Текст книги ""Раскопанная Библия". Новый взгляд археологии"

Автор книги: Израэль Финкельштейн

Соавторы: Нил-Ашер Зилберман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Таким образом, великие грехи Ахаза и других злых Иудейских царей не следует рассматривать как в любом случае исключительные. Эти правители просто позволяли сельским традициям проходить беспрепятственно. Они и многие из их подчиненных выражали свою преданность Яхве в обрядах, выполняемых на бесчисленных могилах, святилищах, и высотах по всему царству с редким и вспомогательным поклонением другим богам.

Внезапное совершеннолетие

На протяжении большей части 200 лет эпохи разделенной монархии Иудея оставалась в тени. Ее ограниченный экономический потенциал, ее относительное географическое отделение и традиционный консерватизм ее кланов сделал ее гораздо менее привлекательной для ассирийской имперской эксплуатации, чем более крупное и богатое Израильское царство. Но с приходом ассирийского царя Тиглатпаласара III (745–727 гг. до н. э.) и решением Ахаза стать его вассалом, Иудея вступила в игру с огромными ставками. После 720 года, с завоеванием Самарии и падением Израиля, Иудея была окружена ассирийскими провинциями и ассирийскими вассалами. И эта новая ситуация будет иметь последствия для будущего слишком обширные, чем можно было предположить. Царская цитадель Иерусалима за одно поколение была преобразована из места пребывания весьма незначительной местной династии в политический и религиозный руководящий центр региональной власти, как из‑за драматических внутренних событий, так и из‑за тысяч беженцев из завоеванного Израильского царства, бежавших на юг.

Здесь археология внесла неоценимый вклад в создании диаграммы темпов и масштабов внезапного расширения Иерусалима. Как впервые предложил израильский археолог Маген Броши, раскопки, проводившиеся здесь в течение последних десятилетий, показали, что вдруг в конце 8 века до н. э. Иерусалим претерпел беспрецедентный демографический взрыв, когда его жилые районы расширились от своего прежнего узкого хребта – города Давида – и охватили весь западный холм (Рис. 26). Для того, чтобы охватить новые пригороды, была построена грозная оборонительная стена. В течение нескольких десятилетий – безусловно, в рамках одного поколения – Иерусалим из скромного горного города, площадью 4–5 гектаров, превратился в огромную городскую площадь в 60 гектаров плотно упакованных домов, мастерских и общественных зданий. С демографической точки зрения, население города должно было увеличиться в целых 15 раз, из около 1 тысячи до 15 тысяч жителей.

Рис. 26. Расширение Иерусалима от Города Давида на Западный Холм

Аналогичная картина огромного прироста населения исходит из археологических исследований в сельскохозяйственных окраинах Иерусалима. Мало того, что в это время в ближайших окрестностях города были построены многочисленные усадьбы, но и в районах к югу от столицы, ранее относительно пустая сельская местность была залита новыми земледельческими поселениями, большими и малыми. Старые сонные деревни выросли в размерах и стали, в первый раз, настоящими городами. Также и в Шефеле большой шаг вперед был сделан в 8 веке, с резким ростом количества и размеров селений. Лахиш – самый важный город в регионе – может служить хорошим примером. До 8 века он был скромным городом; она был обнесен грозной стеной и превратился в главный административный центр. Кроме того, долина Беэр – Шевы далеко на юге стала свидетелем создания ряда новых городов в конце 8 века. В целом, расширение было поразительным, в конце 8 века в Иудее было около 300 населенных пунктов всех размеров, от метрополии в Иерусалиме до малых хуторов, где когда‑то было всего несколько деревень и скромных городов. Население, которое уже давно колебалось на уровне нескольких десятков тысяч, теперь выросло до примерно 120 тысяч.

На волне Ассирийских кампаний на севере, Иудея испытала не только внезапный демографический рост, но и реальную социальную эволюцию. Одним словом, она стала полноценным государством. Начиная с конца 8 века в южном царстве появляются археологические признаки зрелого государственного образования: монументальные надписи, печати и оттиски печатей, остраконы для царской администрации; спорадическое использование в общественных зданиях кладки из тесаного камня и каменных капителей; массовое производство в центральных мастерских керамических сосудов; другие ремесла, а также их распространение по всей сельской местности. Не менее важным было появление средних городов, выступающих в качестве региональных столиц, а также развитие крупной промышленности прессования масла и вина, которая из местного, частного производства превратилась в государственную промышленность.

