Текст книги "Сердце дьявола"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

– О чем, Миша?

– Признаю, я был не прав сегодня утром. Но можно же все обсудить, как-то уладить. Нам надо увидеться…

– Не надо ничего обсуждать, – ответила Маринка. – В любом случае, я не изменю своего решения.

– Постой. Подожди. Давай хотя бы встретимся. Ну я тебя умоляю. Всего на пять минут. Маринка замолчала, очевидно, обдумывая его предложение. Наконец она вздохнула:

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Но почему? Ты не можешь меня бросить вот так…

– Миш, не надо. К тому же сегодня не будет времени. Мне еще предстоит утрясать проблемы с работой. Боюсь, мне не успеть. Возможно, если обнаружится «окно», я тебе еще позвоню. Но, на всякий случай, пока, Миш. Нам было неплохо вместе.

– Марин! – гаркнул Мишка, но было поздно. Она повесила трубку. – Черт! Мишка поджал губы. Решительно опрокинул еще одну рюмку и принялся одеваться.

***

Денек выдался сумасшедший. Сперва Сергею Сергеевичу Каляеву позвонила сменщица Рибанэ и сообщила, что не может выйти на работу, поскольку сегодня утром ее сбила машина. Результат – сломанная нога. Вряд ли она появится до конца месяца. Но, когда выздоровеет, первым делом найдет этого ублюдка-водителя и ноги ему из задницы вырвет. Иномарку его она на всю жизнь запомнила. Затем позвонили из службы безопасности банка «Кредитный» и сообщили, что по решению правления, в связи со вчерашним происшествием, решено установить на этажах, занимаемых «777», видеокамеры внутреннего наблюдения.

– Значит, через полчасика подъедут специалисты из фирмы, осмотрят там у вас все, – вещал уверенный, чуть нагловатый голос. – Ну, стеновую обшивку, отделку потолков. Короче, составят планчик, набросают смету, так? Вы их встретьте там. Они не помешают, в комнаты заглядывать не будут. Просто походят часок-другой, посмотрят. Лады? Каляев сказал бы, что не ко времени. Но кто же спорит со спонсорами?

– Конечно, – согласился он. – Пусть подъезжают. Примем, поможем.

– Ну и отлично. Они там, как закончат всю эту свою байду, пусть отзвонят нам, доложатся.

– Да, конечно, – вздохнул Сергей Сергеевич. Только этого ему и не хватало. Но его уже никто не слушал – в трубке бились короткие гудки. Каляев вздохнул, положил трубку и поднял взгляд на сидящую напротив девушку. Симпатичная девица. В меру смазливая, в меру фигуристая. Конечно, внешность в их работе не играла роли, но все-таки приятно, когда твои сотрудницы обладают не только хорошим голосом, но еще и приятной наружностью.

– Так о чем мы говорили? – спросил Каляев, вздергивая брови.

– Я хотела бы устроиться на работу, – приятным контральто сообщила девушка.

– Ах, да… На работу, на работу. Это не так просто. Но девица-то была хорошая и взять бы ее нужно. Вот только на чье место? Можно было бы в ночную, вместо до сих пор отсутствующей Ладожской, но, если Ладожская вернется, может получиться скандал.

– Временная работа вас устроит? Девица похлопала длиннющими ресницами:

– Вообще-то хотелось бы постоянную.

– Постоянную? С постоянной, голубушка, сложности. Сложности. Но посмотрим, посмотрим, может быть, со временем, когда кто-нибудь уволится.

– А у вас часто увольняются?

– Случается, но не слишком уж часто. Работа не пыльная, хорошо оплачиваемая, сами понимаете. Девица забросила ногу на ногу так, что короткая юбочка приподнялась, обнажив стройные ноги.

– А сейчас никак? «Аванс? – подумал Каляев. – Хороший аванс. Хороший. Стройный».

– Ну не знаю, не знаю. – В эту секунду телефон зазвонил снова. – Секундочку. – Каляев снял трубку: – Алло?

– Сергей Сергеич? – прозвучал знакомый голос. – Это Рибанэ.

– А-а-а, Мариночка. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, теперь нормально, – девушка замялась, но все-таки собралась с духом и закончила: – Сергей Сергеич, я хотела бы уволиться.

