Текст книги "Черная смерть"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Виктор, как и другие стрелки, сразу же разглядел, что такое расположение плотным кольцом охватывает площадь, не давая террористам незаметно приблизиться…

Открыв глаза, Семен Омельченко, он же Гуцул, до хруста в челюсти зевнул. Через лобовое стекло грузовика «ГАЗ-66» открывался вид на серое пасмурное небо.

«Да, сегодня явно не будет жарко», – подумал Гуцул, открывая дверцу. Спать в позе эмбриона на сиденье не особо вместительной кабины было не очень удобно, но за долгие годы работы за баранкой он привык.

Выбравшись из кабины, он огляделся. Несмотря на раннее время, стоянка грузовиков, где Омельченко решил заночевать, уже заметно опустела. Все большегрузные трейлеры дальнего следования покинули стоянку. «Что же, каждому свое, волка ноги кормят», – решил Гуцул, направляясь к умывальнику. Ему торопиться пока было некуда. Он по пояс облился остывшей за ночь водой и, громко фыркая, как довольный жизнью тюлень, направился к своему «шестьдесят шестому». Мужик он был обстоятельный, даже в командировках предпочитал питаться не хуже, чем дома. Из-под сиденья извлек небольшую сковородку и компактную спиртовку, в которую поместил несколько таблеток сухого спирта, и поджег при помощи одноразовой зажигалки. Потом вскрыл раскладным ножом банку гречневой каши с говядиной и высыпал содержимое на небольшую сковородку. Пока каша разогревалась, вытащил из пакета пупырчатые огурцы, не торопясь тонкими ломтиками порезал хлеб и розоватое сало с мясными прожилками, без которого не представлял своей жизни.

Наконец к трапезе все было готово, и, удобно расположившись в кабине, Семен обстоятельно приступил к ней. Отправляя в рот ложку за ложкой обжигающе горячую, но при этом нежную, тающую во рту гречку, сдабривал хлебом с салом и огурцами. Неожиданно в его голову закралась мысль: «А все-таки справный я мужик, поэтому послал меня Кухарь с «барахлом», а не этих двух раздолбаев Конвоя или Спотыкача. У них все не как у людей».

Город Лукин, находившийся за полтысячи километров от Черноморска, пожалуй, был знаменит только двумя вещами: табачной фабрикой, которая выпускала дрянные сигареты, и военно-воздушной базой, на которой до недавнего времени стояли советские новейшие стратегические «Ту-160» – совсем недавно отдали России за долги.

Покончив с завтраком, Гуцул убрал остатки своего раннего пиршества и спрятал спиртовку и сковородку обратно под сиденье. Аккуратно стряхнув крошки с сиденья, включил зажигание и, пока мотор прогревался, сунул в рот сигарету. О происходящем Семен Омельченко нисколько не жалел, да и в общем-то ничего не боялся. Это осталось в далеком прошлом, когда его, совсем сопливого пацана забирали на войну в Афган и заставили гонять из Союза «за речку» бензовоз в колонне таких же, как он, пацанов. Вот где было по-настоящему страшно, обстрелы узкие, петляющие горные дороги, летом изнуряющая жара, а зимой лютый холод, пронизывающий до костей. Теперь он без этого страха не мог, теперь страх за жизнь питал его существование. Больше того, Семен не верил, что получит обещанный Скоком миллион, но и отказаться от такого «шоу» тоже не мог.

Наконец двигатель «газона» прогрелся до нужной кондиции, Гуцул щелчком вышвырнул окурок в приоткрытое окно и плавно вдавил педаль газа. Военно-воздушная база располагалась на другом конце города, и, чтобы потом не торопиться, следовало выехать заранее.

ГЛАВА 6

К месту предстоящей засады снайперов доставили на нескольких армейских грузовиках, которые выехали с территории аэродрома за час до окончания комендантского часа.

Времени оставалось в обрез, тем более что нужно было оставить в тайне выход стрелков на позиции. Поэтому руководство решило рискнуть. Стрелка с Иноком вывез на «УАЗе» немолодой прапорщик с раскосым азиатским лицом и двумя автоматчиками, которых прикрепили для прикрытия. Прапорщик сидел за рулем, один из автоматчиков устроился рядом с ним, выставив в дверное окно ствол своего «АК-74». Второй сел сзади снайперской пары, положив автомат на колени.

