Текст книги "Обычные приключения: Повесть. Рассказы"

Автор книги: Иван Черных

Соавторы: Владимир Фиала
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

В дверях появился капитан Странский и пригласил Ярду знаком руки. Тот быстро поднялся. Труп уже лежал на веранде на клеенке. При дневном свете кожа казалась еще темнее. Вид был довольно неприятный. Возле тела стоял доктор и произносил вслух данные осмотра:

– Следов ранения не имеется. Тело в значительной степени мумифицировано в результате длительного пребывания в сухом проветриваемом помещении с постоянной температурой. Причину смерти однозначно определить нельзя. Против старческого маразма свидетельствуют сравнительно хорошо сохранившиеся зубы и общее состояние скелета. Рекомендую медицинской службе произвести вскрытие трупа. – Он выпрямился и отряхнул колени. – На этом закончим, Панове.

– А что вы скажете относительно цвета кожи? – поинтересовался майор Гула.

– При мумификации подобное случается. Лично я с этим не сталкивался, но в литературе описаны такие случаи.

– Как вы думаете, доктор, от чего он умер?

– Трудно сказать. Возможно, от инфекции или яда, от инфаркта или инсульта, одним словом, причин может быть много. Патологоанатом может сказать точнее…

– Значит, постороннее вмешательство вы исключаете?

– Я не заметил ничего, что указывало бы на насилие.

– Как долго он пролежал?

Доктор задумался, потом ответил:

– Чтобы определить это точно, необходимо исследовать влажность воздуха в подвале и ряд других параметров. Приблизительно лет пятнадцать, а то и побольше.

Ярда с облегчением вздохнул. Тогда Урбанковы здесь еще не проживали и даже не предполагали, что этот дом существует.

– Спасибо вам, доктор. А теперь вопрос к вам, подпоручик. Как вы обнаружили труп? Между прочим, говорят, что с вами без конца что-нибудь случается. Верно?

Ярда рассказал, как он бросал игрушку собаке, как потом они разыскивали ее в погребе и установили, что одно окошко никуда не выходит, как в конце концов нашли дверцу в погреб. Майор Гула терпеливо слушал.

– Хорошо, давайте вернемся к тому моменту, когда вы осветили погреб. Что вы увидели в первое мгновение?

– Кучу чего-то темного, напоминающего кокс или уголь.

– Куча была сплошной, из нее ничего не торчало?

– Власта вот тоже смотрела вместе со мной, и мы ничего не заметили.

– Как глубоко было зарыто тело?

– Сантиметров двадцать – тридцать. Власта скатилась с верхушки кучи, хотела задержаться и рукой задела за брюки человека. Так что могло быть и глубже.

– Обнаружили тело вы?

– В общем-то, нет. Она закричала, когда увидела, что схватилась за ногу мертвеца, и потеряла сознание. Я был в этот момент наверху и сразу же спустился вниз. А вначале она не хотела, чтобы я с больной рукой спускался. Я разгреб немного кучу угля и увидел ногу…

– Остальное разгребал я, – добавил капитан Странский.

– Вы нашли еще что-нибудь?

Странский и Ярда замотали головой.

– Нам следует перерыть и просмотреть всю кучу, лопата за лопатой, – повернулся Гула к своим сотрудникам. – А у вас как дела, Панове эксперты? Обнаружили что-нибудь на листочке в банке?

– Сейчас я вам зачитаю, – ответил ему худощавый человек. – „Умираю. Уже пять дней не ел и не пил. Свечка кончается. Холодно, поднялась температура. В своей смерти виноват сам. Слуга божий не должен впутываться в дела мирские. Да будет Всемогущий милостив и простит меня“. Это все, товарищ майор.

– Грехи, что же еще ему надо было прощать. На чем это написано и чем? Ну-ка похвалитесь.

– Он вырвал последнюю страницу библии, находившейся у него в кармане. Написано было обгорелыми спичками. В другом кармане у него найдена коробка спичек без серы. Писал ли действительно он, не знаю. Нужно бы сравнить с другой его рукописью.

– Вот тебе и на! Что вы на это скажете? – обратился Гула к Маришке и Странскому.

