Текст книги "Черная смерть"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

Часть 2 ЗЕРКАЛЬНОЕ ОТРАЖЕНИЕ

ГЛАВА 1

Нежно-голубого цвета «Жигули» седьмой модели, плавно вывернув, остановились на небольшой площадке перед глухим металлическим забором. Чуть поодаль с левой стороны виднелись автоматические ворота, над которыми большими буквами было выведено «СТО», а чуть ниже шрифт помельче «Ремонт японских машин».

– Вот, значится, и приехали, – пробормотал молодой человек, сидящий за рулем «семерки». Он был одет в милицейскую форму с погонами капитана. Покинув салон автомобиля, он пригладил волосы, потом достал с заднего сиденья форменную фуражку с высокой тульей и водрузил на голову. Одернул полы кителя и вздохнул. Оперуполномоченному уголовного розыска не очень хотелось выполнять предстоящую миссию, тем более что это было практически не служебное задание. Но отказаться от него капитан Невмовака не мог. По старой памяти об одолжении его попросил бывший начальник Николай Кухарь. Он хорошо помнил, как его, тогда еще стажера, грозился выгнать со службы начальник РОВД, а Кухарь взял под свою защиту Тараса Невмоваку, и потом из стажера упорно делал настоящего сыщика. А когда Николай ушел из милиции в бизнес, то время от времени подбрасывал денежные халтуры бывшему подчиненному.

Давая это последнее задание, Кухарь сказал:

– Сделай как надо и ни о чем не волнуйся. Дальше это дело пойдет самоходом, впоследствии, думаю, звание майора тебе гарантировано.

– Ну а если что-то пойдет не так, меня ведь уволят, с тоской в голосе произнес Тарас, он уже десять лет служил в милиции, свыкся с подобным образом жизни, и что-либо менять было страшно.

– Тогда пойдешь в СББ, теплое место там тебе гарантировано. – Против такого аргумента особо не попрешь, Невмовака хорошо был осведомлен о работе и заработках в «Службе безопасности бизнеса». Сам недавно рассказывал своему приятелю Лехе во время последней дружеской попойки…

Возле «семерки» остановился желто-синий «УАЗ» с выключенной мигалкой на крыше. Из салона выбралось трое бойцов в серо-фиолетовом «городском» камуфляже, вооруженные короткоствольными автоматами. Это была штурмовая группа отряда быстрого реагирования «Сокол», которой командовал бывший однокашник Невмоваки по школе милиции. Штурмовики принимали участие в этой операции также нелегально, так сказать, по дружбе.

– Ну что, Тарас Григорьевич, ничего не изменилось? – спросил однокашник Сергей, невысокий крепыш с блеклыми невыразительными глазами, поправляя на плече автомат.

– А что может измениться? – пожал плечами Тарас, про себя уже определившийся: «Все равно выше районного угро мне ничего не светит, а так хоть есть шанс». Еще раз одернув полы кителя, он наставительно произнес: – Нужно работать аккуратно и быстро, против вас будет не какой-то урка или браток залетный. Он матерый боевик с опытом двух войн, если доберется до оружия – нам всем мало не покажется.

– Ладно, не пугай, – снисходительно усмехнулся Сергей, опуская на лицо вязаную маску, из-под которой добавил: – Не забыл, что с тебя «поляна»? – Само собой.

Трое «соколов» по очереди легко перемахнули через высокий забор, а капитан Невмовака направился к центральному входу. У ворот он ненадолго задержался, перебросившись парой слов с молодым охранником, после чего прямиком направился к одному из открытых боксов. Через распахнутые ворота виднелась острая морда темно-вишневой «Мазды». Японка последней модели стояла на «яме», видимо, у машины были какие-то проблемы с ходовой. Приблизившись к «Мазде», Тарас несколько раз ударил по колесу:

– Эй, есть кто живой? Выходи.

Под машиной что-то зарычало, после чего послышался звук шагов, и наконец из-под днища показалось скуластое лицо с большим клювообразным носом. Щеки и подбородок кавказца поросли густой черной щетиной, в руках он держал грязную промасленную тряпку.