Армейский вездеход выехал за шлагбаум КПП не особо резво, не привлекая к себе внимания ни своих, ни чужих, которые стреляют без разбора. Машину трясло на рытвинах и ухабах, оставшихся после засыпанных воронок от взрывов снарядов и мин. Ночь понемногу сдавала свои позиции, постепенно разводя черные краски серым оттенком, видимость при этом заметно улучшилась, и можно было смело ехать с выключенными фарами.

Раскачиваясь на сиденье «УАЗа», Виктор крепко сжимал свой автомат с навинченным на ствол цилиндром ПБС и про себя переживал за прикрепленную к цевью оптику. «Не хватало еще сбить прицел», – мелькнула тревожная мысль, но тут же Савченко поспешил себя успокоить, прибор бесшумной стрельбы позволял оружие пристрелять на месте засады.

Наконец «УАЗ» утробно рыкнул тормозами, еще раз колыхнулся на колдобине и остановился у большущей кучи битого кирпича, которая когда-то, по всей видимости, была жилым домом. За развалинами виднелся обгорелый остов девятиэтажки, верхние этажи которой еще были плотно окутаны утренним туманом.

– Вот, – многозначительно произнес прапорщик махнув рукой на «свечку», после чего его голова плавно развернулась вдоль каменных развалин. – А там находится люк канализационного коллектора, по нему идти недалеко. Метров двести, свою позицию вы знаете. После выполнения задания возвращаетесь сюда, мы будем ждать.

– О’кей, – хмыкнул Савченко, выбираясь из салона вездехода, следом за ним последовал Инок, кроме оружия нагруженный скатками снайперских подстилок и маскировочным чехлом.

– Удачи, ребята, – пожелал им вслед кто-то из автоматчиков.

– Спасибо, – не оборачиваясь, дуэтом ответили диверсанты, прежде чем нырнуть в черную дыру канализационного коллектора. Пройти по зловонному туннелю оказалось значительно легче, чем подняться на седьмой этаж разрушенной «свечи». Лестница представляла собой жалкое зрелище: сорванные перила, огромные пробоины, а кое-где отсутствовали целые пролеты. Только благодаря альпинистской подготовке диверсанты, живые и невредимые, взобрались к месту засады.

Позиция была выбрана на редкость удачная, в комнате напрочь отсутствовала лицевая стена, что значительно увеличивало сектор обзора. Все помещение было засыпано строительным мусором, а над головой зияла огромная дыра от разрыва артиллерийского снаряда.

Стрелок и его наблюдатель Инок быстро подготовил площадку для того, чтобы расстелить снайперские коврики, после чего сноровисто натянули маскировочный чехол. Прорезиненная материя, выкрашенная в серо-черно-коричневый с сиреневым оттенком цвет, надежно скрывал снайперскую пару, сливаясь с руинами. После того как позиция была оборудована, каждый занялся своим делом Инок достал мощный двадцатикратный бинокль и принялся изучать место предстоящей «работы». Савченко рас чехлил оптический прицел и, сняв автомат с предохранителя, припал к резиновому наглазнику.

– Ну-ка, друг ситный, найди-ка мне подходящую мишень, – обратился Виктор к наблюдателю.

– Это мы с превеликим удовольствием, – не отрываясь от бинокля, откликнулся Инок и почти мгновенно ответил: – На три часа великолепный «кирпич».

Савченко передвинул ствол автомата вправо, в сторону площади, где сегодня намечался митинг. Относительно незначительная по своим меркам современных городов, свободная от строений, развалин, руин территория была поделена перекрестком дорог почти на равные части. Пока площадь пустовала, поэтому найти нужный дорожный знак не составило труда. Им оказалась покосившаяся труба, к концу которой был приварен металлический блин. Видимо, «кирпич» был установлен еще в советские времена, краска за это время потускнела и местами облупилась, обнажив ржавчину на металле.

