяльца, обнажая крошечную золотую головку.

Она воркует, ласково разговаривая со своим малышом, и, наблюдая за ней, я испытываю странную боль. Как будто во мне есть место, о котором я не подозревала, и которое было пустым.

 – Я не знала, что у тебя есть малыш, – мягко говорю я.

Лили смотрит на меня и нежно кивает.

 – Его зовут Дэвид.

 – Сколько ему? – спрашиваю я, придвигаясь немного ближе, чтобы получше его рассмотреть.

 – Три месяца, – отвечает она с гордой улыбкой. – Хочешь его подержать?

 – Да, – довольно хмыкаю я. Я не держала малыша на руках с тех пор, как родилась Эбигейл, и мне внезапно стало этого не хватать.

Лили придвигается ко мне, и я протягиваю руки, готовая принять сверток. Лили осторожно кладет его мне на руки.

 – Он заснул, – шепчет она.

Я смотрю на спящего ребенка на своих руках, и вид его красивого личика крадет у меня все дыхание.

Я теряю дар речи.

Рядом со мной тихо хихикает Лили.

 – Он имеет тенденцию оказывать такое влияние на людей.

Я качаю головой, пытаясь ее прояснить, но все еще не могу отвести от него глаз.

– Он идеальный… – выдыхаю я, восхищаясь его ангельскими чертами. Он самый красивый, кого я когда-либо видела.

 – Так и есть, – соглашается со мной веселый мужской голос, звучащий со стороны дверного проема.

Мне, наконец, удается оторвать взгляд от прекрасного лица Дэвида и взглянуть вверх, чтобы увидеть его взрослую версию, ухмыляющуюся мне.

Не знаю почему, но мне кажется, что меня только что поймали на том, чего я не должна была делать.

 – Спасибо, что позволила мне подержать его, – мягко говорю я Лили.

Она кивает и улыбается, когда я осторожно возвращаю ей Дэвида.

Люцифер входит в комнату и подходит к дивану. Наклонившись через спинку, он быстро целует Лили в щеку, а затем смотрит на своего сына.

 – Мэри как раз собиралась уложить его в постель, – тихо шепчет Лили.

Он улыбается и гладит сына по голове.

Когда они склоняются друг к другу, глядя на своего спящего ребенка, момент такой сладкий, такой нежный, что моя грудь сжимается, и я испытываю сбивающую меня с толку зависть.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что я хочу того же, что есть у них.

Я хочу любви, и хочу нежности.

Как только осознание этого доходит до меня, я резко отворачиваюсь, чувствуя себя непрошеным гостем, подглядывающим за интимным моментом.

Сначала выпрямляется Люцифер, а затем Лили неохотно передает Дэвида Мэри.

 – Сладких снов, малыш, – ласково шепчет она, когда Мэри снова заворачивает его и выносит из комнаты.

 – Идем ужинать? – спрашивает Люцифер, когда Мэри уходит, и я, наконец, замечаю темную тень, скрывающуюся в дверном проеме.

Как долго он там стоит? Он был там все время?

Глаза Эндрю впились в меня темным пламенем.

 – Я голоден, – усмехается он.

А у меня внезапно пропал аппетит.

 Глава 13

Эми

Ужин проходит для меня мучительно, хотя все остальные, кажется, довольны. Лили изо всех сил пытается удержать меня в разговоре, происходящем за столом, но между Люцифером, сидящим напротив меня, и Эндрю прямо рядом со мной, требуется вся моя концентрация, чтобы просто проглотить еду.

И я должна есть, сейчас все этого от меня ждут. Эндрю сообщил всем ошеломляющую новость, сказав, что я жду ребенка.

Я не знаю, что с ним, черт возьми, не так.

Знаю, что он хочет, чтобы я забеременела, но довольно-таки рано говорить об этом. Я все время говорю себе, что он будет чертовски растерян, когда выяснится, что я не беременна. Но у меня такое дурацкое ощущение, что он вовсе не будет растерян. Что он человек, который привык получать то, что хочет, и одной его воли будет достаточно, чтобы накачать мой живот.