– Чего надо? – грубо спросил автомеханик. В его голосе не было испуга, лишь нотки раздражения.

– А ты сам как думаешь? – усмехнулся капитан.

– Бабок захотел? – теперь оскалился кавказец. – Так я два дня назад забашлял участковому, с него и получи свою долю, если…

– Я пришел не за деньгами, – перебил автомеханика Невмовака, он не спускал взгляда с узловатых рук собеседника.

– А зачем? – В этот раз в голосе кавказца прозвучала озабоченность, что-то в его мозгу не состыковывалось.

– За тобой, Гоблин, я пришел, – успел произнести капитан, как тут же ему в лицо полетела грязная тряпка. А его собеседник бросился обратно под машину, на противоположной стороне «ямы» оказался еще один выход.

Гоблин почти успел выбраться наружу, когда ему в солнечное сплетение врезался кованый каблук берца командира «Сокола». От такого удара кавказец задохнулся, согнувшись пополам. В ту же секунду двое других штурмовиков профессионально заломили ему руку и защелкнули на запястье стальные браслеты наручников.

– Вот так будет лучше, – удовлетворенно произнес Сергей, наблюдая, как один из его подчиненных обыскивает задержанного.

– Вы бы поосторожнее, мужики. – Несмотря на относительно молодой возраст, у Гоблина оказалась выдержка как у опытного воина. – Как бы потом извиняться не пришлось.

– Мужики – это там, – командир группы кивнул в сторону востока, – в Московии, а у нас хлопцы. И вот что, хлопче, я тебе скажу, если не хочешь идти с нами – беги сам…

С этими словами трое штурмовиков многозначительно положили руки на свои автоматы, намек был более чем прозрачный. Церемониться с боевиком явно никто не собирался. «Убит при попытке к бегству» – чем не формулировка для объяснения своих действий. На эти слова Гоблин лишь криво ухмыльнулся:

– Ну нет, я лучше подожду до завтрашнего дня, когда меня выпустят, а вы дружно придете извиняться. – Не говори «гоп», пока не перепрыгнул, – буркнул один из штурмовиков, толкая задержанного к выходу. Когда четверка вышла наружу, Сергей спросил у Невмоваки:

– Куда его?

– Давай к нам в КПЗ, потом разберемся, – ответил капитан, вытащив из кармана носовой платок, вытер взмокший пот. – Не ожидал я, Серега, что все пройдет так гладко.

Но стрессовая ситуация для капитана еще не закончилась. Через час в кабинет оперуполномоченного ворвался разъяренный начальник РОВД.

– Ты что себе позволяешь, мальчишка? – с порога заорал полковник.

– Не-е понял, – готовивший рапорт на имя начальника уголовного розыска Невмовака поднялся из-за стола. – На каком основании арестован Гонза Зуфаров? – уперевшись костяшками кулаков в крышку письменного стола, прорычал полковник. Его глаза горели бешеным огнем, в уголках рта запузырилась слюна. Судя по его состоянию, на него серьезно надавили извне. Но и Тарасу отступать было некуда, поэтому он пошел ва-банк.

– Во-первых, не арестован, а задержан. Во-вторых, оперативно-следственным методом установлено, что задержанный является террористом, объявленным в международный розыск по линии Интерпола.

– Гонза Зуфаров имеет вид на жительство, у него влиятельные друзья, он…

– Может, Гонза Зуфаров и имеет вид на жительство, но Махмуд Максуров объявлен в международный розыск, капитан раскрыл папку, лежащую по левую руку, и показал два листка дактилоскопических карт. Один листок являлся ориентировкой, а второй был заранее приготовлен Кухарем. На обеих картах красным фломастером была обозначена идентичность капиллярных узоров.

– Мне осталось полтора года до пенсии, – упавшим голосом проворчал начальник РОВД, ответа на эту реплику не последовало, поэтому он с тяжелым вздохом добавил: – Значит, не отпустишь?

– Я выполняю свою работу, – твердо ответил Тарас, глядя на полковника в упор немигающим взглядом.