«Удивительно, как он пережил два штурма», – подумал Стрелок, ловя в перекрестие прицела черный прямоугольник «кирпича».

– До цели четыреста двадцать метров, – сообщил Инок, в его бинокле был установлен электронный дальномер, выдающий необходимую информацию с точностью до десяти сантиметров.

– Подходит, – не отрываясь от прицела, ответил Виктор. Сделав необходимое предупреждение, он плавно потянул спусковой крючок.

– Пуф-ф, – почти бесшумно дернулся автомат, выплескивая бронебойную пулю. На красном фоне дорожного знака отчетливо виднелось темное круглое отверстие, образовавшееся под белым прямоугольником после меткого выстрела.

– Так-с, – буркнул Савченко, поправляя прицел. Следующий выстрел продырявил щит рядом с «кирпичом», но уже с левой стороны. Третья пуля угодила в «яблочко», в самый центр, затем рядом появилась еще одна пробоина от четвертого выстрела.

– Браво, – не удержался от похвалы наблюдатель «Кирпич» почти расстрелян, почти мертв. Осталось сделать контрольный выстрел. Пятая пуля ударила между третьим и четвертым отверстиями, проделав одну большую дырку с рваными краями.

– Великолепно. – Виктор остался доволен оружием впрочем, по-другому и быть не могло. Положив перед собой автомат, он включил радиостанцию и доложил на командный пункт: – Аспид готов работать.

– Понял, – ответил невидимый диспетчер.

– Контролируйте свой сектор.

Стрелок не успел ответить, эфир уже занял Леший.

– Удав на месте, готов работать.

После чего по очереди доложили Ковбой, Данила и Манжес, соответственно, Анаконда, Питон и Уж. Несмотря на то, что снайперские пары были оснащены новейшими портативными радиостанциями типа «Акведук» со встроенным шифратором и дешифратором, позволяющим не бояться перехвата, руководство ФСБ было хорошо осведомлено о возможности не только врагов, но и заклятых друзей-конкурентов. Поэтому, отправляя группы на подобные «ювелирные» акции, им каждый раз меняли позывные, в этот раз диверсанты получили названия пресмыкающихся.

– Всем рептилиям работать, – произнес невидимый диспетчер голосом Капитана. – В случае изменения обстановки – немедленно докладывать.

Рация отключилась, а Виктор снова потянулся к автомату, внезапно сообразив, что он уже практически сутки без сна, но усталости не чувствует. После альпийского подъема руки не дрожали и ладони не потели. Явно электронномагнитный массаж пошел на пользу.

Самолет с арестованным Махмудом Максуровым и российскими парламентариями уже сорок минут находился в воздухе. Полет проходил нормально, мандраж от взлета прошел, и многие пассажиры, расслабившись, чувствовали себя в салоне почти как дома.

Даже старший рубоповец покинул свое место и направился к центру самолета, где находилась стюардесса.

«Нехорошо бросать на таком ответственном задании своих подчиненных, – с усмешкой подумал Кухарь, краем глаза наблюдая за оперативником, который весело любезничал с голубоглазой стюардессой. – На «клубничку» орла потянуло. Впрочем, особой роли для нас это не играет». Подняв левую руку, внимательно посмотрел на часы и, дав секундной стрелке оббежать трижды по кругу, бросил скользящий взгляд на сидящих рядом Спотыкача и Конвоя, после чего устало прикрыл веки. Двое наемников в знак понимания слегка нагнули головы, на языке военных обозначало «Время «Ч», начало активной фазы.

Спустя минуту Кухарь бесшумно открыл замки кейса и извлек наружу палочки для еды. Освободив их от пластиковой упаковки, одну протянул Конвою, другую оставил. Спрятав палочку в рукаве, Николай поднялся с кресла, кейс переложил на свое место и неторопливой походкой направился к центру салона. Находящийся возле стюардессы рубоповец внешне походил на самого Кухаря, плотный, с бычьей шеей и покатыми плечами. В нем даже на расстоянии ощущалась опасная сила волкодава, этот человек не зря был назначен старшим оперативной группы.

