Текст книги ""Раскопанная Библия". Новый взгляд археологии"

Автор книги: Израэль Финкельштейн

Соавторы: Нил-Ашер Зилберман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Царь Иоаким, изгнанный из Иерусалима в 597 году до н. э. и лидер иудейской общины в Вавилоне, мог бы представлять последнюю надежду на окончательное восстановление династии Давида. Но ранее господствовавшая полная уверенность, что наследник Давида будет выполнять божественный завет, больше не могла считаться само собой разумеющейся в свете катастрофы, которая только что произошла. В самом деле, отчаянная необходимость переосмысления исторических событий предыдущего десятилетия привела к переработке исходной Девтерономической истории для того, чтобы объяснить, почему долгожданный момент спасения, столь прекрасно сконструированный для правления Иосии, деда Иоакима, не состоялся.

Американский библейский ученый Франк Мур Кросс давно определил, что он считал, что существовали две отдельные редакции (или издания) Девтерономической истории, отражающие различия в историческом сознании до и после изгнания. Более ранняя версия, которая известна в библейской науке как Dtr ¹, была предположительно написана во время царствования Иосии и, как мы утверждали, целиком и полностью посвящена продвижению религиозных и политических целей монарха. Согласно Кроссу и многим ученым, которые следовали ему, первая Девтерономическая история (Dtr ¹) заканчивалась отрывками описания большого разрушения языческих высот по всей стране и празднованием первой национальной Пасхи в Иерусалиме. Это празднование было символическим повторением великой Пасхи Моисея, праздником, посвященным избавлению от рабства к свободе под властью Яхве и предсказанием освобождения Иудеи от нового ига египетского фараона Нехо. Действительно, первоначальный девтерономический рассказ повествует об истории Израиля от последнего слова Моисея до завоевания Ханаана во главе с Иисусом Навином, и до получения нового закона и нового завоевания земли обетованной Иосией. Это был рассказ с окончанием на божественном искуплении и вечном блаженстве.

Но случилась катастрофа. Столетия усилий и надежд оказались напрасными. Иудея была вновь порабощена Египтом, тем же Египтом, от которого израильтяне были освобождены. Потом произошло разрушение Иерусалима, а вместе с ним страшный теологический удар: безусловное обещание Яхве Давиду вечного правления его династии в Иерусалиме – основа для девтерономической веры – было нарушено. Смерть Иосии и разрушение Иерусалима должны были бросить авторов девтерономического рассказа в отчаяние. Как могла священная история сохраниться в это время тьмы? Какое могло быть ее значение?

Со временем появились новые объяснения. Аристократия Иудеи, в том числе, возможно, те самые люди, которые сочинили изначальную Девтерономическую историю, были переселены в далекий Вавилон. По мере того, как шок от переселения начал проходить, истории все ещё была необходима и, фактически, актуальность истории Израиля стала еще большей. Иудеи в изгнании потеряли все, в том числе все, что было дорого девтерономическим идеям. Они потеряли свои дома, свои деревни, свою землю, могилы своих предков, свои сбережения, свой Храм и даже политическую независимость своей четырехсотлетней династии Давида. Переписанная история Израиля была для изгнанников лучшим способом восстановить свою идентичность. Она могла обеспечить им связь с землей своих предков, с их разрушенной столицей, с их сожженным Храмом, с великой историей своей династии.

Таким образом, Девтерономическая история должна была быть обновлена. Это вторая версия была основана в значительной степени на первой, но с двумя новыми целями в уме. Во – первых, она должна была кратко рассказать конец рассказа, от смерти Иосии до разрушения и изгнания. Во – вторых, она должна была придать смыслвсему рассказу, чтобы объяснить, каким образом можно было примирить Божье безусловное, вечное обещание Давиду с разрушением Иерусалима, Храма и изгнанием царского рода Давида. И был еще более конкретный богословский вопрос: как могло случиться, что большая праведность и благочестие Иосии были бессильны предотвратить насильственное и кровавое завоевание Иерусалима?