Сведения о новых погребальных обычаях, главным образом, но не только в Иерусалиме, показывают, что в это время возникла национальная элита. В 8 веке некоторые жители Иерусалима стали вырезать сложные гробницы в скале хребтов, окружающих город. Многие из них были чрезвычайно сложными, с остроконечными потолками и архитектурными элементами, такими как карнизы и увенчанные пирамиды, искусно вырезанные из скалы. Н е существует никаких сомнений, что эти могилы были использованы для захоронения знати и высоких должностных лиц, на что указывает фрагментарная надпись на одной из гробниц в деревне Силоам близ Иерусалима (к востоку от города Давида), посвященная "[…]яху, который отвечает за дом". Нельзя исключать того, что это была гробница Севны (чье имя, возможно, сложенное вместе с божественным именем стало Шебнаяху), царского управляющего, которого Исайя (22:15–16) осуждает за его высокомерие при рубке гробницы в скале. Искусные гробницы также были найдены в нескольких местах в Шефеле, что указывает на внезапное накопление богатства и разделение социального положения в Иерусалиме и округе в 8 веке.

Вопрос в том, откуда взялось это богатство и очевидное движение в сторону полного государственного образования? Неизбежный вывод состоит в том, что внезапно Иудея объединилась и даже интегрировалась в экономику Ассирийской империи. Хотя иудейский царь Ахаз начал сотрудничать с Ассирией еще до падения Самарии, наиболее значительные изменения, несомненно, состоялись после крушения Израиля. Резкий рост заселения далеко на юге в долине Беэр – Шевы может намекать, что Иудейское царство приняло участие в активизации арабской торговли в конце 8 века под властью ассирийцев. Существуют веские основания полагать, что для иудейских товаров открылись новые рынки, стимулируя увеличение производства оливкового масла и вина. В результате Иудея прошла через экономическую революцию от традиционной системы, основанной на деревнях и кланах, к экспортному производству и индустриализации под государственной централизацией. В Иудее начало накапливаться богатство, особенно в Иерусалиме, где дипломатическая и экономическая политика царства была определены и где национальные учреждения были под контролем.

Рождение новой национальной религии

Наряду с чрезвычайным социальным преобразованием в конце 8 века до н. э. пришла напряженная религиозная борьба, напрямую связанная с появлением Библии, какой мы знаем ее сегодня. До превращения Иудейского царства в полностью бюрократическое государство религиозные идеи были разнообразными и разбросанными. Таким образом, как мы уже упоминали, в Иерусалимском храме существовал царский культ, в сельской местности существовали бесчисленные культы предков и плодородия, а также существовала широко распространенная смесь поклонения Яхве наряду с другими богами. Насколько мы можем утверждать из археологических свидетельств северного царства, в Израиле существовало аналогичное разнообразие религиозных обычаев. Помимо упоминаний резких проповедей таких фигур, как Илия и Елисей, анти – омридовского пуританизма Ииуя и резких слов таких пророков, как Амос и Осия, со стороны израильского руководства никогда не было никаких согласованных или длительные усилий для утверждения почитания только одного Яхве.

Но после падения в Самарии с ростом централизации Иудейского царства начал проявляться новый, более целенаправленный подход к религиозному законодательству и обычаям. Влияние Иерусалима – демографическое, экономическое и политическое – теперь стало огромным и связанным с новой политической и территориальной повесткой дня: объединением всего Израиля. И решительность его жреческих и пророческих элит определить "правильные" методы поклонения для всех жителей Иудеи – и даже для тех израильтян, которые жили на севере под ассирийским правлением – соответственно выросла. Эти драматические изменения в религиозном руководстве побудили исследователей Библии, таких как Барух Хелперн, предположить, что в период не более нескольких десятилетий в конце 8 и в начале 7 века до н. э. родилась монотеистическая традиция иудео – христианской цивилизации.

Это большое заявление – быть в состоянии точно определить рождение современного религиозного сознания, особенно, когда его центральное писание, Библия, помещает рождение монотеизма на сотни лет раньше. Но и в этом случае Библия предлагает ретроспективное объяснение, а не точное описание прошлого. Действительно, социальное развитие, происходящее в Иудее в десятилетия после падения Самарии, предлагаем новый взгляд на то, как традиционные рассказы о странствиях патриархов и великом национальном освобождении от Египта послужили поводом для религиозных нововведений – появления монотеистической идеи – в рамках вновь преобразованного Иудейского государства.