В приближающемся с безмятежным видом Николае милиционер неожиданно почувствовал скрытую угрозу, его реакция была мгновенной. Он открыл рот, чтобы возгласом остановить незнакомца, его правая рука одновременно метнулась под полу пиджака к пистолету, но не хватило именно какого-то момента.

Короткий взмах, и на первый взгляд совершенно безобидная палочка, подобно средневековой стреле, насквозь пробила горло милиционера. Обливаясь кровью, рубопоповец рухнул к ногам своего убийцы. Его правая рука, сжимая пистолет и судорожно подрагивая, откинулась на ковровую дорожку салона. От испуга и удивления голубые глаза стюардессы стали огромными, как два блюдца, а рот беззвучно открывался, не выдавая ни звука. От ужаса девушка, казалось, потеряла голос.

Раскрытая ладонь Кухаря с хрустом врезалась стюардессе в нос. Это был хорошо поставленный и за многие годы отработанный удар. В прошлом году на пикнике Николай на спор убил годовалого теленка таким способом. Где-то в глубине души ему было жаль девушку, но наработанные рефлексы куда быстрее мысли.

Наклонившись над трупом, Кухарь вырвал пистолет из руки рубоповца, это был массивный тупорылый восемнадцатизарядный «грач». Уникальное и мощное оружие, специально разработанное для особых заданий.

Двое рубоповцев, охранявших Гоблина, почувствовали что-то неладное, но их попытки обернуться пресекли сидящие сзади наемники. Спотыкач ловко накинул одному из них на шею удавку из рыболовной лески изо всей силы затянул так, что тонкая пластиковая нить глубоко впилась в кожу. В таком положении мало что можно предпринять кроме как попытаться схватиться за леску руками. Второй сопровождающий успел повернуть голову, но Конвой ухватил левой рукой милиционера за голову, прижимая ее к спинке кресла, а правой больно ткнул палочкой для еды в нижнюю челюсть и ехидно спросил:

– Хочешь, чтобы в твоем мозгу засела деревянная заноза?

Кому же это понравится, охранники безвольно опустили руки, они даже не сопротивлялись, когда наемники опустошали их подмышечные кобуры, присваивая служебные пистолеты…

– А вам известно, что «воздушные маршалы» – это ноу-хау американцев? Раньше их использовали только в особо редких случаях. После одиннадцатого сентября практически все рейсы сопровождают «воздушные маршалы»– самодовольно декламировал розовощекий крепыш, который серьезно запал на экстравагантную Клео. Нервно теребя носовой платочек, девушка протирала линзы своих элегантных очков и внимательно слушала своего словоохотливого спутника. – Наша страна тоже решила обзавестись своими «воздушными маршалами». Я был зачислен в первую группу, которых обучали в США, в штате Нью-Джерси. Все-таки мастер по многоборью… Черт, что там происходит? – «Маршал» заметил какое-то непонятное шевеление в центре самолета и даже попытался приподняться. – Сидеть, – прошептала Клео крепышу на ухо томным голосом течной самки и добавила: – Если не хочешь, чтобы я тебе перерезала сонную артерию. «Воздушный маршал» оказался парнем не промах и достаточно хорошо подготовленным, но это был его первый рейс, и не было никакого опыта в подобных ситуациях, когда остро оточенный кусок стекла оптической линзы надрезает кожу на шее.

– Да сижу я, сижу. Не дури, девка, – прохрипел крепыш, обильно потея и лихорадочно пытаясь сообразить, что же предпринять. Но времени уже не осталось, возле него оказался Цезарь. Молодой человек в элегантном костюме непринужденно извлек из-под пиджака «маршала» его пистолет. Это был обычный советский пистолет Макарова с клеймом «1962 г.» на ствольной коробке. «Клерк» передернул затвор и приставил ствол ко лбу крепыша, обратившись с лучезарной улыбкой к девушке:

– Окольцуй-ка птенчика, сестричка.

– Одну секундочку, – улыбнулась Клео и вытащила из миниатюрной сумочки, которую никто не удосужился осмотреть при досмотре, плоскую полосу пластикового наручника. Быстро сделала петлю и затянула ее на запястьях «маршала».