Знаю, знаю, теперь я та, кто кажется сумасшедшей, но вся эта ситуация чертовски напрягает меня. Все вокруг меня, собравшиеся за столом, так счастливы, словно одна большая семья.

И я чувствую себя здесь посторонней.

Меня окружают убийцы, похитители и прелюбодеи, и все же мне интересно, стоит ли мне больше стараться вписаться в их круг.

Однако когда действительно задумываюсь об этом, особенно когда все они так вежливы и внимательны ко мне, то задаюсь вопросом, кто я такая, чтобы судить?

Я не знаю наверняка, что Люцифер, Эндрю или кто-либо из других мужчин, сидящих за этим столом, убийцы.

Это просто внутреннее ощущение.

Конечно, они схватили нас с Иваном, но я все еще жива, не так ли?

И это не значит, что я полностью свободна от греха. Господь знает, что я совершала свои собственные ошибки.

Которых очень и очень много.

 – Наша принцесса выглядит усталой, – шепчет Эндрю рядом со мной, и это слово «наша» бьет по моим нервам.

Я могу понять, почему он притязает на меня, это использование из-за моего тела, но не понимаю, почему он притязает на мою дочь… если только он действительно серьезно относится к тому, чтобы мы принадлежали ему.

Я смотрю на Эбигейл, и она действительно клюет носом над своей тарелкой, вяло держа ложку.

 – Ты тоже выглядишь усталой, – бормочет он, нежно беря меня за подбородок и поворачивая к себе лицом. – Готова поехать домой?

Я смотрю в его темные глаза, ища в них зло, запятнавшее его душу, но все, что я вижу – это тепло и беспокойство.

Его большой палец гладит меня по щеке, а его прикосновения такие теплые, такие приятные, что моя кожа покрывается мурашками.

 – Да, – отвечаю я слабым голосом, чуть громче шепота.

Его губы изгибаются в улыбке, и, черт возьми, эта улыбка вызывает во мне бабочек.

Бабочек, порхающих в моей сердцевине.

Я отворачиваюсь, желая знать, как разрушить его власть надо мной. В моем сознании я могу тысячу раз его ненавидеть, но когда он касается меня, вся эта ненависть вылетает в окно.

Эндрю берет меня за руку, и мы встаем. Затем прощаемся, и Лили заставляет меня пообещать навестить ее в течение недели. Поговорив с Люцифером, Эндрю берет Эбигейл на руки, и мы направляемся к машине.

Эбигейл совсем не шевелится. Она так устала, что, уткнувшись носом в грудь Эндрю, цепляется за него, а потом только тихонько сопит, когда мы выходим.

Поездка тихая, почти мирная. Я смотрю в окно, в ночь. Мимо проносятся огни города – белые, желтые, синие, красные.

Приятно просто находиться на улице, снова быть открытой для возможностей.

Эндрю рядом со мной молчит и излучает напряжение. Я смотрю на него, и на долю секунды наши взгляды встречаются. Сильнейший толчок пронизывает меня, как будто удар молнии.

В воздухе между нами так много невысказанных слов.

Однако произнести вслух, означало бы признать их, а сейчас я просто не могу этого сделать.

Я больше не знаю, что чувствую. Не знаю, как к нему отношусь.

Его ребенок действительно растет во мне? Я кладу руку на живот и снова поворачиваюсь к окну.

Все изменилось – моя жизнь, то, как я думаю...

Мое тело.

Я могла бы получить то, что есть у Лили, если бы позволила себе это...

Я схожу с ума?

Наши ситуации совершенно разные.

И снова смотрю на Эндрю. Как будто ожидая моего внимания, он протягивает руку и гладит меня по щеке.

Будь он проклят. Зачем он это сделал? Почему Эндрю должен быть милым со мной? Почему он не может быть таким же засранцем, как Иван?

Отдернув голову и повернувшись на сиденье всем телом, я отворачиваюсь от него.

Я серьезно сержусь из-за того, что он хорошо ко мне относится? Теперь я знаю, что действительно сошла с ума.

Его рука опускается на мое бедро.

Теплая, тяжелая и собственническая.