– Мне думается, что там внизу должен быть стол или матрац. Видимо, этот человек тут скрывался, – предположил Маришка.

– Но кто это мог быть? У нас ведь здесь священники не пропадали? – спросил Странский.

– Нужно проинформировать службу национальной безопасности, – заключил майор Гула.

9

К вечеру жизнь в доме Урбанковых вошла в нормальную колею. Сначала доктор увез труп, потом отбыли и криминалисты. Остались майор Гула, капитан Маришка и командир. Хозяева пригласили всех на рюмку бургундского. Женщины старались не пропустить Ни единого слова из разговора офицеров. Ярда временами чувствовал себя усталым, ему не хватало воздуха. Он был в фланелевой рубашке, которую ему одолжил папаша Урбанек. Выстиранный военный китель сушился на веревке. Разговор вращался вокруг загадочного случая: кто этот незнакомый священник, как он попал в убежище, почему там не было лестницы, почему сундук стоял на дверке подвала, кто поставил сундук туда, писал ли письмо именно этот священник?

– Боюсь, что теперь мы вас будем беспокоить почаще, – извинился майор Гула.

– Человек не знает, чем он рискует, когда покупает старую избу, – попыталась пошутить пани Квета. – Я надеюсь, что дух патера нас не будет пугать.

– Нам люди еще завидовать будут, – съязвила Власта.

– Я должен вас вполне официально предупредить, чтобы о мертвеце вы никому не говорили, – обратился к присутствующим майор Гула, – до тех пор, пока дело не будет завершено. Это необходимо в интересах следствия.

– Главное, чтобы женщины не проболтались, – вставил Павел, но тут же получил от матери подзатыльник.

Инженер Урбанек повернулся к майору:

– Я не специалист, но у меня в голове крутится одна и та же мысль. Внизу были найдены две коробки и матрац. Это говорит о том, что человек некоторое время там прятался. Возможно, только днем, а на ночь его брали наверх. Но кто ему помогал? Пятнадцать лет назад супруги Сыровы находились в заключении.

Капитан Маришка одобрительно кивнул:

– Я тоже думаю об» том. Супруги Сыровы проживали тут до мая пятьдесят четвертого года. Мне пришлось присутствовать при их аресте.

– Вот видите. Прошло почти двадцать три года. На столько лет доктор не мог ошибиться. Кто-то здесь был и после них.

– Определенно сказать нельзя, – возразила Власта. – Пан доктор лишь предположил, что это произошло пятнадцать лет назад…

– После ареста четы Сыровых, – ответил капитан Маришка, – мы держал этот дом под наблюдением. Если бы здесь на самом деле кто-то был, это не ускользнуло бы от нашего внимания.

Спор продолжался. Маришка твердил свое, правда, высказывался как-то не до конца. Власта горячо защищала медицинскую науку, папаша Урбанек находил все новые и новые возражения, а пани Квета блеснула своей наблюдательностью. Только Павел не пронимал участия в дискуссии, сосредоточив внимание на Ярде.

– Выглядит он весьма плачевно, – кивнул Павел в сторону Ярды. Власта, услышав это, пощупала рукой лицо Ярды, потом затылок, демонстрируя целую серию специальных медицинских приемов.

– Этот парень мне не нравится, – произнесла она тоном главного врача.

– Но ты еще не выходишь за меня замуж, – сострил Ярда.

– Да он весь горит, – сказал Странский, взяв его за руку. Они увели раненого на кухню, уложили на кушетку, и Власта поставила ему градусник. Ярда уже не отказывался от ее помощи, хотя ему было не так уж плохо. Лишь пересохло в горле да хотелось побыстрее сбросить рубашку пана Урбанека.

– Наверное, я отвезу его. – Власта взглянула на отца, взяв градусник у Ярды. Отец кивнул и передал ключи от машины. «Почему бы и нет? – думал Ярда. – Полежу, отосплюсь, и снова будет порядок…» Ему принесли китель, который уже высох, подали фуражку и помогли сесть в машину рядом с Властой. Павел открыл ворота. Всю дорогу Ярда дремал. На повороте он очнулся и пытался было сказать Власте, что она едет неправильно, но тут же окончательно заснул и пришел в себя только на госпитальном дворе.