То же самое с охранниками проделали Конвой и Спотыкач. Махмуд Максуров изумленными глазами пялился на незнакомых ему людей, все еще не веря в свое спасение. Наконец до него дошло, что это не сон и не бред, от этого Гоблину стало радостно, и он громко захохотал. Но радость была недолгой.

Кулак Спотыкача врезался в грудь чеченца, сбивая смех на высокой ноте, он закашлялся и с недоумением посмотрел на Ивана. А тот, ухватив его за волосы, нагнул голову и зло процедил:

– Ты чего, урод, думаешь, тебя освободили ради идеи «независимой Ичкерии»? Нет, дружочек, ты баран, которого выкрали для продажи. И если твои братья не раскошелятся, я лично пристрелю тебя, как собаку. Усек?

Махмуд ничего не ответил, лишь зло сверкнул глазами, но тут же потупил взор, чтобы не злить незнакомца.

– Оставь абрека и гони всех, – распорядился Конвой бывший прапорщик в подобной ситуации чувствовал себя вторым после Кухаря. Спотыкач благоразумно спорить не стал и всю троицу провел в хвост самолета под охрану Цезаря и Клео.

Все произошло настолько быстро и профессионально что никто из пассажиров даже не успел отреагировать. Пока шла нейтрализация охранников, Кухарь, вооруженный «грачом», ворвался в кабину пилотов, где кроме пяти летчиков находилась вторая стюардесса. Девушка принесла кофе экипажу и задержалась возле молодого штурмана.

– Добрый день, – выставив перед собой пистолет вежливо поздоровался Николай. – Как говорят в американских боевиках, «делайте, что вам прикажут, и никто не пострадает».

– И что нам делать? – собрав всю выдержку в кулак осторожно спросил командир корабля.

– Для начала свяжитесь с диспетчером и передайте ему хайджекинг, после чего поворачиваете борт на юго-восток, и через полчаса мы садимся на аэродроме Лукина. Ну а дальше посмотрим. Ясно?

– Пока ясно, – согласился пилот.

– Вот и славно, – кивнул Николай и приказал вошедшему Конвою: – Присмотри пока за летной командой, и после короткого раздумья добавил: – Девчонку в салон не выпускай. – После чего вышел из кабины.

В салоне по-прежнему стояла гробовая тишина, пассажиры, напуганные увиденным двойным убийством, молчали, ожидая «официального объявления своего положения». Закончив все «организационные» вопросы, Николай решил сделать заявление.

– Дамы и господа, самолет захвачен, – обыденным тоном объявил Кухарь. – Как вы уже успели понять, мы – люди серьезные, – он кивком головы указал на остывающие трупы рубоповца и девушки. – Я буду говорить один раз, ведите себя спокойно, и вскоре всех вас отпустят, в случае неповиновения уговаривать и успокаивать вас никто не станет. Если есть вопросы – задавайте их сейчас.

– Мы парламентарии и обладаем гарантированной неприкосновенностью, – неожиданно взвизгнул Правдин, сидящий в полуметре от Николая. Он, как руководитель парламентской делегации, не имел права промолчать.

Кухарь смерил Правдина внимательным взглядом и слегка скривил губы в усмешке, он не смог скрыть улыбку. Как и Скок, Николай хорошо знал его по Чечне, правда, в отличие от Степана лично с Сергеем Анатольевичем знаком не был. А вот идея использовать Правдина в качестве посредника в переговорах с братьями Максуровыми и местной госбезопасностью принадлежала лично ему. Хотя об этом факте правозащитнику ничего известно не было.

– Неприкосновенность тебе могут гарантировать твои депутатские кореша от ментов, чекистов и прокуратуры. Но никак не от людей, которые перешагнули через реку под названием «Закон». И знаешь почему? – по-прежнему усмехаясь, спросил террорист, вынимая из пиджака пачку «Парламента». Прикурив сигарету, с наслаждением затянулся и продолжил:

– Потому что эти люди положили с прибором на закон и на законодателей. Теперь же, когда мы разобрались с неприкосновенностью, дам тебе, как обычному заложнику, дельный совет. Знаешь, жизнь дается только один раз, и прожить ее надо до естественного конца. И труп министра отличается от трупа бомжа только пышностью похорон. Уяснил?