Где‑то в конце 8 века до н. э. возникла более громкая школа мысли, которая настаивала на том, что культы сельской местности являются греховными, и что только один Яхве достоин поклонения. Мы не можем быть уверены, где возникла эта идея. Она выражена в цикл рассказов об Илие и Елисее (изложенных в письменном виде намного позже падения династии Омри) и, что важнее, в трудах пророков Амоса и Осии, оба из которых действовали на севере в 8 веке. В результате, некоторые библейские ученые предположили, что это движение возникло в последние дни северного царства среди инакомыслящих жрецов и пророков, которые были ошеломлены идолопоклонством и социальной несправедливостью ассирийского периода. После разрушения Израильского царства они бежали на юг, чтобы пропагандировать свои идеи. Другие ученые указывают на круги, связанные с Иерусалимским храмом, намеревающиеся осуществить религиозный и экономический контроль над всё более развитой сельской местностью. Возможно, оба эти фактора сыграли свою роль в плотно упакованной атмосфере Иерусалима после падения Самарии, когда беженцы с севера, жрецы Иудеи и царские чиновники действовали вместе.

Каким бы ни был состав, новое религиозное движение (названное иконоборческим историком Мортоном Смитом «движение Яхве – один») вело ожесточенное и продолжающееся столкновение со сторонниками старых, более традиционных иудейских религиозных обычаев и ритуалов. Трудно оценить их относительную силу в Иудейском царстве. Даже если они, вероятно, изначально были в меньшинстве, они были теми, кто позже создал или воздействовал на большую часть сохранившейся библейской историографии. Момент для этого был удачный, с развитием чиновничьего управления пришло распространения грамотности. Впервые огромное влияние получили письменные тексты, а не рассказанный эпос или баллады.

Как должно быть уже ясно, места в книгах Царств о праведности и греховности прежних царей Иудеи отражают идеологию «движение Яхве – один». Если бы в конечном итоге победили сторонники традиционных способов синкретического поклонения, мы, возможно, обладали бы совершенно иным Писанием или, возможно, вообще никаким. Ибо именно «движение Яхве – один» было намерено создать неоспоримую ортодоксальность поклонения и единую национальную историю, сосредоточенную в Иерусалиме. И это блестяще удалось при создании того, что потом станет законодательством Второзакония и Девтерономической историей.

Библейские ученые, как правило, подчеркивали строго религиозные аспекты борьбы между Иерусалимскими фракциями, но нет никаких сомнений, что их позиции охватывали также решительную позицию по внутренней и внешней политике. В древнем мире, как и сегодня, сфера религии никогда не могла быть отделена от сфер экономики, политики и культуры. Идеи группы "Яхве – один" имели территориальный аспект – поиск "восстановления" династии Давида над всем Израилем, в том числе над территориями побежденного северного царства, где, как мы видели, многие израильтяне продолжали жить после падения Самарии. Это приведет к объединению всего Израиля под руководством одного царя, правящего из Иерусалима, к разрушению культовых центров на севере и к централизации израильского культа в Иерусалиме.

Легко понять, почему библейские авторы были настолько расстроены идолопоклонством. Это был символ хаотического социального разнообразия; лидеры кланов в прилегающих районах управляли своими собственными системами экономики, политики, социальных отношений без управления или контроля со стороны царского двора в Иерусалиме. Однако, эта независимость сельской местности, веками уважаемая народом Иудеи, начала осуждаться как "возврат" к варварству предыдущего времени Израиля. Таким образом, по иронии судьбы, то, что было наиболее искренне иудейским, стало отмечаться как хананейская ересь. На арене религиозных споров и полемик то, что было старым – вдруг стало рассматриваться как чужое, а что было новым, – вдруг стало рассматриваться как правильное. А то, что можно было бы назвать только чрезвычайным излиянием ретроспективного богословия, нового централизованного Иудейского царства и поклонения Яхве, сосредоточенного в Иерусалиме, было перенесено назад в историю израильтян как то, что должно было быть всегда.

Реформы царя Езекии?