– Хорошо, завтра с утра передашь все дела лейтенанту Осипову, после чего сдашь мне оружие и удостоверение и пошел вон из милиции. – Не сказав больше ни слова, полковник круто развернулся и вышел из кабинета.

На следующий день было не до передачи дел, в утренних новостях телеканала НТВ объявили о задержании кровожадного убийцы и матерого террориста-боевика Махмуда Максурова по прозвищу Гоблин. Через час здание РОВД осадили десятки местных и заграничных журналистов, еще через час начальника районного отделения милиции вызывали в управление МВД, а задержанного в срочном порядке этапировали в следственный изолятор госбезопасности.

После обеда «Новости» сообщили, что Генеральная прокуратура прислала запрос об экстрадиции Махмуда Максурова в Россию, и тут же комментатор добавил, что в ближайшее время этот вопрос будет решаться на высшем уровне. Вечером в кабинете Тараса зазвонил телефон, он машинально протянул руку, снял трубку и представился:

– Капитан Невмовака на проводе.

– Отлично поработал, Тарас Григорьевич, – оперативник узнал голос первого заместителя министра МВД недавно он приезжал в их РОВД с проверкой. – Думаю, майор, засиделся ты на «земле», пора переходить в управление.

– Капитан, – поправил первого зама Невмовака.

– Майор, – повторил тот и тут же добавил: – Час назад министр подписал на тебя представление. Готовь новые погоны и сдавай дела. – В трубке раздались короткие гудки. Капитан опустил трубку на аппарат и улыбнулся, его бывший шеф Николай Кухарь, как всегда, оказался прав. Нот только оперативнику почему-то казалось, что это дело шло не обещанным самоходом, его кто-то толкал умелой рукой…

На базу Виктор вернулся ровно в назначенный срок, через десять дней. Последняя ночь отпуска прошла более чем бурно, девчонки выдавили из него все соки, и сейчас Савченко чувствовал себя изнасилованным и выжатым лимоном. По нему словно прошелся асфальтоукладчик.

Группа, к которой Стрелок был прикреплен, с утра ушла в «рейд» на «тропу разведчика», искать их было бесполезно, поэтому его направили в команду новичков, состоящую из десяти разновозрастных бойцов, которые по тем ими иным причинам выбрали для себя стезю смертников-диверсантов.

Первое занятие было по тактике контрпартизанской войны. Положив перед собой тетрадку и уперев голову в кулак правой руки, Виктор внимательно слушал преподавателя.

– История войн, особенно Второй мировой, показала эффективность действий партизанских формирований, когда в тылу военных группировок происходят неожиданнее нападения на гарнизоны, диверсии на тыловых коммуникациях, что ведет к дезорганизации снабжения, а так-же управления войсками. Такое положение дел не может устраивать военное руководство, поэтому регулярно проводились карательные операции, где задействовались крупные воинские подразделения, танковые и артиллерийские части и даже авиация. – Преподаватель был всем молодой мужчина с жестким лицом и протезом левой руки, который безвольно свисал вдоль тела. Он ходил между ровными рядами парт, раскрывая диверсантам тайны контрпартизанской войны. – Затраты больших армейских сил редко когда приводили к желаемому результату, при этом ослабляли фронтовые силы. В конце концов стало ясно, что с партизанами необходимо бороться их же методами. А именно, не огромными воинскими подразделениями, а небольшими диверсионными группами, которые будут выслеживать партизан, при каждой возможности уничтожать их своими силами (дозоры, фланговые охранения, арьергард). В любом другом случае они вызывают против партизан авиацию, артиллерию (если те находятся в зоне действий) или аэродесантные части. Впоследствии такие действия себя оправдали во Вьетнаме, Афганистане, в зоне Ближнего Востока. Малые же группы диверсантов весьма успешно действовали против небольших групп партизан (повстанцев). В Советском Союзе до начала шестидесятых годов диверсанты действовали в лесных районах Западной Украины. В 1967 году небольшая группа американских «зеленых беретов» захватила в плен, а затем уничтожила кубинского революционера Эрнесто Че Гевара, который на манер Троцкого мечтал о мировой революции. О дейтвиях никарагуанских контрас чуть позже будет отдельный разговор…

В очередной раз после теории перешли к практике, после занятий по тактике группу направили в спортзал. Тренер по рукопашному бою, он же Мастер, знакомство с новичками начал с лекции о холодном оружии, считая, и не без оснований, что в тайной войне нож иногда сильнее стрелкового оружия или приемов рукопашного боя.