На последнее пояснение Кухаря Правдин не решился возразить. Выпустив ароматный клуб дыма, главарь обратился к Спотыкачу:

– Иван (все равно родные имена скоро сменят другие), подбери-ка четырех мужиков, скоро будет для работа.

– Сделаем, – авторитетно пообещал Спотыкач.

План по захвату самолета оказался удачным, потому что был рассчитан до мелочей и просчитан до минуты.

Едва диспетчер узнал о вооруженном захвате авиалайнера, как тут же с натужным скрипом начали крутиться шестеренки машины под названием «антитеррористические мероприятие». Ситуация к тому же осложнялась тем, что на захваченном самолете находилась иностранная парламентская делегация и депортируемый террорист. Неприятности получались международные, как говорится, два в одном. И добровольно совать голову в такую петлю (возглавить штаб по освобождению заложников) дураков не было. Поэтому пока искали «штрафника», авиалайнер вышел на радиомаяки Лукинской базы.

Комендант практически бездействующего аэродрома понимая, чем может окончиться его отказ на посадку, разрешил самолету приземлиться и немедленно отдал приказ поднять по тревоге роту охраны аэродрома. «Ту-154» мягко коснулся посадочной полосы, делая инерционный пробег, когда коменданту доложили, что неизвестный грузовик «ГАЗ-66», прорвав ограждения, на предельной скорости мчится к взлетно-посадочной полосе.

– Ясное дело, на рандеву с террористами, – пробормотал угрюмо комендант, седой, мрачный полковник, которому до ухода на пенсию (внезапно оказавшегося вопросом) осталось всего полгода. В душе он проклинал госбезопасность, милицию и всех, кому положено бороться с терроризмом и которые сбросили этот опасный груз на его плечи. Из огромного окна на диспетчерской вышки было хорошо видно, как к остановившемуся самолету стремительно приближался тупорылый «газон».

«Надо кого-то послать на перехват», – решил комендант, но внезапно ожила диспетчерская радиостанция, и бортрадист с захваченного лайнера передал приказ террористов:

– Если к самолету кто-то приблизится, они начнут расстреливать заложников.

– Все понял, – кивнул полковник и, включив внутреннюю связь, отдал свой приказ: – Всем отбой.

Все переходили в статус пассивных наблюдателей, вышки КПД было хорошо видно, как «ГАЗ-66» остановился возле «Ту-154» и из кабины грузовика поспешно выпрыгнул приземистый водитель. В несколько прыжков оббежал автомобиль и нырнул под брезент кузова. Тем временем дверь входного люка самолета открылась, и из грузовика подали две широкие сходни, отдаленно напоминающие корабельный трап. Через мгновение появились несколько молодых мужчин, которые, выстроившись живой цепью, стали передавать громоздкие и, по всей видимости, тяжелые тюки. Судя по тому, как мужчины пугливо оглядывались, комендант догадался, что это заложники. Предположить, что террористы сами займутся «погрузочными» работами, мог только наивный дурак, к этой категории полковник не относился.

Погрузка длилась меньше минуты, за это время, как успел заметить комендант аэродрома, в салон забросили два десятка тюков. После чего заложники и водитель поднялись на борт авиалайнера, сходни были отброшены в сторону, дверь захлопнулась, и «Ту-154» стал медленно набирать скорость.

Через минуту он оторвался от взлетно-посадочной полосы, на которой одиноко стоял брошенный грузовик.

Через полчаса службы радиолокационного контроля доложили: «Захваченный террористами пассажирский самолет «Ту-154» пересек границу с Россией». В столице все облегченно вздохнули, надобность в антитеррористическом штабе отпала сама собой…

Новость о захвате самолета, да еще не простого, а с полным «набором», облетела мгновенно все телевизионные компании. На экранах телевизоров по всем каналам начиналась сенсационная истерия.