Так возникло отдельная редакция, известная ученым как Dtr ², чьи завершающие строки (4 Царств 25:27–30) сообщают об освобождении Иоакима из тюрьмы в Вавилоне в 560 году до н. э. (это обозначает, конечно, что 560 год до н. э. – это самая ранняя возможная дата составления Dtr ²). Ее толкование смерти Иосии, правления четырех последних царей из династии Давида, разрушения Иерусалима и изгнания отображает почти телеграфную краткостью (4 Царств 23:26–25:21). Наиболее заметными изменениями являются те, которые объясняют, почему разрушение Иерусалима было неизбежно, несмотря на большие надежды, возложенные на царя Иосию. Во вставке в Dtr1 второй девтерономический историк добавил условие в ранее безусловное обещание Давиду (3 Царств 2:4, 8:2–5, 9:4–9) и вставил зловещие ссылки на неизбежность поражения и изгнания во всем раннем тексте (например, 4 Царств 20:17–18). Более того, он возложили вину на Манассию, заклятого врага девтерономического движения, который правил между праведными царями Езекией и Иосией, и который был изображен как наиболее грешный из всех царей Иудеи:

И говорил Господь чрез рабов своих пророков и сказал: «За то, что сделал Манассия, царь Иудейский, такие мерзости, хуже всего того, что делали Аморреи, которые были прежде его, и ввел Иуду в грех идолами своими, за то, так говорит Господь, Бог Израилев, вот, Я наведу такое зло на Иерусалим и на Иуду, о котором кто услышит, зазвенит в обоих ушах у того; и протяну на Иерусалим мерную вервь Самарии и отвес дома Ахава, и вытру Иерусалим так, как вытирают чашу, – вытрут и опрокинут ее; и отвергну остаток удела Моего, и отдам их в руку врагов их, и будут на расхищение и разграбление всем неприятелям своим, за то, что они делали неугодное в очах Моих и прогневляли Меня с того дня, как вышли отцы их из Египта, и до сего дня». (4 Царств 21:10–15)

Кроме того, Dtr ²представляет собой теологический поворот. Праведность Иосии теперь описывается как такая, которая только отсрочила неизбежное разрушение Иерусалима, а не принесла окончательное искупление Израилю. Охлаждающий оракул был помещен в уста пророчица Хульды, к которой Иосия направил некоторых из его придворных для вопрошания:

«… А царю Иудейскому, пославшему вас вопросить Господа, скажите: Так говорит Господь, Бог Израилев, о словах, которые ты слышал: так как смягчилось сердце твое, и ты смирился пред Господом, услышав то, что я изрек на место сие и на жителей его, что они будут предметом ужаса и проклятия, и ты разодрал одежды свои, и плакал предо мною, то и я услышал тебя, говорит Господь. За это, вот, я приложу тебя к отцам твоим, и ты положен будешь в гробницу твою в мире, и не увидят глаза твои всего того бедствия, которое я наведу на место сие. (4 Царств 22:18–20)

Праведности одного монарха из рода Давида уже было не достаточно, чтобы гарантировать судьбу Израиля. Иосия был благочестивым, и таким образом был спасен от лицезрения падения Иерусалима. Теперь определяющим фактором для будущего народа Израиля становится праведность всего народа, с учетом их индивидуальных прав и обязанностей из книги Второзакония. Таким образом, переписанная девтерономическая история блестяще подчиняет завет с Давидом выполнению завета между Богом и народом Израиля на горе Синай. Отныне Израиль будет иметь цель и идентичность, даже в отсутствие царя.

Но даже со всеми его изгибами и объяснениями второй девтерономист не мог закончить историю безнадежным будущим. Поэтому он закончил 7–книжный сборник истории Израиля лаконичной хроникой освобождения Иоакима из тюрьмы в Вавилоне:

В тридцать седьмой год переселения Иехонии, царя Иудейского, в двенадцатый месяц, в двадцать седьмой день месяца, Евилмеродах, царь Вавилонский, в год своего воцарения, вывел Иехонию, царя Иудейского, из дома темничного и говорил с ним дружелюбно, и поставил престол его выше престола царей, которые были у него в Вавилоне; и переменил темничные одежды его, и он всегда имел пищу у него, во все дни жизни его. И содержание его, содержание постоянное, выдаваемо было ему от царя, изо дня в день, во все дни жизни его. (4 Царств 25:27–30)

Последний царь из рода Давида, из династии, которая соединила землю, столицу и Храм, все еще был жив. Если народ Израиля останется верным Яхве, обещание Давиду все ещё может быть восстановлено.