Трудно понять, когда новая теология исключительности впервые оказала практическое влияние на положение дел в Иудее; различные реформы в направлении поклонения только Яхве упоминаются в книгах Царств еще во времена царя Асы в начале 9 века до н. э. Но их историческая достоверность сомнительна. Одно, кажется, достаточно определенным: восхождение на трон Иудеи царя Езекии в конце 8 века до н. э. запомнилось авторам книг Царств как беспрецедентное событие.

Как описано в 4 Царств 18:3–7, конечной целью реформы Езекии было создание исключительного поклонения Яхве в единственном законном месте поклонения – Иерусалимском Храме. Но религиозные реформы Езекии трудно проверить археологическими данными. Найденные для них доказательства, особенно в двух местах в юге (в Араде и Беэр – Шеве) являются спорными. В связи с этим Барух Хелперн предлагал, что Езекия запретил сельское поклонение, но не закрыл государственные храмы в административных центрах царства. Тем не менее, нет никаких сомнений, что с царствованием царя Езекии на землю Иудеи пришли глубокие перемены. Теперь Иудея стала центром народа Израиля. Иерусалим стал центром поклонения Яхве. А члены династии Давида стали единственными законными представителями и средством правления Яхве на земле. Непредсказуемый ход истории избрал Иудею на особый статус в особенно важный момент.

Наиболее драматические события были еще впереди. В 705 году до н. э. умер почтенный ассирийский царь Саргон II, оставив свой трон в значительной степени непроверенному сыну Синаххерибу. Последовали смуты на востоке империи, и некогда непобедимый фасад Ассирии, казалось, может опрокинуться. Для многих в Иерусалиме, должно быть казалось, что Яхве чудесным образом готовит Иудею, как раз в самый последний момент, выполнить свое историческое предназначение.

Глава 10. Между войной и выживанием (705–639 гг. до н. э.)

Решение царя Езекии восстать против Ассирийской империи было, несомненно, одним из самых роковых решений, принятых в Иудейском царстве. Для того, чтобы объявить независимость от жестокого повелителя региональной империи, который всего два десятилетия назад уничтожил Израильское царство, требовалась политическая сила и государственная организация для того, чтобы произвести далеко идущие экономические и военные приготовления. Для этого также требовалось явное религиозное подтверждение того, что, несмотря на внушающую благоговение мощь Ассирийской империи, Яхве в конечном итоге обеспечит Иудеи военный успех. Согласно Библии, все ужасные несчастия Израильского царства объяснялись идолопоклонством его народа. Теперь очищение культа Яхве было единственным способом обеспечить победу Иудеи и спасти ее народ от участи уничтожения и изгнания, постигшей народ греховного севера.

И вот, после смерти Саргона в 705 году до н. э., когда способность империи управлять своими окраинами казалась сомнительной, Иудея вступила в анти – ассирийскую коалицию, которую поддерживал Египет (4 Царств 18:21, 19:9), и подняла знамя восстания – с далеко идущими, неожиданными последствиями. Спустя четыре года, в 701 году до н. э., в Иудею с грозной армией пришел новый ассирийский царь Синаххериб. Книги Царств, описывая последствия, делают хорошую мину при плохой игре: Езекия был великим героем, идеальным царем, сравнимым только с Давидом. Он ступал по стопам Моисея и очистил Иудею от всех преступлений прошлого. Благодаря его набожности ассирийцы отступили от Иудеи, будучи не в силах захватить Иерусалим. Как мы увидим, это неполная история, также как и не является полной содержащаяся в Библии история, касающаяся 55–летнего правления Манассии, сына Езекии. В противоположность идеальному царю Езекии, книги Царств рисуют Манассию законченным вероотступником, который тратит свое долгое правление на восстановление самых ужасных мерзостей прошлого.

Если бы мы полагались только на библейские материалы, то у нас не было бы никакой причины сомневаться в этой черно – белой картине праведности Езекии и отступничества Манассии. Однако, ассирийские источники того времени и современные археологические исследования показывают, что библейское богословское толкование восстания Иудеи против Ассирии скрывает совсем другую историческую действительность.