– Мариночка, золотко, неужели это необходимо? Сказать, что Каляев обрадовался, значит, не сказать ничего. Он был на седьмом небе от счастья. После случившегося любая другая сотрудница уже утром осталась бы без работы. Но Рибанэ Каляев уволить не мог. За ней стоял Михаил Газеев. Уволить Марину означало бы навлечь на себя гнев покровителя. А Михаил Газеев обладал слишком большими возможностями, исключительно чистыми в юридическом отношении. Он мог, например, настоять на полной арендной плате, что для «777» фактически являлось бы банкротством. Мог вовсе вышвырнуть службу на улицу. Или заморозить счет под предлогом какой-нибудь внеплановой финансовой проверки. А тут – чистое дело. Он никого не увольнял и даже уговаривал остаться.

– Сергей Сергеевич, я все обдумала и решила уйти. И не надо уговаривать, мне не три года.

– Да я, собственно, хотел как лучше. И в мыслях не держал ничего обидного. В мыслях не держал.

– Ну и хорошо. Я тут недалеко, так что минут через пять зайду.

– Как вам будет угодно, Мариночка, золотко. Вы же знаете, я всегда готов помочь хорошему сотруднику.

– Да уж, знаю, – Марина усмехнулась. Последняя фраза была сказана Каляевым исключительно для новенькой. Чтобы девчонка поняла: в его руках многое, если не все. В данном учреждении, конечно.

– Голубушка, у меня для вас хорошая новость, – Сергей Сергеевич оскалился посетительнице милой и приветливой улыбкой кота Базилио. – На ваше счастье, у нас как раз сегодня освобождается место в ночной смене. Вас устроит ночная смена? Со временем, разумеется, постараемся перевести вас в дневную. Но это уже будет зависеть от вашего поведения. Посетительница улыбнулась идиотически свалившемуся на нее счастью. Девушка помнила имя, слышанное на совещании: «Марина». Уж не Рибанэ ли? Увольняется, потому что испугалась? Есть чего. Под воротничком блузки «посетительницы» был прицеплен миниатюрный микрофон. Сигнал с него уходил на приемник, установленный в машине. В белой «трешке», припаркованной на Никитском бульваре, в сотне метров от телефонного узла. Ближе ставить машину побоялись. Да и нужды не было. В случае необходимости оперативники вошли бы в здание уже через пятнадцать секунд после вызова. Еще один оперативник слонялся по фойе, делая вид, что ожидает своего звонка. Он наблюдал за входом, время от времени связываясь по рации с машиной и докладывая обстановку. Трое сотрудников «фирмы, торгующей системами внутреннего наблюдения», как раз сейчас входили в здание. Они должны были обеспечивать безопасность девушки. Расположившийся на переднем сиденье белых «Жигулей» Волин механически посмотрел на часы. Три минуты первого.

***

Телохранитель заметил Маринку, когда девушка только поднялась из подземного перехода. Слава Богу, подумал он. Боря, если и был где-то рядом, явно упустил момент. Хорошо. Теперь она в безопасности. Телохранитель выбрался из машины, оперся локтями о крышу. Народу на проспекте было довольно много, но не настолько, чтобы Марина не заметила его. Она и заметила. Остановилась, словно раздумывая, затем решительно направилась в здание. Телохранитель хмыкнул. Марина отреагировала так, словно боялась его. Странно. Он вновь забрался в салон, закурил, посмотрел на собственное отражение в зеркальце:

– Что скажешь? Внезапно задняя дверца машины распахнулась. Телохранитель мгновенно сунул руку за отворот пиджака, развернулся, вытаскивая пистолет. Увидел садящегося в машину человека и, криво усмехнувшись, пробормотал:

– Не надо больше так меня пугать. Еще секунда – и у тебя была бы лишняя дыра в теле. Это же не шутки. Человек захлопнул дверцу, придвинулся поближе. Телохранитель опустил голову, вновь пряча пистолет в кобуру и застегивая клапан. Запахнув пиджак, он взглянул в зеркальце заднего вида и наткнулся на ответный пристальный, холодный взгляд.