Те, кто остался

В первые дни археологических исследований существовало мнение, что вавилонское изгнание было почти полным, и что большая часть населения Иудеи была угнана прочь. Считалось, что Иудея была освобождена от населения и сельская местность осталась в запустении. Многие ученые приняли библейское сообщение, что вся аристократия Иудеи (царская семья, жрецы храма, управляющие и видные торговцы) были выселены, и что люди, которые остались в Иудее, были только самыми бедными крестьянами.

Теперь мы знаем больше о населении Иудеи, и эта историческая реконструкция оказалась ошибочной. Рассмотрим сначала цифры. 4 Царств 24:14 дает количество изгнанников в первой вавилонской кампании (в 597 году до н. э. в дни Иоакима) в десять тысяч, а в стихе 16 этой же главы восемь тысяч изгнанников. Хотя рассказ в книгах Царств не предоставляет точное количество изгнанников, увезенных из Иудеи во время разрушения Иерусалима в 586 году до н. э., он утверждает, что после убийства Гедалии и расправы над вавилонским гарнизоном в Массифе «весь народ» бежал в Египет (4 Царств 25:26), предположительно, оставив сельскую местность в Иудее практически пустынной.

Совсем другую оценку количества изгнанников описывает пророк Иеремия, который до бегства в Египет якобы остался с Гедалией в Массифе и поэтому был очевидцем событий. В книге пророка Иеремии 52:28–30 сообщается, что общее количество депортированных в Вавилон составило 4600. Хотя эта цифра тоже вполне округленная, большинство ученых полагают, что она в основном правдоподобна, потому что ее промежуточные числа весьма конкретные и, вероятно, более точные, чем округленные цифры в 4 Царств. Тем не менее, ни из Царств, ни из книги Иеремии мы не знаем, представляют ли эти цифры общее число депортированных или только мужчин – глав семей (система подсчета, довольно часто встречающаяся в древнем мире). Учитывая эти усугубляющие неопределенности, мы можем обоснованно утверждать только то, что мы имеем дело с общим числом переселенцев в диапазоне от нескольких тысяч до, возможно, пятнадцати или двадцати тысяч в целом.

Если мы сравним это количество с общей численностью населения Иудеи в конце седьмого века до н. э., доразрушения Иерусалима, мы можем получить представление о масштабах депортаций. Население Иудеи можно довольно точно оценить с помощью данных, собранных во время интенсивных исследований и раскопок, приблизительно в 75 тысяч (с Иерусалимом, вмещающем по меньшей мере 20 процентов от этого числа, 15 тысяч, с еще 15 тысячами, вероятно, населяющими его близлежащую сельскохозяйственную глубинку). Таким образом, даже если мы согласимся с максимальным количеством изгнанников (двадцать тысяч), то окажется, что оно составляло не более четверти населения иудейского государства. Это означало бы, что, по крайней мере, семьдесят пять процентов от населения осталось на своей земле.

Что мы знаем об этом подавляющем большинстве иудеев, которые не отправились в изгнание? Редкие ссылки в пророческих текстах предполагают, что они, как и раньше, продолжали свой земледельческий образ жизни. Массифа к северу от Иерусалима была одним из нескольких оставшихся городов. Руины храма в Иерусалиме также часто посещались, и там продолжалась своего рода культовая деятельность (Иеремия 41:5). И следует отметить, что эта община включала в себя не только бедных сельских жителей, но и ремесленников, книжников, жрецов и пророков. Важная часть пророческой работы этого времени, в частности книги Аггея и Захарии, была составлена в Иудее.

Интенсивные раскопки по всему Иерусалиму показали, что город действительно был систематически разрушен вавилонянами. Пожар, кажется, был повсеместным. Когда в персидский период на возвышенности города Давида возобновилась деятельность, новый пригород на западном холме, который процветал как минимум во времена Езекии, не был заселен. Единая погребальная пещера шестого века до н. э., обнаруженная к западу от города, может представлять собой семью, которая переехала в соседнее поселение, но продолжавшая хоронить своих мертвых в своей родовой могиле.

Тем не менее, существуют свидетельства продолжающейся оккупации и к северу, и к югу от Иерусалима. Некоторое самоуправление, похоже, продолжалось в Массифе на плато Вениамина, в 13 км к северу от Иерусалима. Вскоре убитый наместник Гедалия, который служил там, до разрушения был, вероятно, высокопоставленным чиновником иудейской администрации. Есть несколько признаков (Иеремия 37:12–13; 38:19), что район к северу от Иерусалима сдался вавилонянам без боя, и археологические данные подтверждают эту гипотезу.