– Кинжал можно назвать мини-мечом. Им можно колоть, рубить, сечь. В ближнем бою это смертельное и беспощадное оружие, годное для любого бойца. Совсем другое дело стилет, хотя он и произошел от «кинжала милосердия», которым в Средние века рыцари добивали своих противников. Чуть позже неаполитанцы назвали стилет – третья рука. Стилет – это действительно элегантное и благородное оружие, в отличие от кинжала и ножа он не рубит, не сечет и даже не режет. Стилетом можно наносить только тычковые, колющие удары. Ювелирное, а потому и благородное оружие…

Все это Виктор уже слышал не один раз, у него на этот счет было свое мнение, и в этот раз парень не сдержался. – В таком случае шило сапожника или монтажная отвертка тоже благородное оружие. Ни резать, ни рубить нельзя, а вот посадить на «перо» запросто можно. Услышав эту фразу, Мастер дернулся в поисках смутьяна и сразу же выделил среди десятка новых лиц знакомую физиономию. Инструктор по рукопашному бою был старше Виктора лет на двенадцать-пятнадцать, зрелый мужнина, не утративший в своем возрасте юношеский задор.

– Стрелок, – почему-то обрадовался Мастер, – хорошо, что ты решил показать молодежи то, чему здесь учат диверсантов. Прошу к барьеру.

– На кинжалах? – поинтересовался Савченко, он был одним из лучших фехтовальщиков.

– Не-ет, – покачал головой Мастер. – Надевайте доспехи и на татами.

За время, проведенное на «фабрике резиновых изделий», Савченко узнал, как Мастер любит выбирать из задир свою жертву, из которой затем он делал отбивную.

В первый раз, когда Виктор увидел подобное «представление», он сразу же зафиксировал манеру боя Мастера и знал, что тому мало повергнуть противника, ему необходимо показать «зрителям», что при умении можно сделать с негодяем, который вдруг решил напасть на подготовленного человека. Виктор несколько раз наблюдал за «показами» Мастера и неоднократно имел возможность изучить его уловки, главной из которых было провести болевой прием и показать зрителям, что можно сделать с нападающим. Мастер со своими противниками не играл, а работал в полную силу…

Савченко стал не спеша втискиваться в доспехи, состоящие из жилета на манер бронированного, где вместо кевлара и титановой чешуи была пластиковая защита с поролоновыми прокладками. Затем на голову водрузил шлем похожий на обычный боксерский, только с решетчатым забралом, стальные решетки которого были плотно обмотаны защитной тканью. Пах и низ живота прикрывала титановая «ракушка», руки защищали бойцовские перчатки.

Наконец полностью облачившись в «броню», Виктор направился к татами. Он напрочь забыл о накануне проведенной бурной ночи, собственной усталости. Идя на бой все забыл и готов был даже умереть. Да, он не собирался уступать Мастеру… Рослые, стройные, в отличной физической форме, мужчины были похожи на двух рыцарей, только каких-то современных. Вместо блестящих доспехов их тела обтягивала ткань горохового цвета, поролон с пластиком. Пластиковые нарукавники, наколенники только добавляли сходство с витязями прошлых времен.

Хлопнув противника по перчаткам, Мастер поднял обе руки, таким образом защищая голову и верхнюю часть корпуса, и громко скомандовал:

– Работаем, Стрелок.