Мусульманин, целые дни напролет проводивший у телевизора, одним из первых узнал о произошедшем и тут же потребовал встречи с кем-нибудь из братьев Максуровых. Охранник понимающе кивнул и вышел. Снова потянулись долгие минуты ожидания. Дверь открылась только через полчаса, и в помещение вошел тот самый охраник, в сопровождении Мусы и Асламбека. Вслед за братьями вошел еще один охранник, он плотно прикрыл дверь.

При виде этой четверки глаза Сергея блеснули недобрым огнем, но тут же погасли. Мусульманин изобразил на своем лице приветливую улыбку и радостно воскликнул.

– Вы уже в курсе? Готовьте картотеку, и давайте приступим к обсуждению места и способа обмена. Думаю через день-два вы сможете встретиться с братом.

Оба Максурова по-прежнему хранили молчание, в прищуренных глаза старшего проглядывало неприкрытое подозрение. Бизнесмен пытался просчитать вероятные неприятности или выгоды от задуманного. В широко раскрытых глазах среднего брата не было ни капли сомнений он был воином от рождения, и такое чувство, как сомнение, было ему неизвестно. По крайней мере, в этот раз так ему казалось.

– Я не слышу ответа, – немного повысил голос Мусульманин. – Может быть, сделка отменяется?

– Нет, – покачал головой Асламбек. Сложив пальцы в замок на животе, он добавил: – Скажем так, сделка не отменяется, а меняются условия этой сделки.

– То есть?

– Мы не станем отдавать картотеку «Джаамата», мы тебя обменяем на Махмуда. – Сделав короткую паузу средний брат великодушно добавил: – Ну, конечно же, мы еще немного доплатим, работа ведь проделана блестящая. Как насчет ста тысяч долларов США? Хорошие деньги за день-два работы, а?

– А как же прежняя договоренность? – Сергей был ошарашен.

– Молодой человек, вы упустили одну деталь: «Восток – дело тонкое, Петруха». А на восточном базаре ни одна сделка не проходит без торговли, иначе уважать не будут. – Асламбек явно наслаждался своей властью над человеком, в одночасье превратившемся из гостя в пленника, раба.

– Асламбек Батькович, а вы не думаете, что придется иметь дело с моими компаньонами? Они люди очень серьезные, как вам уже известно, и за подобный кидок могут предъявить штрафные санкции. Это вас не пугает?

– Рыночная торговля, – неожиданно встрял в разговор старший брат. Он уже определился в своем выборе и был целиком согласен с Асламбеком, – Н-да, – озадаченно хмыкнул Мусульманин, делая шаг к Асламбеку, но дорогу ему решительно преградил второй охранник, смуглолицый мужчина с густыми черными усами. Он молниеносно выхватил длинноствольную «беретту» и ткнул ствол в живот Сергея.

– Мустафа – афганец, а они в жестокости перещеголяли даже нас, – с довольным сообщил Асламбек гостю-пленнику. – Ты же не хочешь, чтобы до предстоящего обмена он тобой занялся?

– Афганец? – переспросил Мусульманин. – Я воевал в Афганистане, был в плену у пуштунов. Они принудили меня сперва изучить Коран, а потом заставили принять мусульманство. После чего подарили Руцкому, в бытность того вице-президентом.

Все с интересом слушали Мусульманина, даже ствол Пистолета в руках Мустафы дрогнул.

– Выходит, мы единоверцы? – почему-то улыбнулся Асламбек, но гость отрицательно покачал головой. – Почему? – удивился чеченец.

– По возвращении домой я в церкви покаялся, а потом позор смыл кровью, – с последними словами Сергей перехватил руку с пистолетом и развернул ствол в сторону афганца. Глухо грянул выстрел, и Мустафа с широко раскрытыми глазами стал кулем оседать.

Первый охранник сделал попытку вытащить свой пистолет, но Мусульманин его опередил, и вторая пуля попала чеченцу в верхнюю челюсть, разворотив макушку. Его ноги неестественно подломились, и он завалился на бок заливая дорогой мозаичный паркет кровью и сгустками мозга. А черный зрачок пистолета уже уставился в лицо Асламбека.