Наиболее тщательные исследования иудейских поселений в вавилонский период, проведенные Одедом Липшицом из Тель – Авивского университета, показали, что селение Телль – эн – Насбех близ современного Рамаллаха (идентифицированное как место библейской Массифы) не было разрушено в вавилонской кампании. И что оно действительно было самым важным поселением региона в шестом веке до н. э. Другие города к северу от Иерусалима, такие как Вефиль и Гаваон, в ту же эпоху продолжали быть населенными. В районе к югу от Иерусалима, вокруг Вифлеема, как представляется, была достигнута значительная непрерывность от конца монархического и до вавилонского периода. Таким образом, как на севере, так и на юге от Иерусалима, жизнь продолжалась почти непрерывно.

Как текст, так и археология противоречат представлению, что между разрушением Иерусалима в 586 году до н. э. и возвращением изгнанников после указа Кира в 538 году до н. э. Иудея была необитаема и в полной разрухе. Персидское овладение и возвращение некоторого числа изгнанников, которые были поддержаны персидским правительством, изменило здесь ситуацию с поселениями. Городская жизнь в Иерусалиме стала возрождаться, и многие репатрианты поселились на Иудейских холмах. Списки репатриантов в книгах Ездры 2 и Неемии 7 содержат почти 50 тысяч человек. Неясно, является ли это значительное число совокупным показателем последовательных волн репатриантов, которые вернулись на протяжении более ста лет, или общую численность населения провинции Йехуд, включая тех, кто остался. В любом случае, археологические исследования показали, что этот показатель является в высшей степени преувеличенным. Обзор данных из всех населенных пунктов в Иудее в пятом – четвертом веках до н. э. предоставляет население провинции численностью около 30 тысяч человек (о границах Иудеи см. Приложение 7 и рис. 29). Это небольшое количество составляло собой после изгнанническую общину времен Ездры и Неемии, которая и сформировала поздний иудаизм.

Рис. 29. Провинция Йехуд в персидский период

От царей к жрецам

Указ Кира Великого, позволяющий группе иудейских изгнанников вернуться в Иерусалим, вряд ли был вызван сочувствием к людям, оставшимся в Иудее, или к страданиям изгнанников. Скорее, это следует рассматривать как хорошо спланированную политику, которая была направлена на обслуживание интересов Персидской империи. Персы были толерантны и даже способствовали местным культам как способу обеспечить лояльность местных групп к ширящейся империи; как Кир, так и его сын Камбиз, поддерживали строительство храмов и поощряли выселенные народы своей огромной империи возвращаться на свои земли. Их политика состояла в предоставлении автономии лояльным местным элитам.

Многие ученые считают, что персидские цари поощряли расцвет лояльной им элиты Иудеи из‑за стратегического и уязвимого расположения на границе с Египтом. Эта лояльная элита была набрана из еврейской общины изгнанников в Вавилоне и возглавлялась высокопоставленными лицами, которые были тесно связаны с персидской администрацией. Это были в основном лица с высоким социальным и экономическим статусом, из семей, которые сопротивлялись ассимиляции и которым, скорее всего, были близки девтерономические идеи. Хотя репатрианты в Иудее составляли меньшинство, их религиозный, социально – экономический и политический статус, а также их сосредоточение в Иерусалиме и вокруг него дали им власть, далеко превосходящую их количество. Они, вероятно, также поддерживались местными жителями, которые с пониманием отнеслись к своду законов Второзакония, обнародованному столетием ранее. С помощью богатой коллекции литературы (исторических сочинений и пророческих трудов) и с помощью популярности храма, который они контролировали, репатрианты смогли укрепить свою власть над населением провинции Йехуд. Их спас и сделал возможным дальнейшее развитие иудаизма тот факт, что (в отличие от ассирийской политики в северном царстве веком ранее) вавилоняне не переселили в побежденную Иудею чужестранные народы.