Как по команде, Виктор сразу же бросился в атаку, резко сблизившись с инструктором, и нанес серию коротких ударов, целясь кулаками в голову. Мастер легко уклонился, пропуская удары мимо себя, после чего разорвал дистанцию. Савченко попытался достать его ногой, но уж слишком он усердствовал во время отпуска в грехопадениях поэтому скорость была не та и реакция заторможенная Инструктор легко парировал и этот удар и снова сместился. После чего метнулся в контратаку. Стремительная серия ударов и не менее стремительный отход на безопасную дистанцию. Едва Виктор успевал отбиваться, как следовала новая атака. Удары инструктора пока не достигали цели из-за того, что Мастер не столько стремился закончить спарринг, сколько продемонстрировать новичкам свое преимущество над противником. Он как рысь бросался в атаку, комбинируя удары рук и ног. Горячий и соленый пот заливал Виктору глаза, сердце учащенно колотилось в груди, от его колебаний, казалось, вздымался нагрудник. Инструктор провел еще несколько показательных связок, потом неожиданно отпрянул и подмигнул Савченко сквозь решетку забрала, со смешком предложив: – Ну, что, Стрелок, переходим к заключительной части марлезонского балета? – Сия фраза уже была коронным выражением Мастера, после нее инструктор обычно поступал со своим соперником почти так же, как процесс революции поступил с черепахой. Как правило, небольшое избиение заканчивалось «демонстрацией» болевого приема, от которого поверженный «гладиатор» вынужден был позорно просить пощады.

Все это Виктор понимал, и ему ой как не хотелось оказаться в роли куклы для битья. Он закусил губу, готовый драться до последнего. Молодого бойца слишком переполняли эмоции, из-за которых он пропустил начало атаки…

Инструктор едва уловимым движением сократил дистанцию, правой рукой провел ложный финт и, когда Савченко на него «купился», с разворота нанес удар ногой, засаживая подъем ноги в шлем, чуть выше уха. В голове Виктора как будто взорвалась граната, он покачнулся, и уже в следующую секунду Мастер перешел из верхнего уровня на нижний. Присев на левую ногу, правой подсек обе ноги соперника. Взмахнув руками, Стрелок с грохотом рухнул на спину, в то время как инструктор уже отпрянул на безопасное расстояние, приняв защитную позу. Он еще давал Савченко шанс подняться и продолжить поединок. Но тот тяжело дышал и медленно шевелил конечностями, напоминая гигантского жука, перевернутого на спину. Нужно было выходить из боя, для этого было достаточно стукнуть раскрытой ладонью по татами. Всего-то, но именно в этот момент диверсант по прозвищу Стрелок остановил свой взгляд на большом рисунке, на котором длинношеяя цапля схватила крупную лягушку за голову, а та, в свою очередь, сжала передними лапами горло птицы. Надпись над рисунком гласила: «Никогда не сдавайся». Плакат давно висел на стене и уже успел всем примелькаться, поименно сейчас Виктор взглянул на него по-другому. Он понимал, что для продолжения спарринга и борьбы на ковре у него нет сил, максимум, что он мог сделать, это нанести один удар, но нужно бить наверняка…

Он повернулся на левый бок, опершись на татами рукой, но вставать не спешил. Опытный боец, Мастер оценил состояние спарринг-партнера, затягивать экзекуцию не имело смысла, поэтому он свободной походкой направился к лежащему. «Запомните накрепко, – говорил инструктор по специальной тактике, – у диверсанта нет запрещенных приемов. Используйте все, что только может пойти на пользу дела.» Мастер был уже совсем рядом, готовый кошкой прыгнуть на свою обессилевшую жертву. В последний момент Виктор откинулся на спину, одновременно выбрасывая правую ногу. Ребро ступни глухо врезалось в подбородок Не будь лицо инструктора защищено шлемом, нокаут был бы обеспечен, а так его только на мгновение оглушило, всего несколько секунд нужны были Мастеру, чтобы прийти в себя. Савченко это тоже понимал…

Победа окрыляет, подобная фраза для настоящих бойцов не пустой звук. Не помня себя, Виктор рванулся вверх одновременно занося правую руку для удара. Он был еще в воздухе, когда кулак, оттянутый за плечо, «выстрелил». Это был именно выстрел, а не удар. Кулак со скорости артиллерийского снаряда, вбирая в себя мощь девяностокилограммового тела Стрелка, понесся в голову инструктора, круша и вгоняя внутрь стальные прутья забрала. Мастера отбросило на несколько метров, и он, взмахнув руками, расстелился на тощем борцовском ковре татами.