– Что? – спросил он, внезапно осознавая происходящее. Ему не надо было прятать оружие. Он поторопился. Но теперь уже все равно не дотянуться. Телохранитель подался вперед, и в этот момент острейшее лезвие вонзилось ему в шею слева, перерезав артерию. Он закричал, пытаясь закрыть рану рукой. Мгновенно последовал еще один удар ножом, пришедшийся на пальцы. Лезвие рассекло плоть и хрящи. Пальцы телохранителя повисли на лоскутках кожи. Теперь он не мог даже распахнуть дверцу и вывалиться из машины. Человек ухватил его за волосы и потянул назад, припечатывая затылком к подголовнику. Кровь выплескивалась из пореза, заливая кресло и пол машины. Телохранитель принялся колотить изувеченной рукой в боковое стекло, оставляя на ней жирные, смазанные следы крови. Он все еще надеялся, что кто-нибудь придет ему на помощь. Убийца обстоятельно, стараясь не запачкаться, полоснул ножом по шее жертвы и тут же убрал руку, не отпуская, однако, головы. Телохранитель захрипел. По телу его пробежала волна агонии. Через секунду он затих. Боря спокойно вытер нож о пальто мертвеца и спрятал оружие под одежду. Выждав, пока толпа на проспекте станет плотнее, Боря закрыл дверцы машины на замки и выбрался из салона. Теперь он зашагал ко входу в телефонный узел. Пока его расчеты оправдывались. Следственная группа двигалась в нужном ему направлении.

***

– Пойдемте, я познакомлю вас с персоналом, – улыбаясь, сообщил Каляев. – Потом вам придется пройти небольшую проверку на профпригодность, и можете считать, что вы приняты.

– Проверку? – На лице девушки отразилась озадаченность.

– Не волнуйтесь. Ничего страшного в ней нет. Все девушки проходят проверку перед зачислением. Каляев открыл дверь, и они вышли в коридор. Навстречу им двигались трое мужчин в синих спецовках, с эмблемой АОО «Безопасность» на груди и спине.

– Добрый день, – поздоровался один из них. – Скажите, где мы можем найти директора?

– Я директор. А вы по поводу систем безопасности? Да? Мне уже звонили насчет вас. – Каляев обвел рукой вокруг себя. – Наши этажи четвертый и пятый. Можете осматривать все, что вас интересует. Только очень прошу, не мешайте сотрудникам работать. Не заглядывайте в комнаты. У наших ребят работа творческая, нервная, сами понимаете.

– Не беспокойтесь. Мы пока проверим состояние стеновых панелей и потолков, а потом вы нам покажете, где у вас проходят плановые коммуникации. Хорошо?

– Конечно, конечно, – не переставал улыбаться Каляев, придерживая новую сотрудницу под локоток. – Пойдемте. – Они двинулись дальше по коридору. – Вот здесь у нас рабочие кабинеты. Как видите, их много. Работа в две смены, по двенадцать часов. Ваша смена, если вы будете приняты, с девяти вечера до девяти утра. Две ночи через две. Оклад – пятьсот долларов. В рублях, разумеется. – Сергей Сергеевич стрельнул глазками, оценивая реакцию девушки. Та улыбалась восторженно-идиотски. – Здесь бухгалтерия. Это операторская. Наша АТС, так сказать. Кстати, уборная – последняя дверь по коридору направо. – Они пересекли четвертый этаж, вышли на лестницу и нос к носу столкнулись с поднимающейся Маринкой. – А-а-а, Мариночка, золотко, подождите меня в кабинете. Я сейчас подойду. Кстати, говорят же люди: свято место пусто не бывает. Вот уже кандидатка на ваше место. Так удачно все сложилось. – Маринка кивнула, мельком окинула взглядом «кандидатку». Новенькая, в свою очередь, с любопытством рассматривала ее. – Значит, идите в мой кабинет. Я сейчас подойду. Маринка еще раз взглянула на новенькую, затем повернулась и зашагала по коридору. Трое фирмачей не обратили на нее особого внимания, но были они как-то странно напряжены. Девушка посмотрела на них, проходя мимо. Поймала брошенный вскользь ответный взгляд. Фирмач тут же отвернулся, а Маринка улыбнулась едва заметно. Милиция. После вчерашнего неудивительно, что их здесь – как блох. И, конечно, надеются поймать Борю. Ну что же, бог в помощь.