Но как так случилось, что династия Давида вдруг исчезла со сцены? Почему не была восстановлена монархия с царем из царской семьи? Согласно книге Ездры, первыми двумя фигурами, возглавлявшими репатриантов, были Шешбацар и Зоровавель, оба названы "наместниками" Йехуд (Ездра 5:14; Аггея 1:1). Шешбацар, один из тех, кто вернул сокровища старого храма, и кто заложил основы нового храма, является загадочной фигурой. Он называется "князем Иудиным" (Ездра 1:8), поэтому многие исследователи отождествляли его с Шенацаром из 1 Паралипоменон 3:18, который был одним из наследников престола Давида, возможно, даже сыном Иоакима. Зоровавель, который завершил строительство Храма в 516 году до н. э., также, очевидно, происходил из рода Давида. Тем не менее, он действует не в одиночку, а вместе со священником Иисусом. И что важно, Зоровавель исчезает из библейских рассказов после завершения храма. Вполне возможно, что его происхождение из дома Давида возбуждало в Иудее мессианские надежды (Аггей 2:20–23), что побудило персидские власти отозвать его по политическим мотивам.

С этого момента династия Давида не играла никакой роли в истории Йехуда. В то же время, жречество, которое в изгнании выросло до позиции руководства в изгнании, и которое также играло важную роль среди оставшихся в Йехуде, сохраняло свою известность благодаря своей способности сохранять групповую идентичность. Таким образом, в следующие десятилетия народ Йехуда управлялся двойной системой: политической – наместниками, которые назначались персидскими властями и которые не были связанны с царской династией Давида; и религиозной – жрецами. В отсутствие института царской власти теперь центром самоидентификации народа Йехуда стал храм. Это был один из важнейших поворотных моментов в истории еврейского народа.

Переделка истории Израиля

Одной из основных функций жреческой иерусалимской элиты после вавилонского изгнания – кроме проведения жертвоприношений и очищающих ритуалов – было продолжение производства литературы и священного писания, чтобы сплотить сообщество вместе и определить его нормы против народов вокруг. Ученые давно заметили, что жреческий источник Пятикнижия (P) является в основном послепленным – это связано с ростом значения жрецов, их выдвижение на видное место в храмовой общине Иерусалима. Не менее важно то, что окончательная редакция Пятикнижия также относится к этому периоду. Библейский ученый Ричард Фридман пошел еще дальше и предположил, что редактором, который придал окончательную форму "Закону Моисея", был Ездра, который особенно описывается как "учитель закона Бога небесного" (Ездра 7:12)

Послепленным писателям, вернувшимся в Иерусалим, необходимо было не только объяснить вавилонское разрушение Иерусалима, но и объединить иудейское общество вокруг нового храма. Им нужно было дать народу надежду на лучшее, более благополучное будущее; решить проблему взаимоотношений с соседними группами, особенно на севере и юге, а также решить вопросы, связанные с внутренними проблемами общества. В этих отношениях потребности общества послепленного Йехуда были похожи на потребности иудейского государства конца монархии. В обоих случаях это были небольшие общины, населяющие ограниченную территорию, которая была лишь небольшой частью земли обетованной, но имела большое значение как духовный и политический центр израильтян.

В обоих случаях они были окружены чужими, враждебно настроенными соседями. Обе претендовали на близлежащие территории, которые были за их пределами. Обе столкнулись с проблемами инородцев внутри и снаружи и были озабочены вопросами чистоты общества и ассимиляции. Таким образом, многие учения Иудеи конца монархического периода были не чужды народу в Иерусалиме в послепленный период. Идея центральной роли Иудеи и ее превосходства над соседями, конечно, нашла отклик в сознании общины Иерусалима в конце шестого и в пятом веке до н. э. Но другие обстоятельства, такие как упадок дома Давида и жизнь под гнетом империи, вынудили первых послепленных авторов изменить старые идеи.

Рассказ об Исходе приобрел важное значение в пленный и послепленный периоды. История великого освобождения должна была вызвать мощный отклик среди изгнанников в Вавилоне. Как отметил библейский ученый Дейвид Клайнс, «рабство в Египте – это их собственное рабство в Вавилоне, а исход прошлого становится исходом, который еще предстоит». В самом деле, поразительное сходство темы рассказа об Исходе из Египта и воспоминаний о возвращении из изгнания, возможно, повлияло на формирование обоих повествований. Читая сагу об Исходе, возвратившиеся обнаруживали отображение своего бедственного положения. По словам Яира Хоффмана, библейского ученого из Тель – Авивского университета, обе истории рассказывают, как израильтяне оставили свою землю чужой стране; как земля Израиля считалась принадлежащей тем, кто ее оставил, и кто должен был вернуться вследствие божественного обещания; как после трудного периода в изгнании народ, который ее оставил, вернулся на родину; как на пути назад возвращающиеся должны пересечь опасную пустыню; как возвращение на родину вызвало конфликты с местным населением, как репатриантам удалось заселить только часть земли обетованной; и какие меры были приняты лидерами репатриантов для того, чтобы избежать ассимиляции между израильтянами и населением той земли.