– Ё-е, – донесся восторженный возглас из толпы новичков, которые мгновенно вскочили на ноги и, подхватив бесчувственное тело, потащили в санчасть, благо она располагалась недалеко. Виктор тяжело вздохнул, силы окончательно его покинули, и он, тяжело вздохнув, опустился на татами. Немного отдохнув и переведя дух, Савченко встал и тяжелой походкой направился в душевую…

Через час Виктор сидел в курилке, наблюдая, как из кузова грузовика выбирались измотанные после «тропы разведчика» бойцы его группы. По их виду можно было догадаться, что сегодня и им пришлось несладко.

– Любуешься пейзажем? – неожиданно раздался знакомый голос. Возле курилки стоял Мастер, инструктор уже без своего неизменного кимоно, в котором бойцы привыкли видеть его. Сейчас на нем была свободного покроя цветастая рубашка, светло-голубые джинсы и кросовки «Риббок». В общем, инструктор выглядел как обычный москвич, выбравшийся из сутолоки мегаполиса на лоно природы. Только с внешним видом плейбоя не очень импонировала темно-синяя гематома на подбородке и несколько пластырных нашлепок в тех местах, где в кожу врезались сломанные прутья забрала.

– Пытаюсь отдышаться после взбучки, – в тон инструктору ответил Виктор, машинально пожевывая стебель травинки. Оба замолчали, вроде и говорить было не о чем, но Мастер не собирался уходить. – Я только что беседовал с шефом, – снова заговорил он. —

Предложил твою кандидатуру на место инструктора по рукопашному бою. Меня переводят на другую базу нужна замена. А к тебе я уже давно приглядываюсь, опыта тебе не занимать, да и хватка, как у питбуля. Настоящий боец, и нам надо, чтобы готовил таких же… – А что мне это даст? – выплюнув стебелек, спросил Виктор.

– Как что? – искренне удивился Мастер. – Перейдешь из переменного состава в постоянный. Парень ты молодой, перспективный, рукопашник хороший, отличный стрелок и тому подобное. Кроме всего прочего, компьютер знаешь. Одним словом – перспективный. Наверняка через год-другой пошлют учиться, а там горизонт работ неограничен. Еще генералом будешь.

– Генералом – это хорошо, – усмехнулся Савченко, наблюдая, как верзила Фехтовальщик, последним слезая с грузовика, беззвучно матерился, взваливая на плечи станок разобранного крупнокалиберного пулемета «утес». Стоящий рядом сапер Мытарь что-то весело рассказывал непрерывно жестикулируя.

– Ну, так что сказать шефу? – отвлек Виктора от наблюдений рукопашник. – Согласен?

– Не-е. Я еще немного повоюю, а там посмотрим, решительно ответил Савченко. Он поднялся со скамейки и направился в сторону бойцов своей группы…

Выйдя на балкон своего гостиничного номера, Скок с удовольствием втянул ноздрями прохладный свежий воз дух, который нес с Москвы-реки утренний туман. Насладившись утренними ароматами, Степан потянулся за сигаретой, вдыхая табачный дым, ему думалось как-то легче. С чеченскими боевиками все прошло легко, даже мох но сказать гладко. Деньги, полученные при экспроприации, были вложены с умом. Двести тысяч ушли на покупку оружия и необходимой экипировки. Семьсот тысяч вложены в будущие документы и смену внешности (в Таиланде уже были забронированы номера в клинике, где им сменят внешность, капиллярные узоры пальцев, а если понадобится, то и пол при желании). Остальные деньги было решено использовать во время отсидки на нелегальном положении. После того, как все предварительные мероприятия были закончены, можно было переходить к выполнении основной задачи. Начальный этап ее должен будет пройти здесь, в Москве.