– Смотри-ка, на улице уже понедельник, – проговорил Ярда и спокойно позволил отвести себя в отделение. Там их встретила уже знакомая сестра с красивыми ножками. Они о чем-то посекретничали с Властой, после чего отвели Ярду в процедурный кабинет и положили на белую холодную кушетку. Появился врач с хмурым лицом. Ощупав Ярду, он сказал Власте;

– Вы правы, коллега.

Власта восприняла это обращение как само собой разумеющееся. Зато Ярда не мог с этим смириться. Какая еще «коллега»?.. Эта девчонка, студентка! Тем временем доктор и Власта взяли его в оборот: осмотрели шею, потом повернули на живот, одним словом, делали с ним все, что считали нужным.

– Дадим ему «пчелки», сестрички.

Невзирая на вялые возражения Ярды, сестра обнажила левую ягодицу и всадила в нее иглу. Он лишь слегка скрипнул зубами, ибо кричать в присутствии женщин было бы неловко. Сестра положила возле него белье и велела переодеться. Доктор и сестра вышли, а за ними исчезла и Власта. Тут Ярда вдруг почувствовал, что без Власты ему стало грустно, ведь она была здесь единственным близким человеком. Как знать, что они с ним надумали делать… Он переоделся, сложил свои вещи на табуретку. Вернулась сестра. Его уложили на каталку, они выехали в коридор, завернули к лифту и поднялись этажом выше. Там сестра подвезла его к дверям, распахнула их, и Ярда оказался возле свободной койки.

– Устраивайтесь здесь. Скоро придет пан доктор, – сказала сестра и наклонилась, чтобы поправить его постель. Он успел заметить, что кроме красивых ножек у нее и красивый бюст. Заметив его взгляд, она весело улыбнулась.

– Ваша девушка ждет вас! – сказала она и исчезла.

«Что это еще за „ваша девушка“?» – подумал Ярда, и в этот момент над ним склонилась Власта.

– Как ты себя чувствуешь? – прошептала она, поскольку в палате они были не одни.

– Ничего. Что они намерены со мной делать?

– Пока отдохнешь. А утром видно будет.

– Но они сказали, что сегодня сделают перевязку.

– Завтра. Ведь сегодня воскресенье, а понедельник будет завтра. Что-то мы сделали не так, Ярда, – произнесла она тихо. – С твоей раной не все в порядке. Я к тебе завтра снова приду.

– Но это ерунда! – возразил он. – Я чувствую себя почти нормально и хотел бы вернуться к себе в роту. Перевязка ведь будет только завтра.

– Вот видишь, – взглянула она с заботой. – Завтра хоть ехать не надо будет.

Она нежно погладила его по лицу, потом, взяв за шею, поцеловала. Не успел он опомниться, как ее и след простыл.

– Черт подери, я, парень, тоже не отказался бы от поцелуя, – послышался голос с соседней кровати. Там лежал пожилой мужчина, примерно в возрасте его отца. Нога у него лежала на проволочной подкладке, перевязанная бинтами. На бедре выше колена блестела подкова, присоединенная к затяжке с грузом. У мужчины был вид человека, полностью смирившегося с судьбой.

– Добрый день, – произнес Ярда, вспомнив о правилах приличия. – Меня зовут Ярда Сынек. Почему сюда попал – не знаю.

– Ничего, узнаешь, – сказал сосед. – Приветствую тебя среди нас, калек. У меня сломан сустав, пану Збоньке какой-то дурак водитель сломал тазобедренную и бедровую кость, а у деда Коцоурека, что в углу, – варикозное расширение вен. Оперировали его в пятницу.

Сустав – это Ярде о чем-то говорило. Да, конечно, ортопедия – специальность Власты. Но при чем тут он? Почему, собственно говоря, его уложили? С костями у него все в порядке. Пока он раздумывал, появилась дежурная сестра и снова удивила его. Всем поставила градусники, соседу сделала укол, а остальным выдала пилюли. К ногам Ярды она положила грелку и с часами в руках проверила пульс.

– Вот видите, если бы остались здесь вчера, избежали бы осложнений, – с укором сказала сестра и сделала у себя какую-то пометку. – Как вы сейчас себя чувствуете?