Мужчина сжимает мое бедро

Я снова смотрю на него и своим пристальным взглядом пытаюсь сказать, чтобы он перестал ко мне прикасаться. Чтобы перестал ломать меня своей привязанностью.

Он ухмыляется, и его начинает рукой скользить вверх к подолу моей юбки. Хочу, чтобы его прикосновения вызывали у меня отвращение, чтобы они не трогали меня, но я всего лишь человек.

Боже, помоги мне, я недостаточно сильна, чтобы противостоять этому мужчине. Он все, что я когда-либо хотела – сильный, заботливый и ласковый. Когда Эндрю касается меня, я оживаю. А когда он перестает ко мне прикасаться, я чувствую, что умираю медленной смертью.

Я веду заранее проигранную битву. Может быть, пора это признать. Может быть, пора просто признать поражение и сдаться.

Чтобы увидеть, куда заведет нас это безумие.

Мы подъезжаем к зданию, которое он назвал домом, и мужчина убирает руку с моего бедра, а я испытываю желание схватить его за руку, чтобы сохранить с ним связь.

Предложение покататься еще немного, готово сорваться с моих губ, но я не произношу ни слова.

Эбигейл устала и нуждается в своей постели.

Выйдя из машины, он подходит, чтобы открыть мою дверь, помогает мне выйти, а затем заботится об Эбигейл, беря ее на руки и неся в дом.

Я следую за ним, закрывая за нами все двери и запирая их.

Ирония происходящего не ускользает от меня.

Я поднимаюсь по лестнице следом за ним.

Он держит и несет Эбигейл так, словно самый драгоценный сверток в мире.

Мы входим в ее комнату.

Эндрю осторожно укладывает Эбигейл на кровать и стягивает одеяло, укутывая ее. Отступив, мужчина дает мне достаточно места, чтобы втиснуться. Я наклоняюсь над ней, убираю с лица волосы и целую на ночь в лоб.

Она улыбается во сне.

Пока дочь в безопасности и счастлива, я могу все вынести.

Даже этого мужчину.

Выпрямившись, поворачиваюсь и вижу Эндрю, протягивающего ко мне руку.

Поколебавшись, я гляжу в его лицо и вижу всю его темную нежность, а затем вкладываю свою руку в его. Мужчина сжимает пальцы вокруг моих, и даже этого невинного прикосновения достаточно, чтобы у меня участилось дыхание.

Вместо того чтобы со временем потерять к нему чувствительность, я, кажется, становлюсь все более и более отзывчивой к нему.

Эндрю ведет меня из комнаты Эбигейл по коридору в свою… нет, нашу комнату.

С каждым шагом мое сердце бьется немного быстрее. И с каждым шагом я чувствую, что он меняется. Его хватка на моей руке сжимается от напряжения, а лицо становится твердым.

«Я чем-то его разозлила?» – думаю я. Не уверена, но что-то определенно есть.

Мужчина втягивает меня в комнату и быстро закрывает за нами дверь.

Запирает ее.

Я с удивлением смотрю на него. Что-то не так. Он был таким спокойным, таким ласковым несколько мгновений назад… но, может быть, это было просто затишье перед бурей? Прямо сейчас мужчина выглядит так, словно готов броситься на меня.

 – Нам нужно поговорить, – хрипло говорит Эндрю и опускает мою руку.

Потянувшись к воротнику своей рубашки, он дергает за узел галстука, ослабляя его, а затем выдергивает его из воротника.

 – О чем? – сглатываю я и делаю шаг назад.

Дорога домой была такой тихой, что я почти забыла, что боюсь его.

Галстук исчезает, и мужчина начинает расстегивать рубашку, его движения резкие и быстрые.

 – Об Иване, – рычит Эндрю.

 – А что с ним? – спрашиваю я и нервно облизываю губы. Во рту внезапно пересыхает, а живот сводит от страха.

Эндрю срывает с себя рубашку и, наклоняя голову из стороны в сторону, хрустит шеей.

Выпрямившись, он смотрит на меня несколько долгих, напряженных секунд, прежде чем ответить:

 – Мы его отпускаем.