Правда, начало как раз и не задалось. За день до при езда Степана в Златоглавую группа чеченцев-смертников в одном из киноконцертных залов устроила кровавую харчевню. Спецслужбы их, конечно, уничтожили, но и они на рода положили огромное количество. Власти тут же по ставили милицию и ФСБ на уши, чтобы те, в свою очередь ставили на уши «гостей» столицы и другой подозрительный люд. Проверка документов велась повсеместно на вокзалах, улицах, в гостиницах и станциях метро. Приехавшему Скоку за документы переживать не стоило, работа была высшей пробы. Неприятности могли начаться с другой стороны. Как участник вооруженных бандформирований, он был объявлен в федеральный розыск. Конечно, все это, как говорится, заочно и виртуально, имя Степана Корчинского нигде не фигурировало. Но это было раньше, и кто знает, что могло измениться с течением времени. Ведь вполне мог попасться федералам кто-то из боевиков, участвующих в нападении на Буденновск, а от него могло всплыть имя наймита. Чтобы не искушать судьбу, Скок решил пересидеть смутное время в гостиничном номере, не без оснований полагая, что через несколько дней пик милицейской активности спадет. Вскоре все так и произошло, и сегодняшний день Степан счел подходящим для начала задуманного.

Приняв горячую ванну, Степан тщательно выбрился и приступил к плотному завтраку. Весь день он внимательно просматривал программы местных «Новостей», на случай, не произошла ли новая неприятность. Чтобы, выйдя на улицу, не попасть впросак. Когда над городом стали сгущаться сумерки, Скок решил, что пора действовать. Облачившись в дорогой итальянский костюм, повязав галстук и обув лакированные туфли со щегольскими острыми носками, придирчивым взглядом осмотрел отражение в зеркале. На бывшего десантника пялился настоящий прожигатель жизни, завсегдатай казино и ночных клубов, человек не бедный и, соответственно, влиятельный. Именно этого Корчинский и добивался.

Оставив ключи у администратора, он вышел из гостиницы. Нужный ему адрес находился в двух кварталах, а потому можно было обойтись без такси и не спеша прогуляться по вечерней Москве. Во время службы в Советской Армии Степан часто и подолгу бывал здесь, прикипев душой к этому огромному, как вселенная, городу, который каждый раз встречал его разным. Наверное, именно этим и притягивал к себе мегаполис. Здесь можно было погрузиться в бурный человеческий поток или пройтись по тихим улочкам старого города, посидеть на скамейке в парке, полюбоваться зеркалом прудов, подумать о вечном.

Кутузовский проспект по престижности продолжал удерживать пальму первенства, правда, теперь вместо партийных и чиновничьих бонз, писателей и актеров лучшие квартиры занимали нувориши, выросшие в мутной воде начального капитализма. Хотя попадались и чиновники среднего звена, народные депутаты и эстрадные певцы.

Нынешний визит Степана Корчинского как раз и намечался к одному из таких вот народных избранников. Переходя многополосную дорогу проспекта, Скок неожиданно вспомнил своего бывшего начальника штаба Кухаря. Благодаря своему оперативно-аналитическому уму Николай сидя в кабинете одного из замов СББ, смог собрать обширный материал и по «Учен-Банку», и по многому другому. Для него не было ненужной информации, любые добытые агентурой сведения не летели бездумно в «мусорную корзину», а бережно собирались, чтобы при необходимости превратиться в золото. Именно из такой бросовой информации Кухарь сложил многоходовую головоломку, которая принесет каждому участнику миллион долларов и соответственно, тихую, безбедную старость…

Пройдя еще с полсотни метров по противоположной стороне проспекта, Степан свернул в сторону квадратной махины семиэтажного дома, выстроенного в характерном стиле сталинской эпохи. Проезд во двор прикрывал небольшой шлагбаум, покрытый светоотражающими полосами, перед ним важно расхаживал милиционер в парадной форме.