Кроме того, рассказ о переселении Авраама из Месопотамии в обетованную землю Ханаана, чтобы там стать великим человеком и основать процветающий народ, без сомнения, обращался к народу в пленный и послепленный периоды. Мощное сообщение об отделении израильтян от хананеев в повествованиях о патриархах также соответствует положению народа в послепленном Йехуде.

Тем не менее, как с политической, так и с этнической точки зрения, наиболее серьезная проблема послепленного общества была на юге. После разрушения Иудеи в южной части побежденного царства поселились эдомитяне – в долине Беэр – Шевы и на холмах Хеврона – в области, которая вскоре будет известна как Идумея, земля эдомитян. Проведение границы между «нами» (послепленным обществом провинции Йехуд) и «ними» (эдомитянами в южном нагорье) имело первостепенное значение. Поэтому было важно продемонстрировать, как в истории Иакова и Исава, что Иудея была превосходящим центром, а Эдом был вторичным и нецивилизованным.

Традицию о гробницах патриархов в пещере у Хеврона, которая принадлежит к Жреческому источнику, следует также понимать на этом фоне. Общество Йехуда контролировало только часть территории разрушенного иудейского царства, и в настоящее время его южная граница проходила между городами Беф – Цур и Хеврон, последний оставался за его пределами. Помня о важности Хеврона во времена монархии, народ Йехуда должен был горько сожалеть о том, что в их дни он не принадлежал им. Традиция размещения гробницы патриархов, основателей нации, у Хеврона, углубила бы их сильную привязанность к южному нагорью. Так или иначе, история была старой, а традиция настоящей, она была очень привлекательной для авторов Жреческого источника и была подчеркнута ими в рассказах о патриархах.

Тем не менее, последние редакторы книги Бытия не довольствовались простыми метафорами. Они хотели показать, что место происхождения народа Израиля лежало в самом сердце цивилизованного мира. Таким образом, они намекали, что великий отец израильского народа пришел из известного космополитического города Ура в отличие от меньших народов, которые возникли в неразвитых и некультурных районах вокруг них. Происхождение Авраама из Ура упомянуто только в двух изолированных стихах (Бытие 11:28 и 31 документа P), а его история кажется гораздо более сосредоточенной на севере сирийского (арамейского) города Харран. Но даже такого краткого упоминания было достаточно. Ур в качестве места рождения Авраама придал бы огромный авторитет предполагаемому национальному предку. Ур был известен не только как место глубокой древности и знаний. Он приобрел большой авторитет во всем регионе во времена его восстановления в качестве религиозного центра в середине шестого века до н. э. вавилонским (или халдейским) царем Набонидом. Таким образом, ссылки на происхождение Авраама из "Ура Халдейского" предоставляли бы евреям выдающуюся и древнюю культурную родословную.

Короче говоря, послепленный этап редактирования Библии повторял многие из ключевых тем начала седьмого века, которые мы обсуждали в большей части этой книги. Это было связано с аналогичными реалиям и потребностями двух эпох. Израильтяне вновь были сосредоточены в Иерусалиме, в условиях большой неопределенности, без управления большей частью земли, которую они считали своей землей обетованной. Вновь центральной власти необходимо было объединить население. И вновь они сделали это, блестяще изменяя историческое ядро Библии таким образом, чтобы оно могло служить основным источником самобытности и духовным центром народа Израиля, так как они сталкивались со многими бедствиями, религиозными проблемами и политическими поворотами судьбы, которые им еще предстоят.