***

Боря вошел в фойе здания, но, прежде чем пройти к лестнице, направился к телефонному окошку и принялся изучать коды городов. Одновременно с этим он рассматривал посетителей в стекло, как в зеркало. Первого «флика» ему удалось обнаружить уже через пару минут. Второго – минут через пять. Впрочем, насчет второго у Бори не было полной уверенности. Но один-то точно «пел оперу». Его несколько удивило, что на улице не оказалось постов наблюдения. Либо следствие не располагало достаточным количеством сотрудников, либо просто поленились. Что лично его, Борю, не удивляло ни капельки. Значит, они еще не разгадали «код смерти», не додумались взглянуть на карту под иным углом. Иначе пригнали бы сюда целую армию в штатском. Знай эти ребята, что он намерен распотрошить очередную сучку именно здесь, то-то всполошились бы. Ну что же, незнание – проблема, неумение увидеть очевидное – беда. Беда этих ребят. Ему до них дела нет. Боря спокойно, не таясь, прошел к лестнице, начал подниматься на четвертый этаж, четко зная, что за его спиной «флик» торопливо бубнит что-то в микрофон рации. Шепчи, шепчи. Когда вы поймете, что проиграли, будет уже слишком поздно. Если поймете. Если хватит ваших скудных умишек оценить грандиозность замысла. Боря улыбался. Он мог совершить то, что задумывал, и сдаться, а мог пойти дальше. Это уже не имело значения. Выигрыш оставался за ним. Та, кого он ненавидит, умрет в любом случае.

***

Рация начала выдавать сообщения, одно за другим, четкие, предельно сжатые:

– Первый – «Базе». Вижу девушку. Входит на первый этаж. Поднимается по лестнице.

– Это – Рибанэ, – пояснил Пилюгин, оборачиваясь к Волину. – Та самая девушка, о которой я говорил. Подруга Михаила Газеева.

– Я уже понял, – отозвался тот, напряженно ожидая очередного сообщения. Волин тоже слышал разговор «казачка» с Каляевым. Ему показалось, что директор – самый обычный блудливый кот. Он никак не походил на маньяка. В первую очередь, внутренней силой. В голосе его не чувствовался стержень. Тот самый «диктат, граничащий с жестокостью», о котором упоминал психиатр. Мысленно Волин перенес Каляева в самый конец своего «списка подозреваемых» и поставил перед Никитиным. Баев? Если убийца – Баев, то ждать его здесь смысла не имеет. Он сейчас где-то в другом месте. Возможно, именно в эту секунду убивает очередную жертву. Мысль была неприятной, тревожащей. Снова вспомнился Саша. «Два часа назад вы убили человека». Это было неправдой. Волин и не думал скрывать от Саши и Левы какую бы то ни было информацию. Просто упоминание о Боре не пришлось к месту. В этом не было его, Волина, вины. И все-таки остался неприятный, мутный осадок. В любом случае Саша ошибся. Не было четвертой жертвы. Если бы Боря убил еще одну девушку, он позвонил бы этой самой Марине Рибанэ, а она, в свою очередь, ему, Волину.

– Второй – «Базе». Девушка поднялась на четвертый этаж и вошла в кабинет директора.

– А где сам директор? – быстро спросил Волин у Пилюгина. – Выясни. Тот поднял рацию:

– «База» – Второму. Где директор и «объект»?

– Второй. Директор водит «объект» по этажам. Показывает здание.

– Черт, – пробормотал Волин. – Они упустили его из виду. Это плохо. Это чертовски плохо. В его сознании котировка Каляева как возможного убийцы резко пошла вверх. Пилюгин покосился на Волина:

– Не нервничайте. Мы же все время ее слышим, – он щелкнул тумблером, и из динамика полился веселый щебет «объекта» и мягкое мурлыканье Сергея Сергеевича: «Ой, а тут у вас что?» – «А здесь у нас буфет, золотко. Но в ночную он не работает. Так что кофе придется приносить с собой. Кстати, вы курите?» – Видишь, – Пилюгин щелкнул тумблером. – Не поднимай паники раньше времени.

– Первый – «Базе», – внезапно рявкнула рация. – Вижу мужчину. Он входит в фойе. Остановился. Оглядывается. Черт, по-моему, он меня «вычислил».

– «База», как он выглядит?