Бл*ть. Худший мой кошмар сбывается.

 – Когда? – спрашиваю я, пытаясь смириться с этой информацией.

 – Завтра, – говорит Эндрю, не сводя с меня глаз. Он долго и пристально смотрит на меня, оценивая мою реакцию.

 – Почему вы не… – я останавливаюсь, сглатывая, даже не в состоянии закончить свой вопрос.

Возможно, это делает меня такой же плохой, как он, но больная, извращенная часть меня надеялась, что Люцифер найдет причину позаботиться об Иване, как только они получат от него информацию, которую хотели.

Я надеялась, что больше никогда не увижу его, и мне больше никогда не придется его бояться.

Эндрю усмехается.

 – Почему мы не убили его?

Я медленно киваю головой.

 – Потому что он нам еще пригодится.

Мое сердце дрожит, а дыхание учащается. Мне приходится снова сглотнуть, так как по горлу поднимается желчь. Конечно, он им еще пригодится. Иван, несомненно, является неиссякаемым источником информации.

Но он захочет меня вернуть.

 – О, Боже, – стону я.

Мои ноги дрожат и я, запрокинув голову, встречаюсь с твердым, неумолимым взглядом Эндрю.

 – Ты должен меня отпустить.

Его глаза темнеют, и это слово вырывается из его рта почти как рев.

  – Нет.

Мне следовало бы бояться реакции Эндрю и его ярости на лице, но сейчас я гораздо больше боюсь Ивана.

 – Но он будет искать меня, – со слезами на глазах объясняю я. Моя паника усиливается с каждым словом, которое я говорю, зная в глубине души, что это правда. – Иван всегда находит меня. Всегда.

 – Я нахрен убью его, если он попытается отобрать тебя у меня.

Я качаю головой, желая ему верить, но зная, что все не так просто. Иван поразительно удачлив и имеет «очень глубокие карманы». В конце концов, он меня найдет. Если не завтра, то послезавтра. А потом...

 – Что? Ты мне не веришь? – спрашивает Эндрю, его голос звучит мягче, но как-то опаснее.

Сделав шаг ко мне, мужчина заполняет пространство, которое я создала между нами. Рукой тянется к моему подбородку, прикосновение сначала нежное и мягкое, но затем он хватает его и приподнимает.

 – Я едва не грохнул Люцифера, когда узнал, что Иван просил тебя вернуть.

Мои глаза расширяются, легкие за ребрами замирают. Как ни стараюсь, я не могу втянуть в них воздух.

 – Я хочу разорвать Ивана голыми руками. Я хочу оторвать каждую его гребаную конечность и обоссать его гниющую тушу за то, что он осмелился потребовать тебя обратно.

Собрав остатки своего мужества, и вдохнув, наконец, немного воздуха, задаю вопрос, которого так боюсь.

 – Ты собираешься вернуть меня? – произношу я, запинаясь.

У него может не быть выбора, Люцифер может навязать ему свой.

 – Нет! – рычит Эндрю и притягивает меня к груди. Мужчина так сильно сжал мой подбородок, что на нем могут появиться синяки.

 – Какая моя часть тебя, черт возьми, не может понять? Я никогда тебя не верну.

В данном случае дьявол, которого я знаю, страшнее Эндрю. В конце концов, Эндрю еще не причинил мне вреда.

 – Но, – возражаю я. – Ты знаешь меня всего пару дней. И не можешь знать захочешь ли, чтобы я всегда была рядом.

Эндрю просто смотрит на меня, его лицо темнеет. Чем дольше он смотрит на меня, тем больше я чувствую, что только что совершила огромную ошибку.

Я пытаюсь вырваться, пытаюсь освободиться от его хватки, но он отстраняет меня.

Его обнаженная грудь вздымается и опускается, а его черные глаза угрожающе вспыхивают.

 – Вижу, что ты еще не смирилась со своей судьбой.

Прежде чем успеваю спросить его, какова моя судьба, он поднимает меня на руки и несет к кровати.

 – Мне казалось, что я очень ясно дал это понять, – говорит мужчина и бросает меня на матрас. – Но если тебе нужна гребаная демонстрация, я устрою тебе ее.