Великое чудо и его предательство

Четвертая книга Царств рассказывает историю великой авантюры Езекии как драму в нескольких действиях, в которой небольшое число актеров декламируют формализованные речи на легко узнаваемые богословские темы. Этот стиль монологов, выполненных в пользу читателя Библии, является одной из отличительных черт Девтерономической истории. Использование религиозной риторики понятно: смысл библейской истории в том, чтобы показать, что простая сила оружия или соотношение сил никак не влияют на исход войны между народами. За всем этим стоит руководящая сила Яхве, который использует армии и сражения для того, чтобы наградить тех, кто поклоняется исключительно ему, и чтобы наказать тех, кто этого не делает.

После описания религиозного поведения Езекии 4–я книга Царств вмещает короткое отступление, точнее повторение, о падении северного царства и изгнания его людей за их грехи. Это сделано для того, чтобы напомнить читателю о контрасте между судьбами греховного Израиля и праведной Иудеи. Ситуации сходные, но результат противоположен: Израиль восстал, Салманасар V осадил Самарию, северное царство было уничтожено, а его люди – депортированы; из‑за их грехов Яхве не пришел на помощь. Иудея тоже восстала, Синаххериб осадил Иерусалим, но Езекия был праведным царем, и поэтому Иерусалим выстоял, а армия Синаххериба была уничтожена. Мораль ясна даже несмотря на то, что грозные войска Ассирии вторглись в царство и завоевали все его отдаленные крепости. Надежда на силу Яхве – это единственный путь к спасению.

Ассирийские военачальники осадили Иерусалим, бросая вызов растерянным защитникам на стенах города, издеваясь над жителями и пытаясь подорвать их дух сомнениями в мудрости царя Езекии, высмеивая его веру:

«И встал Рабсак и возгласил громким голосом по – иудейски, и говорил, и сказал: слушайте слово царя великого, царя Ассирийского! Так говорит царь: пусть не обольщает вас Езекия, ибо он не может вас спасти от руки моей; и пусть не обнадеживает вас Езекия Господом, говоря: „спасет нас Господь и не будет город сей отдан в руки царя Ассирийского“. Не слушайте Езекии. Ибо так говорит царь Ассирийский: примиритесь со мною и выйдите ко мне, и пусть каждый ест плоды виноградной лозы своей и смоковницы своей, и пусть каждый пьет воду из своего колодезя, пока я не приду и не возьму вас в землю такую же, как и ваша земля, в землю хлеба и вина, в землю плодов и виноградников, в землю масличных дерев и меда, и будете жить, и не умрете. Не слушайте же Езекии, который обольщает вас, говоря: „Господь спасет нас“. Спасли ли боги народов, каждый свою землю, от руки царя Ассирийского? Где боги Емафа и Арпада? Где боги Сепарваима, Ены и Иввы? Спасли ли они Самарию от руки моей? Кто из всех богов земель сих спас землю свою от руки моей? Так неужели Господь спасет Иерусалим от руки моей?»(4 Царств 18:28–35)

Езекия был глубоко потрясен, но пророк Исайя ободрил его божественным пророчеством:

«И сказал им Исаия: так скажите господину вашему: так говорит Господь: не бойся слов, которые ты слышал, которыми поносили Меня слуги царя Ассирийского. Вот Я пошлю в него дух, и он услышит весть, и возвратится в землю свою, и Я поражу его мечом в земле его. Посему так говорит Господь о царе Ассирийском: "не войдет он в сей город, и не бросит туда стрелы, и не приступит к нему со щитом, и не насыплет против него вала. Тою же дорогою, которою пришел, возвратится, и в город сей не войдет, говорит Господь. Я буду охранять город сей, чтобы спасти его ради Себя и ради Давида, раба Моего».(4 Царств 19:6–7, 32–34)

И действительно, чудесное избавление последовало той же ночью:

«И случилось в ту ночь: пошел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч. И встали поутру, и вот все тела мертвые. И отправился, и пошел, и возвратился Сеннахирим, царь Ассирийский, и жил в Ниневии. И когда он поклонялся в доме Нисроха, бога своего, то Адрамелех и Шарецер, сыновья его, убили его мечом, а сами убежали в землю Араратскую. И воцарился Асардан, сын его, вместо него».(4 Царств 19:35–37)

Независимость Иудеи (и ее горячая убежденность в силе Яхве, спасающей от любых врагов) была чудесным образом сохранена.