Эпилог. Будущее библейского Израиля

Йехуд оставался в руках персов в течение двух столетий, вплоть до завоевания Александром Македонским в 332 году до н. э. Затем он был включен в состав империй, основанных преемниками Александра, сначала вошел в состав Египта Птолемеев, а потом – в состав Сирии Селевкидов. На протяжении более 150 лет после завоевания Александра Македонского жреческая элита провинции, теперь известной как Иудея, сохраняла обычаи и соблюдала законы, впервые сформулированные во времена царя Иосии, а в дальнейшем систематизированные и усовершенствованные в пленный и послепленный периоды. В самом деле, именно из эллинистического периода (около 300 года до н. э.) мы получаем первое подробное описание библейских законов и обычаев от стороннего наблюдателя. Греческий писатель Гекатей Абдерский, который путешествовал по Ближнему Востоку вскоре после смерти Александра, дает представление об этапе еврейской традиции, в которой авторитет жречества и власть социального законодательства Второзакония полностью затмили традицию монархии. Говоря о законах, установленных «Человеком по имени Моисей, выдающимся благодаря своей мудрости и своему мужеству», Гекатей отметил:

Он выбрал из людей самых совершенных и с наибольшей способностью возглавить весь народ, и назначил их жрецами, и он предписал, что они должны заниматься храмом и почестями и совершать жертвоприношения своему Богу. Этих же людей он назначил судьями во всех крупных спорах, а также поручил им попечительство над законами и обычаями. По этой причине, евреи никогда не имели царя.

Иудеи, или евреи, стали известны во всем Средиземноморье как сообщество с уникальной преданностью своему Богу. В ее основе лежали не только общие своды законов и правила жертвоприношений, но и сага о национальной истории, которая начиналась призванием Авраама в далеком Уре и заканчивалась восстановлением храмовой общины Ездрой и Неемией в послепленный период. С отказом от монархии и рассеянием евреев по всему греко – римскому миру, священный текст еврейской Библии в третьем и втором веках до н. э. был постепенно переведен на греческий язык и стал главным источником идентичности сообщества и руководством для всех тех членов дома Израиля, которые жили далеко от Иерусалимского Храма. Его сага об Исходе и завоевании Земли Обетованной предлагает общее видение солидарности и надежды для каждого человека в сообществе – таким образом, которым царская или героическая мифологии не могли.

Во втором веке до н. э. противостояние жреческого руководства Иудеи с эллинистической культурой и религией приведет к драматическим изменениям. Радикальному движению сопротивления Маккавеев (во многом напоминающему идеологию Девтерономического движения времен Иосии) удалось подчинить большую часть традиционной земли Израиля и навязать законы его жителям. Но самая большая сила Библии не было руководством для военных завоеваний или политических побед, предназначенных только для повышения состояния конкретного правителя или династии.

В первом веке до н. э., так как Хасмонейские цари из рода Маккавеев вследствие династических дрязг, в конце концов, пришли в упадок, и к власти в Иудее пришел римский васал Ирод, Библия стала объединяющей силой и священным центром угнетенного сообщества. Истории об освобождении из египетского рабства и завоеваниях Иисуса Навина придали особую эмоциональную силу народному движению сопротивления против местных тиранов и римских повелителей в течение первого века до н. э., а также первого и второго веков нашей эры. Нигде в древнем мире не была создана такая мощная, коллективная сага: греческий эпос и мифы говорили только метафорами и примерами; месопотамский и персидский религиозный эпос выражал космические тайны, но не земную историю или практическое руководство к жизни. Еврейская Библия выражает и то, и другое, обеспечивая повествовательную систему, в которой каждый еврей мог определить как родовую, так и национальную историю. Короче говоря, сага об Израиле, который впервые сформировался во времена Иосии, стала первым в мире полностью сформулированным национальным и социальным договором, охватывающим мужчин, женщин и детей, богатых, бедных и обездоленных всего сообщества.

С разрушением Второго Храма в 70 г. н. э. и возникновением христианства, независимая сила Библии зарекомендовала себя как формирующее образование, а не только как блестящее произведение литературы или сборник древних законов и мудрости. Она была основой для постоянно расширяющегося развития в Мишне и Талмуде раввинистического иудаизма и была признана как "Ветхий Завет" формирующимся христианством. Осознание духовного происхождения от Авраама и общее переживание Исхода из рабства стали общим мышлением постоянно растущей сети общин по всей Римской империи и Средиземноморью. Надежда на будущее освобождение, но уже без привязки к потухшей земной династии Давида, был сохранено в пророческих и мессианских ожиданиях иудаизма и в христианской вере в то, что Иисус был потомком Давида. Горькая смерть предполагаемого мессии Иосии много веков до этого установила шаблон, который будет жить на протяжении всей истории.