– Отлично, сестра. Кроме вас, мне ничего не нравится. Хотелось бы скорее отсюда домой.

– Если бы это слышала ваша девушка, – весело пожурила его сестра. – Лежите спокойно. Скоро придет пан доктор и посмотрит вас.

Снова «ваша девушка»! Власта поцеловала его! Такое удивительное событие! Кто разберется с этими женщинами?

Появился бородатый доктор и потрепал Ярду по лицу.

– Просыпайтесь, молодой человек, сейчас мы с вами разберемся.

Подпоручик открыл глаза и сел. Доктор приподнял на его спине рубашку и ощупал рану. Было больно, Ярда то и дело дергал плечом. Затем его положили на живот, крутили руки и, наконец, положили на спину. Доктор присел на край кровати.

– Чего-то там пошаливает, молодой человек. Направлю вас на рентген, чтобы все было ясно. Если потребуется, почистим рану. Бояться не следует, речь идет о местной анестезии. На топоре могла быть всякая дрянь. Кто знает, что эти мерзавцы творили. Правда, рана чистая, но температура нас беспокоит. Подождем немного. А как у вас дело, пан Говорка? Давайте посмотрим ногу!

Сосед отбросил одеяло. Больная нога исхудала. Врач наклонился над ним и спросил:

– Вокруг повязки появился гной, разве это не беспокоит вас, почему вы ничего не говорите?

– Я побоялся, что вы будете сверлить мне еще одну дырку.

– Это не потребуется. Я смотрел снимок, мышца просматривается. Знаете что, я уберу проволоку.

Мужчина побледнел, однако даже не пикнул. Сестра подвезла установку с приборами. Врач взял клещи, высвободил подкладки о обеих сторон ноги. Из бедра больного торчала толстая проволока с двумя петлями. Врач зацепил одну петлю и потихоньку вытащил проволоку. Он передал ее вспотевшему больному.

– Это на память, чтобы в следующий раз были осторожнее. Сестра даст вам кожаные манжеты. Возможно, скоро поставим вас на костыли.

– Премного благодарен вам, пан доктор. Вы не представляете, какое это для меня облегчение. Могу ли я повернуться на бок? Уже десять недель лежу на спине!

Ярда пожалел соседа. Врач взял мужчину под мышки и, осторожно повернув, положил на бок. Говорка с облегчением вздохнул:

– Панове, я лежу на боку!

В это время возле Ярды остановилась сестра с каталкой. Они опять спустились на лифте в длинный темный коридор. После некоторого ожидания открылись тяжелые бронированные двери. Сделали несколько рентгеновских снимков.

На обратном пути в палату он посмотрел в окно: солнце уже село, вокруг было тихо. Захотелось пройтись по улице.

– Сестричка, красавица, нельзя ли где-нибудь перекурить?

– Вы, мужики, едва почувствуете себя легче, начинаете крутить, – сердито заворчала сестра. – Я сунула ваши сигареты в тумбочку, сейчас принесу. – Сестра вывезла его на террасу. – Только не вздумайте вылезти, – погрозила она.

Ярда осмотрелся. На террасе было тепло и приятно, из сада доносился вечерний птичий гомон. У одного из круглых столов сидели шахматисты. Сестра принесла сигареты и тут же убежала. Ярда закурил, но после третьей затяжки почувствовал себя неважно и бросил сигарету. Перед глазами опять пошли круги, в желудке закрутило. Ярда решил, что надо идти к себе. Он поднялся, но тут же был вынужден схватиться за каталку: ноги не слушались, голова кружилась. С чьей-то помощью он снова улегся и тут же уснул…

10

Наутро Ярда проснулся в разбитом состоянии. Сестра – полная улыбчивая блондинка – принесла умыться. Ему дали градусник, затем укол и завтрак. Утренний обход возглавлял знакомый по субботе седоватый врач. Сначала врачи остановились возле койки пана Збонека, потом осмотрели перевязку Коцоурека, похвалили состояние ноги у Говорки и наконец подошли к постели Ярды.