– Тебе живым не уйти, – сглотнув подступивший к горлу ком, с ненавистью выдохнул средний Максуров. Резко изменившаяся ситуация заставила его по-другому оценить положение дел. – Во дворе восемь вооруженных охранников.

– Не восемь, а пять, – перебил чеченца Сергей, показывая свою осведомленность, и добавил, уточняя: – Двое у ворот, один внизу, у входа в дом, и еще двое шарятся по территории.

– Все равно живым тебе не уйти.

– Как говорил в нашей части в Афгане один узбек «Это мы еще будем посмотреть», – усмехнулся Мусульманин.

– Слышь, Ловкач, кажется, нашего друга обижают, произнес в микрофон портативной радиостанции Федоин рассматривая через оптику окна второго этажа.

– Ну, блин, так я и знал, – отозвался из своего гнезда Игорь Бруйко, было слышно, как Ловкач возится, выбираясь из гамака. – Так я и знал, – снова повторил он, – что эти черножопые задумают нас продинамить.

– Значит, придется наведаться в гости за объяснениями, – буркнул Федоров, перекрестие его прицела медленно переместилось вниз и на мгновение задержалось на лысине одного из двух охранников, неторопливо прохаживающихся по широкой аллее. Место было открытое, поэтому Николай решил начать с третьего, курившего на крыльце. Крест замер на чеченце. Постучав пальцем по микрофону, Федоин сказал напоследок: – Двое абреков у ворот – твои, остальные мои.

– Понял, – ответил коротко Ловкач.

– Не забудь, Скок наверняка захочет въехать на «колесах», в отличие от нас, грешных.

– Да понял я, понял, – раздалось нетерпеливо. Больше говорить было не о чем, поэтому каждый занялся своим делом. Николай плотнее упер приклад в плечо и затаил дыхание, держа в прицеле охранника, который успел докурить, и плавно потянул спусковой крючок.

– Бум-м, – протяжно ударил первый выстрел, охранник, взмахнув руками, повалился лицом вниз и, перемахнув через перила крыльца, рухнул в клумбу. Федоров за ним уже не следил. Правая рука передернула затвор, выбрасывая отстреленную гильзу и загоняя новый патрон в патронник. Прозвучал следующий выстрел, и второй охранник не успел ничего сообразить, как уже был мертв.

Оставив свой «каверт», Федоин рванул из набедренного чехла чешский пистолет-пулемет «скорпион» и со всех ног бросился к усадьбе. В сотне шагов от ограды негромко хлопнул взрыв подствольной гранаты «канарейки», рухнули сорванные с петель ворота.

Когда до образовавшегося в ограде пролома оставалось несколько метров, мимо Федорова промчался «Самурай» Корчинского со стоящим на подножке Ловкачом.

Появление трех незваных гостей повергло братьев Максуровых в еще большее уныние. Из хозяев положения они в одно мгновение превратились в бесправных пленников, и более того…

– Ты? – изумленно спросил Асламбек, увидев входящего в комнату Степана.

– Не ожидал? – усмехнулся Скок, и внезапно его кулак врезался чеченцу в солнечное сплетение. Тот охнул и согнулся пополам. – Это тебе за все хорошее. За командировку в Грузию.

– Ты убил там двух моих людей, – не разгибаясь, прохрипел Асламбек.

– Которые должны были передать меня в руки грузинской безопасности? Я их просто опередил, – громко рассмеялся Степан. Рывком за волосы выпрямив Асламбека, он в упор посмотрел в его глаза: – Вернемся к нашим вернее, к вашему барану, за которого я намерен получить картотеку.

– Это твоя работа? – проскрипел зубами средний Максуров. Он был достаточно опытным человеком, чтобы сложить факты в одну цепочку. Увидев в руках Ловкача автомат с бесшумным подствольником, сразу вспомнил, о чем недавно говорил управляющий банком Азим. Последнее время все происходило не случайно, это была хорошо спланированная акция. И арест брата, и ограбление банка, и даже посредничество Правдина, который впоследствии оказался в одном самолете с Махмудом и теперь является для террористов самым ценным заложником. Говоря языком картежников, Скок создал беспроигрышную ситуацию, в которой Асламбек пострадал за свою излишней самоуверенность.