– Высокий, в пальто. Темный костюм. Красный галстук. Твою мать. Он меня заметил. Волин и Пилюгин переглянулись.

– Первый. Уходи оттуда. Немедленно уходи. Тебя сменят. Как понял?

– Понял, иду на улицу.

– Второй, готовность номер один. Он поднимается к вам.

– Понял тебя, «База». Волин почувствовал, как учащенно и сильно колотится сердце. Ладони взмокли от волнения. Он сжал руки в кулак, разжал, снова сжал, да так, что побелели костяшки.

– Нам повезло? – подмигнул ему Пилюгин.

– Не знаю, – ответил Волин, успокаивая дыхание. – Если это Боря, то откуда ему известно о том, что нужная девушка уже в здании?

– Может быть, они с директором работают в паре? Как только появляется «подходящая» девушка, тот звонит ему на сотовый.

– Каляев никуда не звонил. Мы бы слышали.

– Значит, не он?

– Думаю, нет. Но, даже если он, то после обнаружения вашего сотрудника в фойе Боря и пальцем к ней не прикоснется. И насчет тех троих наверху теперь тоже догадается. Полагаю, этот псих просто хочет взглянуть на очередную девушку. Наверняка он еще даже не решил, будет ли ее убивать. Пилюгин подумал, закурил, спросил, выпуская дым через нос:

– Что ты предлагаешь? Сворачиваться?

– Подождем, пока «подсадка» не выйдет. Возможно, он попытается перехватить ее по дороге.

***

Дежуривший на первом этаже оперативник толкнул дверь и вышел на улицу. Здесь он остановился, словно обычный праздношатающийся гуляка, закурил. Зажигалка выскользнула из его пальцев и упала на асфальт. Сделано это было намеренно, чтобы появился повод украдкой посмотреть через плечо. Оперативник наклонился и застыл в позе «земного поклона». На сером мраморе порожка четко отпечаталось смазанное кровавое пятно. И не одно. Цепочка этих пятен тянулась в сторону Поварской. Тот, кто их оставил, прошел только что, секунду назад. Пятна еще не успели высохнуть. Отпечаток мыска мужской туфли. Оперативник все быстрее и быстрее пошел к повороту на Поварскую. Он выискивал взглядом все новые и новые следы и шел по ним, словно гончая на запах зверя. С каждым шагом пятна становились все сочнее. Постепенно оперативник перешел на бодрую рысь. Он вылетел на стоянку автомобилей. Здесь след прерывался. Точнее, его успели затоптать. Оперативник пошел между машинами, осматривая двери, крылья и стекла машин.

***

– «Центральная», всем постам, – неожиданно ожила рация. – На Садово-Сухаревской, у кинотеатра «Форум», на автостоянке под эстакадой, в серой автомашине «Жигули» первой модели обнаружен труп женщины с отсеченной головой. Патрульным машинам, находящимся в районе Садово-Сухаревской, срочно выйти на связь. Эфир взорвался градом встречных сообщений. Волин всегда знал, что в центре дежурит много патрулей, но он и предположить не мог, что их настолько много. Услышав сообщение «Центральной», Пилюгин повернулся к Волину, а тот беззвучно выругался и, вздохнув, произнес:

– Все. Он нас переиграл. Пока мы ждали его здесь, этот псих убил очередную жертву.

– А он не мог убить эту девчонку и явиться сюда за следующей? – спросил Пилюгин.

– Он убивает их с определенным промежутком. Не чаще, чем раз в сутки-двое. Я пока не понял систему.

– Ясно. – Пилюгин запустил двигатель и выдохнул зло: – Тварь. Сволочь. Ублюдок!

– Теперь это ваше дело, – хмуро прокомментировал случившееся Волин. – Завтра утром я передам документы по инстанции, и следующее убийство ляжет уже на вас.

– Что с ребятами-то? Отзывать?

– Оставь на всякий случай пару.

– «База» – Второму, – поднял микрофон Пилюгин. – Жогов, остаешься на четвертом. Лузгин на первом. Кашин, возвращайся «домой».

– Я – Второй. Понял тебя, «База». Кашин возвращается «домой».

– Все правильно. – Пилюгин запустил двигатель, нажал на газ. «Трешка» проползла до разворота у Арбатских ворот и покатила в сторону Никитских. – Вы с нами? – спросил капитан Волина. – Или вас в прокуратуру забросить?