– Ну, как дела у героев границы? – весело спросил у него главный врач. Ярда с облегчением вздохнул. Он опасался, что из-за вчерашнего будут неприятности. – Кажется, неплохо, подпоручик. Кость в порядке, рана тоже. У вас была высокая температура, но этого не пугайтесь. Пока назначаем вам покой, если к утру не будет высокой температуры, завтра можете вставать с постели и понемногу ходить. А с курением повремените, пока не улучшится состояние. Вы мерзнете?

– Нет, пан главный врач.

– Пока лежите спокойно и как следует отсыпайтесь. Всего доброго, панове!

Врачи удалились, и на Ярду нашло дремотное состояние. Его сосед Говорка упорно пытался что-то объяснять, но Ярда никак не мог сосредоточиться. Покой в палате был несколько нарушен при появлении новой сестры. Она попыталась проверить, как сгибается у Говорки нога в коленке. Нечего и говорить, что сосед был вне себя от радости, ведь он мог теперь передвигаться. Сестра сделала ему массаж ноги, потом принесла гантели, чтобы он мог делать упражнение для рук. Подставив ему под мышки деревянные костыли, помогла встать на здоровую ногу. Сияющий Говорка постоял возле своей кровати полминуты, после чего сестра осторожно уложила его в постель.

– На сегодня хватит, пан Говорка. Завтра снова приду. А пока сами тренируйте руки и бедренную мышцу.

– До свидания и много раз благодарю, сестричка. Вот так дела, панове, вчера лежал на боку, сегодня уже стоял на собственной ноге, а скоро, видно, начну ходить.

Вскоре появилась сестра с обедом. Есть Ярде не хотелось. Он с трудом одолел тарелку супа и продолжал, как предписали врачи, дремать. Кто-то нежно погладил его по щеке. Открыв глава, он увидел сидящую на табуретке Власту..

– Привет, Ярда. Я принесла тебе зубную щетку, бритву и мыло. Как сегодня самочувствие?

Ярду удивило, что вот уже второй день она не обращается к нему со словами «товарищ офицер». Он поблагодарил и спрятал туалетные принадлежности в тумбочку. Между тем она вытащила из сумки еще один пакет.

– Мама посылает тебе пирог и копченое мясо. Я положу в тумбочку.

– Что вы придумываете, я ведь не съедаю даже то, что мне здесь дают.

– Сегодня не хочешь – подожди до завтра, когда появится аппетит. Но мама посылает тебе еще кое-что. – Она достала коробку из-под обуви, перевязанную бечевкой. – Здесь записки Крауса, почитай, чтобы быстрее шло время.

– Вы ко мне очень добры, спасибо. Скажи, Власта, пожалуйста, почему все-таки меня держат здесь?

– Мы опасались, чтобы рана не загноилась, потому что держалась высокая температура. Но это, скорее всего, вирусное заболевание. Уже утром у тебя был почти полный порядок.

– Бородатый доктор хотел потрошить меня еще вечером, но я почувствовал себя неважно, а утром главный врач сказал, что мои дела идут хорошо. Никак не пойму, в чем дело.

– Хватит выспрашивать, лучше лежи спокойно. Тебе посылает привет твой четарж, это он передал дяде твои вещи. Привет также от десатника Гадека. В среду они навестят тебя.

– В среду я, наверное, уже выпишусь, – неуверенно произнес Ярда.

– Видимо, еще нет. Будешь тут, скорее всего, до пятницы. Если все пойдет нормально, тебе снимут швы и отпустят. Дядя Карел сказал, что тебе положено четырнадцать дней больничного отпуска.

– Мне это ни к чему. Родители уезжают к морю, а друзья на военной службе. Куда же мне ехать?

– Так уж никого у тебя и нет?

– Если ты имеешь в виду девушку, то ее нет.

– Мама говорит, что ты мог бы погостить у нас, если захочешь. Папа с Павлом уедут, а мы еще тут поживем.

Ярда ничего не ответил.

– Как хочешь, – произнесла Власта отчужденно. – Это мамина идея. Она ругает себя за то, что ты из-за вас пострадал. Ну, мне пора уводить, пустили сюда лишь на минутку. Тебе принести еще что-нибудь?

Он бросил на нее смиренный взгляд, подумав, что был к ней несправедлив. В конце концов, она ведет себя довольно мило.