– Добрый вечер, – сказал Скок и, не дожидаясь ответа, спросил: – Не подскажете, Сергей Анатольевич Правдин уже приехал? Патрулирующий у шлагбаума сержант остановился и внимательно посмотрел на незнакомца. Первоначально милиционеру хотелось гаркнуть на него, но вопрос был задан о депутате Государственной думы, кто знает, кем он ему приходится.

– Вам назначено?

– Нет, – честно ответил Степан и добавил: – Но встрече со мной он будет рад. Мы друзья детства. Милиционер смерил его недоверчивым взглядом, с депутатом у него разница в возрасте была с добрый десяток но, с другой стороны, об этом избраннике народа ходили разные слухи.

«Черт его знает, – с раздражением подумал страж закона поставленный на въезде высокопоставленного двора оберегать покой небожителей. – Вот, блин, задачка вышла. С одной стороны, надо бы этого засранца шугануть как следует. А с другой стороны, он, не дай бог, встретится с Правдиным и пожалуется на меня. Депутат, как пить дать, со свету сживет». – Осторожность была не лишней, ибо имели место прецеденты.

Долго раздумывать не пришлось, и сержанту ничего не оставалось, как принять соломоново решение:

А давайте позвоним Сергею Анатольевичу и спросим сможет ли он вас принять.

– Давайте, – обрадовался настырный незнакомец, и мужчины двинулись к «стакану», стеклянной кабине возле шлагбаума. Здесь было тесно, но в помещении вместилось все, что необходимо для работы: стул, небольшой стол с телефоном и журналом регистрации въезжающих на территорию.

Милиционер снял трубку, сверился со списком жильцов, после чего набрал нужный телефонный номер и замер в ожидании ответа. Добрый вечер, Сергей Анатольевич, вас беспокоит дежурный сержант… – Милиционер был сейчас сама людность. – Тут вас спрашивает гражданин, говорит, ваш дуг детства.

Как его фамилия? – прервал сержанта Правдин. М-м, – замялся служивый, сообразив, что допустил промашку, сразу не спросив у незнакомца документы, удостоверяющие личность. Он уставился вопросительным взглядом на Степана, надеясь, что тот сам представится. Но незнакомец вырвал из рук сержанта трубку и со смехом обратился к Правдину:

– Ну, ты, Праведник, совсем зазнался, старинных друзей не признаешь? – Трубка сразу же была возвращена милиционеру, который с испугом на лице выслушал категоричный приказ депутата:

– Быстро пропустить.

Сержант опустил трубку и рукой указал в сторону двора со словами:

– Прошу, третий подъезд, третий этаж, квартира шестьдесят восемь.

– Спасибо, и будь здоров. – Хлопнув сержанта по плечу, Скок направился во двор, легко поднырнув под шлагбаум. Милиционер лишь недоуменно пожал плечами буркнув недовольно под нос:

– У богатых свои прибабахи.

Пятидесяти шестилетний Сергей Анатольевич Правдин всю свою сознательную жизнь посвятил юриспруденции точнее – адвокатуре. Упорно сражаясь с прокуратурой и милицией, он доблестно защищал попавших под судебно процессуальный пресс. В основном его подзащитными оказывались люди солидные: «цеховики», проворовавшиеся начальники предприятий.

Впоследствии, когда Правдин достиг значительного веса в коллегии адвокатов, к нему стали обращаться и представители криминалитета, отстегивая деньги из общака на защиту авторитетов. Когда грянула перестройка Сергей Анатольевич решил переключиться на игры в политику, он тут же объявил себя борцом с тоталитаризм вскоре был представлен мировой общественности во всем блеске. Благо многие из его подзащитных, судимые по хозяйственным преступлениям, теперь выставляли себя жертвами политического террора. К тому же то и дело вспыхивающие на Кавказе очаги национальных разборок позволяли Правдину во всеуслышание заявлять о великодержавном геноциде. Западу это нравилось, и вскоре все мировые СМИ называли Сергея Правдина не иначе, как Правозащитник. Местная пресса также поддержала заграничных коллег, и под прозвищем Правозащитник он пришел в Думу.