– С вами прокатимся. «Жигули», набирая скорость, покатили по Никитскому бульвару.

***

Оперативник остановился у «четверки» цвета «коррида». Присев на корточки, он сразу заметил кровавый натек у левой передней дверцы. Очевидно, был плохо подогнан уплотнитель, и бурые капли, просачиваясь между дверцей и кузовом, падали на сырой асфальт. С самого края натека отчетливо заметен отпечаток мужской туфли. Оперативник осторожно, стараясь не наступить в кровь, приблизился к передней дверце и, сложив ладони колодцем, попытался увидеть, что происходит в салоне. Через затемненные стекла разглядеть не удалось практически ничего. Вроде бы сидит в кресле водителя какой-то человек. Странно сидит, расслабленно. Оперативник стянул рукав пальто, закрывая им пальцы, подергал ручку двери. Ничего. Заперто. Постучал. Человек даже не пошевелился. Как сидел, так и остался сидеть. И тогда оперативник, вытащив пистолет, что было сил саданул рукояткой в темное стекло. Оно хрустнуло. По зеркальной поверхности рассыпалась сетка трещин. Повернувшись полубоком, оперативник ударил в окно локтем. Стекло осыпалось в салон. За рулем действительно сидел человек. Голова его была запрокинута, и он «скалился» жуткой ухмылкой перерезанного горла.

– Б…! Оперативник невольно шагнул назад, налетел на припаркованный по соседству «Мерседес» и, потеряв от неожиданности равновесие, сел на задницу у самого борта иномарки. Взвыла сигнализация. Застонала, запричитала на сотню голосов. Оперативник попытался подняться, но снова упал, угодив ботинком в кровавую лужу. Засучил панически ногами, пытаясь если уж не встать, то хотя бы отползти. На вой сигнализации из расположенной неподалеку нотариальной конторы выскочил владелец «Мерседеса» и гигантскими прыжками понесся к своему четырехколесному чаду.

– Ты чего? – орал он. – А ну, уйди от машины! Оперативник с трудом поднялся, пошатываясь, побрел в сторону. Хозяин иномарки, увидев пистолет, все еще зажатый в руке перепачканного в грязи опера, сначала остановился, а затем нерешительно попятился.

– Ты чего, парень? – он поднял руку, словно защищаясь от возможного выстрела. – Ты это брось. Опусти «волыну».

– Вызови милицию, – прохрипел оперативник и нетвердо побежал к зданию телефонного узла. О рации он, похоже, совсем забыл. Хозяин «Мерседеса» подошел к своему «железному коню», тщательно осмотрел правый борт, не обнаружив царапин, перевел дух и тогда уже заглянул в салон «четверки». Через мгновение он тоже отступил, пробормотав: «Еж твою медь», затем, оглянувшись на удаляющегося оперативника, быстро забрался за руль «Мерседеса» и ударил по газам. Была ему, в натуре, охота отвечать за какого-то черта отмороженного.

***

Серая «копейка» была припаркована сразу у въезда на стоянку. Место происшествия уже оцепили. Ворота стоянки перекрыл патрульный «уазик», гордо сверкающий мигалкой. Перед «козликом» собралась толпа, человек сорок. На лицах такой жгучий интерес, такая жажда увидеть все собственными глазами, а если и не обоими, то хотя бы одним глазком, словно речь шла не об убийстве, а о бесплатном концерте Аллы Пугачевой. И почему людей все время тянет к чужой смерти? Пилюгин выполнил правый поворот, съехал с эстакады, остановил «трешку» на Садовом кольце и заглушил двигатель.

– Придется пешочком пройтись, – с тяжким вздохом сообщил он. – Все равно не подъехать, – и, кивнув в сторону толпы, добавил: – Эти вот… Вечно пасутся, как стадо коров. Все четверо вылезли из машины и направились к стоянке. Чуть в стороне беззвучно мигала «маячком» карета «Скорой». Двое дюжих санитаров покуривали в сторонке. Вид у одного помятый, у второго просто невыспавшийся. Впрочем, какой еще должен быть вид у человека на подобной работе, да еще в воскресенье? Пробившись через толпу, Волин, Пилюгин и Лева прошли за ограждение, направились к стоящей справа от ворот серой «копейке». Возле нее сгрудились милицейские чины, в салоне трудился криминалист. Медик все еще колдовал над телом убитой женщины. Представители милиции по большей части Волину были знакомы. Здоровались за руку, кивали друг другу, бормоча негромкое: «Приветствую», «А-а-а, Аркадий Николаевич, вовремя вы», «Как дела у прокуратуры?». Волин отвечал односложно и тоже кивал.