– Власта, – тихо произнес он, – вчерашний поцелуй ты подарила из сострадания к больному?

Она с серьезным видом утвердительно кивнула.

– Но сегодня мне не лучше, чем вчера.

– Я знаю, ты обманываешь, – ответила она, взяв его руку с какой-то незнакомой улыбкой. – Но твой обман мне по душе.

Власта наклонилась и поцеловала его – целомудренно, как-то несмело, но от такого поцелуя у него зашлось сердце.

– Пока, Ярда, если меня пустят, завтра снова приду.

Она повернулась и вышла из комнаты. «В ней что-то переменилось», – подумал Ярда. Красивых девушек он видел немало, но такую, какой явилась к нему сегодня Власта, еще не встречал.

Ярде вдруг захотелось есть, и он полез в тумбочку за ветчиной.

11

– Под каким углом нужно сделать снимок? – спросил доктор Длоугий, кандидат наук, судебный патологоанатом.

– Мы не станем скромничать, доктор, и попросим снимки анфас, слева и справа, и с различным наклоном подбородка, – ответил майор Гула.

– Я полагаю, что вы намерены сделать суперпроецирование? – уточнил доктор, вопросительно взглянув на Гулу. Тот кивнул.

– Хорошо, но в этом случае необходимо сделать снимков побольше. Слева и справа сделаем под углом от десяти до тридцати градусов через каждые пять градусов. То же самое и с наклоном подбородка. Тут будет достаточно диапазона от пяти до пятнадцати градусов.

Доктор зафиксировал череп, подложил с боков мешочки с песком и подтянул к себе рентгеновский аппарат. Установил нужный угол.

– А теперь, панове, отправляйтесь в мой кабинет и подождите там.

Гула и капитан Маришка подчинились. Через десять минут доктор Длоугий появился в своем кабинете и достал пачку сигарет.

– Закурите?

Маришка отрицательно покачал головой. А Гула не удержался!

– Я поражаюсь, доктор. Разве мало вы видели при вскрытии легких курильщика?

Доктор не ответил. Он уселся в кресло, затянулся и стал говорить о деле:

– Будет некоторое расхождение между тем, что я напишу, и тем, что могу высказать как сугубо личное мнение. Без проверки места находки трупа и других частностей о некоторых вещах приходится только гадать. Прежде всего, физические данные. При жизни рост человека составлял 172–173 сантиметра, довольно упитанной комплекции, не очень сильный, скорее астенического типа. Руками не работал, это можно утверждать, хотя мышц сохранилось немного. Зато он много ходил, о чем говорят более развитые мышцы на ногах. Ранений не было, кости целы, следов известных ядовитых веществ не обнаружено. Возраст можно определить довольно точно – около тридцати пяти лет. Сохранившиеся, хорошо ухоженные зубы свидетельствуют о том, что это был человек аккуратный, чистоплотный, по всей видимости, здоровый во всех отношениях. Здесь есть одна примечательная деталь, – доктор показал на нижнюю челюсть трупа, – шестой зуб справа внизу санирован необычным для нас способом. Нечто похожее я видел у одного немца, когда еще начинал здесь свою службу. Тогда я сделал этот снимок. – Доктор достал негатив и поднес его к окну. – Это напоминает лечебную гранулему. Вещь известная, но посмотрите на металл, панове. Зубной врач вычистил канал в корне зуба и оставил там металлическую проволочку. Это сделано чисто по-немецки.

– Можно ли установить причину смерти?

– На насильственную смерть прямых указаний не имеется. Вы говорите, что он был закрыт в погребе без питания? Значит, вполне вероятно, мог простыть и заболеть ангиной, гриппом, воспалением легких… Все это лишь догадки. Осталось очень мало тканей, чтобы можно было их исследовать. Скорее всего, он умер от голода и жажды.

– Значит, смерть от голода и жажды, – отозвался Маришка. – В данном случае это равнозначно убийству.

– Любопытно, – задумчиво произнес доктор. – Кто мог устранять служителей церкви подобным образом? Замурованные неверные – такое бывало, но замуровать священника?