Но вскоре после этого история делает причудливый поворот – со вступлением на Давидов трон сына Езекии – Манассии. В то время, когда мощь Яхве для народа Иудеи должна была быть очевидной, новый царь Манассия сделал, в теологическом плане, полный разворот назад:

«И делал он неугодное в очах Господних, подражая мерзостям народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых. И снова устроил высоты, которые уничтожил отец его Езекия, и поставил жертвенники Ваалу, и сделал дубраву, как сделал Ахав, царь Израильский; и поклонялся всему воинству небесному, и служил ему. И соорудил жертвенники в доме Господнем, о котором сказал Господь: „в Иерусалиме положу имя Мое“. И соорудил жертвенники всему воинству небесному на обоих дворах дома Господня, и провел сына своего чрез огонь, и гадал, и ворожил, и завел вызывателей мертвецов и волшебников; много сделал неугодного в очах Господа, чтобы прогневать Его».(4 Цар 21:2–6).

Несмотря на убеждение, что освященный Иерусалим теперь является престолом Яхве на земле (и косвенным образом всегда им был) и его чистота гарантирует благополучие народа Израиля, Манассия, как сообщается, соблазнил своих подданных «до того, что они поступали хуже тех народов, которых истребил Господь от лица сынов Израилевых». (4 Царств 21:9).

Что же произошло? Чем были вызваны столь разительные перемены? Действительно ли Езекия был настолько праведным, а Манассия настолько падшим?

Подготовка к сопротивлению мировой империи

Книги Царств очень скупо описывают предысторию восстания Езекии, сообщая только, что «отложился он от царя Ассирийского, и не стал служить ему». (4 Царств 18:7). Книги Хроник, написанные несколькими столетиями позже и обычно считающиеся менее достоверным историческим источником, чем книги Царств, тем не менее, дают более подробные сведения о приготовлениях, которые произвел Езекия за недели и месяцы до нападения Ассирии. В данном случае, как мы увидим позже, археология предполагает, что Хроники могли сохранить достоверные исторические сведения, которые не попали в книги Царств. В дополнение к постройке повсюду в государстве складов для зерна, масла и вина, стойл для скота (2 Пар. 32:27–29), Езекия приложил много усилий для обеспечения Иерусалима водой во время осады:

«Когда Езекия увидел, что пришел Сеннахирим с намерением воевать против Иерусалима, тогда решил с князьями своими и с военными людьми своими засыпать источники воды, которые вне города, и те помогли ему. И собралось множество народа, и засыпали все источники и поток, протекавший по стране, говоря: да не найдут цари Ассирийские, придя сюда, много воды [и да не укрепятся]. И ободрился он, и восстановил всю обрушившуюся стену, и поднял ее до башни, и извне построил другую стену, и укрепил Милло в городе Давидовом, и наготовил множество оружия и щитов. И поставил военачальников над народом, и собрал их к себе на площадь у городских ворот, и говорил к сердцу их, и сказал: будьте тверды и мужественны, не бойтесь и не страшитесь царя Ассирийского и всего множества, которое с ним, потому что с нами более, нежели с ним; с ним мышца плотская, а с нами Господь Бог наш, чтобы помогать нам и сражаться на бранях наших. И подкрепился народ словами Езекии, царя Иудейского». (2 Пар. 32:2–8)

Хотя археологические указания на религиозные реформы Езекии скудны и спорны, существуют многочисленные доказательства подготовки и ужасных последствий его восстания против Ассирии. Конечно, центром всех действий был Иерусалим. Оборонительные приготовления наиболее очевидны при раскопках Еврейского квартала Иерусалима, где была построена укрепленная стена более шести метров толщиной для защиты недавно основанных районов на западном холме. Эта защитная стена, по всей видимости, построена во время чрезвычайного положения: западный холм был уже густо заселен, и частные дома, стоящие на пути строящихся городских укреплений, пришлось снести. По – видимому, именно это строительство стены упоминается в Библии, когда Исаия обвиняет царя за то, что тот хладнокровно «разрушает дома, чтобы укрепить стену» (Ис. 22:10).