– Я слышал, ты ведешь дело? – спросил один из чинов, указывая в сторону «копейки».

– Пока веду, – уклончиво ответил Волин. – Что у нас тут?

– А-а-а, – чин безнадежно махнул рукой. – Безнадега. Неопознанный труп. Женщина. Возраст примерно двадцать два – двадцать пять. Одежда срезана, тело завернуто в целлофан. Никаких особых примет. Если сразу на заявление об исчезновении не наткнешься – полгода придется с опознанием возиться. Машину «пробили» по центральной картотеке, установили владельца. Говорит, что авто это угнали. Вчера ночью или сегодня утром. Он не заметил. Так что, если дело в горпрокуратуру перебросят, расстраиваться тебе не придется. Волин пожал плечами, спросил:

– Кто обнаружил труп?

– Анонимный звонок. Поступил на «Центральную» минут двадцать назад, – чин вздохнул. – Сволочи. Сами помогать не хотят, а потом ведь орать будут, случись чего: «Преступность! Преступность!»

– Медики говорят что-нибудь?

– Пока ничего. Но скоро скажут, наверное. Подожди, если хочешь.

– Осмотрюсь пока. – Волин, Пилюгин и Лева направились в сторону «копейки». – Он сам звонит и сообщает о брошенных телах, – быстро говорил Волин. – Не пойму, зачем ему это нужно, но какой-то смысл в его действиях должен быть.

– Разберемся, – уверенно заявил Пилюгин.

– Боюсь, что на это уже не останется времени.

– Почему?

– Эксперт-психиатр считает, что, закончив очередную серию убийств, этот психопат на какое-то время заляжет на дно. А когда вновь примется за старое – сменит «стиль».

– А этот ваш эксперт, он хороший психиатр?

– Я ему доверяю.

– Что ни час, то сюрприз, – прокомментировал сообщение Пилюгин. Они остановились у машины. Судебный медик оглянулся, кивнул, приветствуя. Криминалист не стал отделываться кивком, высунулся из машины, сообщил:

– Отпечатки есть, но смазанные.

– Салон протирали?

– Да нет, – криминалист вздохнул. – Убийца работал в перчатках. Есть волокна одежды. Направим на анализ, может быть, что-то удастся выяснить.

– Конечно.

– Теперь, очевидно, моя очередь? – даже разговаривая, медик не прекращал осмотра. – Значит, так. Первичные данные: смерть наступила сегодня, между двенадцатью и часом ночи от механических повреждений режущим предметом в области шеи. Направление раны – прямолинейное, горизонтальное. Края – гладкие. Углы – острые. Глубина – равномерная по всей длине. Имеются необычные насечки по краям раны.

– Импортный нож с лазерной заточкой, – сказал Волин.

– Возможно, возможно. Поперечные подтеки крови на шее. Голова была отсечена от тела после смерти пострадавшей. Остальное покажет вскрытие. Волин секунду раздумывал, потом, бормотнув: «Извините»,

– сунул голову в салон и посмотрел на приборный щиток. Затем обошел машину, заглянул под днище, сказал Пилюгину:

– Посмотри-ка. – Тот тоже опустился на корточки. Под кузовом машины натекло большое бензиновое пятно. Волин коснулся его пальцем, понюхал, сказал утвердительно: – Бензин, – поднявшись, он окликнул медика: – Вы уверены, что девушка была убита между двенадцатью и часом ночи?

– Температура тела и образование трупных пятен указывают именно на это время. Прошу учесть, что в момент обнаружения автомобиля двигатель был включен, а печь работала на полную мощность.

– А если труп какое-то время пролежал на улице?

– Девушку убили именно в машине. Расположение пятен и подтеков крови невозможно подделать.