Мои волосы падают на лицо, я сажусь, пытаясь убрать их с глаз, но затем мою блузку хватают и яростно дергают через голову.

 – Эндрю, – пищу я и едва успеваю убрать волосы с лица, как он толкает меня на спину. Схватив мою юбку за талию, он тянет ее по ногам.

Я слышу, как лопаются нити, и рвется ткань.

 – Что ты делаешь?

Единственный ответ, который получаю, это его сердитое рычание.

Теплыми руками скользит под меня, обхватывая мою задницу, а затем стягивает с меня трусики.

 – Прости, – говорю я, надеясь быстро успокоить его, хотя не совсем понимаю, чем я его разозлила.

Эндрю, обхватив мои колени, раздвигают мне ноги.

Я смотрю на него, пока он расстегивает брюки. Звук открывающейся молнии звучит громко, как выстрел.

«Почему я снова испугалась Ивана?» – задаюсь я вопросом, глядя на Эндрю. Трудно вспомнить с ним у меня между ног, башней мощных, рельефных мышц.

Даже когда он не нависает надо мной, его размеры заставляют чувствовать себя такой маленькой… такой уязвимой.

Его брюки опускаются, стекая по его ногам, а затем он снова набрасывается на меня, как голодное животное, собирающееся убить.

 – Это мои губы.

Его рот опускается на мой рот, а мужчина поднимает вверх мой бюстгальтер.

 – Это мои сиськи, – рычит он мне в губы.

Эндрю крепко целует меня, а затем его скользит губами вниз. Схватив мою грудь, мужчина сжимает ее ладонями.

 – Мои, – снова рычит он, а затем яростно поглощает их. Втягивает кончики в рот. Шумно посасывает соски.

Я прижимаюсь к кровати, охваченный жаром, когда он издает все эти восхитительные звуки в глубине своего горла.

 – Эндрю, – выдыхаю я, выгибаясь и хватаясь за его плечи, пока он сосет и сосет, доводя меня до грани безумия.

И как только я думаю, что больше не могу терпеть, он начинает скользить по моему телу, выцеловывая влажную дорожку вниз.

Его язык кружит у меня в пупке.

 – Мой живот.

Мужчина поднимает глаза, чтобы смотреть на меня, и я в ожидании втягиваю воздух.

Он направляется туда, куда я думаю?

Его взгляд не отрывается от меня, когда он скользит вниз по моему телу, а его губы касаются изгиба моего холмика.

Его пальцы обхватывают мои бедра, и он раздвигает мои ноги еще шире для него.

 – Это моя милая маленькая киска, – бормочет он, а затем его язык скользит по моему клитору.

Я вздрагиваю, как будто Эндрю только что ударил меня током. Мои мышцы напрягаются, а задница отрывается от кровати.

Он заставляет меня отступить своим лицом.

Прижавшись ртом к киске, он всасывает ее в свой рот, а затем его язык начинает сводить меня с ума. Нет постепенного увеличения интенсивности ощущений, нет времени подготовиться. Мужчина с такой жадностью лижет и сосет меня, словно пытается поглотить своим ртом.

 – О, Боже, – кричу я, впиваясь пальцами в мощную плоть его плеч.

Он издает гневный звук в глубине горла, а затем его руки разводят меня еще шире. Его язык скользит вверх и вниз по моей щели, а затем он погружается, как будто трахает меня им.

 – Эндрю, – хриплю я, моя сердцевина пульсирует и болезненно ноет.

Его язык проникает внутрь и наружу, но это только заставляет меня желать большего. Желать быть наполненной и растянутой его членом.

 – Такая чертовски сладкая, такая чертовски мокрая, – выдыхает он, обжигая своим дыханием мою влажность.

Кончик его языка скользит вверх, а затем обводит маленький чувствительный клитор.

Я вздрагиваю и подергиваюсь.

 – Такая чертовски отзывчивая.

Его язык прижимается к моему клитору и обводит его узкими маленькими кругами. Затем его пальцы проникают внутрь меня, скользя по моим сокам.