Еще одним важным заданием было обеспечение города тайными поставками воды в случае осады. Единственный непересыхающий источник в Иерусалиме – Гихон – был расположен на дне долины Кидрон, как можно видеть, за пределами городской стены (Рис. 26). Это было старой проблемой Иерусалима, и происходили более ранние попытки решить ее, пробив туннель в скале, чтобы получить доступ к источнику из укрепленного города. У Езекии было гораздо более честолюбивое намерение: вместо того, чтобы обеспечить путь для спуска к воде, он задумал провести внутрь стен саму воду. Действительно, у нас есть бесценное описание современников этого выдающегося инженерного сооружения, первоначально высеченное на стенах самого туннеля для воды. Впервые открытые в конце девятнадцатого века рядом с южным концом туннеля, эти памятные надписи на иврите рассказывают, как в скальной породе был вырублен этот длинный туннель, ведущий от Гихонского источника к защищенному водоему внутри городских стен.

Рис. 26. Расширение Иерусалима от Города Давида на Западный Холм

Длиной в полкилометра, шириной и высотой, достаточной, чтобы мог пройти человек, он был вырублен с такой точностью, что разница между уровнями воды в источнике и бассейне составляет всего около 30 см. Действительно, древний текст, увековечивший этот труд, известный теперь как Силоамская надпись, сумел передать драматический момент строительства, когда оно было близко к завершению, описывая как туннель был прорубан двумя командами с двух сторон:

[Закончен] туннель. И так была история пробития его. Когда ещё [каменоломы ударяли] киркой, каждый навстречу товарищу своему, и когда ещё (оставалось) три локтя про[бить, слыш]ен (стал) голос одного, воскли[цаю]щего к товарищу своему, ибо образовалась пробоина (или трещина) в скале (идущая) справа [и налево.] И в день пробития его (туннеля) ударили каменоломы, каждый навстречу товарищу своему, кирка к [ки]рке. И пошли воды от источника к водоёму двест[и и] тысяча (1200) локтей. И с[т]олоктей была высота скалы над головами каменолом[ов].(перевод из Википедии)

Как им удалось встретиться, несмотря на то, что туннель идет по кривой, это предмет споров. Вероятно, тут было сочетание технического мастерства и глубокого знания геологии холма. Такое выдающееся достижение не избежало внимания библейских историков, и представляет собой редкий пример, когда определенное сооружение иудейского царя может быть надежно опознано археологически: «Прочее об Езекии и о всех подвигах его, и о том, что он сделал пруд и водопровод и провел воду в город, написано в летописи царей Иудейских». (4 Царств 20:20).

За пределами Иерусалима Езекия, по – видимому, в полной мере воспользовался государственными учреждениями, чтобы удостоверится, что все государство готово к войне (Рис. 27). Город Лахиш в Шефеле был окружен грозной системой укреплений, состоящей из наклонной каменной облицовки на полпути вниз по склону насыпи, и массивной кирпичной стены на ее гребне. Огромная крепость защищала шестикамерные городские ворота и большое возвышение, вероятно служащее основанием дворца или резиденции назначенного царем руководителя города. Кроме того, рядом с дворцом был построен комплекс сооружений, похожих на стайни в Мегиддо, что бы служить конюшнями или складами. Большая шахта, вырубленная в скале, возможно служила верхней частью водопровода. Хотя некоторые из этих элементов могли быть построены до Езекии, они все сохранились и были укреплены в его время, готовые встретится лицом к лицу с армией Синаххериба.

Рис. 27. Главные города Иудеи конца монархии. Линией обозначен центральный район царства в конце седьмого века, во времена Иосии.

Никогда прежде ни один иудейский царь не прилагал так много энергии и опыта и так много ресурсов для подготовки к войне. Археологические находки говорят о том, что организация снабжения в Иудее была централизована впервые. Наиболее ясное доказательство этого – это хорошо известная разновидность больших кувшинов, которые находят на всей территории царства Езекии, массовая продукция схожей формы и размеров. Наиболее важное и уникальное их свойство – это оттиск печати, нанесенный на рукоятку на еще сырую глину, перед обжигом. Печать содержит эмблему в форме крылатого солнечного диска или жука – скарабея, которые, как считается, были символом царской власти в Иудее, и короткую надпись на иврите, которая читается как lmlk (принадлежащее царю). Упоминание о царе сочетается с названием одного из четырех городов – Хеврон, Сохо, Зиф, и еще не идентифицированного места, обозначенного буквами MMST. Первые три известны из других источников, в то время как последнее загадочное место может быть названием Иерусалима или неизвестного иудейского города.