– Как долго, по вашему мнению, доктор, он там пролежал? – поинтересовался Гула.

– Предположительно от пятнадцати до двадцати пяти лет. Но я могу и ошибиться. Врач Краснов описывает случаи находок мумифицированных тел нацистов после двадцати лет. Он описывает три случая, непохожих друг на друга. Они различались главным образом по месту находки: карстовая пещера, бункер в скале, засыпанное укрытие. Общим для них была низкая температура, сухой воздух и сквозняк, точнее говоря, циркуляция воздуха. Вам придется подождать результатов исследования.

– Мы нашли тело под толстым слоем угля, – сказал капитан Маришка. – Он мог ведь и сам в уголь забраться?

– А почему бы и нет? Ему наверняка было холодно. В таком положении и уголь мог сгодиться. Один из солдат, писал Краснов, обложил себя пустыми коробками от боеприпасов. Ваш патер, видно, представлял, что его ожидает.

– Частично это проясняет и прощальное письмо, – сказал в раздумье Гула. – Но доказать его принадлежность патеру будет непросто. Вы нашли у него что-нибудь, что можно сохранить?

– Ничего, кроме этого зуба.

– Сколько времени вы можете держать здесь тело?

– Над этим голову себе не ломайте, – усмехнулся доктор Длоугий. – В таком состоянии можно хранить год и два. Мне хочется как раз об этом вас просить. Подобные находки – большая редкость. Я хочу с ней поработать.

– Теперь я вам скажу, – начал майор, – в списке пропавших без вести никакого патера у нас не значится. Бог знает, что это за человек. Где остатки его вещей?

– Да их немного. Вот! – Длоугий передал Гуле большую картонную коробку. – Лучше всего сохранились ботинки со шнурками. Куски ткани остались только там, где они были намазаны кремом. – Гула осмотрел игелитовый мешочек с шерстяными носками, продолговатый мешок с истлевшими брюками, еще один мешок с остатками рубашки и нательного белья. Краски от времени потемнели, пуговицы, пряжки и крючки лежали вместе с вещами, к которым они относились. На дне коробки был пиджак, почти истлевший. Гула хотел было положить пиджак в коробку, но вдруг нащупал нечто в воротнике.

– Тут что-то есть! – Он взглянул на Маришку, достал пиджак, вытащил воротник из мешка и взял поданный доктором нож. Надрезав довольно плотный материал, Гула вытянул гибкую блестящую полоску, напоминающую прокладку для воротников. – Смотри-ка, – обратился он к Маришке, – полагаю, это твой хлеб.

Доктор Длоугий с любопытством выглядывал из-за спины капитана. Они увидели полоску микрофильма, упрятанного в прозрачную, но герметичную упаковку.

– Документы, удостоверяющие личность агента? – вслух высказал общую догадку доктор.

Видно, довольно старые, не позднее середины пятидесятых годов.

– Вот мирские дела, в которые он не должен был влезать, – медленно произнес Гула.

Капитан Гавран долго и тщательно рассматривал увеличенные снимки микрофильма. На фотографиях был запечатлен стройный плечистый мужчина лет 35, ростом более 180 сантиметров, загорелый, с небольшими залысинами в черных волосах.

– Ты был прав, это середина пятидесятых годов. После пятьдесят шестого года они перешли к другим методам. Но вот вопрос: к чему этот микрофильм, если в нем нет никакого задания?

– Давайте еще раз осмотрим остатки вещей, может быть, найдем что-нибудь, – предложил капитан Маришка.

– Вряд ли. Надо исходить из того, что документ, удостоверяющий личность связного, дан был не случайно. Вопрос в том, зачем они ему это дали? К чему такой риск? Скорее всего, у них прервалась связь, и они приказали восстановить ее с помощью человека, которого здешний резидент или его люди не знали. В таком случае задание передается устно. Мы уже встречались раньше с такими случаями. Помню, мы начали аресты, и заграничный центр срочно выслал связных по резервному каналу, которого мы до того времени не знали. К слову говоря, был еще похожий случай. Не помните?

– Ты имеешь в виду группу Бартака?

– Совершенно верно. Тогда тоже аресты шли один за другим. Сыровы был человеком Бартака.