– Бак заполнен до половины, – Волин повернулся к Пилюгину. – Убийца заранее присмотрел машину, которой не хватятся с вечера субботы и до утра понедельника. Угнал ее, похитил жертву и привез на стоянку. Здесь он убил девушку, слил половину бака на землю и спокойно ушел.

– Но температура тела…

– Аркадий Николаевич, – позвал Лева, все еще осматривавший машину. – Можно вас на минуточку?

– Что такое, Лева? – спросил Волин, обходя машину.

– Посмотрите, пожалуйста, – оперативник указал на небольшую мокрую лужу на полу салона. – Лужа.

– И что? С обуви, наверное, натекло.

– И полиэтиленовая пленка.

– Ну и что, Лева? Волин все еще не вник в умозаключения сотрудника. Наверное, с недосыпа. Лева посмотрел на следователя, присел, вытащил из воды тонкую прозрачную пластину, похожую на осколок стекла. Именно так и подумал Волин сначала. Стекло. Свою ошибку он понял, когда «стекло» растаяло на ладони оперативника, превратившись в каплю воды.

– Лед? – спросил он.

– Именно, – кивнул Лева. – Он использует лед. Включает печь. Лед тает слишком быстро, тело не «консервируется», но остывает гораздо быстрее обычного. Вода стекает на пол. Никто не обращает на нее внимания, считая, что могло натечь с обуви или, например, уплотнитель плохой: снег тает, влага просачивается в салон. Или, например, моют машину. Неважно. Через некоторое время вода высыхает. Все. Пилюгин хмыкнул озадаченно:

– А на кой ему все это нужно? Он что, хочет «выкупить» нас на это фуфло?

– Уже «выкупил», – спокойно ответил Лева. – В случае с Ладожской.

– Допустим, Лева, что ты прав, – согласился Волин. – И как, по-твоему, для чего он это делает? Хочет запутать следствие?

– Нет. Он достаточно умен, чтобы понимать: следствие подобными фортелями запутать можно, но лишь на время, – покачал головой оперативник. – Однако этот парень достаточно умен и для того, чтобы сообразить: как ни старайся, как ни хитри, а вероятность его поимки все-таки существует. Для каждого болта рано или поздно отыщется своя гайка. И вот когда его возьмут, выяснится, что твердых доказательств вины этого парня у следствия-то и нет. Мы ему заключение экспертов о времени смерти, а он нам – алиби. И мы можем знать, что эту девушку убили, допустим, не ночью, а час назад, и твердить об этом на суде хоть до посинения, но доказать нам ничего не удастся, поскольку эксперты будут в один голос твердить об обратном. Два подобных факта – и, пожалуйста, суд уже усомнился в компетентности и, что хуже, объективности следствия, газеты кричат о том, что мы сцапали невиновного, а адвокат заявляет протест в связи с грубейшей подтасовкой доказательств. И все остальные улики, какими бы твердыми они ни казались нам, будут априори вызывать сомнения у всех остальных. На этом-то и строится его расчет. Пилюгин хмыкнул, пробормотав: «Но-ормально», а Волин, повернувшись к криминалисту, который тоже слушал рассуждения оперативника и кивал одобрительно, приказал:

– Сделайте забор воды и отправьте на анализ. Обязательно проверьте содержание хлора. И, кстати, надо занести эту чертову воду в протокол. Чтобы ни у кого потом не возникло мыслей о подтасовке доказательств.

– Мне кажется, мы только напрасно потратим время, – поджимая губы, сообщил Лева. – Если маньяк оказался настолько умен, чтобы придумать подобный ход, то он наверняка позаботился и о воде. Поставил ведро под водосток – и набирай себе, сколько влезет. Чистенькую, без всякой хлорки.

– Ладно. Хорошо. Мы не можем его поймать с этой с…ой водой, – заключил Пилюгин. – Ну а ты-то что предлагаешь? Оперативник задумчиво посмотрел на капитана, философски развел руками и ответил:

– А хрен его знает.

***

– Проверка самая что ни на есть простая, – вещал ласково Каляев. – Мы выделим вам отдельную комнатку и считаем, что вы уже работаете. На ваш аппарат поступают звонки, а вы отвечаете на них, по возможности терпеливо и достойно. Добрый совет: ни в коем случае не вешайте трубку. Что бы ни услышали.