– Их взяли двадцать три года назад, – уточнил Маришка.

– Но доктор Длоугий в принципе допускает, что мумия могла пролежать двадцать пять лет.

– Думается, этого не может быть, – отрицательно мотнул головой Маришка. – В тот раз мы перерыли всю халупу, никого там не было.

– Об убежище вы же ничего не знали.

– Вероятно, о нем не знал никто и из семьи Сыровы. Они приехали сюда после войны.

– Но кто-то ведь знал! Иначе как бы туда попал патер?

– Да, кто-то спустил его вниз и поставил сундук на люк, – заключил Маришка.

– Это могло произойти и после ареста Сыровы.

– Вряд ли. Тогда мы опечатали дом и взяли его под наблюдение.

– Это ничего не значит. Вы ведь не ставили печать на каждые дверь и окно. Трудно сказать, каким образом этот патер проник в подвал.

– Мы осмотрели его убежище довольно тщательно. Туда можно попасть только через вход в сенях.

– Следовательно, загадка усложняется. Кто закрыл патера внизу и почему его не выпустили оттуда?

На столе у Гаврана зазвонил телефон. Капитан послушал, повесил трубку и повернулся к Маришке.

– Звонили эксперты. Думаю, скоро мы узнаем, как ввали нашу мумию при жизни.

Они спустились на лифте в подвальное помещение, где находилась криминалистическая лаборатория. Гавран вел своего гостя в фотоотделение. Их ожидал худощавый блондин с крупным носом. Он опустил на окне темную штору и включил проектор.

– У меня имеется несколько снимков перебежчиков. Берем по порядку. Это – первый.

На экране появилось негативное изображение полного мужчины. Блондин вложил ленту в другой аппарат, нашел окошечко с соответствующим положением черепа и совместил снимок с изображением.

– У него чересчур широкое лицо и низкое темя, – сказал он и отложил снимок в сторону. – Теперь типичное треугольное лицо. Можно отложить, но на всякий случай посмотрите.

Действительно, череп не соответствовал. Только пятый снимок совпал.

– Возможно, это он, – сказал Гавран. – Ты можешь сделать изображение поконтрастнее?

– Постараюсь…

Контуры стали более четкими. Мужчина с правильными чертами лица смотрел прямо в объектив. Все основные характеристики человека на фотографии и черепа того, чей труп был обнаружен в подвале, совпадали.

– Окончательное заключение вам даст институт криминалистики, – произнес уверенным тоном блондин.

Когда подняли занавеску, Маришка с любопытством прочитал на обороте фотографии подпись:

– «Августин Ванек, 1921 года рождения, приходский священник, последнее местожительство – Босковице, пропал без вести 11.04. 1951 года».

– А о чем говорят его вещи? – поинтересовался Гавран.

– Есть ориентирующая находка, – ответил блондин, – много органических веществ. На рубашке под левой рукой мы обнаружили жирное пятно, скорее всего, от оружейного масла. Рекомендую провести экспертизу в институте криминалистики, так как у нас нет достаточного оборудования.

– Сегодня же отправлю все это, – пообещал Гавран.

Они поблагодарили любезного эксперта, попрощались и направились к лифту. Опустившись на этаж ниже, офицеры оказались в архиве. Гавран возвратил в окошко карточки пяти беглых служителей церкви и попросил дело Августина Ванека. Они устроились у окна в читальном зале.

Дело патера было настолько тощим, что вначале их охватило чувство разочарования. Собственно, в нем было только три весомых факта: некий Ян Ржидина, возвратившийся из ФРГ после первой амнистии, помимо всего прочего рассказал, что в лагере беженцев он познакомился с патером Августином Ванеком. Патер находился там уже длительное время, чувствовал себя несчастным человеком, однако возвратиться на родину боялся.

Другая запись представляла собой краткую выписку из протокола судебного процесса над антигосударственной группой в районе Свитавы. Патер Ванек знал о ее деятельности и фактически ей помогал. Он скрывал в своем доме двух людей, которым угрожал арест. Правда, позднее они не избежали наказания. Противоречие заключалось в том, что сам Ванек пропал из дому в апреле 1951 года, а протоколы суда датировались январем 1952 года.